Текст книги "Тёмный лорд (СИ)"
Автор книги: Korell
сообщить о нарушении
Текущая страница: 37 (всего у книги 44 страниц)
– Том Риддл! – змееподобное лицо с пылающими глазами было тут как тут.
– Ах, это ты… – пробормотал Том.
– Лорд Волдеморт, собственной персоной, – усмехнулся Дух. – Теперь ты доволен, что принял меня, малыш?
– Я не… – опешил Том. Как обычно, чудовище умело поставить его в тупик.
– Тогда идем, – глумливо рассмеялось существо. – Идем, я покажу тебе.
Они вышли в коридор. Том чувствовал на плече холодное прикосновение острых когтей Духа – настолько, словно он только вышел из могилы. Они шли по коридору, остановившись возле стены. Перед ними висела картина, завешенная кружевной занавеской. Том посмотрел на нее и только сейчас понял, что ни за что на свете не хотел бы взглянуть туда.
– Ты ведь знаешь, что там? – расхохоталось чудовище. Ветер из открытого окна ворвался в комнату и стал сильнее трепать занавеску.
Проведя рукой, Том нащупал подушку. Дождь за окном усилился. Голову сжимала сильная боль. Спросонья Том протер глаза и посмотрел на тусклые потоки воды, заливавшие окна. Был, должно быть, самый глухой час – три или четыре. В комнате было зябко, и Том, поежившись, зажег свечу. Кровать казалась холодной – кроме тех несчастных островков, которые были нагреты его телом.
Неожиданно в дверь постучали. Стук напоминал тихий скрип мыши, но становился все настойчивее. Должно быть кто-то из служащих гостиницы.
– Кто там? – с раздражением спросил Риддл.
Скрип становился настойчивее. За окном раздался рокот грома, и вспышка молнии озарила кровать. Понимая, что надо с этим покончить, Том достал палочку.
– Alohomora, – сказал он. Про себя он решил, что в случае необходимости сразу применит «Аваду».
Дверь скрипнула и приоткрылась. Тотчас из коридора в комнату нырнула маленькая тонкая фигура в черном плаще и накинутом капюшоне. Ткань плаща была совсем промокшей, и капли воды гулко падали на пол, оставляя мокрые следы. На миг Тому показалось, все происходящее – продолжение кошмара.
– Кто вы? – Том держал хрупкую фигуру под прицелом палочки. К его удивлению она поставила на пол желтый женский зонтик. Затем, не говоря ни слова, сбросила капюшон и рассыпала по плечам волосы.
– Лив? – только и мог вымолвить Том, протирая от изумления глаза. Парень с ужасом подумал, что призрачная хрупкая фигура исчезнет, и на ее месте окажется Дух. Его Дух.
Фигура не отвечала. Молча сбросив на пол плащ, она вылезла из больших резиновых сапог. Сомнений не было – перед ним в самом деле стояла Оливия Хорнби в прозрачной белой сорочке, доходящей чуть выше острых коленок.
– Мне холодно, Том, – смущенно улыбнулась фигура.
– Лив… – Риддл смотрел осоловелым взглядом, все еще пытаясь понять не сон ли это. Девушка, закрыв локтями груди, стала мелко переступать тонкими ножками по лоскутному половику. Затем, зябко вздрагивая, засеменила к его кровати. Потрясенный Том смотрел, как мелькали ее крошечные ступни.
– Погрей меня! – неожиданно крикнула Оливия, прыгнув на кровать. Мгновение спустя он ощутил на своих губах солоноватый привкус суховатых губ девушки.
========== Глава 47. Охота на вальдшнепов ==========
Кружевная занавеска шевельнулась. Дух рассмеялся. Занавес открылся. Перед Томом возник его собственный портрет.
Том присмотрелся. На портрете в самом деле был он, только его изображение заливал зеленый свет, а красные глаза сияли, как угли. Некоторое время он с замиранием сердца смотрел, ожидая, что портрет рассмеется ледяным смехом.
– Это не я… – пробормотал Том, переводя удивленный взгляд на призрачное существо.
– Я – это ты, Том! – улыбнулся призрак. – Почти, – добавил он, глядя на юношу так, словно собирался впиться в него когтями или наложить «круцио».
– Я – Том! – закричал с ужасом Риддл.
