Текст книги "Проклятые вечностью (СИ)"
Автор книги: Dragoste
сообщить о нарушении
Текущая страница: 8 (всего у книги 44 страниц)
– Пожалуйста, – хрипел мужчина.
Анна резко отбросила его в сторону, устрашившись собственного поступка. В ее глазах отразилась паника, готовая в любой момент подобно огромной волне вырваться наружу, перевернув все вверх дном. Теплая кровь, биение сердец – это превратилось для нее в единственную цель, для достижения которой она готова была презреть все человеческие и божественные законы. Схватив распятие, принцесса, забыв про оставленное на стуле пальто, выскочила на улицу, скрываясь за мраком ночи, которая теперь являлась ее единственной покровительницей и подругой.
В очередной раз за эту ночь девушка почувствовала себя затравленной ланью, преследуемой охотниками, гонимой ветром, чужой в родном когда-то мире. Впереди она не видела будущего, позади осталась лишь боль прошлого, а о проклятом настоящем она даже боялась подумать. Бегство стало для нее необходимостью, ибо в этот момент она могла отрешиться от мыслей, терзавших ее разум, но разве могла она целую вечность провести в бегах? К чему теперь сведется вся ее никчемная жизнь?
Порозовевший горизонт свидетельствовал о скором наступлении рассвета. Силы ночи начали постепенно покидать ее тело, а на коже стал ощущаться легкий зуд, говоривший о том, что необходимо срочно найти укрытие. Город давным-давно растворился в сумеречной дымке, но вот на горизонте маячила небольшая деревенька, укрытая белым туманным мороком. По привычке сделав глубокий вдох, принцесса, что было сил, кинулась вперед, стараясь опередить восход солнца. Найдя временное прибежище в полузаброшенном сарае, заваленном тюками с сеном, девушка обессиленно рухнула на ароматную солому, напомнившую ей о счастливом детстве, когда они с Вэлконом беззаботно резвились на полях, раскидывая сухую траву в разные стороны. Детство, каким далеким и нереальным оно теперь ей казалось.
Однако ужасающее чувство голода не дало ей насладиться счастливыми воспоминаниями, возвращая девушку к жестокой реальности, в которой она против воли была обращена в чудовище, рыщущее во мраке. Эта ночь обернулась для нее настоящим кошмаром, но и день не сулил ничего хорошего. Теперь принцесса на своей собственной шкуре испытала правоту слов Дракулы. Практически нереально сопротивляться зову крови. Если поначалу жажда лишь слегка напоминает о себе, превращаясь в пугающее наваждение, то спустя некоторое время она становится единственной, всепоглощающей целью, настоящим безумием. Голод вампира не шел ни в какое сравнение с голодом человека. Ей случалось – и не раз – сутки, а то и двое пребывать без еды – это было мучительно, но вполне терпимо, сейчас же ей казалось, что ее внутренние органы буквально разрываются на части, заставляя ее корчиться от нескончаемых мук. Сколько она могла еще выдерживать эту боль? Как долго будет противиться своим инстинктам? Былая уверенность в том, что она сможет устоять перед этим соблазном, развеялась в прах, уносимая ветром. Повернись время вспять, Анна бы уже не стала так яростно спорить с Дракулой, который прекрасно понимал, что ее ожидает. В эту секунду ей показалось, что она даже испытывает жалость к этой неприкаянной душе. Он точно так же, как и она, прошел по этому пути, спотыкался о те же кочки, падал и вновь поднимался. Возможно, подобно ей, Дракула пытался совладать со своим голодом, но разве можно сопротивляться этой всепоглощающей боли.
