Текст книги "Другая жизнь Старейшины Илина (СИ)"

Автор книги: Edheldhae

сообщить о нарушении

Текущая страница: 25 (всего у книги 56 страниц)

Он почти бегом выскочил в основную комнату цзиньши, схватил чарку и оставленный утром сосуд с Улыбкой Императора и метнулся обратно. Снова сев рядом с Лань Ванцзи, он налил вино в чарку и протянул ему:

– Пей.

«Неважно, пусть ругается или дерется, лишь бы расшевелить его» – думал Вей Усянь. Но Лань Ванцзи просто взял чарку из его рук и послушно выпил. Вей Усянь буквально потерял дар речи и в свою очередь отхлебнул из сосуда, не забыв при этом забрать пустую чарку из рук Лань Ванцзи. Проглотив вино, он спросил:

– Еще хочешь?

Лань Ванцзи отрицательно качнул головой, прислонился к его плечу и закрыл глаза. Вей Усянь сделал еще глоток и наклонился поставить сосуд на пол. Лань Ванцзи соскользнул с его плеча, заваливаясь на бок за его спиной. Вей Усянь вскочил на ноги, развернулся и склонился над Лань Ванцзи, переворачивая того на спину.

– Лань Чжань! – позвал он.

Но тот не открыл глаз. Вей Усянь проверил пульс, присмотрелся к дыханию, и снова был до крайности удивлен:

– Спишь? С одной этой чарки?

Он проверил еще раз. После чего уложил Лань Ванцзи на кровати, как следует, стянул с него сапоги и присел на край.

– Ханьгуан Цзюнь, ты – просто невероятный упрямец. Я надеялся, вино поможет тебя разговорить или хотя бы немного разозлить, но ты просто выпил его и тут же отправился спать. Как такое возможно?

Он чуть погладил его по плечу.

– Как же мне теперь узнать, что с тобой? Почему ты не хотел ничего мне сказать?

Погладив еще, Вей Усянь поднялся, прихватил сосуд с вином и залез в тайник в поисках еды. Слабость в его теле еще ощутимо давала о себе знать. Поев и прикончив сосуд до дна, Вей Усянь прилег на кровать в основной части цзиньши. Он хотел немного подумать, но в итоге сам не заметил, как задремал.

В себя он пришел от того, что его вроде бы тянули за руку. Даже во сне виделось, что он задремал на солнышке у озера, но кто-то упрямо занудствовал над ухом о том, что надо вставать и идти, и тоже пытался тянуть за руку. Наконец Вей Усянь открыл глаза. Он лежал на боку, а подле него на краешке кровати на коленях пристроился Лань Ванцзи. Казалось, белые одежды в сумраке немного светятся. Обычно Лань Ванцзи ходил и сидел очень прямо, сейчас же он склонился вперед, опираясь на локти и чем-то слегка напоминал большую белую птицу, может быть цаплю, которых Вей Усянь нередко встречал на озерах Пристани Лотоса. Руки Лань Ванцзи двигались плавно и изящно, почти как при игре на гуцине, между красивых тонких пальцев скользила лобная лента. Едва слышно шурша и извиваясь, она делала петли вокруг запястий Вей Усяня и складывалась в вереницу последовательных узелков. Волосы Лань Ванцзи свободно спадали, переброшенные на одну сторону. Вей Усянь видел половину его лица, полу опущенные ресницы, чуть-чуть поджатые губы. Вся его поза в целом, несмотря на некоторую нелепость выглядела изящно. Казалось, он был полностью поглощен своим делом. И со стороны это выглядело столь неожиданно и забавно, что Вей Усянь рассмеялся и чуть двинув руками спросил:

– Лань Чжань, что это?

– Лента. – произнес Лань Ванцзи, даже не повернув голову. Как будто то, что Вей Усянь заговорил с ним, нисколько его не удивило и не обеспокоило.

– Что она значит? – спросил Вей Усянь, все еще посмеиваясь.

– Семья. Прикасаться могут только близкие люди.

– Ты…– выдохнул Вей Усянь, но так и не смог сообразить, что сказать дальше. Лань Ванцзи поднял на него глаза и тот встретив его взгляд окончательно онемел, настолько неожиданно открытым, глубоким и вместе с тем по детски наивным было их выражение. Подумав, что сейчас Лань Ванцзи чуть-чуть напоминает ребенка и вспомнив, как недавно Второй Нефрит отключился с одной лишь чарки, Вей Усянь опять рассмеялся:

– Лань Чжань, у тебя на губах все еще не высохло вино. Скажи честно, ты пьян? Я хочу пить.

