Текст книги "Тёмный лорд (СИ)"
Автор книги: Korell
сообщить о нарушении
Текущая страница: 13 (всего у книги 44 страниц)
– Мне идет? – спросил он Энтони Крэбба, который примерял огромную голубую мантию.
– Ну, просто маркиз Карамболь*, – ухмыльнулся Том.
– Ты тупая, ничего не стоящая грязнокровка! – закричал с ненавистью Нортон под дружный смех слизеринцев.
Сам Том обречённо переоделся в парадную, хотя и слегка поношенную мантию из чёрного бархата с серебряной отделкой. Том знал, что было довольно вульгарно всё время носить чёрное, но этот цвет соответствовал его волосам и, в данный момент, его настроению. Том не стал дожидаться остальных, а быстро пошел по парадной лестнице, усыпанной наколдованным инеем. Привычные газовые фонари, покрытые снежинками, были окутаны облаками белого света и казались сошедшими с праздничных открыток.
– Счастливого Рождества, Том! – помахала ему Друэлла Розье. Она стояла на нижней площадке и весело болтала со Сьюзен Пак. Том мягко улыбнулся сокурснице, глядя на ее фиолетовую накидку.
В холле стояла праздничная толчея. Ученики, как завороженные, ожидали восьми часов. Араминта надела длинное синее платье и белые перчатки до локтя. Дженни Сполдинг и Мона МакКейб стояли в почти одинаковых кремовых платьях, напоминая двух сестер. Игнотус Пруэтт надел вместо мантии замшевый пиджак с бабочкой, чем вызывал восторги у целой группы гриффиндорок. Августа Энслер набросила на ярко-красное платье новогоднюю мишуру. Том с усмешкой подумал о том, будет ли она светиться в темноте.
Наконец, тяжелые двери распахнулись, и толпа хлынула в зал. Том, как и многие, не смог сдержать возглас восхищения: стены зала изображали сад из цветущих вишен и груш. Волшебный ветер легонько трепал их макушки, и от его дуновений белые цветы разлетались по сторонам. В саду было много гротов с кустами диких роз, над которыми пролетали маленькие феи. Задняя стена, где находился учительский стол, была закрыта занавесом. Обеденные столы исчезли: вместо них стояла сотня сидений, а в воздухе горели гирлянды белых свечей.
– Пленен силой искусства, грязнокровка? – услышал Том насмешливый голос Мальсибера. Стоявшая рядом Эмилия Гринграсс рассмеялась.
– Судя по мантии, ты недаром выбрал в спутницы Гринни, – парировал Риддл, рассматривая бирюзовую мантию Эмилии. Мальсибер хотел что-то возразить, но Том пошел к сидениям. Дженни Сполдинг послала ему кокетливую улыбку, но мальчик не обратил на гриффиндорку ни малейшего внимания.
– Ты не против? – спросила Миранда, показав на сидение рядом с ним.
– Конечно, нет, – улыбнулся Том, подивившись ее наряду. Миранда надела короткое горчичное платье, перетянутое простым поясом, и белые босоножки.
– Догвуд почти бросил Элизабет и ухаживает за вашей Люси, – улыбнулась девочка.
– С каких пор тебя интересует, с кем спит это животное Догвуд? – засмеялся Том.
– Об этом сейчас не говорит только ленивый, – улыбнулась Миранда, обнажив маленькие неровные зубы. – Вчера они болтали о том, как подают кофе в постель, и Элизабет еле сдерживала слезы.
– Плакать из-за Довгуда? – удивился Том. Он вспомнил, что Люси вчера в самом деле победно прохаживалась по Большому залу, вплетя в волосы изумрудную ленту. И все же страдать из-за Догвуда, которого слизеринцы звали «орангутангом», казалось ему верхом глупости.
– Попрошу внимания! – профессор Дамблдор предупредительно поднял руку. Голоса смолкли, и свечи погасли, как по команде.
– Смотрим! – весело прошептала Миранда и, поправив очки, посмотрела с улыбкой на сцену. От сияющих глаз девочки Том почувствовал прилив тепла и последовал ее примеру.