Лишь за одну ночь Анна узнала о жизни вампиров больше, чем за всю свою жизнь. На пробу оказалось, что многие ее представления оказались ложными. Дети ночи были далеко не так бесчувственны, как ей казалось поначалу, а желание пить кровь обусловливалось не столько природной жестокостью, сколько жизненной необходимостью. В этих суждениях она не пыталась оправдать их кровавые поступки но, по крайней мере, теперь она четко понимала их причины. Точно так же, как и люди, вампиры боролись за жизнь, пытались найти в ней смысл и ценность, но жестокая судьба по неведомым никому причинам сделала их врагами, превратив одних в пищу для других, поставив их в условия, когда каждый из них был вынужден бороться за собственное выживание. Сейчас разница между ней и Дракулой была лишь в том, что он принял свое бессмертие и нашел в себе силы двигаться вперед, а она проклинала себя за этот дар, желая повернуть время вспять. Она не знала причин, которые провели его на сторону ночи. Не знала причин его ненависти к их роду. Не понимала жестокости, которой он подвергал своих врагов. Не знала о том, какие тайны хранила за маской надменности и равнодушия его душа. Принцесса знала лишь одно, что сопротивляться этому голоду было невозможно.
Как бы то ни было, сейчас Анна стояла на перепутье, и ей предстояло решить, как распорядиться своим бессмертием. Вернуться в свой родовой замок девушка не могла, отныне каждый житель Васерии знал, кем она была. Найти Ван Хелсинга, но зачем? Теперь ему открылась ее темная сущность, и он скорее всадит ей пулю в сердце, чем окажет помощь. О, Гэбриэл, едва ли она сможет когда-нибудь увидеть его лицо. Убежать? А куда ей бежать? Сейчас у нее не было ни дома, ни пристанища. Нельзя же целую вечность прятаться по подвалам. Услужливый ум сразу подсказал принцессе единственный выход из сложившегося положения, но взыгравшая в сердце гордость тут же отринула его, заставив ее глаза гореть от злости. Никогда Анна Валериус не сдастся на милость врагу, не пойдет просить помощи у Дракулы, не склонится перед чудовищем, убившим всю ее семью. А значит, ей оставалось только одно. Издав пронзительный стон, девушка прижала колени к груди, со всей силы сжимая распятие, которое тут же усугубило ее страдания.
Судя по всему, в этой агонии она провела весь день, распластавшись на мягком сене, потому как, когда за спиной раздался скрип открываемой двери, в сарай ворвался лунный свет, осветивший фигуру невысокого юноши лет четырнадцати, пришедшего чтобы забрать сено на корм скотине. И опять ужасающий зов крови ворвался в ее сознание. Он был настолько мучителен, что не шел ни в какое сравнение с тем, что она чувствовала до сих пор – тело свело, будто судорогой, и, издав пронзительный стон, Анна забилась в угол.
– Кто здесь? – проговорил юноша, хватаясь за вилы. – Выходите!
Принцесса затаила дыхание, неистово произнося молитву, в надежде что сила Господа поможет ей отрезвить свой ум. С каждым шагом несчастного мальчишки ей все сильнее овладевало безумие и жажда крови, но остатки самообладания из последних сил сопротивлялись этому зову.
– Кто Вы? – произнес он, увидев корчившуюся среди кучи сена девушку. – Вам помочь? – подходя ближе и протягивая ей руку, произнес он, прислонив вилы к стене. – Не бойтесь! Вы голодны? Мы не богаты, но сочтем за честь, если Вы согласитесь с нами отужинать. На дворе холод, а вы совсем легко одеты. Пойдемте!
– Уходи отсюда! Уходи немедленно! – прорычала она, почувствовав, как клыки стали упираться в ее нижнюю губу, а очередная судорога пронзает ее тело.
