Текст книги "Проклятые вечностью (СИ)"
Автор книги: Dragoste
сообщить о нарушении
Текущая страница: 34 (всего у книги 44 страниц)
– Ну что, Алиса, добро пожаловать в Зазеркалье! – с ехидной улыбкой проговорил вампир, вставая около Анны.
– Мы… – не веря своим глазам, произнесла она.
– Я думаю, что перешли в другое пространство! Некий параллельный мир, если можно так сказать, – задумчиво пояснил граф. В это же мгновение над ними заклубился уже знакомый морок, окутавший их с головы до ног.
– Что это? – проговорила Анна.
– Гости, – вытягивая руки вперед, проговорил Дракула. Почти сразу сквозь портал пролетела Селин, которая, не обладая крыльями, несомненна расшиблась бы от удара, если бы граф не поймал ее. – С возвращением на землю! – усмехнулся он, выпуская девушку из рук.
– Благодарю, – слегка смущенно ответила вампирша, оглядывая зал с не меньшим удивлением, чем делала это Анна несколько минут назад.
Тем временем Ван Хелсинг, окинув взглядом портал, положил ладонь на плечи друга. Многое они пережили за время своего путешествия, делили пополам тяготы и опасности своего нелегкого бремени, а теперь пришел черед проститься. Не думал охотник, что так сложно будет сказать последнее «прощай»!
– Ну что, мой друг, все как я и говорил. Кровь иссякла, лишь один из нас сможет пройти по этому пути. Оно и к лучшему! Возвращайся в Ватикан!
– Ван Хелсинг, я…
– Мы еще свидимся, – кивнул охотник, – если не в этом мире, так в загробном! Береги себя.
Сделав шаг вперед, Гэбриэл протиснулся в почти закрытый портал, растворяясь во тьме, теряясь в безвременной пустоте. Падение было стремительным, но звериные инстинкты и ловкость позволили ему сгруппироваться, приземляясь подле своих спутников.
– С приземлением! – весело произнесла Анна.
– Дежавю! – оглядываясь по сторонам, проговорил он.
– Не у тебя одного! – бросил граф. – Как я понимаю, мы перешли границу между мирами и застряли в некоем подобии зазеркалья, но…
– Но… – протянула Анна, пытаясь ухватиться за шлейф его мыслей.
– Но это подобие захватило только замок, а вот за его стенами… – вампир подошел к арочному окну. – Даже небеса здесь другие.
За пределами замка простирались бескрайние ледяные дали. Остроконечные глыбы льда, похожие на шипы, усыпали всю землю, а небеса были такими черными, без единой звезды, что создавалось ощущение, будто день никогда не наступит. На многие мили вокруг простиралась лишь безжизненная пустыня, а вдалеке, будто серебром, отливали горы.
– Если верить легендам, нам туда! – граф указал на самую высокую гору, вокруг которой наблюдалось дьявольское свечение, будто от всполохов неведомого огня.
– Значит, нужно выдвигаться! Время не ждет! – перекинув арбалет через плечо, проговорил охотник.
– Неужели ты думаешь, что он тебя здесь защитит? – ехидно фыркнул Дракула. – Я думаю, что сам Дьявол не ведает о том, какие твари населяют эту преисподнюю.
– Какое-то оружие лучше никакого!
– Нам нужно спешить! – перебила их Селин, направляясь к выходу.
Окинув прощальным взором Ледяной замок, который в сравнении с предстоящими им испытаниями уже не казался им таким зловещим, путники устремились навстречу своей судьбе. Укрытые черным пологом ночной владычицы, они медленно продвигались вперед, оставляя на снегу глубокие следы, свидетельствующие о том, что кроме бестелесных душ здесь есть и жизнь. Жизнь, которая не стремилась отдавать себя во власть смерти; жизнь, которая жаждала высшей справедливости; жизнь, которая решилась на отчаянный поступок во имя спасения других. У каждого из них были свои причины для столь опасного похода, у кого-то они лежали на поверхности, а у кого-то таились глубоко в душе, но цель их была единой, а потому и в своем единстве они становились сильнее, постепенно сближаясь духовно под напором суровой действительности.
