Текст книги "Burning for your touch (ЛП)"

Автор книги: cuteandtwisted

сообщить о нарушении

Текущая страница: 25 (всего у книги 52 страниц)

Исак даже не морщится, когда приходит домой и застаёт нового соседа в обществе другого парня, ублажающего его орально. Он не реагирует. Исак просто идёт в свою комнату, где спит до конца дня.

Он не обижается, когда Линн, другая его соседка, сидя перед телевизором однажды вечером, спрашивает, нет ли у него депрессии.

– Возможно, – говорит он ей.

– У меня тоже, – отвечает она.

Он не злится, когда Эскиль заводит с ним разговор об этом. – Быть в депрессии и ничего с этим не делать – это неприкольно, Исак. Тебе нужно обратиться за помощью. Линн получает помощь. Ты тоже должен.

Он не злится, когда Эскиль продолжает настаивать или когда спрашивает, почему он иногда плачет в своей комнате, когда думает, что остальные спят.

– Слёзы способствуют увлажнению глаз, дают необходимую для зрения влагу. Они также убивают бактерии и избавляют тебя от токсинов, – пожимает плечами Исак, держа в руках тарелку с едой, с которой собирается идти в свою комнату. Ему должно быть стыдно, что Эскиль слышал, как он плакал, когда стало слишком тяжело, но ему не стыдно. Ему плевать. – Слёзы под влиянием эмоций – здоровый защитный механизм, который позволяет тебе выпустить негативные чувства и поднять настроение.

– Эта научная беседа очень сексуальна, малыш Иисус. Она была бы ещё более сексуальной, если бы ты иногда выходил из своей комнаты. И, честно говоря, у тебя сейчас не слишком приподнятое настроение, Исабель, – дразнит его Эскиль, и Исаку снова плевать.

– Достаточно приподнятое для меня. Я буду в порядке, Эскиль. Иди развлекайся.

– Я бы тебя обнял, если бы ты мне позволил. Надеюсь, ты знаешь об этом, Исабель, – дуется Эскиль.

– Поверь, тебе не нужны уродливые шрамы от ожогов, потому что они лишат тебя шансов с парнями с Grindr.

– Я знаю нескольких людей, которые ничего не имели бы против уродливых шрамов от ожогов. Некоторые люди тащатся от боли, ты в курсе?

И от этого больно. Исак уже давно не чувствовал боли в сердце. Да. Я в курсе.

.

Он сталкивается с ним в 7-Eleven на улице Торгатта. И он мог бы предвидеть эту встречу, ведь магазинчик находится совсем рядом со школой.

Исак, одетый в двенадцать слоёв одежды, покупает чипсы и фанту, и не замечает его, пока не приходит время расплачиваться, пока не чувствует на себе тяжёлый взгляд Эвена, от которого кожа начинает гореть.

– Ты вернулся.

Исак оставляет пакеты на прилавке и выбегает из магазина, потому что не может этого вынести – его вида, его запаха, его самого.

Он не готов. Он не может.

Эвен догоняет его на углу с Меллергата, и Исак останавливается, прежде чем Эвен решит потянуться к нему и разобьёт ему сердце во второй раз.

– Я тебя повсюду искал! – Эвен запыхался от бега. Потому что они оба бежали. – Я звонил тебе миллион раз. Я сделал всё!

– У меня было много дел. Прости.

– Твоя сестра сказала, что ты подал прошение об эмансипации?! И Юнас держал меня в курсе судебного разбирательства. Я ужасно беспокоился, пока Сана не сказала мне, что ты живёшь с её другом.

– Эвен, мне нужно возвращаться…

– Что они там с тобой сделали?! Я не мог тебя чувствовать, и они сказали, что ты потерял сознание, и… и…

– И я обжёг твою ладонь.

Эвен застывает на месте, и Исак наконец решается посмотреть на него. На нём серый пуховик и несколько слоёв одежды, а ветер легко треплет пряди его волос. На щеках Эвена нежный румянец. И впервые за недели, месяцы Исак чувствует, как сердце сжимается в груди.

– Прости, что не сказал тебе, – бормочет Эвен.

– Почему ты позволил мне обжечь себя, Эвен?! Почему?! – И внезапно его чувства потоком рвутся наружу – ярость, тоска. Они обжигают так сильно, что Исаку хочется вернуться к прежнему оцепенению, когда он не чувствовал ничего.