– Сейчас наш новый хогвартский театр покажет сказку «Фонтан феи Фортуны». – Взрыв аплодисментов прервал слова Дамблдора. – Мы не случайно решили поставить именно ее, – доверительно улыбнулся декан Гриффиндора. – Ведь это сказка о любви. Сказка о том, что любовь не ведает разделения на умных и глупых, магов и маглов, достойных и недостойных. Сказка о том, что перед великой силой любви все равны!
Том нахмурился. Ему снова казалось, будто Дамблдор заготовил эту странную речь для него. Профессор Бири неуклюже выбежал на сцену и, взмахнув палочкой, открыл занавес. Зал потонул в аплодисментах при виде заросшего травой холма, на вершине которого стоял фонтан в виде четырех чаш.
Первой вышла на сцену улыбающаяся Аша. Возможно, это была иллюзия, но Тому казалось, будто он каждой клеточкой тела чувствует ее победу. Амата выходила жесткой пружинящей походкой – Том понимал, что она не хочет показать свое огорчение. Альтеда выходила неуверенно, словно волновалась из-за своей игры. Амата уже развернулась к подругам, как вдруг из-под холма вспыхнул огонь. Гигантская голова огневицы, развернувшись, бросила в декорации столп огня. Первые ряды отчаянно закричали. Девочки, подобрав парадные платья, повскакивали с кресел. Змей выпустил новую волну пламени, и рождественская сосна вспыхнула, как спичка.
– Aguamenti! – воскликнул профессор Бири, направив палочку на змея. Огневица зашипела и, выпустив еще одну струйку огня, зажгла холм.
Ученики беспорядочно толпились у входа, налетая друг на друга. Девочки отчаянно визжали, и только Том не мог отвести взгляда от сцены: Амата и Аша выпускали друг в друга столпы искр. Рядом с ними метался профессор Бири, пытаясь сделать хоть что-нибудь.
– Все на улицу! – громко сказал Дамблдор.
Потрескивавшая от огня стена разъехалась в разные стороны, открывая проход в вестибюль. Миранда, оцепенев, смотрела на поединок волшебниц, но Том, схватив ее за руку, потащил к выходу. Через пару минут они, протиснувшись через толпу, выскочили на улицу. Рядом с обледенелой ступенькой валялся старый черный плащ, и Том поскорее накинул его на озябшую Миранду. Невдалеке слышались визги и сухой треск горящего дерева. Многие ученики кашляли от дыма, и старшекурсники выносили их на мороз, укрывая мантиями.
Некоторое время Том смотрел на этот действо, не понимая, что его волнует. Ночное небо стало совершенно черным. Внезапно ему показалось, будто вокруг воцарилась гробовая тишина, хотя люди по-прежнему двигались. Том вспомнил, что о чём-то подобном он читал в книге про дементоров: когда они приближались, наступала тишина. Из Запретного леса послышался гудящий шум. Следом из-за деревьев появилась полсотни высоких фигур в капюшонах.
Том мгновенно выхватил палочку. Он знал о губительной силе дементоров, и не хотел, чтобы ее воздействие испытали он сам или Миранда. К его удивлению, ни одному ученику пока на удавалось выпустить Патронуса.
– Expecto Patronum! – выкрикнул Том, сконцентрировавшись на мысли, как они с Лесли выходят из приюта.
Из палочки вырвалось что-то высокое в виде гигантской серебристой змеи. Некоторое время она кружилась в воздухе, а затем помчалась по направлению к дементорам. Но тут все они разом глубоко и вздохнули, и счастливые воспоминания тотчас покинули Тома. Стало невыносимо тоскливо, и перед глазами поплыли сцены из приютской жизни. Генри Ойрен говорил Патрику Фелпсу, что надо побить «кошака». Судя по вскрикам и всхлипываниям других учеников, дементоры оказывали на них такое же влияние. Том обернулся и ужасом увидел, что Миранда была на грани обморока. Кто-то из старшекурсников потянул ее в сторону замка.
Дементоры приближались. Том попытался снова вызвать покровителя, но не смог: счастливых воспоминаний больше не было. Едва он только вспомнил радостный момент, как эти мысли сразу сдуло очередным глубоким вздохом дементоров.
– Expecto… – слабо прошептал Том. Руки слабели, и глаза закрывала тьма.