Комментарий к Адские врата
* Виктор Гюго отрывок из стихотворения «Совесть» 1859г.
** Отсылка к Люциферу.
========== Ониксовый замок ==========
Вообразить картину этой преисподней мог, разве что, самый воспалённый разум. Выйдя из Зеркального замка, небольшой отряд начал медленно продвигаться на север, в самое сердце адской бездны – края, куда не только не ступала нога ни одного живого существа, но о котором помыслить-то раньше было невозможно. На многие километры вперед белым пологом расстилались ледяные массивы, обдуваемые всеми ветрами, а за ними возвышались призрачные силуэты горных хребтов, таких огромных, что самая высокая земная вершина не шла с ней ни в какое сравнение. В зеленовато-желтых лучах северного сияния они выглядели весьма впечатляюще – казалось, будто приоткрылась дверь в затерявшийся в сказке безлюдный мир вечной Смерти, где обитала Снежная королева и ее приспешники. Издали их черные, как сама ночь, верхушки напоминали челюсти жуткого диковинного насекомого из-за обилия в них остроконечных вершин.
– Признаюсь, – кутаясь в кожаный плащ, прорычал Ван Хелсинг, притянув к себе Селин, едва не провалившуюся по горло в снег, ступив на непрочный наст, – я представлял себе ад немного иначе!
– Ад у каждого под стать грехам! – не оборачиваясь, ответил граф.
– Я еще не успела совершить столько грехов, чтобы нести такую кару, – произнесла Анна, падая в снег. Ее каштановые локоны заледенели, выбившись из под капюшона, и теперь темными сосульками топорщились в разные стороны, царапая лицо.
– А у нас идет по совокупности! – ухмыльнулся вампир, пытаясь пусть и не самой удачной из его острот хоть как-то разрядить атмосферу. Даже для него это путешествие было непосильной ношей, а потому он боялся представить те страдания, которые безропотно выносили его спутницы, шаг в шаг следуя за ним в объятую смертью неизвестность.
– Видимо, на наших плечах лежит груз твоих преступлений! – в тон ему бросил Ван Хелсинг.
– За плечами каждого, кто принял вечность, текут реки крови! – произнесла Селин, дрожа от холода, будто осиновый лист. – Все мы не без греха и не нам судить о тяжести каждого из них.
– И все же, сколь сильны заблуждения людей, – задумчиво проговорила Анна, прижимаясь к графу. – Веками непосвященные представляли себе бездну, объятую огнем, в то время как истинный ад – это обжигающая стужа. Самое холодное место во Вселенной.
– Люди вообще часто ошибаются! – глядя перед собой, проскрежетал граф. Складывалось ощущение, что холод подчинил себе даже голос, делая его более резким, напоминающим скорее звериный лай, чем человеческую речь.
Они шли уже не первый час, но горы, казалось, совсем не приближались – призывно манили их, но будто отдалялись с каждым шагом; это говорило о том, что в действительности они бесконечно далеки и видны за многие километры лишь благодаря своей, непостижимой для человеческого разума, высоте.
Мороз, подогревающий злобу от безысходности, был нестерпимым даже для вампиров. Одежда покрывалась коркой льда, затрудняя движения; ветер, несущий мириады мельчайших снежинок, острых будто иглы, до боли обжигал кожу; замерзшие пальцы немели, несмотря на теплые перчатки, а каждый шаг давался им все труднее, казалось, что путники медленно вмерзали в толщу заснеженного плато.
Непрекращающаяся пурга не оставляла ни малейшей возможности для полета, не давала найти укрытия, ослепляла, а пелена слез, увлажнившая глаза несчастных, мгновенно замерзала, обращаясь хрусталиками льда, причинявшими сильные неудобства. Но хуже всего было время, неустанно игравшее с ними злые шутки. В этом потустороннем мире оно проходило по одному ему ведомому маршруту: иногда проносясь с невероятной скоростью, а иногда – замертво падая на промерзшую землю и, действительно, один земной час здесь приравнивался к неделе, проведенной по ту сторону жизни. Вокруг них властвовала лишь ночь, и никто не мог даже предположить того, сколько часов назад, а может быть и дней или даже месяцев, они покинули замок Дракулы.