– Я не хотел тебя расстраивать.

«Тебе понравилось?» – хочет спросить Исак. Он хочет выложить всю правду прямо здесь, посреди улицы. Он хочет наконец взорваться и выпустить все гложущие его чувства наружу. Возможно, это скорее поможет достичь катарсиса, чем жалкие попытки плакать по ночам в его комнате. Возможно.

– Не могу поверить, что больше не чувствую тебя, – говорит Эвен, добавляя ещё одну прореху в то, что осталось от Исака. – Я чувствую себя таким пустым.

– А как, по-твоему, я себя чувствую? – с отчаянием выпаливает Исак.

Они стоят на перекрёстке, тяжело дыша. И Исак потрясён осознанием, как сильно он скучает по нему, как сильно ему бы хотелось протянуть руку и дотронуться до него.

Прикоснуться к нему. Исак думает, в скольких синяках и шрамах Эвена он виноват. Думает, какая часть происходившего между ними была правдой, а какая – убеждением Эвена, что он его хочет. В конце концов это лишь химические вещества. Эвеном движет слепая необходимость испытать наслаждение через боль, его увлечение огнём. И, возможно, он правда считает, что это привязанность. Но Исаку лучше знать.

– Может быть, так даже лучше, – осторожно говорит Эвен, и его голубые глаза настойчиво всматриваются в пустые глаза Исака, и тому приходится схватиться за ближайший столб, чтобы удержаться на ногах. – Возможно, теперь мы можем больше не притворяться.

Притворяться. Притворяться в чём.

– Возможно, теперь ты сможешь быть со мной ради меня, – объясняет Эвен. – Возможно, ты будешь со мной, потому что захочешь этого, а не потому что между нами существует невидимая связь, физически притягивающая нас друг к другу вопреки нашей воле. Возможно, мы сможем быть вместе, потому что хотим этого, а не потому что нуждаемся в этом.

Милый, наивный Эвен.

– Я никогда не прощу себя, если снова тебя обожгу, – признаёт Исак, отступая на шаг каждый раз, когда Эвен делает шаг вперёд.

– Ты меня не обожжёшь.

Исак вспоминает, что Эвен уже говорил ему эти же слова раньше. Ты меня не обожжёшь. Какой же он лжец! Всё это враньё. – Обожгу!

– Нет. Мы справимся. Мы найдём способ. Я знаю!

Ты меня не проведёшь. Ты не заставишь меня причинить тебе боль!

– Я так не считаю, Эвен.

Эскиль натыкается на них на углу, и Исак слишком потрясён, чтобы обратиться к нему или отреагировать на тот факт, что он назвал его «малышом Иисусом» перед Эвеном.

Он видит, как они приветствуют друг друга, так как явно познакомились раньше на какой-то вечеринке, и Исак вспоминает, что Сана – сестра Элиаса. Он скрипит зубами, когда они обмениваются рукопожатием. Он сжимает руки в кулаки, когда они улыбаются друг другу.

Это так просто. И Исак тоже хочет, чтобы было просто. Исак не хочет этого. Этого бесконечного страдания. Совсем не хочет.

– Ты должен как-нибудь зайти к нам. Мы живём на Дайкмансгате, – жеманно хихикает Эскиль со своим фирменным энтузиазмом.

– Так близко к Бакке.

– Да. Ты должен как-нибудь зайти после школы и перекусить у нас, – Эскиль радостно хлопает в ладоши и издаёт ещё один смешок.

Исак поворачивается и уходит.

.

– Что это было? – восклицает Эскиль, догоняя его. – Откуда ты знаешь Эвена? Что это за сексуальное напряжение между вами?

– Ничего. Он никто, – отвечает Исак, и его голос звучит ровно, а в словах чувствуется решительность больше не говорить об этом.

Потом, когда он снова оказывается в своей комнате, где темно, холодно и где он один, Исак пытается плакать. Он пробует следовать совету психотерапевта и выпустить негативные эмоции. Но слёзы не идут к нему. Пустота не желает отпускать его. Пустота остаётся.

Когда он просыпается, на полу рядом с его кроватью на нескольких смятых простынях спит Эскиль. И Исак не чувствовал себя таким привязанным к миру уже какое-то время.

