Текст книги "Тёмный лорд (СИ)"
Автор книги: Korell
сообщить о нарушении
Текущая страница: 41 (всего у книги 44 страниц)
– Выбросьте-ка слово «маленькая» из вашего словаря. Вы, как я вижу, специализируетесь отнюдь не на маленьких делах, – засмеялся иранец.
– Мне будет нужен папирус о лотосе, – протянул задумчиво Том.
– Уравнения сансары? – подхватил его слова Рафсанджани*. – Этот папирус Древнего Царства сохранился, пожалуй, разве что в паре-тройке экземпляров. Придется заказать его в библиотеке Эскишехра.
– Не важно, – Риддл с жадностью посмотрел на иранца. – Бэрк заплатит любые деньги!
Он, разумеется, не был уверен в Бэрке, но сама мысль, что до заветной мечты оставался один шаг, приводила его в состояние эйфории. Перед глазами стояло видение восточной библиотеки в голубоватом дворце, напоминавшим минарет с картинок, которые он видел в учебнике.
– Кстати, могу угостить Вас кофе, – улыбнулся Рафсанджани.
– Каким кофе? – встрепенулся Том.
– Настоящим, довоенным. – Взмахом палочки иранец направил на стол две маленькие чашечки с причудливым узором из веток. Затем к удивлению Тома подошел к плите и взял металлическую турку, также покрытую странными рисунками.
– Но, разве… – вырвалась у Тома.
– Кофе не разливается волшебством. Капризный напиток. Разумеется, я говорю о настоящем кофе, а не о растворимом суррогате, к которому вы, англичане, испытывает странное пристрастие. Знаете, мы, персы, иначе смотрим на смерть и ценим удовольствия от жизни.
– Как это? – не понял Том, с наслаждением пригубив кофе.
– Когда умерший погребен, это не конец. Нужно, чтобы могила разрушилась и сравнялась с землей. Только тогда, – заключил хозяин, – будет настоящая смерть.
– Выходит… – Том поежился. – Даже для мертвого смерть еще продолжается? – спросил он, глядя на темно-зеленую спинку плюшевого дивана.
– Это смерть, продленная на века. А может быть бессмертие, – вздохнул Рафсанджани. – Наши кладбища – только глыбы разрушающихся камней. – Заснувший было шар выбросил целый букет искр.
Том вздрогнул. Он со страхом представил себе груду костей и череп, сгнившие доски гроба, и землю – ужасное небытие, в котором не оставалось ничего, даже могилы. Его просто не было – никогда и ни в каком варианте. Наверное, если бы ему рассказали об аде, Том безусловно выбрал бы муки в котлах, чем такое поистине кошмарное небытие.
– Что же, мне пора… – спокойно сказал Том, поднявшись с дивана.
– Зайдите через несколько дней, – Рафсанджани пристально следил за ним.
Дождь прекратился, и к удивлению Тома с неба посыпались мокрые снежные хлопья. Снежинки падали на мостовую и тотчас таяли, растворяясь во влажной пелене. Большой черный автомобиль спускался вниз, боясь притормозить на скользком повороте. Том пошел вниз и только сейчас заметил, что улочка вела к маленькому кладбищу. Постояв с минуту у входа, юноша поправил шарф и нырнул сквозь приоткрытую калитку.
«Город мертвых всегда открыт, – подумал он, глядя, как снежинки присыпают гранитный барьер. – Чтобы каждый мог зайти и посмотреть, что ждет его».
Некрополь оказался нестарым. На каменных плитах были высечены даты смерти: «1929», «1930», «1934»… Том с замиранием сердца смотрел на доски и венки с черными лентами: маглов хоронили, когда он уже был ребенком. На одном надгробие был выбит силуэт улыбающейся молодой женщины. Глядя на него, Том подумал, какой ужас должен испытывать человек при достижении сорока лет. Еще столько же и…
«Столько же – это долго, – вздрогнул Том, подойдя к гранитной тумбе. – Но ведь эти сорок лет прошли. Значит, пройдут и те сорок…»
Снег оседал на маленький кустик туи, накрывая зеленые веточки. Он словно напоминал: и после смерти что-то продолжается, снежные хлопья заметут похороны, оставив все в прошлом. Все остальные пойдут по своим делам, а умершего просто не будет. Будут кости, череп, гниль и вечная тьма. Ничего.
