Текст книги "Другая жизнь Старейшины Илина (СИ)"

Автор книги: Edheldhae

сообщить о нарушении

Текущая страница: 26 (всего у книги 56 страниц)

– Папа не хочет, чтобы у меня были друзья.

– Он так сказал тебе? – не смог скрыть удивления Лань Ванцзи.

– Нет. Он говорит, что у него и дяди Нина много работы. Что сейчас нигде не безопасно. И мне нельзя никуда уходить.

Лань Ванцзи чуть кивнул на эти слова.

– Но у тебя дома хорошо и спокойно, я помню. Когда мы жили все вместе там. И там мои друзья. Мы виделись каждый день. Я хочу снова к ним. Хочу в твой Орден. Забери меня с собой, пожалуйста!

Лань Ванцзи погладил его по голове:

– Папу, дядю Нина и остальных оставим здесь?

– Пусть тоже пойдут! – выпалил А-Юань. – Они ведь тоже могут пойти туда жить?

– Вероятно нет, если не стали. – ответил Лань Ванцзи. – Иногда, ты не можешь оставаться сразу со всеми, с кем хотел бы быть рядом.

– Мне очень грустно. – пожаловался А-Юань.

– Это называется разлука. – сказал Лань Ванцзи.

– Как ее победить? – спросил ребенок.

– Не думай, что она – навсегда.

Лань Ванцзи позже рассказал Вей Усяню об этом разговоре с А-Юанем. Но тот был все еще непреклонен и его «нет» было кратким. Он был занят другим. И не то чтобы не понимал или не думал об А-Юане, но все еще считал свои действия в сложившейся ситуации правомерными. В эти дни Вэнь Нин и Вей Усянь очищали окрестности от лютых мертвецов. Поднятая в считанные дни почти год назад армия, была теперь упокоена с миром. Лань Ванцзи знал, что при желании Вей Усянь мог бы спрятать их так, что не нашел бы никто, разве что Вэнь Нин. И все же нарушать слово данное на Совете, Вей Усянь явно не собирался. Через Лань Ванцзи он передал Лань Сиченю, что желающие могут прийти и удостовериться. Сейчас все это и были те самые дела, что занимали его. Лань Ванцзи понимал, что ситуация в целом довольно щекотливая и напряженная. Именно поэтому он сам не думал, что кто-то решится на неожиданные действия. Все же старший брат сразу ограничил число заклинателей, которые могут прийти на их территорию. И едва ли кто-то сейчас действительно хотел наживать себе проблем или идти на прямой конфликт. И все же. Напряжение висело в воздухе, подобно мечу, занесенному для удара. Лань Ванцзи решил подождать, когда все это закончится. Всё прошло и правда вполне удачно. Если не считать того, что Цзинь Гуаньшань сначала извинился за инцидент у минши, а после попросил пропустить заклинателей в пещеру Фумо. К удивлению Лань Ванцзи Вей Усянь легко согласился даже на это. Идя вместе с остальными коридорами грота Второй Нефрит поймал себя на том, что и сам на самом деле не знал, чем Вей Усянь занимался там. В гроте было два водоема, один с очень тяжелой Темной Ци. Что-то вроде просторного зала, который служил всем и сразу – рабочим кабинетом, столовой и спальней. Все это выглядело довольно беспорядочно на первый, а также на второй и даже третий взгляды. Так что Лань Ванцзи, помня о том, что некоторые вещи Вей Усянь все-таки записывал, не мог сказать при этом, а хранит ли тот где-то свои рукописи и что в них. «Беспорядок, как средство защиты?» – подумал про себя Второй Нефрит «Можно смотреть, даже брать в руки, но невозможно понять смысл и собрать общую картину». Впрочем, до того, чтобы прикасаться к вещам Темного Заклинателя дело не дошло. Все-таки они пришли сюда не чтобы его обыскивать. Кроме того, в гроте было сумеречно и довольно холодно в самую сильную жару, поэтому долго задерживаться никто не стал. Когда снова вышли под солнечный свет, некоторые адепты вздохнули, не скрывая облегчения. Вей Усянь легко сделал вид, что не заметил этого, хотя от взгляда Лань Ванцзи не ускользнули лукавые самодовольные искры в темно серых глазах Старейшины Илина.

