Текст книги "Проклятые вечностью (СИ)"
Автор книги: Dragoste
сообщить о нарушении
Текущая страница: 36 (всего у книги 44 страниц)
– Ты не Изабелла! – прорычал он.
– О чем ты говоришь! Конечно, это я! Гэбриэл…
– Нет! – нависая над ней огромной тенью, прошипел охотник.
В это мгновение лицо девушки исказила пугающая гримаса, а в руке появился заветный ятаган. Расчертив воздух, Изабелла бросилась на него, полоснув по груди. Кровь увлажнила светлую ткань сорочки, боль разнеслась по всему телу, но собрав последние силы, Ван Хелсинг сумел перехватить ее запястье, выбивая священное для вампиров оружие из рук чертовки.
– Как ты догадался, – прошипела девушка, все больше теряя человеческий облик.
– Во-первых, в раю нет боли! – прижимая к груди ладонь, проговорил он.
– А во-вторых?
– А во-вторых, настоящая Изабелла так никогда бы не сказала. Проникая в мои мысли, ты приняла фантазии и воспоминания за реальность, воссоздав по их подобию облик Изабеллы, но ты никогда не станешь ей!
Охотник занес над ее головой сверкающий ятаган, но девушка, упав перед ним на колени, молитвенно сложила руки.
– Не надо, умоляю, – пищала она. – Это же я – Изабелла! Ты ошибся! Неужели ты не видишь! За века многое изменилось. Я поняла…поняла, что сделала не правильный выбор!
Даже знаю жестокую истину, его рука все равно дрожала, кем бы ни было это адское создание, оно надело на себя личину, которой он не мог противостоять. Девушка чувствовала это, а потому лишь сильнее заливалась в своих лицемерных любовных клятвах.
– Прости меня, Господи! – прошептал он, закрывая глаза. Рука будто налилась тяжестью, безвольно опустившись, а мужчина молчаливо смотрел в такие родные и такие далекие голубые глаза.
– Я знала, знала, – цепляясь за полы его плаща в безуспешных попытках подняться, шептала Лжеизабелла. – Я верила, что ты этого не сделаешь.
Когда их взгляды поравнялись, что было сил, Ван Хелсинг скользнул клинком по ее шее, одним движением снося голову с плеч. В то же самое мгновение чарующее и одновременно устрашающее видение оборвалось. Девушка рухнула на черный пол, унося с собой остатки иллюзорного рая, а ее останки истлели, обратившись в прах. Отдышавшись, охотник кинулся в портал с противоположной от входа стороны, о котором говорил ему старейшина.
– По крайней мере, понятно, о какой красной змее говорил Годрик! – проговорил Гэбриэл, наблюдая за кровавой рекой, несущей свои воды в неизвестные края. Огибая каменистую пустошь, она устремлялась в сокрытую туманом даль, туда и направился охотник. Выйдя на каменистую тропу у самого берега, он услышал за спиной рычание и звук приближающихся шагов. Не было смысла оглядываться, Ван Хелсинг итак знал, кто его преследует. Нельзя было выкрасть из преисподней главную реликвию и избежать преследования адских псов. До боли закусив губу, он пустился вслед за красной змейкой реки, задыхаясь, хватая воздух, как рыба, выброшенная из воды. Вскоре во рту появился солоноватый вкус крови, а легкие готовы были разорваться, но из последних сил он продолжал бежать, с каждым шагом тяжелее передвигая ноги.
Гончие шли по его следам, дыша в спину, наступая на пятки. Несколько раз Гэбриэл останавливался, выпуская по ним череду серебряных стрел, но на место мертвых преследователей приходили новые, еще более сильные и выносливые. Ван Хелсинг уже мысленно простился с жизнью, но судьба подкинула ему новую надежду: вдали, вырисовавшись из белесой пелены, показалась черная ониксовая стена, сквозь которую, будто через черное стекло, просвечивалась ледяная пустошь.
– «Портал!» – пронеслось у него в голове. Казалось, в эту секунду у охотника открылось уже не второе, а третье дыхание. На ходу подстрелив еще пару псов, он бросился в дымчатую мглу, надеясь, что его преследователи, точно так же, как и вампиры, не смогут покинуть пределы Ониксового замка.
