Текст книги "Тёмный лорд (СИ)"
Автор книги: Korell
сообщить о нарушении
Текущая страница: 14 (всего у книги 44 страниц)
– Ihr Studenten Euch das Recht nehmt, den geistigen Unflat in die Flammen hineinzuwerfen, dann müsst Ihr auch…
Книги горели по-разному. Некоторые пламя охватывало целиком, и они исчезали в громадной топке. У других загорались по нескольку страниц, и ветер трепал их, то раздувая, то сбавляя пламя. Третьи отлетали в сторону, и огонь затухал, уничтожив пару страниц. Они как будто спаслись от ужасной участи остальных, хотя Том знал, что потом их непременно бросят в тот же самый костер.
– … symbolische Handlung, – eine Handlung, die vor aller Welt dokumentieren soll: hier sinkt die geistige Grundlage der November…
Том не понимал этот отрывистый язык, но чувствовал в нем что-то опасное и злое. Он посмотрел на огромное серое здание и почувствовал, как сердце охватывает страх. Тысячи непрощаемых не хватит, чтобы остановить эту армаду. Тысячи «bombarda» не хватит, чтобы разрушить здание Рейхстага со зловещими куполами. А ведь следом за Вермахтом предстояло одолеть Черный орден СС, победить могущественных «Высших неизвестных», каждый из которых был сильнее десятка авроров, и только затем предстоял поединок с самим…
– Скорее, скорее! – в зал вбежал невысокий человек в форме. – В бомбоубежище! – Свет вспыхнул, на мгновение ослепив Тома. Сидевшие рядом люди повскакивали с красных бархатных кресел.
– Внимание, внимание! – заговорил сверху металлический голос. – Всем срочно спуститься в бомбоубежище! Воздушная тревога! Воздушная тревога!
Невдалеке слышался вой сирены – звук, к которому Том привык за последние две недели. Ребенок лет шести дергал за рукав маму, прося продолжение фильма. Том посмотрел на его желтый вельветовый пиджачок и вдруг подумал о том, как он спускался бы со своей мамой. Она, наверное, говорила бы что-то успокаивающее. Что-то вроде «не бойся, Том, все будет хорошо». Так, кажется, говорят все мамы. Или не так? Том едва не прыснул от смеха, представив, как высокая миссис Гринграсс ведет за руку перепуганную Эмилию в бомбоубежище.
Через пять минут Том сидел в бетонном помещении, слушая оглушительный грохот взрывов. Помимо Тома в бункере было еще человек двести. Одни сидели на каменном полу, другие теснились на железных нарах. Том снова поблагодарил небо за то, что пошел на пропагандистский фильм: в кинотеатрах, как правило, были входы в бомбоубежище.
– Расступитесь… Расступитесь… – двое санитаров втащили носилки с пожилым человеком, укрытым белой простыней.
– Зажигательные бомбы… – словно невзначай сообщил пожилой военный. – Такими Мадрид в свое время бомбили.
– Мы же не испанцы, твою мать! – громко фыркнул долговязый парень.
– Люфтваффе-то все равно, – стоически заметил седой офицер.
– Я всегда говорил: нельзя им доверять, стервецам, – Том обернулся. Рядом на нарах сидел старик с пьяными голубыми глазами. – Разве можно было доверять бошам? – покачал он головой.
«У него погибла внучка», – пробормотал внутри тонкий голос.
«Гриндевальду нет дела до его переживаний, – усмехнулся другой. – Почему тебя это должно волновать, Волдеморт?»
Поежившись, Том ущипнул себя за ладонь. Это был первый раз, когда он назвал себя Волдемортом. Тому нравился его псевдоним, но он никогда не обращался так к самому себе.
Примерно через час Том покинул бункер и медленно побрел в сторону Воксхолл-роуд. Целые дома перемешались с разбитыми остовами зданий. В прогалинах от попаданий бомб вилась алебастровая пыль и валялись груды обломков от кирпичей. Том никогда прежде не видел, как бомбежка расчищает гигантские пустыри. В отличие от других сирот, Том старался не лазить по развалинам: он слишком боялся покойников.