Когда заклинатели снова разошлись, чтобы продолжать осматривать гору, к Вей Усяню подошел Лань Сичень. Лань Ванцзи ушел вместе с заклинателями из Лань, его не было рядом.

– Скажи, Дэшэн действительно угрожал тебе?

– Что? – нахмурился Вей Усянь, думавший о другом.

– Перед тем как Чжимин бросил в него кинжалом Дэшэн угрожал тебе мечом? – более развернуто и прямо спросил Лань Сичень.

– Он не угрожал мне. – ответил Вей Усянь.

– Стало быть Чжимин солгал мне?

– Меч лежал у края надплечья, примерно на четверть клинка, он даже не напрягал руки, чтобы держать его. Это не угроза. – сказал Вей Усянь.

– Вей Ин. – вздохнул Лань Сичень.

– Что?

– Чжимин – еще ребенок, он не умеет оценивать все это.

– Это, по-твоему, достаточная причина, чтобы убивать? – резко бросил Вей Усянь. – Попади он чуть выше, и что? Кто-нибудь из обитателей Девяти Небес взялся бы вернуть мальчишке душу и жизнь лишь на том основании, что «это вышло случайно»?

– И все же Дэшэн первым достал оружие. Это также нарушение Правил. – заметил Лань Сичень.

– А с этим я и не спорю. – бросил Вей Усянь и отправился прочь.

– Вей Ин! – окликнул его Лань Сичень.

– Мне не интересна эта тема. – ответил тот, уходя.

***

Прошла еще пара дней и в очередной свой приход в поселение Лань Ванцзи привел с собой маленького Лань Цзиньи. Вей Усянь почти возмутился, но увидев, как А-Юань со всех ног бросился им на встречу, – передумал. Никаких занятий конечно провести уже не удалось. Но Лань Ванцзи и не рассчитывал на это. А-Юань конечно решил показать другу все и сразу, перезнакомил со всеми, кто только оказался по близости. Добравшись до реки, они наконец устроились передохнуть. Пока что не научившийся плавать А-Юань относился к воде с некоторой опаской, но все же охотно бродил по отмели. Лань Ванцзи и Вей Усянь сидели на берегу, наблюдая за детьми. Те поднимали из воды тучи брызг, а старшие в это время негромко разговаривали.

– Ладно. – наконец уступил Вей Усянь. – Я буду приводить его к тебе в Облачные Глубины, допустим, раз в три дня и оставлять на день. Он еще маленький. Пусть живет с удовольствием.

– А сам? – спросил Лань Ванцзи.

– Сигнальные поля – это хорошо. Но, случись что, одного Вэнь Нина будет мало.

– Вас двоих – может быть, тоже недостаточно. – заметил Лань Ванцзи.

– Как раз этим и собираюсь заняться. – кивнул Вей Усянь.

– Что хочешь сделать?

– Хмм…– протянул Вей Усянь. – Разведу навок. Пусть ловят ветвями и до смерти щекочут тех, кто вторгнется сюда, без моего высочайшего соизволения.

– Вей Ин…– вздохнул Лань Ванцзи.

– Лабиринт. – невпопад произнес Вей Усянь. – И о чем я дурак думал раньше?

– Сильного заклинателя это не удержит. – заметил Лань Ванцзи.

– Зато отведет любопытных и слабых. – ответил Вей Усянь. – А с сильными можно и поговорить.

***

Вдохновившись идеей лабиринта, Вей Усянь еще несколько дней не покидал поселение и гору. Вместе с Вэнь Нином они ходили по окрестностям и обсуждали, какие пути лучше оставить, какие закрыть. Местность давно была хорошо известна. Но оба привыкли к движению и потому разговаривали на ходу. Сегодня они добрались до Пещеры Фумо и Вей Усянь задумался ни на шутку.

– Проще не хранить здесь того, что во что бы то ни стало нужно скрыть.

– Но отсюда можно спуститься к поселению. – сказал Вэнь Нин. – И вы часто бываете здесь, Вей-лаоши.

– Это так. Но есть сигнальные поля. И чтобы пройти пешком, нужно и вовсе идти от Облачных Глубин. Кому придет в голову в обход Обители направляться сюда?

– Пока что никто не приходил. – кивнул Вэнь Нин.

Как раз этот момент выбрал талисман Вей Усяня, чтобы задрожать и засветиться багрово алым.

