Текст книги "Burning for your touch (ЛП)"

Автор книги: cuteandtwisted

сообщить о нарушении

Текущая страница: 30 (всего у книги 52 страниц)

– Но это против природы. Ты в курсе? Кант говорил, что у всех людей существует сильное желание раскрывать душу. Он говорил, что это человеческая необходимость.

– Я думаю, что некоторые люди предпочитают держать всё в себе, – пожимает плечами Эвен. – Я не чувствую потребности что-то раскрывать.

– Некоторые поспорили бы с тобой, сказав, что это результат разочарования и негативного опыта, полученного во время предыдущих попыток кому-то довериться. Что, возможно, ты открылся кому-то в рискованной ситуации, и тебе причинили боль, поэтому ты никогда не пытался этого повторить. Так что это всё равно противоестественно.

– Похоже, всё во мне противоестественно, не так ли? – шутит Эвен, но Исак не смеётся.

– Почему ты не говоришь о важных вещах со своими друзьями? – спрашивает он, практически без усилий переводя разговор с себя на Эвена. – Они хорошие друзья, которые тебя не предадут.

– Я не хочу быть обузой.

– Я уверен, что они никогда не будут так тебя воспринимать.

– Мои мысли мрачнее, чем их. Если я расскажу им о своих мыслях, они станут иначе меня воспринимать. Они начнут искать эту темноту во всём, что я говорю или делаю. Они начнут видеть её повсюду. Возможно, я не хочу, чтобы они видели, что происходит в моей голове. Возможно, это в какой-то момент станет обузой для меня.

– Ты говоришь о мраке, но я вижу в тебе только свет.

Исак произносит эти слова с такой лёгкостью, но потом резко вздыхает. Он выглядит так, словно только что заметил, что высказал свои мысли вслух. Он краснеет, отводит глаза, нервно играет пальцами.

Эвен одновременно польщён и потрясён. Он не очень понимает, как продолжать разговор.

Это тот момент, когда они, поговорив о философии и психологии, должны броситься друг к другу? Должен ли Эвен теперь его поцеловать? Хочет ли Исак, чтобы его целовали? Вырабатываются ли в их организмах сейчас полезные химические вещества? Они даже не касаются друг друга.

Исаку, кажется, ужасно неуютно. Эвен не может отвести глаз от ещё одной капли, стекающей по его волосам.

– Можно я помою тебе голову? – ни с того ни с сего спрашивает он.

.

Исак закрывает глаза и урчит, словно котёнок, пока Эвен массирует ему голову. Они по-прежнему сидят лицом друг к другу, и Эвен рад, что у него длинные руки и он может дотянуться до волос Исака. Его ноги по-прежнему раскинуты в стороны, в то время как Исак сидит, притянув колени к груди.

Эвен со всей тщательностью скользит руками по голове Исака. Он не торопится, снова и снова проводит большими и указательными пальцами по тем местам, прикосновение к которым заставляет Исака расслабляться и вздыхать. Он намыливает его волосы шампунем, мягко тянет пряди до тех пор, пока Исак не начинает издавать неприличные звуки подлинного наслаждения, словно больше не может держать их в себе.

Они не разговаривают во время этого кропотливого процесса. Эвен не знает, почему вдруг предложил это, но, кажется, никто из них не жалеет, когда он выдавливает в ладонь новую порцию шампуня и начинает мыть Исаку голову во второй раз.

Исак опирается на него, пока Эвен старательно намыливает его волосы. Исак даже не пытается больше сохранять показное равнодушие, его губы приоткрыты, и он выглядит настолько расслабленным, как никогда до этого.

Он продолжает пребывать в этом состоянии и после того, как Эвен смывает пену, зачарованный, с горящими щеками и по-прежнему закрытыми глазами. Он выглядит таким довольным, таким по-домашнему уютным. Эвен жалеет, что не может прямо сейчас его сфотографировать.

– Я уже дважды помыл тебе голову, – говорит Эвен, когда Исак открывает глаза.

– Ох. Точно, – Исак садится ровнее, отстраняясь от него. – Хм, можно я помою голову тебе?

.

Эвен совершает наивную ошибку и открывает глаза, когда Исак смывает мыло с его волос во второй раз.