Примечание:
* Маркиз Карамболь – псевдоним Генриха Айзенштайна из оперетты И. Штрауса «Летучая мышь». Том достаточно ехидно высмеивал Нортона, намекая, что он, как и Айзенштайн, был самозваным дворянином.
========== Глава 19. Триумф Альбуса Дамблдора ==========
Том почувствовал, как на плечо опустилась холодная склизкая рука. Он оглянулся и увидел дементора. Леденящее чувство пронзило внутренности, глаза застлал туман. Изо всех сил сконцентрировавшись, Том представил себе, что все закончилось, и они с Мирандой счастливые бегут, взявшись за руки, к школе.
– Expecto Patronum! – крикнул Том. Из палочки тотчас выплыла серебристая змея. Она скинула руку дементора с плеча и, извиваясь, прогнала три фигуры в капюшонах обратно во тьму.
Дементоры, не меньше сотни, скользили со всех сторон по берегу озера и уже кружились возле входа. Рядом мелькали вспышки: старшекурсники пытались вызывать патронусов, но они гасли в морозном воздухе. Из темноты надвигались все новые группы дементоров, окружая учеников. Брезгливо отряхнув плечо, Том упал в снег и пополз прочь от входа.
Прошло, должно быть, минут пятнадцать прежде, чем Том заметил огромный сугроб. Рядом с ним сидела высокая худенькая девочка. Несмотря на мороз, она сбросила капюшон, и золотистые волосы растрепались по плечам. Присмотревшись, он узнал капризное личико четверокурсницы Вальбурги Блэк.
– Вэл! – отчаянно крикнул Том. – Вэл, подумай о самом лучшем! – Вальбурга, однако, не подавала признаков жизни. Том поднял палочку, отчаянно моргая, чтобы спастись от мокрых снежных хлопьев.
Перед глазами поплыла картина хмурого мартовского дня. Маленький мальчик лет пяти сидел возле резной ограды и, смотря на водянистые снежинки, потирал руки, чтобы хоть чуть-чуть согреться. Через минуту, поежившись, он натянул тонкий свитер на щуплое тельце. Парень лет четырнадцати, усмехаясь, со всего размаху ударил его кулаком по затылку. Оглянувшись, Том с ужасом заметил, как одно из призрачных существ подняло полусгнившие руки и откинуло капюшон. На лице не было и глазниц; вместо них виднелась тонкая серая кожа и воронка вместо рта.
«Сейчас… Сейчас…» – бормотал Том, чувствуя себя в полубредовом состоянии. Он изо всех сил сосредоточился, представив, как они с Лесли приносят Марте шары из открыток.
– Expecto Patronum! – воскликнул Том. В тусклом свете патронуса он увидел остановившегося в двух шагах дементора. Серебристое облачко было для него непреодолимой преградой, но из-под черного плаща высунулась длинная, мерзкая, вся в язвах рука, пытавшаяся отодвинуть облако из света. В тот же миг огромное световое облако в виде феникса осветило его и Вальбургу.
– Том! ТОМ! Ты жив?
Том обернулся и увидел, что к нему бежит профессор Раджан. У преподавателя был взволнованный вид, а волосы казались присыпанными снегом.
– Ммм… Ну да, – простонал Том. Метель усилилась, и очертания людей расплывались в призрачные фигуры. – Где Вэл? – обеспокоенно воскликнул он.
– Не волнуйтесь, Том, – улыбнулась подошедшая профессор Мэррифот. – Мисс Блэк в безопасности. Мы немедленно отправим ее в крыло вместе с профессором Бири. Великолепный патронус… – нахмурилась она.
– Профессора Бири задели дементоры? – ужаснулся Том.
– Нет-нет, его побили доморощенные актриски, – усмехнулся профессор Раджан. – Он пытался разнять этих двух сумасшедших, но их заклинания покалечили ему голову.
– А дементоры? – прошептал Том, с опаской глядя на засыпанные снегом верхушки Запретного леса.
– Все в порядке. Мы прогнали их, а Вас спас профессор Дамблдор, – продолжала профессор Мэррифот. – Идите, а я постою здесь, – кивнула она.