Тем временем, на другой стороне магической стены царило безнадежное молчание. С нарастающим душевным волнением все ждали возвращения охотника. Для них время будто остановилось, даже непрекращающаяся буря затихла, а высшие силы по-прежнему не радовали их хорошими новостями. Ван Хелсинг исчез в проклятом замке, оставив их наедине со своими догадками.
Несколько раз Дракула осмелился облететь монолитную твердыню в поисках выхода, но несколько раз возвращался ни с чем, становясь все мрачнее. Он не сомневался в том, что выход из ледяной пустыни есть, но чутье подводило его, заставляя бродить по ложному следу. И лишь спустя пару-тройку дней в глубоких арктических снегах он увидел рукотворное строение, похожее на арку, вмороженную в каменную глыбу, но усилившийся снегопад не дал ему времени на осмотр местности.
– Нашел что-нибудь? – проговорила Анна, когда его фигура закрыла вход в небольшое убежище, наспех сооруженное под отвесной скалой из кусков льда.
– Есть кое-что в тридцати милях, но если пурга не закончится, идти придется пешком! – опускаясь на мерзлую землю подле нее, проговорил вампир. – Если буря не утихнет – выдвигаемся через несколько часов. Иначе нас заметет здесь.
– Нет, мы не можем! – вскакивая на ноги, прокричала Селин. – Мы должны дождаться Ван Хелсинга.
– Мы не можем долго здесь находиться! Иначе рискуем остаться на века застывшими среди снегов.
– Нет! – прошипела она. – Кто вообще назначил тебя главным?
– Вы, когда просили пойти с вами! – отозвался вампир тоном, не терпящим пререканий. – Если он не вернется через несколько часов – мы уходим!
Селин, оттолкнув его в сторону, подошла к выходу из убежища, глядя на черноту Ониксового замка. Не думала она, что ее мертвое сердце еще способно с таким трепетом сжиматься в ледяной хватке волнений. Да, порою она бывала жестока, но много ли прока в эти тяжелые времена было от милосердия? Может быть, она заслужила эти адские муки, ее душа зачерствела под гнетом обстоятельств, но сейчас вампирша чувствовала, что любовь и страсть в ней еще не умерли, и она не желала отказываться от этих чувств. Селин понимала, что в словах графа была логика и расчет, но она…она не могла сохранить холодный рассудок, когда речь шла о дорогих для нее людях.
– Анна, – прошептала девушка, будто бы ища поддержки у принцессы, но та сидела с еще более потерянным взглядом, погруженная в мысли о Чистилище. Его она боялась, ибо там она могла встретиться с тенями прошлого, блуждающими в вечной пустоте на грани миров.
– Селин, – попытался начать разговор вампир, но она устремила на него такой испепеляющий взгляд, что на мгновение он прикусил язык, – мы не можем ждать его здесь вечно! Какими бы сильными мы не были, мы не в силах изменить предначертанного. Мы ничем не сможем ему помочь, но это не повод, чтобы с самоубийственной глупостью бросаться в глубины ада, – подумав несколько минут, Дракула осмелился положить ей руку на плечо, привлекая к себе. Мало ему хлопот с Анной, так на его голову еще свалилась ее точная копия – это было уж слишком.
Некоторое время они сидели молча, глядя на арктическое сияние небес, на фоне которого черная громада Ониксового замка казалась еще более зловещей. Пурга диким зверем кружила вокруг них, врываясь в убежище, заваливая путь к отступлению, отрезая их от мира живых.
– Нужно уходить! – подавая руку Анне, проговорил вампир. – Больше ждать нельзя!
– Как? Уже? – рассеяно проговорила принцесса. Все это время она пыталась подготовиться к визиту в чистилище, но все ее усилия были тщетны. В решающий момент выдержка подвела ее. Не раздумывая, она бы бросилась в бой, но к этому жизнь ее не готовила.
– Еще немного… – качая головой, шептала Селин. – Дай ему чуть больше времени. Он сумеет выбраться, я в это верю.
