Текст книги "Другая жизнь Старейшины Илина (СИ)"

Автор книги: Edheldhae

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 56 страниц)

– Вей Ин.

Вей Усянь толком не понял, потревожил ли он все же Лань Ванцзи или тот просто разговаривал сквозь сон. Но все же ответил:

– Я здесь, Лань Чжань. Не беспокойся, я рядом.

Лань Ванцзи чуть нахмурил и тут же расслабил брови. Дышал он также ровно и спокойно, вроде бы продолжая спать, и больше ничего не сказал. Несколько часов прошло тихо и ровно. Вей Усянь приклонил голову на край кровати, не выпуская руку Лань Ванцзи из своей. Спустя время ему показалось, что Лань Ванцзи тихо сказал что-то. Подняв голову с кровати, Вей Усянь посмотрел внимательнее, прислушался и смог разобрать, что Лань Ванцзи просил воды. Вей Усянь тронул его за плечо и сказал довольно громко:

– Лань Чжань, если хочешь воды, открой глаза, я дам тебе пить.

Он пожал ему плечо и позвал снова:

– Лань Чжань.

Лань Ванцзи медленно открыл глаза. Он ещё не вполне пришел в себя. Но Вей Усянь вдруг почувствовал радость от того, что глаза Лань Ванцзи открылись. Он улыбнулся и сказал ещё раз:

– Лань Чжань.

Тот моргнул и вздрогнул.

– Вей Ин?

Вей Усянь придержал его за плечо, не давая двинуться необдуманно резко.

– Осторожнее.

– Как ты здесь? – голос Лань Ванцзи звучал низко и немного хрипло.

– Пришёл. – чуть пожал плечами Вей Усянь. – Ты просил воды. Хочешь пить?

– Да. – подтвердил Лань Ванцзи.

Вей Усянь помог ему немного повернуться и дал воду, которую принес с собой.

– Не спеша пей, по чуть-чуть.

Устраивая Лань Ванцзи обратно, Вей Усянь говорил:

– Ложись головой на другую руку. А то ещё и плечи затекут в неудобном положении.

Он погладил, немного разминая мышцы руки Лань Ванцзи, на которой тот лежал все это время.