Вокруг школы царил хаос. Ученики носились туда-сюда, директор Диппет был в панике. Профессор Дамблдор руководил эльфами, которые укладывали учеников на носилки. Том попытался посмотреть на него, но чьи-то руки задушили его в объятиях.
– Том! Том, спасибо! – кричал тонким голосом какой-то мальчик. Том досадливо дернулся и, оглядевшись, узнал первокурсника Сайнуса Блэка.
– Благодарю, Том, – невозмутимый Альфард Блэк также похлопал его по плечу. Том хотел сказать, чтобы они шли к сестре, но не успел: к ним подбежал профессор Гораций Слагхорн.
– Ага, поздравляете своего спасителя? – улыбнулся он. – Мистер Риддл, Вы… вы проявили невероятную храбрость! Невероятную храбрость, и к тому же талант не по годам. Я понимаю, нет ничего, что смогло бы стать Вам достойной наградой, но… сто восемьдесят очков Слизерину Вы заработали честно.
– Вы серьёзно, сэр? – опешил Том.
– Конечно, серьёзно! Поздравляю, поздравляю, мой мальчик, – пожал ему руку глава Слизерина. Он улыбался, но Том чувствовал, что его собственный декан посматривает на него как-то странно. – Идемте в замок! Сегодня вся школа ночует в холле в спальных мешках: Большой зал и коридор сильно обгорели, в гостиные не пройти, – вздохнул зельевар.
Тому не надо было повторять дважды. Отделавшись от Блэков, он пошел в громадный холл. Рождественские украшения на парадной лестнице казались Тому ненужной ерундой. Кругом валялись фиолетовые спальные мешки. Несколько минут Том пытался найти Миранду, но затем, поняв невозможность что-либо заметить в толчее, залез в мешок.
– Гашу свет! – объявил вошедший профессор Раджан. – Всем забраться в мешки и спать.
Фонари и свечи погасли. Только шелестевшие голоса привидений изредка спорили о том, стоял ли за нападениями дементоров Гриндевальд. Время от времени в холл заглядывал преподаватель – проверить, все ли в порядке. Том, однако, не мог уснуть. То ли от волнения, то ли от странного предчувствия, он лежал, поглядывая на потолок.
Было, должно быть, часа четыре утра, когда Том услышал голоса. По холлу шли Диппет и Дамблдор, о чем-то переговариваясь вполголоса. Том прислушался: ему казалось (да и могло ли быть иначе?), что разговор шел о нем.
– Невероятно храбрый и талантливый мальчик! – заметил Диппет. – Подумать только: спас жизнь мисс Блэк! Я полностью согласен с профессором Слагхорном, и от себя готов присудить еще двадцать баллов Слизерину.
– Все верно, Армандо, – вздохнул Дамблдор. – Однако его патронус произвел на меня впечатление.
– Да, невероятно, – пробормотал директор. – Том затаил дыхание. – Только один британский маг имел покровителя в форме змеи.
– Меня давно это наталкивает на размышления, – заметил декан Гриффиндора. – Левша с патронусом-змеей – невероятное сочетание, если не сказать даже больше.
Тому показалось, что сердце сейчас выскочит из груди. Такое сходство со Слизерином было невероятным для простого совпадения. В соседнем мешке засопел тучный четверокурсник, и Том затаил дыхание.
– … Вы уверены, что за этим стоял Гриндевальд? – раздался голос Диппета.
– Конечно. Двое его сообщников схвачены в Запретном лесу. Они-то, без сомнения, и направляли дементоров.
– Значит… – в голосе Диппета чувствовалась нотка дежурного сомнения, словно он знал страшную правду, но не хотел верить в нее.
– Это значит, Армандо, что война действительно началась, – спокойно заметил Дамблдор.
Том посмотрел на заколдованные снежинки и сосновые ветки, украшавшие лестницу. Слыша властный голос профессора трансфигурации, он, как никогда, проклинал собственную слабость. Если настоящая война с Гриндевальдом в самом деле началась, то изучить темные искусства было вопросом жизни и смерти.
