Текст книги "Проклятые вечностью (СИ)"
Автор книги: Dragoste
сообщить о нарушении
Текущая страница: 15 (всего у книги 44 страниц)
– Там никто не будет ждать, пока ты приготовишься к нападению, никто не побрезгует ударить в спину. Хочешь сражаться – бери меч и докажи, что ты умеешь это делать! – проговорил граф, кивком указывая в сторону лежащего на полу оружия. Анна подхватила клинок, сделав несколько широких взмахов, тем самым отгоняя от себя противника. Дракула отскочил на несколько шагов, но продолжил кружить вокруг нее, постепенно сокращая расстояние.
– А меч для тебя? – поинтересовалась принцесса.
– Он мне нужен. Иначе это будет неравный бой! – усмехнулся вампир. Это ехидное замечание, обращенное к ней, всколыхнуло в ее сердце злобу. Граф считал ее слабой девчонкой, представляющей угрозу лишь для самой себя. Он откровенно насмехался над ней и ее способностями, хотя принцесса была намного лучшим фехтовальщиком, чем ее отец или брат. Да, она была женщиной, но заслуживала уважения, а не насмешек. Рассекая клинком воздух, Анна изо всех сил пыталась загнать соперника в угол, но он, каким-то одному ему ведомым образом, всегда оказывался на шаг впереди. Несмотря на то, что ее движения стали смертоносней и быстрее, Дракула превосходил ее навыки во всем, ибо для нее это было сражением за собственную честь, а для него – лишь развлечение. На лету перехватив руку девушки, вампир буквально вырвал у нее рукоять меча и, проскочив под плечом, локтем ударил между лопаток. Острая, парализующая боль пронзила все ее тело, и принцесса рухнула на каменный пол, скуля, как побитая собака. В то же мгновение острие меча с лязгом вошло в стык между плитами в дюйме от ее щеки. Всем своим естеством она чувствовала леденящий холод стали, краем глаза видя в зеркальной глади лезвия отражение собственного поражения и унижения, оттого мучительная горечь подступила к горлу, а кровавые слезы выступили на глазах. Граф даже не пытался удержать свою силу, как это бывало в те минуты, когда он пытался преподать ей урок. Вампир разил наповал, чтобы навсегда отбить желание ему прекословить или же просто срывал на ней злобу от собственной неудачи. Как бы то ни было, он победил и упивался этой победой, возвышаясь над своим противником, подобно горе. Изо всех сил Анна пыталась подняться, наградить его презрительным взглядом, но нескончаемая боль сковала тело, заставляя ее буквально лежать у его ног.
– Ты трижды уже могла умереть! – проговорил граф. – Перестань воображать себя героиней древних легенд и занимайся тем, что у женщин получается лучше всего. Читай книги, пой, танцуй. Ты была лишена этого в своем захолустье – пора наверстывать упущенное.
Еще никогда Анна не чувствовала себя такой униженной и оскорбленной, как в это мгновение. Шли минуты в молчании, в страдании, еще больше усиливая ее злость от собственного бессилия. Сейчас в ее памяти всплывали все слова, которые она с презрением бросала вампиру все это время, но никогда он не был с ней так жесток, как в этот момент. Сейчас принцесса четко видела разницу: одно дело оскорбления, которые наносит она, а другое дело – получать за это сдачи… Никто не смеет давать ей сдачи безнаказанно. Никто. С таким поворотом событий она смириться никак не могла. Одно дело быстрая смерть и совсем другое – вечная жизнь с клеймом позора, оставленным злейшим врагом.
– Я ненавижу тебя! – прошипела она, поражаясь тому, что и в бессмертии была ничуть не меньше уязвима. – Будь ты проклят.
– Нет, дорогая, мы прокляты вместе! Ненавидь меня, если тебе от этого станет легче, но живи.
Только с этой фразой до нее дошла вся глубина его поступка, но ущемленное самолюбие отказывалось признавать эту нехитрую истину. Поэтому, задыхаясь от боли, девушка продолжала призывать проклятия на голову вампира, надеясь, что кара небес заставит его ответить за содеянное. Накинув на плечи плащ, граф распахнул окно, впуская в комнату ледяной ветер.
