Текст книги "Burning for your touch (ЛП)"

Автор книги: cuteandtwisted

сообщить о нарушении

Текущая страница: 52 (всего у книги 52 страниц)

Тогда до Эвена доходит, что играть со щенками – не обычное дело для Исака Вальтерсена, что это то, чего он, вероятно, не делал годами, если вообще когда-нибудь делал.

– Он тебя не укусит, Ис, – пытается подбодрить его Эвен.

– Что если это я укушу его.

– Нет. Этого не будет. Я точно знаю.

Эта картина переполняет его сердце до краёв. Ни один рождественский подарок не сравнится с тем, как Исак, с полными ужаса глазами, держит на руках щенка, который, не переставая, лижет его лицо. Исак напуган, но всё равно улыбается и смеётся, словно не может поверить в происходящее.

Словно не может поверить, что может погладить щенка, словно не может поверить, что тот может испытывать у нему симпатию.

– Эвен, помоги мне! – жалобно стонет он, пока щенок продолжает вылизывать его лицо и карабкается выше по груди.

Но Эвен слишком занят тем, чтобы сделать ещё тысячу снимков и задокументировать каждую секунду их знакомства.

– Клянусь богом, я тебя убью.

– Малыш, подвинься немного. Постарайся улыбнуться.

– Эвен Бэк Насхайм! Богом клянусь!

.

Эвен не покупает Исаку подарок на Рождество. Он приходит к выводу, что Исак не захочет этого. По крайней мере сейчас. То, что происходит между ними, по-прежнему очень хрупко, и Эвен не хочет испытывать удачу, поэтому ограничивается поцелуями в щёку, и горячим душем, и долгими ночами непрерывного тепла, просто тепла.

Утром он обнаруживает открытку на прикроватной тумбочке. Он знает, что Исаку пришлось рано встать, чтобы навестить свою мать, так что записка становится для Эвена неожиданностью.

Он садится и открывает рождественскую открытку.

Кому: Эвену

От: Исака

У меня из-за тебя суправентрикулярная тахикардия

Счастливого Рождества.

– Какого хрена?

Эвен открывает Google, потом с дурацкой улыбкой пялится на экран.

Ну что за идиот.

.

– Что это значит? – спрашивает Элиас, заметив открытку, висящую на холодильнике. – Этот парень хоть иногда использует нормальные слова?

– Я не понимаю. Это что-то про задницу? – спрашивает Адам, вынуждая Эвена кинуть в него кусок хлеба.

– Нет, это не про задницу! Какого хрена?

– Ну не знаю, чувак. Чего ты бросаешься в меня хлебом? Я что, похож на знатока гей-секса?

– Иди на хуй, – Эвен закатывает глаза, пока остальные парни смеются.

– В Google написано, что это болезнь, – говорит Микаэль. – Почему Исак пишет, что у него из-за тебя болезнь?

– Парни, вы совершенно безнадёжны, – наконец говорит Мутта, закатывая глаза. – Суправентрикулярная тахикардия – это заболевание, при котором сердце бьётся чаще, чем обычно.

– И что?

– Исак говорит, что Эвен заставляет его сердце биться чаще.

– Оооооо!

– Ох, чувак.

– Я охуенно одинок, чувак.

– Как думаешь, а Сана поймёт такую отсылку? Может, мне стоит с ней тоже это попробовать?

Эвен их не слушает. Он просто улыбается своим мыслям. Это самое милое и, по странному стечению обстоятельств, самое странное, что Исак когда-либо говорил ему.

Малыыыш <3333333333333333

Надеюсь, ты не умрёшь от этого

Меня бы это расстроило

Постараюсь

<3

Когда Исак возвращается вечером, он уже не такой игривый. Он выглядит опустошённым, и уставшим, и немного грустным.

– Как всё прошло?

Исак пожимает плечами. – Прошло как прошло.

– Ты продолжишь с ней видеться?

Исак качает головой. – Нет. Я ходил к ней, чтобы сказать, что этого больше не будет.

