Текст книги "Под Варды синими сводами (СИ)"
Автор книги: Calime
сообщить о нарушении
Текущая страница: 8 (всего у книги 38 страниц)
Комментарий к Неизвестность Лис https://pp.vk.me/c624919/v624919809/17cae/Qw4vgwKNcZw.jpg
====== Встреча ======
Еще до рассвета они выехали из укрепления, повернув на север в направлении Таргелиона, навстречу врагу, по маршруту, который был определен накануне.
Карантир старался не думать о Мирионэль, убежденный, что запрет на участие в боевых действиях для этого женственного и казавшегося нежным создания был единственно верным решением. Она – дева, а кроме того, его дочь… Его и братьев в условиях войны отец, обучив воинскому искусству, поставил бы всех семерых в первую шеренгу атаки и еще прикрикивал бы на них во время боя, уличая в неумелости.
«Ну же, Морьо, вперед! Покажи, что ты – нолдо!» – свирепо кричал он, втискивая ему в руку горящий факел и полыхая пламенем зрачков в ту ночь, в Лосгаре. Морьо верил отцу. Верил, что нужно идти мстить за Финвэ и поруганную честь нолдор, отвоевывать отцовские сокровища. Он верил в необходимость Исхода, бунта, решительных действий, верил, что нужно сметать все и вся на своем пути. Поначалу, благодаря авторитету фигуры отца, он даже слепо верил Клятве… Отец представал в его глазах героем, сильным, независимым, мудрым вождем нолдор, и Карантир был горд своей причастностью к его роду, к его судьбе. Никто из них тогда не понимал, в какую страшную ловушку они загнали себя, повторив за отцом слова Клятвы.
С Мирионэль все было по-другому. Он и сам изменился за те годы, что она прожила в его замке. Разумеется, он понимал теперь, что не принадлежит себе. Все семеро они отдали себя отцу без остатка. Клятва, словно занесенный над их головами острейший меч, повелевала их судьбой и лишила возможности быть теми, кем они могли стать… Или не могли?..
Безоглядная влюбленность его дочери в сопляка синда, приходившегося родней их Владыке, была предсказуема, но все же стала тяжелым ударом для Карантира. Мирионэль была живой памятью о коротком счастье, не хотелось отпускать ее, хоть он и понимал, что, отпустив, спасет ее от мертвенного дыхания Приговора Валар и безысходности принесенной в запале и лихорадочном бреду слепой ярости страшной Клятвы. Счастье и спокойствие дочери, ее будущее стали для него, пусть он сам и не осознавал этого, намного важнее любой Клятвы, важнее братьев, отца, прошлого в Валимаре. Но как отпустить ее? Морьо твердил себе, что Драгоценная нуждается в его защите и лишь поэтому он держит ее при себе, пряча от чужих, в надежде защитить и от злой участи нолдор в Эндорэ. И все же правда была в том, что он сам нуждался в ней. Мирионэль одним своим присутствием рядом с ним создавала иллюзию свободы от оков Клятвы и гнева Стихий, напоминая о свободе и легкости, которую он ощутил, соединившись на краткое время с Халет.
Четвертый сын Феанаро гнал своего вороного, хмуро всматриваясь в горизонт, и думал о том, что они сейчас не имеют права потерпеть поражение. Они должны отбросить орды врага от Оссирианда, должны сражаться насмерть. А когда они вернутся, он отправит посланника с письмом, адресованным одной когда-то очень важной для него ниссэ, к границам Дориата. Он напишет кузине Нэрвен, попросит ее забрать Мирионэль к себе. Никакой уверенности в том, что неприступная и своевольная кузина согласится покровительствовать его дочери, у Карантира не было, но попытаться было необходимо. Он переступит даже через собственную гордость, чтобы оградить Мирионэль от всего того, что уже вот-вот окажется у них на пути.
В ночном редколесье было страшно, и Мирионэль теснее прижималась к шее своего коня, скорой рысью несшего ее на запад, к границам Сокрытого Королевства Эльве Среброманта. Она вздрагивала от любого звука, плотнее кутаясь в плащ, вспоминая, что говорил ей о Нан-Эльмоте Лис:
«В моих родных местах не бывает яркого солнца, как здесь. В лесу всегда сумерки, а ночью нам освещают путь Исиль и звезды…».