Система поддержки. Кто-то, кто заставит тебя захотеть почувствовать себя лучше.

– Я иногда делаю это для Линн, – говорит Эскиль утром, и Исака переполняет желание обнять его.

Он вспоминает, как мама Эвена обняла его, не обжегшись, и думает, сможет ли когда-нибудь Эскиль сделать то же самое.

.

Эвен шлёт ему сообщения через Эскиля, пока Исак не решает разблокировать его номер и не просит его перестать.

Партнёр по науке 3

20:17

Мы не сможем добиться прогресса, если не встречаемся

Эксперимент № 34. Что скажешь?

Эвен, пожалуйста, перестань.

Знаки препинания. Страшно

Я знаю, что ты просто хочешь помочь, но теперь в этом нет смысла

Между нами больше нет связи

Нет никакого смысла проводить эксперименты

Мы можем её восстановить

Просто давай встретимся

Пожалуйста, перестань беспокоить моего соседа

Пожалуйста, Эвен

Всё кончено.

Почему именно ты принимаешь это решение?

Я не могу спать, с тех пор как ты сбежал

Я безумно беспокоился о тебе

Я сделал всё что мог

Может, пришло время переступить через свой комплекс спасителя

Теперь ты можешь больше не беспокоиться

Сегодня пятница, и Эскиль устроил небольшую вечеринку в коллективете. Ничего такого. Всего лишь несколько друзей, один громче другого. Их проинструктировали оставить Исака в покое. И они все машут ему, не подходя близко, когда он выходит поздороваться.

Они одеты в яркие, цветные наряды. Один из мужчин вообще в юбке, и Исаку приходится несколько раз моргнуть и снова внимательно посмотреть на него, чтобы удостовериться, что это действительно мужчина. Хотя, может, это и женщина. Исак не уверен. Он чувствует себя странно, что задумывается об этом.

С тех пор как он переехал к Эскилю, Исак стал более терпимым к подобным вещам, более непредвзятым. Он меньше морщится при упоминаниях о Ким Кардашьян или о том, чтобы «пососать член». Его вообще это не заботит, хотя опять же, возможно, дело в том опустошении, что он чувствует.

Исак разговаривает с человеком в юбке, и тот всё же оказывается представителем мужского пола.

– Ты милый, – говорит он, и лицо Исака вспыхивает, как фитиль. Он сползает вниз по стене, пока его дыхание не выравнивается. Никто никогда не обращался с ним так, никто кроме Эвена.

Эвен.

У Исака снова болит сердце.

Это была не привязанность. Это была не «любовь», как это называет Эскиль, которому удалось кое-что выпытать у Исака во время распития бутылки вина.

Но почему его сердце сжимается каждый раз, когда он думает о нём.

Все силы Исака уходят на то, чтобы произнести следующие слова. – Спасибо. – Его переполняет стыд, но стыд переносить легче, когда тебя окружают люди, избавившиеся от своего. – Спасибо большое.

.

Исак сидит на подоконнике с пивом в руках и смотрит на двух целующихся парней на диване. Они целуются страстно, не стесняясь использовать язык и прикасаться друг к другу, и Исака одновременно переполняют стыд, любопытство и восхищение.

Он смотрит на них несколько минут, пока Эскиль не сообщает ему, что это немного странно.

– Ты что, никогда не видел, как двое парней делают это?

Исак качает головой. – Нет.

Он пьёт до тех пор, пока перспектива, что эти парни разденутся и овладеют друг другом прямо на диване, не перестаёт казаться ему отвратительной. Он бы с радостью предложил им свою комнату, если бы они захотели.

Он так глубоко погрузился в свои мысли, что даже не замечает, как Эскиль на мгновение кладёт руку ему на плечо, прежде чем уйти.

Что это было?! Он что, только что прикоснулся ко мне?!

Эскиль возвращается с кухни и, кажется, с ним всё в порядке.

Видимо, нет.

Чуть позже, когда поцелуи тех парней снова становятся мягкими и любящими, Исака переполняют тоска и одиночество. Он ожидал, что они найдут себе других партнёров в течение вечера, но они этого не сделали. Они были вместе всё время и сейчас нежно клюют друг друга в губы.

Исак завидует, ему одиноко, он запутался.