Однако на этот раз Том изменил привычкам: его внимание привлек серебряный портсигар, валявшийся рядом с убитым мужчиной в дорогом синем костюме. Преодолевая омерзение, Том схватил портсигар и стал рассматривать его крышку: на ней был изображен знак в виде пересекающих кругов и треугольников. Затем взгляд мальчика приметил нечто более интересное: из кармана трупа торчала волшебная палочка.
С минуту Том, как ошарашенный, смотрел на этот предмет. Затем осторожно двумя пальцами достал ее из кармана. Том хотел было пойти дальше, но не успел: сильный приступ рвоты согнул его пополам.
*
Том зевнул и, поежившись от сквозняка, встал с кровати. Вдалеке ухали взрывы и слышался шум складывающихся домов. Сегодня был хороший день: немцы бомбили Лондон вяло. Последние две ночи сироты провели в бомбоубежище, подстилая покрывала на кафельный пол. Утром Том едва дополз до кровати и, не раздеваясь, сладко проспал до позднего вечера.
– Слушай, а тот подонок с табаком так и не заплатил, – послышался из-за двери голос Генри Ойрена. – Неплохо бы его поучить уму-разуму.
– Точно? – Патрик посмотрел на приятеля. – Ладно, у кого есть бензин?
Голоса удалялись. Том надел жакет: в конце августа на улицах сильно сквозило. Мысли путались, и он стал осторожно красться по лестнице. Он помнил, что министерство не могло определить хозяина заклинания: оно может только узнать вспышку и, если очень повезет, определить волшебную палочку. В городе после бомбежек сделать то и другое было невероятно сложно. Том осторожно пошел за шайкой Патрика, иногда останавливаясь под фонарями или забегая в соседние переулки.
«Том, подумай… Неужели ты хочешь применить непрощаемые на людях?» – забормотал в голове тонкий голос.
«Ты трусишь, Волдеморт?» – расхохотался другой. Том остановился и, посмотрев на Патрика, с ненавистью сжал кулаки.
Через десять минут компания подошла к киоску с табаком. Патрик остановился в отдалении. Генри стал расспрашивать продавца о чем-то. Прыткие Джеймс и Мартин, пригнувшись, полили бензином газеты, сигареты, открытки и побежали в сторону. Патрик швырнул зажженную тряпку, и киоск вспыхнул, как пакля. Генри оттолкнул хозяина и помчался прочь.
– Мерзавцы, мерзавцы! – в отчаянье кричал пухлый продавец. – Все пропало, сволочи! – Пламя разгоралось сильнее, и он бессильно метался вокруг киоска. Редкие прохожие останавливались, чтобы посмотреть на это зрелище.
– Imperio, – прошептал Том, направив чужую палочку на Патрика. Верзила остановился и ошарашенно осмотрелся. – Бегом вправо, – приказал Том.
Не понимая происходящего, Патрик побежал в сторону Воксхолл-Роуд. Том помчался за ним, направляя его в сторону руин, где он подобрал вчера портсигар. По дороге Том вспоминал о том, как Патрик руководил его побоями, из-за того, что на пальто Бренды кто-то насыпал стиральный порошок. Когда они подбежали к развалинам, Том снял заклинание. Патрик испуганно озирался по сторонам.
– Здравствуй, Патрик, – ласково улыбнулся Том.
– Кошак? – удивленно осмотрелся верзила. – Ты что здесь…
– У меня тот же вопрос, Патрик, – усмехнулся Том, хотя его голос предательски дрожал. – Мне кажется, что пришло время тебе ответить за мои унижения. – Не теряя даром времени, мальчик выхватил палочку и произнес первое, что пришло ему в голову:
– Crucio! – Его голос эхом отозвался в пустом переулке.
Патрик упал на землю, крича и причитая. Крик был настолько сильным, что Том всерьез испугался, как бы на вопли верзилы не прибежала полиция.
– Silentio! – Том применил оглушающее заклинание.
Крики стихли, но самого верзилу трясло и выворачивало. Том смотрел на него, разрываясь от противоречивых чувств. Одна его часть умоляла остановиться, а другая наслаждалась происходящим. Вторая взяла верх над первой, и Том не снимал проклятье целых десять минут.
– Я хочу, чтобы ты это запомнил, пес, – презрительно сплюнул Том, скривив губы в усмешке. – Я хочу, чтобы воспоминания об этом преследовали тебя, изводили тебя, как меня изводили воспоминания о твоих побоях.