Эвен кивает и терпеливо ждёт.

– Там была Леа. Я сказал, что она в любое время может приехать ко мне и что я буду приезжать, чтобы увидеть её. Но не думаю, что хочу, чтобы мама присутствовала в моей жизни. И я знаю, что это, должно быть, кажется тебе ужасным, потому что она моя мама и она дала мне жизнь. Но она причинила мне слишком сильную боль, чтобы я поддерживал с ней связь. Ранила слишком сильно. Я до сих пор пытаюсь справиться с последствиями того, через что она заставила меня пройти, как ты, полагаю, заметил. И, возможно, однажды я смогу простить её и забыть обо всём. Но не сейчас. Пока я не могу этого сделать, – Исак замолкает, чтобы с силой втянуть в себя воздух. – Это делает меня ужасным?

Эвен качает головой. – Нет. Конечно, нет.

– Я эгоист. Я знаю, что это так.

– Ты не эгоист. Ты просто заботишься о себе. В этом нет ничего стыдного. Ясно?

Эвен хочет добавить: «Нет ничего стыдного в том, чтобы дать себе время на исцеление», но не делает этого.

Исак кивает, хотя и неохотно.

– Можешь завтра сходить со мной в одно место?

– Хм. Куда?

– К Эскилю, – тихо говорит Исак. – Я хочу с ним поговорить. Я хочу извиниться. Я так и не извинился.

Эвен мгновенно смягчается. – Конечно.

.

Исак нервничает всю дорогу до Коллективета. Он дёргается и хмурит брови.

– Всё будет хорошо, – говорит Эвен. – Эскиль не таит обиду. По крайней мере долго.

– Эвен, ты сейчас не помогаешь.

.

Эскиль встречает их в красном шёлковом халате. Он звонко целует Эвена в обе щеки, потом подходит к Исаку, который прячется за его спиной и крепко прижимает к себе.

– Вот маленький засранец. А ты не торопился.

Эвен улыбается, у него немного отлегает от сердца.

Эскиль наливает им по чашке кофе и чая соответственно и садится напротив Исака за кухонный стол.

Исак явно нервничает, потирает пальцы, уставившись на пятно от кофе на поверхности стола. Эвен стоит у холодильника, рассматривая фотографии, прикреплённые магнитами, не желая сидеть вместе с ними и вмешиваться, но в то же время оставаясь рядом, если вдруг понадобится Исаку.

– Ну расскажи мне, Исак. Как у тебя дела?

– Хорошо. Лучше, – отвечает Исак с явным напряжением в голосе. – Я хожу… Хм… Хожу к психотерапевту.

Эвен чувствует себя неловко и решает, что ему нужно уйти.

– Нет, – останавливает его Исак, не оборачиваясь, словно почувствовал движение Эвена. – Останься.

«Я хочу, чтобы ты тоже послушал».

Эвен кивает и прислоняется к стене. Эскиль, кажется, лишился дара речи, и не знает, с чего начать, какие вопросы задавать.

– Это здорово, Исак. Я рад это слышать, – говорит он, и его голос слегка дрожит.

– Спасибо, – серьёзно говорит Исак, по-прежнему опустив глаза и сжимая пальцами край стола. – Я хотел сказать тебе. Я хотел прийти сюда и сказать тебе об этом, а ещё извиниться. За, хм… за всё. Ты был прав. Мне нужна была помощь. Я отвратительно вёл себя с тобой, и мне жаль.

Эвен чувствует, что готов прослезиться. Слова Исака так просты, но он знает, как сложно их произнести. Он знает, какой путь проделал Исак. Он знает это, и ему больно стоять здесь и видеть, какой он смелый и какой замечательный. Ему бы хотелось сейчас его обнять.

– Хм, вау… Ох… – бормочет Эскиль, явно поражённый и растроганный, его глаза полны слёз. – Спасибо, Исак. Спасибо, что рассказал мне. И за извинения. Для меня это действительно много значит. Спасибо.