Он смотрит в окно и различает, как в непроглядной темноте льётся дождь. Он смотрит на потоки воды, и закрывает глаза, и слушает, как они ударяются о землю.

Целовать кого-то дождливым вечером.

Исак думает об Эвене. И мысль даже не успевает причинить боль, потому что в руке начинает вибрировать телефон.

Партнёр по науке 3

00:18

Выйди на улицу

Что

Я на улице перед твоим новым домом

?

Выйди на улицу, Исак

Пожалуйста

Но там ливень

Пожалуйста

Правда в том, что Исак выбежал из квартиры, стоило ему прочитать первое сообщение. Он печатал свои ответы, сбегая вниз по лестнице. Он бежал так быстро, что чуть не упал. Он бежал босиком, но ему было плевать. Звуки музыки в их квартире затихают, а шум дождя отдаётся в его сердце, потому что это единственное, что он сейчас слышит.

Он бежит и бежит, и вспоминает, как бросился к Эвену в тот день, когда они поцеловались, наконец-то поцеловались. Исак никогда и ничего не хотел так сильно. Он помнит, каково это было целовать его и ощущать ответные поцелуи. Исак помнит, а его сердце выходит из комы, вырывается из заточения.

Эвен ждёт снаружи, и он совершенно промок. С него течёт вода, а волосы прилипли к лицу. Когда Исак был маленьким, то называл такой дождь сердитым. Сердитый дождь льётся с небес, когда бог сердится.

Должно быть, сегодня бог очень сильно сердится.

Исак сбегает по ступеням, но останавливается, когда видит его. Почему я бежал?

– Ты бежал, – говорит Эвен, подходя чуть ближе, чтобы они могли слышать друг друга.

– Да, – кивает Исак. – Что ты здесь делаешь?

– Дождь идёт.

– И что?

– Помнишь наш первый эксперимент? – спрашивает Эвен, и они оба настолько промокли, словно стояли вместе под душем. Должно быть, сегодня бог очень сильно сердится.

– Нет.

Эвен подходит ближе, и Исак отступает. – Если ты до меня дотронешься, я закричу.

– Правда?

Исак не уверен, что сделает это. Он довольно много выпил сегодня.

– Эскиль говорит, ты не можешь спать, – продолжает Эвен.

– Эскилю нужно перестать лезть в чужие дела.

– Он говорит, ты много плачешь.

Исак снова отшатывается назад. На лице Эвена застыла не жалость, но что-то очень на неё похожее. Это обжигает. Обжигает так сильно. Я не плачу. Но хочу. Я так сильно хочу заплакать.

– Это не так, – пытается возразить Исак, но получается неубедительно.

А потом Эвен шагает прямо на него, и Исак отступает назад, пока не упирается спиной в стену.

Дождь идёт по-прежнему, оба промокли до нитки, оба скорее всего заболеют завтра. Оба. Исак вжимается в стену, но не может оттолкнуть его. Он не хочет отталкивать его.

– Ты такой грустный, – говорит Эвен и выглядит так, словно это разбивает ему сердце. – Малыш, почему ты такой грустный?

Малыш. Исак, вероятно, сломается прямо здесь и сейчас. «Даже после всего?» – хочет спросить он.

– Я не хочу причинить тебе боль. Я так устал причинять тебе боль, – вздыхает Исак, и в этом звуке столько усталости.

– Ты не причинишь мне боль. Поверь мне.

Сердце Исака бьётся в горле, и он вспоминает об аппаратах Карлсен и проворных руках Гейра. Наверное, они бы знали, что с ним сделать сейчас, сейчас, когда он превратился в комок чувств и нервов.

Поверь мне.

Исак верит Эвену, как Эвен всегда верил ему.

Поверь мне.

Эвен тянется к нему и берёт за руку.

Ох.

Исак распахивает глаза и смотрит в глаза Эвена, добрые и счастливые.

– Что ты делаешь? – в панике восклицает Исак.

– Держу тебя за руку.

– Эвен!

Эвен переплетает их пальцы, как всегда делает в снах Исака, в тех снах, которые он не может контролировать, после которых чувствует стыд, но в то же время удовольствие и удовлетворение, в снах, где он не напуган и полон ненависти, в снах, где он ничего не знает о химических веществах и философских концепциях, зато знает всё о любви и счастье.