– Теперь – нет, – прошамкал призрак. Серые арочные своды коридора, казалось, нависли сильнее. Двойник, заметив, что Риддл смотрит на него, рассмеялся и превратился в змееподобное лицо.
Том вздрогнул. Под ладонью оказалось что-то нежное и острое. Это, наверное, был засохший пластилин, каким он играл в детстве. Нет, что-то более мягкое. Том дернулся и посмотрел вниз. Под рукой оказалась сухая, чуть островатая коленка. Хрупкое тельце, утонувшее под одеялом, посапывало, уткнувшись в подушку.
– Лив… – Том говорил c удивлением, словно не веря, что произошедшее ночью было во сне, а не наяву.
Тельце, вздрогнув, слабо пошевелилось. Том осторожно погладил хрупкое, чуть костлявое плечо, а затем распущенные шелковистые волосы. Девушка слабо простонала в ответ: она, похоже, сладко спала.
– Лив… Утро… – требовательно сказал Том.
За окном в самом деле рассвело. Ночная гроза переросла в затяжной ливень, и потоки воды заливали стекло. Серая мгла была настолько густой, что, казалось, висела даже в каморке. Том, поежившись, встал с кровати. От мутных струй воды, ползущих по оконному стеклу, на душе стало отвратительно, словно он раздавил улитку или слизня. По выходным Том работал на втором этаже «Горбин и Бэрк» и покупал еду по дороге. Однако сейчас в комнате лежала Оливия, и парень не знал, что делать.
– Лив… – снова попытался разбудить ее Том, когда полностью собрался.
Оливия жалобно простонала, осторожно сняла плед и поежилась: в комнатах «Дырявого котла» было прохладно из-за сквозняков. Затем, вздохнув, поставила крошечные босые ступни на палас и задрожала.
– У тебя холодно, Том, – вздохнула девушка. – Ты не мог бы сделать потеплее?
– Без камина или печки трудно, но попробую, – согласился Том. – Кстати, не ожидал, что ты ко мне придешь.
– Кошки – они такие, – томно промурлыкала Оливия, чуть насмешливо глядя на стол. Затем неожиданно кашлянула.
– Простудилась? – спросил с удивлением Риддл.
– Немного, – простонала Хорнби. – Вчера шла к тебе под дождем. – Она снова сухо кашлянула, глядя на белый светильник. Парень осторожно погладил ее волосы, и они мягко рассыпались у него в руке. – Ты не дашь мне чай?
Риддл пожал плечами и взмахнул палочкой. Через минуту небольшой чайник сам собой заполнил маленькую чашечку на блюдце. Оливия кашлянула. Том направил палочку на чашку, и та проплыла по воздуху в руки девушки. Оливия наградила Тома благодарной улыбкой, хотя в ее карих глазах мелькнул лукавый огонек.
– Том… – повторила она разбитым голосом. – Ты не против, если я подремлю? Сон помогает при простуде.
– Конечно, – пожал плечами Том.
– Мне нужна грелка, – простонала девушка, сделав глоток чая. На ее бледном личике мелькнуло чахлое подобие улыбки. Свеча оплывшая воском одиноко стояла на блюдце, словно напоминая о том, что любые свечи рано или поздно сгорают.
– Сейчас пошлю вниз, – ответил Том. Достав палочку, он прочитал заклинание, от которого на ее конце вспыхнул то ли желтый, то ли оранжевый огонек.
– Я думала тебе придется идти за ней, – слабо сказала Оливия, с интересом и, как показалось Тому, c легким неудовольствием приглядываясь к огоньку.
– Нет, послать – одно мгновение, – объяснил Риддл. – Ты отдыхай, а я схожу в «Горбин и Бэрк» до обеда. Грелку тебе принесут.
«Что я буду делать если она разболеется?» – подумал Том. Оливия казалась ему слишком нежным цветком, за которым нужен особый уход. «А где я возьму оранжерею?» – усмехнулся в голове холодный голос.
– Хорошо. Только, Том, я хочу тебя проводить, – улыбнулась Оливия.
– Спасибо, Лив… – пробормотал опешивший парень. Ночная гостья сейчас казалась ему воплощением мягкости и тепла: чем-то таким, что он видел первый раз в жизни.