Дориат представлялся принцессе Первого Дома волшебно прекрасным и мистическим местом. Она любила этот недоступный посторонним заповедный край уже за то, что он был родиной Лиса. А сам ее мельдо был чарующим и манящим. Все в нем сделалось желанно и приятно ее сердцу. Не было дня, чтобы Мирионэль не думала о нем, об их будущей встрече, о свадьбе и жизни с ним в лесах Нан-Эльмота. Сейчас все это будущее счастье, казалось, ускользало от нее, плавясь в языках внезапно обрушившегося на них пламени вражьей ярости.
Решив обратиться к Белегу Куталиону за помощью, дочь Морьо помнила о достигнутых в Химринге соглашениях. Согласно им Дориат не вступал в войну открыто, но поддерживал нолдор в их борьбе, снабжая их армии всем необходимым. В соглашениях говорилось также, что сам Белег и его пограничный полк обязывались сражаться на стороне союзников во главе с Нолдараном. Именно эта строка соглашений и заставила Мирионэль отправиться в рискованное путешествие. Ее отцу и дядям требовалась помощь. Народу нолдор Лорда Карантира требовалась защита. Единственными, кто мог помочь, были Белег и его эльдар.
У Мирионэль не было плана относительно того, как преодолеть окружавшую Дориат завесу. Главное – добраться до границы, а как проникнуть сквозь чары и морок, наведенные Мелиан, она придумает.
Они с Лапсэ скакали всю ночь. С рассветом Мирионэль почувствовала, что ее неодолимо клонит в сон. Кроме того, она продрогла и была голодна. Остановив коня у одиноко растущей посреди болотистой равнины с несколькими кустами вереска и разбросанными тут и там серыми валунами чахлой березы, Мирионэль привязала поводья к дереву и опустилась на землю, привалившись спиной к шершавому стволу. Веки ее сами смыкались, слабость ощущалась во всем теле. Подумав, что нужно бы развести костер, чтобы согреться, она тут же испугалась, что его свет может привлечь незваных гостей.
Местность вокруг была пустынная, на горизонте виднелась березовая роща, а впереди, на расстоянии примерно пятидесяти шагов, лежал в окружении других, более мелких камней, внушительных размеров валун, похожий на свернувшуюся кольцами змею.
Закутавшись плотнее в плащ, Мирионэль задремала от усталости, сменившей напряженное возбуждение, побудившее ее двинуться в путь.
Хриплый вой у самого уха заставил ее вздрогнуть и открыть глаза. Холодея от ужаса, Мирионэль увидела стоящего прямо перед ней огромного черного волка. Глаза его бешено сверкали синим пламенем, приоткрытая пасть с белыми клыками багровела на фоне клоков черной вздыбленной шерсти. Он стоял, расставив лапы, и хрипло рычал ей в лицо, выдыхая клубы пара.
От охватившего ее ужаса, Мирионэль словно окаменела. Она не могла даже закричать, глядя прямо в глаза свирепому и омерзительному то ли варгу, то ли волколаку. Горло сдавило смертным страхом.
Волк появился бесшумно. Даже задремавший после долгой изнурительной скачки конь Мирионэль не слышал, как зверь подошел совсем близко к ним, а теперь с отчаянным ржанием рвался на свободу, будучи привязанным к стволу березы.
Мирионэль крепко зажмурилась и отвернула лицо от горячего дыхания зверя, каждый миг ожидая смерти, не в силах, внезапно встретившись с ней лицом к лицу, противостоять ее завораживающему ужасу.
Она слышала, как чудовище, еще мгновение назад стоявшее перед ней и готовое броситься, вцепившись зубами ей в горло, вдруг заскулило, шаркая по промерзшей земле огромными лапами. Приоткрыв глаза, Мирионэль увидела, как волколак стремительно убегает в направлении березовой рощицы, видневшейся в отдалении. Мелко дрожа и покрытая испариной от напряжения и страха, она попыталась подняться на ноги и дотянуться до меча на поясе, когда почувствовала, как чья-то рука поддержала ее за локоть, словно приподнимая, помогая почувствовать твердую землю под дрожащими ногами.