– Как вовремя. – проронил он. И через секунду добавил. – Это Лань. Их талисман молчит. Пойдем посмотрим. Ты ничего не чувствуешь?

– Как будто бы еще нет, Вей-лаоши. – отозвался Вэнь Нин.

– Если он пешком, то тропа все равно только одна. – сказал Вей Усянь. – Если на мече – то талисман бы молчал, слишком высоко нужно здесь пролетать над горами.

Некоторое время они шли молча, потом Вэнь Нин произнес:

– Огорчен и очень несчастен. Устал. Возможно, ранен.

– Далеко? – спросил Вей Усянь.

– Уже нет. Скоро. Ручей перейдем, повернем и увидим.

За поворотом ущелья они встретили того, кого Вей Усянь увидеть не ожидал и не хотел:

– Уходи. – коротко произнес он и взгляд его сразу стал резким.

– Учитель, прошу вас. Я правда…– Лань Чжимин с трудом стоял на ногах, но старался держаться.

– Что? – спросил Вей Усянь. – Никто ведь не знает, что ты здесь, что ты ушел, так ведь? У Цзэу Цзюня мягкое сердце, но то что совершил ты, так уж легко не оставил бы даже он. Ты просто сбежал и считаешь, что мне

это интересно? Там и тогда я сказал тебе все, что мог и хотел. Уходи и забудь. Это всё!

Вэнь Нин преградил ему путь, придержав за плечо, будто думал, что Вей Усянь может пойти дальше слов:

– Вей-лаоши. – проговорил лютый мертвец, хорошо чувствовавший настроение своего хозяина.

Вей Усянь действительно верно понял и описал то, что сделал Лань Чжимин. Его действительно наказали и сильно. Но хуже боли от кнута, которая останется с ним навсегда как память о проступке, было то, что думал теперь о нем этот человек. Лань Чжимин знал, что его проступок тяжкий. Ему очень хотелось рассказать о том, что он чувствовал, но сейчас он вдруг понял, что надеялся напрасно и лишь совершил еще один промах. Он чуть-чуть поклонился, превозмогая боль и проговорил так тихо, что вряд ли его было слышно:

– Пожалуйста, простите меня.

Развернувшись, он пошел прочь, обратно тем же путем, которым с трудом дошел сюда.

Вей Усянь также повернулся, чтобы уйти, но Вэнь Нин остановил его:

– Этот ребенок все-таки очень несчастен. – проговорил он тихо.

– Немудрено. После того, что он совершил. – мрачно произнес Вей Усянь.

– Что он сделал? – спросил Вэнь Нин.

– Чуть не убил шисюна.

– О…– вздохнул Вэнь Нин. – Вы видели это? – голос прозвучал почти утвердительно.

– Да, видел. – тем не менее ответил Вей Усянь.

– Но все-таки…

– Что?

– Позвольте мне проводить его? – попросил Вэнь Нин.

Вей Усянь помолчал немного, потом кивнул.

– Сделай, как тебе хочется.

Лань Чжимин не ушел особенно далеко, лишь еще один поворот ущелья. Он действительно сильно устал. Опустившись на камни, он прислонился спиной к жесткой шершавой поверхности. Это причиняло боль, но ему было уже безразлично. Казалось, что он совершил уже столько всего, ужасных ошибок, за которые ждет лишь наказание за наказанием. И все что останется с ним на всю жизнь – это только прозвище убийцы и вечный позор, от которого никогда не откупиться. Ему хотелось просто сидеть и все. До самой смерти. Оставаться неподвижным, пока она не придет. И чтобы пришла за ним по скорее.

– Тебе больно?

Кто-то тронул его за плечо.

– Ты устал?

Лань Чжимин открыл глаза и удивился, что не заметил, когда закрыл их, совсем не слышал шагов и как к нему подошли. Подле него на коленях сидел человек. Он сразу узнал того, кто только что стоял рядом с Учителем. Но только сейчас смог рассмотреть его лучше. Слишком бледный. Даже губы почти бескровные. Странный узор на шее. Большие темные глаза смотрели с участием.

– Хочешь, я отнесу тебя домой?

Его голос звучал мягко и осторожно, кажется, даже с уважением. Но от прикосновения на плече не ощущалось тепла и Лань Чжимин вздрогнул, чуть отодвинувшись.

– Не бойся. – произнес странный человек. – Я – Вэнь Нин.