Оставив возиться с лентой, после этих слов Лань Ванцзи за плечо перевернул Вей Усяня на спину и навис над ним, склоняясь все ниже. Захваченный врасплох Вей Усянь, распахнул глаза и все же успел упереться ладонями в грудь Лань Ванцзи до того, как тот опустился на него почти всем корпусом. Но это не помешало ему склонить голову и едва не касаясь губ Вей Усяня произнести:

– Пей.

Светлые глаза при этом все еще были открыты и смотрели на Вей Усяня с невероятно близкого расстояния. Запах сандала, смешавшийся с ароматом вина, казалось заполнил Вей Усяня изнутри, когда он очень медленно втянул воздух.

– Лань Чжань. – едва слышно проговорил он, опасаясь даже дышать в полную силу. – Ты что намерен исполнять все, что я говорю?

– Мгм. – раздалось в ответ. Даже этот короткий звук глубокого голоса ощущался физически и заставил Вей Усяня чуть вздрогнуть. Ладонями сквозь тонкую ткань он ощущал его тепло и мерный, четкий, спокойный ритм сердца. Хотелось убрать руки. Позволить ему быть настолько близко, насколько это возможно. Но только слишком не походило на Лань Ванцзи такое поведение. И Вей Усянь помнил, что даже то, как легко Лань Ванцзи согласился выпить вино выглядело странным. Он вел себя слишком необычно все время с тех пор, как Вей Усянь пришел в себя. В этом нужно было сначала разобраться.

– Тогда развяжи мне руки. – попросил Вей Усянь. На самом деле лента висела довольно свободно и далеко не плотно между собой связывала руки, но все же ограничивала движения. Кроме того, Вей Усянь счел это достаточно простой просьбой, чтобы проверить.

Лань Ванцзи отвернулся и перестал смотреть на него. Теперь Вей Усянь не видел его лица. Он немного подождал, но Второй Нефрит больше не двигался и не смотрел на него.

– Не хочешь? – спросил Вей Усянь.

После этого Лань Ванцзи повернул голову. Из его глаз смотрела столь горькая обида, что Вей Усяня взяла оторопь и он поспешно проговорил:

– Ладно-ладно. Не нужно, не развязывай, если не хочешь. Почему ты не спишь? Ведь вечерний колокол давно отзвенел. Ты же всегда соблюдал эти правила.

Лань Ванцзи кивнул и приподнялся на руках. Вей Усянь подумал, что тот отправится к свободной кровати, примет подобающую позу и уснет. Но возможно дело было в том, что Вей Усянь сейчас находился на кровати Лань Ванцзи и ее настоящий хозяин также хотел остаться на ней же. Лишь немного подавшись назад, Второй Нефрит Лань снова опустился на Вей Усяня, устроился головой у того на груди, прижался так, как обычно это делал А-Юань, укладываясь спать. И как будто лечь с ним вот так показалось мало, погладив ладонью от живота к боку, Лань Ванцзи крепче прижал его к себе. По счастью других движений не последовало и Вей Усянь позволил себе потихоньку дышать, опустив все еще связанные руки на плечо и спину Лань Ванцзи. Дождавшись, когда он уснет, Вей Усянь осторожно выбрался из его объятий, сел и принялся развязывать ленту. Это получилось далеко не сразу. Лань Ванцзи навязал из нее причудливую массу хитросплетений и узелков, а лента была довольно длинной. Освободив наконец руки, Вей Усянь попробовал разгладить ее и, как ни странно, у него это почти получилось. Аккуратно свернув лобную ленту, он положил ее рядом с Лань Ванцзи и задержал на нем взгляд. Наблюдая, как тот мирно спит, Вей Усянь тихо сказал:

– Лань Чжань, ты только, пожалуйста, не подумай, что я не хочу быть близким для тебя человеком. Это не так. Я бы очень хотел хотя бы иногда засыпать и просыпаться рядом с тобой. Но я не могу понять, хочешь ли ты этого. Сегодня ты очень странно себя ведешь. Пожалуйста, когда проснешься завтра утром, помоги мне понять, в чем дело.