Это снова поражает его – невозможная красота Исака. Он не может точно сказать, что именно так сильно притягивает его. Но это что-то здесь, оно скрыто в том, как тонкие черты лица Исака создают то или иное выражение, в том, как он дышит. Может ли нравиться, как человек дышит? Эвен обожает, как Исак дышит.

Разве это безразличие? Эвен думает о словах Эскиля. «Ты слишком сильно его любишь». Это не любовь. Эвен знает. Но что это тогда? Теперь между ними нет связи. Это просто страсть. Забавно, что Эвен пылает от желания к нему.

– Ты в порядке? – шепчет Исак, вероятно, заметив румянец на щеках Эвена, изумление в его глазах. – Может, вода слишком горячая? Можно словить кайф, принимая слишком горячую ванну.

Почему Исак анализирует и находит объяснение всему кроме того, что они делают, что происходит между ними.

– Да, вода. Горячая.

Эвен даёт слабину и позволяет Исаку намылить свои волосы и заскользить пальцами по голове в третий раз. Он разрешает ему использовать кондиционер матери. Он останавливает его, лишь когда Исак пытается дотянуться до телефона, который принёс с собой в ванную, чтобы сфотографировать Эвена с покрытым пеной ирокезом, который сотворил из его отросших волос.

Исак смеётся, и этот звук отдаётся у Эвена внутри. Он не может не засмеяться тоже.

Они заканчивают мыть друг другу голову и откидываются назад. Что теперь? Они получили достаточно серотонина и допамина? Что конкретно планировал Исак, когда пришёл сюда? Должны ли они теперь обниматься в воде? Что теперь?

Исак смотрит на него. Он такой очаровательный. Слишком очаровательный. Он всегда был таким симпатичным? Возможно, Исак прав. Возможно, пара было достаточно, чтобы Эвен словил кайф.

– Ты скучаешь по отцу? – спрашивает вдруг Исак, и вопрос вышибает воздух из лёгких Эвена. Ох уж этот Исак и его методы.

– Да, – честно отвечает он.

– Даже несмотря на то, что ты его ненавидишь?

– Даже несмотря на то, что я его ненавижу.

Исак и его методы. Эвен буквально три слова сказал Исаку об отце, но этого оказалось достаточно, чтобы тот воссоздал полную картину.

– Я чувствую то же самое к маме, – говорит Исак.

Он по-прежнему скучает по своей матери, даже после всего, что она с ним сделала. Эвен отдаёт ему часть себя, и Исак отдаёт часть себя в ответ. Они делают комплименты личностям друг друга.

Эвен прижимает колено к бедру Исака в воде. Это глупый жест, но ему кажется, что он несёт утешение. Исак впитывает в себя все прикосновения, неважно, намеренные они или случайные. Он ценит даже самые глупые из них. Эвен надеется, Исак знает, что это прикосновение намеренное.

– Не думаю, что мой отец стал бы заморачиваться и пытаться меня удержать, если бы я захотел получить эмансипацию.

Вообще-то это не секрет, но Эвен никогда не произносил это вслух, никогда не позволял своим чувствам к отцу вырываться за пределы своей головы.

И это такое клише, но то, как отец никогда по-настоящему не любил его, во многом стало определять Эвена. Возможно, именно поэтому он так неловко и отчаянно жаждет привязанности.

Эвен задыхается, когда чувствует руку Исака на своем колене, ощущает, как он гладит его кожу большим пальцем, видит в зелёных глазах доброту, понимание и мягкость.

Он – мечта, этот холодный мальчик. Его взгляд как лёд, но в его сердце – жаркий огонь.

Это обезоруживает Эвена – знание, что Исак прикасается к нему по собственной воле. Больше нет невероятной физической связи, толкающей их друг к другу, нет жажды, нет магнитного притяжения, заставляющего Исака дотрагиваться до него. Нет. Исак касается его, потому что это его выбор. Потому что он полагает, что Эвену это нравится, что ему это необходимо, что он жаждет этого.

Эвен дотрагивается до лица Исака, потому что время пришло, потому что Исак начал это. Эвен останавливается, когда его большой палец касается мягкой кожи щеки Исака, гладит её, пока рот Исака не приоткрывается, как это происходит всегда, когда Эвен ласкает его.

Исак закрывает глаза от его прикосновений. Так мило.

Эвен делает это ещё несколько раз, рисует ленивые круги на его левой щеке, пока Исак не опускает голову и не прикасается губами к колену Эвена, оставляя на коже сладкий поцелуй, потрясая Эвена до глубины души и лишая дара речи.