– Все любят, когда их любят, – слабо улыбнулась Оливия и тотчас кашлянула. – Только помоги мне обуться. Мои туфельки там, – указала она на стоящую рядом с зонтиком небольшую бежевую сумку.
Том равнодушно посмотрел на нее, а затем взглядом призвал сумку к себе. В ней оказались маленькие белые туфельки. Едва Том их достал, как Оливия жеманно протянула ему ногу.
– Ты всегда ты обо мне заботишься, Том, – мяукнула она, пока парень обувал ее, сидя рядом на кровати. Кожа Оливии была настолько тонкой, что, казалось, одно неловкое касание могло покрыть ее синяками.
– Ты теперь префект Слизерина: болеть нельзя, – попытался отшутиться Том, надевая на нее вторую лодочку.
– Ага, – слабо улыбнулась девушка. – Обещаю, что для хаффлпаффцев начнется веселая жизнь, – плотоядно облизнула она суховатые губы. – Пяток «барсучат» можно будет отправить на порку!
Том рассеянно улыбнулся: Оливия казалась ему милым избалованным ребенком, дрожащим от холодов и нуждающимся в заботе. Взяв чашку, он протянул ее девушке и ласково погладил ее коленку и бедро. В голове мелькнула мысль, что одного взгляда на Оливию достаточно для того, что понять превосходство волшебников над… «Магловскими выродками», – усмехнулся про себя Риддл. Никогда, ни один магл не слал ему такую по-детски милую улыбку, как это хрупкое существо. Оливия, забавно подув в чашку, отпила чаю, и сдержала легкий кашель.
Когда Том вышел из гостиницы, ливень превратился в моросящую мглу. Временами ветер ослаблял серую пелену, и тогда перед глазами возникал узор луж и бегущих по дороге мутных потоков. Серые дома со шпилями казались низкими, поскольку их добрую половину съел туман. Большинство детей купили школьные принадлежности в начале августа, и Косой переулок стал пустым. Только девочка рядом с пухлым мужчиной нырнула в магазин Олливандера, и Том задумчиво посмотрел им вслед.
Произошедшее ночью было «тем самым», о чем с придыханием говорили в спальне и гостиной, на обшарпанных приютских подоконниках и полутемных хогвартских лестницах. Ладони еще помнили нежную суховатую кожу Лив. Под утро это хрупкое создание, наскакавшись верхом всласть, сидело на коленях, и блики света тускло отражали ее щуплую фигурку. Она стала дрожать, и Том, погладив ее, уложил спать, как ребенка. Это было, конечно, приятно, но совсем непохоже на те сказки, каких он наслушался с детства.
В луже лежал небольшой камушек, напоминавший длинный прямоугольник. Том подобрал его и повертел в руках. Это, похоже, был кусок розовой облицовочной плитки. Парень усмехнулся. Однажды в приюте такую плитку нашел вечно болевший Эрик Волей. Плитка настолько понравилась Эми Бенсон, что та, выклянчила себе половину: мальчик разбил ее, бросив на землю. Том помнил, как счастливая Бенсон бегала с куском плитки, отбитая часть которой переливалась темно-розовыми искорками. Потом Бенсон вдруг захотелось получить и вторую половину плитки. Биггерт со Стаббсом подстерегли Эрика и били его до тех пор, пока он сам не преподнес Эми вторую половинку. Не хватало только маленькой крошечки, что привело девочку в ярость. Волею было назначено наказание в виде вечерних побоев – до тех пор, пока он не найдет точь-в-точь такую плитку. Том посмотрел на торчащую щебенку и бросил плитку в лужу. Мысль о том, что Стаббс все-таки сдох, подобно своему кролику, согревала душу.
«Следующим сдохнет Мальсибер», – с удовольствием подумал Том.
«Его казнь уже перезрела. Не так ли, Волдеморт?» – расхохотался в голове привычный холодный голос. Риддл кивнул и, поправив плащ, продолжил путь. С раннего детства он любил грозу и молнию, и сейчас, с удовольствием глядя на громадный зигзаг молнии, вздохнул полной грудью.