Мысленно он вновь перебрал все те странные поступки, что Лань Ванцзи совершил за минувший вечер – приник к его коленям, ничего не хотел сказать, послушно выпил запрещенный в Ордене Лань алкоголь, связал ему руки лентой, обещал послушно выполнять все просьбы, был очень расстроен предложением развязать ленту, почти поцеловал. «Он не хотел снимать с моих рук ленту и не стал делать этого…но наклонился так близко, что если бы я не остановил его…что если бы я не остановил его?» Вей Усянь потер лицо ладонями, тряхнул головой и решительно слез с кровати. «Что, если бы я не остановил его?» – от одной этой мысли бросало в жар. Покинув цзиньши, Вей Усянь направился к холодному источнику. Второй раз за один этот невероятно длинный день. Идти было не так уж и близко, и он заметно устал, пока дошел. Лезть в источник целиком он на этот раз не решился, лишь лег ничком у кромки воды, повыше закатав рукава, опустил в воду руки, набрав пригоршню, несколько раз обдал ледяной водой лицо и шею. Подержав руки в воде еще немного, он перекатился на спину, чуть в сторону от воды и увидел над собой звездное небо, о котором просил еще утром, когда зашел позавтракать к шиди и понял, что разговор их закончится не на хорошем. Он чуть улыбнулся.

– Ладно. Спасибо. Это уже что-то. Вполне неплохо. Красиво. Хотелось бы, чтобы не хуже сложилось и дальше. – обратился Вей Усянь неведомо к кому, может быть, к Миру.

Ночи середины лета весьма теплые, даже в горах. Однако от источника веяло прохладой. И Вей Усянь понимал, что ему нужно хоть немного поспать до утра и вместе с тем не стоит оставлять Лань Ванцзи одного надолго в его непонятном сейчас состоянии. Вернувшись обратно в цзиньши, Вей Усянь тихо прошел через комнату, лишь взглядом вскользь удостоверившись, что Лань Ванцзи продолжает мирно спать. Сам он устроился на кровати в дальней комнате, где обычно в последние дни спал с А-Юанем. К счастью физическая усталость взяла свое и он заснул довольно быстро.

Когда Вей Усянь открыл глаза, было определенно утро. Он не мог сходу понять, который именно час. Но на краю кровати рядом с ним снова сидел Лань Ванцзи. Вей Усянь вгляделся в его лицо, вспомнил, что накануне вечером все начиналось примерно также и мысленно взмолился «только не это!»

– Вей Ин, как ты? – Лань Ванцзи тронул его за плечо.

– Вчера я напоил тебя вином. – сообщил Вей Усянь, садясь.

Глаза Лань Ванцзи удивленно расширились, он замер.

– Не помнишь? – спросил Вей Усянь.

– Наверно…– не уверенно протянул Лань Ванцзи. – Ты дал мне чарку.

Вей Усянь кивнул.

– Что-нибудь еще помнишь?

Лань Ванцзи ответил не сразу. Он опустил взгляд, посидел так немного, потом снова поднял глаза на Вей Усяня.

– Нет.

Вид его при этом стал немного несчастный и удрученный. Вей Усяню стало его жаль. Хотя он и не мог для себя однозначно решить, хорошо ли, что Лань Ванцзи все забыл или все-таки…ему хотелось, чтобы тот помнил хоть что-то.

Вей Усянь тронул его за плечо.

–Лань Чжань, вообще-то ты напугал меня до смерти. Я дал тебе вино, чтобы разговорить, но ты почти сразу заснул, также молча. Идем. Я хочу есть.

Лань Ванцзи пошел за ним в основную комнату цзиньши:

– Вей Ин…почему я спал без лобной ленты?

– Ты не сказал мне, зачем снял ее. – ответил Вей Усянь. – Ты вообще не хотел со мной говорить вчера вечером. Даже свое «мгм» и то ни разу не произнес.

Добыв из тайника остатки еды, Лань Ванцзи лишь коротко посмотрел на него и ничего не ответил. Они сели за стол. Вей Усянь помнил о правиле «говорить во время еды запрещено», но надолго его не хватило. Лань Ванцзи всегда был молчалив, но сегодня от этой тишины нервы Вей Усяня натягивались и дрожали, подобно струнам, он даже толком не ощущал вкуса того, что ел.

– Лань Чжань, расскажи мне наконец, что на тебя вчера нашло?

Лань Ванцзи невольно вернулся к своим вчерашним размышлениям и проблеме того, что он просто не знал, как все это сказать. Слишком многое он не понимал и чересчур смешанные чувства ото всего этого испытывал, поэтому и теперь ему крайне сложно было подобрать слова.

– Да, не молчи же! – в сердцах прикрикнул на него Вей Усянь. В глазах на мгновение потемнело, но он не обратил на это внимания.

– В минши… – произнес Лань Ванцзи, понимая, что тянуть дальше просто нельзя. – Темной Ци было очень много. Невозможно остаться вне. Я…не знаю, как описать это.