– Нашел место, где спать, – с усмешкой проговорил незнакомец, слегка встряхнув ее.
Все еще не оправившаяся от потрясения, Мирионэль отскочила на несколько шагов от него в любой момент готовая упасть – ноги ее подкашивались.
В тусклом свете зимнего солнца, от которого из земли поднимался легкий туман, перед ней стоял ее спаситель – молодой стройный квендэ среднего роста, но редкой стати. Темно-серый простой походный кафтан доходил до середины голени, его полы были запачканы грязью бездорожья. Широкий, объемный, завязанный в традициях нолдор, шелковый кушак с тускло поблескивающей золотой вышивкой стягивал тонкую талию, под ним на кожаном ремне был прикреплен короткий меч в ножнах вороненого металла. На плечах незнакомца был темно-бурый дорожный плащ, в руке он держал пару перчаток.
Не обращая на нее внимания, парень приблизился к бившемуся в истерике Лапсэ и принялся оглаживать его шею, шепча что-то на ухо – конь тут же успокоился, задышал ровнее, принявшись тыкаться мордой в ладони незнакомца, прося ласки.
– Я собираюсь развести огонь, поесть и отдохнуть, – снова заговорил незнакомец, повернувшись к ней. – Составишь мне компанию, красавчик? – и, лукаво улыбаясь, он призывно кивнул.
Мирионэль уже немного пришла в себя и, озираясь по сторонам – не появится ли откуда-нибудь новый варг или другое чудовище, подошла ближе к незнакомому квендэ, кутаясь в плащ и дрожа.
– Благодарю тебя, – произнесла она севшим голосом. – Ты спас мне жизнь…
На что ее спаситель склонил голову, тряхнув копной ярко-золотых с редким рыжим отливом волос, блестевших на солнце и крупными волнами спускавшихся до середины плеч. Качая головой и пряча улыбку, он отвернулся, снял свой плащ и вдруг, снова поворотившись, подал ей:
– Надевай, а я пойду, соберу ветки, – вручив оторопевшей Мирионэль плащ, он пружинящей походкой зашагал в сторону огромного валуна.
Закутавшись в плащ незнакомца поверх собственного, Мирионэль сидела у дерева, подтянув колени к туловищу и сжавшись в клубок. Она наблюдала за тем, как в двадцати шагах тот умело и скоро обустраивал их стоянку. Он расчистил участок земли, натаскал жухлой травы и сухих березовых веток, сложил все в кучу и, достав из-за пояса небольшую склянку, брызнул из нее – ветки и трава тут же загорелись ярким пламенем.
Взглянув на Мирионэль, парень снова кивнул ей, приглашая приблизиться к источнику тепла. Усадив ее, подошедшую, на землю рядом с весело горящим костром, он спросил, чуть наклонившись к ней:
– У тебя есть съестное?
Голос его был приятным, теплым, в речи чувствовался едва уловимый акцент.
– Да, подожди…
С этими словами Мирионэль подошла к Лапсэ и взяла из дорожной сумки, прикрепленной сбоку к седлу, несколько лепешек дорожного хлеба и пару яблок.
Незнакомец широко улыбнулся, принимая из ее рук яблоко и лепешки. Он задержал руку Мирионэль в своей, взглянул ей в лицо, и, прищурив выразительные глаза орехового цвета, произнес:
– Такой юный, и уже обручен… – неизвестный принялся покусывать нижнюю губу, что-то обдумывая. – Ты очень дорожишь этим колечком, верно? – он нежно улыбался, всматриваясь в рисунок перламутра.
– Да, очень, – сказала Мирионэль, отнимая руку.
Только сейчас она поняла, что этот квендэ принимал ее за юношу.
Одетая в мужской дорожный кафтан, с мечем и кинжалами у пояса из толстой грубой кожи, в мужских же черных сапогах, без украшений и с волосами, завязанными в высокий хвост на затылке, Мирионэль действительно была похожа на молодого воина-нолдо. К тому же, ее лицо и одежда были перепачканы копотью от горящих на севере, там где еще несколько дней назад был ее дом, костров. Дым от них тянулся на многие лиги, разносимый ветром с востока.