Как и многие другие, Лань Ванцзи довольно долго считал, что Вей Усянь слишком беспечен и бесцеремонен в общении с другими. Он легко сокращал личную дистанцию, куда ближе положенного минимума. Казалось, он и вовсе не замечал ее. Нередко в разговоре он закидывал собеседнику руку на плечи, не прекращая при этом болтать и делал это с таким видом, будто все, что он позволяет себе вытворять – абсолютно в порядке вещей. В Ордене Лань во все времена очень трепетно относились к дозволенной дистанции и тем более прикосновениям. При этом даже по меркам своего Ордена Лань Ванцзи всегда был молчаливым и отстраненным, с раннего детства. Он будто был создан для одиночества. Потому и заслужил свое прозвище льда средь морозного инея. На самом же деле по-настоящему легко и спокойно ему было лишь на коленях у родной матери, с которой он мог видеться крайне редко. Но все же никому больше он и не позволял обнять себя, не терпел чужих прикосновений. Настаивать на этом никто и не пытался. В итоге явление в Облачные Глубины такого беспорядочного и бесцеремонного человека как Вей Усянь стало для Лань Ванцзи своего рода потрясением. Мало того, что тот нарушал правила, болтал без умолку и упрямо пытался называться другом или приятелем, так еще и будучи застигнут во время попытки пронести в Обитель алкоголь, не уступал и не подчинялся, а захватив в крепкие объятия, уронил Лань Ванцзи вместе с собой на ту сторону стены. Заставив таким образом и его формально нарушить правила. В тот момент Лань Ванцзи очень злился. Но время спустя подумал, что вероятно многие или по крайней мере некоторые вполне способны вести поединок не по правилам. И если ты к этому не готов, то становишься довольно легко уязвим для неожиданной уловки. Если есть то, чего не любишь или сторонишься, рано или поздно оно может обернуться против тебя. В итоге Лань Ванцзи вынес для себя неплохой урок и решил, что упасть со стены, пожалуй, вполне того стоило. Однако ему все еще казалось, что Вей Усянь специально его дразнит. Такое поведение выглядело весьма недостойным во всех отношениях. Но кроме того, Лань Ванцзи ловил себя на мысли «будь ты не такой наглец, дружить с тобой мне было бы возможно и правда приятно». Вот это совершенно непонятное, необъяснимое «приятно» и заставляло Лань Ванцзи внутренне огорчаться, сердиться, сторониться Вей Усяня, но при этом обращать внимание на него всякий раз, как тот оказывался поблизости. Самоконтроль и бесстрастность – были, пожалуй, наиболее заметными с первого взгляда качествами Лань Ванцзи, за которые его стали ставить в пример другим ученикам очень рано. Уже в 13 лет он настолько привык быть этим самым примером для всех, что держать контроль постоянно стало для него чем-то вроде необходимости, всегда оправданной. Он должен был выглядеть достойно всегда. Даже наедине с собой, не позволяя себе слабости. Когда беда пришла в его дом и позже забросила в лагерь перевоспитания в Цишане, Лань Ванцзи был на пределе, но все же почти не замечал этого. До тех пор, пока Вей Усянь не подошел к нему и прямо не предложил свою помощь. Согласиться Лань Ванцзи конечно не мог. И был вместе с тем немало озадачен – как это так, чтобы не нужно было превозмогать боль, оставаться сильным, что бы ни произошло. Что же требуется в таком случае? Тогда он этого не понимал. И, весьма вероятно, не понимал до сих пор. Но по крайней мере постепенно он перестал бороться с мыслью, что на самом деле не хочет гнать Вей Усяня от себя прочь, не чувствует потребности в уединении от него. Он все еще оставался крайне непонятным, но отталкивающим при этом не был. И когда Вей Усянь свалился от жара в пещере под горой Муси, Лань Ванцзи на самом деле не был против позволить ему устроиться у него на коленях. Привычка к запретам, заставляла его возражать. Но все же уступив, он понял, что присутствие этого человека так близко от него, ему не в тягость. Напротив, возникало ощущение правильности происходящего. Тем сильнее он беспокоился за него. Чувствовал, как отдавая тому духовные силы, кажется, ощущал себя от этого только лучше, а не уставал. Как будто Вей Усянь стал частью его. И рядом с ним Лань Ванцзи чувствовал себя целым. Тогда и еще долго после он не мог описать эти свои ощущения словами. Только сейчас, кажется, его мысли на этот счет приобрели какую-то более внятную форму. Думать о том, что мог ощущать в текущий момент сам Вей Усянь, Лань Ванцзи даже не пытался. Но он хотя бы перестал запрещать своему сердцу наполняться теплом от того, что тот был рядом, проявлял участие и заботу, прикасался и гладил. Стало легче. И пусть это будет случайным и мимолетным, закончится, но сейчас…

– Вей Ин…мне сейчас очень хорошо и тепло, от того, что ты рядом.

Лань Ванцзи полу дремал и сам не сознавал, что произнес это вслух, однако от звука своего голоса стал ближе к яви и почувствовал, как его мягко погладили по голове, чуть отводя назад волосы. Слова прозвучали у самого его уха, Лань Ванцзи почувствовал тепло чужого дыхания:

– Лань Чжань, я буду здесь каждую ночь, пока ты не поправишься. Спи спокойно, тебе нужно хорошо отдыхать. Я не уйду, пока ты не проснешься.

После этих слов Вей Усянь снова погладил его и продолжал так, пока не убедился, что Лань Ванцзи снова заснул, довольно крепко. Положив руку ему на плечи, Вей Усянь снова положил голову на край кровати. Теперь прямо перед его лицом струились длинные темные волосы Лань Ванцзи и блестящая в них даже в темноте, лобная лента. Вей Усянь чуть усмехнулся, вдруг вспомнив, как однажды случайно стянул эту ленту. Ее длинные концы, подхваченные ветром, мешали взять прицел и Вей Усянь хотел просто отмахнуться, но поймав, решил немного пошалить и потянул за нее. Совершенно не предполагая, что лента решит покинуть своего владельца, а тот будет этим заметно огорчен. На самом деле то, как Лань Ванцзи дорожил лентой казалось Вей Усяню скорее забавным и будило желание больше подшучивать над ним. Однако на арене при облаве на Байфен, Лань Сичень вроде бы сказал, что есть какой-то смысл… «Мало того, что в Ордене три тысячи правил, так еще и загадки. И надо же было так довести человека, чтобы он сам просил себе наказания и не возражал против явно несоразмерной жестокости. Чего я еще в конце концов не знаю…» – думал Вей Усянь, тоже постепенно сдаваясь сну.