Он поднимает голову, на секунду встречаясь глазами с Эвеном, потом делает это снова – целует его колено так, словно это самая обычная вещь.

– Что это было?

– Утешение, – ровно отвечает Исак.

– Ты меня утешаешь?

– Да.

– Потому что я рассказал тебе свою душещипательную историю?

– Да.

– Тогда мне тоже нужно утешить тебя?

– Меня утешает мысль, что я утешаю тебя.

Эвен выдерживает взгляд Исака, не моргая, чувствуя, как огонь бежит по венам. Ты не можешь говорить мне такое и заявлять, что я ничего для тебя не значу. Эвену хочется кричать.

– Никто раньше не целовал моё колено, – вместо этого говорит он.

– Это не утешило тебя? Было неприятно? – спрашивает Исак серьёзно, словно он действительно не уверен, словно его губы просто прикоснулись к первому же участку кожи, который он смог найти.

– Утешило.

– Правда?

– Иди сюда, – говорит Эвен, не думая, касается его лица, тянет Исака на себя, вероятно причиняя боль в спине.

Но Исак подчиняется. Эвен говорит «иди сюда», и Исак «идёт сюда». Он выпрямляется и перемещает ноги, пока они не оказываются под ним, пока он не стоит на коленях.

– Я здесь, – шепчет Исак. И он такой милый, когда покоряется, когда говорит да, гордый и непокорный даже в подчинении, когда он позволяет себе хотеть и получать желаемое.

Эвен накрывает лицо Исака обеими руками, гладит его щёки, пока тот не закрывает глаза и, приоткрыв губы, не издаёт сладчайший вздох, сжимая руки вокруг запястий Эвена. Словно магниты, словно наручники. Эвен не знает, когда пальцы Исака сомкнулись вокруг его пульса, но внезапно это становится единственным ощущением, которое имеет значение.

– Ты хочешь меня утешить? – шепчет Эвен, гладя большими пальцами его скулы, заставляя Исака снова закрыть глаза, наблюдая, как смыкаются его веки, дрожат ресницы, медленно, слишком медленно.

Связи больше нет. Нет бессмысленного огня, который раньше жил между ними и толкал навстречу друг другу. Эвен чувствует животную страсть, но это не связь. Это просто Эвен. Это его желание и только его.

– Да, хочу, – отвечает Исак тихо и хрипло, его глаза затуманены и зачарованно сфокусированы на губах Эвена.

– Тогда утешь меня вот так, – говорит Эвен, прежде чем сильно сжать его щёки и прикоснуться губами к его рту.

Нежный, невинный, простой поцелуй. Эвен мог бы пойти дальше, он знает, что Исак позволил бы, потому что он сейчас такой, потому что его стены разрушены, и он согласен на всё. Но Эвен этого не делает.

Эвен целует его один раз. И когда он отклоняется назад, глаза Исака закрыты, и он, не таясь, тянется за губами Эвена. Увидев это, Эвен чувствует, как сердце в груди трепещет.

– Можно? – спрашивает он.

– Да.

Эвен целует его снова, на этот раз заставляя Исака открыть рот. Он целует его осторожно, не торопясь, просто посасывая верхнюю губу и гладя по щеке, пытаясь понять, помнит ли Исак, как они целовались в душе целых полчаса.

Кажется, Исак недоволен заданным темпом, потому что он кладёт руки на щёки Эвена и углубляет поцелуй, с облегчением выдыхая тёплый воздух ему в рот.

– Утешить тебя так? – спрашивает Исак, а потом осторожно кусает нижнюю губу Эвена, доводя его до точки кипения.

Эвен резко наклоняется вперёд и свободной рукой обнимает Исака за талию, заставляя его открыть рот и прогнуться. Его мозг охватывает пламенем, когда он слышит стон Исака рядом с ухом.

– Ты помнишь? – спрашивает его Эвен между требовательными поцелуями, потому что Исак не кажется удивлённым. Потому что он не впадает в панику из-за того, что они целуются, сидя в ванне. Он выглядит так, словно ради этого и пришёл сюда.

– Конечно, я помню, – Исак тяжело выдыхает ему в губы.

– Ты позволил мне думать, что не помнишь.