*
Зима сорокового года казалась бесконечной. На смену мокрым метелям пришли снежные бури, и сугробы закрывали даже нижние окна школы. В начале февраля разыгралась такая сильная вьюга, что замело все проходы к Хогсмиду и поломало немало деревьев в Запретном лесу. Печное отопление несколько раз давало сбои. В такие дни завхоз карлик Мур чистил забитые сажей дымоходы, а школьники грелись, разводя во дворе костры из дров. Том чувствовал себя не в своей тарелке: события Рождественской ночи стояли у него перед глазами, как картина, нарисованная в зловещих, мрачных тонах. Кошмары стали сниться ему регулярно, каждую ночь, а тот самый противный мерзкий голос в его голове, казалось, звучал всё сильнее.
Большой зал убрали за два дня, но до самой весны в нем стоял запах гари. Профессора Бири выписали из больницы в середине зимы, когда колдомедики вернули его голове прежний вид. Профессору Кеттльберну повезло меньше: его отстранили от ведения занятий на целый семестр. Директор Диппет сначала хотел посадить в карцер Элизабет Бернз из-за нападения на профессора травологии, но девочка после нападения дементора не выходила из лазарета.
Тома, впрочем, это мало интересовало. В феврале он пару раз ночью пробирался в Запретную секцию, чтобы почитать такие книги, о существовании которых ему не полагалось даже знать. В Пасхальную ночь он нашел «Пособие для начинающих изучать темную магию» и опробовал несколько простейших заклинаний. Было страшновато, но в целом выходило увлекательно. На обратном пути Том присел на подоконник и долго смотрел на порхание снежинок, не понимая, отчего ему кажется, будто должно случиться что-то плохое.
*
Третий семестр начался также буднично, как и второй. Том по-прежнему учился по программам повышенной сложности и три раза в неделю осваивал вместе с шестикурсниками египетские иероглифы. На смену мокрому снегу пришли обложные ливни, и на травологию второкурсники приходили продрогшими и мокрыми. Молодой стажер Донан Стоклер, временно заменивший профессора Бири, частенько сушил промокших до нитки учеников.
Десятого апреля Том проснулся рано. Ему снился дурной сон, в котором призрачное змееподобное лицо, усмехаясь, превращалось в копию Тома. Вбежав в Большой зал, он понял, что дурные предчувствия оказались верны. В «Пророке» писали, что армия Гриндевальда внезапно перешла в наступление и за один день захватила Копенгаген. Это, впрочем, было еще не все. Внизу огромными буквами было выведено: «ВТОРЖЕНИЕ ВЕРМАХТА В НОРВЕГИЮ».
– Норвегию-то за что? – раздался, как из тумана, голос Араминты.
– Да так… В гости пришли, – нервно расхохотался какой-то парень.
Несколько голосов продолжали болтовню, но Том, казалось, не замечал их. Внимание Тома занимала колдография, изображавшая, как солдаты в серых шинелях и касках занимали прибрежные скалы. Во всем их облике сквозило нечто призрачное, точно они были ожившими статуями из сумрачной галереи.
В коридоре, как обычно, сновала толпа учеников. Большинство старшекурсников разбились на пары и что-то бурно обсуждали – новости о войне или о поражении Хаффлпаффа. У подоконника сидел Рудольф Догвуд, а у него на коленях раскинулась Люси Блэкман. Том с отвращением посмотрел на них. Еще в прошлом году Люси на всю слизеринскую гостиную с восхищением расписывала игру Догвуда и обещала подругам, что он будет у ее ног.
«Посмотри на Люси, – ухмыльнулся в голове надменный голос. – Она захотела и победила. Тогда почему не может победить Гриндевальд?»
– Ты едва не опоздал, – сказала Друэлла, когда он, наконец, вбежал в почти заполненный класс и стал раскладывать книги. Том попытался что-то ответить, но не успел: дверь открылась и вместо профессора Мэррифот в класс вошел Альбус Дамблдор. Изумленные слизеринцы едва не вскочили с кресел, но профессор, улыбнувшись, остановил их взмахом руки.
– Успокойтесь, – Дамблдор старался говорить весело, но Том каждой клеточкой ощущал его волнение. – Профессор Мэррифот уехала в Лондон по срочному вызову и попросила провести занятие вместо нее.
– Профессор, мы как раз… – быстро сказала Друэлла, открыв свиток.