– Я итак дал ему больше времени, чем мог! Пойдем! – достаточно резко вампир поднял девушку на ноги, подчинив своей воле. – Дважды я повторять не буду: мы больше не можем позволить себе это ожидание. Неизвестно сколько дней мы отсутствовали в нашем мире, неизвестно куда мы попадем, пройдя портал, если конечно сможем его пройти. На земле время течет иначе или ты забыла об этом?
– Но если здесь время течет по-другому, иначе оно может течь и внутри замка, – вмешалась Анна, вставая между вампиром и его жертвой.
– Это вполне вероятно! – заключил он, – но сути это не меняет. Живые не могут долго прибывать в мире мертвых, иначе рискуем встретить здесь судный день! Это противоестественно!
– Сама наша природа противоестественна! – отозвалась Анна.
– Но мы уже умерли! – упрямо вторила ей Селин, пытаясь вернуть контроль над своим телом. Она ненавидела старших вампиров за подобные способности. Они бесцеремонно проникали в разум несчастных, путая их мысли, лишая воли. Осознание этого делало и без того обреченное состояние еще более печальным.
– Вы прекрасно понимаете, что я имел в виду, – граф раздраженно отмахнулся от них, настойчиво, но в то же время спокойно подталкивая девушек вперед. Делать было нечего, любая попытка сопротивления была бы подавлена его могущественной волей, загоняющей душу в чертоги уныния.
– Пусти, – прорычала Селин, сбросив его руку.
– Пойдем вдоль Ониксовой стены, снежный наст там не такой глубокий. К тому же, замок будет защищать нас от ветра.
Трудно было не заметить, что идти стало сложнее, казалось, ледяная пустыня не желала отпускать их из своих объятий, расстилая перед глазами снежную простыню, сквозь которую невозможно было различить даже собственную руку, вытянутую вперед. Обогнув стену, они уже собирались пойти по полю но, не сделав и пары шагов, Дракула, от неожиданности сбитый с ног, рухнул в снег, пытаясь скинуть с себя неизвестного обидчика.
– Гэбриэл! – радостно воскликнула Селин!
– Да чтоб тебя! – прошипел вампир, оглядывая охотника, который, как обезумевший выскочил из замка, пройдя сквозь стену.
– Не думал, что когда-нибудь скажу это: я рад тебя видеть! – с улыбкой проговорил Ван Хелсинг, подавая руку лежащему в снегу графу. Какого же было удивление охотника, когда взглянув на свои руки, он не увидел ни царапин, ни шрамов, оставленных адской бездной. Не было и раны на груди, нанесенной Изабеллой. Все происходило будто бы не с ним и не наяву, а может истинный ад развернулся в его душе, и все это время он боролся с собственными призраками. Ответа у него не было. Лишь священный ятаган, спрятанный за поясом и небольшая склянка с кровью древней вампирши говорили о реальности произошедшего с ним.
– Избавь меня от своих сентиментальностей, – произнес вампир. – Что произошло?
– Гончие! Они гнались за мной! – пытаясь отдышаться, произнес он.
– И где же они? – оглядываясь по сторонам, поинтересовалась принцесса.
– Не смогли пройти сквозь портал! Видимо, удача благоволит нам!
– Или же тебе просто позволили выйти! – задумчиво произнес вампир. – Ты их видел? Видел старейшин?
– Откуда ты… – начал было охотник.
– Знаю! – оборвал его граф. – На их руках столько убийств, столько крови собственных сородичей, что было бы глупо предположить, что они могли оказаться в другом месте.
– Ты нашел его? Нашел ятаган? – с волнением спросила Селин.
– Нашел, – подкинув его в воздух, будто он ничего не весил, произнес охотник. – И даже больше, – передавая Дракуле склянку, ухмыльнулся Гэбриэл.
– Что это?
– Подарок от Мармирии – доказательство твоей невиновности перед советом вампиров, если конечно, мы доживем до суда.