– Вам больно! Позвольте помочь, – вскричал юноша, кидаясь к Анне. В тот момент, когда тепло его тела соприкоснулось с ее холодом, девушка окончательно утратила контроль. Зов крови оказался сильнее ее воли, сильнее голоса разума, сильнее ее веры. Подавшись вперед, принцесса прильнула к мальчику и вонзила клыки в его плоть. Когда теплая солоноватая кровь обагрила ее губы, боль, терзавшая ее вторые сутки, мгновенно отступила, наполнив все ее существо ни с чем несравнимым удовольствием. Ничего более приятного ей не приходилось испытывать ни разу в жизни. Она чувствовала, как его тело послушно обмякло в ее руках, как медленно угасало биение сердца несчастного юноши, но в этот момент ей показалось, что ее собственное мертвое сердце затрепетало в груди. Этот миг был чем-то по-настоящему интимным, ибо две души, два сердца сливались воедино в смертельном поцелуе вампира. Но то, что произошло дальше, поразило ее еще больше. Перед глазами замелькали образы жизни мальчика: игры с сестрой, рыбалка с отцом, детские забавы, а потом возник лик матери, протягивающей к нему руки. Вся жизнь пролетела одним мгновением и оборвалась, погрузившись во мрак. Только тогда Анна осознала то, что совершила. Она кинулась к несчастному ребенку, пыталась трясти его, прижимала к груди и проливала кровавые слезы, но ничего уже не могло вернуть жизнь, которую она забрала. Мальчик смотрел на нее потухшими глазами, в которых застыло умиротворение.
– Очнись! Господи, молю тебя! – схватив распятие, вскричала Анна. – Молю, забери мою жизнь!
Но все было бесполезно, уже ничего не могло вернуть отнятую ей жизнь. Принцесса проклинала себя, ненавидела за то, что посмела совершить такой грех, убить ни в чем не повинного ребенка, в то время как по миру бродят тысячи убийц и воров, заслуживающих смерти. Как она могла пощадить вчера мерзавца, а сегодня покарать святого, предлагавшего ей руку помощи. Крест еще сильнее начал жечь ее руку, будто понимая, что его обладательница прошла кровавое крещение. Не помня себя от горя, Анна выскочила в ночь, полная решимости прекратить это безумие, вырваться наконец из этого прочного круга.
Именно эту решимость почувствовал Дракула во время разговора с Мираксисом, именно это отчаяние и обреченность заполнили все его существо, когда принцесса, каким-то никому непонятным способом сумела преодолеть ментальную защиту всесильного вампира, чтобы заставить его на себе почувствовать всю глубину ее отчаяния. Но если Анна даже не подозревала о наличии этой кровной связи, то Дракула в очередной раз проклинал себя за свою неосмотрительность, но в то же время проникался любопытством исследователя, желая понять природу этой загадочной близости. Он пытался призвать принцессу к себе, но ее разум, поддавшись панике и отчаянию, был не способен ответить на его зов. Вампир пытался проникнуть в ее мысли, внушая ей свою волю, но обуявшее девушку безумие выстроило перед ним стену, на разрушение которой он должен был потратить время, которого у него не было. Создавшаяся ситуация просто выводила его из себя. Не привыкший встречать сопротивления, всегда внушавший ужас и получавший желаемое, Дракула столкнулся с противником, который в довершение ко всему сумел нарушить целостность его мыслей, коснуться души – его, как бывалого охотника, проникшегося азартом игры, такая ситуация буквально сводила с ума, заставляя все глубже утопать в этом болоте человеческих страстей.
К своему несчастью в этом же болоте утопала и Анна, страдая от неразрешимых противоречий в ожидании рассвета. Девушка, не сумев выдержать всю тяжесть вечности, решила оборвать нить собственной жизни, закончить эту кровавую игру, участником которой она поневоле стала, но в то же время инстинкт самосохранения заставлял ее постоянно оглядываться назад, пытаясь найти в прошлом спасительную нить, схватившись за которую она сможет вытянуть себя из бездны мрака. Принцесса не могла понять, как в ее душе появлялись эти мысли или то, кто ей их внушал, но сейчас они подобно наваждению шли за ней следом, изо всех сил сопротивляясь ее решению.
Час шел за часом, а она, словно безумная, гонимая ветром, все дальше уходила в глубокую чащу, одиноко бредя меж вековыми соснами, погруженными в зимний сон. Первый снег тихо хрустел под ногами, оставляя на белой простыне отпечатки следов. К тому моменту, как она вышла на бескрайние просторы вспаханного под зиму поля, небо уже посветлело. Оставалось только ждать. Твердо решив встретить последний в своей жизни рассвет, запомнить всю красоту восходящего солнца, озарившего своим сиянием землю, девушка молчаливо двигалась вперед, сжимая в кровоточащей ладони крест.