«У тебя есть дневник, Волдеморт», – рассмеялся надменный голос.
«А если… Если он не совсем я?» – подумал с ужасом Том. Посмотрев на маленькую лужицу, которую покрывала снежная крупа, он почувствовал дрожь. Что если в дневнике будет жить Не Совсем Он, а он, Том Марволо Риддл, так и станет… Небытием с гниющими костями…
Перейдя гравийную дорожку, Том бросил взгляд на большую чашу. Рядом с ней стоял склеп с надписью «Джеймстон Хоргинс. Спи с миром». Дат рождения и смерти не было – видимо, родственники забыли или не пожелали написать. Призраки, конечно, были бессмертными. Однако призраки стали призраками только потому, что их заботливо не впустили в тот мир.
«Ты забыл, чему учил Дамблдор? – рассмеялся холодный голос. – Любовь побеждает смерть».
Том поправил шарф, намокший от снежинок. В ладонях появилось приятное ощущение – память о том, как он гладил мучнисто-белые коленки Лив. Бэрк говорил о море… Можно переобувать ее в купальные тапочки и снять с нее прозрачную кремовую ночнушку… Должно быть, это ощущение было единственным наркотиком, позволяющим хоть на время забыть о грядущем небытии.
«Загвоздка в том, что любой наркотик имеет свойство кончаться», – подумал Том. Несколько мгновений он рассматривал пустую площадку возле одной из могил – место, которое заготовил кто-то для своего последнего дома. Затем развернулся и пошел прочь, равнодушно глядя, как из стоящей поодаль черно-белой мраморной чаши продолжал сочиться фонтанчик воды.
*
Через четыре дня – срок не слишком большой и не слишком маленький – Том снова наведался к Бахтиеру Рафсанджани. На улице, наконец, подморозило, и для похода пришлось надеть блестящие галоши поверх ботинок. Иранец не скрывал торжества и встретил гостя почти с распростертыми объятиями.
– На что я могу полюбоваться… – начал Ридлл, устраиваясь в кресле.
– На коллекцию драгоценностей, – радостно сказал иранец.
Взмахом палочки он направил посетителю темно-зеленую коробку. Перелетев через комнату, она плюхнулась на столе. Юноша потянулся к ней, однако иранец опередил, ловко накрыв ладонью картонный ящик.
– Сначала чек. – Черные глаза сияли недоверчивым светом.
– Хорошо, – усмехнулся Риддл. Деловитость и недоверчивость хозяина ему импонировали. Подвинув свечу, Том быстро нацарапал на пергаменте сумму и подписал ее
– Отлично, смотрите сами, – сказал Рафсанджани. Том открыл коробку, из которой тотчас выпала пачка чеков. Поднеся их к глазам, он начал медленно изучать записи. Хозяин подвинул керосиновую лампу: из-за ранних сумерек в комнате потемнело.
– Продажа проклятого ожерелья? Любопытно, – пробормотал Том, крутя в руках очередную расписку.
– Вы и представить себе не можете, как увлекательно, – подтвердил иранец, начав, как раньше сам Том, расхаживать по комнате. На сей раз он снова был в костюме и при галстуке, словно ожидал посетителей. – В семействе Смитов хватает темных артефактов, и пресловутая Хепзиба охотно их сбывает.
– Смиты, кажется, потомственные хаффлпаффцы? – поинтересовался Риддл, перебирая чеки. Да, чистая работа.
– Опасный факультет, – иранец рассмотрел лежавшие на полу подушки. – Вы сами что закончили, юноша?
– Слизерин, – выпалил Том, принявшись рассматривать чеки по второму кругу.
– Вот видите, – сказал иранец, – значит, Вы на примете у аврората. Зато Хаффлпафф – полное раздолье для темных магов. Кто заподозрит их, – покачал он головой, – в черных помыслах?
Том задумчиво посмотрел на керамическую вазу с букетом камышей. В словах иранца был смысл, хотя, вспоминая «барсучат», он вряд ли видел кого-то из них темным магом. Посмотрев на ослепительно-белую салфетку под вазой, он резко спросил:
– А как насчет второго дела?
– А как насчет надбавки? – парировал иранец.
– Надбавка зависит от результата, – возразил Риддл. – Кстати, должен сразу предупредить, – парень поднял тонкую руку, – не рассчитывайте сорвать с одной сделки двойной куш.