Невдалеке завыла сирена противовоздушной обороны. Начинался налет, но Тому сейчас это было на руку.
– Настанет день, когда такие маглы, как ты, будут знать свое место, – спокойно сказал Том. – Но я же не могу допустить, чтобы ты втравил меня в неприятности, правда? Avada Kedavra! – воскликнул он, вспомнив, как Патрик толкнул его в оледенелую яму.
Зеленый луч осветил верзилу. Сначала в глазах Патрика мелькнуло ощущение предсмертного ужаса, затем они стали оловянными. Том быстро одернул палочку и тут понял, что он сотворил. Он только что убил человека, пусть даже и магла. Если об этом узнает министерство, его отправят в Азкабан.
– Что я наделал? – прошептал Том, глядя на труп. – Боже, что же я наделал? – повторил с ужасом он.
Эйфория прошла, и Том чувствовал только леденящий холод. Как он сможет жить теперь, зная, что он убийца? Вытерев палочку о край плаща, он бросил ее вместе с серебряным портсигаром в руины дома. Он больше не мог видеть этот переулок и труп – жизнь, отнятую им самим. Тело трясло как в лихорадке, и Том побежал, не чувствуя холодного ветра.
*
Утро первого сентября выдалось ненастным и промозглым. Из-за туч не было ночной бомбежки, что позволило впервые за последние дни поспать спокойно. Несмотря на это, Том прикорнул только под утро. Быстро вскочив, он посмотрел на мокрое окно и, прихватив собранный накануне чемодан, помчался на улицу.
Последние четыре дня в приюте прошли ужасно. Патрика нашли полицейские и привезли в приют через два дня после случившегося. Доктор Рочестер сразу констатировал гибель при бомбежке. В тот вечер Тома бил озноб, и он, казалось, был почти готов сам побежать с раскаянием в министерство. Поразмышляв на свежую голову, Том решил, что Патрик был отъявленной мразью. Это отчасти успокоило мальчика, хотя засыпал он по-прежнему тяжело.
– Привет, Том! – Араминта Бэрк помахала ему рукой из окна поезда. Том кивнул и зашел в купе, где сидели Рэндальф, Друэлла и Араминта.
– Вот мы и в сборе, – улыбнулся Лестрейндж.
– И заняли купе в самом центре, на зависть блохастым гриффиндорцам, – рассмеялась Друэлла.
Том слабо улыбнулся: после истории с Патриком приятели казались ему безнадежными детьми. Через минуту Том слушал рассказы о том, как Рэндальф все лето просидел дома, а Араминту, несмотря на войну, родители свозили на море.
– Видели? – Том протянул приятелям номер «Таймс». – Боши пытаются установить дальнобойные орудия для обстрела нашего побережья. – Неподвижная магловская фотография изображала полуразрушенный каменный собор, у которого столпились полукругом солдаты в касках. Рядом стояли, погруженные в беседу, два генерала с петлицами в виде дубовых листьев.
– Думаешь, Том, вторжение все-таки будет? – спросила Друэлла.
– Вряд ли Люфтваффе даром тратят на нас такой запас бомб, – Том пожал плечами и посмотрел в окно на раскисший от ливня луг.
«Ты не заслужил того, чтобы ехать в школу», – прошептал в голове детский голос.
«А что заслужили маглы, которые хотят нам сделать больно?» – фыркнул насмешливый голос.
Откинув челку со лба, Том глубоко вздохнул и медленно выдохнул. Он никак не мог выбросить всё из головы: глаза Патрика… ужас, застывший в его глазах… Конечно, одна часть его души находила его безропотный страх приятным, но другая половина содрогалась при одном воспоминании об этом. Том на мгновение прикрыл глаза, чтобы не видеть мелькающий образ Патрика, но видение становились такими яркими, что, казалось, просвечивали сквозь сомкнутые веки.
Тормоза заскрипели, и поезд резко затормозил на повороте у большого озера. Судя по звукам, с полок посыпались вещи. Неожиданно погасли лампы, и купе погрузилось в кромешную тьму.
– Всем оставаться на местах! – раздался сверху жесткий голос. – Соблюдайте спокойствие, поезд отправится при первой возможности.