Cколько продремал так, он не понял, однако первое, что увидел пробудившись – это светло хрустальные глаза Лань Ванцзи. Что означало, что тот успел проснуться, повернуться и, зная упрямство этого человека, мог продолжать смиренно, неподвижно и молча наблюдать за спящим Вей Усянем довольно долгое время.

– Тебе неудобно. – произнес он. Вопросом это не было, но Вей Усянь еще толком не проснувшись, возразил:

– Мне нормально.

– Почему ты не лег, как следует? – продолжил Лань Ванцзи почти строго.

В глубине Цзиньши, за перегородкой была еще одна кровать. Вей Усянь знал об этом, но считал, раз уж пришел побыть рядом с человеком, то нужно оставаться близко, а не отправляться дрыхнуть почти в другую комнату. С тем же успехом можно было бы оставаться спать и по ту сторону горы – не велика разница.

– Твоя кровать для двоих тесновата. – пробурчал он сонно. – Пока ты лежишь так, мне совершенно точно не хватит места. Вот залечишь раны, тогда можем попробовать…

– Вей Ин! – не выдержал Лань Ванцзи.

Вей Усянь моргнул, приподнял голову и вздохнул:

– Час наверняка ужасно ранний.

– Семь утра.

– Ты проснулся в пять?

– Нет, позже.

– Раз все равно проспал подъем, то и спал бы себе дальше.

– Жарко. – пожаловался Лань Ванцзи.

Вей Усянь коснулся его плеча, а затем лба и щеки. Жар похоже все-таки был, хоть и несильный. Принеся воды и полотенце, он аккуратно обтер лицо, шею и плечи Лань Ванцзи влажной тканью.

– Так легче? – спросил Вей Усянь. И, услышав ответное «мгм», чуть улыбнулся.

Снаружи все еще хлестал дождь, но ветер стал тише. Через некоторое время Вей Усянь немного приоткрыл окно и вернувшись к кровати, предложил Лань Ванцзи еще немного попить. Тот согласился. Уложив его обратно, Вей Усянь сделал круг по комнате и, проходя мимо, подхватил с невысокого столика книгу. Лань Ванцзи следил за ним взглядом.

– Я совершенно уверен, что она ужасно скучная. Но мне интересно. – произнес Вей Усянь, вернувшись назад и снова устроившись сидеть на полу, у изголовья кровати. – Почитать тебе? – спросил он и, снова услышав «мгм», перелистнул пару страниц. Ему на глаза попалась закладка – цветок, высушенный, но очень хорошо сохранившийся – фиолетовый бутон пиона с изящными белыми прожилками, на коротком отрезе стебля с одним листком. Цвет оставался сочным и ярким.

– Фиолетовый? – недоуменно произнес он.

– Что? – переспросил Лань Ванцзи.

– Красивая закладка в книге. – сказал Вей Усянь.

Лань Ванцзи протянул руку и положил ладонь ему не предплечье.

– Почитай. – напомнил он и прикрыл глаза.

Вей Усянь спрятал закладку между страниц и принялся читать. Сначала без особого интереса, но вчитавшись, не заметил даже, как стих дождь, и забыл то и дело поглядывать на Лань Чжаня, проверяя дремлет тот или все еще его слушает. К реальности его вернул звук открывшейся двери, он обернулся. От резко взметнувшейся Темной Энергии Лань Ванцзи вздрогнул и распахнул глаза. Вновь обретенное зрение мало что прояснило в происходящем. Едва переступив порог комнаты, остановился его брат, Лань Сичень. Вей Усянь все также сидел подле кровати, лишь обернувшись, он все еще держал в руках книгу. А вот Лань Сичень со своей стороны видел выражение лица Вей Усяня и вероятно именно это и заставляло его стоять неподвижно. Лань Ванцзи, чуть сжал руку Вей Усяня и позвал:

– Вей Ин.

Но тот не обернулся. Напротив, он закрыл книгу и повернулся в сторону Лань Сиченя всем корпусом. Лань Ванцзи не мог удержать его, только отпустить. Отложив книгу в сторону, Вей Усянь, все еще сидел, в непринужденно расслабленной позе и смотрел на Лань Сиченя снизу вверх, только напряжение Темной Ци в воздухе все крепло и крепло.