Их окружал абсолютно новый мир, в котором царствовали свои законы. Попавшие в него не ведали ни голода, ни жажды, не нуждались в отдыхе, не чувствовали усталости, единственной их реальностью был леденящий душу холод, приносящий непомерные муки, терзая тела. Дракула и Анна, прижавшись друг к другу, шли впереди, оставляя на снегу глубокие следы, а за ними, стараясь не отставать, следовали Ван Хелсинг и Селин. Прильнув к груди охотника, девушка старалась прислушиваться к ритму его сердца, так идти становилось легче. Ощущение близости его тела вселяло в нее силы и грело душу. По большей части они шли молчаливо, лишь изредка обмениваясь короткими фразами, но тишина меж ними не была напряженной, это скорее походило на беззвучный разговор двух влюбленных, понимающих мысли без слов.
Они были такими разными, пришедшими из враждующих между собой миров, но находясь вместе, у каждого из них за спиной будто вырастали крылья. Даже Гэбриэл, которого все больше терзали призраки прошлого, неразделенные чувства и тоска по покинутым небесам, находил в ней некое утешение. Он не понимал своих чувств к этой девушке и не мог отрицать того, что какая-то неведомая сила влекла его к Селин, но в то же время, внутренний голос останавливал эти порывы, твердя о невозможности подобных чувств. Разумом он понимал, что Вселенная должна перевернуться, чтобы оборотень и вампир смогли принять природу друг друга, а о вампире и ангеле он даже помыслить боялся. Если его низвергли за любовь к человеку, то за чувства к демонице и вовсе сошлют в преисподнюю, как Люцифера. Оглянувшись кругом, Ван Хелсинг не смог не усмехнуться собственным мыслям.
Может логика в этом и была: чтобы заслужить прощение и вернуться в райские чертоги, он должен был искупить в аду свои грехи, но подарив свое сердце Селин, разве сможет он получить обратный билет на небеса? Разумеется, нет! Это горькое осознание наполняло его душу скорбью, ибо узнав о своей истинной сущности, мужчина не мог избавиться от навязчивых мыслей об истинной сути. Он хотел домой, к ангелам, и теперь прекрасно понимал, почему не смог найти себе места в мире людей.
– Ты когда-нибудь думала о том, чтобы вернуть себе нормальную жизнь? Хотела стать тем, кем ты была когда-то? – проговорил охотник, нарушая молчание.
– Человеком? – отозвалась девушка.
– Да.
– Пожалуй, даже чаще, чем нужно. Но потом ко мне приходило осознание того, что невозможно повернуть время вспять и появляется страх.
– Страх? – непонимающе спросил охотник.
– Да, я боюсь. Боюсь, что уже не смогу быть человеком. Это время безвозвратно ушло, я приняла свою темную сущность. Сейчас мне ясна моя природа, а потеряв это знание, я стану никем: уже не вампир, но и не человек вовсе. Я смогла оставить за спиной двадцать лет человеческого бытия, но перечеркнуть почти четыреста лет вампирской жизни нельзя.
Этими словами она внесла еще больший разлад в его и без того истерзанную душу. Охотник, к собственной горечи, даже не думал о том, как он будет жить в том случае, если Господь снизойдет до его молитв и вернет крылья. А подумать стоило!
– Почему ты так цепляешься за свою сущность? Что хорошего в том, чтобы быть вампиром?
– А что хорошего в том, чтобы быть оборотнем? Или ангелом? – тут же отозвалась она, глядя на него, но будто прочитав в его взгляде молчаливые терзания души, предпочла не баламутить едва осевший осадок. Охотник не мог смириться со своей новой природой. Вампирша это понимала, но какое-то внутреннее чутье говорило ей о том, что и человеком быть он тоже не желает. Он хотел взлететь выше, туда, куда не дано попасть ни одному про́клятому. И понимание этой истины заставляло ее сердце заходиться в беззвучном крике. Подумав несколько минут, она все же решилась ответить.