– Ты обещал! – практически пропищала Анна, вставая под изумленным взглядом синих, как океан глаз, опираясь на меч Дракулы. – Ты обещал, что я смогу отомстить Виктору за то, что он со мной сделал. И ты не смеешь отрицать, что при всей опасности, более подходящий момент мне вряд ли представится.
Это была последняя стрела у нее в колчане и, судя по выражению лица графа, она попала точно в цель. Он был расчетлив, жесток, самонадеян, но, несмотря на внешнюю порочность, для него существовало и нечто святое – верность своему слову. Он не мог забрать назад данное обещание, а взывать к ее пониманию не имело смысла. Однажды вбив себе что-то в голову, Анна шла до конца, не задумываясь о последствиях, уповая лишь на предательницу-удачу, которая в последнее время явно не баловала ее своим вниманием.
– Твое горделивое упрямство погубит тебя! – разочарованно покачав головой, проговорил Дракула. – Не клади месть на алтарь долга, она не вернет тебе потерянную жизнь, но может отнять то единственное, чем ты еще владеешь.
– Мой долг – слушать сердце, а оно говорит, что я должна быть там, – горделиво вскинув голову, в которой тут же зазвенели десятки колокольчиков, произнесла принцесса.
– Что ж, тогда возьми это, – с досадой отозвался Владислав, подавая ей меч. – Будь верна ему, и он не предаст тебя!
– Он принадлежит тебе!
– Он сослужил мне верную службу и когда-нибудь вернется ко мне, а сейчас пусть защищает то… – он не сумел закончить, хотя слова уже готовы были слететь с его языка, – «что стало мне дорого» – про себя закончил он. Анна закрыла глаза, пытаясь услышать голос меча, и спустя мгновение тишину разорвал звенящий гул, ворвавшийся в ее сознание.
– Я слышу его, – с восхищением вскричала она, устремив на вампира глаза, полные детской радости. – Необычная рукоять, складывается ощущение, что они с клинком живут разными жизнями.
– В некоторой степени – это действительно так. Дракон занял свое место на эфесе несколько веков назад, когда я стал его хозяином.
– Но кому он принадлежал до этого? – с изумлением спросила Анна.
– Это Бальмунг – меч Зигфрида. Пойдем, если тебе не терпится умереть – нужно торопиться, пусть хотя бы это случится на наших условиях.
– Меч Нибелунгов? Я думала, это сказка.
– Вампиры – тоже дети легенд, но мы с тобой знаем, что это лишь ширма, скрывающая истину, – подхватив ее на руки, заметил граф, раскрывая огромные крылья. Анна хотела спросить его о том, как такой фантастический артефакт оказался в его руках, но они уже взметнулись ввысь, сокрытые туманным облаком от посторонних глаз.
Погода была скверная. Мокрый снег падал с небес непроглядной пеленой, стекая по щекам водными каплями. Северный ветер бил в лицо, вонзая в кожу тысячи холодных иголок. Казалось, сама природа восставала против этой отчаянной затеи, пытаясь остановить путников, идущих на верную смерть. Не сумев больше выносить этого коварства стихии, Анна уткнулась носом в грудь Дракулы, искренне надеясь, что ледяная морось скоро стихнет, иначе они обратятся в глыбу льда, не успев долететь до гор. Судя по цвету небес, солнце начинало медленно клониться к закату, а с его заходом на них начнется кровавая охота. Искренне радуясь тому, что не все вампиры способны летать, она все же со страхом оглядывалась назад, страшась того, что в любой миг их настигнут орды преследователей, обрушив на плечи беглецов гнев бессмертных, но этого не произошло. Час сменялся часом, небо полностью потемнело, укутав черным пологом расстилавшиеся перед их взглядом горы и леса, а вместе с мраком пришла усталость. Тяготы и переживания дали о себе знать, с каждой минутой девушка все больше проваливалась в дрёму, пока наконец не забылась беспокойным сном, сильнее прижимаясь к графу, будто кутаясь в его руки.