Глава Ордена Лань встретил его взгляд спокойно, хотя чувствовал и понимал, что в этот раз вся темнота этих глаз и нарастающая пляска энергии предназначены ему лично. О причине догадаться было несложно. На лице Вей Усяня четко читалось «глава Ордена и его брат, как ты мог допустить это?!». Лань Сичень и сам задавался этим вопросом почти беспрестанно, потому увидеть его в яростно сверкающих темнотой глазах Вей Усяня ему труда не составило. На мгновение он опустил глаза и почти в то же время Темная Ци начала спадать. Это почувствовал и Лань Ванцзи. Вей Усянь тем временем поднялся на ноги, молча поклонился Лань Сиченю и вышел из цзиньши, лишь чуть задев того плечом по дороге к двери. Снаружи дождь перестал, стояли недолгие часы влажной прохлады. Весьма вероятно, судя по небу, вода пролилась еще не вся. И ветер с грозой скорее всего вернуться в скором времени. Вей Усянь направился для начала к личному домику Лань Циженя, где состоялся их вчерашний разговор. Он снова шел не скрываясь, не избегая, а напротив ища встречи с заклинателями и учениками Ордена. По его меркам стояла кромешная рань, но Обитель существовала в своем, непривычном для него, ритме. Целых 10 часов утра. Вей Усянь в такое время нередко сладко спал. А здесь жизнь, на сколько это возможно в столь аскетичном Ордене, буквально кипела. Особенно это касалось учеников. Даже самых младших. Проводив взглядом стройную вереницу совсем маленьких детишек, возрастом примерно ровня А-Юаню, Вей Усянь посмотрел в другую сторону, определяясь с направлением и пошел дальше. Однако ощутив тяжесть на ноге остановился. А увидев внизу ребенка в белых одеждах, исполнился искреннего недоумения. Малыш смотрел на него снизу вверх. И едва поняв, что на него обратили внимание, отскочил на положенное расстояние и изобразил поклон, еще не вполне изящный, но более чем прилежный.

– Учитель Вей, пожалуйста, простите.

Вей Усянь недолго думая, поклонился ребенку.

– Нет нужды в извинениях.

– О…– удивился малыш.

– Ты отстал от своих. Не боишься, что твой настоящий учитель накажет тебя за это?

– О..Я! – ребенок было дернулся догонять. Но перед тем выпалил скороговоркой – Я лишь хотел спросить вас о А-Юане. Он давно не приходил. Надеюсь, у него все в порядке. Если можно, передайте ему привет от меня. – договорив малыш рванул с места.

– Погоди! – окликнул его Вей Усянь. – Как твое имя?

– Цзиньи! – выкрикнул ребенок, обернувшись через плечо. Через два шага он остановился, повернулся лицом к Вей Усяню и снова поклонился. – Простите, простите. Мое имя Лань Цзиньи. Извините, что задержал вас.

– Можешь задержать снова, если выпадет шанс. У меня нет возражений. – усмехнулся Вей Усянь и снова поклонился ребенку.

Тот наконец выпрямился и понесся так, что лишь пятки сверкали. В последний момент у самой двери учебной комнаты, Лань Цзиньи затормозил, расправил плечи и вошел, как ни в чем не бывало. Вей Усянь на всякий случай огляделся, проверяя не было ли всему этому особенно явных свидетелей. Ведь в Облачных Глубинах запрещен даже бег. Удостоверившись, что нарушение имеет все шансы остаться незамеченным, Вей Усянь продолжил свой путь.

Учитель Лань, кажется, так и сидел на том самом месте, где и накануне. На этот раз Вей Усянь постучал и вошел только после этого. Хотя ответа и разрешения войти вовсе не стал дожидаться. Шагнув за порог, он поклонился, а затем прикрыл за собой двери.

– Ты ничего от меня не получишь. – спокойно произнес Лань Цижень.

Вей Усянь вздохнул.

– Рукописи, оружие, артефакты или ритуальные предметы Ордена Лань не будут служить Темной Силе. – продолжил учитель Лань.

– Если к Темной Силе приравниваете меня, то…кое-что из этого уже и так служит мне. Я проходил здесь обучение, читал рукописи, заклинаю Темную Ци музыкой. Лань Чжань спас мне жизнь. Стало быть, он и его оружие также послужили Темной Силе?