– Вы меня обижаете, – иранец чуть насмешливо прикрыл глаза.
– Наоборот, имею ввиду вашу житейскую мудрость, – Том встал и, заломив руки за спину, начал расхаживать по темно-коричневому ковру. – Бэрк располагает документами о вашем сотрудничестве с Орденом СС.
– Сейчас на это вряд ли будут смотреть так строго, – лениво отозвался Рафсанджани. Взяв со стола недопитую чашку кофе, он начал теребить ее в руках, словно четки.
– В Тегеране – может быть. Но не в Лондоне, – ответил Том.
– К чему ворошить прошлое? – усмехнулся иранец. – Поверьте, молодой человек, все удалось на славу, – протянул он свернутый в рулон сверток. Том посмотрел его и едва не вскрикнул от радости.
– Замечательный заказ, – одобрил иранец. – Если захотите поработать в библиотеке Эскишехра – обращайтесь. За умеренную плату готов буду составить Вам рекомендацию.
Попрощавшись с хозяином, Риддл вышел на улицу. Мелкий снег пошел сильнее, но Том не чувствовал его. На душе было неспокойно: обычное состояние, когда до заветной цели остается один шаг. Если его расчеты верны, то в рукописи о лотосе должна была содержаться давно интересовавшая его формула расщепления Ка. Нетерпение было так велико, что Том, осмотревшись, решил аппарировать в Лютный переулок.
Подходя к магазину, Том понял, что в «Горбин и Бэрк» находился посетитель: не случайный прохожий, а гость, ожидавший кого-то из продавцов. Во всяком случае, пара замшевых штиблет и темно-зеленый зонтик навевали такие мысли. Каминную оправу озарял тусклый отблеск свечи. Повесив плащ на крюк, Том посмотрел на Карактака Бэрка, который, сидя за прилавком, склонился над сметой.
– Есть результат, Том? – спросил он слабым голосом.
– Лучше, чем я ожидал, сэр, – парень послал коробочку на стол хозяина. Свеча потрескивала от капель воска, освещая набор темных игл. Том подергал носом: непонятно почему свечной запах стал неприятным.
– Чеки Хепзибы? – пробормотал Бэрк, открыв коробочку. – Отменно. Кстати, Том, Вас ждет посетитель, – указал он на деревянную лестницу.
Риддл ожидал чего угодно, но факт, что кто-то мог ждать его в лавке казался невероятным. Ни говоря ни слова, Том быстро пошел по лестнице, пока не вошел в привычную библиотеку, освещенную парой керосиновых ламп. Риддл в свое время тихой сапой перетянул их с первого этажа к книжным стеллажам, и Бэрку оставалось довольствоваться свечным освещением.
– Том, ну где ты пропадаешь?
Парень обернулся. За столиком сидел не кто иной, как Орион Блэк. Щегольской замшевый пиджак оставался прежним, хотя впалые щеки и неестественно блестящие глаза говорили о проблемах. Перед парнем стоял маленький белый сервиз, и он лениво поглощал остывший чай.
– Ты разве не в Хогвартсе? – прищурился Том. В другое время он, возможно, удивился бы появлению приятеля, но Блэк в лавке темных артефактов смотрелся вполне естественно.
– Отец договорился со Слагхорном, – лениво отозвался Орион. Сейчас он равнодушно потирал рукой бледный лоб, словно у него начинался грипп.
– Неважно выглядишь, – Риддл не стал врать, а присел напротив. – Случилось что? – Он наполнил чистую чашку и тотчас скривился от отвращения: чай давно превратятся в холодные помои.
– Да я, признаться, измотался, – сказал Орион. – Прорва Натали требует отступных в десять тысяч галеонов!
– Погоди… – Том с интересом посмотрел на приятеля. – Разве вы с ней не порвали?
– Ты не знаешь? – Орион жалобно посмотрел на Тома. – Эта гадина купила сильнейшего приворотного зелья и опоила им Альфарда. – Блэк не удержал аристократических манер и сплюнул, – на каникулах жила с ним в Гренобле, мразюка, и обещает огласить брак!
– И Альфард, конечно, клюнул? – Том едва сдерживался, чтобы не расхохотаться. «Знал бы ты, где именно Адамс купила то зелье», – подумал он, глядя на неровно обгоревший огарок свечи.