– Понимаю, – кивнул незнакомец, садясь ближе к огню и принимаясь за лепешку. – Я и сам хотел бы однажды надеть заветное кольцо… – промурлыкал он себе под нос.
– Что за зверь это был? Варг? – спросила Мирионэль, оглядывая жующего с аппетитом собеседника.
Парень хмыкнул, скривив в ухмылке рот и тряхнув волнами золотисто-рыжеватых волос, подтверждая ее догадку.
– Ты прогнал его… Но как?..
Мирионэль всматривалась в бледное лицо юного квендэ красивое изысканной красотой чуть надменных черт. Такая строгая и видевшаяся ей невинной красота предстала перед ее взором впервые. Совершенство юноши-спасителя поражало воображение. Казалось, его облик – земное воплощение Высших Сил.
– Я сказал волшебное слово, – весело блестя глазами, незнакомец обнял ее за плечи, оправляя на ней свой плащ. – Ты согрелся? – спросил он, придвигаясь ближе и оглаживая ее вдоль плеч.
В этот миг у Мирионэль внутри все словно оборвалось. Близость его лица была опасной, а прикосновения вызывали дрожь. Никто, кроме матери, близких из Бретиля, отца, Тулиндэ и ее нареченного Лиса не обнимал ее, не прикасался к ней – хотелось отстраниться от него, отойти подальше.
– Да, благодарю тебя, – сказала Мирионэль, ежась в его объятиях.
Он, словно почувствовав ее страх, тут же сам отстранился и испытующе взглянул ей в глаза.
– Чуть не забыл спросить, – снова заговорил парень, мягко произнося слова, – куда ты направляешься, юный гонец?
– Я не могу открыть тебе этого, – хмурясь ответила мысленно приготовившаяся к защите Мирионэль, чем вызвала у него снисходительную улыбку.
Что-то подсказывало ей, что нужно немедленно встать и уйти, она чувствовала все нарастающую головную боль и странный дурманящий шум в ушах. Резко поднявшись на ноги, принцесса Первого Дома упала бы от слабости и головокружения, если бы не незнакомец, оказавшийся вдруг рядом, чтобы поймать ее в свои объятия.
– Отпусти, – чуть слышно произнесла Мирионэль.
Дрожь волнами проходила по ее телу.
Он развел руки в стороны, давая ей возможность выскользнуть. Стянув с плеч темно-бурый плащ, нолдиэ медленно протянула его владельцу, не спуская с него испуганного взгляда. Выражение его лица было серьезным, красивые ореховые глаза пожелтели, а улыбка тонкого рта сделалась странной.
Приняв из ее рук свою накидку, молодой квендэ склонил голову, развернулся и ленивой походкой пошел обратно к костру, от которого они успели отдалиться на пару дюжин шагов.
– Еще встретимся, юный гонец! – бросил он через плечо стремительно удаляющейся от него Мирионэль, во весь опор скакавшей на своем коне прочь от места их стоянки.
====== Битва ======
К вечеру, пробыв в пути почти сутки, они въехали в редкий лес, по-зимнему голый, серо-черный. Снег на светившем еще с утра солнце успел подтаять и вместо белого стал рыжим, смешавшись с лежалыми прошлогодними листьями под копытами их коней.
Карантир то и дело осаживал своего вороного, который беспокойно крутился, грозя встать на дыбы. Шаг его был неровным, было видно, как он нервничает, чувствуя приближение к врагу.
К ехавшему во главе войска Морьо подъехал Тьяро.
– Что ты здесь делаешь? Ты должен вести твой отряд в хвосте, – нахмурился Карантир, в очередной раз осаживая стригущего ушами вороного.
– Мой Лорд, я хотел лишь сказать, – начал Тьяро, озираясь по сторонам, – я хотел сказать, что сегодня ночью, когда я пришел на конюшню, седлать наших коней, я заметил, что Лапсэ там не было… – его глаза расширились, видя, как загораются красным светом зрачки феаноринга.
В этот миг что-то просвистело совсем рядом с ними. Повернув голову, Карантир увидел их – они двигались навстречу разрозненными группами, стараясь окружить его войско. У некоторых были луки и колчаны с отравленными сильнейшим черным ядом стрелами.