– Когда я приняла вечность в дар, почувствовала как будто мне по колено бескрайний океан. Я могла быть кем угодно. Чувства и инстинкты обострились до предела. Прекрасное стало еще прекраснее. Я по-другому начала видеть этот мир.
– Ну, а недостатки?
– О плохом ты итак все знаешь! Сам прошел через подобное.
– Я сейчас не имею в виду солнечный свет или жажду крови! – возразил охотник. Селин ненадолго задумалась. Сказать по правде, все силы она тратила на то, чтобы побороть в себе животные инстинкты, а потому об остальных слабостях вампирского бытия старалась не думать.
– Наверное, чувства! – робко проговорила Селин.
– Чувства?! – не веря своим ушам, бросил Гэбриэл. – Я думал, что эмоции, как раз, для вас не проблема.
– Отсутствие чувств у вампиров – это миф, в который представители детей ночи, зачастую, сами начинают верить. Наша проблема в том, что мы по-иному смотрим на мир, ощущаем его куда сильнее людей. Вот почему гнев превращается в ярость; грусть – в отчаяние; Все это может свести с ума. Именно поэтому многие из нас начали игнорировать эмоции, ведь с ними существование становилось невыносимым. А так… – Селин на мгновение замолчала, а потом, сделав глубокий вдох, добавила, – проще…
– С ним тоже это произошло? – Ван Хелсинг кивнул в сторону Дракулы.
– Столетиями игнорируя эмоции, сам начинаешь верить в их отсутствие, но рано или поздно наступает момент, когда плотина дает течь и бурный океан, который веками томился в неведении, вырывается на свободу, лишенный контроля, готовый уничтожить на своем пути все.
Охотник инстинктивно прижал девушку к себе, глядя в след удаляющемуся вампиру. Мысли, одна горше другой, опять начали волновать его разум. Долгое пребывание на земле заставило его по-новому взглянуть на этот мир и на людей, населяющих его. Будучи ангелом, для него все было абсолютно: черное никогда не могло стать белым, а зло – добром. Он беспрекословно подчинялся высшей власти, не зная другой доли, но люди… люди и их мораль изменили его., сделали порочным, подвластным низменным потребностям. А точнее, его изменила жизнь… такая непонятная ангелу для человека, которым он стал, обрела некий смысл. Он начал понимать смертных, которым ради доброго дела порой приходилось поступать плохо. Теперь охотник, как никогда знал значение спасительной лжи. Но что еще могли сделать люди, если зло переходило все границы, а за добро приходилось слишком дорого платить? Небеса оставили их, им приходилось самим вершить свою судьбу. Столь уж они были грешны? За этими тяжкими раздумьями прошло больше времени, чем он ожидал.
Несмотря на преграды, они постепенно приближались к заветной цели. Казавшиеся недосягаемыми горы, вспоровшие своими остроконечными макушками небесный свод, становились все ближе, а чувство глубокой скорби при виде этой картины все сильнее овладевало сердцами. Зрелище было поистине ужасающее: массивные глыбы с отвесными стенками, усеявшие хребты, отдаленно напоминали стены крепостного вала. Издалека все это смотрелось внушительно, но когда они подошли ближе, стало ясно, что глыбы состоят из огромных блоков черного камня.
– Пожалуйста, скажите мне, что это всего-навсего оптическая иллюзия, – взмолилась Анна, поднимая голову к вершине, пропадающей в толще облаков. – Скажите, что от нескончаемых шквальных ветров и прочих превратностей судьбы, которые выпали на долю этих молчаливых гигантов, края породы источились, создавая некое подобие рукотворной постройки!
Дракула поднял голову вверх, разглядывая чернеющие вершины. С более близкого расстояния было заметно, что некоторые слои, особенно маковки, были значительно светлее, чем подножие огромного массива. Они будто были зеркалом этого уродливого мира. Это говорило о том, что природа гор кристаллическая. Озаряемые зеленовато-желтым арктическим сиянием, они переливались всеми цветами радуги, оставляя в душе неизгладимое впечатление: страх, смешанный с неким восхищением, ибо никто из них не ожидал столь захватывающего и одновременно зловещего зрелища.