– Это всё в твоей голове. Я не говорил, что забыл, – отвечает Исак и вцепляется пальцами в волосы Эвена, оставляет мокрую дорожку поцелуев на линии подбородка.

– Но ты и не говорил, что помнишь. – Эвен сжимает пальцы в кулак в волосах Исака и притягивает его ближе, целует его глубоко, заставляя стонать вокруг его языка.

– Почему я должен был? – задыхается Исак. – Это не имеет значения.

Эвен отстраняется, по его подбородку течёт слюна. Он зачарован, и возбуждён, и сбит с толку, и полон надежды.

– Тогда что это? Вот это сейчас?

– Это я возвращаю долг, – отвечает Исак, потом наклоняется и снова целует его.

– Какой долг?

– В прошлый раз я напился и стал инициатором поцелуев в душе, и ты исполнил моё желание. Сегодня я исполняю твоё. Мы теперь квиты.

Эвен бы оттолкнул его и ушёл отсюда, если бы не был сейчас так возбуждён.

– Враньё, – рычит он, шаря руками по телу Исака, потом снова целуя его и удивляясь, когда тот практически мгновенно находит языком его язык.

И, возможно, именно эта двойственность так сильно влечёт Эвена к Исаку. Страсть Исака никогда не знает границ, когда он такой, как сейчас – дикий, и свободный, и отчаянный. С его губ продолжают слетать эти глупые слова, он отрицает, и отрицает, и отрицает, но его тело выгибается, поддаётся, плавится и двигается в одном ритме с телом Эвена.

Наверное, огонь в Исаке горит даже ярче, чем в нём, потому что он никогда ни с кем не делал ничего подобного. И Эвен знает, что если бы он был лучше, то притормозил бы с поцелуями, что помог бы Исаку вернуться к реальности, пока его не охватил стыд. Он знает, что если бы он был лучше, то попытался бы понять Исака и поговорить с ним, прежде чем заставить его потерять разум в ванне с горячей водой в четыре часа дня.

Но Исак давит на колени Эвена, пока тот не вытягивает ноги, а затем забирается на него, собираясь усесться сверху.

– Исак…

Исак не слушает. Он взбирается на него, кладёт руки Эвену на плечи, чтобы удержать равновесие, а потом усаживается на него, на него, прижимается самой интимной частью своего тела к постыдной и явно ощутимой твёрдости.

– Исак, прости… – начинает говорить Эвен, не желая, чтобы Исак оскорбился из-за его возбуждения. Но Исак снова целует его, и раскрытые губы Эвена болят от силы поцелуя.

И они целовались раньше, но никогда до этого Исак не сидел на физическом проявлении страсти, которую Эвен испытывает к нему, бесспорно чувствуя его под собой, но не испытывая отвращения.

Эвен не понимает его и, наверное, не поймёт никогда. И он может лишь со стоном закрыть глаза, когда Исак начинает раскачиваться у него на коленях, двигая бёдрами туда-сюда на грани фола, целуя его, обхватив лицо руками, в то время как Эвен извивается под ним.

И всё это становится чересчур. Слишком. Эвен с трудом может дышать, теряясь в движениях их тел. Он не может сдерживаться. Эвен задыхается, обхватывает Исака обеими руками и цепляется за него.

Теперь они не целуются. Лишь трутся друг о друга в воде. Эвен сосёт кожу на шее Исака, целует её, лижет, впивается зубами в эту мягкость, наслаждаясь звуками, слетающими с его губ. И у него наверняка останется синяк. Исаку придётся носить свитер с высоким горлом или шарф.

– Блядь, – стонет Исак ему в ухо. И это так непристойно и так идеально, что Эвен не может сдерживаться. Он подаётся бёдрами вверх, встречая Исака на полпути, чувствуя его так, как никогда раньше, следуя его ритму.

И он на две секунды впадает в панику, когда Исак замирает, боится, что пересёк черту, но Исак целует его в висок, и Эвен повторяет то же движение, делает это снова, и снова, и снова, пока Исак не начинает задыхаться в его руках, подаваясь бёдрами навстречу так, словно ему наплевать, что будет дальше.

А дальше у них срывает крышу. Вода вокруг превращается от их движений в бурлящий поток, и они ослеплены страстью и возбуждением, и Эвен не знал раньше, что можно настолько потеряться в желании, при этом не занимаясь сексом.

Блядь.