Будто бы имя могло объяснить хоть что-то.

– Я – Чжимин. – почти невольно ответил юноша и добавил. – У меня нет дома. Я не хочу никуда идти.

– В ущелье неуютно и холодно. Ты простынешь. Если ранен и без того – станет хуже. – сказал Вэнь Нин.

– Ну и пусть. – тихо сказал юноша. – Мне не за чем жить. Я не хочу больше.

– Что ты? – вздохнул Вэнь Нин и осторожно потянул его к себе. – У тебе впереди целый Путь, большая Дорога. Не говори так.

Прислонившись к нему, Лань Чжимин не почувствовал обычного человеческого тепла, не услышал биения сердца. Это должно было быть страшно, но все же этот человек был единственным, кто первым его обнял. Обвив руками его шею, юноша прижался крепче. Взяв под колени, Вэнь Нин легко поднял его и понес по тропе в сторону Облачных Глубин.

– Кто вы? – снова спросил Лань Чжимин.

– Я – Вэнь Нин. – повторил человек свое имя.

– Куда мы?

– К теплу. Выйдем из ущелья. Там мягкая трава и солнце. Посидим. Расскажешь, о чем так болит твое сердце?

Услышав, что его не собираются немедленно доставить в Облачные Глубины, Лань Чжимин немного успокоился и спросил:

– Он – ваш Учитель?

– Так можно сказать. – ответил Вэнь Нин.

– Когда вы встретились впервые?

– Довольно давно. Тогда я был еще жив.

– Жив? А сейчас?

– Я умер почти год назад.

Это все объясняло. И было страшно до жути. Но Лань Чжимин не попытался ни вырваться, ни даже отстраниться.

– Как это случилось? – немного уняв волнение спросил он.

– На тропе Цюнци. – коротко ответил Вэнь Нин.

«Цюнци – звучало знакомо. Резня на Цюнци. Из-за которой Старейшина Илина и оказался здесь, в Гусу. Вэнь Нин. Это имя он тоже слышал раньше. Кажется. Старейшина Илина мстил на Цюнци за его смерть. Некоторые говорили так» – вспомнил юноша обрывки того, что слышал.

– До этого. Раньше. – сказал он, не решаясь произнести «при жизни», – Вы были друзьями?

– Нет. Не думаю, что можно сказать так. Просто… Вей-лаоши очень внимательный, смелый и добрый. Он был первым, кто видел, как я стреляю из лука. И похвалил. От неожиданности я очень растерялся и даже убежал. Потом он рекомендовал меня. Но я допустил промах. И очень из-за этого огорчился, думая, что подвел его. Но он сказал, что в этом нет ничего такого. Потому что я стрелял на людях впервые и просто сильно волновался. – немного сбивчиво рассказал Вэнь Нин.

– Я тоже. – прошептал Лань Чжимин. – Я тоже сильно волновался. Но он ни за что не простит мне.

«Может быть потому, что год назад не успел спасти вас»-подумал он про себя.

– Расскажи? – снова попросил Вэнь Нин.