– Словами. – произнес Вей Усянь, сдержав было вскипевший внутри гнев. – Просто расскажи мне.

– Я…был в минши. И, кажется, одновременно где-то еще. Временами. – произнес Лань Ванцзи. Вей Усянь видел, как он положил запястья на край стола, напряженно переплетя пальцы и прикрыл глаза, но все же продолжал говорить. – Искалеченные черные деревья. Вкус земли и коры во рту. Крик. Постоянно звучали голоса. Громко. Разные. Иногда связно. Не помню смысла. Только отчаяние и боль.

Он снова замолчал и Вей Усянь попросил:

– Рассказывай дальше.

– Дальше. – повторил за ним Лань Ванцзи. – Цзян Лин. Та самая битва. Музыка Чэньцин как аркан из тысячи игл.

– Что? – не на шутку поразился Вей Усянь.

– Звук. Очень тонкий. Пронзительный. Не давал идти вперед. Сущность, направленная убивать, все еще могла чувствовать.

– Что за сущность?

– Убитый заклинатель. Мертвец. Есть меч. Но он предпочитает пускать в ход руки и зубы. Нести смерть всем живым. Без разницы, из какого клана.

– Ты… Позволил связать свое восприятие с лютым мертвецом? – спросил Вей Усянь.

– Я..– Лань Ванцзи чуть нахмурился. – Старался помнить, где я на самом деле. Говорил себе, что ничего этого нет. Но… Слишком яркие ощущения. Горячая липкая кровь. Убийства, ради одной лишь смерти. Как ты только мог сотворить нечто подобное? – вопрос вырвался сам собой. То, что на самом деле больше всего не давало покоя, все же было произнесено и продолжало облекаться в слова. Лань Ванцзи вскинул взгляд на Вей Усяня, полный тревоги, тоски, сожаления, не переставая говорить. – Каким образом? Из чего? Какую часть себя ты в это вложил? Какую цену отдал?

– Печать… – произнес Вей Усянь тихо. – Сделана из металла древнего меча. Я нашел его в панцире Черепахи под горой Муси. Вероятно, он пролежал там лет не меньше сотни. Впитывая отчаяние и предсмертные крики жертв монстра. Тогда я впервые слышал, как они кричат. Такой густой Темной Ци как в том металле я не встречал ни до того дня, ни после.

– Уже тогда тебе было это интересно? – спросил Лань Ванцзи.

– Да, было. Мы все так или иначе черпаем энергию ци извне. Меч вобрал столько, что сам стал источником. Я так и не разобрался до конца, как это получилось. Возможно, кроме Ци он забирал души. Очень вероятно, что так, иначе сознанию сложно было бы сформироваться, даже примитивному. Я думал забрать его сразу, но не смог. Вернулся позже. Когда подумал, что такой источник Ци в любом случае может дать значительный перевес сил в войне. Но долго размышлял после над тем, как его использовать. Я бы не смог удержать контроль, просто пропуская это через себя и музыку флейты. Сознание человека – слишком непрочная оболочка для такой мощи. Я и правда думал каким-либо образом привязать его к себе. Сделать действительно личным артефактом. Но по сути это слишком чуждая мне сущность, чтобы смешивать. Я понял, что не получится. И тогда решил создать две раздельные части, чтобы для проявления сущности Печати появился материальный барьер. То, что вышло, оказалось еще сильнее, чем я думал. Действительно, причина жертв со стороны союзников в Цзян Лине в том, что я отчасти потерял контроль и какое-то время не мог…– чуть покачнувшись, он оперся рукой о край стола, но продолжал говорить. – …восстановить его.

– Вей Ин! – позвал Лань Ванцзи. – Остановись. Не нужно об этом больше.

– Управлять собравшейся в целое Печатью можно было только через Чэньцин. Это довольно тяжело. – все еще говорил Вей Усянь. – Обращенные Печатью мертвецы напрямую мне не подчиняются. Сила, заключенная в ней, превосходила то, что я мог бы извлечь из Мира сам. Спасало лишь то, что…

Лань Ванцзи быстро поднялся, обошел стол и опустился рядом с Вей Усянем, взяв за плечи он чуть встряхнул его:

– Вей Ин, прекрати! Довольно! Хватит говорить о ней!

– Сознание Печати было довольно примитивно. – Вей Усянь перевел на него взгляд. – Ты же сам спросил. Я просто рассказываю.

– Ты теряешь силы, теряешь контроль. Не нужно больше.