Этот пейзаж рождал в сердцах чувство приближения к какой-то неведомой дотоле тайне, старой, как мир; жуткой, как преисподняя; непостижимой, как глубины океана. Казалось, что за безжизненными, выстроившимися непроходимой стеной, горами, скрывался доисторический хаос, изгнанный из привычного для них мира высшими силами. И в этом хаосе в единое целое смешались, накладывались и проникали друг в друга, приобретая причудливые, зачастую убогие, формы время, пространство, материя, энергия и прочие субстанции, ставшие частью мироздания.
С западной стороны скалистые склоны обрывались, сливаясь с пропастью, за которой была лишь пустота, попадая в которую навсегда терялись души. С востока хребты оплетала замерзшая река, лед которой вспучился под натиском неведомой силы, а впереди была лишь легкая полупрозрачная дымка, за которой скрывался неизвестный мир вечной скорби.
Анна была права, невооруженным глазом впереди уже можно было разглядеть каменную кладку, состоящую из невероятного размера блоков правильной формы: квадратные и прямоугольными, за которыми скрывалась лишь чернота – чистая энергия, ставшая непреодолимым барьером, выпускавшим из горных недр клубящийся полупрозрачный дымок. Было очевидно, что только древняя магия могла уберечь от гибели это жуткое творение, которое сотни – а может, даже тысячи лет дремало здесь, посередине ледяного безмолвия и холода.
Поразительно, как на этом объятом снегами древнем плоскогорье, находившемся между мирами, непригодном для жизни, могла возвышаться ониксовая твердыня явно искусственного происхождения. Как вообще здесь могли построить нечто подобное?!
– Честно говоря, не знаю, что лучше: сказать тебе правду или пока повременить! – хрипловатым голосом ответил он, но видя ее взволнованный взгляд, все же решил поделиться своей догадкой. – Я думаю, что мы добрались. Это и есть Ониксовый замок.
– Эти горы? – не сдержав удивленный возглас, бросила Селин.
– Да, – кивнул граф. – Более жуткого места для вечного заточения души и не придумаешь, ибо эти хребты – истинное вместилище древнего зла, которого еще не знал род человеческий. Чувствуете энергию, которую он излучает? Злоба, отчаяние, страх и муки – они как четыре всадника Апокалипсиса кружат вокруг этой твердыни.
– Признаюсь, я представляла его иначе, – произнесла принцесса. – Века нам понадобятся на то, чтобы что-то здесь найти.
Поразительным было то, что несмотря на непрекращающиеся снегопады, ониксовые горы не укрывала снежная перина. Обнаженными глыбами они возвышались над этим проклятым миром, просматриваясь с четырех сторон света. Ван Хелсинг остановился у самого подножия скалистого массива и, сняв перчатку, коснулся черного зеркала горной породы, сверху донизу испещрённой древними символами, такой гладкой, будто тысячелетиями с ней не сталкивались ветра. Руку тут же обожгло холодом, а частички кожи и хрусталики замерзшей крови остались на камне, который мгновенно поглотил их.
– Очевидно, мы добрались, но как попасть внутрь? Здесь нет ни окон, ни дверей!
– Я думаю, что принцип такой же, как у портала! – отозвался граф, осматривая резьбу, походившую на символы монолитной арки Ледяного замка. Скользнув клыками по ладони, вампир провел окровавленной рукой по камню. Иероглифы на секунду загорелись алым огнем, сквозь прозрачную пелену открывая для путников чертоги Ониксового замка, а бесконтрольное желание проникнуть в логово древней тайны наполнило разум.
Ван Хелсинг собирался сделать первый шаг в эти адские глубины, но вампир налетел на него подобно урагану. Все произошло в мгновение ока. Укол! Игла пропорола одежду, войдя в мускулистую грудь. Острая боль пронзила охотника изнутри, тело свело судорогой, а звериный рев вырвался из недр его сознания. Оборотень, живущий в нем, издал последний стон и затих, а Гэбриэл рухнул на ледяную землю.