– Нет-нет, мисс Розье, я не буду проверять задания, – заметил Дамблдор. – Я понимаю, – продолжал он, – что многие меня не одобрят. Они считают, что вам рано знать такие вещи, а я считаю, что вы должны знать, чему противостоите.
Том снова поразился стоящей в классе тишине. Каким-то неведомым образом профессор Дамблодор умел добиваться полного внимания учеников. На его уроках никому не приходило в голову шалить или заниматься чем-то посторонним.
– Вы слышали на уроках профессора Бинса, что в Средние века маглы преследовали волшебников, – вздохнул Дамблдор. – Нечто подобное хочет сделать и Гриндевальд, только наоборот. Его цель – создать общество с разделением на магов и человекоподобных существ, в которых он намерен обратить маглов.
– Но как… – выдавила Араминта. Профессор Дамблдор взмахом палочки установил в классе полную тьму. На стенах появились изображения лагерей с дымящимися трубами. Люди в полосатых одеждах брели к бараками, в то время как люди в черных мундирах гнали их, точно скот на бойню.
– Перед вами не просто лагеря смерти, – заметил Дамблдор, спокойно расхаживая по классу, словно речь шла о любимых напитках. – Перед вами – модель мира, обратная нашей. Гриндевальд заявил, что маглы – это тесто, которое должно попасть в руки пекарей из Черного ордена.
Том почувствовал, как тело охватывает озноб. Ему казалось, что он не видел в жизни ничего омерзительнее этих труб, извергавших человеческий пепел. Эти смеющиеся люди с серебристыми кокардами в виде черепов были, казалось, воплощением зла. За окном шел густой холодный ливень, и Том, глядя на разводы, чувствовал, что начинает проваливаться в темноту.
– Том? – раздался голос профессора Дамблдора. Мальчик вздрогнул, заметив, как его одноклассники выходят из класса. – С вами все хорошо?
– Да-да, конечно, сэр, – осторожно заметил Том.– Просто мне показалось…
– Идите, Том, – вздохнул Дамблдор. – Иначе опоздаете на урок заклинаний, а профессор Раджан будет злиться на меня.
Взволнованный Том вышел в коридор. Картины лагерей смерти все еще стояли перед глазами, и Том с ужасом думал о том, какой силы должна быть магия, противостоящая такой мощи.
«Это должен быть я, – вдруг с ужасом подумал Том. – Я – тот, кто должен остановить Гриндевальда».
«Ты сошел с ума, – усмехнулся в голове другой голос. – Ты когда-нибудь слышал, чтобы ребенок побеждал самого могущественного темного волшебника?»
Озноб усилился, и Том заставил себя подойти к подоконнику. В суматохе он не заметил, что Дамблдор одарил его пристальным взглядом и, не говоря ни слова, пошел прочь.
*
Следующий месяц Том избегал походов в Запретную секцию. Постепенно, однако, он снова почувствовал непреодолимое желание порыться в темных книгах. Если он в самом деле был избранным (а Том в этом почти не сомневался), ему нужно было узнать о темной магии не меньше самого Гриндевальда. В середине мая Том начал снова осторожно ходить в Запретную секцию, тренируя простейшие темномагические заклинания. В конце концов, Том сдался и решил, что нет ничего страшного в изучении темных искусств, если не использовать их на других людях.
Возможно, на это повлияли чтения по ночам, но оценки Тома по Защите от тёмных искусств взлетели до небес. Профессор Мэррифот, обрадованная таким прогрессом ученика, стала охотно давать ему книги для дополнительного изучения. Том втайне был ей за это очень признателен, потому что читать их в сочетании с книгами по чёрной магии было интересно. Том обратил внимание на то, что книги по защите были в основном посвящены злобным волшебным тварям и тому, как от них обороняться, в то время как в книгах о тёмных искусствах больше внимания уделялось заклинаниям, проклятьям и зельям.
Новости с континента становились, между тем, все хуже. Десятого мая Вермахт начал наступление в Арденнах и прошел сквозь позиции союзников, как горячий нож через кусок масла. Волшебницы из Шармбатона установили на бельгийской границе магический щит, но маги Ордена СС сняли его за пару часов. Четырнадцатого мая капитулировала Голландия. Колдографии в «Пророке» изображали поджарых волшебников в черных плащах: эсэсовцы весело раскуривали сигареты возле каналов с плакучими ивами. Том смотрел на них с замиранием сердца: впервые ученики Гриндевальда курили так близко от Лондона.