Дракула жадно выхватил флакон, осушив до последней капли. Перед глазами в то же мгновение замелькали образы последних минут жизни старейшины, нападение Мираксиса, ослепляющий свет магической сферы, удар в спину и смерть… Вся тысячелетняя жизнь древней вампирши пролетела перед его взором за несколько секунд, оставив после себя неприятное послевкусие отчаяния. Не удержав равновесие, граф упер руку в ониксовую стену замка, которая начала притягивать его с неодолимой силой, и если бы охотник в этот миг не отдернул его, вампир навсегда оказался бы заточен в этом аду.
– Ты в порядке? – поддерживая его, прошептала Анна.
– В полном! – прошипел Владислав. – Что ж, по крайней мере, знаний Мармирии хватит на то, чтобы выбраться отсюда.
– О чем ты? – вопросительно подняв брови, прошипел охотник.
– Я знаю, как нам покинуть ад. Пошли, – запахнув полы длинного плаща, проговорил он, растворяясь в белом мороке.
Столько всего было прожито за это время, что каждый из принявших участие в этой вылазке чувствовал себя постаревшим на века. Тела их сохранили силу, разум – здравомыслие, но вот на истерзанных душах навсегда осталась печать ада, который, отныне, они были обречены носить внутри себя, ибо такие муки не проходят бесследно, оставляя на сердце незаживающие рубцы. Они действительно были прокляты. Прокляты вечностью! Но, несмотря на это, пытались бороться с судьбой, храня в сердце огонек надежды. Именно этот огонек делал их уникальными, поистине сильными игроками, за судьбой которых с таким интересом наблюдали высшие силы. Именно такими им суждено было покинуть этот мир: непреклонными, несломленными, несдающимися!
Комментарий к Ониксовый замок
* In nomine Patris, et Filii et Spiritus Sancti. Amen – (от лат.) Во имя Отца, и Сына, и Святого духа! Аминь!
========== Обитель покаяния ==========
Используя знания Древних, найти вход в Чистилище оказалось не трудно. Как и предполагал Дракула, портал представлял собой арку, вмороженную в глыбу векового льда. Уплатив кровавую дань, путники без труда смогли проникнуть в заветные чертоги покаявшихся душ, отбывающих свое заключение в попытках завоевать высшее прощение.
Переступив границу миров, они оказались в пустынной комнате, которую давно покинули и жизнь, и надежда, оставив властвовать на бескрайних просторах лишь не проходящую скорбь. Казалось, это мрачное чувство обреченности пропитало не только стены и воздух, почти осязаемым покрывалом оно окутало еще и несчастных, пытавшихся покинуть обитель проклятых. Гранитные стены зала сверху донизу усеяли нескончаемые символы, загоревшиеся огнем в тот момент, когда Анна попыталась переступить алмазную ступень, ведущую в соседний зал, укрытый непроглядной пеленой. Будто обожженная, принцесса отпрыгнула в сторону, обратив на графа испуганный взгляд.
– Что это за место? – оглядываясь по сторонам, проговорила Селин.
– Преддверие Чистилища. Проход защищен древними заклинаниями на случай, если из ада будет совершен побег, – проговорил вампир, осматривая ступень. – Весьма предусмотрительно.
– И как же… – закончить девушка не успела, ибо голубоватый свет, заставивший огнем вспыхнуть их кожу, озарил помещение. Вампиры осели на пол, не в силах справиться с болью, пронзившей тела, казалось, что это священное пламя заживо выжигало скверну из их душ, перенося страдальцев в новую сферу бытия.
– Тьма всегда боится света! – произнес незнакомец, чей стройный силуэт постепенно стал вырисовываться в божественном сиянии.
– Довольно, – прорычал охотник, прикрывая Селин своим плащом.
– Гавриил? – раздался удивленный голос, эхом отразившийся от стен. Подняв глаза, Гэбриэл увидел перед собой облаченного в золотой доспех ангела. Обнажив огненный меч, божий страж взирал на них, широко раскинув алые крылья, сияющие подобно восходящему солнцу. То был Серафим, готовый схлестнуться в бою с нежданными гостями, осмелившимися нарушить печать, наложенную самим Господом. Он парил под самыми сводами гранитной темницы, не без удивления наблюдая за Ван Хелсингом. С плеч ангела спадал пурпурный плащ, прикрепленный к золотым эполетам, говорившим о высоком ранге небожителя.