– Нет. Тогда ты еще не спутался с Темной Ци. – возразил Лань Цижень.

– В самом деле? Но ведь именно в пещере Черепахи под горой Муси я и нашел металл, из которого позже была создана Стигийская Тигриная Печать Преисподней.

– Лжешь. – прошипел Лань Цижень.

– Ни капли. – возразил Вей Усянь. – Однако, времени на воспоминания у меня сейчас особенно нет. Мне нужно помочь Лань Чжаню. Если вы полагаете, что все сделали верно и содействовать мне не собираетесь, то кнут, которым его секли, я найду и сам. Место наказания – внутренний двор вашего Храма Предков, верно?

– Ты не смеешь приближаться к этому месту!

– Мне было бы и не нужно, если бы вы принесли кнут сами. – Вей Усянь замолчал и несколько секунд смотрел на Лань Циженя, а после опустился на одно колено и низко поклонился ему. – Учитель, клянусь, у меня нет иных намерений кроме помощи. Дисциплинарный кнут нужен мне лишь на время. Я верну его в целости и сохранности. Перед именем той, что вы знали, Цансэ Саньжэнь, моей матери, я обещаю никак не использовать того, что узнаю. В том, что я собираюсь сделать, нет злого или сокрытого умысла. Я не хочу и не стану причинять вред кому бы то ни было в вашем Ордене.

– Не смей вмешивать в это еще и мать! – Лань Цижень поднялся. – Должна же быть у тебя к ее памяти хоть малая капля почтения!

Вей Усянь отвечал все еще склонившись.

– Перед ее именем я бы ни за что не осмелился солгать. И пусть моя душа немедленно покинет тело и более не вернется в Мир, если это не так.

Учитель Лань безмолвно стоял над ним. Может быть в надежде, что озвученная кара и правда постигнет говорившего. Вей Усянь же, не выпрямляясь, смиренно ждал.

– Пусть так. – наконец произнес Лань Цижень и его голос прозвучал спокойно, без тени гнева и даже, как будто, устало. – Ты получишь, что просишь. Но только на этот раз. И если в самом деле считаешь, будто я был рад наказать его – ты ошибся. Жди здесь. И запомни, я более чем уверен, что однажды жестоко пожалею о том, что поверил тебе сейчас.

С этими словами Учитель Лань вышел, а Вей Усянь покорно остался. Он даже не сошел с места, лишь выпрямился и сидел спокойно, уверенный, что Лань Цижень не вернется со стражей, не накажет его заточением за дважды бесцеремонное вторжение в личные покои одного из самых влиятельных заклинателей Ордена Лань, а сделает именно то, что обещал. Без сомнений, без сожалений, без лишних сейчас эмоций, Вей Усянь понял, что несмотря ни на что все еще уважал Лань Циженя, более того – он даже в него верил. Ведь если человек оступился, это может быть опрометчиво и плохо, но вовсе не значит, что в нем не осталось добра. Гнев и пусть даже ненависть Учителя Лань, обращенные к нему, Вей Усяню, – это все равно лишь часть его сути, которая не должна помешать видеть целое. Всякого человека, прежде чем осудить, стоит все же попытаться получше понять. Совсем не нужно, когда дело касается людей, быть особенно скорым в своих выводах и поддаваться собственным чувствам.

========== Глава 25. Магнолии – во всех отношениях благородные, мудрые и чувственные деревья. ==========

Глава 25.

– Лань Чжань, Лань Чжань, пожалуйста, посмотри на меня. Я знаю, что это против всех возможных правил. Глубокая ночь. Но мне очень нужно сказать тебе…Лань Чжань! Приди же в себя! Это же надо заснуть так крепко. И так упрямо не просыпаться. Именно когда крайне нужен. Лань Чжань! – в дополнение к словам Вей Усянь тряс его за плечо все сильнее.

– Ммм. – наконец пробормотал Лань Ванцзи, не открывая глаз – Время отдыхать.

– Да-да, все верно. – Вей Усянь погладил его по голове. – Я ужасно виноват, что побеспокоил тебя и не даю поспать. Но я нашел способ, как помочь тебе. И…мне нужно твое согласие.