– Молю тебя, Господи, прости, – прошептала она.
Нестерпимая боль от солнечных лучей пронзила ее тело, оставляя глубокие ожоги. Издав душераздирающий вопль, Анна рухнула на снег, чувствуя, как ее укрыла плотная темная пелена, облегчая страдания. Внезапно все тело окутала приятная нега, и девушка почувствовала, как ее душа воспарила в небеса, объятая каким-то торжественным ликованием.
– Свободна, – прошептала она, полностью отдаваясь во власть этих ощущений.
Однако радость от вознесения быстро сменилась горечью падения. Жесткий толчок буквально вырвал ее из эфемерного мира, который она сама себе сотворила, а прозвучавший следом за ним голос подобно грому последовал за ним.
– Совсем разум потеряла? – прогрохотал Дракула, выпуская ее из своих объятий.
Забыв о своих ожогах, о боли, раздирающей ее тело, Анна уставилась на вампира, с изумлением наблюдая за тем, с какой быстротой затягивается огромный солнечный поцелуй на его щеке, машинально взглянув на свою руку, покрытую огромными, начавшими обугливаться волдырями.
– С тобой будет намного дольше, но к вечеру затянется! – будто читая ее мысли, отозвался Влад.
Анна, едва державшаяся на ногах, бессильно опустилась на пол, осматривая небольшую комнатушку, в которой они укрылись от смертельных для нее солнечных лучей. Судя по всему, это была полуразвалившаяся избушка, давно заброшенная, находившаяся в самой глуши. Доски давно уже прогнили от времени, а из мебели была только полуразвалившаяся кровать.
Дракула подошел к Анне, осматривая ее руку, в которой она до сих пор сжимала крест, отравлявший ее кровь своим серебром.
– Дай сюда, – прошипел он, практически вырывая распятие из ее рук. Одно лишь мгновение понадобилось на то, чтобы оно, испустив легкое шипение, оплавилось в его руке, обратившись в небольшую лужицу, залившую пол.
– Я ненавижу тебя, – задыхаясь от слез, шептала она.
– Ненависть – это ад, пусть он останется смертным, – невозмутимо произнес он.
– Я убила его… я убийца, – будто не слыша его, твердила принцесса.
– Убила… и что? Люди постоянно убивают друг друга, – равнодушно заметил граф, но тут же замолчал, столкнувшись с ее взглядом. Вампир искренне хотел произнести какой-нибудь долгий монолог на тему природы ночных обитателей, их жажды крови, показать ей то, насколько глупы ее переживания, но впервые в жизни слова, готовые сорваться с языка, встали у него поперек горла. Он видел страдания Анны, чувствовал ее боль, но не знал, как ей помочь. В душе зародилось вполне отчетливое желание прижать девушку к себе, но что-то останавливало его.
– Зачем ты остановил меня? – поднимая на него глаза, прошипела девушка.
– Самоубийство – верная дорога в ад, – произнес он без особого интереса, опускаясь на пол около нее. По какой-то не ясной причине, впервые Анна не чувствовала в нем угрозу, скорее, наоборот – присутствие вампира наполняло ее душу спокойствием. Аромат, исходивший от него, туманил разум, будто вводя его в опьянение, лишая воли.
– Туда мне и дорога. Господь и так отвернулся от меня!
– Это еще одна причина, по которой стоит жить.
– У меня нет причин, чтобы жить, – ответила она, сильнее укутываясь в черный плащ, искоса поглядывая на его обладателя, про себя отмечая, что вампир был красив: аристократические черты лица, атлетическое телосложение, рост, но особенно глаза – таких синих глубоких глаз ей не приходилось видеть никогда в жизни. Иногда девушке начинало казаться, что если смотреть в них достаточно долго, можно было утонуть, потеряться в этой таинственной глубине, хранившей в себе столько опасностей. Но сильнее всего ее поражала та незримая сила, которая ореолом окружала его. Эта сила была так велика, что, находясь подле Дракулы, Анна начинала чувствовать себя слабой и беспомощной, что заставляло ее, всегда привыкшую быть хозяйкой ситуации, чувствовать себя не в своей тарелке, но несмотря на это она была вынуждена признать, что находила в этом скрытое удовлетворение.