А это считается сексом?

Что мы делаем?

Исак целует его, и Эвен на грани, он так близок к разрядке. Он чувствует себя таким эгоистом. Чувствует себя ужасно.

– Исак, блядь…

– Всё нормально. Ты однажды сделал это для меня. Всё нормально! Давай же.

И тогда Эвен вспоминает, в мозгу вспыхивает картинка не таких уж и давних событий, когда Исак тяжело дышал на чьей-то кровати, обкурившись до потери сознания, а Эвен ласкал его, сжимая член сквозь одежду, пока Исак не кончил в трусы и не был вынужден потом ходить в чужих джинсах до конца вечера.

«Это я возвращаю долг».

Это Исак, который возвращает ему долг. Если я сейчас кончу, то мы будем квиты. Исак хочет, чтобы мы были квиты.

– Но дело не только во мне! – выдыхает Эвен, глядя на Исака, сидящего на нём. Исак кажется совершенно потерявшим разум от желания. – Блядь. Да ты посмотри на себя!

– Что…

Эвен чувствует в себе достаточно смелости, поэтому протягивает руку и кладёт её на член Исака, обтянутый мокрой тканью. Они не будут «квиты», если Эвен сейчас уложит его на спину и возьмёт член в рот. Так ведь?

– Эв…

И они так заняты своей бессмысленной войной друг с другом, что всё остальное, кажется, перестаёт иметь значение. Потому что ни один из них не замечает, как открывается дверь.

– Какого хрена?! – громкий вскрик заставляет их отпрыгнуть друг от друга, и Исак ударяется спиной о край ванны.

Это Элиас. ЭЛИАС.

Блядь.

========== Глава 12 – Философия секретов – часть 3 ==========

Комментарий к Глава 12 – Философия секретов – часть 3 На себе проверила, что если слушать песни во время прочтения, то эффект значительно усиливается)))

https://www.youtube.com/watch?v=EAmIuTI4wRg

** https://www.youtube.com/watch?v=L1UCx4Z6J_M

*** https://www.youtube.com/watch?v=gSe5Pev3U7A

.

– Почему они здесь?! Они никогда ко мне не приходят! Блядь! – паникует Эвен, в то время как Исак, завёрнутый в жёлтое полотенце, сидит на унитазе в глубокой задумчивости и, кажется, совсем не взволнован происходящим.

Эвен никогда не сможет понять его способности оставаться спокойным и собранным в самых невероятных ситуациях.

– Только Элиас видел. Он практически сразу закрыл дверь, – шепчет ему Исак.

Эвен слышит, как Адам, Юсеф, Мутта, Микаэль и Элиас разговаривают в гостиной по ту сторону двери. Элиас вскрикнул от неожиданности, но, судя по всему, остальные парни этого не заметили.

– Он им расскажет.

– Сомневаюсь, – говорит Исак. – Элиас не знает о твоих… Хм…

– О моих чём?

– О твоих гомосексуальных наклонностях, – отвечает Исак, уставившись в пол.

– Нет, – подтверждает Эвен, чувствуя себя несколько смущённым.

– Тогда он будет молчать об этом, чтобы всё обдумать. Он не скажет остальным, пока не поговорит с тобой.

– Почему ты так думаешь?

– Он хороший парень. Он не причинит тебе боль.

Эвен садится на край ванны и задумывается.

– Просто иди к ним, поразвлекай их минут пять, а потом уходите. Никто меня не увидит. Когда вы уйдёте, я оденусь и тоже свалю отсюда.

– Я не могу туда пойти.

– Конечно, можешь, – Исак наконец смотрит на него. – Элиас ничего не скажет. Всё будет нормально. Скорее ненормально то, что ты закрылся в ванной, пока друзья ждут тебя в гостиной.

– Я не об этом говорю, – бормочет Эвен.

– В смысле?

Эвен показывает на проблему между ног. Его возбуждение не желает спадать. Элиас прервал их в тот момент, когда он был в секунде от оргазма.

– Ох, – Исак отводит глаза. – Хм. Ну просто… Э-э-э. Просто сделай с этим что-нибудь.

– Что ты хочешь, чтобы я с этим сделал?

– Я не знаю. Ты почти кончил. Так что просто… подрочи.

– Что? При тебе?!

Исак берёт телефон и наушники. – Я отвернусь и буду слушать музыку. Я и так уже видел тебя в действии.