– Еще бы ему не клюнуть, – бледное лицо Ориона перекосила гримаса ненависти. – Не каждый сможет привороту противостоять. Да и девка она сладкая.
Риддл отошел к стеллажу и с интересом посмотрел на приятеля. Ореона в самом деле грызла ревность – ревность зверя, у которого увели добычу. Прикрыв глаза, Том вспомнил ощущение от поглаживания бедер Оливии. Оно было приятным, но вряд ли стоило того, чтобы о нем убиваться, если их гладит другой. Деревянный пол скрипнул, и Том пошел в сторону окна, из которого открывался вид на полускрытый туманом силуэт серой башни.
– Погоди… Адамс вроде бы на шестом курсе. Разве она не в Хогвартсе?
– Сейчас в Хогвартсе. А Альфард ждет ее там, в Гренобле. Каждый день мразь, – Орион сжал кулак, – мелькает мимо меня!
– Расколдуйте Альфарда и дело с концом, – предложил Риддл, посмотрев на чайник.
– Так зелье-то сильное, пролонгированное! – взорвался Блэк. – Она безжалостная, Том! – приподнялся он на локте. – Вот и продал триглы для темных ритуалов.
– Ближе к делу, – пресек излияния приятеля коммивояжер. – Сколько дает Бэрк за черные триглы?
– Семьсот от силы. Еще пятьсот за кусающий перстень. На нем змей, кусающий ядом. Вот мы с матушкой и решили просить тебя.
– Да я-то с радостью, – равнодушно сказал Том. – Беда, что не многое из этого выйдет. Ну увеличу на пятьсот. Тысяча семьсот. Еще остается восемь триста.
– Четыре наберем свободно, – вздохнул Орион. – Остальное – придется что-то продать ради очкастой гадины. Не-на-ви-жу, – по слогам вывел он, налив стакан огневиски.
– Даже если упросить Бэрка на тысячу, мало, – вздохнул Том.
– Она, мразюка, любит нежиться до обеда под одеялом, – снова всхлипнул Орион. – И шампанское с персиками после ночи… Ну кто, кто, – залопотал он, – выдержит, когда она выходит в перламутровом пеньюаре, а?
Темные глаза Ориона казались усталыми и потухшими. Стало темнеть, и Том взглядом зажег свечной огарок. Пламя вспыхнуло, бросив тусклый блик на стоящий в центре стола графин.
– Она любит при свечах… – забормотал Орион. – Чтобы все было видно… Ты, кстати, слышал про помолвку Минни?
Риддл обернулся. Это казалось таким же невероятным, как если бы стоящий справа стеллаж с темными фолиантами вдруг пустился в пляс. Орион усмехнулся, достал номер «Вечернего чародея» и показал заметку:
Помолвка в Деруэнт-холле
12 января с. г. в Деруэнт-холле (графство Девоншир) состоялась помолвка мистера Бергейма Мелифлуа, заместителя министра, с мисс Араминтой Бэрк – единственной дочерью мистера Герберта Бэрка и леди Бельвины Бэрк, урожденной Блэк. Мероприятие проходило в Деруэнт-холле – семейном поместье Мелифлуа. На помолвке присутствовали родственники с обеих сторон.
Перед глазами поплыло видение тонкой девушки, сидящей в кресле и насмешливо протягивавшей ему руку в белой перчатке. При одной мысли об этом Тома охватывало желание терзать это тело, катать его, придумывать унизительные позы.
– Поговори с Бэрком, ладно? – плаксиво сказал Орион.
– Хорошо, – отозвался Том. Все произошедшее было, конечно, закономерно, и все же Минни должна была ответить ему за то неприятное чувство, ту ярость, что охватила его сейчас.
Блэк понуро заковылял к двери. Риддл проводил его хмурым взглядом. На миг ему захотелось посоветоваться с дневником, но он тотчас пресек это желание. Выслушивать насмешки дневника не хотелось, а Минни… Минни он накажет сам. Усмехнувшись, Том подошел к деревянному желтому столику («шлифованному», как с гордостью говорил Бэрк) и подвинул чернильницу. Подумав с минуту, парень вывел:
Минни, я готовлю эксперимент. Мне нужна твоя помощь. Не могли бы мы встретиться в субботу или воскресенье?
ТМР
Воск капнул на бронзовый подсвечник и не спеша пополз вниз. Том прищурился и подошел к окну. На душе было приятное чувство умиротворенной прохлады, словно у математика, сумевшего решить сложнейшую задачу.