По выходным «Горбин и Бэрк» был закрыт. Карактак Бэрк любил повторять, что коммерция – коммерцией, но не стоит забывать о свободном времени. К удивлению Тома от соседнего дома отделилась фигура в темно-лиловом плаще. Определенно, она дожидалась, когда кто-то войдет в помещение с закопчеными окнами. (Том пару раз предлагал Бэрку их почистить, но тот важно заметил, что грязные стекла нужны для антуража). Фигурка приближалась все ближе, и парень заметил, что ее лицо закрывает капюшон – точно также, как он ночью закрывал Оливию.
– Том, – подняла она тонкую руку, с которой свисал непомерно большой рукав плаща. – Том, слава богу… Пусти меня…
Она говорила намеренно хрипло, и все же Риддлу казалось, будто голос ему знаком. Дежурно кивнув, он приоткрыл тяжелую дверь. Фигура, восприняв его жест, как галантное приглашение, прошла внутрь. Том указал на стул и отошел к витрине, где стояло отвратительное блюдо с кучей человеческих ногтей. Горбин сально шутил, что это ногти пропавших маглов, осмелившихся плохо сказать о колдунах. Бэрк усмехался, и Том никогда не мог понять, правда ли это или просто веселая шутка. «Впрочем, Бренда с Генри заслужили такую судьбу», – подумал Риддл, рассматривая стоявшую рядом фигурку черной змеи.
Посетительница, между тем, сбросила капюшон и оставила на плащ на вешалке. Первое, что заметил Риддл, были сверкнувшие стекла очков. Короткое серое платье, скорее, подходило для осени, чем летнего дня. Отбросив русые волосы, девушка присела на маленький стул напротив камина и посмотрела на Риддла с оттенком снисходительного ехидства.
– Натали? – вымолвил изумленный Том. Отойдя назад, он положил руку на небольшую тумбочку.
– Думала, ты хотя бы предложишь попить, – засмеялась Натали.
– Держи, – взмахнув палочкой, парень наполнил стакан «лимонной водой» из стоящего рядом с витриной прозрачного графина. Затем осторожно направил его гостье.
– Кислятина, – шмыгнула носом райвенкловка.
– Чем богаты, тем и рады, – усмехнулся Риддл. «Лимонная вода» была изобретением Карактака Бэрка, который вымачивал в воде сухие шкурки редких из-за военного времени лимонов. – – Никогда не думал, что ты придешь в «Горбин и Бэрк».
Облокотившись на спинку стула, девочка уселась с видом королевы. Том подивился ее самообладанию и еще раз пристально осмотрел посетительницу.
– Да, пришла. Мне нужно средство, чтобы вызывать у мужчин влечение. Сильное, – жестко добавила она.
– Неужели тебе настолько важно, чтобы Орион в тебя влюбился? – недоумевал Том. Натали немного успокоилась, хотя руки девушки все еще немного тряслись.
– Не обязательно Ореон. Любой Блэк, – в ее серых глазах мелькнул стальной огонек.
– Так мечтаешь стать леди Блэк? – повернулся к ней Риддл.
– Разве плохая мечта? – улыбнулась Натали. – Я устала жить дома, где на счету каждый галлеон. Устала в ответ на любую просьбу слышать: «Где деньги взять?». Устала слушать мать, которая, если отец мне что-то покупал, говорила: «Он хочет купить твою дружбу мелкими подачками, а я это не поощряю». Не поощряет, – скривилась с омерзением Натали. – Что она вообще поощряет?
Том с интересом наблюдал за словесным потоком. Адамс, похоже, много лет копила злость, чтобы вылить все это. Очки придавали ее личику изящество, но в блестящих глазах мелькало что-то хищное.
– Но с чего ты взяла, что Блэки дадут тебе денег? – спросил Том, глядя на темно-синие шторы. – Ты для них как была, так и будешь маглокровкой.
«Точнее, грязнокровкой, – усмехнулся в голове голос. – Причем в самом чистом виде, прости за оксюморон».
– Мерлин, какая наивность, – рассмеялась Натали. – Они могут меня ненавидеть всем кланом. Но когда у меня будет ребенок, – вытянула райвенкловка пальцы с острыми ногтями, – вопрос будет решен сам собой.
«Знала бы ты, глупая утка, что Блэки выжигают с фамильного древа неугодных родственников, – подумал Том. – Такую балду могут и пришлепнуть, как муху». – Ореон, видимо, неплохо порезвился с такой «курочкой». Женское тело теперь не было для него тайной, и Том, хмыкнув, представил себе их ночные забавы.