***
Ночные огни Будапешта поистине завораживали своим таинственным притяжением. Ван Хелсинг побывал в каждом уголке Европы, не раз был в Лондоне, Риме, Париже, но, только глядя на эти объятые легким туманом городские стены, возвышавшиеся на фоне заснеженных горных вершин, его сердце переполнялось немым восторгом. Не часто ему выпадал шанс лицезреть столь гармоничную панораму города, вписывающего в первобытный ландшафт природы.
Ночь принесла с собой очередные заморозки и первый снег, который быстро растаял и снова превратил дороги в кашу. По пустынным улочкам, то и дело утопая в грязи, сновали экипажи, прокладывая на дорогах глубокую колею. Редкий свет масляных фонарей изо всех сил пытался побороть подступавшую со всех сторон темноту, указывая путникам дорогу, но липкий белесый туман оказался сильнее, превратив яркие огни в расплывчатое свечение, терявшееся во мраке.
– Через несколько часов мы будем на месте! – отозвалась Селин, устремив свой взор куда-то вдаль. С горечью для себя девушка была вынуждена признать, что как ни держи время, а оно пусть и медленно, но все равно течет, безвозвратно ускользает и становится частью прошлого. Разум прекрасно понимал – вот-вот настанет пора прощаться. То и дело глаза застилала кровавая пелена слез, но она не давала им пролиться. Плакала душой. И сама не понимала отчего. Казалось, что весь мир переворачивается и рушится вокруг, а потому злое предчувствие кольнуло сердце, будто иглой. До боли Селин сжала ладонью висевший на шее медальон, но тягостное ощущение не проходило. Они расстанутся – это было так же неизбежно, как закат солнца! – «Может, он все поймет? Должен ведь понять! А не поймет, так я скажу сама», – думала она, искоса поглядывая на молчаливого всадника, скачущего по правую руку от нее. – «А собственно, что я могу ему сказать? Об этом нужно забыть и чем скорее, тем лучше! Ему нет места в моем мире, в этой жизни едва ли он сможет найти тихую гавань, где успокоится его душа. Прошлое не отпустит, его удел – одиночество!»
Оставив позади северные городские ворота, они обогнули серебрящуюся излучину Дуная, продолжая свой путь. Перед глазами мелькали пологие поросшие лесом горы – деревья уже облетели, и потому склоны казались черными, а высокие ели напоминали устремленные в облачное небо башни… Луна начала медленно клониться к заходу, а заалевшие на востоке небеса возвестили о скором приближении рассвета.
– Добрались, – проговорила Селин, указывая на показавшийся меж поредевшими деревьями особняк, окруженный массивной стеной. – Тебе лучше подождать здесь моего возвращения, – стегнув плетью взмыленный круп гнедой кобылы, она перешла на галоп, но, проскакав не более сотни метров, остановилась, обеспокоенно взирая на опустевшие стены. Замок как будто вымер и обратился в груду древних руин за ее недельное отсутствие. Огромный стеклянный купол обвалился, окна были выбиты, а в саду стояла гробовая тишина. Подскакав к ней, охотник молчаливо положил руку ей на плечо, но так и не решился заговорить.
– Я не понимаю… – задумчиво проговорила она. – Что могло здесь произойти? Оборотни, вампиры…
– Лучше один раз увидеть, чем строить догадки, – произнес охотник, перекинув через плечо свой арбалет. – Поехали.
Замок действительно опустел: ни на сторожевых башнях, ни во дворе они не встретили ни единой души. Лишь тьма и тишина боролись за господство в этом унылом особняке, в котором за день до этого бурлила светская жизнь элиты темного мира, рекой лилась кровь и вершилась история. Вдоль мощёной дороги стояли десятки пустых экипажей, с заднего двора, где находились конюшни, доносилось обеспокоенное ржание голодных лошадей, разрушавшее молчаливое окружение, а небольшую площадку перед главным входом усеяли осколки стекла.
Со скрипом отворив сорванную с петель дверь, они прошли в гостиную. Там, где раньше властвовала роскошь и блеск, теперь царило мрачное отчаяние: перевернутая мебель, разбитые зеркала, почерневшие от сажи кости, когда-то бывшие «живыми» существами.