И потом он хихикает. Исак правда хихикает, в то время как Эвен вспыхивает от смущения. Точно. Исак уже однажды застукал его с членом в руке. Всё верно.

Это унизительно, но у Эвена нет выбора. Он закрывает глаза, отходит в дальний угол и ласкает себя, в то время как Исак сидит, повернувшись к нему спиной и не желая участвовать в том, причиной чего стал.

Он слушает какой-то рок на полной громкости. Эвен практически может различить слова с того места, где стоит. Что за странный поворот событий.

Какая красивая спина.

Эвен закрывает глаза и отворачивается от Исака и его красивой спины. Он сосредотачивается на первостепенной задаче и чувствует опустошение, когда кончает с протяжным стоном.

– Ты закончил? – Исак оборачивается и с любопытством смотрит на него.

Эвен выходит из ванной, громко хлопнув дверью и даже не взглянув на него.

.

– Ладно, чувак. Что это была за херня?

Эвен ждал этих слов ещё до того, как Элиас их произнёс. У него было время, чтобы подготовиться к допросу посреди кофейни. Он потратил много часов, чтобы идеально отрепетировать диалоги придуманного им сценария. Он знал, что Элиас использует именно эти слова.

– Это сложно объяснить, – отвечает Эвен.

– Он сидел на тебе в ванне.

– Я же сказал, это сложно объяснить.

Существует несколько вариантов продолжения разговора. Элиас может сделать упор на тот факт, что он прикасался к Исаку, к которому вообще-то нельзя прикасаться. Или на факт, что они были в ванне в одежде. Или на факт, что они занимались чем-то, напоминающим половой акт.

Эвен готов к любому из трёх.

– Он сказал, что теперь может прикасаться к людям в воде, – говорит Элиас, и это на мгновение обескураживает Эвена.

– Что? Кто? Исак?

– Да. Он заходил вчера, они немного поболтали с Саной.

– Он сказал тебе?!

– Ну да. Он сказал, что благодаря тебе понял, что не обжигает людей, находясь в воде, или что-то в этом роде, – уточняет Элиас. – Мы обливались водой из садового шланга, пока совсем не промокли, а потом играли в баскетбол с Юсефом. Было круто.

– Исак играл в баскетбол с тобой и Юсефом?! – Эвен недоумённо моргает, глядя на него.

– Да. Было правда здорово.

Эвен не понимает. Но он знает, что Исак отправился в дом Баккушей, чтобы сгладить инцидент, произошедший в его ванной. Он хотел устранить последствия, и Эвен не уверен, почему Исак не посвятил его в свои планы.

– Послушай, то, что ты видел в ванной… – начинает Эвен, но Элиас перебивает его.

– Всё нормально, чувак. Классно, что ты делаешь это для него. Не волнуйся.

– Что?

– Он мне сказал.

– Сказал тебе что?

– Что вы проводите эксперименты, чтобы помочь ему больше узнать о его болезни и о том, что он может и чего не может делать, – отвечает Элиас. – Он сказал, что ты помогал ему практиковаться перед летом.

Практиковаться?

– Я ему сказал, что мы могли бы найти ему девушку для этого, – ничего не подозревающий Элиас громко смеётся. Эвен замирает на месте. – Тогда ему не придётся забираться в ванну в одежде.

– Девушку?

– Да, бедняга никогда в жизни не целовался с девушкой. Я знаю нескольких, которые не будут возражать против того, чтобы подурачиться с ним в бассейне.

.

Эвен идёт домой, чувствуя себя совершенно опустошённым. Все сценарии этой встречи, придуманные им и много раз прокрученные в голове, всегда заканчивались тем, что он совершал каминг-аут, всегда.

Но у Исака были другие планы.

Девушки.

Как Исаку удалось убедить Элиаса, что он сидел на коленях Эвена, потому что хотел целоваться с девушками? В этом нет смысла. Да, Исак мастерски манипулирует людьми, но кто поверит в такое?

Внезапно он начинает злиться. Он в бешенстве. Он в ярости из-за Элиаса, из-за Исака, но больше всего из-за себя.

«Я НЕ ГОМОСЕКСУАЛ».

Эвен думает об Исаке, написавшем эти слова в бесчисленных тетрадях, словно пытался выжечь клеймо в собственном мозгу.