Следом пришли смутные известия о катастрофе на континенте. Учителя и старшекурсники шептались, упоминая слово «Дюнкерк». В разговорах мелькало и другое непонятное слово – Юнкерсы. Как выяснилось позднее, эти самолеты, похожие на стаи рассерженных ос, расстреливали союзников буквально на бреющем полете. Как-то в конце мая второкурсники писали контрольную по защите от темных искусств. В середине урока, когда Том покончил с заданием, вбежал взволнованный профессор Слагхорн. Он что-то шепнул профессору Мэррифот, и они, не сказав ни слова, побежали в коридор. Том с тревогой посмотрел в окно. Майское небо стало свинцовым, и вспышки молний изредка освещали светло-серые просветы.
Двадцать второго июня Том проснулся от странного холода. Ему приснился жуткий сон, в котором уродливое лицо направило на него вспышку зеленого света. В гостиной, несмотря на ранний час, царило возбуждение. Старшекурсники сновали мимо кресел, обсуждая что-то вполголоса. Глядя на них, Том вспоминал суету в приюте, когда из больницы привезли гроб с телом Лесли.
Войдя в Большой зал, Том понял, что не ошибся. На месте привычных вымпелов факультетов висели флаги Франции и Шармбатона с траурными лентами. По стенам бежали громадные колдографии, изображавшие волшебников в черных мундирах. На этот раз они, закутавшись в табачный дым, о чем-то беседовали на фоне Елисейских полей и фонтанов Тюильри. Со стороны звучала тихая французская песня. Том не понимал ее слова, но от этих нежных звуков ему представлялись бульвары с цветущими каштанами. И от того, что по ним сейчас шли войска Гриндевальда, на глаза сами собой накатывали слезы.
– Том… – раздался всхлипывающий голос.
– Да? – Том обернулся и едва не вскрикнул от изумления. За слизеринским столом горько рыдала Эмилия Гринграсс. Том с удивлением смотрел на ее зеленоватые заплаканные глаза и неуверенно подошел к ней. В другое время он, возможно, порадовался бы ее рыданиям. Но сейчас, взглянув на волшебников с нашивками в виде молний, он почувствовал, что вся их вражда не стоит ломаного гроша.
– Эмили… – пробормотал он, не зная, что ей надо сказать.
– Там моя тетя, Том… – разрыдалась Эмилия. – И кузина… Ее расстреляли как заложницу… – Она не могла больше говорить. Слезы продолжали капать на размокшие чернила, и Том неуверенно погладил ее по шелковистым волосам.
– Попрошу внимания, – заметил директор Диппет. – Сегодня французское правительство капитулировало. Половина Франции оккупирована войсками Рейха; в другой ее половине сформировано правительство во главе с лояльным Гитлеру маршалом Филиппом Петэном. Мы остаемся единственной страной, продолжающей войну с Гриндевальдом. Впереди тяжелые времена. И я, – кашлянул Диппет, – благодарен профессору Мэррифот, принявшей трудное и мужественное решение. С завтрашнего дня она передает пост заместителя директора профессору Дамблдору. Поприветствуем профессора Дамблдора!
Зал потонул в аплодисментах. Том не знал, как ему реагировать на происходящее. Дамблдор определенно не любил его. Однако сейчас не было ничего важнее, чем победа над Черным орденом, и Том зааплодировал со всеми.
– Благодарю за доверие, – улыбнулся декан Гриффиндора. – Посоветовавшись с директором, мы решили, что в этом году не будет победителя в ежегодном соревновании факультетов. Победителем, – обвел он рукой зал, – безусловно становится Шармбатон. Мы скорбим по павшим и адресуем отважным французским друзьям наши приветствия и аплодисменты!
Когда гул, наконец, стих, ученикам раздали контрольные по трансфигурации. Том быстро просмотрел свой пергамент: оценка была самой высокой из возможных. Ученики выходили во двор, где тусклые лучи солнца пробивались сквозь свинцовую пелену туч. Том тихонько выскользнул в коридор и, присев на подоконник возле запыленного окна, стал рассматривать листок с контрольной работой.