*
Карактак Бэрк оказался прав: на следующее утро в «Пророке» опубликовали большой репортаж о кампании против Спенсер-Муна. Ситуация на этот раз зашла слишком далеко: в аврорате начала работать комиссия по началу импичмента. Министр обвинялся в плохом обеспечении безопасности во время войны с Гриндевальдом. Бартоломео Малфой исходил праведным гневом, давая ежедневно по два-три интервью о слабой охране Хогвартса. Владелец «Горбин и Бэрк» не сомневался, что за нынешним кризисом стоят интриги Дамблдора. Том был солидарен с его мнением, представляя, как замдиректора Хогвартса щекочет палочкой шею министра и напоминает ему о судьбе Гриндевальда, если тот осмелится проявить строптивость.
В субботу Том проснулся около девяти и тотчас зарылся в одеяло, чувствуя сильный озноб. Накануне ему удалось, наконец, завершить сложные вычисления на основе папируса о сансаре. Соединив ее с информацией из книги о некромантии, парень поразился простоте и ужасу своего решения. Ему предстояло расщепить Ка дневника, вытянув из него нечто вроде первоосновы. Затем следовало заточить его в кольцо, дополнив частицей своей души. Последние необходимые вычисления были закончены. Сегодня все будет завершено.
Том сполз с кровати и сунул ноги в шлепанцы: в комнате стояла холодрыга. Подойдя к столу, он взял дневник и папирус о сансаре. Посмотрев на свиток, он подумал, что после завершения эксперимента его следует передать в библиотеку Карактака Бэрка. Хозяин темного магазина загонит его за какое-то количество галлеонов. Впрочем, какая разница? Чувствуя сильный озноб, парень пошел вниз.
– Отчего такой холод? – спросил он мелькнувшую в коридоре эльфийку
– Отопление сломалось, сэр… – сделала она круглые глаза. – Первый раз такое в «Дырявом котле»…
Не дослушав объяснения, парень спустился по деревянной лестнице. Одинокий плафон болтался в самом низу. На душе появилось странное чувство, будто он видит это все в последний раз, но Том прогнал его прочь. Он посмотрел в грязное зеркало, где мелькнула фигура высокого темноволосого юноши. Лицо казалось неестественно бледным, а щеки – слегка впалыми, но, возможно, это было последствием трех почти бессонных ночей. Застегнув черный плащ, Том вышел из гостиницы.
Из-за озноба идти оказалось сложно: в ногах стояла отвратительная слабость. Снег с дождем становился гуще, и под ботинками шлепала противная каша. Прохожие, несмотря на субботнее утро, все-таки спешили по делам. Том улыбнулся, вспомнив, как боялся прежде, что кто-то увидит его идущим в Лютный переулок.
У входа в лавку Бэрка стояла тонкая фигурка, ежившаяся от сырости и ветра. Араминта была в темно-фиолетовом плаще с серебристыми пуговицами и высоких бежевых сапожках. На шее был повязан белый шарф, закрывавший горло. Парень удовлетворенно кивнул: похоже, Минни покрасивее оделась на встречу с ним.
– Том, привет! – Араминта помахала ему белой перчаткой. – Идем скорее, нам нельзя быть вместе!
– Иначе не велит маменька? – съехидничал Том. «Мы открыли ротик?» – подумал он, глядя в глубокие глаза Араминты.
– Том, я обручена, – ласково сказала девушка. – Моя встреча с другим мужчиной…
– Тогда поговорим в безопасном месте, – Том посмотрел на теряющийся в холодном сером небе шпиль соседнего дома и властно сжал нежную ручку Араминты. – У тебя есть такое?
– Да… – прошептала девушка. – У нас в лесу есть охотничий домик. Там очень уютно и…
Араминта не договорила. Том сильнее сжал ее руку. Такое ощущение власти усилило озноб, и парень, назвав про себя адрес, растворился вместе с партнершей в потоках зимнего воздуха. Мгновение спустя они оказались перед деревянным домиком с острой крышей и резными украшениями. Стоявшие рядом ели вперемешку с соснами создавали ощущение глухого бора.
– Неплохо, – покачал головой Риддл. Девушка поманила его на деревянное крыльцо. «Похоже, эта шлюха останется довольной», – подумал парень. Главное, что Минни можно доверять, а без помощи этой маленькой дряни ему не обойтись.