– Это чудовищно! – прошептала Селин, склонившись над останками.
– Будто ураган прошелся, сметая все, что попадалось на его пути, – уперев в плечо арбалет, проговорил охотник. По пустым коридорам гулял ветер, напевая свою заунывную песнь, играя с воспаленным воображением и рождая пугающие образы восставших призраков прошлого, невинно убиенных душ. То тут, то там начинали поскрипывать ставни, с шорохом проносилась листва, застилавшая мраморные полы прелым покрывалом. Открыв массивную дверь, ведущую в зал совета, они сразу почувствовали острый запах, ударивший по обонянию.
– Что это за смрад?
– Щелочь и сера! – проговорил Ван Хелсинг, проводя пальцем по покрытой золой колонне. – И еще пепел… вулканический, – добавил он, коснувшись подушечкой пальца кончика языка.
– Откуда он мог здесь взяться?
– Понятия не имею, – вскинув глаза на остатки стеклянного купола, ответил Гэбриэл, осматривая зал. Под ногами с хрустом трескались обугленные кости, поднимая в воздух мельчайшие хлопья черного пепла, которые тут же подхватывал воздушный поток и начинал кружить в причудливом вальсе смерти, поднимая к небесам. – Светает. Тебе нужно отсюда уходить.
– Здесь есть убежище, глубоко внизу. Там могут быть выжившие…
– Пойдем, – подхватив ее под локоть, сказал охотник, но, ударившись сапогом о шарообразную колбу, откатившуюся к стене, он остановился, будто пораженный ударом молнии.
– Что случилось?
– Карл, – задумчиво прошептал Ван Хелсинг, поднимая небольшой сосуд. Десятки версий развития событий кружились в его голове, рождая туманные предположения, одно невероятнее другого. – Это изобретение моего друга, он был при нашей первой встрече. Ну, по крайней мере, одной загадкой стало меньше, правда на ее месте появилась другая, еще более сложная…
– Потрудись объясниться, – произнесла Селин, взволнованно поглядывая на посветлевшие небеса.
– Внутри сосуда была смесь из магмы Везувия и щелочи из пустыни Гоби. По его словам, сфера могла стать источником света, превосходящего солнце, но мы так и не сумели ей воспользоваться против Дракулы. Я думаю, что она взорвалась именно здесь и то, что ты видишь…
Гэбриэл не успел договорить, потому как в эту же секунду девушка кинулась на него с кулаками, выхватив из-за пояса небольшой посеребренный кинжал. Лезвие с бешеной скоростью вспороло воздух в считанных сантиметрах от его головы и с лязгом отскочило от каменной стены, расколовшись на несколько осколков, сверкая целым фейерверком искр. Селин локтем ударила охотника по лицу с таким треском, словно это кувалда с размаху расколола брусчатку на мостовой. Снова такой же удар. И еще один.
Ван Хелсинг упал, закрывая лицо от градом посыпавшихся на него оплеух, но, собрав все оставшиеся силы, он перехватил занесенный над ним кулак и с размаху отбросил девушку в сторону. В своем полете она сбила несколько золоченых канделябров и ударилась о стену. Звук от удара разнесся по всем закоулкам замка, словно звон погребального колокола.
– Совсем спятила? – взревел он, сомкнув пальцы на ее шее и подняв у себя над головой.
– Это вы, вы их убили… ты просил меня довериться тебе, а сам вонзил мне нож в спину, – задыхаясь от обиды и злости, шипела она, в душе осыпая его проклятиями.
– Думай, что говоришь… возможно, кто-то и сотворил это богоугодное деяние, освободив мир от десятков, а то и сотен вампиров, укрывшихся здесь, но ко мне это не имеет никакого отношения, да и к Карлу тоже. Я не видел его с того момента, как впервые обратился, но поверь, этот человек не проделал весь этот самоубийственный путь ради призрачной надежды на то, что найдет здесь ваше убежище. Он священник, а не воин, – прорычал Гэбриэл, сверкая глазами. Из уголка его рта тонкой струйкой сочилась кровь, злость по-прежнему хмельным эликсиром окутывала разум, но контроль постепенно возвращался. Разжав ладонь, он подхватил почти бездыханную девушку, едва трепыхавшуюся в его руках. – Поверь, ни я, ни Карл не имеем к этому никакого отношения, тут скорее вопрос в том, где он сейчас и как его изобретения попали к тем, кто осмелился сотворить такое! Нужно уходить, – уже спокойнее произнес охотник, – солнце встает.