========== Глава 35. Чистое стремление. ==========

Глава 35

***

Лань Чжимину казалось, что он снова совсем ребенок. Не тот даже, каким был, а каким лишь хотел и так и не смог побывать. Он сидел на коленях у человека. Даже зная сейчас, кто он, Лань Чжимин не мог про себя назвать Вэнь Нина иначе. Призрачный генерал. Кажется, так его прозвали за невероятную силу. Шепотом и с опаской как-то раз говорили, что он может разорвать заклинателя голыми руками, почти не напрягая мышц, способен сворачивать горы и вырывать деревья с корнями. Вероятно, он и правда был сильным. Когда Вэнь Нин поднял его на руки, действительно казалось, что ему это вовсе ничего не стоило. Наверное, он даже вообще не знает усталости. Но все же. Говоря с ним, юноша никак не мог почувствовать в нем ни озлобленности, ни холодного дыхания смерти, ни какой-либо иной Тьмы, о которой старались пореже говорить даже взрослые. Предупреждали, мол, Тьма подкрадется исподволь, незаметно опутает – и вот, ты в сетях. Но если Тьма – это говорить просто и искренне, несмотря на запреты, то его сердце и впрямь привлекала подобная Тьма. Обсуждение других было в Ордене Лань под запретом. Осуждаешь за спиной, значит бесчестен сам. Лань Чжимин понимал справедливость этого. Правильно говорить с человеком в глаза и лично. И все же это ведь касалось только осуждения. Но, увы, в частности, в исполнении правила всегда немного искажаются. Лань Чжимин же любил наблюдать за людьми, ему хотелось говорить с ними о них или с другими о них. Иногда он видел их ошибки или даже просто огрехи, небольшие недочеты. Ему казалось, что все хотят стать лучше, все хотят знать о себе больше, и, если сказать о своем наблюдении аккуратно, – то это лишь участие, а не стремление посмеяться или тем более оскорбить. Но ему в некоторой мере не повезло. Мальчики, с которыми он жил рядом и больше общался были довольно гордыми, иные же напротив – более легкомысленными. Лань Чжимин же не проявлял упрямства и решив, что, вероятно, люди – весьма непонятные создания, он перестал пытаться говорить с ними о том, что хотел обсудить сам, уступая другим инициативу. Он действительно был очень послушным, сдержанным и тихим. Дисциплину он не нарушал почти никогда. Еще совсем маленьким, он почти не интересовался игрушками, мечтал об оружии и тренироваться. Если поиграть собиралась небольшая компания, он любил это и охотно участвовал. Но наедине с собой, он никогда не играл. Рано научился читать, чтобы извлекать пользу хотя бы из этого. А после, когда пришло время, тренировался отчаянно и даже сверх всякой меры, так что воспитателям и учителям пришлось приложить немало усилий, чтобы убедить его, что так делать нельзя. Отдельно их поражала ярость и сила, таящиеся в таком тихом ребенке и в его на вид еще совсем слабых руках. Однако, с помощью регулярных медитаций проблему решили. По крайней мере, от его действий никто не пострадал. И даже после того как недавно он бросил в шисюна нож и получил за это строгое наказание, мало кто мог припомнить сейчас, как совсем ребенком он сломал о меч Учителя Лань свое тренировочное оружие. Тогда действительно мало кто понял, что произошло. А Учитель лишь на несколько дней отстранил его от занятий с оружием. После же все было уже в порядке. И о небольшом с виду инциденте забыли.

Вэнь Нин и сам говорил просто, открыто, вместе с тем, чуть сдержанно, как будто лишний раз подчеркивая ценность слов и тех, о ком эти слова звучали. Обсуждать так – определенно не могло быть под запретом. И молодой заклинатель клана Лань и сам почти не заметил, что вовсю поддерживает беседу. Раньше он ни с кем никогда не разговаривал так.

– Как ты понял, что он – твой Учитель? – спросил Вэнь Нин. Это было чистое любопытство, а не стремление проникнуть в юношеское сердце особенно глубоко.