Холл оказался просторным. Вдоль деревянных стен стоял круг из диванов и кресел синего или зеленого цвета. Том сразу увидел в этом символ, что все Бэрки учились только в благородных колледжах – Слизерине или Райвенкло. В центре находился маленький столик, где на серебряном подносе высились три темно-синие свечи. Сбоку пылал камин, наполняя комнату теплом: эльфы, похоже, затопили его в ожидании хозяев. Том, снова чувствуя холод, сел рядом с озаряемой огоньками решеткой.
– Мило, – прошептал Том. В окно смотрела сосновая ветка, навевая странное чувство лесной жизни.
– Так чем я могу помочь Вам, мистер Гонт? – спросила Араминта, сделав изящный книксен.
– Очень можете, мисс Бэрк, – вяло улыбнулся гость. – Я хочу поставить один научный эксперимент. Мне нужно помещение.
– В таком случае у меня для Вас есть второй этаж, – указала девушка на деревянную лестницу. Том последовал за ней. Глядя, как Минни поднимается со ступеньки на ступеньку, он снова почувствовал появление в животе сладкого демона, призывавшего схватить и терзать добычу.
Второй этаж оказался набором комнат, в которых находились бильярдная и кабинет. На обоях, шипя, пошевеливались змеи, что сразу напомнило Тайную Комнату. Впрочем, это было настолько давно, что казалось бесконечным сном. Араминта лукаво улыбнулась и быстро открыла дверь.
– Это здесь… – проворковала она. – Можешь работать в свое удовольствие. Только сначала, – кокетливо подвинула она плечом, – попей со мной чаю…
– Непременно, – кивнул Том. Убранство кабинета с небольшим столом, дорогим черным стулом ему понравилось. На столике стояла свеча, словно заготовленная для работы.
– И еще одна вещь, Минни… – замялся Том. – Опыт, понимаешь, не очень светлый. Я тебя прошу… Чтобы ни случилось, в одиннадцать часов открой комнату!
– Разве… Разве в одиннадцать ты будешь заниматься? – потупилась Араминта.
– Да! – рыкнул Том, словно не понимая, как можно быть такой непонятливой.
«Она должна расплатиться, – приказал в голове насмешливый голос. – Она должна заплатить за тот миг, когда осмелилась с вызовом протянуть руку в белой перчатке самому Лорду Волдеморту!»
Вернувшись в холл, Том снова занял кресло возле камина. От нечего делать парень посмотрел в окно. Низкое небо почти полностью закрывало деревья. Сухой снег становился гуще, все больше поглощая дождь. «Сегодня кто-то умрет», – подумал с ужасом парень, чувствуя, как холод охватывает его щуплое тело.
Араминта вернулась, переодевшись в короткую голубую кофту, белую юбку, тонкие прозрачные чулки и бежевые остроносые туфли на высоких каблуках. Ремешок ее туфелек подчеркивал тонкость лодыжек. В руках она несла поднос с небольшим чайником и парой чашек. Поставив его на стол, она присела на диван. Том улыбнулся и взглядом зажег темно-синюю свечу.
– Ни к чему посвящать в наши дела эльфов, – мягко сказала Араминта. – Я сама люблю чай… Сделала для тебя его, с травами…
– Очень тронут вашей заботой, миссис Мелифлуа, – хмыкнул Риддл. – Надеюсь, – посмотрел он на висевшую напротив голову оленя, – Вы будете заботиться о будущем муже с такой же теплотой.
Девушка, опешив, посмотрела на Тома. Несколько мгновений она отчаянно моргала глазами. Затем, словно найдя подходящие слова, мягко улыбнулась:
– Поверьте, мистер Гонт, о муже я буду заботиться также тепло, как Вы – о миссис Оливии Гонт, – мстительно выделила она голосом.
«Эта дрянь смеет ехидничать, – подумал удовлетворенно Том. – Ничего, скоро запоешь другие песни».
– Надо полагать, от мистера Мелифлуа? – спросил парень, указав на лежащую на столе пачку писем.
– Кстати, нет… – замялась Араминта. – От Вэл. – Том легким движением пальцев заставил чайник разлить пахнувшую травой жидкость по чашкам. – Мы с ней очень дружны. Когда-то дружили с Лу, но она…
– Как же Вы подружились с Блэками, красавица? – съехидничал Риддл. Огонь свечи стал биться быстрее, словно умоляя выпустить какое-то существо на свободу.