Резко развернув вороного, так что тот, громко заржав, поднялся на дыбы, Крантир обернулся к едущим позади него воинам:
– Все назад! Окружают!
Его зычный крик вызвал замешательство в рядах всадников. Раздались отчаянные крики «Орки!», «Засада!», «Отступаем!». Ржание лошадей и звон серебряных и стальных доспехов смешались в единый лязгающий звук. Не приспособленные к сражению в лесной местности кони спотыкались, сталкивались, сбрасывая седоков, сталкивая их меж собой, их тяжелые доспехи скрежетали, бряцали, звенели. Все неслись, не разбирая дороги, через кустарники, куда-то в сторону, влево, полностью отдавшись на волю обезумевших от страха лошадей.
Несясь в гуще всадников и потеряв из виду Тьяро, Морьо понял, что все их планы рухнули – враг не дремал. Их заманили в лес и окружили. Они были везде, со всех сторон слышались их хрип, рычание, вой, улюлюканье, крики. Карантир подумал, что сейчас они хотят расправиться с ним и его нолдор, а потом им будет легко уничтожить отряды Тельо и Питьо, следовавшие на флангах за основным отрядом и засадной группой Тьяро.
Враг действовал так, будто знал заранее все планы, коварно разрушая их и уничтожая его воинов, одного за другим и по несколько сразу. Приняв решение, Морьо остановил вороного и, кружа на месте, рискуя каждый миг стать мишенью для орочьих лучников, протрубил сигнал, призывающий воинов следовать за ним.
Вокруг него сразу же собралась группа всадников из тех, что оказались ближе других, остальные возвращались к ним, занимая позиции вокруг. Карантир оказался в центре образовавшегося круга. Взглядом он нашел Тьяро, уже пробивавшегося к нему справа.
– Прикажи дать сигнал отрядам Тельо и Питьо! – прокричал ему Карантир.
Командир разведки кивнул головой, и почти тотчас же затрубили боевые рога. Их звуки предупреждали отряды Амбаруссар об опасности и призывали воинов из отрядов близнецов прийти на помощь основному войску.
Заняв круговую оборону, меся копытами лошадей снежную жижу и прошлогодние листья, отряд Карантира приготовился защищаться. Щиты у всадников были небольшие и легкие, они плохо спасали от летящих в них со всех сторон стрел. Из-за редких стволов виднелись черные силуэты и устремленные на них, горящие злобой, глаза орков. Они еще не решались подходить к ним на близкое расстояние, опасаясь контратак, и предпочитали изматывать воинов, разя их из луков. Немалый ущерб им наносили также и метательные звездочки, серпы и небольшие легкие копья.
Одно из них, пролетев мимо, ожгло Карантиру плечо. Не обратив внимания, он продолжал руководить организацией оборонительной позиции.
Когда стемнело, натиск врагов немного ослаб, это позволило им зажечь факелы и наспех собрать веток для костра, устроенного в центре обороняемого круга. Вскоре подоспели отряды Тельо и Питьо, пробивавшиеся к ним через орочьи засады. Потери были серьезные. Раненых укладывали в центр круга, туда, где они были защищены от стрел, посылаемых черными тварями.
– Воины не спят уже больше суток! – заметил Тельо, подъезжая к Карантиру, мечущемуся на переднем крае защиты, – Морьо, ты слышишь?!
Он дотянулся до плеча брата, почувствовав, что под стальным наплечником шерстяная ткань рубашки была влажной и прилипла к коже.
– Морьо, тебя нужно сейчас же перевязать! Ты так истечешь кровью! – Амрас попытался ухватить брата за рукав, но тот вырвался и, сверкнув на него пылающими красным огнем в темноте ночи зрачками, направил вороного вдоль образованного воинами нолдор круга. Амрас метнулся за ним вдогонку.
– С рассветом отступаем к крепости! – прокричал Карантир то ли ему, то ли сразу всем, кто мог его слышать.
– Как быть с ранеными?! – тут же спросил Амрас, стараясь, чтобы его было слышно сквозь шум, гомон голосов и скрежет.