– Я не знаю. – тихо сказал мальчик. – Я просто…правда не могу понять, как так вышло. Но я расскажу, хорошо. – глядя в лицо Вэнь Нина, он понимал, что не мог оставить, наверно, любой его вопрос без ответа. – У нас в Ордене многое под запретом – обсуждения, сплетни, слухи. Но если случается что-то, смущающее многих, даже тишина разговаривает. Год назад… мне кажется, люди из льда и инея стали еще более холодными. С виду. А внутри, – напротив. Многие сердились. Старшие старались, чтобы наша жизнь проходила, как обычно. Но…мы тоже ощущали…опасность и неизвестность. Думали, что будем защищать нашу Обитель до последнего. Не будем послушными марионетками, даже умерев. Никто не знал, как это сделать. Но…мне нравилось, что мы больше говорили друг с другом. Обсуждали, хотя почти нечего было обсуждать. А его имя произносить вслух никто не решался. Ведь даже взрослые рядом с нами не называли его имени. Учитель Лань тогда…пожалуйста, простите, Учитель. – на всякий случай попросил Лань Чжимин, прежде чем продолжать. – Он сделал это в сердцах, я видел это в его взгляде и даже слышал в голосе. Учитель Лань сказал нам никогда не сметь заговаривать со Старейшиной Илина и даже не смотреть в его сторону. Это было всего раз. Но кажется… мы…и вообще ведь все знали, что он совсем рядом, в Гусу. Если не слова, то мысли о нем были везде. И всякий раз мы вспоминали и тот озвученных Учителем Лань запрет. Это было очень беспокойно. Шэн-сюн…– он запнулся, произнеся это имя, но все же продолжил – Кажется, он был спокойнее всех нас тогда. И потому я решился однажды сказать ему о своих мыслях. Ведь…как бы то ни было Цзэу Цзюнь сам позволил Старейшине Илина находиться в Гусу. Я…не могу поверить в то, чтобы Глава Ордена сдался Тьме или был ею околдован. Еще… В недавней войне…я мечтал сбежать туда. Хотя и понимал, что маленький и без боевого оружия – просто ничтожен. Но столько заклинателей в белом ушли. И многие больше не вернулись. Мы же должны были просто сидеть там и расти. Как маленькая зеленая поросль бамбука… Но я не пытался уйти. Ведь для нас тоже было дело. Нам находили дела, посильную работу. Тяжелую делали взрослые…Ведь прямо перед войной случился пожар. Сильный. Но кто-то предупредил главу Ордена. Нас успели спрятать в горах. И все же конечно я и многие еще думали, самое важное и интересное там, где сверкают боевые мечи и духовные силы. Я слышал, что Ханьгуан Цзюнь увел большой отряд в Цзян Лин. Они были рядом на той войне. Сражались бок о бок. Говорят, правда, и друг с другом даже. Но…мне было сложно верить. Ханьгуан Цзюнь… – юноша мысленно извинился перед Вторым Нефритом Лань. – Очень дорожит им. Сейчас я просто уверен в этом. А раньше лишь предполагал, что…если между ними и возникают конфликты, то это не вражда, не противостояние Черного и Белого. И если все так, не могут же как минимум сразу оба Нефрита Лань, настолько ошибаться в отношении одного человека, одного заклинателя. Если оба они поддерживают его, Старейшина Илина просто не может быть воплощением жестокости и зла. – юноша вздохнул. – Шэн-сюн тогда сказал мне, что Тьма хитра и имеет много обличий, что мне не стоит идти у нее на поводу и продолжать подобным образом размышлять, куда вернее проявлять покорность и следовать наставлениям Учителя. Тьма не сможет победить, если дух не в смятении, а разум свободен от праздных сомнений. Я понял тогда, почему он спокоен. И больше ни с кем не поднимал таких тем. На самом деле, довольно быстро и вовсе все успокоились. Ведь кроме ужасно редких разговоров и мыслей у нас ничего не было. Никто даже ни разу не видел его. Не происходило ничего особенного, и мы просто жили дальше. Со временем мы, кажется, даже почти забыли об этом соседстве и уже не обсуждали, а можно ли вообще встретить грозного Старейшину внутри стен Обители. А потом я просто увидел его, проходя у библиотеки. Я почти прошел мимо…потому что…он как будто был там всегда. – Лань Чжимин усмехнулся. – Человек в черном и красном на подоконнике, чуть скрытый ветвями молодой магнолии выглядел невероятно уместно. На самом деле, благодаря дереву, он и правда не очень бросался в глаза. И я бы…никогда не назвал его Старейшиной Илина. Из того, что говорят о нем, представляется что-то совсем другое. Он читал что-то интересное, и не видел, что я смотрю. Мне также помогало это наше замечательное дерево. Лишь спустя время я понял, кого вижу перед собой. И мне стало еще интереснее. Я…почти не встречал раньше заклинателей других Орденов. Мне казалось, я вижу что-то невероятное. Легкий ветер играл его алой лентой. И все же он сидел так, что страницы книги в его руках совсем не трепетали. Нарушая все правила обращения с рукописями, он все-таки относился к книге очень бережно. Еще кажется, он ни на секунду не замирал. Я смотрел очень пристально и непочтительно. Мне, наверное, повезло, что он был так увлечен, что не замечал. Но чем больше я смотрел, тем интереснее мне было. Я уже не мог просто пойти дальше, мимо и восвояси. А вдруг я больше никогда не увижу его – подумал я, – и мне захотелось заговорить с ним. Мне захотелось…остаться рядом с ним. Это было что-то очень глупое, что я говорил ему тогда, наверно. Просто первое, что приходило в голову. И, я лишь подумал, как обратиться к нему, а слово Учитель слетело с языка само собой. Научиться хорошо стрелять из лука…– юноша снова замолчал, потому что вспомнил последние слова Вей Усяня об этом, которые задели его очень больно. – я хотел научиться и сказал, как есть, раз уж назвал его Учителем. И. Я понимаю, что все это…было не по правилам…и непочтительно…но я просто не хотел помнить этих правил тогда. Еще было страшно. Ведь внешность бывает обманчива. И я. Не решился войти в библиотеку, чтобы поговорить. Наверно…все произошло вот так…именно поэтому. – юноша горько вздохнул.