– Сюда, – прохрипела Селин, чей гнев начал постепенно растворяться в ее сознании, возвращая ясность мысли. Пройдя по замысловатому лабиринту коридоров, они вышли к тяжелой дубовой двери, ныне не охраняемой, хотя в былые дни на страже этих врат в истинную обитель проклятых стояли не менее десяти вампиров. Со скрипом приоткрыв массивную створку, они, будто тени, скользнули в приятную прохладу подземного грота, поочередно заглядывая в каждую залу в надежде отыскать оставшихся в «живых» после нападения. – Здесь никого нет! Даже в зале старейшин, – обреченно произнесла она, сползая по стене.
– Прости, – опускаясь рядом, проговорил охотник. – Если бы я знал, что мои слова так подействуют на тебя – подбирал бы их лучше.
– Это ты прости, что я набросилась на тебя. Здесь я заново родилась, обрела вторую семью, переродилась, одна только мысль о том, что я их потеряла, свела меня с ума. Я не знаю, что делать…… куда идти…
– Но разве у вас нет другого убежища?
– Есть одно, у восточной границы гор, – без особого интереса произнесла она, погружаясь в свои мысли.
– «Что ж, если монстр жив, то наверняка его отвезли туда. Как бы то ни было, других зацепок все равно нет», – про себя отметил охотник, пытаясь построить дальнейший план действий. Чтобы не произошло здесь прошлой ночью – это явно выходило за рамки его понимания. Теперь к не проходящему беспокойству о судьбе Анны добавилось еще и волнение за Карла, о котором он ничего не слышал с того момента, как они покинули Васерию.
– Как думаешь, это сделал он? Дракула? – отозвалась Селин, поднимая на него голубые глаза.
– Вполне возможно… это еще одна причина, по которой мы должны разыскать монстра или убежище вампира. Если все это он сотворил в одиночку, то я даже боюсь предположить, что будет, если он сумеет возродить к жизни все свое потомство, – лукаво проговорил Гэбриэл, надеясь приобрести в лице Селин надежную союзницу, ибо он никогда не сомневался в правдивости высказывания о том, что враг врага является другом.
– Если это чудовище еще у нас, то есть только одно место, куда его могли отвезти. С закатом возьмем лошадей и отправимся в дорогу. Но если он уже у Дракулы…
– Тогда мы покойники… все… – перебил ее охотник.
Селин ему ничего не ответила. Она находилось в том состоянии отрешенности, когда разум отказывается принимать горькую правду, предлагая собственную, пусть и нереальную, альтернативу. Девушка отказывалась верить в то, что все, что было ей дорого, спалил огонь межклановой войны. Не сейчас… этих мыслей она просто не сможет перенести. Потом! Завтра! Она подумает об этом, когда кровавый закат, разорвав свод небес, укроет землю своим алым плащом. Он скроет боль, и станет легче, ибо в разбитом сердце навсегда застынет лед, а жажда мести закипит в душе. Обреченно опустив голову на плечо охотника, девушка прикрыла веки, проваливаясь в мир восставших из глубин мрака кошмаров, терзавших душу и разум.
========== Узники серебряной тюрьмы ==========
Найти злополучное убежище, затерявшееся между скалистыми горными хребтами, оказалось не сложно. Намного труднее было туда попасть незамеченными и практически невозможно было его покинуть вместе с монстром, находящимся под неусыпной охраной десятка – а то и двух – вооруженных воинов-вампиров, готовых расстаться с жизнью ради того, чтобы послужить будущему своего сообщества, ну а точнее, ради призрачной возможности возвыситься в глазах старейшин и отвоевать желанное место в совете клана.