– Меня не интересует любовь Ореона, – холодно продолжала Натали. – Когда у меня будет ребенок, пусть разводится. Но перед разводом, – непроизвольно хлопнула она ладошкой, – пусть обеспечит меня и ребенка. Мой ребенок должен расти в Ницце!
С минуту Том, как ошарашенный, смотрел на нее. Затем перевел взгляд на камин. Коричневые перчатки Натали, лежавшие на каминной, полке придавали ему ощущение уюта.
– А если все равно не даст? – спросил, наконец, Риддл, уставившись на нее круглыми, как блюдца, глазами. – Матушка убедит, например?
– А вот это интересный вопрос, – кивнула Адамс, картинно закинув ногу на ногу. – Именно для этого мне и нужна твоя лавка.
– Амортенция? – прищурился Том. – Я думал, ты достаточно способна, чтобы сварить ее сама.
Мутные струи побежали по окнам сильнее. Том послал мысленный приказ, и свечи вспыхнули сильнее.
– У меня нет ингредиентов, – насупившись пробормотала райвенкловка. – К тому же, мне нужна долгая Амортенция, – в ее глазах снова блеснул огонек.
«Бедняга Ореон», – усмехнулся про себя Том. Впрочем, какая разница? Подойдя к шкафчику, Риддл почувствовал позыв к зевоте и лениво произнес:
– Двести галлеонов.
– Двести галлеонов? – вскрикнула Натали. – Это грабеж!
Том обернулся. На щеках девушки играл нездоровый румянец. Она, похоже, пропустила стаканчик перед визитом или просто ее била легкая лихорадка. «Гляди-ка, еще брыкается», – с усмешкой подумал он.
– Вполне стандартная цена, – холодно сказал Том. – Если не хочешь брать…
– Я поищу другую лавку, а ты потеряешь клиента, – с отвращением посмотрела на него Адамс.
– Ради бога, – пожал плечами Риддл. – Надеюсь ты понимаешь, радость моя, что ты не единственный клиент?
Натали запрокинула голову, то ли смеясь, то ли не зная, что сказать. Том вдруг понял, что вызывало у него изумление. В Натали появилась едва заметная вульгарность вроде той, что была у приютских девиц. «Для такой постель не будет проблемой», – подумал он, отметив, что ее тело лишено детской хрупкости Оливии.
– Ты многому научился у Бэрка, – покачала головой Натали. – Он, говорят, тоже нажился, продав медальон Слизерина за несколько тысяч галлеонов.
Если бы Тома можно было ошеломить, то Натали сумела достичь успеха. С минуту он смотрел на дверь, затем на камин. Комнату словно заволокло странной дымкой, и парень, покачав головой, с силой прогнал видение.
– Медальон самого Слизерина? – вымолвил он.
– Ты только узнал? – поправила очки гостья. – Это было лет двадцать назад, мне отец говорил. Скинь хоть до ста восьмидесяти, – жалобно сказала она.
– Двести, – спокойно ответил Том. – Двести и ни кнатом меньше. Лучшую продаю, – показал он флакон с ядовито-желтой жидкостью.
– Ладно. Если там раствор фурацилина – значит, сама идиотка, – равнодушно сказала Натали, открыв темно-синюю сумочку. Том рассеянно смотрел на Руку Славы, силясь поверить в то, что он услышал.
*
Когда Том вернулся, Оливии в каморке не было. Вместо нее лежала записочка о том, что ей срочно надо домой. Зонтик больше не стоял в углу, и комната без него выглядело хмуро или одиноко. Пару недель Том обменивался с Оливией совами, обсуждая какие-то мелочи. Затем наступило первое сентября, и Хорнби уехала в Хогвартс. Письма становились все реже, а через пару недель и вовсе стали приходить по одному-два в неделю.
Впрочем, у Риддла были более важные дела вроде изучения рукописей в библиотеке Бэрка. Там содержалось много редкой информации о темной магии, какая не попадалась Тому даже в Запретной секции. Больше всего Риддла заинтересовала информация об искусственных полетах или сжигании жертвы невербальным приказом. Том примеривался к искусству темного медиума: волшебника, способного пропускать через себя темную энергию, а затем направлять ее на предметы.