– Понятно, воздушная тревога, – пояснил Том опешившим приятелям. – Вы сидите, а я узнаю, что происходит.
В коридоре в самом деле творилось необъяснимое. Возле окна стоял невероятно огромный парень, при виде которого Том, несмотря на высокий рост, почувствовал себя не выше корнуэльского пикси. Незнакомец был, по меньшей мере, десяти футов ростом, со спутанной копной чёрных волос. На его громадной ладони сидела мышь, в которую гигант тыкал палочкой. Несколько мальчиков и девочек с восторгом смотрели на представление.
– Вот она… Принцесса, так и назвал… – ухнул верзила, поглаживая мышку.
– Скормить бы ее лазилю, – рассмеялись проходившие райвенкловки. Том сразу узнал в них второкурсниц Сильвию Притчард и Мэллори Крейвуд.
– Шли бы вы отсюда, злюки, – крикнул с неприязнью великан.
Девочки расхохотались, но пошли дальше. Том также тихонько рассмеялся. Великан пристально посмотрел на него, всем видом выражая осуждение.
– Думаю, – заметил Том, когда поезд, наконец, рванул с места, – нам надо бы добиться создания в школе дуэльного клуба. Нас, – вздохнул он, – совершенно не учат защите от темных магов.
– И ты хочешь вот так пойти к Слагхорну или Диппету и сказать: давайте организуем клуб? – спросил Рэндальф.
– А почему бы и нет? – От волнения Том встал и начал расхаживать по купе. – Почему не попросить ввести для нас практику дуэлей?
Дождь усилился. Перед глазами замелькал вид задымленной товарной станции. Несколько путей были разорваны пополам, а перевернутые платформы корчились в огне. Пожарные заливали их из брандспойтов. Все как по команде прильнули лицами к стеклу. Сердце Тома снова охватила леденящая тревога. Если уже сейчас немцы так безнаказанно бомбят центр Англии, то поможет ли какой-то дуэльный клуб?
Войдя в Большой Зал, все заняли свои места. Спустя несколько минут профессор Дамблдор ввел первокурсников. Том рассеянно смотрел на закрытый тучами потолок, едва заметив, как малышка Натали Адамс отправилась в Райвенкло. Блэки зааплодировали высокому темноволосому Ориону, который занял место рядом с Лукрецией. Ещё пара человек отправились к столам Райвенкло и Хаффлпафф, когда наконец…
– Хагрид Рубеус! – провозгласил Дамблдор. Знакомый Тому гигант неуверенно вышел из шеренги и вразвалку прошел к Шляпе. Преподаватель трансфигурации ободряюще улыбнулся ему. Через мгновение Рубеус был отправлен в Гриффиндор и под бурные аплодисменты пошел к красному столу.
– К нам потянулись великаны… – издевательски протянула Эмилия. – Осталось еще привести в класс настоящего лося из леса!
– Они же тупые и злобные твари, – вздохнул Лестрейндж.
– Хорнби Оливия Полина!
Невысокая белокурая девочка выпорхнула к табурету. Легким движением руки она отбросила кудри и кокетливо надела шляпу. Хотя она старалась держаться уверенно, Том заметил в ее темно-карих глазах огоньки волнения.
– Слизерин! – воскликнула Шляпа. Оливия улыбнулась и пошла к зеленому столу. Том аплодировал ей вместе со всеми. Профессор Дамблдор продолжил называть имена из списка, а Том стал рассеянно рассматривать закрытый тучами потолок.
– Уоррен Миртл Элизабет! – вызвал профессор трансфигурации уже немного охрипшим голосом.
Русая девочка в толстых очках неуверенно села на табурет. На лице у неё промелькнула недовольная гримаса. Шляпа думала, казалось, вечность, пока девочка испуганно рассматривала зал. В конце концов, Миртл отправилась в Райвенкло. Том улыбнулся, увидев, как Миранда и Джулия аплодируют ей.
– А теперь, – заметил Дамблдор, когда Элоиса Зейтлин заняла свое место за столом Хаффлпаффа, – мы продолжим распределение. – Том обернулся и только тут обратил внимание, что рядом стоит целая группа мальчиков и девочек возрастом явно старше, чем положено быть первокурсникам.