Эвен сжимает его пальцы, пока что-то не ломается внутри Исака, пока он не перестаёт бороться и не сжимает пальцами костяшки Эвена. И, возможно, другой Исак взял бы то, в чём нуждался, и проигнорировал бы боль, которую причиняет, но не он.

– Я делаю тебе больно? Эвен, скажи мне правду!

– Нет, – улыбается Эвен, сжимая руку Исака и гладя большим пальцем по тыльной стороне. – Дождь идёт. Огонь не горит под водой. Основы химии.

Исак бросается на него, обнимает так сильно, пока кости не начинают трещать, пока он не избавляется от боли и стыда, пока всё, что у него остаётся, это рвущееся наружу разбитое сердце.

«Почему ты такой грустный?» Потому что у меня разбито сердце.

Тогда Эвен приподнимает его, обхватывая сильными руками за талию, и Исак до этого момента не замечал, что вырос за последние несколько месяцев, потому что Эвен уже не кажется таким высоким, как раньше.

И всё же Эвен нависает над ним, прижав к стене, и Исак цепляется за него. Он цепляется за него изо всех сил, потому что последние несколько месяцев были такими тяжёлыми. Потому что, хоть его тело и восстанавливается, он не уверен, что его разум и сердце когда-нибудь смогут сделать то же самое. Потому что у него нет дома, нет семьи, и вообще ничего. Потому что это единственный способ утешения, который был ему доступен и будет доступен в будущем. Потому что кто знает, когда снова пойдёт такой сильный дождь? Кто знает, когда бог снова так рассердится?

Его голова склоняется к изгибу шеи Эвена, и он зарывается лицом в это тепло, в это место, где больше всего чувствует себя в безопасности, где больше всего чувствует себя невредимым.

– Почему ты позволил мне обжечь тебя, Эвен? Почему?

– Потому что ты сказал, что умрёшь, если больше не сможешь прикасаться ко мне.

И это не любовь. Это никогда не было и никогда не будет любовью.

Это наука. Это химические вещества. Это социология. Это нейрохимическое и социокультурное мошенничество. Это комплекс спасителя Эвена и отчаянная жажда прикосновений Исака. Всё это не по-настоящему.

Это не любовь. Это не может быть любовью.

Но как ещё назвать это?

Когда кто-то любит даже самые разбитые и постыдные частички тебя.

Если это не любовь, то как ещё это назвать?

Если это не любовь.

========== Глава 11 – Философия прикосновения – часть 1 ==========

Комментарий к Глава 11 – Философия прикосновения – часть 1 Глава будет разделена на 3 части и выложена полностью до конца следующей недели.

– Я не всегда был таким. Я не всегда был безответным и милым, или как ты там только что меня назвал.

– Тряпка. Я использовал это слово, – поправляет его Адриан с изумлённой и в то же время флегматичной улыбкой. Он рисует идеальные круги в своём джин-тонике тонкой фиолетовой соломинкой. Эвен морщится. Но не заостряет на этом внимание. Он слишком накурился и напился, чтобы заострять внимание хоть на чём-то.

– Это не так. Я не тряпка. Просто я… Просто я остановился. Понимаешь? То есть я не знаю, почему люди полагают, что ты тряпка, если ты стараешься быть милым? Я никогда этого не пойму. И, кстати, самое смешное, что люди, которые меня не знают, думают, что я тряпка, но люди, которые меня знают, считают, что я проявляю излишнюю заботу или типа трачу всю свою энергию, чтобы забыть обо всём, что произошло раньше. Типа я из кожи вон лезу, чтобы стать другим. Понимаешь? Я этого не понимаю. То есть я люблю своих друзей, но, знаешь, он был прав. Исак, он был прав. Каждый раз, когда он критиковал меня, говоря, что я не показываю друзьям свои истинные чувства. Он был прав во всём. То есть я только что признался матери, что я пансексуал, и я думал, что смогу признаться парням, но, блядь, это так сложно? Потому что, что если кто-то из них начнёт вести себя странно, или они продолжат свои гомофобские шуточки, на самом деле ничего не имея в виду, но мне будет по-настоящему больно теперь, потому что они будут знать это обо мне? Исак был так прав. И меня бесит, что я понял это только сейчас, когда я не могу его видеть. Я хочу сказать, что он, конечно, всегда вёл себя как мудак, но во многом я чувствовал, что он знает меня лучше, чем кто бы то ни было? Не знаю. Просто я… Я не знаю. Блядь, я так напился.