– Тогда живи ради мести! – все так же невозмутимо ответил он.
– Мести? – будто не понимая его слов, переспросила Анна.
– Ты ненавидишь Виктора за то, что он сделал! Верни ему долг, а потом, глядишь, и новая цель появится!
– Я ненавижу и тебя!
– Так и быть, – усмехнувшись, бросил вампир, – после этого можешь взяться и за меня.
– Ты готов даже собственную смерть превратить в игру? – с возмущением спросила она.
– Ирония судьбы в том, что я уже умирал однажды.
Между ними воцарилось тяжелое, гнетущее молчание, мир застыл в ожидании, когда накопившиеся эмоции обратятся в бурю страстей, вырвавшуюся наружу. Только шумное всхлипывание Анны нарушало тишину, которая уже начинала сводить с ума. Дракула ни о чем не спрашивал, должно быть, он прекрасно понимал, что девушка не ответит на его вопросы, а может, просто не хотел услышать ответы на них. А принцесса молчаливо предавалась самобичеванию, пока оно не перешло все пределы, вырываясь наружу. Ей уже было все равно, что подле нее находился тот, кого она всю жизнь считала своим врагом, желание выговориться неуклонно тянуло чашу весов в его сторону.
– Каждую секунду, закрывая глаза, я вижу перед собой его лицо. Такое спокойное и безмятежное. Совсем еще мальчишка – не понимал, что со мной приключилось, желал помочь! – вставая на ноги, проговорила Анна, закрывая лицо руками.
– Довольно, – проговорил Влад, ближе подходя к ней. – Как бы ты себя ни истязала, это не вернет ему жизнь. Если ты будешь так расстраиваться из-за каждой жертвы – сойдешь с ума. То, что произошло – лишь случайность!
– Случайность? Я убила его! – задыхаясь от слез, пропищала она.
В этот раз Дракула поддался порыву и заключил девушку в объятия, прижимая к себе. Тут в его сознания ворвались образы прошедшей ночи, заставившие принцессу решиться на такой необдуманный поступок, а за ним и ее эмоции. Вначале девушка сделала робкую попытку вырваться из его рук, которая тут же угасла, столкнувшись с его молчаливой уверенностью. Казалось, что граф будто вторгается в ее душу, но если в первый раз она ощущала злость и негодование, то сейчас это было умиротворение. Подумать только, сломленная горем, она была вынуждена искать утешения в объятиях существа, которого желала убить большую часть своей жизни, а теперь не хотела, чтобы это мгновение закончилось, прекрасно осознавая, что, как только он отстранится, боль и отчаяние вновь займут ее сердце.
– Ты просто не смогла во время остановиться – типичная ошибка новичка! – практически интимным шепотом проговорил он, касаясь губами ее волос.
– Но разве это возможно?
– Возможно, если научиться себя контролировать. Но я думаю, ты на себе испытала искушение. Честно говоря, я никогда не ставил во главу угла только лишь физическое желание вкусить кровь, хотя, безусловно, кровь и сама по себе способна ублажить все, даже самые сокровенные желания, которые только могут возникнуть в твоей душе, но есть и кое-что более значительное – это сам ритуал. Момент, когда ты ощущаешь, как теплая кровь касается твоих губ, как ее солоноватый вкус начинает завладевать всем естеством, лишая воли. А это интимное, трепетное биение двух сердец, когда ты чувствуешь, как жизнь покидает твою жертву, перетекая в твое тело, и тут же, почувствовав последний удар, видишь, как обрывается сущее, а вслед за ним в тебя, объятая пылающим огнем, врывается смерть, одарив тебя холодным поцелуем. Никто и никогда еще не был одновременно так близок и далек от смерти, как вампир.
Раньше сама речь графа показалась бы Анне кощунством, но теперь она прекрасно понимала то, о чем он говорит, жадно вбирая в себя каждое его слово.