– Аркон Мари! – воскликнул Дамблдор. – Светловолосая девочка лет четырнадцати вышла к подмосткам. – Слизерин… Третий курс! – Том радостно приветствовал новую однокурсницу.
– Беженцы, – пробормотала Араминта с непонятной интонацией. Том присмотрелся и заметил, что большинство из них были одеты в поношенные мантии и стоптанные ботинки.
– Крашевская Веста! – продолжал Дамблдор. Высокая девочка с распущенными каштановыми волосами пошла к столу Райвенкло. Следом за ней остроносый темный мальчик Рауль Оливье отправился в Гриффиндор.
Том чувствовал, как его охватывает сонливость. Диппет говорил о темном Рейхе Гриндевальда и опасности вторжения. Возможно, будь Том первокурсником, он слушал бы директора, открыв рот. Но теперь… Наполняя желудок жареной картошкой, он думал о том, что Хогвартс стал последним островком безопасности в неспокойном мире.
– Я с детства занимаюсь рисованием и верховой ездой, – щебетала Оливия новым подругам, когда староста стала собирать первокурсников. – Обожаю верховые прогулки!
Том задумчиво посмотрел на ее хрупкое тело и выступающие из-под мантии тонкие, как спички, ножки. Непонятно почему он вдруг представил на них маленькие белые сапожки с длинными шпорами.
«Ей нравится делать больно», – подумал он, вообразив, как Оливия жестко вонзает их в лошадь.
«Она могла бы стать тебе отличной помощницей, Волдеморт», – усмехнулся, как обычно, второй голос.
У входа в Большой зал стояла обычная суета. Старосты напутствовали новичков, призывая не теряться по дороге. Том вспомнил, как два года назад он сам был таким же испуганным первогодкой и поморщился. Осмотревшись, он пошел вслед за ускользающими в тусклом свете факелов фигурами Рэндальфа и Друэллы.
*
После праздничного ужина слизеринцы уснули как убитые. Исключением оказался Том: его снова настигла бессонница. В спальне было прохладно: от сквозняков не спасала даже пижама. Немного подумав, Том оделся и вышел из спальни, а потом и из гостиной.
«Ты… как ты мог сделать это, Том?» – ужасался в голове детский голос.
«Он это заслужил», – фыркнул Том, вспоминая ужас в глазах Патрика.
«Если тебя поймают…» – пробормотал тонкий голос.
«Стало быть, ты просто боишься Азкабана? – усмехнулся противный голос.– Я считал тебя смелее, Волдеморт».
«Как же я устал, – вздохнул Том. – Заткнитесь вы… оба!»
Подойдя к двери, Том потянул на себя ручку и почувствовал резкий запах книжной пыли: мисс Лаймон почему-то не успела прибрать помещение за лето. Стараясь изо всех сил не чихнуть, мальчик открыл вход в Запретную секцию
– Salvio gexia, – прошептал он заклинание защиты, остановившись у стеллажа с буквой «F». – Salvio gexia, – повторил он, закрыв проход с другой стороны. – Protectia Magnetium est, – Том обвел палочкой защитное поле, делая его сплошным. В серой кожаной обложке стояла книга об основателях Хогвартса. Том сразу открыл раздел о Салазаре Слизерине и внимательно прочитал следующее:
Согласно легенде, Тайная комната была построена Салазаром Слизерином в подземелье без ведома остальных основателей Хогвартса. Многие столетия существование комнаты считается мифом. О комнате якобы знали потомки Слизерина и те, кому они решали рассказать о ней.
Том перевернул страницу. Сердце сильно стучало, но сейчас ему было важнее всего раскрыть тайну.
По слухам Тайную комнату открывали в 1742 году, когда в Хогвартсе учился потомок Салазара Слизерина – Корвинус Гонт. Доказать факт открытия Тайной комнаты, однако, не удалось. Сам Слизерин незадолго до смерти говорил, что ее сумеет открыть его истинный наследник, который явится в Хогвартс примерно через тысячу лет после него самого. Салазар Слизерин также утверждал, что этот наследник будет почти во всем напоминать его самого, включая манеру держать перо и палочку и форму патронуса**.