.

Адриан идёт рядом с ним, засунув одну руку в карман своей горчичной куртки, а второй – прикуривает сигарету, периодически гаснущую у него во рту. А Эвен напился. Он уже давно не чувствовал себя настолько пьяным.

Эвен никогда больше не будет пробовать то, что Адриан называет «девчоночьими» напитками. Он выпил всего пять, и вот к чему это привело – он заплетается в собственных ногах, а чувства переполняют его, отчаянно хотят вырваться наружу. Он не может вспомнить, когда настолько не контролировал себя в последний раз – наверное, этого не случалось с тех пор, как он начал новый курс лечения. Он не помнит, когда его сердце было настолько переполнено чувствами – наверное, этого не случалось с той ночи, когда Микаэль его разбил.

– Ты в порядке, приятель? – спрашивает Адриан, и Эвен чувствует тяжесть его руки на своём плече. Его ладонь меньше, чем у Исака.

Адриан старше, увереннее, но ниже, чем Исак. У него аккуратно подстриженные тёмные волосы и карие глаза, и Эвен не уверен, ограничивают ли лицевые мускулы его эмоциональный диапазон или наоборот. Его манера поведения в основном включает в себя пожимание плечами, едва различимые вздохи и пустые взгляды. Всё в Адриане кричит об угрюмости и скуке. Чем-то он напоминает Эвену Исака, но Исака без красок. Без красного на щеках, без зелёного в глазах, без золотого в волосах.

– Я, блядь, так по нему скучаю. – Эвен громко вздыхает, потому что он устал.

Он закрывает глаза, но мир продолжает вращаться, вращаться, вращаться. У него по-прежнему болит ладонь от полученного в лаборатории Исака ожога, но мучительное незнание, где он и почему больше не разговаривает с ним, каким-то образом ранит сильнее.

– Вся суть нашей «Мальчиковой вылазки» в том, чтобы помочь тебе забыть этого Исака, а не в том, чтобы ты ещё больше стал по нему скучать, – говорит Адриан своим невозмутимым тоном.

– Я даже не знаю, есть ли что-то, что нужно забывать. Я не знаю, кем мы были друг для друга.

– Всё закончилось. Теперь это уже не должно иметь значения.

Эвен целует Адриана у фонаря на углу дома, где находится их с матерью квартира. И он думает, неужели это стандартная реакция его мозга на страдание и алкоголь – целовать первого парня, оказавшегося рядом и пытающегося его поддержать.

Он не уверен, как быстро заканчивается поцелуй, но он извиняется, как только открывает глаза, и Адриан отвечает ему отстранённой и скучающей улыбкой.

– Поспи, Эвен. Мне мои мужчины нравятся трезвыми.

.

Эвен познакомился с Адрианом на вечеринке. Он как раз оставлял очередное бесполезное голосовое сообщение Исаку, которое так и осталось без ответа, когда этот парень натолкнулся на него на заднем дворе. Они какое-то время болтали, покуривая травку, а потом Адриан решил, что просто обязан развеселить Эвена и помочь ему найти «другого парня», чтобы излечить разбитое сердце.

– У меня не разбито сердце. Я просто беспокоюсь и злюсь.

– Из-за того, что твой «партнёр по науке» сбежал из города? – фыркает Адриан. Эвен отчётливо помнит, как он фыркал.

– Всё сложно.

– Но ты скучаешь по нему.

– Да.

– Значит у тебя разбито сердце, – делает вывод Адриан. – И нам нужно найти тебе нового парня как можно скорее.

Эвен объяснил ему, что ему нравятся и парни, и девушки, но Адриан настаивал, что только парень поможет забыть парня.

У них были бурные дебаты по этому поводу, и в результате Эвен произнёс пламенную речь о гендерных ролях, и сексуальности, и стереотипах в четыре утра, пока они ели ужасную пиццу.

После этого между ними завязалась дружба. Потому что, когда встало солнце, Эвен понял, что ему даже не пришлось совершать каминг-аут, что разговор с Адрианом был невероятно лёгким и непринуждённым.