Старший брат обернулся и снова на миг резанул его горящим взглядом, прожигающим насквозь. Отвернувшись от Тельо и резко потянув поводья, Карантир развернул коня и поскакал на противоположенную сторону круга, пересекая его центр.
– Ты слышал?! – Карантир подлетел к Тьяро, всматривавшемуся в черноту окружавшего их леса. – Только рассветет отходим в крепость!
Тьяро кивнул. Карантир спешился, подошел вплотную к командиру своей разведки и, чеканя слова, спросил:
– Повтори, что ты сказал про Лапсэ?
– Его не было в конюшне вчера ночью, – молвил Тьяро едва слышно.
Снопы красных искр вырвались из зрачков Карантира. Он запрокинул голову, издав страшный рык, и вдруг, выхватив мечи из ножен, бросился во тьму, плотным кольцом смыкавшуюся вокруг их обороны. Тьяро немедля прыгнул за ним.
Все произошло стремительно – зарубив на ходу нескольких оказавшихся ближе всех орков двумя точными движениями сабельных мечей, Карантир быстрыми шагами шел вглубь леса, ища острым зрением других тварей, чтобы расправиться с ними. Треск сучьев и веток под его ногами, с силой втаптывающими в землю все новые трупы орков, встречавшихся на его пути, гулко раздавался в ночном редколесье, мешаясь со свистом рассекаемого мечами воздуха. Внезапно какой-то другой свистящий звук присоединился к свисту стали.
– Мой Лорд!!!
В двух шагах позади себя Морьо услышал крик Тьяро и молча рванулся вперед. Неожиданно тот навалился сзади, схватив Карантира за плечи, и резко потянул его вниз – они оба упали навзничь на замерзшую за ночь корку перемешанной с листвой снежной грязи.
Мгновенно приподнявшись, Карантир повернулся к Тьяро – тот лежал неподвижно, взор его был устремлен куда-то вверх, а ровно посередине лба вошла тонкая черная стрела с белесым оперением.
Согнувшись, феаноринг уткнулся лицом в грудь командира разведки, сминая в сжатых кулаках черный шелк его туники, и зло выругался на кхуздул. Вокруг него, тем временем, уже копошились подошедшие со всех сторон черные твари.
Карантир поднял голову и увидел, что начало светать.
Ни жива, ни мертва от страха перед встреченным ею квендэ, Мирионэль мчалась, подгоняя Лапсэ, в сторону сумеречных лесов, туда, где, она знала, располагался форпост Белега. Только сейчас, во время этой бешеной скачки, к ней вернулась способность размышлять. Она вспомнила, что золотоволосый незнакомец не имел при себе никакой дорожной сумки, никакой лошади, никакой еды, он не поприветствовал ее традиционным для квенди приветствием, не назвал своего имени, не благодарил. Он говорил на языке синдар с заметным акцентом и внешне, насколько она смогла рассмотреть его, не был похож ни на синда, ни на нолдо. Может быть, это был кто-то из лаиквенди или нандор? Но откуда он взялся там, посреди пустоши, в аккуратной и чистой одежде, начищенных сапогах и с волосами, будто только что вымытыми и уложенными?
Будучи в плену почти животного страха от всех этих воспоминаний и размышлений, пробираемая до костей холодным ветром, Мирионэль не заметила, как на их горизонте показался лес. По мере приближения к опушке она смогла рассмотреть его. Это было не привычное ей редколесье, напротив, лес казался непроходимо густым для лошади.
Подъехав вплотную, Мирионэль смогла оценить, насколько он был густым. Казалось невозможным не только проехать на лошади, но и пройти пешему. Ветви деревьев были причудливо изогнуты и так тесно переплетались меж собой, что лишь мелкий юркий зверек вроде ласки, или небольшая птичка, могли пролезть вглубь этой дивной чащи.
Направив уставшего Лапсэ шагом вдоль кромки леса в северном направлении, Мирионэль подумала, что укрепление Белега может стоять и в таком месте, вне чащи, что она сможет увидеть его отсюда, с опушки. Проехав так какое-то время, Мирионэль заметила, что сколько бы она ни ехала вперед, со стороны леса ей видны те же самые изгибы стволов деревьев, что и в начале. Поняв, что бессильна перед чарами Мелиан, она спешилась и решила отдохнуть здесь, устроившись в густых ветвях.