Полки поплыли перед глазами. Сходилось все: он пришел в Хогвартс через много веков после Слизерина, он умел говорить со змеями, он был левшой и, наконец, выпускал патронус в форме змеи. Быстро поставив книгу на место, Том почувствовал себя счастливым. Теперь он точно знал, что Тайная комната существует.
Примечания:
* В главе использованы фрагменты речи Йозефа Геббельса 10 мая 1933 года.
** Информация об открытии Тайной комнаты Корвинусом Гонтом взята с сайта Pottermore.
========== Глава 21. Гнилая кровь ==========
Следующим утром Том вышел на завтрак поздно. Он уснул только в половине пятого и сейчас, несмотря на ледяной душ, чувствовал себя разбитым. Оливия Хорнби уже болтала с подругами и нетерпеливо крутила изумрудный листок расписания. Том поспешил сесть за стол, стараясь не попадаться на глаза профессору Дамблдору. Утро выдалось необычайно солнечным, и волшебный потолок был залит лазурным светом.
– Ваше расписание, мистер Риддл, – весело улыбнулся профессор Слагхорн. – Учитывая, сколько у Вас предметов, остается только пожелать удачи!
– Спасибо, сэр, – слабо улыбнулся Том и посмотрел в расписание.
У третьекурсников начинались новые предметы: прорицания и уход за магическими существами. Том, кроме того, выбрал арифмантику, древние руны и продолжение факультатива по египетскому языку. Риддл был спокоен за арифмантику и древние руны, но вот прорицания вызывали у него страх. Слизеринец знал, что эта наука позволяла заглядывать в будущее, но, возможно, она позволяла видеть также прошлое.
– А Лиззи конец, – хмыкнула вошедшая Эмилия Гринграсс. После гибели кузины она немного подтянулась, хотя ее речь по-прежнему звучала язвительно.
– Умерла? – переспросил Том. Он сразу понял, что речь идет об Элизабет Барнз, игравшей в рождественском спектакле Амату.
– Хуже… Поцелуй дементора. От этого нет лекарства, – вздохнула Друэлла. – Потеря души хуже смерти.
Том посмотрел на учителей и поморщился, заметив профессора Бири. Перед глазами поплыли картины фонтана на горе и горящей рождественской сосны. В конце сказки Амата, искупавшись в фонтане, получила любовь сэра Невезучего. А в жизни все оказалось наоборот: Амата сыграла в могилу, зато Аша получила все. Том, не говоря ни слова, встал и под удивленные взгляды приятелей пошел к учительскому столу.
– Мистер Риддл? – директор Диппет отложил холодный завтрак и располагающе кивнул: после истории с дементорами он выделял Тома.
– Сэр… Я хотел… В общем, мои друзья и я хотели спросить, нельзя ли организовать дуэльный клуб?
С минуту Диппет внимательно смотрел на Тома, барабаня по столу морщинистыми пальцами. Затем его лицо начало светлеть.
– Что же, мистер Риддл, это хорошая идея. Не правда ли, Альбус?
– Думаю, да, – хмуро кивнул Дамблдор.
– У нас когда-то был такой клуб, – улыбнулся Диппет, видимо, оттого, что вспомнил молодость. – Хорошо, я подумаю, мистер Риддл, – кивнул директор.
– Спасибо, сэр, – Том пошел к выходу, чувствуя на себе пристальный взгляд Дамблдора. В коридоре парень остановился у колонны. Он до сих пор не понимал, почему взгляд профессора трансфигурации вызывает у него страх.
«Посмотри на себя, Волдеморт, – хмыкнул язвительный голос. – Лучше не позволяй увидеть это Нортону и Эмилии, а то они умрут от смеха».
«Если узнают, что ты сотворил…», – прошептал в голове тонкий голос.
«Конечно, узнают, если ты будешь вести себя как испуганный мальчишка», – заметил первый. Риддл посмотрел на дверь Большого зала и, удостоверившись, что никто из преподавателей за ним не наблюдает, побежал по коридору.
Первым уроком была защита от темных искусств. Том, как обычно, занял место рядом с Рэндальфом и Друэллой. Стараясь не шуметь, он достал книги, пергамент и перья. Галатея Мэррифот была все такой же плотной женщиной, хотя Тому показалось, что за лето ее лицо осунулось, а руки слегка опухли. Поправив фиолетовую мантию, она подошла к старому гардеробу для мантий. Внутри что-то завозилось, и шкаф пошатнулся.