– Почему ты не сказал мне об этом раньше? Ведь можно было его спасти?
– Насколько я помню, в нашу последнюю встречу ты не хотела меня слушать, – соврал граф, прекрасно понимая, что, будь у него желание, он несмотря на сопротивление принцессы сказал бы то, что думал. На самом деле Влад хотел, чтобы девушка прошла весь этот путь до конца, приняла кровавое крещение, поддавшись зову крови. Ведь только благодаря случившемуся сейчас они могли спокойно говорить, не срываясь на угрозы. Прекрасно понимая, что ее терзают десятки вопросов, ответить на которые может только он, Дракула умело играл на ее любопытстве, заставляя Анну чувствовать зависимость от него.
– А как узнать эту грань, точку невозврата, за которой лежит смерть? – поднимая на него глаза, спросила она.
– По биению сердца, разумеется, – с легкой улыбкой, проговорил он. – Многие вампиры годами пытаются овладеть этим умением. Этим, и еще внушением.
– Внушением? Зачем?
– Тебе прекрасно известно, что в городе нет места деревенским суевериям. И если у нас на родине никто не сомневается в нашем существовании, то здесь – это не более чем бабушкины сказки. Здесь хищники ночи соблюдают осторожность, их жертвы либо бесследно пропадают, либо забывают прошедшую ночь.
– И как часто…
– Таким как я – не более пары раз в месяц, и то не обязательно, а вот тебе придется это делать каждый день. С возрастом наша сила растет, а потребности уменьшаются, – перебил ее Дракула.
Вновь между ними воцарилось молчание, но никто не смел нарушить этот миг единения и покоя, который, казалось, укутал их теплым покрывалом. Впервые Анна не хотела сопротивляться его власти над ее сознанием, а он с упоением изучал ее душу, касаясь самых сокровенных тайн, надеясь отыскать в тайных закоулках ее сознания ответы на свои вопросы.
– Ты способен чувствовать? – сама не ожидая от себя такой смелости, спросила принцесса, не поднимая глаз. Почему-то сейчас ей жизненно необходимо было получить ответ на этот вопрос.
– Нет, – коротко ответил он.
– Тогда зачем ты спас меня? Разве не разумнее было уничтожить своего давнего врага, чтобы спать спокойней?
– Ты мне спать не мешаешь, – сильнее прижав ее к себе, проговорил вампир.
– И все-таки ты не ответил.
По правде говоря, впервые он не знал что ей сказать. Его способность к чувствам превратилась для него в настоящую загадку. Уже много веков ему не приходилось испытывать человеческих эмоций, но все это изменилось в один день. Тот самый день, когда их обвенчала его кровь. Казалось, что через эту связь он получил не только власть над девушкой, которая была вполне логична, но и ее эмоции в придачу, которые подобно яду растекалась по его венам. Каким-то образом ее чувства пробивали брешь в ледяной стене безразличия, которую он возводил веками. И это новое состояние пугало его, так как, впустив в сердце чувства, он становился слабее. А слабость – это смерть.
Едва уловимое движение заставило Дракулу отстраниться от девушки и кинуться к стене, где лежал плащ. Секунду спустя он уже держал в руках огромную крысу, яростно пищавшую в стальной хватке.
– Держи! – бросил он, протягивая ей животное.
– Ты шутишь? – с негодованием спросила Анна, будто читая его мысли.
– Отнюдь. Тебе нужны силы, чтобы залечить раны, а ничего лучше все равно нет. Своей кровью, уж прости, делиться не стану. Если хочешь, я могу, конечно, изловить в лесу какого-нибудь человека, но мне бы хотелось остаток дня провести без твоих унылых завываний на тему раскаяния. К тому же это позволит утолить голод, ибо я вижу его в твоих глазах, – вернув своему лицу привычный надменный вид, проговорил он.
Анна, с недоверием глядя на него, взяла этот пищащий комок шерсти и, отвернувшись, вонзила в нее острые клыки. С удивлением для себя девушка отметила, что вкус был иной, отталкивающий, грубый. Брезгливо отбросив мертвое тельце в сторону, Анна взглянула на свою руку, наблюдая за тем, как ожог начал постепенно затягиваться, покрываясь слоем кожи.