В октябре наступила солнечная, но прохладная, погода. Бэрк уехал на континент, и Том был вынужден дожидаться его возвращения. Том подозревал, что он странствует по Германии, где сейчас был настоящий рай для любителей темных искусств. Как-то в середине месяца парень, зайдя в магазин, застал там откормленную сову Лестрейнджа. Открепив письмо, он прочитал:
Дорогой Том!
Как дела? У нас сейчас разгар сезона охоты, и я подумал: было бы не плохо пригласить тебя погостить у нас. Я поговорил с отцом, и он охотно дал свое согласие. Если согласен, приезжай двенадцатого.
Пока,
Рэй
Улыбнувшись, Риддл отложил пергамент и потер виски. В конце концов, почему бы и нет? Подумав немного, Том написал короткий ответ и предупредил Горбина, куда в случае чего посылать сову. Тот был особенно горд удачей, продав, наконец, сухую Руку Славы.
В субботу утром Том, не теряя времени, аппарировал в Бристоль. Моросил дождик, разливая на мостовой отменные лужи. Прохожие, не обращая внимания, заходили в маленькое кафе – должно быть, не желая готовить себе завтрак. Том вдруг рассмеялся, представив, что если бы Оливия стала его женой, она бы ни за что не пожелала готовить… Черные автомобили, шурша, разбрасывали веером грязную дождевую воду. Одна из машин изрядно подмочила Тома, и он, чертыхаясь, почистил себя в подъезде.
– Том, привет! – Рэндальф подбежал к нему, и к удивлению парня обнял его. – Надо поспешить.
– Такая спешка? – Том, опешив немного, похлопал приятеля по плечу.
– Ну да, после ланча поохотиться на вальдшнепов успеем, пока светло, – выпалил Лестрейндж. – Отец и мать ждут не дождутся, чтобы тебя увидеть.
– Спасибо, Рэй. Тогда держись, – протянул ему Том руку. Глядя в густую мглу, накрывшую уже не шумевший фонтан, парень вспоминал, что еще пару месяцев назад он ужасно боялся аппарировать.
Через несколько минут приятели оказались на небольшой опушке то ли леса, то ли парка, отгороженного решеткой с потертыми мраморными столбами. В центре ворот красовался герб, хотя надпись на латыни была настолько щербатой, что разобрать слова не представлялось невозможным. Было пасмурно, но в отличие от Бристоля сухо. Вдалеке виднелись густо поросшие лесом холмы. Кое-где бушевал дикий виноград, который, видимо, давно не плодоносил. Напротив красовался силуэт громадного строения: то ли замка, то ли дорогого барского дома – вроде того, что Том видел в Литтл-Хэнглтоне.
Риддл с интересом осмотрел строение. Две башенки были выложены серым базальтом; между ними находился не донжон, а небольшое строение с покатой крышей и маленькими окнами. Стены дома обросли плющом и диким шиповником. Том уже видел богатые дома, и роскошь едва ли могла бы его удивить. Однако сейчас перед ним был настоящий замок, наподобие тех, о которых он читал в книгах.
– Старинный… – сказал Том, обернувшись к Рэндальфу. Пары мокрого тумана поднимались вверх, закрывая верхушки башен и изрядно облетевших деревьев.
– Его вроде в десятом веке заложили, – охотно откликнулся Лестрейндж. – Правда, с тех пор здесь давно все перестроили. Это, – указал он на строение, – построил мой прадед, что ли.
– В прошлом веке? – поинтересовался Том, с удивлением думая, что замку должно быть не менее четырехсот лет. Приятели вышли на узкий каменный мост через темную речку, ведущий к деревянным воротам.
– Или позапрошлом, – почесал Рэндальф кончик носа. – Знаешь, лучше тебе с отцом поговорить: он точно все расскажет, – неуверенно сказал он.
«Похоже, ты не силен в генеалогии», – подумал Том, глядя на ведущие к речке громадные берега рва. Воды, впрочем, в нем давно не было. Маленькая речушка превратилась в выложенную гладкими камнями дорогу, вокруг которой разрослись плакучие ивы, казавшиеся карликовыми кустами с такой высоты.
Обогнув аккуратно подстриженный газон, Том и Рэй подошли ко входу в замок. Тяжелая дубовая дверь казалась массивной, делая маленькими овалы фамильных гербов. Над входом высилась зубчатая башня с бойницами. Крыльцо было отделано шлифованными плитами из черного гранита. Дверь открыл эльф с острой мордочкой, которую завершал маленький пятачок.