Он тянется к руке Исака и сжимает её. Эвен отводит глаза.

– Хм… я хотел ещё кое-что сказать, – говорит Исак тихим, но твёрдым голосом, словно ведёт безмолвную войну, о которой никто из них не знает. Он поворачивает руку и сжимает пальцы Эскиля. – Если ты хочешь. Если можно. Я… хотел сказать тебе первому.

– Конечно, Исси. Всё что угодно, – отвечает Эскиль, всем своим видом излучая доброту. – Ты можешь сказать мне всё.

Эвен стоит, затаив дыхание.

– Хм. Ну… Я… я… я гей.

Холодильник продолжает тихо шуметь. С улицы доносятся звуки автомобильных гудков. Кто-то спускается по лестнице. Сердце Эвена гулко бьётся о рёбра в его груди. Но сердце Исака громче. Гораздо громче.

Исак с шумом выдыхает воздух из лёгких, будто он наконец вынырнул на поверхность, проведя вечность под водой. Эвен никогда не забудет этот звук.

– И, возможно, я ещё не горжусь этим. Но по крайней мере больше не сгораю от стыда.

Слёзы начинают катиться по щекам Исака и Эвена одновременно.

– Чёрт, – нервно хихикает Исак, свободной рукой вытирая глаза. – В общем, да. Я гей. Сюрприз. Полагаю.

Он улыбается. Как и Эвен.

Эскиль, не скрываясь, захлёбывается слезами.

– Боже мой. Иди сюда! – Эскиль вскакивает из-за стола. – Твою мать. Обними меня.

– Эскиль! – стонет Исак, когда тот крепко обнимает его, а потом начинает покрывать поцелуями его лицо.

– Ох, я так тебя люблю, маленький вонючий засранец. Ты же знаешь об этом? Знаешь?

– Отпусти меня! – протестует Исак, продолжая смеяться, смеяться, смеяться.

.

Эвен скучает по Исаку, когда тот уезжает после Нового года. Он скучает по нему так сильно, что начинает всерьёз задумываться о том, чтобы переехать в Тронхейм. Но обнаруживает, что не хочет этого. Его друзья, его семья, его психотерапевт, его жизнь – всё это в Осло. Бросить всё, чтобы быть ближе к Исаку, кажется безрассудным. Безрассудным и страшным, потому что они с Исаком всё ещё не на одной странице в их отношениях. Исак всё ещё немного позади.

Эвен обещал, что будет ждать. Но иногда ему становится трудно. Исак не сообщил ему предполагаемого времени «прибытия». Эвен не знает, как долго он должен ждать? Вечность?

Исак время от времени оставляет Эвену слащавые зашифрованные сообщения: на его день рождения, на день святого Валентина.

«У меня из-за тебя преждевременное сокращение желудочков» – что на языке Исака означает: «Ты заставляешь моё сердце замирать».

«Твой вид вызывает у меня одышку» – что значит: «Когда я смотрю на тебя, у меня перехватывает дыхание».

Но он никогда не заходит дальше. Он никогда до конца не сдаётся. Исак так и не говорит Эвену, что любит его, так и не произносит эти слова в ответ, когда Эвена слишком переполняют чувства, и он чувствует необходимость напомнить о них Исаку.

И чаще всего всё нормально. Эвен знает, что Исаку нужно ещё поработать над некоторыми вещами.

.

Они присутствуют на мероприятиях друг друга. Эвен садит на поезд в Тронхейм, чтобы пойти на офисную вечеринку с Исаком, и проводит позорно долгое время, укладывая свои волосы.

– Ты и так охуенно горячий. Давай, пойдём уже, – ноет Исак, потом краснеет от собственных слов.

– Ты думаешь, что я охуенно горячий, – дразнит его Эвен.

– Да пофиг.

– Не надо мне вот этих «да пофиг», Вальтерсен. Ты сказал, что я горячий.