Подойдя к одному из деревьев, Мирионэль коснулась его ствола и тут же отдернула руку – ее словно обожгло неведомо откуда взявшимся жаром. Она посмотрела на свою ладонь – помолвочное колечко Лиса светилось ярко-голубым и изумрудно-зеленым светом на ее пальце, излучая тепло. Подчиняясь наитию, Мирионэль снова положила руку с кольцом на шершавый ствол. Кольцо сияло все ярче, все ослепительнее, постепенно нагреваясь, как вдруг лес преобразился – вместо сплетенных в тугие узлы стволов и корней деревьев, глазам Мирионэль предстали ровные стройные стволы буков и кленов, уходящие в небеса и раскидистые кроны массивных дубов, закрывающие солнечный свет. Посреди этих деревьев, прекрасных своей статью и летней зеленью в конце февраля, она увидела тропу, достаточно широкую, чтобы по ней могли проехать трое едущих рядом всадников.
Не теряя времени, Мирионэль села в седло и направила Лапсэ по открывшейся дороге. В лесу царили сумерки, но было по-летнему тепло. Она не знала, куда ведет открывшаяся ей дорога, но понимала, что уже вступила в заповедные земли подопечных Мелиан.
Еще немного и твари бросились бы всей кучей на Морьо, подбиравшего с земли свои клинки, как протяжный звук неизвестного рога огласил редколесье. Стоявшие вокруг Карантира орки начали падать один за другим, сраженные стрелами. Те, что находились в отдалении, вдруг захлюпали по грязи, задвигались, что-то крича на своем мерзком наречии.
Откуда-то слева на орков обрушивался град стрел. Карантир ринулся обратно к оборонительному кругу и увидел, что с западной стороны к ним стремительно приближаются конные лучники на легких быстрых лошадках, не отягощенных какой-либо броней. Лучники на скаку посылали свои стрелы в направлении черных тварей и отличались поразительной меткостью – орки падали с отвратительным визгом и рыком, корчась в грязи.
Уже подойдя вплотную к их позиции, Карантир увидел бегущего к нему Питьо, у которого на согнутой правой руке белела бинтом и алела красными пятнами повязка.
– Морьо, где же ты был?! – кричал ему Питьо, на его бледном лице была растерянная и счастливая улыбка. – К нам пришла подмога! Видишь?! – он размахивал мечем в левой руке.
Оказавшись рядом с укреплением, неизвестные всадники соскакивали со своих коней и стреляли в спины отступающим в северном направлении оркам. В ближнем бою они дрались метательными кинжалами, подручными средствами из веток деревьев и голыми руками, точнее, ногами, нанося смертельные удары.
Карантир, близнецы и их воины, измотанные двухсуточным бодрствованием и продолжавшимся многие часы боем, все же бились из последних сил бок о бок с нежданными союзниками.
Когда враг был отброшен на достаточное расстояние, и когда стихло хлюпанье орочьих лап по лесной жиже, Карантир замер, обводя взором место сражения. В оставшемся позади круговом укреплении прибывшие на помощь уже кое-как объяснялись на языке синдар с его воинами, склоняясь над ранеными.
Отирая с лица смесь грязи, орочей крови и пота, Морьо оглянулся – к нему приближалась группа всадников. По их виду можно было предположить, что двое ехавших впереди были командирами пришедшего им на помощь отряда.
– Благодарю за поддержку, оказанную мне и моим воинам, – бросил им на ходу феаноринг.
– Ты не должен благодарить нас, – ответил ему сребоволосый всадник в венце из белого металла и светло-сером одеянии.
– Мы соблюдаем соглашения, заключенные между нашими Владыками, – сказал второй воин, одетый в изумрудно-зеленый бархат, на его голове блестел тонкий золотой обруч.
– Мои эльдар позаботятся о ваших раненых, – продолжил синда с серебряными волосами. – Мы снабдим вас всем необходимым, но будет лучше, если ты и твои голодрим останетесь в вашей крепости на Одиноком Холме.