Когда небо на горизонте посветлело и уличные часовые покинули свои посты, прикрываясь туманным облаком, Дракула несколько раз облетел вокруг ветхое на вид сооружение, пытаясь отыскать бреши в их обороне. Сомнений в том, что за унылым фасадом скрывалась настоящая подземная цитадель, у него не было, а оттого на душе становилось еще тоскливей. Если одного взгляда на замок Виктора было достаточно для того, чтобы определить его слабые позиции, то здесь все выглядело иначе, ибо истинная мощь была сокрыта от любопытных глаз.
Обветшалое строение с невысокими дозорными башенками, возведенное на обрыве и уходящее вглубь скалы многочисленными потайными коридорами, когда-то являлось перевалочным пунктом для рыцарей-крестоносцев, направлявшихся в Святую землю, теперь же, обдуваемое всеми ветрами, оно представляло собой груду камней, громоздившихся на круто уходящем вверх пригорке. Частично обвалившаяся стена, за которой скрывался огромный запущенный двор, оставшийся с тех времен, когда окружающая местность представляла собой каменистый пустырь, причудливой змейкой оплетала развалины.
Стоит заметить, что изначально этот оплот средневекового зодчества представлял собой нечто вроде небольшой башни, окруженной заболоченным рвом, но впоследствии, когда десятки рыцарей ринулись в священные походы с именем Господа на устах, он приобрел ряд признаков типичного замка европейской постройки середины тринадцатого столетия и превратился в массивную твердыню с остроконечной крышей, ныне обвалившейся, мелкими арочными окнами-амбразурами и тяжелыми дубовыми воротами, закованными в сталь.
Сейчас эти руины были лишь призраками минувших эпох, отдаленно напоминавшими о былом величии, но глядя на них даже у всесильного властелина ночи по спине пробежали мурашки. По неясным никому из смертных причинам, здесь никогда не зимовали птицы, росли одни бесплодные, страшные до безобразия деревья, протягивающие к небесам свои сухие сучья. Да и вообще, за развалинами закрепилась пугающая репутация проклятого замка из-за чудовищного количества людей, умерших в этих стенах. Для всех смертей характерным было одно: кончина здесь никогда не бывала скоропостижной и происходила в общем-то от одной причины – у больного постепенно как бы иссякала жизненная сила, а у тех, кто чудом оставался в живых, в различной степени проявлялось малокровие и безумие, поэтому местные жители старались обходить его стороной. Сделав последний круг над ущельем, граф вернулся к наблюдательному пункту, где, закутавшись в тяжелый плащ, его ждала Анна.
– Нашел? – нетерпеливо спросила она, боясь высунуться из спасительной тени.
– Нашел. Когда-то сточные воды сливались прямиком в ущелье, поскольку замок стоит на скале, добраться до туда можно только воздухом – для человека невозможно, но для вампира вполне реально. Это самое слабое место в обороне, там до сих пор есть небольшой тоннель, ведущий к подземным лабиринтам.
– Думаешь, с воздуха не получится туда проникнуть?
– Едва ли. Несмотря на то, что днем башни пустынны, не сомневаюсь, кругом расставлены десятки ловушек, а под землей кипит жизнь. К тому же нам не нужны голые стены верхних этажей, необходимо незамеченными пробраться в самое сердце их логова, а сделать это изнутри намного проще. У нас нет армии, поэтому мы не можем позволить себе ломиться в главные ворота.
– Прости, я не подумала об этом, – чувствуя укол по собственному самолюбию из-за проявленной глупости, проговорила принцесса. – Что ж, если ты считаешь, что это единственный ход…
– Послушай, другого шанса повернуть назад у тебя не будет и если…
– Я проделала весь этот путь не для того, чтобы сидеть здесь и ждать, пока Виктор празднует победу, утопая в крови невинных, – нетерпеливо перебила принцесса.
– Ты сама не устаешь от своего упорства, граничащего с откровенной глупостью?
– Ужасно устаю, но это позволяет мне жить так, как говорит моя совесть и мое сердце! – горделиво вздернув носик, с улыбкой проговорила она.