– Не беспокойтесь, это боггарт, – сказала профессор Мэррифот. – Привидение, которое меняет вид, превращаясь в то, что мы больше всего боимся.
Том прикусил губу. Он с тревогой думал, что призрак может обернуться телом Патрика или, хуже того, змееподобным лицом из его снов. Слизеринцы, выслушав объяснения профессора Мэррифот, повскакивали с мест и построились в длинную шеренгу. Том не спеша встал перед Эмилией.
– Итак, – профессор Мэррифот направила палочку на шкаф, – попробуем посмотреть в глаза страху. Мисс Розье, – спокойно сказала она.
Ручка шкафа дернулась, открылась и рядом с ним неожиданно оказалась хвосторожка. Качнув головой, дракон недовольно зашипел и выбросил волну огня. Друэлла, как завороженная, смотрела на это зрелище.
– Ridiculous! – воскликнула Друэлла. Хвосторожка зашипела и превратилась в клоуна. Гул нарастал: всем хотелось оказаться на месте Друэллы.
– Мистер Блэк!
Альфард бесстрастно посмотрел на шкаф. Тому показалось, что возле шкафа мелькнула тень, которая тотчас превратилась в призрачную фигуру в плаще. Из-под черного плаща высунулась рука, а из-под капюшона вырвалось тяжелое дыхание.
– Ri… ridiculous! – неуверенно произнес Альфард. Его заклинания, однако, оказалось достаточно для превращения дементора в домашнего эльфа, запускающего в воздух блюдо с тортом.
– Хорошо! – улыбнулась профессор Мэррифот. Альфард выдавил улыбку, но его лицо напоминало гипсовую маску.
– Мистер Риддл!
«Я боюсь…» – прошептал Том, но мысль оборвалась на полуслове. Рядом со шкафом возник черный столик, на котором стоял полированный гроб. Ящик был украшен рюшами и гирляндами – точно такими, какие были на гробе Лесли. На маленькой подушке покоилось его, Тома, восковое лицо с заострившимся носом.
– Ridiculous! – воскликнул из всех сил Риддл. Гроб продолжал стоять, как ни в чем не бывало. Сзади послышался смешок – должно быть, он принадлежал Нортону. Том понял, что забыл вспомнить что-то смешное.
– Ridiculous! – отчаянно повторил Том, представив, как Мальсибер пляшет в громадной шляпе. Гроб исчез, и на его месте возникла фигура Нортона, который, как маньяк, танцевал джиггу в ирландском костюме.
– Что бы ты провалился, грязнокровка! – закричал Мальсибер, но его слова утонули в дружном хохоте слизеринцев.
– Минус десять баллов, мистер Мальсибер, – холодно сказала профессор Мэррифот. – А Вы, мистер Риддл, были на высоте, – улыбнулась она. – Не каждый смог бы справиться с таким сложным боггартом.
Риддл отошел в сторону, с трудом переводя дух. Эмилия Гринграсс с ужасом смотрела на призрачное тело белокурой женщины – должно быть матери, но Том не слышал ее криков. Перед глазами все еще стоял гроб с его восковым лицом. Том с омерзением представил, что однажды он будет лежать в таком ящике.
«Ты слышал, что сказала Друэлла? – поинтересовался внутренний голос. – Жизнь без души – хуже…»
– Смерти, – закончил за себя Том и осмотрелся. Профессор Мэррифот помогала Араминте, которая под издевательства Лестрейнджа не могла справиться с огневицей. Жизнь без души? Это казалось невероятным и чем-то ужасным. Впрочем, гораздо ужаснее было лежать в тесном ящике. Том задумчиво посмотрел на бегающего по парте солнечного зайчика. Наверное, жизнь без души была все же лучше небытия.
*
Урок арифмантики, проходивший в Западной башне, сразу стал одним из любимых предметов Тома. Учеников, выбравших арифмантику, было немного, и Том сел один за парту у двери. Пожилой профессор Корделл Вектор с выступающим подбородком объяснял настолько подробно, что исписал мелом всю аспидную доску. Том старательно фиксировал формулы, напоминавшие смесь магловских алгебры и физики.