Неожиданно он прочитал свое имя наоборот и заметил, что получалось МОТ. Том посмотрел на имя МАRVOLO. Если взять из него букву R и добавить в перевернутое имя, выходило МОRT. Том вздрогнул: во всех языках, происходящих от латыни, это означало смерть. Мальчик взял клочок пергамента и вывел:
МА VOLO RIDDLE
MORT
Том прищурился. Определенно частица МА просилась, чтобы ее тоже прочитали наоборот. Получалось AM – есть. Теперь надо было поставить букву I, а ее не составляло труда взять из фамилии. Том почувствовал азарт, словно разучивал сложное заклинание, и лихорадочно написал:
VOLO RDDLE
I АМ MORT
«Я есть смерть», – прошептал Том. Получалось жутковато, хотя, возможно, это и к лучшему. При упоминании о смерти сторонники Гриндевальда трижды подумают, иметь ли с ним дело. Оставалось странное сочетание VOLO RDDLE. Несколько минут Том размышлял над тем, как поступить с этим обрубком. Затем решение пришло само собой. Том обратил внимание, что окончание второго имени и фамилия образуют слово LORD. Получалось:
I AM LORD MORT
Лорд? Это звучало невероятно, но, в конце концов, он куда больше достоин носить титул Лорда, чем ничтожество вроде Пруэтта или Крэбба. Том с улыбкой посмотрел на свои невероятно длинные и тонкие ноги. И все-таки выражение «Я Лорд Смерть» не нравилось ему. Оставалось странное сочетание VODLE.
– Водле? – удивился Том. – Водле-морт? Это звучало глупо. Зато если переставить местами D и L выходило слово VOLDE. Волдеморт? Том еще раз написал имя и анаграмму:
ТОМ МARVOLO RIDDLE
I AM LORD VOLDEMORT
«Я Лорд Волдеморт», – прошептал Том. Только сейчас он понял, что получилась неплохая игра слов. Следя за переводами Миранды, он знал, что по-французски «VOLDEMORT» можно понять двояко: или как «смертельный полет», или как «воспаривший над смертью». Лорд, воспаривший над смертью. Нет, лучше – Лорд, победивший смерть…
– В такую погоду грех не погулять во дворе, Том, – раздался слегка разбитый голос. Том вздрогнул: по коридору шел профессор Дамблдор.
– Сэр, – кивнул Том, спрятав пергамент. – Я только сверял контрольную…
– Да, оценки высочайшие, – вздохнул Дамблдор. – Особенно по трансфигурации, заклинаниям и защите от темных искусств. – При последних словах профессор снова бросил на мальчика пытливый взгляд. – Хорошего дня, Том, – кивнул он и медленно пошел по коридору.
Некоторое время Том смотрел ему вслед. Затем, когда Дамблдор ушел, он достал пергамент.
«Не трусь, – прошептал в голове надменный голос. – Том Риддл не мог победить Гриндевальда, но Лорд Волдеморт справится с любой проблемой».
С минуту Том наблюдал за игрой тусклого солнечного лучика и вдруг улыбнулся простоте своей мысли.
– Все будет хорошо, – с восторгом пробормотал он. – Ведь я теперь не просто Том Риддл. Я – Лорд Волдеморт.
Конец первой части
========== Часть II. Глава 20. Неизбежные перемены ==========
Свет люстры погас. Том ждал, когда это произойдет, и все же сам миг наступления темноты застал его врасплох. Синеватый луч осветил экран, на котором появился вид сумрачной площади. В центре горел громадный костер, и пламя, трепыхаясь на ветру, словно осыпало искрами зал. На трибуне выступал невысокий темноволосый человек с острым носом. Закутавшись в серый плащ, он напоминал сухопарого кузнечика. Том сразу узнал его по газетам: это был Йозеф Геббельс, министр пропаганды Рейха.
– … Studenten seid Träger, Vorkämpfer und Verfechter der jungen, revolutionären Idee dieses Staates gewesen…*
Несколько человек в серой форме бросили в костер стопку книг. Том не знал, в какое время суток происходило все, что он видел, но почему-то был уверен, что ночью. Иногда ему казалось, будто в той стране стояла вечная ночь.