– Что…что ты с ним сделал? – произнесла Селин, кидаясь к нему. Ван Хелсинг все еще пребывал в состоянии шока, прислушиваясь к собственному организму. Прежняя агрессия и жажда крови отступили, но и сила будто иссякла.
– Фактически, я спас ему жизнь, – произнес граф. – А еще… даровал свободу от моей власти! Ты больше не оборотень! – посмотрев на Ван Хелсинга, добавил он.
– Что? – с удивлением спросила Селин. – Разве такое возможно?
– Это была последняя сыворотка. Подарок Люцифера, скажем так…
– Но зачем? – прохрипел охотник, пытаясь подняться на ноги.
– Потому что ни один проклятый, посмевший переступить порог Ониксового замка, не сможет вернуться обратно. Ни вампир, ни оборотень! Это под силу лишь человеку.
– Ты знал об этом с самого начала? – вознегодовала Анна.
– Догадывался, а коснувшись камня, убедился окончательно! – пояснил Дракула. – Стены имеют не только уши, они еще могут говорить, только вот их голос способны услышать единицы. Неужели вы не почувствовали, как эти стены манят вас?
– Да! – в один голос ответила троица.
– Он манит вас до сих пор, я читаю это в ваших глазах, в ваших душах. А вот наш полу волк стал невозмутим. Эти стены больше не обладают властью над ним. Скажем так: мой поступок – это выстрел с закрытыми глазами, попавший прямиком в цель.
– Но почему не сказал об этом сразу?
– Зачем? Мы бы потратили драгоценное время на споры о неподтвержденных слухах, чтобы, в конечном счете, сделать то, что мы сделали. Могли бы и сами догадаться! Почему, по-вашему, это место считается адом бессмертных? Впрочем, если вы передумали, мы можем попытаться вернуться в наш мир.
– Нет, – злобно прошипел охотник, прижимая к груди ладонь. Теперь, когда кровь оборотня не обжигала его вены, холод стал еще мучительней. Он был готов сделать что угодно, чтобы прекратить это мучение, даже переступить порог ада в одиночестве. – Я сделаю это!
– Пообещай… пообещай, что ты вернешься? – прижавшись к нему, проговорила Селин. Ван Хелсинг поднял ее подбородок, заглядывая в голубые глаза. Этими глазами на него когда-то смотрела Изабелла, в них читалась та же невысказанная мольба, вырывавшаяся из самых сокровенных уголков ее души.
Память услужливо перенесла его на столетия назад, показывая их последнюю встречу. Теперь он понимал, что Изабелла интуитивно чувствовала опасность, исходившую от него, возможно даже догадывалась о разговоре с Валерием и бремени, которое тот взвалил на плечи охотника, но будучи пленницей собственного отца, она не смогла предупредить возлюбленного, а потому молила его палача прислушаться к голосу ее души. Но ревность и злоба превратили посланника Бога в слепца, направив по пагубному пути. Одна ошибка повлекла за собой другую и так по цепочке, закружив его в урагане человеческих страстей. Теперь он это понимал. Прижавшись губами к губам Селин, Гэбриэл, затаив дыхание, прислушался к собственному сердцу. В одночасье мысли спутались, остались только ощущения.
– Не хотелось бы вас прерывать, – слукавил вампир, – но время не терпит. Ступай!
Ван Хелсинг нехотя оторвался от губ Селин, взглянув на Дракулу испытующим взглядом, а потом спокойно произнес:
– Я должен еще что-то знать?
– Да, – отозвался граф. – Не верь своим глазам!
– Очень поучительно! – презрительно фыркнул охотник. – Признаться, я ожидал от тебя более четкой инструкции, раз уж ты не желаешь составить мне компанию.
– Я не имею не малейшего представления о том, с чем ты столкнёшься, – покачал головой Владислав. – Доверяй своим инстинктам, не поддавайся соблазнам, не теряй ощущение реальности. И главное, помни, что там обитают лишь бестелесные души. Они могут создавать видения, но едва ли смогут навредить. Остерегайся не обитатель ада, а самой преисподней, ну и конечно охранников ее стерегущих.
– Если я найду ятаган, как я узнаю, что он настоящий?