Перед началом урока прорицаний Том находился в приподнятом настроении. Урок проходил в красивой комнате с широкими креслами, расставленными вокруг круглых столиков. На стенах были развешаны гороскопы и карта звездного неба. Соседями Тома оказались хаффлпаффцы Нэтан Фрогг – белобрысый мальчик с длинным носом и Лайза Карвей – худенькая девочка с длинными черными волосами. Едва прозвенел звонок, как в класс вошел пухлый мужчина в синей мантии и с большой залысиной.
– Сидите, сидите, – улыбнулся он, увидев встающих с кресел. – Я профессор Али Лариджани, буду вести у вас искусство предсказывать будущее. Пусть вас не смущает мое персидское имя – именно у нас, в Персии, искусство прорицаний было поднято на небывалую высоту.
– Почему именно в Персии, сэр? – поинтересовался Том.
– Видите ли мистер Риддл… Прорицание – искусство, передающееся, как правило, по наследству на протяжении многих поколений. – Тому показалось, что при последних словах профессор внимательно посмотрел на его левую руку.
– Это сложно, сэр? – переспросила Друэлла.
– Проще, чем кажется, мисс Розье, – вздохнул профессор. – Ведь человек всегда знает будущее, только боится признаться себе в этом.
До конца урока они разбирали принципы гадания на чайных листьях. Том с интересом смотрел, как профессор правильно взбалтывает чашку, чтобы чаинки сложились в особый узор. Он снова, как и при виде Дамблдора, не мог отделаться от ощущения, будто слова преподавателя были адресованы ему.
Изучение древних рун обещало пройти не менее интересно, а может даже и более. Оно было связано с использованием латинских, греческих, китайских и египетских слов и фраз в качестве заклинаний. Этот курс включал в себя изучение древних символов друидов и то, как можно их использовать в волшебных целях. Из слизеринцев древние руны выбрали только Том, Друэлла и Эмилия, причем последней преподаватель приходилась родственницей. Зато на руны по традиции записались почти все райвенкловки, и Том с удовольствием сел вместе с Мирандой. Сентябрьское солнце освещало зеленую траву тускловатым светом, который пробивался сквозь предосеннюю дымку.
– Добро пожаловать на урок древних рун, – из-за преподавательского стола их приветствовала молодая женщина, светлые волосы которой были собраны в высокую прическу. – Меня зовут Аманда Бэддок, хотя вы можете звать меня просто мисс Бэддок, – мягко улыбнулась она.
Синие глаза преподавателя, обрамленные большими ресницами, смотрели проницательно, но спокойно. Том удивился ее неестественно бледной, без единой веснушки, коже: он никогда прежде не видел таких бледных людей.
– Искусство древних рун, – продолжала профессор Бэддок, – позволит не просто составлять свои заклинания, но также понимать особенности настроения, полноту чувств и даже оттенки настроения других.
– Каким образом? – спросила Джулия Кэмпбелл и тут же смутилась.
– Все в порядке, – улыбнулась профессор Бэддок. – Дело в том, мисс Кэмпбелл, что выбор рун не совсем произволен. Предпочитая тот или иной символ, человек, сам того не желая, выражает определенные качества души.
– А можно ли по ним узнать прошлое? – спросил, прищурившись, Том.
– Иногда, – профессор Бэддок внимательно осмотрела ученика. – Вы левша, мистер Риддл?
– Ну да, – смутился Том.
– Что же, левши невероятно могущественны и честолюбивы, – вздохнула женщина. – Будет интересно посмотреть, какие руны выберете Вы.
– Хорошо. – Том неуверенно вышел к столу и взял несколько черных камушков. Каждый из них профессор Бэддок сразу подняла в воздух. Названия ни о чем ему не говорили, и Том, отдавшись интересной игре, вынимал их наугад.
– Человек… Ест… Смерть… – с интересом заметила профессор Бэддок. – Первый раз вижу такое странное заклинание. Вы подбирали специально, мистер Риддл?
– Нет, мисс Бэддок, – замялся мальчик. – Я не знал их значения.
– Я тебе верю, – кивнула женщина. – Даже не знаю, как будет звучать это заклинание. Что-то вроде Мордрес… Или… Морс – Морсмордре. Попробуйте.