«Я НЕ ГОМОСЕКСУАЛ».

Эвену интересно, как Исак теперь относится к сексу. Как он оправдывает желания, которые испытывает. Снимает ли он напряжение, когда остаётся один? Думает ли он в этот момент о мужчинах? О женщинах? Об абстрактных образах? Философах? Как он с этим справляется?

Исак повторил эти слова в разговоре с ним всего пару недель назад. «Я НЕ ГОМОСЕКСУАЛ». И Эвен не знает, что думать и что делать.

.

– Он никогда не был с девушкой. Возможно, это к лучшему, – говорит ему Эскиль, когда они сидят в баре на улице Карла-Юхана.

– Ты сейчас серьёзно?

– Чего ты так ревнуешь? Я думал, он тебе безразличен, – дразнит его Эскиль.

– Я не ревную. Я беспокоюсь о его психологическом комфорте.

– Он большой мальчик. Он со всем справится, – улыбается Эскиль, опуская свою соломинку в бокал Эвена, чтобы попробовать, что он пьёт.

– Но что если он станет ещё больше отрицать свою сущность из-за этого?

– Исак уже не тринадцатилетний ранимый подросток. С ним всё будет нормально.

Перестань ревновать. Позволь ему самому во всём разобраться.

Гераклит

14:09

Привет!

Элиас позвал меня с вами купаться на озеро

Ты не против?

Ты спрашиваешь у меня разрешение?

Просто хочу убедиться, что тебе не будет некомфортно

Не будет

Ты говорил с Элиасом?

да

Ты на меня злишься?

Нет

Ты обещал, что не расстроишься

?

Если я буду прикасаться к другим людям

Ты сказал, что не расстроишься

Я не расстроен

Я чувствую твою обиду даже в том, как ты печатаешь

Я не обижен

Обещай

Обещаю

Ок, тогда увидимся завтра

До встречи

Она симпатичная. Она первокурсница, ровесница Исака. Эвен никогда раньше не видел её и её подруг, но Мутта оживлённо болтает с ней, а значит она не может быть слишком неприятной. Эвен несколько раз отказывался от встреч с парнями, видимо, тогда они и познакомились с этой девушкой и её окружением.

Она миниатюрная, у нее тёмные волосы до плеч, тонкая талия, ямочки на щеках, когда она улыбается, и мягкая кожа за ушами, когда она заправляет за них волосы. Она отлично выглядит в оранжевом купальнике.

Её зовут Сара. И Исак в растянутой футболке с Led Zeppelin на груди развлекает её на берегу, в то время как Эвен наблюдает за ним из коттеджа.

– Ты в порядке? – спрашивает Микаэль.

– Ага.

– Исак теперь увлекается девушками?

– Исак может увлекаться, кем захочет.

.

Исак находит его позднее, когда Эвен сидит на камне у берега и слушает музыку. Исак насквозь промок, на нём плавки и чёрная футболка вместо привычных плотных гидрокостюмов.

– Не плаваешь? – спрашивает он, когда Эвен вытаскивает один наушник.

– Нет настроения.

– Это из-за того, что я здесь? – серьёзно спрашивает Исак.

– Нет. Это не из-за того, что ты здесь, – врёт Эвен. – Просто чувствую себя странно.

– В смысле странно?

– Не знаю. Просто без настроения.

Солнце по-прежнему высоко, но они сидят под деревом, и ветер, треплющий волосы Эвена, кажется божественным.

– Что ты слушаешь? – спрашивает Исак.

– Да какой-то рэп. Не знаю.

– У тебя что, нет специального плейлиста для такого настроения? – Исак поворачивается к нему и прижимает колени к груди. Вода с его волос капает на камень, и Эвен замечает, как лучи солнца причудливо преломляются на его коже, видит синий уродливый засос, который оставил на шее Исака с левой стороны и который тот не пытается скрыть, словно гордится им.

– А у тебя есть?

Эвен протягивает Исаку свой телефон, и тот быстро открывает плейлист, который называет «Лучший плейлист Spotify всех времён и народов».

– Вот, – говорит он Эвену с улыбкой. Он выглядит здоровым, счастливым. Это заставляет Эвена улыбнуться в ответ.

– Ну не знаю. Мне не нравится грохот и сердитые мужики, кричащие о своих чувствах, – смеётся Эвен, чувствуя, как негативные чувства понемногу оставляют его.