– Я росла в их семье, – Араминта отпила чай. – Представляешь, – мягко положила она ладонь на ручку дивана, – я двоюродная тетка Вэл. Они смеялись надо мной, дразня «тетушкой».
– Тетушкой? – Брови Риддла поползли вверх. – Замечательное слово, миссис Мелифлуа. Теперь я также буду звать «тетей».
– Только попробуйте, мистер Гонт! – сказала хозяйка, кокетливо закинув ногу на ногу.
«Она должна ползать перед тобой на коленях, Волдеморт! – зашипел холодный голос. – Ползать и умолять о счастье, как высшем даре».
– А как прошло твое детство? – спросила Араминта. – У тебя были игрушки?
– В антикварной лавочке, – мягко сказал Том. Заломив руки за спину он встал и начал расхаживать по комнате. – Я часто ходил в нее и рассматривал восточные статуэтки. Я разговаривал с ними, придумывал им всякие имена…
– А друзья? – хлопнула ресницами Араминта. Свечи тускло освещали висевшее напротив зеркало с оправой в виде перевитых гроздьев винограда.
– У меня не было друзей, – парень посмотрел на перламутровое пресс-папье. – Сначала моим другом была статуя Рамы, затем Будды.… Мне казалось, что они всегда рады моему приходу.
– Тебя не тянет зайти туда? – Араминта зачем-то подвинула резной подсвечник.
– Магазина больше нет, – все также спокойно отозвался Том. – Его уничтожили. Я горевал по друзьям: в конце концов, они меня любили. Знаешь, иногда я чувствую усталость. Многие говорят, что я – гений, но что с того? Все таращатся на меня, не спускают глаз, словно только и ждут, когда же я оступлюсь, – в этом и выражается их забота обо мне. Мне приходится всегда быть начеку, чтобы предотвратить нападение. Или чтобы…
«Чтобы не умер человек, которому я, наконец, решил открыть сердце», – грустно подумал Том. Араминта хлопала ресницами, словно не зная, что ответить. Взглянув на нее, Том словно почувствовал пинок: как он мог опуститься до жалоб и нытья?! Он напомнил себе Миртл.
«Займись-ка делом!» – скомандовал он себе. Его мысли обратились к спрятанному на втором этаже папирусу. Но прежде следовало, чтобы Минни ощутила участь так похожей на нее Иолы с барельефа… «Изящный оборот», – усмехнулся про себя Том.
– А это правда… Что маглы, – спросила, наконец, она, – тупые, как тролли?
– Однажды, когда мне было лет пять, наши «старики» решили наказать приютского малыша. Они били его обломком трубы и в конце концов помочились на него, – задумчиво посмотрел на огонь Том.
– Какой ужас… – прошептала девушка. – Знаешь, Том… я бы перевоспитывала таких тварей в узких клетках, где можно только стоять, прикованным за руки кандалами, – помешала она чай.
– Мне кажется, мы вообще не должны соприкасаться с маглами, – поморщился Том. – Низших надо только уведомлять о решении высших, как богов.
– Да, они не должны даже знать наших имен. Только кланяться грозе, как много веков назад, – подтвердила хозяйка.
– Кстати, а что сделала ваша родственница Мисапиноа с той грязнокровкой, из-за которой разорвала помолвку? – спросил Риддл**. – Убила, пустила ее кожу на сумку или применила круцио, как истинная девица Блэк?
– А, нет, – отозвалась Араминта. – За что ей было мстить? – нежно улыбнулась она. – Если бы муж изменил миссис Блишвик с грязнокровкой, она бы повесила ее сушеную голову в прихожей… А так… Это неприлично для незамужней девушки и, тем более, добропорядочной миссис Блишвик.
«Равно как и миссис Мелифлуа», – ехидно подумал Том с расчётом, что Минни услышит его мысли. Центральная свеча вспыхнула сильнее, осветив отблеском серебристое блюдо.
– Прабабушка Мисапиноа не хотела замуж за Сандерса, – пояснила девушка, брезгливо подергав носом. – Известие о его увлечении грязнокровкой пришлось как нельзя кстати.
– Чтобы разорвать помолвку? – Риддл бросил выразительный взгляд на Араминту.