– Ладно. – чуть кивнул Вей Усянь. – Хорошо. – Он почувствовал, как что-то внутри отпустило. Ничего особенного не ощущалось, пока не отступило, и ему стало вдруг легко. Сильной слабости Вей Усянь не чувствовал, ему не было по-настоящему плохо, просто хотелось прислониться к Лань Ванцзи, поэтому он позволил себе притвориться немного – качнулся в его сторону, как будто у него совсем не осталось сил. Лань Ванцзи поддержал его и привлек к себе, тихо выдохнув:

– Вей Ин.

Вей Усянь с удовольствием прижался к нему, положил голову на плечо, прислушался к его дыханию. Он закрыл глаза, отдаваясь приятному ощущению тепла и опоры. Прошло некоторое время, и он заговорил снова:

– Лань Чжань, я… – слова давались с трудом, но все же сердцу хотелось говорить, поэтому он заставлял их звучать. – Я хочу бывать вот так рядом с тобой, не только когда ослаблен или ранен. Мне нравится…мне просто нужно тепло твоих рук. Слышать голос, как он зарождается там, внутри тебя, чувствовать движение твоего сердца.

После этих слов Лань Ванцзи крепче прижал Вей Усяня к себе, лишь это движение помогло ему говорить дальше.

– Только, прошу, не снисходи. Я не хочу все это для себя одного. Если ты не чувствуешь необходимости быть также, в этом не будет смысла.

– Но я тоже хочу. – негромко ответил Лань Ванцзи. – Чувствовать твое тепло и сердце. Так близко.

Повернувшись в его руках, Вей Усянь без лишних слов обнял его, гладя ладонями спину, прижимаясь, насколько можно еще, чтобы всем телом ощущать, как он дышит, чтобы их дыхание сливалось в одно. Чувствуя, как руки Лань Ванцзи скользят по его спине в таком же движении, Вей Усянь вдруг подумал, что ничего кроме этого не имеет особого значения и смысла в жизни. Весь Мир уже здесь. У него.

========== Глава 34. Холодный металл. ==========

***

В тот же день за полдень и скорее уже ближе к вечеру Вей Усянь вышел пройтись. Он вообще не любил засиживаться на месте и долго оставаться в четырех стенах. Сегодняшнее утро отогнало куда-то далеко все серьезные и, тем более, мрачные мысли. Было только здесь и сейчас. Теплое и счастливое. Он шел неспешно, слегка улыбаясь и совершенно не глядя по сторонам, когда его слуха достигло:

– Учитель Вей!

Из неприметного переулка, который Вей Усянь только что миновал, послышались быстрые шаги и запыхавшийся голос позвал его снова:

– Учитель Вей!

Вей Усянь остановился. Не убегать же в конце концов от ребенка, пусть и очень настойчивого. Тот тем временем догнал его и поклонился:

– Учитель Вей.

Выпрямившись юноша глянул в лицо Вей Усяня лишь мельком и снова робко опустил взгляд, но все же осмелился спросить:

– Как вы себя чувствуете?

Вей Усянь лишь вопросительно выгнул бровь.

Молодой заклинатель снова вскользь глянул на него и пояснил:

– Я был возле минши вчера.

Вей Усянь наконец вспомнил, что сам же сказал ему прийти. Воспоминание стерло остаток улыбки с его лица.

– И что же? – спросил он.

– Я видел, как вы уходили вместе с Ханьгуан Цзюнем и пошел следом.

– Я не разрешал следовать за мной. – заметил Вей Усянь.

– Учитель, вы не сказали, что делать после, не сказали, что нельзя. – юноша снова поклонился. – Я…я видел, как вы потеряли сознание возле цзиньши.

– Со мной все в порядке, не беспокойся. – голос Вей Усяня прозвучал заметно холодно.

– Учитель, простите. – Лань Чжимин опустился перед ним на колени.

– Встань! – резко бросил Вей Усянь. На самом деле он терпеть не мог этот жест. Но все же перед ним был молодой юноша, почти ребенок и это заставило его сердце смягчиться. Он опустился на дорогу напротив юноши и произнес: – Ладно. Если тебе это нравится, давай говорить так. Если хочешь стрелять из лука, почему не попросишь кого-то из Ордена научить тебя? Ханьгуан Цзюнь, например, тоже хорош в этом.

Лань Чжимин удивленно распахнул глаза, когда Вей Усянь уселся прямо по среди улицы и очень близко от него – рукой подать. Но все же юноша остался сидеть напротив, только опустил глаза:

– Ханьгуан Цзюнь очень хороший. Но он… я не хочу быть непочтительным.