– Адониэль! – проговорил охотник, рассматривая замысловатый символ на наплечниках. – Хранитель врат Чистилища.
– Вы знакомы? – прошипел Дракула, пытаясь скрыть ожоги, оставленные ангельской дланью: не смертельные в загробном мире, но причинявшие немалое неудобство.
– После падения Люцифера и его последователей Адониэль стал первым стражем врат, – пояснил Гэбриэл, оглядывая небесного брата. При виде его сияния ком подступил к горлу, а камень на душе стал еще тяжелее.
– Еще один отлученный, лишенный божественной милости, – не скрывая ехидной улыбки, прошипел граф. – Я смотрю, ваш Бог милостив к своим верным слугам.
– Зачем ты притащил сюда эту падаль? – произнес ангел, одарив вампиров презрительным взглядом. – Архангел, вступивший в союз с исчадиями ада, бросает тень на небеса! Ты не смеешь…
– Он не знает?! – вопросительно взглянув на охотника, процедил Владислав.
– Нет! – отрицательно покачав головой, отозвался Гэбриэл.
– Не знаю чего? – прервав их, вмешался ангел.
– Видимо, ты слишком давно не возвращался на небеса, – ухмыльнулся Дракула, смакуя каждый момент. – Создатель лишил предводителя небесной рати, самого архангела Гавриила, крыльев и благодати. Теперь он… смертный! Самый обычный человек!
– Это правда? – обратив золотые глаза на бывшего небесного брата, проговорил страж, откинув со лба белокурые кудри, спадавшие на плечи.
– К несчастью, да! – подтвердил охотник. – Открой врата, мы должны пройти!
– Нет! – выставив перед собой меч, отозвался ангел. – Тебе лучше других известны наши законы. Печать висела на вратах тысячелетия, и снять ее могут только избранные.
– Именно потому, что они мне известны, я прошу тебя не препятствовать нам. Лишь мертвые и низвергнутые Богом могут быть заточены в аду. Мы же спустились сюда по доброй воле, по доброй воле и уйдем, ты не в праве нас удерживать, над нашими душами еще не было суда, хоть перст судьбы и занесен над нашими головами.
– Жизнь среди смертных осквернила твою благодать, брат! Небеса для тебя закрыты, – коснувшись мечом Серафимов его плеча, потянул Адониэль. Почувствовав нестерпимый жар священного пламени, обратившегося ожогом, охотник опустился на одно колено, склонив голову. – Ты должен пройти крещение огнем, чтобы очиститься от мрака, обуявшего твою душу! Ты должен отказаться от них, чтобы получить надежду на спасение.
– Нам неведомы божественные помыслы, тебе не по рангу меня судить. Пропусти нас! – прошипел он. – Иначе…
– Иначе? – переспросил ангел, поднимая кончиком меча его подбородок. – Неужели ты, потерявший крылья, лишенный милости небес, будучи смертным, осмелишься поднять руку против своего небесного брата? Желаешь отправиться вслед за Люцифером, столь любимым тобой?
Ван Хэлсинг закрыл глаза, пытаясь вернуть себе спокойствие. Воистину, он слишком давно покинул небеса и уже позабыл о том, что там царила своя иерархия, свои законы, свои грехи. Тщеславие – величайшее из зол, которому оказались подвержены даже небожители, обуяло многих его братьев. После низвержения Люцифера, бывшего любимцем Господа, между ангелами развернулось негласное соперничество за право занять его место. К своему стыду, Гэбриэл не остался в стороне от этой борьбы, некоторым образом поспособствовав тому, что Адониэль оказался отлучен от райских чертогов, став хранителем Чистилища. Дернув за нужные ниточки, архангел Гавриил отправил своего соперника в почетную ссылку, о чем впоследствии пожалел, но изменить ничего не мог. Эта обида тысячелетиями отравляла сердце божественного стража и теперь, так некстати, вырвалась наружу, обрушив его гнев на их плечи.