Они приходят на вечеринку с опозданием, так как слишком увлеклись губами, кожей, языками и руками друг друга. Эвен оставляет пятно на брюках Исака, а Исак в отместку лохматит его волосы.

– Несправедливо!

Исак напивается в сопли и на глазах у всех держит Эвена за руку, нежно целует его в щёку, когда Ирина и Гейр наконец отходят от них, чтобы поговорить с другими людьми.

– Я раньше так им завидовал, – признаётся Исак, теснее прижимаясь к руке Эвена, лежащей у него на бедре.

– Правда? Ты?

Исак кивает. – Но больше нет.

Эвен целует его, и Исак хихикает ему в губы.

Когда девушка, которую Эвен не встречал раньше, подходит к ним, Исак сжимает его руку и представляет как своего «партнёра». Не «партнёра по науке», а просто «партнёра».

Это глупое слово заставляет Эвена парить в облаках и улыбаться много дней подряд.

И ему этого достаточно. Должно быть достаточно.

.

Исак сейчас угрожает одному из парней, который вместе с Эвеном ходит на занятия по живописи в университете. Они пришли на выставку студенческих работ – мероприятие, организованное преподавателем, который отобрал несколько работ и развесил их в небольшой галерее для общего ознакомления.

Эвен очень удивился, когда узнал, что его работу выбрали. Он помнит, что трижды переспросил преподавателя, не ошибка ли это, прежде чем рассказать Исаку и друзьям.

Айрик, один из студентов, явно разделял мысли Эвена о качестве его работы, рассказывая всем подряд, что рисунок Эвена выбрали только из-за его «биполярного расстройства», так как преподавателям было сказано добавить вариативности в портфолио и не забывать о «репрезентативности».

Эти слухи были очевидной глупостью, но всё равно глубоко задели Эвена. Он даже не знал, что люди в курсе его психического заболевания. Что ещё более важно, он не понимал, почему Айрик так прицепился к нему, если его собственную работу тоже выбрали для показа. Ведь дело было не в том, что Эвен занял его место.

Это мучило его. В результате он обо всём рассказал Исаку и по телефону, и тот был в ярости. Это заставило Эвена улыбнуться.

– Я положу конец его грёбаной карьере, – бормочет Исак, стоя рядом с Эвеном и сверля Айрика взглядом.

– Исак, перестань, – смеётся Эвен.

– Я его уничтожу. Вот увидишь.

– Ис…

Но Исак уже отходит от него и направляется к Айрику, который в данный момент любуется собственной работой.

Эвен идёт за ним следом, останавливается немного поодаль, на случай, если придётся вмешаться и увести Исака.

– Что скажешь об этом работе? – задумчиво тянет Исак, подойдя к Айрику, который с любопытством переводит на него взгляд.

– Хм. Я думаю, она отличная. А ты что скажешь?

– Не знаю. Не моя любимая.

Айрик поворачивается и оглядывает Исака с головы до ног. Эвен сжимает кулаки.

– Почему она тебе не нравится? – спрашивает Айрик.

– Не знаю. Из принципа? Мне кажется, ей здесь не место.

– Почему?

– Я слышал, что парень, который это нарисовал – надменный говнюк, который так расстроился, что его работу не выбрали, что начал наезжать на всех, кто оказался талантливее его, а в результате обратился за помощью к мамочке, чтобы она попросила кого надо и его работу тоже взяли.

Эвен закрывает лицо ладонью и качает головой.

– Прости, что?

– Ага. Ну не знаю. Работа не ужасная. Не самый отстой, который я видел в жизни. Но довольно посредственная. Тебе не кажется? – спокойно продолжает Исак. – Я всегда предпочту плохое посредственному.

– Да кто ты вообще такой? – хмурится Айрик, и Эвен воспринимает это как знак, чтобы вмешаться.

Он подходит к ним сзади и встаёт между Исаком и Айриком.

– Думаю, тебе нужно успокоиться, – говорит Эвен, сверля однокурсника взглядом.