– Крысы – верные друзья каждого узника. На вкус они такие же мерзкие, как и на вид, но за неимением лучшего…
– Тебе приходилось…
– Было дело, – оборвал он ее, – когда речь идет о жизни, зачастую приходится изыскивать новые источники пищи.
– Мы можем жить, питаясь кровью животных? – поинтересовалась Анна.
– Но разве это жизнь? Так, существование, – презрительно фыркнул он, подходя к окну.
– Но все же это лучше, чем убивать людей!
– Я думаю, что сейчас бесполезно тебя в чем-то переубеждать! – не поворачиваясь, проговорил он. – Да, кстати, в моей конюшне много породистых лошадей. Я тебя очень прошу, держись от них подальше, – поворачиваясь, сказал он.
В этот момент Анна заметила, как в его глазах заиграли озорные искорки, а губы тронула такая искренняя улыбка, что она просто не смогла не улыбнуться в ответ. Раньше истории о притягательном шарме вампиров, заставляющем забыть обо всем на свете, казались ей глупыми выдумками кисейных барышень, начитавшихся романов – сейчас же, столкнувшись с ним лицом к лицу, Анна буквально трепетала от его взгляда, проникающего в самую душу. Как бы то ни было, сейчас принцесса находилась в таком состоянии, что отказываться от знаний, которые ей предлагал Дракула, было просто глупо. К тому же сейчас она получала уникальную возможность изучить своего врага. И если уж вампир предлагает ей жить ради мести, было бы неплохо иметь туза в рукаве.
========== Чаша разочарования ==========
С последними лучами заходящего солнца путники покинули Васерию, скрываясь за беспросветным покрывалом ночи, окутавшей округу. Небольшая каменистая дорога, причудливо петляя между гор, которые своими снежными вершинами подпирали небесный свод, растворялась в клубящемся тумане, скрывавшем в своих объятиях вековые тайны этой загадочной страны. Моросил холодный дождь, который, соприкасаясь с покрытой инеем землей, тут же обращался в ледяные кристаллы, светящиеся при лунном свете. Снег, лежащий в ложбинах, и следовавший за путниками туман вызывали смутное ощущение смешения времен года, показывая, что зима уже холодной поступью шествовала по этим просторам, но осень еще не собиралась уступать ей свои права. Это молчаливое и гнетущее состояние природы порождало в сердце неясную тревогу, то и дело заставляя оглядываться назад.
Остроконечные изогнутые сосны, выживающие в туманной сырой и холодной местности, усеяли склоны скалистых гор, скрашивая уныние, царившее вокруг. С их корявых ветвей ниспадали сизые лишайники, напоминая седые локоны старой ведьмы, а шершавые стволы укутывал желтоватый мох.
Однако не только природа поддавалась в этот момент унынию. Ван Хэлсинг, которому до сих пор не давала покоя его новая сущность, продолжал теряться в размышлениях о том, какие действия предпримет его друг, в такой спешке покинувший старый замок. Сообщит ли он в Ватикан о том, что их главного мстителя сразила хворь, что страшнее проказы. Может, ему уже во след послали святую рать, которая с пламенным мечом в руках пройдется по наполненным скверной землям, с корнем выжигая нечисть, засевшую в этих краях. Может, и он поляжет в этой битве, поддавшись темной стороне и навсегда обрекая свою душу на адское пламя. Каждая мысль рождала в его душе все больше сомнений и страхов. Надежда найти Анну таяла с каждым часом, недовольные взгляды его спутницы начинали внушать ему беспокойство, заставляя ни на секунду не выпускать ее из поля зрения. В довершение ко всему, записка, которую он оставил перед выходом Карлу, теперь казалась ему полным безумием.
– «Ты сам подписал себе смертный приговор. Так что теперь не время для сомнений. Даже дорога полыхает за тобой, так что глупо рассчитывать на то, что у тебя получится избежать огня!» – мысленно произносил он, желая хоть как-то успокоить разум.