– Прислушайся к нему, как к собственному мечу, он должен будет тебе ответить! Но помни, это черная магия!
– И к вопросу о насущном, – произнес охотник, – если каким-то чудом у меня получится достать ятаган и вернуться обратно, как мы выберемся из этой ледяной пустоши? Как я понял, портал был односторонним.
– Из ада есть только один путь – через чистилище! Нужно будет только его отыскать.
От одного упоминания об этой обители ожидающих высшего суда, у Анны по спине забегали сотни мурашек. Сейчас даже ад был ей желанней. Только не туда, не сейчас! К этому ее сердце не было готово.
– Если со мной что-то случится, я не смогу вас предупредить. Через сутки уходите.
– Здесь совсем иная природа времени, как ты заметил. Мы будем ждать столько, сколько получится.
Ван Хелсинг лишь кивнул ему в ответ, бросив прощальный взгляд на своих товарищей. Но как бы он не хотел оттянуть момент прощания, рано или поздно ему все равно придется переступить порог адской бездны.
– In nomine Patris, et Filii et Spiritus Sancti. Amen*, – осеняя себя крестом, проговорил охотник, ступая туда, куда еще никогда не ступала нога человека. Подумать только, у вампиров тоже был свой персональный ад. Хотя, если вдуматься, ад был у каждого свой, ибо он начинал терзать людей еще при жизни, собственно, с ним так и случилось, а потому сейчас преисподняя не пугала охотника.
Пройдя сквозь невидимую дверь, Гэбриэл очутился в небольшой мрачной пещере, не глубже десяти футов, разветвлявшейся в разные стороны. Судя по гулявшему в ней сквозняку, она была лишь маленьким звеном в цепи подземных катакомб, а ему предстояло подняться на самую вершину.
Ступать приходилось осторожно, верх и них пещеры усеяли уродливые сталактиты и сталагмиты, кое-где соединяясь в цельные колонны, но внимание охотника привлекали не они, а разбросанные по полу кости, забившие узкие проходы. Что ж, может он был и не первым человеком, который осмелился переступить этот неведомый порог. Увиденное не прибавило ему уверенности успехе, а царившая кругом тишина, играла на нервах напряженную мелодию.
– Черт меня дернул в это ввязаться! – пробубнил он сам себе.
Казалось, что ад был пуст – ничего общего с привычными представлениями. Поднявшись по винтовой лестнице на двести футов вверх, Ван Хелсинг прошел во мрак, сквозь массивную колоннаду, остановившись у обрыва, куда его вела широкая лестница, по краям которой стояли два причудливых вазона, сродни тем, что были в замке Дракулы. Посмотрев вниз, охотник невольно пожалел о том, что вместе с проклятием оборотня потерял такой необходимый в кромешной тьме дар, как звериное зрение. Проведя рукой по краю чаши, он улыбнулся собственным мыслям.
– Масло, – прошептал он, растирая меж пальцев золотистую жидкость. Мгновенно вспыхнула искра, и пламя запылало в вазе, по небольшому отводу устремляясь по причудливому лабиринту вниз, озаряя своим светом бескрайние просторы, только было оно не желтовато-красным, а зеленым, порочным. Такую методику освещения использовали древние задолго до появления восковых свечей. Что ж, лучше так, чем в темноте.
Взглянув перед собой, Гэбриэл затаил дыхание. Казалось, что пред его взором раскинулся гигантский город, построенный существами, не принадлежащими к земному миру. Он был создан по принципам архитектуры, неизвестным в мире людей. Пропорции темных, как смоль, конструкций безмолвно кричали о жестокой насмешке над законами физики, геометрии, строительства, да и самой природы. Кругом были усеченные конусы, венчавшие стофутовые минареты из цельного камня, вдоль прохода стояли многочисленные пирамиды разных размеров, а под сводами, на головокружительной высоте в невесомости парили черные сферы и мостики, выстроившиеся в некое подобие подвесного лабиринта. Зрелище подавляло и ужасало своими гигантскими размерами, заставляло чувствовать себя муравьем в огромном мире.