– В смертной жизни тебе предназначено было страдать. И по этому пути ты собираешься идти вечно? Ничему не учишься, не меняешься… это погубит тебя…
– До сих пор это сохраняло мне жизнь!
– Наивное заблуждение ограниченного разума. Ты просто отказываешься верить в то, что не способна понять.
– А ты кладешь на чашу весов свое искусство вести спор, будучи уверенным в собственной правоте, но, знай, я всегда смогу уравновесить его своим упрямством.
– А точнее глупостью, – укутывая ее в плащ, чтобы защитить от солнечных лучей, отозвался граф, взмывая ввысь. Несколько минут спустя они приземлились на небольшом уступе, уходившем вглубь скалы небольшим тоннелем. В нос сразу ударил всепроникающий тошнотворный запах сырости и векового разложения, а ноги по щиколотку утонули в мерзкой жиже, медленно стекавший в ущелье.
– Какая мерзость, – брезгливо поморщилась Анна.
– Тебя, в общем-то, сюда никто и не просил идти, – отозвался Дракула.
– Что за жуткий запах?
– Поверь, лучше тебе не знать, – с улыбкой отозвался Владислав, проходя вперед.
Стены тоннеля усеяли многочисленные наросты, которые становились все более массивными по мере их продвижения вглубь, но хуже всего был сгущающийся вокруг них омерзительный смрад. Он пропитал все: воздух, одежду, казалось, даже отравил мысли, заставляя тошнотворный ком подступить к горлу. Из-за нескончаемых процессов разложения здесь было значительно теплее, чем снаружи, а потому от влажности волосы начинали прилипать к лицу, раздражая и без того расшатанные нервы. Изо всех сил борясь с непроходящим головокружением, Анна начинала жаться к графу, наступая на полы длинного плаща, который, казалось, потяжелел в десятки раз, насквозь пропитавшись отвратительной жижей, превратившись в неподъёмную даже для вампира ношу.
– Я понимаю, что тебе не терпится, но постарайся соблюдать дистанцию, здесь неподходящее место для этого, – шутливым тоном заметил он, непрозрачно намекая на интимную близость.
– Ты никогда не унываешь? – заливаясь краской, проговорила Анна, стараясь увести его мысли от щекотливой темы.
– Грех поддаваться унынию, когда есть куча других соблазнов, за которые можно отправиться в ад, – не оборачиваясь, проговорил граф.
Несколько минут спустя дорогу им преградила проржавевшая решетка, служившая своеобразным заградительным барьером. Только сейчас принцесса по-настоящему ужаснулась увиденному. Между широкими прутьями застряли останки полуразложившихся человеческих тел, протягивающих руки к выходу в последнем порыве, желая глотнуть свободы и свежего воздуха. Их серо-зеленая кожа мясистыми лоскутами свисала с конечностей, обнажая кости, а из пустых глазниц вываливались белые черви, которые, казалось, выедали саму суть этих людей. Попятившись назад, Анна едва не упала в сточные воды, споткнувшись о каменный выступ, но граф успел подхватить ее и притянуть к себе.
– Ты можешь выбить ее? – проговорила она, прижимая к носу платок.
– Нельзя, шум эхом разнесется по тоннелю, – проговорил Дракула, доставая из дорожной сумы небольшой флакон. Вылив жидкость на основание решетки, граф попробовал ее расшатать, но услышав едва уловимый скрип, отошел к Анне. – Нужно подождать.
– Что это?
– Кровь василиска!
– Серьезно? – не веря своим ушам, проговорила принцесса, устремив на него изумленный взгляд.
– Нет, конечно. Это самая обычная кислота, – усмехнулся он, смакуя каждый момент возмущения, отразившийся на ее лице. – Мне нравится смотреть на тебя, когда ты в гневе. Твои глазки сверкают, а носик морщится, невольно начинаешь поражаться тому, сколько в тебе осталось жизни, несмотря на случившееся.