– Что он? – спросил Вей Усянь, игнорируя последние слова Лань Чжимина.

– Он как лед и иней. Очень холоден и отстранен. Он слишком идеален.

Вей Усянь вспомнил, как накануне вечером напоил алкоголем этого идеального заклинателя, как он сидел потом, оплетая его запястья лобной лентой. В глазах Вей Усяня заплясали озорные искры, но он сдержал улыбку и произнес спокойно:

– Вероятно, ты прав. Чего же ты хочешь?

– Мне…и правда нужен Учитель. Я читал, что ученик и Учитель, у них должно быть что-то общее, они должны походить друг на друга, хотя бы немного.

– Ты думаешь, что похож на меня? – спросил Вей Усянь.

– Я не знаю. Нет. Но я хотел бы попробовать. – проговорил Лань Чжимин. От волнения на его лице появился легкий румянец.

Вей Усянь протянул руку и тронул его за плечо.

– Я не могу быть таким Учителем, дитя. Путь Меча – не мой Путь.

От прикосновения юноша чуть вздрогнул и, вдруг как будто осмелев, поднял на Вей Усяня свои невероятно зеленые, полные горечи и слез глаза:

– Я просто не могу так больше…

– Не можешь, как? – спросил Вей Усянь.

– Все время, что я здесь. Пока был ребенком. С тех пор, как…– он на мгновение закрыл глаза. – Никто первым не протягивал ко мне руки. Не предлагал обнять. Я мог попросить сам, когда особенно хотелось поддержки. Но это… – слова застряли в горле вместе со сбившимся дыханием.

Вей Усянь осторожно потянул его к себе и тот придвинулся ближе. Всем детям по сути нужно одно, думал он, прислонив Лань Чжимина к себе, неважно в пять лет или в пятнадцать. Сам Вей Усянь, еще ребенком, тоже любил быть с людьми, хватал во сне в охапку, что ни попадя. Легко прикасался к другим, не ожидая пока те подойдут или позовут его. Это не тяготило, даже когда на него ворчали и просили прекратить. Тот же шиди редко подходил первым, мог и оттолкнуть, а все же ему нравилось, когда в разговоре или просто так Вей Усянь подходил и закидывал ему руку на плечи.

– Какое потрясающее зрелище! – раздался за спиной молодой голос.

Вей Усянь ощутил, как ему на надплечье плашмя лег клинок. Холодную тяжесть боевого металла сложно было с чем-то спутать, да и глазом даже не поворачивая головы угадывалось блестящее сходящееся острие. И все же тот, кто держал оружие, использовать его явно не собирался. В руке не было напряжения. Мальчишка просто положил меч ему на плечо, что конечно тоже было довольно дерзко, но не опасно.

– Малыш Мин, скажи, если только этот проклятый заклинатель переманивает тебя на путь Тьмы, я мигом проткну ему горло. Судя по тому, что я вижу, уже почти получи…

Вей Усянь почувствовал движение руки Лань Чжимина у своего бока, но не придал значения. Что такого мальчишка мог сделать, даже не имея обзора? Но потому как прервалась речь, он понял, что дело нечисто. Когда металл на его плече заметно задрожал, догадка переросла в уверенность. Оттолкнув Лань Чжимина прочь, Вей Усянь резко встал на ноги, разворачиваясь лицом к подошедшему со спины. Меч, падая, зазвенел о дорожный камень. Юноша был вроде бы знаком Вей Усяню, он точно слышал его голос раньше. Но сейчас было важно не это. Мальчишка удивленно смотрел как белую ткань орденских одежд постепенно пропитывала его собственная алая кровь. «На ладонь выше и попал бы точно в сердце» – отметил опытным взглядом Вей Усянь расположение небольшого метательного кинжала, вошедшего по рукоять.

– Да, что ж ты творишь, дитя?.. – проронил он и бросился к тому, кто был ранен. Юноша было поднял руку, чтобы не дать ему подойти, но взгляд черных как смоль глаз уже терял осмысленность. Мальчишка начал падать, Вей Усянь подхватил его на руки и наконец узнал того, кто появился тогда в след за Чжимином возле библиотеки в самый первый раз. Имени Вей Усянь не помнил, да и не до него было сейчас. Целителя в Облачных Глубинах он знал только одного, поэтому быстро прикинув нужное направление, пробежал обратно по улице и вместо того, чтобы свернуть, следуя дороге, прыгнул на крышу. По счастью здесь было довольно много не слишком высоких домиков и построек. На что-то сравнимое по высоте со стеной вокруг Облачных Глубин он бы сейчас не запрыгнул, тем более с человеком на руках.