Сделав несколько шагов вперед, он почувствовал мучительных холод. Ничего подобного ему еще не приходилось испытывать, даже черный камень у него под ногами начал покрываться причудливым морозным узором. Уперев в плечо арбалет, Ван Хелсинг сделал еще один шаг, но как вкопанный застыл, увидев перед собой молчаливо взирающую на него женщину. В ее тонких чертах лица и властной осанке легко читались аристократические черты, густые темные волосы были сколоты на затылке огромной брошью, а облачена она была некое подобие римской тоги, очевидно, не первый век она влачила здесь свое убогое существование, но почему из тысячи душ лишь она встречала его? Признаться, не так он представлял себе адскую картину.
– «Это лишь видение!» – проговорил Гэбриэл, глядя на нее. – «Доверяй своим инстинктам, не поддавайся соблазнам, не теряй ощущение реальности», – как молитву твердил он слова Дракулы, шагая вперед, но женщина оставалась на месте. Когда мужчина попытался обойти ее, она вновь появилась перед ним, пытаясь ухватить за руку, но предупреждая ее намерения, охотник отскочил в сторону, облив ее святой водой. Ничего не произошло, лишь на полу пройдя сквозь бестелесное тело, образовалась лужа, тут же обратившаяся в лед. – Ты не можешь дотронуться до меня! Не можешь остановить! Так что ты хочешь от меня?
В ответ она лишь покачала головой, пытаясь пошевелить губами, но ни звука, ни хрипа не вырвалось из ее мертвой груди. Постояв некоторое время в нерешительности, он пошел вперед, проходя сквозь молчаливую скиталицу, которая в одночасье развеялась в пыль, как предвестница грядущей катастрофы. Тут же камень задрожал у него под ногами, трескаясь, будто земля под палящим солнцем, а стены выгнулись, готовые обрушиться на него в любой момент. Под сводами пугающе зазвенели ониксовые сферы, срываясь вниз каменным дождем, вместе с которыми из своих тюрем-пирамид вырвались сотни бессмертных душ. Это был истинный хаос, достойный настоящего ада.
Охотник кинулся бежать, пытаясь уклониться от падающих сфер, старался не провалиться во мрак разверзнувшегося камня, то и дело сталкиваясь с затравленными душонками вампиров, пытавшихся уцепиться за его живое тело с таким неистовством, будто желали украсть у него часть его собственной души.
Коридор казался таким же нескончаемым, как и хаос, царивший во Вселенной. Легкие готовы были разорваться, а ноги налились свинцом. Все труднее ему становилось сделать очередной шаг, и все чаще он спотыкался, путаясь в полах собственного плаща. Вскоре в тоннеле забрезжил призрачный свет, собравшись с силами, охотник сделал последний рывок но, не удержав равновесия, рухнул на камень, проскользил несколько метров на спине, пока не столкнулся с монолитной колонной. Из под свода сорвалась еще одна сфера, летевшая прямо на него. Не сумев сдвинуться, Ван Хелсинг инстинктивно поднял вверх руки, но так же, как и все остальное, сфера прошла сквозь него, рассыпавшись на мелкие осколки.
– Иллюзия?! – задыхаясь, проговорил Гэбриэл, оборачиваясь назад. Стены не трескались, плиты не провались – это были лишь игры с его разумом. И тут он понял: то, что было иллюзией для него, было пугающей реальностью для бестелесных обитателей Ониксового замка. Кругом царила настоящая разруха. Сотни поверженных магическими сферами душ, лежавших на каменных плитах, издав душераздирающий стон, поднимались и начинали приводить коридор в первозданный вид. Несчастные поднимали тяжелые колонны, призрачные для него, но неподъемные для них. На мертвых лицах читалась невыразимая мука и боль, но никто не мог облегчить их скорбную долю. Такова была расплата за грехи. Век от века они были вынуждены заново отстраивать стены собственной тюрьмы, переживать страх крушения. Горький ком подошел к горлу Ван Хелсинга от одной мысли о том, что Анна или Селин, закончив свой земной путь вампира, могут оказаться в этом аду, обреченные на нескончаемые страдания.