Исак смеётся у него за спиной.

– А теперь прошу прощения, но мы пойдём насладимся настоящим искусством, – говорит он, хватая Эвена за рука и утаскивая прочь.

– Слушай, серьёзно, тебя никуда нельзя брать с собой, – качает головой Эвен, когда они выходят из зала.

– Боже, ты такой горячий, когда бросаешься на мою защиту. Ты в курсе?

Эвен улыбается и наклоняется, чтобы его поцеловать. – Ты сегодня дважды назвал меня горячим.

– Почему бы не сделать это трижды?

Оно не исчезает сразу – мстительное желание Исака добиться справедливости. Эвену приходится отвлечь его от хитроумных планов, затащив в общественный туалет, и несколько раз заставить там стать мягким и податливым.

– Почему ты не даёшь мне восстановиться справедливость в этом холодном тёмном мире? – хнычет Исак, тяжело дыша у стены.

– Малыш.

– Что?

– Заткнись.

Эвен в порядке. Ему этого достаточно. По крайней мере сейчас.

.

– Ему нужно перестать быть таким эгоистом, – качает головой Соня.

– Да, чувак, поверить не могу, что он не говорит, что любит тебя.

– Мне следовало держать свой грёбаный язык за зубами, – стонет Эвен, жалея обо всём выпитом накануне алкоголе.

– Но серьёзно! В чём его проблема? Ты же просто идеальный бойфренд, – добавляет Микаэль. И эти слова вызывают у Эвена желание броситься на защиту Исака, но в то же время ему хочется согласиться с друзьями.

– У него нет проблем. Он просто занят. Ему нужно закончиться научную работу в рекордные сроки. Он грёбаный гений!

– Как связан тот факт, что он пишет какую-то научную фигню, с тем, что он не купает тебя в любви и обожании, которые ты заслуживаешь?

.

Это немного мучает Эвена. Тот факт, что, возможно, его друзья правы, что он слишком часто уступает, что он отдаёт слишком много и довольствуется малым. Он знает, что Исаку некомфортно демонстрировать свою привязанность, если только они не выпили или если по его венам не бежит адреналин. Но Эвену тоже не слишком комфортно читать научные публикации, посвящённые изучению боли, однако он всё равно читает каждое слово, написанное Исаком, разве нет?

.

– Можно мне почитать? – спрашивает он Исака по Скайпу, когда тот заявляет, что его работа закончена.

– Тебе придётся подождать, пока её напечатают, – говорит Исак, весело качая головой. Он такой красивый в этой выглаженной рубашке и брюках. Эвену хотелось бы сейчас оказаться рядом и сорвать их с него.

– Я уже и так прочитал большую часть, – жалуется он.

– Ты не читал третью страницу.

– Что ещё за третья страница?

– Страница с посвящением.

– И я есть на этой странице?

– Может быть, – Исак играет бровями.

– Ну слушай! – жалобно тянет Эвен. – То есть ты хочешь сказать, что мне нужно ждать ещё столько времени?

– Терпение – это добродетель, Бэк Насхайм. Будь терпелив.

Терпение. Ожидание. Эвен уже так долго ждёт. Сколько ещё?

– Дай угадаю. Это будет что-то о «преждевременном сокращении желудочков»? Да?

– Нет, в этот раз я использовал «неуважение к святости твоего зада», – смеётся Исак.

– Блин.

.

«Что если он меня не любит?» – задаётся вопросом Эвен, чувствуя себя подавленным после того, как Исак снова проигнорировал его во время тяжёлого дня. Он немного пьян.

Мысль пускает корни в его голове.

Что если он меня не любит. Что если он встретит кого-то нового и интересного завтра? Что если так будет всегда?

.

На следующей неделе Эвен и Юлие попадают в небольшую аварию. Ничего серьёзного, просто какой-то мужчина въехал в них сзади, и Эвену приходится сдать анализы и пройти несколько исследований, так как он ударился головой о стекло, пытаясь закрыть свою маму.