Вэнь Нин погладил его по голове, как частенько делал с А-Юанем и спросил:

– Что произошло? Объясни мне.

Лань Чжимин вдруг почувствовал, что буквально не может вдохнуть. Перед глазами снова встал момент, когда Учитель Вей подхватил Дэшэна на руки, когда Лань Чжимин понял, что сделал. Юноша крепко зажмурился, но внутреннему взору это не помогло – картина живо стояла перед глазами.

– Я не хотел! – воскликнул Лань Чжимин. – Нет! Ни убить, ни даже ранить Шэн-сюна – ни за что! Я лишь увидел острие меча над его плечом. Я думал, что у меня есть небольшой шанс и он согласится. Что я смогу иногда видеть его. И тут на солнце блеснул металл, кто-то был за его спиной. Так не должно было быть. Просто не должно – и всё!

Он чуть не задохнулся, выпалив все это, но Вэнь Нин снова погладил его по голове. Он ничего не сказал сейчас, но поддерживал очень бережно и Лань Чжимин просто почувствовал, что тот его не осуждает, а напротив переживает за него и сочувствует. Верит ему, хотя и видит впервые в жизни.

– Мне нравится оружие, которое может летать само. – сказал юноша. – Как метательный кинжал или стрелы. Меч тоже может летать, но это все же не то. И еще. Учитель Вей прав, я нарушаю правила. У нас запрещено убивать. Но я…и не делал этого в Обители. Я ухожу в горы поохотиться иногда. Бросать нож я учился для этого. И поэтому умею ориентироваться на слух, даже лучше, чем на взгляд. Но теперь… – Лань Чжимин невольно снова зажмурился. – Учитель Вей считает, что я сделал это специально.

– Почему он так думает? – спросил Вэнь Нин.