– Ты не в праве нас задерживать! – отозвался охотник, заключив острие меча в своей хватке. Невинная кровь, коснувшаяся пылающего лезвия, мгновенно затушила праведный огонь Серафима, заставив ответное пламя вспыхнуть в глазах Адониэля. – Видишь, божий клинок никогда не станет служить кромольному делу, небеса тебя не поддержат. Мои же помыслы чисты!
– Должен заметить, – вмешался в разговор Дракула, одарив Ван Хелсинга одобрительным взглядом, – возвращение памяти прибавило тебе наглости! Ты начинаешь мне нравиться… снова…
– Что ж, будь по-твоему! – кивнул ангел, игнорируя слова вампира. – Тебе известны законы! Придется выбирать ключ.
Адониэль взмахнул рукой и в то же мгновение за его спиной появился огромный стол, на котором стояли десятки кубков с прозрачной жидкостью, внутри которых лежали ключи, призванные открыть врата Чистилища. Все сосуды были разной формы, разного размера: одни были золотые, другие серебряные, третьи – медные. Одни усыпаны драгоценными камнями, а другие – испещрены неизвестными иероглифами. От одних шел пар, другие, напротив, были холодны, как лед.
– Прошу, – простирая свою длань в сторону кубков, наигранно вежливо проговорил ангел, расплываясь в улыбке. Анна и Селин взволнованно переглянулись, делая шаг вперед, но будто находясь под властью чужой воли, застыли в нескольких метрах от стола.
– Хорошо, – подходя к столу, произнес Гэбриэл.
– Не ты, – Адониэль преградил ему мечом путь, кивая в сторону вампира. – Этот выбор должна сделать самая темная душа. Пусть он выбирает.
– Что я должен делать? – произнес граф.
– О, все просто! – презрительно фыркнул хранитель. – В одном из кубков лежит ключ от врат Чистилища. Ты должен его достать.
– А что в остальных?
– В остальных закупорена смерть! Помни, истинный ключ дарует вам жизнь, ложный – ее заберет. Если сделаешь неверный выбор – вы умрете… все… и тогда, я буду иметь полное право отправить ваш квартет туда, откуда вы бежали.
Дракула вопросительно посмотрел на Ван Хелсинга, на губы которого, как по волшебству, легла печать безмолвия. Кругом воцарилась мертвая тишина, в которой траурным набатом одиноко билось сердце охотника.
– Не пытайся прочитать его мысли! – произнес ангел. – Здесь твои силы не действуют. Руководствуйся своими знаниями и интуицией. Выбирай!
– Которая из них? – пытаясь скрыть дрожь в голосе, произнесла принцесса.
– Не имею ни малейшего понятия! – ответил граф.
Вампир подошел к столу, разглядывая сосуды. Всего их было тридцать три. Некоторые из них были истинными произведениями искусства. Взгляд сразу застыл на золотой чаше, усыпанной рубинами, внутри которой находился серебряный ключ в форме креста не менее искусной работы. Дар, достойный самого Господа, вне всякого сомнения – священная реликвия. За ней стоял серебряный кубок с медным ключом, на котором была сделана гравировка, изображавшая двух всадников на одном коне – символ тамплиеров, наверняка вывезенный из Иерусалима. Подле них стояли две медные чаши с инкрустированными бриллиантами и изумрудами медальонами, чуть поодаль деревянный резной сосуд, отделанный серебром. По углам находились серебряные кубки меньшего размера, в которых сверкали ониксовые ключи. В самом центре несколько простых кубков из дерева и малахитовый сосуд, который будто светился изнутри. Был здесь и горный хрусталь, и вулканическое стекло. От всего этого многообразия чаш буквально разбегались глаза, а выбрать нужно было одну.
– Ну… – прошептала Селин, выглядывая из-за плеча графа.
– Если хочешь завладеть миром, учись терпению! – задумчиво произнес Дракула. – Здесь тридцать три чаши! Тридцать три… Почему столько? Тридцать три – это возраст Христа.
– И что? – не понимая его, проговорила вампирша.
– Ничего! Очень символично, не считаешь? Занятное совпадение или…. Тридцать три – это ключ к разгадке. Число…
– Что ты имеешь в виду? – произнесла Анна.