– Прими одежду, – скомандовал Рэндальф. Его спутник с интересом посмотрел, как покорно эльф засуетился мимо шкафчиков.
«Тебе не приходило в голову, что маглы должны вот так выполнять наши приказы?» – усмехнулся про себя Том.
«Ты прекрасно знаешь, Волдеморт, что неспособные и серые не должны поднимать глаза в присутствии высших, – вздохнул холодный голос. – Посмотри на эльфа. Он счастлив своей покорностью. Не может же у эльфа быть комплекса неполноценности от того, что он эльф? Ну, эльф и слава богу».
Том зажмурился, почувствовав приступ головной боли. Смайла тем временем исчезла. Рэндальф знаком позвал приятеля следовать за ним. Осмотревшись, Риддл еще раз поразился с какой поразительной способностью умеют исчезать эльфы, не досаждая господам. Большие зеркала были, видимо, в позолоченных рамах, которые также изрядно поизносились.
– Да, старье, – отозвался Рэндальф, глядя, как гость оценивающе смотрит рамы. – Ничего, женюсь на Элле и починим: у Ноттов денег куры не клюют!
– Надо же… – пробормотал Том. Слушая непринужденный треп Рэндальфа, он до сих пор изумлялся, неужели можно так легко обладать нелюбимой женщиной ради денег.
Холл оправдал ожидания Тома. Тусклый солнечный свет лился в узкие окна с цветными гербами на стеклах, разбрасывая по полу блеклые блики. Темная дубовая обшивка отливала бронзой в золотых лучах. Посмотрев вверх, Том понял, что в доме были невероятно длинные каминные трубы, из-за которых зимой здесь было зябко. Высокие окна украшали витражи и слюда; на стенах были развешены кабаньи и оленьи головы, смутно видневшиеся в неярком свете люстры. Похоже, семья Лестрейнджей была страстными охотниками бог знает в каком поколении. Глядя на спящих вечным сном кабанов, Том непонятно отчего представил Лукрецию Блэк, прогуливавшуюся в светло-синем платье мимо стены с головами эльфов.
– Идем? – предложил Рэндальф. Том кивнул, рассматривая голову кабана, выражение которой напоминало оскалившуюся ухмылку. Две свечи, прикрепленные по бокам головы, тускло освещали очертания дикой свиньи. Это, должно быть, была последняя ухмылка в его жизни, после которой он не узнает ничего, кроме пустой темноты.
– Пожалуй, – пробормотал Риддл, направляясь вслед за приятелем к маленькой деревянной лестнице.
Пройдя мимо перил, приятели вышли в коридор. Светлые обои и множество зажженных свечей сразу же смягчили пасмурное впечатление от замка. Обои представляли собой узор из дубовых веток, на которых сидели разноцветные птицы – сойки и иволги. При появлении посетителей птахи начали насвистывать мелодию, напоминавшую гам весеннего леса.
– Лесное царство, – с интересом сказал Том.
– От деда остались, – охотно ответил Рэндальф. – Хотел, чтобы и дома у нас был лес. – Том внимательно посмотрел на приятеля, но, ничего не сказав, продолжил слушать птичий гомон.
Столовая оказалась круглой комнатой с помостом для хозяйского стола. Ниже него, судя по всему, должны были сидеть лица низшего звания. В дальнем конце были хоры для менестрелей. Над головой нависал низкий потолок, освещенный летающими факелами. По бокам висело огромное количество портретов людей в разнообразных костюмах – начиная с вельможи эпохи Генриха V и кончая джентльменами в смокингах недавних времен Эдуарда VIII, которые холодно смотрели на потомков и их гостей.
– Отец сейчас в бильярдной, – охотно сказал Лестрейндж. – Скоро выйдет.
– Маги играют в бильярд? – спросил удивленный Том. Бильярд в его представлении был неотъемлемой частью притонов, где магловские жулики сбывали часть награбленного добра.
– Причуда отца, – голос Лестрейнджа дрогнул. – Пристрастился в Италии: там все бредят бильярдом.