– Надеюсь, в аду тебе уже приготовили наказание, потому как на земле по тебе скучать никто не станет, запомни это, – с усмешкой проговорила она, вынужденно признаваясь себе в том, что его спокойствие и уверенность придают ей силы, позволяя сохранить надежду. – Клянусь Дьяволом и всеми адскими тварями, способными породить бессмертных, я готова обвинить тебя во всех тяжких грехах, но только не в том, что ты нагоняешь на меня скуку.
В ответ на это граф лишь разразился приступом смеха, такого искреннего и завораживающего, каким могут смеяться только те, кто на первый взгляд не способны на подобные проявления радости. Казалось, даже в его глазах в этот момент плясали озорные искорки, освещая своим светом безнадежный мрак, заложниками которого они стали.
– Видишь, ты уже начала понимать меня, – проговорил Дракула, наваливаясь на решетку. Кислота сделала свое дело. Прутья подались вперед и через мгновение рухнули в воду, всколыхнув скопившийся на дне осадок, отчего гнилостный смрад сделался еще невыносимее, превратив дальнейший путь в адские муки. С каждой минутой ноги все больше утопали в омерзительном месиве, хлюпая при каждом шаге, тошнота, подступавшая к горлу, становилась нестерпимой, а перед глазами роились черные точки, грозившие в любой момент обрушить принцессу в темноту. Но хуже всего был страх, постепенно заполняющий все ее существо. Она пыталась бороться с ним, пыталась не замечать, но те ужасающие картины, которые она видела за последние недели, неустанно вставали у нее перед глазами, рождая в сердце панические атаки.
– Не страшись признаться самой себе в том, что боишься. В страхе нет ничего позорного! – проговорил Дракула, чувствуя ее внутреннюю борьбу.
– А что же тогда позорно?
– Не суметь с ним совладать в решающий момент! – ответил он, останавливаясь на развилке, где сточные воды сливались в тоннель. Постояв какое-то время в раздумьях, граф повернул направо, прижимаясь к стене.
– Ты уверен, что нам сюда?
– Нет, но здесь воздух немного свежее.
Дракула, не обращая внимания ни на вонь, ни на то, что пришлось погрузиться в эти зловонные воды почти по колено, двигался по тоннелю против течения, преграждая путь врезающейся в него массе. Однако желание развенчать, наконец, погрязший в интригах совет и разом покончить со всем, что так ненавистно, не отпускало. Он был воином, жил ради побед, а для того, чтобы победить, ему необходим был монстр. Дурман от предвкушения великой битвы смешивался с выворачивающим изнутри зловонием, будто напоминая о том, что путь к власти может быть не только тернист и наполнен опасностями, но и иметь гнилостный душок, способный отравить радость в случае успеха.
Вскоре им посчастливилось наткнуться на ветхую, покрытую ржавчиной лестницу, которая поднималась в узкий желоб колодца, служившего для сброса нечистот. По его поросшим плесенью стенкам тонкой струйкой сочилась вода, сливаясь с уносящимся в ущелье потоком. Карабкаться вверх приходилось с осторожностью, опасаясь сорваться вместе с отлетавшими проржавевшими насквозь кусками металла, но вскоре их жертва была вознаграждена и они оказались в пустом помещении, заваленным разным хламьем: проводами, колбами, стальными чанами.
С ног стекала омерзительная жижа, пропитавшая всю одежду. Сбросив с себя опостылевший плащ, граф отер им сапоги, чтобы те не оставляли следов, но зловоние все равно осталось. Переодеваться им было не во что, да и некогда, поэтому со скрипом растворив тяжелую дверь, вампир скользнул в коридор, растворяясь в царившем там мраке.
Дракула не ошибся – под невзрачными руинами на поверхности скрывался целый поземный город с десятками помещений и вьющимися лабиринтами тоннелями. Повсюду им встречались запертые двери, за которыми раздавались голоса и слышался оживленный гул кипящей работы. В ту же секунду Анна почувствовала, как вампир буквально вжал ее в каменную нишу, закрывая собой. Где-то в отдаленном коридоре послышались стройные шаги, а вскоре показались размытые тени трех огромных стражников, которые, по счастью, выбрали другой маршрут, скрываясь за массивной колоннадой.