Он не рассказывает Исаку, потому что это глупо. Никто не пострадал, и мужчина признал вину и обещал оплатить все расходы. Так что ничего страшного не произошло, просто небольшая неприятность.

Его оставляют в больнице ещё на одну ночь, потому что выясняется, что он ударился головой достаточно сильно. Он считает это ненужным и глупым, но обезболивающие заставляют его парить. Это очень приятно.

Он просыпается и обнаруживает рядом с собой копну вьющихся волос.

Какого чёрта.

– Исак?

Эвену интересно, кто из его тупых друзей в ответе за это.

– Исак, что ты тут делаешь?

– Эвен. Боже мой! Привет. Ты проснулся, – Исак трёт глаза, его лицо покрыто нежным румянцем после сна.

– Пожалуйста, не говори мне, что ты проделал весь путь из Тронхейма ради этого?

– Хм, а что если и так?

– Исак! – потрясённо стонет Эвен.

– Что? Это ерунда.

– Исак, ты защищаешь свою работу на этой неделе. Конечно, это не ерунда!

– Заткнись.

– Не затыкай меня сейчас, Исак. Ты так напряжённо над этим работал. Эта работа – твой грёбаный ребёнок, твой малыш!

– Ты такой идиот, – Исак закатывает глаза, обхватывает его лицо обеими руками и прижимается губами к губам. – Ты мой грёбаный малыш, Эвен. Ты.

Эвен чувствует, как трепещет сердце в его груди. Исак такой милый.

– А не какой-то лист бумаги. Ясно? – настаивает Исак. – Ты. А теперь поцелуй меня.

Эвен целует его трижды.

– Это реально меня возбудило. Не буду врать, – смеётся Эвен, когда Исак теснее прижимается к нему, ныряя рукой под больничную пижаму и лаская кожу.

– Эв, ты постоянно возбуждён, – дразнит его Исак, целуя в ямку за ухом, прихватывая губами кожу, лаская кончиком языка.

– Исак, пожалуйста, не заставляй меня трахать тебя в больнице.

– Это вызов? Я чувствую, что это вызов.

.

Все странно на него смотрят. Юлие обнимает его слишком долго. Сана улыбается ему, словно знает что-то, чего не знает он. Юнас треплет его по спине. У Эскиля глаза полны слёз, когда он обнимает его. Ральф целует его в губы. Бенни стирает этот поцелуй большими пальцами. Леа ему подмигивает. Мутта, Элиас, Юсеф и Адам краснеют, когда встречаются с ним взглядом. А Микаэль просто широко улыбается. Все ведут себя странно, и Эвен слишком нервничает, чтобы спросить, в чём причина.

– Ты читал? – спрашивает Юнас. На нём тёмно-зелёный костюм, непокорные волосы зачёсаны набок. Он отлично выглядит.

– Его научную работу? Да.

Все они сидят в аудитории, где Исак вот-вот будет защищать свою научную работу. Все приехали сюда из Осло, даже Леа. Они все одеты безукоризненно.

– Целиком?

Эвен начинает нервничать сильнее. – Я не понял большую часть, но думаю, что да. Целиком.

– Ты прочитал третью страницу?

– Дай посмотрю.

Стоит ему открыть напечатанную копию научной работу, Эвен кожей ощущает присутствие Исака в помещении, словно тот требует его внимания.

Эвен поднимает голову, и их взгляды встречаются. Несмотря на всю нервозность и серьёзность момента Исак улыбается. Он чувствует взгляд Эвена и возвращает его, удерживает его, не отпускает его.

Кажется, будто в помещении они только вдвоём.

– У тебя всё получится, – шепчет ему Эвен.

– Я знаю, – шепчет Исак в ответ.

– Я люблю тебя.

Исак опускает глаза.

Сколько ещё мне ждать? Что будет, когда ты вернёшься в Осло? Ты будешь со мной? Пожалуйста, будь со мной.