– Что? – Лань Ванцзи, чуть нахмурился, но его веки все еще были плотно прикрыты.

– Шрамы, наверно, все же останутся, но ты сможешь поправиться быстрее. – начал Вей Усянь.

– Во-первых, они не на лице. –прервал его Лань Ванцзи – А во-вторых, я мужчина, так чего же мне бояться? Разве может мужчина в своей жизни обойтись без пары увечий и шрамов?

Вей Усянь замер, слова прозвучали смутно знакомо, как будто он где-то их раньше слышал. Сделав над собой усилие, он как следует пошарил в памяти и наконец признал собственные фразы, произнесенные им под горой Муси на тему ожога от Вэньского тавра, который и по сей день оставался у него на груди, почти над сердцем.

– Лань Чжань! – возмущенно воскликнул Вей Усянь. – Ты что, издеваешься? Я в кои то веки смертельно серьезен, а ты выбрал именно этот момент, чтобы учиться шутить?! Немедленно открой глаза и послушай!

Лань Ванцзи послушно разомкнул веки, сощурился от света бумажного фонарика и обратил взгляд на Вей Усяня.

– Шуметь запрещено. – как будто даже немного обижено произнес он.

– Лань Чжань. – терпеливо начал Вей Усянь. Он старался говорить спокойно, хотя глаза его даже в тусклом свете блестели почти лихорадочно. – Лань Чжань…я знаю, как очистить твои раны от того, что сделал дисциплинарный кнут. При хорошем уходе ты быстро поправишься. Но чтобы очистить, мне придется их вскрыть и расширить. Ты проспишь это под лекарствами, но когда очнешься, будет непросто…

– Меньше слов. – сказал Лань Ванцзи.

– Что? – переспросил Вей Усянь.

– Меньше слов. – повторил Лань Ванцзи. – Просто сделай – и всё.

– Лань Чжань…ты…ты уверен? Ты понял, что я только что говорил?

– Я понял. Делай.

Спрашивать или обсуждать что-либо дальше Вей Усянь не стал. Он дал Лань Ванцзи снадобье, которое должно было погрузить того в сон и снимать боль. Кажется, едва допив его, Лань Ванцзи буквально моментально снова погрузился в сон. Вей Усяня это немного удивило. Почему так спокоен? Может ли быть, что ему все равно или что он все-таки не осознал разговора спросонья? Или на столько верил, что Вей Усянь знает, что делает? Однако за приготовлениями он оставил эти вопросы. После всегда можно узнать, если это все еще будет иметь для него значение.

Следов от кнута на спине Лань Ванцзи было семь. Вычищать их требовалось кропотливо и долго, тщательно и с большим вниманием. За этим-то и застал его Лань Сичень, пришедший проведать брата рано утром:

– Вей Ин, что такое ты делаешь?

– Причиняю страдания. – раздалось ему в ответ.

– Вей Усянь! – неожиданно резко и возмущенно окликнул его Лань Сичень.

– Осталось два из семи. Если не собираешься помогать мне, выметайся. Хочешь драки, зайди позднее. – сообщил Вей Усянь.

Он не видел, как лицо Лань Сиченя мгновенно побледнело, но глава Ордена Лань быстро восстановил контроль над собой и подошел ближе:

– Что нужно делать?

Когда все было закончено, Лань Сичень оставался рядом с братом, передавая тому понемногу духовные силы. Он дал Лань Ванцзи лекарство, чтобы дольше снимало боль и удерживало в состоянии сна. Вей Усянь тем временем закончил приводить в порядок цзиньши и прихватив подушку для сидения, устроился на полу, подле кровати Лань Ванцзи, почти у самых ног Лань Сиченя. Тот некоторое время смотрел на него, потом проговорил негромко:

– Вей Ин, ты ничего не сказал мне…

– Я сказал ему. Он согласился. Я не считаю, что требуется что-то большее.

– Но если бы что-то пошло не так? Разве ты делал что-то подобное раньше?

– За кого ты меня принимаешь? По-твоему, я бы сделал с ним что-то, не проверив заранее?

– Ты проверял? – Лань Сичень был крайне удивлен.

– Разумеется, я проверял. Как бы иначе я понял, что нужно делать? – ответил Вей Усянь.

– Ты проверял на ком?

– Не имеет значения. Главное, запомни, я не пришел чтобы испытать какие-то свои предположения и теоретические домыслы на твоем брате. Я просто хочу помочь ему поскорее поправиться. И не платить за опрометчивый поступок слишком дорого.

– Почему он сделал это? – спросил Лань Сичень.

Вей Усянь посмотрел на него широко раскрыв глаза.

– Ты тоже не знаешь? До сих пор? Разве ты не понимаешь его лучше многих, без слов?

– Я понимаю. Но это совершенно не чтение мыслей, Вей Ин.– сказал Лань Сичень. – Я могу заметить, когда он рад, когда печален. Единственное, что знаю – он был в смятении. Вероятно, довольно долго. Но он с детства много времени проводит в уединении и молчании. Его не заставить говорить, если он сам этого не желает. Поэтому я не знаю причин.

– Он – единственный, кто знает?

– Боюсь, что да…– Лань Сичень вздохнул. – Я говорил с дядей. Но он сказал лишь о том, что Ванцзи много раз нарушал дисциплину, потеряв душевный покой и контроль, не стремился это исправить. Более того, когда предстал перед Учителем и наконец признался, то явно не раскаивался в содеянном. Это равносильно лжи. И всегда жестоко порицается. Дядя же слишком ревностно чтит правила…

– Лань Чжань…потерял контроль? – переспросил Вей Усянь, прервав Лань Сиченя.

– Он так сказал дяде. – подтвердил тот. – И…я думаю, он просто хотел получить наказание.

– То есть…он лишь сказал, что потерял контроль, но это не было так?.. – задался вопросом Вей Усянь. – Нет, Лань Чжань не мог бы солгать об этом. Для него очень важен контроль над собой…И уважение к себе и другим – тоже имеют для него большее значение.

– Вей Ин…ты ведь тоже виделся с моим дядей? – прервал его размышления Лань Сичень.

– Да. Мне нужно было поговорить с ним. – подтвердил Вей Усянь.

– Ты не мог бы впредь не делать подобных вещей за моей спиной?

– Не мог бы. Разве я обязан отчитываться перед тобой? – Вей Усянь чуть прищурил глаза.

– Я не требую от тебя отчета. Лишь прошу меня предупреждать. – заметил Лань Сичень.

– Я не в твоем Ордене. – напомнил ему Вей Усянь. – И не исключаю, что однажды у меня также не будет возможности или необходимости о чем-то заранее предупреждать тебя. Не стану обещать тебе того, что однозначно выполнять не собираюсь. Если мои действия создают слишком серьезные проблемы для тебя, я всегда готов покинуть Гусу.

– Даже сейчас? Ты готов просто взять и уйти? – переспросил Лань Сичень.

– Когда Лань Чжаню станет лучше. – кивнул Вей Усянь. – Я могу уйти.

– Тебе и адептам клана Вэнь предписано оставаться здесь. На тебя откроют охоту, если покинешь эти места.

– Я уйду незаметно. А ты можешь не спешить это обнаруживать и разглашать. – пожал плечами Вей Усянь. – Мир велик. Кроме кургана Луаньцзан есть еще земли Дун Ин. Возможно, я смогу туда добраться и там просто жить.

– Вей Ин, прекрати. Адепты Вэнь только обжились на этом месте немного. Ты не мешаешь мне. Нет нужды никуда уходить, оставайся здесь.

– Адептов Вэнь мой уход может и не касаться. В любом случае пока Лань Чжань не поправится, я буду здесь. – произнес Вей Усянь.

Лань Сичень не стал больше настаивать, решив отложить этот вопрос на указанное самим Вей Усянем время.

На самом деле он и не предполагал, насколько озвученное «здесь» стоило понимать буквально. Вей Усянь в самом прямом смысле находился рядом с Лань Ванцзи постоянно, не выходя из цзиньши, практически не отходя от его кровати. Ни пока тот еще спал, ни – когда проснулся. Лань Сичень, как глава Ордена, не мог оставаться с братом надолго, вынужденный заниматься делами и отдыхать, чтобы продолжать быть в состоянии исполнять все свои обязанности.

Минуло два дня и две ночи после того как они вычистили раны Лань Ванцзи. Утром третьего дня Лань Сичень застал Вей Усяня спящим сидя, прислонившись к кровати. До этого он едва ли надолго смыкал глаза, но сейчас Лань Сичень все же растолкал его:

– Вей Ин…Вэнь Цин или кто-то из Вэней знает, где ты находишься?

– Нет. – сонно пробормотал Вей Усянь. – Но я сказал, что меня не будет несколько дней.

– Ты не сказал о причине?

– Если считаешь нужным, скажи сам, я не стал. – Вей Усянь моргнул и сонно сощурился. – Ты для этого меня разбудил?

– Прости. Почему ты не ляжешь нормально? – поинтересовался Лань Сичень.

– Мне нормально и так. Оставь мне самому решать, где и как спать, ладно? – Вей Усянь снова закрыл глаза.

Лань Сичень не стал спорить, лишь коснулся руки Лань Ванцзи проверить пульс. Удостоверившись, что состояние стабильно, он вышел, чтобы дать Вей Усяню поспать еще.

Еще через день Лань Ванцзи стало заметно лучше. И днем Вей Усянь ушел на другую сторону горы. Он хотел принести еще воды из кровавого пруда, ей он регулярно обрабатывал раны Лань Ванцзи. В дополнение ко всем прочим снадобьям и лекарствам – это хорошо работало. Спускаться в поселение Вей Усянь не хотел, чтобы не задерживаться особенно долго. Однако он все же намеревался передать весть о себе и узнать, что у них происходит. Поэтому набрав в гроте воды, Вей Усянь спустился по склону немного ниже. Не доходя до кромки пролеска на склоне лежали несколько крупных валунов. Присев на один из них, Вей Усянь длинно и пронзительно свистнул. Это был куда менее действенный способ управлять мертвыми, чем флейта, но все же он работал. И сейчас Вей Усянь решил проверить его на Вэнь Нине – явится на зов или нет.

Ждать пришлось не особенно долго. Вей Усяню даже показалось, что двигаться Вэнь Нин стал еще быстрее, чем раньше. Он мало заботился тем, что тот делал, предполагая, что в случае нужды, тот обратится к нему сам. Еще в юные годы Вэнь Нин был дисциплинированным и обстоятельным в тренировках. В свое время это позволило ему в одиночку выработать вполне хороший навык стрельбы из лука. И если сейчас Вэнь Нин проявлял не меньшее усердие, то и не удивительно, что результаты этого становились заметны.

Приблизившись, Вэнь Нин поклонился. Будь он живым, улыбка его сияла бы ослепительно, растянувшись буквально от уха до уха. Несмотря на то, что мертвое лицо практически неспособно к мимике, улыбка у Вэнь Нина все равно стала получаться, совсем легкая, но зато вполне явно различимая. Улыбался он и глазами. Словом, был крайне рад видеть своего Вей-лаоши. Вей Усянь тоже улыбался и выглядел вполне беззаботно. Почти как всегда. Он расспросил Вэнь Нина о делах в поселении, о здоровье бабушки А-Юаня, о самом малыше и о собственной флейте. Оставшись вполне довольным рассказом Вэнь Нина, Вей Усянь сказал, что будет отсутствовать еще несколько дней, спросил все ли тихо у границ охранных полей и все ли в порядке с лютыми мертвецами. Не то чтобы он всерьез опасался, что что-то может случиться. Просто теперь это была работа Вэнь Нина и он должен был чувствовать, что его труд не напрасен. После разговора Вей Усянь уже было повернулся уйти, когда Вэнь Нин остановил его вопросом.

– Вей-лаоши,…могу ли я спросить…как чувствует себя Второй Молодой Господин Лань?

– С ним все в порядке. – обернувшись к нему произнес Вей Усянь. – Почему ты спросил?

– Я…я был в гроте два дня назад…

– Твоя забота – поселение и магические поля внизу. Что ты делал здесь? – спросил Вей Усянь строго.

– Меня отправила сестра… проверить здесь ли вы. Вы оставили ей Чэньцин. Она беспокоится. – робко произнес Вэнь Нин.

– Нет нужды об этом переживать. И как это связано с Лань Чжанем? – переспросил Вей Усянь.

– Второй Молодой Господин Лань был здесь…Вы встретили его в этом маленьком сосновом лесу. Это было около семи дней назад. Второй Молодой Господин Лань любит бывать в этом месте. Я видел не раз.-немного сбивчиво и издалека начал Вэнь Нин.

– Пока что я не вижу ничего необычного. Что дальше? – спросил Вей Усянь.