– Металл – это не грохот. Как ты смеешь, – фыркает Исак. – К тому же это спокойный плейлист для таких, как ты.

– Спокойный плейлист?

– Да. Никаких криков. Просто хорошая психоделика и хард-рок импровизации. Начиная с Led Zeppelin и заканчивая Pink Floyd, Yes, Janis Joplin, Styx, Velvet Underground. Вот такая музыка.

– Хм, ну не знаю, – кривится Эвен.

– Просто послушай. Ладно? Ты всё равно не плаваешь. Так что можешь заняться самообразованием.

Исак хватает второй наушник и нажимает на «Play», вода с его волос капает на футболку Эвена.

– Ты остаёшься? – спрашивает Эвен, когда понимает, что Исак предлагает слушать музыку вместе.

– Ты не против?

– Я уверен, что тебя ждёт Сара.

– Я уверен, что Сара может ещё немного подождать.

.

Сейчас играет: Led Zeppelin – Ramble On*

Осенняя луна освещает мой путь.

Я ощущаю запах дождя,

А с ним и боли,

И они направляются ко мне.

.

Led Zeppelin играет. Роберт Плант поёт. Солнце светит. Голова Эвена дёргается в такт музыке. Исак барабанит по бёдрам длинными пальцами и улыбается.

– Ду-ду-ду-ду-ду-ду-ду-ду-ду! – поёт Исак, и Эвен заливается смехом, не обращая внимания на смысл песни, где Роберт Плант ищет «королеву своих снов».

– Разве это не великолепная песня? – Исак тоже смеётся, не прекращая барабанить по бедру. И Эвен не уверен, действительно ли она настолько великолепна, но кивает, улыбаясь и всем телом отзываясь на гитарное соло, стараясь успевать за ритмом, который задаёт Исак, качая головой.

Эвен практически полностью промок из-за того, насколько Исак потерялся в удовольствии от музыки рядом с ним.

– Ну что, ты закончил?

Они смеются до тех пор, пока у них не начинают болеть бока, пока Эвен не забывает, почему вообще ощущал тяжесть в груди.

Сейчас играет: Eric Burdon and The Animals – Ring of Fire**

Любовь обжигает

И окружает огненным кольцом.

Объятый безумным желанием,

Я оказался в огненном кольце.

Я оказался в обжигающем огненном кольце,

И оно сжималось вокруг меня всё сильнее,

А пламя поднималось всё выше.

И оно обжигает, обжигает, обжигает,

Это огненное кольцо.

.

Исак кладёт голову на плечо Эвена, пока они слушают песню из далёких 60-х. И это удивляет Эвена. Близость, интимность, мокрые волосы Исака, щекочущие его шею, соприкосновение их бёдер, потому что Исак знает, что Эвен не против, что он совсем не против.

Кто угодно может пройти мимо и увидеть их, любой из парней, любая из девушек. Но Исаку плевать.

Эвен понимает, что сердце болезненно сжимается в груди в середине песни. Исак причиняет ему боль.

– Тебе нравится эта песня? – шепчет Исак, в то время как мужской голос поёт: «Я объят огнём, детка. Я горю. Я горю».

– Я не знал, что ты слушаешь такие песни, – пожимает плечами Эвен.

– В смысле? Ты знаешь, что я слушаю рок.

– Да. Но все эти песни о любви.

Исак замирает на месте, но не убирает голову с плеча Эвена. Он делает глубокий вдох.

– Они не о любви. Они о химических веществах.

– Точно. Конечно, – Эвен закатывает глаза. – Какие химические вещества связаны с эмоциональной выдумкой под названием «любовь»?

– Гормоны счастья, – отвечает Исак, словно не услышал сарказма в его вопросе. – Серотонин, окситоцин, допамин. Отличные вещества.

– И у тебя есть особый плейлист для этих прекрасных химических веществ, да?

– Это хорошая музыка. Отстань, – Исак, смеясь, слегка прижимается к нему.

– Почему ты просто не назовёшь это любовью?

– Любви не существует. Это концепция, придуманная человеком…

– Как время? – интересуется Эвен, вспоминая недавние заумные размышления Исака. – Для тебя существует хоть что-то настоящее?

Исак не отвечает. Тон Эвена кажется немного резким. Ему больно. Он ничего не может с этим сделать.