– Я много раз говорил Вам, Рэндальф, что не в Италии, а в Германии, – раздался звучный баритон. – Немецкие волшебники, в отличие от наших, не пренебрегают этой игрой.
Том обернулся к резной двери. В столовую вошел мужчина лет пятидесяти с небольшой щеткой усов. Его волосы когда-то без сомнения были иссиня-черными, но теперь стали пегими из-за ранней седины. Огромная черная мантия, напоминавшая тяжелые мантии Диппета, придавала его фигуре лишнюю массивность. Карие глаза с черными зрачками смотрели внимательно, словно выжидая, к чему бы придраться или сделать замечание.
– Герион. Герион Лестрейндж, – представился он, холодно кивнув Тому.
– Том. Том Марволо Риддл, – улыбнулся ему Риддл. От волнения его глаза, как обычно, приобрели синеватый оттенок, но он спокойно посмотрел в глаза отца Рэндальфа. Тот некоторое время смотрел Тому в глаза, а затем усмехнулся.
– Представляйтесь настоящим именем, юноша, – качнул он головой. – Если я не ошибаюсь, то имею дело с мистером Гонтом?
«С самим Сэром Гонтом», – усмехнулся в голове надменный голос. Том, однако, не выдал вслух эту тираду, а слегка поклонился.
– Мелания писала мне о Вас, – продолжал Лестрейндж-старший, буравя гостя взглядом. – Она совершенно очарована Вашими манерами. Но я не Мелания, и мне куда интереснее начинка, а не ее обертка.
«С представителем такого рода, как мой, ты мог бы держаться почтительнее», – подумал Том, придав лицу уважительное и вместе с тем насмешливо-снисходительное выражение.
– Что же, – сказал отец, посмотрев на громадный бронзовый канделябр в форме кентавра, – хозяйка приглашает нас к столу.
Прищурившись, Риддл заметил, что недалеко от камина стоит невысокая женщина в темно-синем платье с выпученными бесцветными глазами. Их взгляд показался Тому испуганным, словно она ожидала нападения. Маленький носик был чуть вздернут, что придавало ее личику немного надменное выражение. Однако впалые щеки и синие мешки под глазами свидетельствовали о ее скрытых переживаниях.
– Добрый день, мистер Гонт, – охотно кивнула она. – Мы рады Вас видеть. Пройдемте к столу, – кивнула она.
– Спасибо, мэм, – улыбнулся Том. Женщина указала на стол. Том подивился, что она не представилась ему: видимо жене в этом доме не полагалось называть себя по имени.
– Мариэтта, прикажи эльфам, пусть подают вино, – сказал Герион Лестрейндж. – Что Бэрк? Здоров? – спросил он Тому.
– Уехал на континент, – ответил Риддл. – Думаю, в Германию. – Командный тон Гериона коробил его, и он, чувствуя себя представителем более знатного рода, не считал нужным говорить «сэр».
– Да, там сейчас охота за наследством Геллерта начнется, – подтвердил Лестрейндж, пристально глядя на Тома.
– Не удивительно, учитывая их чудовищные ракеты, – ответил Риддл. – Не верю, чтобы маглы сами додумались создать такую технику.
– Пожалуй, вы правы, – Герион посмотрел на Тома с уважением. – Выродок Геллерт подарил маглам, что только мог. Нам теперь расхлебывать.
Том перевел взгляд в сторону балконов для менестрелей. Ковры с изображениями пира все сильнее притягивали его внимание. Больше всего ему запомнилась гравюра, изображавшая слуг с подносами. Том поражался их раболепному виду, словно они изо всех старались угодить надменным господам, чинно пировавшим за столом. Сеньорам, судя по всему, было все равно, будут ли ломиться чаши от фруктов: подносившие их слуги навсегда останутся для них низшими.
– Идемте к столу, – Мариэтта появилась словно из ниоткуда и показала на большой стол, накрытый темно-синей скатертью.
Сегодня на ланч была утка с яблоками и белое вино, название которого Том не знал. Послушно проследовав за Рэндальфом, он занял свое место. Один из эльфов, наиболее проворный, принес поднос с грушами. Том и Рэй сидели напротив Гериона и Мариэтты – видимо, для того, чтобы было удобнее вести беседу.
– Наш лес, – указал в окно Герион, – наше богатство. Ужасно мало родов сохранили владения, подаренные Королем Вильгельмом.