– Для окружающих людей Иисус был плотником и сыном плотника, сыном Марии и Иосифа, – при этих словах граф поднял глаза на Гэбриэла, который едва заметно кивнул. – Как плотник обрабатывает дерево, так сын Божий был послан, чтобы выточить из наших душ сосуды, чтобы подготовить их для царствия небесного. Для Всевышнего мы подобны дереву – нас необходимо очистить от коры, удалить сучья, обработать, чтобы мы стали гладкими, без заноз, без травм, нанесенных прошлым… и Он…. Иисус трудится над нами, чтобы удалить все шероховатости, которыми люди ранят окружающих. Он делает из нас высшее творение по образу и подобию своему.
– О чем ты, черт тебя дери? – не сумев уловить ход его мыслей, проговорила Селин.
– Не богохульствуй здесь. Это лишнее, поверь. Я о том, что золото и серебро – материалы ювелиров, а плотник работает с деревом! – ответил вампир.
– Нам нужна простая деревянная чаша! Чаша плотника! – будто читая его мысли, произнесла Анна. – В ней лежит ключ!
– Да, – кивнул граф.
– Но которая? – подходя ближе, спросила Селин. – Здесь их семь.
– Семь – по количеству смертных грехов. Искупление? – граф поднял глаза на Ван Хелсинга, но тот застыл на месте подобно каменному изваянию, даже глаза заволокла стеклянная пелена, сокрывшая эмоции.
– Он не поможет тебе! – отозвался Адониэль. – Выбор за тобой!
Склонившись над чашами, Дракула стал вглядываться в изображения адских порождений, ставших олицетворением главных пороков. Здесь собрались все: гордыня, зависть, гнев, уныние, алчность, чревоугодие, похоть. Видимо, правильного выбора не существовало, а точнее, для каждого человека он был свой, ибо каждая душа должна была до дна испить чашу собственных грехов в знак покаяния. И чаша эта была горька! Невольно по лицу вампира пробежала ироническая улыбка: за свое четырехсотлетнее бытие, пожалуй, в этом бренном мире не осталось скверны, которую граф бы не попробовал на вкус. Значило ли это то, что он должен был опустошить все кубки, чтобы искупить содеянное? К тому же, для искупления требовалось раскаяние, а он ни о чем не жалел.
Подумав несколько мгновений, вампир поднял чашу гнева. Гнев был отцом всех пороков, первоисточником, приведшим его на кровавый путь мести. Гнев был ядом и огнем, которые столетиями испепеляли и отравляли его изнутри, но теперь осознание того, что свет этого греха был слишком ярким, а потому не мог гореть в душе вечно, молнией пронзило его разум. Сама того не понимая, принцесса затушила пламя его злобы, став для него спасительной соломинкой – светочем надежды. Следуя за этой спасительной ниточкой, он должен был пройти по верному пути, заслужить право на искупление в Чистилище. Его чаша – чаша гнева!
– Ваше здоровье! – поднимая кубок над головой, произнес граф, поднося сосуд к губам, но, встретившись с торжествующим взглядом Адониэля, замер, не сделав ни единого глотка. Какая-то необъяснимая горечь подступила к горлу, а сомнения поселились в сердце. Молча он отставил сосуд в сторону, пытаясь разгадать истинные намерения Создателя.
Грехи… За его спиной проливались реки крови, едва ли он сможет их искупить, испив из священного сосуда. Только смертью и адскими муками можно было смыть с него пятно порока. Сейчас вампир понимал это со всей ясностью, на которую был способен. Едва ли прочие беглецы из ада многим отличались от него. Нет, замысел Создателя был тоньше, изощрённей… или же, наоборот, проще!
– Что? Что случилось? – произнесла Анна, не понимая причины в поведении своего избранника.
– Не тот сосуд. Здесь дело не в грехах. За свою жизнь человек совершает их слишком много, в праве ли он судить о тяжести каждого из них? Не думаю. Для этого есть судный день! Ведь так? – Девушки застыли в молчании, боясь сбить его с пути верных мыслей. – Так какую чашу выбрать? Может, дело не в грехах, а в самих кубках. В материале, из которого они сделаны, или же в содержании?