– Мы отступим на Амон-Эреб, – огрызнулся Карантир и, не глядя больше на следовавших за ним всадников синдар, направился к сбившимся в кучу лошадям его войска. Надо было найти вороного и отвезти в крепость тело Тьяро.
====== Синда – Голдо ======
Комментарий к Синда – Голдо Avadh (синд.) – букв. “отказ” от чего-либо. Отсюда и название “Авари” – “отказавшиеся” последовать за Оромэ в Аман.
Судя по статистике, этот незатейливый fiction читает не такое уж малое количество людей XD…читайте и комментируйте. Ваши комменты – это всегда интересно)))
Я, например, явно помню, что женился, но совершенно не припоминаю, чтобы собирался делать это. О. Уайльд «Портрет Дориана Грея».
Видя, что его сын не находит себе места, горя желанием сражаться с морготовыми тварями за земли Таргелиона, Орофер понимал, чем обусловлено это сыновние желание. Он помнил, о чем Лис писал ему в конце лета – в Таргелионе сына угораздило обручиться с дочерью его Владыки, и теперь на указательном пальце отпрыска поблескивало разноцветной эмалью помолвочное кольцо дочери князя изгнанников.
С момента его приезда сюда, на маленькую заставу Белега, прошла уже почти неделя, а они с сыном ни словом не обмолвились о предстоящей женитьбе. Лис был все время в отлучках, рыща с небольшим отрядом вдоль линии границы, а сам Орофер проводил время в компании своего соседа и друга Амдира. Их приведенные сюда по зову Лиса отряды праздно болтались по окрестностям, охотясь или же просто отдыхая в своих палатках, в лагере, разбитом на широкой поляне неподалеку от укрепления.
Амдир уже начал заговаривать о том, чтобы вернуться в свои владения, отмечая, что исход войны ясен – гордецы голодрим получат по заслугам, а воинам Дориата не будет от вмешательства никакого проку – ценностей из владений Моргота им не видать.
– Сейчас их цель не отвоевывать сокровища Моргота, а унести ноги, не подпалив шкуры! – со смехом говорил Амдир.
Это мнение в Дориате разделяли многие. Кто-то надеялся на защиту завесы, кто-то утверждал, что это наглецы из-за моря развязали войну с Морготом из-за каких-то камней – значит, им и расхлебывать горький бульон, который заварили их князья, приведшие их в Белерианд.
Орофер с высоты занимаемого им в иерархии Дориата высокого положения, а он был сыном Эльмо, младшего брата Тингола, приходясь тому племянником, предпочитал судить обо всех вещах с должной мерой ответственности за народ своей страны. Будучи принцем крови, он правил как единовластный Владыка теми эльдар, что жили на принадлежащих ему землях в лесах Нан-Эльмота, но не оставлял амбиций когда-нибудь сделаться правителем более обширных владений. Взяв в жены сестру Владыки Дэнетора, павшего в Первой Битве за Белерианд, Орофер не без оснований смог претендовать на владычество над всеми лаиквенди.
В случае с князьями голодрим и постигшей их злой участью он решил, что поступит так, как велит ему дядя, Владыка Элу, а потому терпеливо дожидался возвращения гонца, отравленного ими в Менегрот.
В тот день Орофер решил лично отправиться на патрулирование рубежей королевства. Амдир остался в укреплении, занимая себя музицированием на флейте, а Лис пропадал с группой воинов в их лагере, обсуждая планы контрудара по позициям темных тварей на северо-востоке от границ Дориата.
В компании своего оруженосца Саэлона Орофер выехал за ворота в направлении на юго-восток.
– Как здесь без нас поживал мой сын? – обратился он к ехавшему рядом Саэлону.
– Браннон здорово изменился за последние месяцы, – с усмешкой отвечал тот. – Каждый день носится по двору с мечами голодрим, натащил к себе кучу книг и читает ночи напролет – не спится ему. А книги эти я видел – они все на непонятном языке, тут и до беды недалеко… – закатывая глаза, продолжал свой доклад оруженосец. – Этот Белег, кто бы он ни был, плохо на него влияет…
– Довольно! – прервал его болтовню Орофер.