Так что они по-прежнему общаются. Они друзья. Эвен говорит об Исаке и своих попытках найти его, добыть информацию о его местонахождении, а Адриан, скучая, кивает.

Но Эвен поцеловал его во время их «Мальчиковой вылазки», после того как выпил пять или шесть «девчоночьих» коктейлей. И это могло бы быть странным. Разумеется, это необязательно, но могло бы.

Ему не с кем поговорить, так что Эвен решает, что разберётся с этим, когда придёт время.

Но время тянется, и дни складываются в недели, а недели – в месяцы. И он не может найти Исака. Он не знает, когда тот вернётся и вернётся ли вообще. Он выяснил, что Исак пытается добиться эмансипации, и даже набрался смелости прийти в дом его родителей и поговорить с Леа, которую буквально разрывало от обиды и ярости.

«Как он мог так со мной поступить? После всего, что я для него сделала? Как он мог меня бросить и вот так разрушить нашу семью? Как он мог выставить наших родителей жестокими монстрами в глазах закона? Как он мог так соврать?»

Эвен до сих пор помнит, как в уголках глаз Леа собирались слёзы, пока она выплёвывала слова о своём старшем брате, которым на самом деле не верила, ослеплённая злостью и болью. Он помнит, что почувствовал облегчение, когда понял, что их родители не издевались и над ней тоже, по крайней мере если исходить из того, что она считала, что Исак соврал. Он помнит, как подумал, что ему никогда не приходило в голову усомниться в заявлениях Исака, что в глубине души он знал, что тот говорит правду, пусть Исак никогда ничем подобным не делился с ним.

Эвен пытается найти его, шлёт сообщения через Юнаса и Сану, но они тоже мало что знают, собирая информацию по крупицам через собственных родителей.

Эвен начинает терять надежду. Он хочет помочь, но не знает как. Он вообще не уверен, что Исак хочет его помощи, но чувствует, словно обязан ему, словно должен сидеть, и грустить, и ждать.

«Ты будешь меня ждать?»

«Я буду тебя ждать».

Но как долго?

Эвен не может позволить себе пить и курить каждый вечер, чтобы чувствовать себя лучше и избавиться от этого гнетущего ощущения. Он больше не может позволить себе смотреть на цепочку оставшихся без ответа сообщений и телефонных звонков, надеясь, что Исак передумает. И каждое утро, когда он открывает глаза, остатки инстинкта самосохранения шепчут, что ему нужно начинать двигаться дальше. Это его выпускной год в старшей школе, и он не может себе позволить снова всё испортить.

– Он тебе снился прошлой ночью? – спрашивает его Адриан в кофейне, куда он зашёл перед уроками. И Эвен понимает, что нет. Исак ему не снился.

– Нет.

Тогда Адриан целует его, и Эвен, чья душа опустела и замёрзла, позволяет ему.

– Хочешь потусуемся сегодня? После школы?

– Конечно, – равнодушно кивает Эвен.

Он вообще ничего не чувствует. Когда он целовал Исака, ему казалось, что в голове взрываются фейерверки.

Поцелуй с Адрианом напоминал погружение в небытие.

.

Эвен не встречается с Адрианом после школы, потому что сталкивается с Исаком в 7-Eleven на Торгатта.

И его обуревают чувства, которых он не понимает.

Исак вернулся. Эвен испытывает облегчение.

Исак стоит напротив, и он его не чувствует. Эвен напуган.

Исак не отвечал на его звонки и даже не удосужился сообщить, что вернулся. Эвену больно.

Исак убегает, и ему приходится преследовать его. Эвен рассержен.

Исак стал выше, но выглядит хрупким, худым и бледным. Сердце Эвена готово рассыпаться на кусочки.

Он не знает, на каком из чувств остановиться, с какого начать. Он хочет злиться, но не может, потому что беспокойство об Исаке перевешивает всё, стоит тому заговорить.

– Почему ты позволил мне обжечь тебя, Эвен?!

Боль, сквозящая в голосе Исака, не может принадлежать человеку, которому плевать. Исаку не всё равно. Его трясёт. Его глаза полны слёз, о которых он даже не знает. Эвен потрясён.