Селин тоже не могла найти себе покоя. Она даже представить не могла то, как ей удастся скрыть такой позор от клана. Если Виктор предал смерти собственную дочь за близость с ликаном, то что он сделает с ней, если узнает, что она привела в их тайное логово оборотня? Ответ на этот вопрос она даже боялась услышать, в очередной раз терзаясь между долгом и желанием вернуть священную реликвию.
Постепенно поднимаясь вверх по тропинке, открывающей обеспокоенным взглядам небольшую ореховую рощу у самого подножия скалистой гряды, раскинувшуюся вдоль небольшой реки, они медленно продвигались вперед, рассматривая бескрайние дали, чтобы хоть как-то скрасить молчаливое напряжение и развеять тягостные думы. Чуть поодаль от рощи лежала бескрайняя равнина, покрытая высокой травой, еще не успевшей склониться под тяжестью первого снега. Под порывами ветра она перекатывалась серо-сизыми волнами, ибо в свете луны приобретала серебристый оттенок. Посреди этих травяных волн возвышались, подобно архипелагам в море, огромные камни, усеявшие землю.
Слева от дороги пролегло узкое ущелье, в котором клубился туман, будто предупреждавший об опасностях, которые сокрыла сама природа, но именно туда и пролегал путь Ван Хелсинга и Селин, предпринявших отчаянную попытку доказать, что вампиры и оборотни для взаимной выгоды могут попытаться сосуществовать друг с другом.
– И все же через мост в Телмачу было бы быстрее и безопаснее, – отозвалась Селин, оглядывая покатые склоны, нависавшие над ними огромной каменной громадой.
– Моста больше нет. В день нашего фееричного знакомства от него камня на камне не оставили, желая преградить нам путь. Если не собираешься проделать крюк в несколько сотен миль, то придется ехать через это ущелье, – ответил охотник, прекрасно понимая с какими опасностями сопряжена эта дорога.
– Здесь может быть засада оборотней или еще кого похуже… поверь, я бы предпочла столкнуться с десятком ликанов, чем с одним вампиром, – заметила она.
– Какие у Вас счеты с Дракулой? Не думал, что вы воюете с себе подобными!
– Я согласилась проводить тебя, а не вести задушевные беседы. Где ты прячешь стилет? Я не видела его в дорожных сумках!
– Если захочешь обыскать меня, придется идти до конца, – с едкой ухмылкой произнес охотник, скривив губы.
– А знаешь, ведь трупы намного проще обыскивать! – в тон ему ответила она.
– Возможно, и проще, но какой в том интерес? Ты не производишь впечатление бесчестной женщины, готовой ударить в спину, а в честном бою у тебя, как показала предыдущая ночь, больше шансов оказаться снизу, – с добродушной ухмылкой заметил он.
Селин метнула на него полный негодования взор, который он предпочел проигнорировать, будто не замечая, что в душе его спутницы все клокотало от злости. Даже в самом страшном кошмаре она себе представить не могла, что ей придется помогать оборотню, но хуже всего было полное отсутствие враждебности с его стороны, понять которое вампирша не могла. С момента перерождения ей внушали ненависть к этим существам, лишенным сострадания и, как полагали многие, интеллекта, но вот перед ней было прямое опровержение этих утверждений. Безусловно, Ван Хэлсинг был умен, сдержан, решителен, смел и верен долгу чести – он сумел совладать со своими животными желаниями и сохранил ей жизнь, хотя, будь она на его месте, едва ли поступила бы подобным образом.
– Ты слишком плохо знаешь меня, чтобы делать такие выводы, – совладав с собой, ответила она.
– Иногда не нужно знать, чтобы понимать. По вполне понятным причинам ты не решилась нападать на Алиру, но ты вполне могла попытать удачу, напав на нас при первой встрече, но этого не произошло. Очевидно, человеческая жизнь представляет для тебя некую ценность, несмотря на твою темную сущность. Люди с такими жесткими принципами не ударят в спину.