Дракула осмотрел чаши: среди них было две дубовые, две оливковые, две терновые, в каждой паре лежало по серебряному и золотому ключу, а так же одна меньшего размера, сделанная из кипариса с медным ключом внутри. Все эти деревья почитались, как священные во многих мировых религиях, и христианство было не исключением.
– Часы тикают! – произнес Адониэль. – Выбирай!
– Неопалимая купина! – прошептал граф сам себе, вспоминая притчу о несгорающем терновом кусте, в котором Бог явился Моисею. Тогда Творец воззвал к пророку, призывая его отправиться в странствие по пустыне в поисках Земли Обетованной. Сказка, старая как мир, может ли она быть правдой! Сейчас граф готов был поверить в любую небылицу.
– Что? – переспросила Анна, пытаясь запрыгнуть в лодку его мыслей.
– Терновый венец! – не обращая внимания на нее, шептал он, поглядывая на неподвижного охотника. – Слишком много внимания Всевышний уделяет этому материалу, – пододвигая к себе две терновые чаши, проговорил вампир. – Есть древняя легенда о первом чуде, совершенном Христом во время брачного пира в Кане, что недалеко от Назарета.
– Ты говоришь о…
– О превращении воды в вино! – оборвал ее граф. – Богословы верят, что этим действием Иисус освятил таинство брака, но не многие знают о том, что в тот день он испил вино из терновой чаши, впоследствии ставшей одной из ценнейших реликвий христиан.
– Ты хочешь сказать, что одной из этих чаш касались губы Христа? – не веря своим ушам, произнесла Анна.
– Именно!
– Неужели в этой темнице находится Святой Грааль? – не сдерживая восторга, произнесла Селин. Ангел, до этого хранивший молчание, не сумел сдержать презрительной ухмылки.
– Скажу откровенно: твои познания Священного Писания меня удручают, – фыркнул граф, не сводя глаз с чаш-близнецов, которые отличались, пожалуй, лишь печатями порока, вырезанными на них. – По легендам из Святого Грааля Иисус вкушал на Тайной вечере, позднее в него собрали кровь распятого Христа и вывезли на континент. А это другая чаша… менее известная, но не менее ценная.
– Но которая из двух?
– Я думаю, эта! – произнес вампир, выбирая чашу с серебряным ключом внутри. – Серебро издавна считалось среди людей благородным, белым и чистым металлом, обладающим обеззараживающими свойствами. Не случайно его избрали главным оружием в битве с такими, как мы.
– Ты уверен? – с волнением спросила Анна.
– Есть только один способ это проверить! – он поднял чашу, собираясь сделать глоток, но принцесса вцепилась в его руку, не в силах отпустить. Она боялась, что он ошибся, боялась, что на этот раз смерть не упустит его из своих лап. Теперь она готова была признаться и ему и всему миру в том, что боится потерять его.
– Нет… а если…
– Я думаю, что хуже ада, в котором мы оказались, быть ничего не может. – Дракула поднес чашу ко рту, делая один-единственный глоток, но губ коснулась не вода, а крепкое вино – кровь Христова, как называли ее на причастии.
Триумфальная улыбка осветила его лицо. Еще раз взглянув на чашу, вампир увидел, как с нее исчезла порочная резьба, осталась лишь отполированная до блеска гладь, в которой предательски мерцало пламя факелов. Получилось! Может, действительно, их избрали для чего-то большего! Потянув за цепочку, мужчина достал серебряный ключ, оставивший на его руке ожог.
– Что ж, я думаю, – вампир взглянул на Адониэля, кидая ему ключ, – в этой битве победа за нами.
Серафим одарил его презрительным взглядом, открывая врата.
– Нет худшей союзницы, чем удача. Она изменит вам в час, когда будет нужна сильнее всего! Это еще не выигранная война, – в тон ему произнес ангел.
– Но все же, выигранная битва лучше поражения, – усмехнулся граф, которого переполняло чувство гордости за себя и радость от триумфа над ангелом.
Путники уже собирались переступить алмазный порог, когда силуэт небесного стража предстал пред ними во всем своем величии.