У Эвена болит сердце, но он продолжает улыбаться. Он хочет спуститься вниз и поцеловать его. Он хочет поцеловать его на глазах всех их друзей. Он хочет сказать Исаку, что гордится им и что любит его. Что он любит его с того дня, когда они впервые столкнулись в Бакке, что он полюбил его с первого взгляда, с первого слова, с первого прикосновения, с первого объятия, с первого поцелуя, с первого косяка, с первого секса.

Он хочет сказать ему.

Исак улыбается ему издали, словно он знает. Он знает.

– Ты чувствуешь это?

– Да.

– Это какое-то дерьмо в духе соулмейтов.

– Дерьмо в духе Исака и Эвена.

И, возможно, Эвен всё придумал, но Исак улыбается. Проектор не работает, потому что кто-то, как обычно, хочет ему насолить, но Исак всё равно улыбается. Улыбается ему, для него. И это заставляет Эвена улыбаться в ответ.

Он открывает научную работу Исака.

Эвену,

Моему партнёру по науке, который является причиной моих вентрикулярных заболеваний и ежедневных нарушений респираторной функции разной степени тяжести, и без которого всё это не стало бы возможным.

Я в «химических веществах» с тобой.

PS: проверь страницу 3

– Но здесь нет третьей страницы, – растерянно говорит Эвен. – Она пустая.

Юнас улыбается ему, а потом протягивает смятую страницу. – Его научный руководитель заставил его её убрать. Сказал, что там слишком много чувств, недостаточно науки, и всё это не имеет никакого отношения к теме самой работы.

Эвен непонимающе смотрит на него.

– Вот, – говорит Юнас. – Это тебе. Исак очень смущён, но он дал нам всем её прочитать.

– Что? Но почему?

– Потому что он хотел, чтобы все знали, как сильно он тебя любит.

.

Философия любви Исака Вальтерсена

Эвен,

Я уже какое-то время пытался понять, интерпретировать, анализировать и рационализировать, что же такое «любовь». Я консультировался с лучшими философами, лучшими психологами, лучшими нейроучёными. Но я думаю, все они ошибаются.

Они все ошибаются, потому что не знают любви. Они не знают её так, как я.

Я познал любовь.

Я познал её уже достаточно давно.

Любовь – это когда я чувствую твои руки на своих запястьях. Любовь – это то, как ты целуешь меня в лоб, когда я притворяюсь спящим. Любовь – это то, как ты гладишь меня большим пальцем по колену, когда я нервничаю, как сжимаешь моё бедро в тёмном баре и держишь за руку на шумных вечеринках. Любовь – это то, как ты всегда знаешь, что сказать, чтобы я не замыкался в себе, как ты всегда оказываешься рядом, когда я зацикливаюсь, как ты всегда глубоко и неторопливо целуешь меня в ночных автобусах.

Любовь живёт в твоей улыбке, в уголках твоих глаз – там, где я больше всего люблю тебя целовать, в твоём абонементе на поезд, который я у тебя беру. Любовь – это то, что я чувствую к тебе, когда тебе сложно улыбаться, трудно подниматься с кровати, трудно принимать душ. Это то, что я чувствую к тебе, когда вижу твою засохшую [удалено] на своих брюках или один из твоих носков на матрасе. Это то, что я чувствую, когда ношу один из твоих свитеров. То, что я чувствую, когда ты сгибаешь колени, пытаясь стать ниже на концертах, где все не попадают в ноты и выступают просто ужасно.

Любовь – это то, как ты ждал, чтобы я почувствовал себя достойным любви. Любовь – это то, как ты ждал, чтобы я смог научиться любить.

Любовь – это то, как ты смеёшься, то, как ты целуешься, то, как ты любишь, то, как ты [удалено].

Любовь – это то, как ты заставляешь меня жаждать твоего прикосновения, жаждать твоего [удалено].

Я люблю тебя

Ты можешь больше не ждать

Я уже спрыгиваю с поезда

Я уже бегу к тебе

Исак