– Именно так, – девушка чуть скосила глаз в сторону картины. – Наша Мисапиноа тщетно просила родителей сделать это. Не исключено, что она подстроила встречу Сандерса и грязнокровки. Так ли уж трудно познакомиться с подходящей грязнокровкой в театре, пригласить ее в ложу и вовремя исчезнуть, оставив их наедине с мистером Сандерсом?
– Для этого нужно знать, какие девицы нравятся Сандерсам, – Том с улыбкой посмотрел на тонкие колени мисс Бэрк. – Или воспользоваться амортенцией.
– Именно, – Минни жеманно раскрыла, а затем закрыла белый веер. – Сандерс был осужден светом за связь с грязнокровкой и был вычеркнут из числа уважаемых людей.
При этих словах Араминта кокетливо поправила край юбки. Затем, покачав ножкой, бесстыдно сбросила крошечные туфельки, оставшись в белых чулках. Парень продолжал с удивлением рассматривать ее. Девушка вздохнула и, откинувшись на диван, начала делать легкую гимнастику, словно собиралась на урок танцев. Попеременно она поднимала тонкие ноги от пола, сгибая и разгибая в коленях, играя икрами. Том подошел к ней и, присев рядом, властно обнял ее за плечи.
– Неужели твоя дражайшая прабабушка Мисапиноа была такой же распутной? – усмехнулся Том, погладив ее бедро, как гладят разгоряченную лошадь.
– Безусловно, – сладко улыбнулась девушка. – Она, как все дамы прошлого века, отдавалась кавалерам в бархатной черной маске.
– Нагая, но в черной маске? – съязвил Риддл. Глядя, как Минни приподнимает обтянутую чулком тоненькую лодыжку, Том вспомнил, что также его подруга играла туфелькой на прошлое Рождество.
– Представь, как наслаждалась прабабушка, идя на встречу с кавалером босиком по персидскому ковру в одной маске, – обнажила зубки девушка. – Уверена, что в тот миг она думала о муже-рогоносце, – пристально посмотрела она в глаза Тома.
– Что же, это легко исправить, – парень пошевелил пальцами, и на лице его подруги появились черные очки с блестками, словно она собралась на рождественский маскарад.
– Боже, какая мерзость… – проворковала Араминта с едва скрываемым наслаждением.
Несколько минут они сидели молча, глаза в глаза. Затем Араминта улыбнулась и прикрыла веки. В животе стояла сладкая истома, от которой ей казалось, что стены комнаты плывут в легкой дымке. Когда парень потянулся к ней, она спокойно и радостно встретила его поцелуй. Остатками сознания Араминта чувствовала, как Том нахально расстегнул ее юбку от бедра до колена, но это ее не слишком волновало. Сухая снежная крупа стучала по окнам, и счастье предстать перед ним нагой окутало ее сладкой болезнью.
*
Том откинул одеяло и осторожно поставил ноги на пол. Араминта тихо спала, укрывшись ватным одеялом. Парень посмотрел на огарок свечи и отчего-то вспомнил, как на Пасху лазил в Запретную секцию. Тело знобило, но должно быть, в домике просто скверно топили. «Надо будет сказать, чтобы Минни дала перцу эльфам», – решил Том и, быстро одевшись, вышел в коридор.
Глядя на деревянную ступеньку, Том с удовольствием подумал, что Минни расплатилась сполна за свой чванливый жест на Рождество. Он властно подавил ее сопротивление, заставляя двигаться так, как хотелось ему, и делать то, что хотелось ему. Оседлав нагую Минни, как норовистую лошадку, он сжал ее бедра своими ногами и, наслаждаясь нежностью ее кожи, погнал вскачь по праву всадника-победителя. Он приучал ее к мысли, что только боль и унижение позволят войти в мир удовольствий. Приятнее всего было смотреть в сияющие от слез синие глаза Минни: они лучше любых криков показывали сжигавшую ее лютую боль, прежде чем она получит в подарок немного мучительного наслаждения… Терзая отливавшее перламутром тело Минни, Том думал о том, что подобное удовольствие испытывал Геракл с барельефа… Том не сомневался, что в ночь после триумфа он также седлал Иолу с хищным неистовством дикого зверя, наслаждаясь ее болью и отчаяньем, чтобы на утро поймать заплаканный преданный взгляд рабыни.