– Учитель! – прокричал ему вслед Лань Чжимин и попробовал бежать следом, но быстро понял, что ему не догнать. Быстро вернувшись и подобрав меч, чтобы не оставался валяться по среди улицы, он как мог побежал снова. В ужасе от того, что случилось, он напрочь забыл, что на меч можно встать и лететь. А на своих ногах, задыхаясь от волнения, он ни за что не смог бы бежать наравне с Вей Усянем, даже если бы тот отправился улицами. Лань Чжимин даже не пытался предположить, куда тот направлялся, он просто решил, что немедленно пойдет к Главе Ордена и попросит о наказании, а лучше сразу о смерти.

Вей Усянь старался не думать о том, что делать, если Лань Сичень по каким-то причинам не окажется сейчас в ханьши. «Он просто обязан быть там – и всё, раз он мне там нужен» – решил он про себя и сосредоточился на дыхании. Потому что бежать – это в общем все, что он мог сейчас сделать для этого некстати возникшего высокомерного ребенка.

– Сичень! Открывай двери! Живо! – прокричал Вей Усянь на бегу, преодолевая заросли бамбука вокруг ханьши. В плане правил и этикета это не лезло ни в какие ворота, но в данном случае ему было плевать. Почти невероятное везение заключалось в том, что Глава Ордена Лань двери действительно открыл. Вей Усянь почти не сбавляя скорости влетел внутрь, толкнув при этом Лань Сиченя довольно сильно.

– Да, что происходит?! – не удержавшись воскликнул тот.

Вей Усянь опустился со своей ношей прямо на пол:

– Я принес тебе тело. Но оно еще живое. Поэтому это не по моей, а по твоей части.

Подойдя ближе, Лань Сичень наконец увидел одного из старших учеников своего Ордена, кровь и рукоять кинжала.

– Как это произошло?

– Меньше слов. – отрезал Вей Усянь.

Лань Сичень не стал спорить. Когда с делом было покончено, рана юноши аккуратно обработана и перевязана, сам он – бережно устроен на кровати, глава Ордена Лань спросил снова:

– Что все-таки случилось?

– Спроси его. Когда придет в себя. – произнес Вей Усянь.

– Ты не расскажешь мне? – удивился Лань Сичень.

– Нет. – коротко ответил Вей Усянь.

– Но почему? – в словах все еще звучало лишь искреннее недоумение.

– Ты – Глава Ордена и не знаешь? – голос Вей Усяня прозвучал резче.

Лань Сичень лишь чуть нахмурился.

– С каких пор дети в твоем Ордене стали стремиться убивать друг друга? – прорычал Вей Усянь.

– Дэшэн довольно высокомерен и бывает не сдержан в словах, но…

Вей Усянь вспомнил наконец его имя, после того как Лань Сичень произнес его.

– Дело не в этом! – резко бросил он.– Ты не знаешь, что твой Учитель запретил младшим общаться со мной? Нет, я не против. Я вполне понимаю. Но ты, если знал, должен был сделать с этим запретом хоть что-то. Подтвердить. Опровергнуть. Пока ты бездействуешь – случается вот это! – он махнул рукой в направлении, где на кровати лежал раненный юноша. – И я все еще не понимаю, кто научил их решать споры не словами. В наше время любой поединок между учениками в Облачных Глубинах, приглашенными даже, был запрещен. Мы должны были спрашивать разрешения у старших.

– Это был поединок? – уточнил Лань Сичень.

– Строго говоря нет. – возразил Вей Усянь.

– Тогда что же?

– Разберись в этом сам. А я пока побуду по ту сторону стен Облачных Глубин. И А-Юань тоже. Мало ли кому может не понравиться, что с младшими учениками клана Лань общается маленький Вэнь.

– Вей Ин!

Вей Усянь бросил на Лань Сиченя гневный взгляд и отправился прочь.

У самых дверей ханьши на коленях стоял Лань Чжимин. Меч второго юноши лежал у его ног. Вей Усянь вышел быстро и развернувшись закрыть за собой двери даже не заметил его, пока тот не прихватил его за край одежд и не потянул:

– Учитель!

Вей Усянь опустил взгляд и холодно проронил:

– Забудь.

– Я не хотел! – жалобно воскликнул юноша, не отпуская его одежду из рук. – Это вышло случайно!

Вей Усянь опустился рядом с ним на колено. Положил ладонь на надплечье и чуть похлопал. Он был очень близко, но не смотрел на него. Голос звучал настолько рядом, что Чжимину казалось, будто леденящая ярость интонаций буквально пронизывает его.