Кто этот парень? Почему он выглядит таким сломленным? Почему он запыхался, пробежав совсем немного? Почему он покупал так много «утешительной» еды в магазине? Что он вообще делает в Грюнерлокке?

– Может быть, так даже лучше. Возможно, теперь мы можем больше не притворяться.

– Эвен говорит ему те слова, что репетировал про себя всё это время.

Потому что это правда. Потому что Эвену плевать на Адриана и вообще на всех. Потому что долгие месяцы Эвен постоянно видел Исака во сне.

Исак уходит, когда рядом появляется Эскиль, но Эвен чувствует, как кровь наконец снова начинает бежать по венам. Это хорошо. Он концентрируется на хорошем.

Исак вернулся.

.

– Ты сегодня снова сбежишь? – спрашивает Адриан, обхватывая губами сигарету. На нём чёрная кожаная куртка, и он заскочил в кофейню, где теперь подрабатывает Эвен.

– Исак вернулся, – объясняет Эвен.

– О.

– Ага.

– Так что, вы теперь вместе?

– Нет. Он отказывается со мной разговаривать, – отвечает Эвен, и он знает, что нечестно обсуждать это с Адрианом, но сомневается, что у того вообще есть к нему какие-то чувства. Они всегда встречались, чтобы пожаловаться на бывших, в случае Эвена – на бывшего партнёра по науке. – Но я хотя бы могу теперь слать ему сообщения, а ещё я узнал, что он живёт с Эскилем.

– С Эскилем? Моим другом Эскилем?

Эвен кивает. Он познакомился с Адрианом на той же вечеринке, где впервые встретил Эскиля.

– Этот Исак крадёт у меня всех, – смеётся Адриан.

Эвен тоже смеётся.

.

Эвен старается изо всех сил, но Исак отшивает его каждый раз. И Эвен всё больше раздражается и злится, пока Эскиль не присылает ему сообщения с вопросом, не может ли он помочь.

Эскиль

Помочь чем?

Я не знаю

Адриан сказал, что у вас с Исаком своя «история»

Ты мог бы прийти к нам, если хочешь?

Заставить его выйти из комнаты?

Он даже на сообщения мои не отвечает

Именно поэтому я и думаю, что физическое столкновение

в ограниченном пространстве сотворит чудо

Это как горячая порнушка за минусом анального секса, разумеется

…

Я не хочу его расстраивать

Ты и не расстроишь

Я не знаю, чем я смогу ему помочь

Он ясно дал понять,

что хочет, чтобы я оставил его в покое

Он не спит

Он не ест

Он плачет по ночам

Он разбивает моё гейское сердце

Я не знаю, что с ним случилось раньше, но ему нужен кто-то

И мне кажется, что ты можешь быть этим кем-то?

Я не видел, чтобы он когда-либо проявлял столько чувств,

как когда прервал ваш разговор на днях

После сообщений Эскиля Эвен с трудом сдерживает слёзы. Тот факт, что даже посторонний человек видит, как Исаку больно, хотя раньше он с такой лёгкостью мог это скрывать, разбивает Эвену сердце. Образ Исака, плачущего в своей комнате посреди ночи, впечатывается в его сознание, и он не может перестать об этом думать.

Что мне сделать, чтобы помочь излечить твоё сердце?

.

– Льёт как из ведра, – замечает Адриан, как всегда держа сигарету во рту. Он заскочил в гости, и у Эвена не хватило духа выгнать его.

Друзья. Мы просто друзья.

– Дождя давно не было, – говорит Эвен, чувствуя, что должен внести свою лепту в этот разговор ни о чём. Адриан принёс травку. Это меньшее, что Эвен может сделать.

– Херово будет пытаться закурить на обратном пути.

– Ага, херово.

Эвен вдруг резко садится.

Дождь.

Конечно. Ты не можешь прикурить сигарету под дождём. Ты не можешь развести огонь под дождём.

Эвен бормочет какое-то извинение и бросается на улицу.

Там настоящий ливень.

Эвен уже много дней пытался придумать способ встретиться с Исаком. Он не помнит, чтобы когда-нибудь был настолько решительно настроен сделать что-либо.

Небо разламывается на белые осколки, и плачет, и плачет, и плачет, и Эвен чувствует, как и его грудь разламывается тоже.

Дождь. Он никак не сможет обжечь меня, если мы промокнем.