– Шэн-сюн…я не думаю, что могу сказать точно, лишь предполагаю. Он…может быть крепко запомнил тот наш случайный разговор. О том что Старейшина Илина не воплощение Тьмы и Зла, возможно. Вероятно, он стал внимательнее наблюдать за мной с тех пор. И когда я заговорил с Учителем Вейем у библиотеки, он вмешался. Это было очень непочтительно. Шэн-сюн ругал меня и говорил о Старейшине Илина очень грубо, так, будто его вовсе не было рядом. Наказ Учителя Лань не приближаться и не говорить со Старейшиной все еще был в силе и я правда нарушал его в тот раз. Но после…Учитель Лань отменил свой запрет. Кажется, из-за нас с Шэн-сюном. Я так и не понял, если честно. – Лань Чжимин вздохнул, собираясь с мыслями. – Мы шумели у библиотеки, и Учитель Вей наказал нас, связав вместе заклинанием, похожим на длинную веревку, которую просто так не снять. Он же сказал нам отправиться с этим к Учителю Лань и что если тот не снимет с нас заклятие, я могу, если освобожусь от него сам до вечера, разыскать его снова. Учитель Лань…Шэн-сюн довольно спокойно и верно рассказал ему все. Тот очень рассердился, но не ругал нас и вообще никого не ругал, просто отправил восвояси. А после, на очередном занятии объявил, что общаться со Старейшиной Илина не запрещено более. Только… Учитель Вей тогда вечером не стал даже говорить со мной. А я очень надеялся, ведь смог снять его заклятие. Мне было обидно. Только вы не подумайте, пожалуйста, что я рассердился на него. Мне просто показалось, что я прошел небольшое интересное испытание. И мне хотелось еще. Я стал вести себя упрямо. Учитель Вей тогда сказал мне «найди меня до отбоя» – и я нашел. А после мне хотелось находить его снова и снова. Раньше мне не хотелось быть настойчивым. Теперь же мне совсем не хотелось отступать и покоряться. Чему? Ведь я хотел хотя бы просто поговорить. И это уже не было нарушением правил. Но всякий раз, я совершенно не знал, что сказать, и Учитель Вей просто проходил мимо несколько раз. И все же. Я был согласен. Мне было интересно. Это же почти как игра «найди Учителя Вея и поздоровайся». Может быть, я позволил себе быть слишком легкомысленным. Не думал, что Шэн-сюн после отмены запрета продолжит наблюдать за мной. Понятия не имею, что он делал на самом деле. Я о нем совершенно не думал даже. Но теперь я невольно гадаю и может Шэн-сюн тоже был у минши… Тогда утром я впервые встретился с Учителем Веем случайно. Не пытался угадать, где он пройдет и не бродил по Обители в свободное время, чтобы его встретить. Получилось и правда само собой. И он сказал мне прийти к минши, если там будет людно. Так и случилось. Я заметил потому, что к минши отправились более десятка заклинателей из личной охраны Главы Ордена. Они шли так, что это точно не было прогулкой или случайностью. Когда я был на месте там уже были многие. Самым странным были люди из клана Цзинь у самых дверей минши. Были и заклинатели из других кланов. Вероятно, происходило что-то довольно важное. Но я не успел ничего понять, когда множество людей пришло в движение, потому что двери минши открылись и оттуда вышли Учитель Вей и Ханьгуан Цзюнь. Их тут же обступили и остановили. Я был слишком далеко, чтобы разобраться, что к чему. Шум у минши привлек еще заклинателей, это уже была совсем большая толпа. Но я все же видел, как в один момент целый строй адептов Цзинь дрогнул, как бы желая отступить. На самом деле…их обыскали обоих. Как преступников. И Цзэу Цзюнь позволил обойтись так со своим братом. Наверно, так и впрямь было нужно. Но тогда я видел лишь, как люди стали стремительно расступаться, давая дорогу. Мне кажется, никто не мог бы стоять у него на пути, хотя он вроде бы просто шел вперед, глядя прямо перед собой. И все же всем хотелось отойти. Лишь Ханьгуан Цзюнь поравнявшись шел рядом с ним. Я тогда подумал, что они могли бы так вместе пройти через все, что угодно. И, если я все еще хочу называть его Учителем, я должен пойти тоже. Следовать за ними я мог, как оказалось, без особого труда. Теперь я думаю, может быть Шэн-сюн видел, как я ушел за ними тогда. Совершенно не представляю, что на него нашло, о чем он думал. Он не говорил мне – и я совершенно не хочу говорить с ним сам. Я лишь помню, что видел, как совсем близко от цзиньши Учитель Вей потерял сознание. Это было так неожиданно и…мне вдруг стало так горько за него, что я просто бросился к ним. Ханьгуан Цзюнь конечно понял, что я не случайно оказался рядом. Но ни тогда, ни после, он никак не припомнил мне этого поступка. Я просто помог ему войти в цзиньши, открыл и закрыл двери. А после не мог уйти, хотя и отошел немного от его дома. Только когда к цзиньши пришел Цзэу Цзюнь, я понял, что веду себя, наверно, совсем неприлично. Наконец вернувшись к себе, я не мог заснуть и после отбоя. Просто лежал. Я говорил себе, что с ним все будет в порядке, что даже если он ранен, ему помогут. Но я не мог…себя уговорить. На следующий день я едва осилил выслушать все занятия. А потом бродил по улицам без особой надежды. Пойти к цзиньши почему-то было страшно. Но я твердо решил сделать это на следующий день, если сегодня так и не смогу успокоиться. Только…в тот вечер я и бросил кинжал в Шэн-сюна. Я…увидел Учителя Вея издалека и побежал за ним. Он шел по улице, а значит с ним было все в порядке. Но я…не мог просто взять и пройти мимо увидев, лишь мельком. Я даже спросил его, как он. И рассказал, что видел. Я понимал, что это как минимум невежливо, но я не хотел от него скрывать. Он рассердился, конечно. Нет. По-настоящему он сердился потом. А в тот момент, я даже не знаю. Это непохоже на все, что я видел прежде. Я лишь хотел попросить у него прощения. А он опустился прямо на дорогу, напротив меня, очень близко и просто заговорил со мной. Впервые с тех пор, как я встретил, его у библиотеки. Нет. Это было просто впервые, когда он и правда обратил на меня внимание. Он говорил очень кратко и просто. Почти как вы. И я сказал вслух больше, чем даже думал сказать. Сегодня я сказал еще больше. Только что толку, ведь он никогда не простит мне…