– Короткое движение. И ты попал почти в сердце. Ориентируясь только на голос. Не глядя. Верная рука. Многие часы тренировок. Так?

– Да! Да! Я правда тренировался. Но не для этого!

– Всегда есть те, кто говорит то, что тебе не по нраву. Хочешь стрелять из лука. Чтобы убивать таких? С безопасного расстояния?

– Нет! Нет!

Прямо на колени юноше упал кинжал, который он так злополучно использовал. Уже отертый от крови, он медленно скользил по ткани одежд, а Вей Усянь продолжал:

– Я сейчас говорю то, что тебе не нравится. И делаю то, чего ты не хочешь. Возьми свой нож. Используй еще раз. Останови меня.

В ужасе от этих слов юноша разжал пальцы и выпустил одежды Вей Усяня, которые все это время сжимал в руке. Тот выпрямился в полный рост и, произнеся «Я ни за что не хочу однажды вновь увидеть тебя.», быстрым шагом отправился прочь. Он не оборачивался, а потому не видел, как из зеленых глаз наконец потоком полились слезы, дрожащие пальцы сжали лезвие кинжала так, что, прорезая кожу, металл снова окрасился кровью. Лань Чжимин смотрел ему вслед и не мог отвести помутневшего от слез взгляда, пока темная фигура полностью не скрылась в зарослях бамбука. Когда он снова обернулся к дверям ханьши, увидел край белоснежных одежд в шаге от себя. Он знал, что это может быть только Глава Ордена и не смел поднять взгляда. Его голос звучал хрипло и с дрожью, но он все-таки смог проговорить:

– Цзэу Цзюнь, я очень сильно виноват. Прошу вас, определите мне наказание.

– Поднимайся и следуй за мной. – ответил Лань Сичень, его голос также звучал довольно холодно.

Лань Чжимин послушно поднялся, все еще не смея поднять глаз, он вошел следом за ним в ханьши и проходя невольно увидел неподвижно лежащего на кровати за ширмой. Этот вид без единого движения лежащего человека заставил Лань Чжимина застыть и даже задержать дыхание. В сознание вдруг ворвалась отчаянная мысль «Вдруг я все-таки лишил его жизни?» Лань Сичень обернулся и увидев, как юноша замер произнес.

– С ним все будет в порядке. Рана не так опасна. Но он очень сильно испугался, получив ее. Нужно время, чтобы он пришел в себя. Потребуется несколько дней лечения и ухода, чтобы его тело восстановилось.

Лань Чжимин медленно вздохнул, отвернулся от раненного им брата по Ордену и снова опустил глаза в пол.

– Расскажи мне, что между вами произошло? – попросил Лань Сичень.

***

В тот день Вей Усянь действительно ушел из Облачных Глубин и не возвращался туда больше. Лань Ванцзи проводил его и по пути узнал о случившемся. Вей Усянь сказал, что впредь не собирается бывать в Обители и также не позволит А-Юаню бывать там, учить его можно и в поселении. Лань Ванцзи сказал, что не оставил бы ребенка в Облачных Глубинах без присмотра, но по реакции Вей Усяня понял, что в данном случае и прямо сейчас слова бесполезны и спорить не стоит. А-Юань конечно не понял запрета, всей истории ему никто, разумеется, не рассказал и малыш загрустил. Он все еще был рад, что Вей Усянь проводил с ним больше времени, что Лань Ванцзи приходил и занимался с ним каждый день, но все же он успел завести друзей. Для детей же время идет и быстро, и долго. За те несколько дней до Совета, что А-Юань прожил вместе с Вей Усянем и Лань Ванцзи в цзиньши, он привык, не только засыпая и просыпаясь в первую очередь видеть их обоих, но и днем ходить играть с младшими детьми Ордена Лань. Раньше его жизнь складывалась довольно уединенно. Когда он родился, время было уже неспокойным, а после и вовсе последовали война и изгнание, рядом с ним и вовсе не осталось сверстников. Ребенок тогда не грустил об этом, легко находил чем себя занять. Взрослые охотно общались с ним, выкраивая время из повседневных нелегких забот. Играя со взрослыми или сам с собой раньше, А-Юань не чувствовал себя одиноким. Но теперь он все чаще вспоминал о сверстниках из клана Лань. Прошло четыре дня – и он совсем огорчился. Так что, даже Лань Ванцзи заметил его рассеянность и спросил, почему он совсем растерял внимание. Вместо ответа малыш забрался к нему на колени, прижался у бока, а потом вдруг проговорил: