Текст книги "Под Варды синими сводами (СИ)"
Автор книги: Calime
сообщить о нарушении
Текущая страница: 19 (всего у книги 38 страниц)
Они вошли в показавшийся ей мрачным дом-крепость и отец, от волос и одежды которого она никак не желала отцепить свои пальчики, был вынужден пройти вместе с ней в приемную старшего брата.
– Арьо*, ты вконец решил превратиться в тэлери, что таскаешься с ребенком на шее, словно простой рыбак? – насмешливо приветствовал его Мастер Феанаро, – Я уже чувствую мерзкий запах рыбы. Должно быть, он пропитал твои золотые волосы и кожу, – он вытянул шею и принюхался, шумно вдыхая воздух и хищно осматривая девочку, притихшую на руках брата.
Кротость была одной из отличительных черт отцовского характера. Со вздохом он поставил Нэрвен на землю и, взяв за руку, отвел в комнаты, где играли младшие дети Феанаро.
Нэрданель, у которой не было дочери, не зная, чем занять малышку, подвела ее к своим близнецам, которые занимались тем, что пытались собрать замок-крепость из сделанных отцом еще для Турко и Морьо деревянных стен, лестниц и башен разной величины и высоты. Умбарто и Амбарусса не обратили на маленькую кузину никакого внимания. Нэрвен, ожидавшая, что и здесь, как у деда Финвэ, все поголовно будут соперничать друг с другом в восхвалении ее непосредственности, детской прелести и ламатьявэ*, чувствовала себя разочарованной. Она, в отличии от своих братьев, знала квенья лучше, чем тэлерин, потому что много говорила с отцом и его слугами из нолдор, жившими при них во дворце Ольвэ. Уже тогда она могла свободно слагать сложные поэтические произведения слету, как если бы держала их в памяти, и рассуждала обо всем так, будто вся мудрость Единого была вложена в ее красивую головку.
Приунывшая, в ожидании пока отец закончит скучный разговор со старшим братом, Нэрвен слонялась по коридорам крепости Первого Дома в одиночестве. Как вдруг услышала позади от себя какой-то шорох. Обернувшись, она увидела перед собой, совсем близко, черноволосого мальчика-подростка: стройного, высокого, небрежно одетого. Щеки его горели, как и сине-серые глаза, устремленные на нее.
– Кто это тут у нас? – спросил юный квендэ с недоброй ухмылкой.
– Я – Артанис, – тихо, потупившись, ответила Нэрвен.
Что-то неприятное было в нем, тревожное. Ей захотелось, чтобы он скорее ушел. Она понимала, что перед ней один из сыновей Феанаро, так похож он был на отца, но до сих пор все, кого она видела из представителей Первого Дома, вызывали смешанный с неприязнью страх. Стоявший перед ней подросток не был исключением.
– Маленькая рыбешка из тэлери! – заливисто смеясь, проговорил юный феанарион, – Что ты здесь забыла? Отправляйся к себе в пропитавшийся рыбьей вонью Альквалонде!
Нэрвен не обладала присущей отцу кротостью, характером пойдя в гордящуюся своим происхождением и высотой рода мать, поэтому ответила так:
– Ты – краснорожее чудовище, не смей мне указывать! Ты и твой отец сгорите в пламени вашей гордыни! – она притопнула ножкой и вызывающе взглянула в пылавшие красным огнем зрачки кузена.
– Ах ты, мелкая дрянь! – замахнулся на нее юный квендэ. Нэрвен выдержала бы любой удар. Она была к этому готова, намеренно провоцируя этого глупого, неотесанного подростка.
В этот момент откуда-то с нижнего этажа послышалось раздраженное: «Карнистиро!» – это Нэрданель звала своего отпрыска.
– Я с тобой расквитаюсь! – пригрозив ей кулаком, прошипел четвертый сын Феанаро и направился к лестнице, ведущей прямиком туда, где располагались помещения кухни.
В следующий свой приезд в Тирион, когда дед Финвэ устраивал очередные грандиозные чествования Валар, Нэрвен уже сама была подростком. Нескладная, высокая, худая, она начинала вступать в пору перехода от детства к ранней юности. Она бегала вместе с братьями по лесам, выходила в море на подаренном дедом их старшему прекрасном лебедином корабле, осваивала навыки мечного боя, стрельбы из лука и прочие премудрости военной науки, одевалась в удобный мужской камзол и штаны и казалась пятым сыном Арафинвэ.
Такой она и предстала Майтимо и его братьям, приехав в числе прочих на празднования. Майтимо поразил ее воображение. Позже она узнала, что его яркая красота пленяла многих дев. Первые красавицы из ваниар и нолдор тянулись к нему на праздниках, желая завладеть вниманием старшего принца Первого Дома, танцуя и кокетничая с ним, блистая драгоценностями и белизной улыбок. Сам Майтимо, казалось, вообще был чужд каким-либо чувственным побуждениям. Он был вежлив и обходителен со всеми девами, но ни одна не сумела вызвать в нем чувств сколько-нибудь напоминающих любовные.
Вот и она, Нэрвен, считавшая себя особенной, не такой, как прочие нисси*, угодила в ловушку его зелено-серых глаз, точно так же, как это произошло с десятками других простушек и дурочек. Стоя в углу в своем серо-серебристом скромном платье, Нэрвен терзалась от первой безнадежной любви, сама не осознавая толком, что с ней происходит. Она чувствовала себя неуютно одетая в женский наряд со всеми этими блистающими побрякушками, прицепленными к нему, и всегда старалась свести к минимуму количество навязываемых ей служанками украшений, а вдобавок ко всем неудобствам, она чувствовала себя униженной этой вспыхнувшей в ней полудетской любовью и неспособностью подавить ее в себе.
Тогда же она ощутила на себе изучающий ее издали, мерцавший красным светом, взгляд. Нэрвен обернулась, удивляясь его способности появляться внезапно, так что она лишь в последний момент, когда он уже был совсем рядом, замечала его. Карнистиро был теперь высоким статным молодым квендэ, красивым яркой, вызывающей красотой – даром Огненного Духа и огненной внешности Нэрданэль. Одет он был с шикарной небрежностью. Как будто вовсе и не драгоценные камни и жемчуг, шелк и дорогой атлас в сочетании с белым золотом венца и красным золотом вышивки, украшали его, а дешевые медные или стальные бляшки, нашитые на простые льняные одежды.
Его насмешки были ядовитыми и беспощадными, а глаза, когда он на нее смотрел, горели как красные угли в остывающем костре.
– Берегись, рыбешка! – бросил он ей с наглым выражением на румяном лице, проходя мимо и намеренно толкая ее плечом.
Ради Майтимо, присмиревшая от неожиданно запылавшей в ее сердце любви, Нэрвен готова была сносить многое. В том числе и колкости его краснорожего младшего братца. Как же он ей был ненавистен – этот самодовольный, грубый и жестокий Морьо!
Шло время. Они жили в Альквалонде в безмятежном спокойствие. Мысли о старшем феаноринге постепенно перестали терзать ее юную душу, жадную до новых впечатлений и новых чувств.
Как-то, в час Тельпериона, к ним приехал с неожиданным визитом Мастер Феанаро. Вместо того, чтобы запереться в рабочем кабинете отца и часами препираться с ним относительно судьбы короны нолдор и прочих животрепещущих для главы Первого Дома вопросов, он пожелал разделить с ними всеми обеденную трапезу и потом отправиться на прогулку вдоль берега по пустынному пляжу, а затем осмотреть порт и находившиеся на причале корабли.
С того дня Феанаро стал частым гостем во дворце деда Ольвэ. Приходил один, без стражи, садился где-нибудь в уголке широкой продуваемой морским ветерком беломраморной приемной, что-то записывал в свой пергамент, или, может, рисовал – она не знала точно. Зато точно знала, что Мастер во время этих долгих визитов не сводит с нее своих холодных, как глубины открытого океана, глаз.
Теперь она слыла одной из самых прекрасных дев Амана, и Мастер Феанаро, похлопывая отца по плечу, поспешил заявить, что только у истинных нолдор рождаются такие прекрасные дочери. Он лично приехал в Альквалонде, который уже мог назвать своим вторым домом, чтобы пригласить ее отца со всей семьей пожаловать на торжества по случаю женитьбы его любимого сына Куруфинвэ.
Они, разумеется, прибыли и, остановившись по традиции в огромном дворце деда Финвэ, нашли в его объятиях радушный прием, почувствовав себя желанными гостями.
На пышном празднике ее братья, с которыми Нэрвен по-прежнему проводила много времени, с удовольствием болтали с родней из Первого и Второго домов, в то время как она сторонилась всех, задумчиво блуждая в садах и парках Тириона и тоскуя о морском побережье.
Из окон ее покоев во дворце деда Ольвэ открывался прекрасный вид на гавань и порт. Больше всего ей нравилось смотреть на него в сумерках, когда Тельперион уже угасал, а Лаурелин еще не набрал силу. В ней самой соединился свет обоих Древ. Особенно это касалось ее волос. Только ленивый не говорил на каждом углу об их красоте и неземной красе их обладательницы. Слушая бесконечные комплименты от придворных юношей нолдор и приехавших на свадьбу друзей братьев феанорингов из ваниар, Нэрвен начала понимать, что красота может доставлять не меньшее неудобство, чем неприметная внешность.
По случаю затянувшихся свадебных торжеств для молодых внуков Финвэ была организована охота, которую так любили Турко и Курво, в то время как взрослые – Финвэ с сыновьями, отправились в Валмар, чтобы предстать перед Сулимо. Ее дед, всегда бывший для Нэрвен примером чистоты и истинного благородства феа, никогда не оставлял попыток окончательно примирить своих сыновей.
В назначенный час Ириссэ* и Нэрвен в одинаковых платьях для верховой езды выехали на охоту в сопровождении братьев новобрачного, его самого и его молодой супруги – прекрасной Вэнлинде из нолдор и многочисленной свиты.
Ее черноволосая белокожая красавица-кузина, дочь дяди Нолмэ, казалось, парила в небесах, когда Турко помогал ей усесться в седло. Нэрвен, состроив недовольную гримаску, вскочила на своего коня самостоятельно, сделав это с грацией и изяществом, присущим с некоторых пор всем ее движениям.
Она решила тогда, что поедет исследовать кедровый лес, находившийся недалеко от Тириона, и искала удобного момента, чтобы незаметно для других свернуть влево от основной дороги.
Когда свора Турко понеслась вперед, загоняя несчастного оленя, Нэрвен удалось, воспользовавшись моментом азартной погони за дичью всех любителей охоты, ускользнуть незаметно на боковую дорогу. Почувствовав себя свободной, наконец-то, от общества всех этих надоедливых молодых квенди, она направила своего коня по дороге, устремившись к растущим впереди кустам можжевельника.
Добравшись до леса, Нэрвен спешилась и, привязав лошадь у лесной кромки, прогуливалась среди можжевеловых кустов, срывая ягоды. Тишина и покой – вот и все, что ей нужно. И никаких комплиментов, взглядов, танцев.
Одно из высоченных кедровых деревьев привлекло ее внимание своей раскидистой кроной. Аромат кедровой хвои кружил ей голову, свет Тельпериона был в самом зените, и Нэрвен решилась забраться на дерево, чтобы с него осмотреть окрестности.
Вскарабкавшись по стволу к верхним ветвям, Нэрвен выбрала ветку понадежнее и продолжила исследование кедра продвигаясь вдоль этой ветки, отдаляясь постепенно от ствола. Когда больше половины ветки было уже позади, она вдруг почувствовала, что та начала прогибаться под ее тяжестью. В этот критический момент Нэрвен посмотрела вниз, чего, она знала, ни в коем случае нельзя было делать. Руки и ноги ее сами собой отпустили опасно наклоненную ветку, и Нэрвен с громким отчаянным криком сорвалась с дерева, успев подумать о том, как будет расстроен такой нелепой смертью отец.
Зажмурившись и вздрагивая, Нэрвен неожиданно ощутила себя в чьих-то руках. Вместо страшного удара о землю, она оказалась крепко стиснута в объятиях. Не в силах оправиться от пережитого потрясения, она, не открывая глаз, вцепилась в одежды державшего ее на руках неизвестного и прижалась к нему, зарываясь лицом в бархат охотничьего камзола на его груди.
– Как вцепилась-то намертво! – расхохотался ее спаситель.
Услышав его заливистый смех, она широко раскрыла глаза.
– Ты?! Что ты здесь делаешь?! Оставь меня! – закричала Нэрвен противным голосом, вызвав лишь новый взрыв хохота. Хватка, которой ее удерживал Морьо, ни мало не ослабла от ее отчаянных и неуклюжих попыток освободиться.
– Не знаю, как у Турко, а у меня охота удалась на славу! – сквозь смех говорил он, – Хоть я и не рыбак, как твой дед, но сегодня поймал самую красивую золотую рыбку во всей Арде! – он наконец ослабил объятия, продолжая смеяться, и опустил добычу на землю.
В Нэрвен все закипело от ненависти к нему. «Наглый, грубый, мерзкий краснорожий ублюдок!» подумала она и бросилась на не ожидавшего нападения Карнистиро.
В мгновение повалив его наземь, оказавшись сверху, навалившись на него, Нэрвен схватила Морьо за запястья и теперь с силой прижимала их к земле над головой феанариона.
– Ох, ты непроста, кузина, – от смеха Морьо ослабел и не мог оказать ей сопротивления. Вдруг, увидев ее раскрасневшееся лицо, склоненное над ним, с упавшими на лоб прядями чудесных золотых волос, он вмиг посерьезнел и замер, разглядывая Нэрвен вблизи. Ей стало не по себе от этого взгляда.
– Я сильнее тебя, – недовольно произнесла она, отпуская запястья кузена, и тут же вскочила на ноги.
Он тоже поднялся, оправляя охотничий камзол и стряхивая с него пыль. Щеки его пылали. Избегая встречаться взглядами, словно подростки, они прогуливались по кедровому лесу.
– Что там у вас, в Альквалонде? – спросил он, чтобы поддержать разговор.
– Все по-старому. А как Курво, рад женитьбе?
– Рад… Разве не видно? Вот Турко…
– Ириссэ сама не своя, млеет под его взглядом… – Нэрвен претило, что кузина может так беззастенчиво демонстрировать чувства.
– Не она одна, – хмыкнул Морьо, срывая с куста можжевельника ягоды и отправляя их в рот, – За ним многие ухаживают. Оромэ из первых – подарками его заваливает, к охоте приучил. Да только зря…
Нэрвен непонимающе взглянула на него и, задумавшись, ответила:
– Я тоже чувствую, что мой единственный далеко отсюда. За морем он ждет меня…
– Хм, – криво улыбнулся кузен, – и что теперь, сидеть здесь одной до второй музыки айнур?
– Претендентов хватает составить мне компанию, – ядовито проговорила Нэрвен.
– Ты о ком? – вдруг нахмурился Морьо.
Она опустила голову, тоже хмурясь.
– Кто у нас самый, самый, самый? – ехидно, почти с вызовом, спросила она в ответ.
– Ты лжешь, отец не может… – Морьо отвернулся.
– А что ты думаешь, он таскается к нам в Альквалонде каждую неделю? – Нэрвен злилась.
– Он сказал – Ольвэ просил уключины, якоря и другие снасти для кораблей… – неуверенно ответил кузен.
– Ладно, забудь, – бросила она, – Я хотела про другое… У Майтимо есть любимая, или подруга, ты не знаешь?
Морьо резко дернул за ветку можжевельника, обдирая иголки, вместе с ягодами и давя их в сжатой ладони.
– Да, а как же, есть, – зло проговорил он, – и носит штаны, как и ты.
Нэрвен не поняла злой шутки, но знать, что сердце Нельо занято, для нее было достаточно.
Они еще какое-то время молча шли по залитой светом Тельпериона кромке леса. Высоченные кедры, казалось, подпирали своими макушками своды Варды, под ногами у них виднелись тут и там ягоды земляники, вокруг росли, доходя им до пояса, кусты можжевельника. Вдруг Карнистиро схватил ее за руку и, развернув к себе, спросил:
– А если я? – он прищурился, пристально всматриваясь в нее.
– Что – ты? – она казалась спокойной.
Нэрвен не ожидала, что в этот миг кузен прильнет к ее губам своими тонкими красивыми губами цвета спелой брусники. Она не сразу оттолкнула его, а сначала позволила себе почувствовать вкус его губ – то был вкус можжевеловых ягод, а от одежды пахло кедром. Сначала робко, а потом все смелее, она ответила на этот поцелуй, обхватив ладонями его лицо. Они долго стояли так, целуясь, изучающе, медленно. Руки его сомкнулись на ее тонкой талии и скользили по узкой гибкой спине.
Наконец, Нэрвен отстранилась, опуская голову, и отступила на несколько шагов, стараясь стряхнуть пьянящее наваждение, во власти которого была мгновением ранее.
Сказать, что поцелуй кузена не понравился ей, Нэрвен не могла. Другое дело, что в тот момент она сама не знала толком, чего хочет. Одно ей было ясно – им с Карнистиро не нужно видеться. Ее дар предвидения открыл ей, что где-то на просторах Эндорэ, в далеких землях, дожидался ее появления прекрасный синда, Серебряный Лорд, с которым предстояло разделить Вечность. Знала она, что нельзя ей растрачивать себя на поцелуи и ласки огненного кузена, даже если сейчас, когда она здесь, в Амане, ей их нестерпимо хочется.
Они с Морьо возвратились в Тирион раньше остальных, что не осталось незамеченным их, вернувшимися к самому угасанию Тельпериона, братьями и кузенами. Когда Лаурелин был в зените, Финдарато вызвал Нэрвен к себе в комнату, сказав, что у него к ней разговор. Услышанная тогда от него отповедь навсегда отдалила их друг от друга.
– В отсутствие отца я ответственен за тебя, малышка, – начал вкрадчивым мягким голосом старший, когда она вошла к нему после ужина, – Я всегда полагался на тебя, на твои мудрость и благоразумие, гораздо больше, чем на твоих братьев, Артанис. И я надеюсь, ты не дашь мне повода сомневаться в моих суждениях о тебе, не так ли?
Нэрвен молча смотрела на него, прищурив светло-голубые глаза-топазы и затаив дыхание.
– Я лишь хочу сказать, малышка, что ты должна оставаться рассудительной и мудрой… какой ты всегда и была. Когда ты сказала нам, что у тебя будет самый прекрасный супруг во всей Арде, сомневаюсь, что ты говорила о краснолицем сыне нашего гордеца-дяди, – Финдарато ходил вокруг стола, заложив руки за спину и покачивая красивой головой, – Надеюсь, ты понимаешь, что это всего лишь нечестивое желание роа говорит в нем? – Артафиндэ резко повернулся и быстро взглянул на нее в упор, его темные брови вопросительно изогнулись.
Нэрвен кивнула, опуская взор и чувствуя, как загорелись щеки.
– Не тревожься, сестра, – чинно кивнув в ответ, продолжал старший брат, – Мы уймем в Карнистиро эту проснувшуюся плотскую жажду. Я поговорю с дедом Финвэ – ему скоро найдут подходящую невесту из нолдор. Мы, как ты понимаешь, никогда не породнимся с отпрысками Феанаро, которых все терпят только из-за деда.
Нэрвен тогда хотела спросить про Амариэ – почему он до сих пор на ней не женился, а продолжает столько времени ходить в женихах, давая поводы для сплетен и слухов за спиной бедной девушки, но не решилась, сказав с напускной небрежностью:
– Ладно, Финни, не трать слов, – она хмурилась, – ты у нас как никто умеешь усмирять жажду роа… Сейчас время отдыха – Лаурелин угасает, – она бросила взгляд в приоткрытое окно, откуда веяло свежестью сумерек, – так что я пойду к себе. Отдыхай, брат, – и, слегка склонив голову в формальном поклоне, Нэрвен покинула комнаты Инголдо.
Мудрость Галадриэли была велика. С того дня она все делала, чтобы избежать встреч наедине с четвертым сыном Мастера. А о случае в кедровом лесу совсем забыла. И вот сама судьба напомнила ей об этом – далеком, как будто случившемся не с ней, а лишь слышанном от какой-нибудь из ее придворных дев.
Держа в руках клочок пергамента – старого, с истлевшими краями, и перечитывая потускневшие от времени чернила – его слова, обращенные к ней, она подумала, что после того дня они толком никогда и не говорили больше.
Вдруг Леди Галадриэль встрепенулась, словно вспугнутый кем-то белый лебедь, поворачивая длинную шею то вправо, то влево:
– Где же она, Кано? Где это дитя?
====== Под Варды синими сводами ======
Комментарий к Под Варды синими сводами Edhil (синд.) мн.ч. – Эльфы
Ах! Золотом облетают листья под ветром
годы, бессчетные как крылья деревьев,
Долгие годы прошли, как быстрые глотки
Сладкого меда в величавых залах
за гранью Запада, под синими сводами Варды
где трепещут звезды
от звуков ее песни, песни священной королевы
Ныне кто кубок мне вновь наполнит? Namárië
Построенный в южной части Эрин-Ласгален, поближе к владениям Амдира, замок Владыки Орофера, представлявший собой огромный деревянный сруб с башнями-теремами, был много роскошнее прежнего жилища в Нан-Эльмоте. Он был намного больше, комнаты были просторнее и обставлены деревянной мебелью.
Полным ходом у Орофера и его верного помощника шло налаживание работы строящихся повсеместно мастерских по выделке кожи и поживу одежды, кузниц, виноделен и прочих необходимых для процветания нового королевства производств. Кроме того, через Амдира и его эльдар Ороферу удалось наладить каналы поставки к ним необработанного металла и готовых изделий из него. Важным было развивать торговлю с наугрим, что жили в копях Мории. Местные гномы были даже сговорчивее тех, что населяли Ногрод и Белегост. Они быстро осваивали язык эльдар Орофера и бегло говорили на наречии местных лесных эльдар, которых народ из-за гор обнаружил в облюбованном для начала новой жизни лесу.
Амдир и Орофер по-прежнему были соседями и лучшими друзьями, проводя много времени в компании друг друга за разговорами о будущем этого края и рассуждениями о происходившем в Белерианде. Они выезжали на охоту, заодно исследуя новые для них территории, путешествуя со свитой вдоль небольших бурных рек лесного края, бравших свое начало на восточных склонах Мглистых Гор и все как одна впадавших в Андуин Великий.
Амрот, сын Лорда Амдира, родившийся незадолго до начала Великого Переселения, подрос и теперь вступал в пору совершеннолетия. Его отец просил Орофера дать добро на то, чтобы Тэран-Дуиль занялся обучением и воспитанием юного принца Лориэна.
– По правде сказать, мой друг, Лис не на много старше твоего юнца. Он родился за шестьдесят весен до Дагор Браголлах. Ему нет и двух сотен лет. Не знаю, чему он мог бы научить. Наставником юного эделя должен быть умудренный годами взрослый муж.
– Твой сын, друг мой, не единожды показал себя бесстрашным и искусным воином. Он владеет техниками боя неизвестными нам. Кроме того, он хороший следопыт и охотник. Я уверен – он достаточно умудрен и может многому научить Амрота… – Амдир помолчал и добавил. – И потом, меллоннин, я бы хотел, чтобы наши дети были дружны так же, как мы с тобой, – венценосный аваро с улыбкой похлопал Владыку Эрин-Гален по плечу.
Орофер ответил ему такой же улыбкой искренней дружбы и признательности. Им всегда было интересно вместе; темы для разговоров не переводились, а если они уставали от бесед, то в молчании сидели в приемной Орофера, потягивая вино. Каждый был погружен в собственные мысли или чтение, но при этом чувствовал – рядом верный друг. Это чувство было умиротворяющим душу бальзамом, способным залечить любые раны.
Поддержка Амдира сыграла важную роль. Не только из-за повседневных бессчетных дел и забот, свалившихся на его плечи, когда они осели на новом месте, но и благодаря общению с верным другом Владыка Орофер смог пережить потерю леди Нифрелас. Теперь, когда ее не было рядом, воспоминание о том, что когда-то он женился на ней по расчету, причиняло жестокую боль. Ороферу казалось, что он недостаточно любил и ценил ее, оскорбляя своим снисходительным отношением эту хрупкую, нежную и преданно обожавшую его эллет.
– Ты всегда находишь слова, чтобы убедить меня, друг мой, – отвечал Орофер.
Так принц Амрот был отправлен его отцом гостить в жилище Владыки Эрин-Гален в качестве ученика и подопечного единственного сына хозяина Зеленолесья.
Принц Лориэна был среднего роста – стройный и гибкий, как все недавние подростки. Черты лица его были тонкими, еще полудетскими, волосы – прямыми темно-русого оттенка, глаза – большими желтовато-карими в черных пушистых ресницах. Он был склонен к мечтательности и уединению, много читал, размышляя сам с собой обо всем на свете. Как и другим эдиль в его юном возрасте, ему не хватало умного и ученого собеседника, готового как выслушать его мысли, так и помочь советом или наставлением.
Амрот, так вышло, никогда не видел единственного сына Владыки Орофера. Тот все время пропадал в лесной чаще, исследовал лес с отрядом преданных ему воинов. А во время похода, когда сам Амрот был еще совсем маленьким ребенком, держался среди простых эльдар, никогда не появляясь рядом со среброволосым другом отца.
И вот теперь, когда он пересек порог замка Орофера, Амрот каждую минуту ждал наткнуться на его сына, Тэран-Дуиля, о котором слышал немало рассказов от воинов из свиты отца. Принц Тэран-Дуиль, прозванный Лис, по словам рассказчиков, был ловким умелым охотником, искусным воином, принимавшим участие во всех крупных сражениях недавно ушедшей эпохи, и заслуженно носил славу непревзойденного мастера двумечного боя. Владением подобным мастерством не мог похвастаться никто из свиты Амдира, ни даже из приближенных Владыки Орофера. Они все были меткими лучниками, хорошо умели метать кинжалы и могли сражаться с помощью коротких мечей с широким лезвием, но никто не владел техникой боя двумя длинными сабельными мечами, которой они так восхищались в исполнении сына Орофера.
Сам принц Амрот тоже хорошо стрелял из лука и мог при случае сражаться голыми руками или на кинжалах, а также был достаточно ловок и быстр. С преувеличенной самонадеянностью, свойственной его юному возрасту, он думал, что вполне смог бы одолеть этого загадочного и малообщительного Лиса.
За весь день, слоняясь по залам и коридорам жилища Владыки эльдар, он встретил только нескольких слуг. В конце концов, устав от бесцельного времяпровождения внутри дворцовых стен, Амрот вышел во двор и отправился прямиком в лес, чтобы прогуляться перед ужином. Прикрепленный к нему Амдиром в качестве оруженосца эдель из свиты самого Владыки Лориэна остался в отведенных Амроту покоях разбирать вещи.
Сам не заметив, как углубился в лесную чащу, Амрот быстрым уверенным шагом шел по густому лесу среди толстых стволов буков и кленов. Эти леса напоминали ему Южный Оссирианд, где прошли первые детские годы, но здесь воздух был свежее, а окружавшие огромный лес поля не выглядели такими безжизненными и пустыми, как те, что простирались на север от их леса в Линдоне.
Занятый своими размышлениями, Амрот вышел на относительно открытую поляну, посреди которой рос гигантский дуб. Вглядевшись в его крону, принц не поверил своим глазам – в ветвях было устроено целое просторное жилище, простиравшееся во все стороны от массивного ствола и захватывающее самые толстые и крепкие ветви, служившие ему опорами. Настоящий дом на дереве, о котором он всегда мечтал!
Амрот восхищенно рассматривал сооружение, запрокинув голову и любуясь тем, как добротно и продуманно был выстроен этот большой дом. А каким он казался красивым! – башенки, полукруглые застекленные беседки, резные украшения карнизов вдоль края крыши. Кто мог бы обитать в таком прекрасном жилище?
Решив установить личность хозяина этого удивительного сооружения и влекомый свойственным всем нандор и авари природным любопытством, Амрот подошел к дубу. Без труда найдя путь вверх по уступам коры и ветвям, которыми, по всему было видно, пользовался и хозяин, юный принц забрался на открытую площадку-веранду перед главным входом в жилище. С площадки открывался удивительный вид – на многие лиги во все стороны ему предстали зеленые кроны деревьев под ярко-голубым небом.
Амрот залюбовался представшим ему пейзажем, перегнувшись через перила веранды, вдыхая свежий звенящий воздух и наслаждаясь легким теплым ветерком дувшим здесь, высоко от земли.
Вдруг чья-то рука схватила его за шиворот и в миг рывком перекинула легкое тело принца нандор через перила. Амрот оказался висящим на огромной высоте за пределами площадки. Единственным, что удерживало его от стремительного полета вниз, была рука, заставившая его оказаться в этом затруднительном положении.
– Ах! – вскрикнул ничего не соображавший от страха Амрот.
– Кто ты и что делаешь в моем доме, чужак? – послышался сверху глубокий гипнотический голос, от звука которого по спине юноши пробежали мурашки.
– Я – Амрот, сын Владыки Лориэна! – зажмурившись, крикнул юный эдель вдруг обнаруживший, что боится высоты.
– Зачем ты пришел сюда? – спросил тот же низкий голос.
Амрот попытался взглянуть вверх, но это оказалось не в его силах.
– Я просто хотел полюбоваться домом, – задушено проговорил принц, непроизвольно дернувшись – воротник рубашки врезался ему в горло.
Он уже готов был прощаться с жизнью, когда его во второй раз дернуло вверх, и Амрот почувствовал себя лежащим на дощатом полу веранды. Перед собой принц нандор и авари увидел высокого широкоплечего статного эльда в простом темно-зеленом верхнем кафтане с коротким рукавом надетом поверх светло-голубой нижней рубахи. На руках у него были толстые наручи из грубой кожи, доходившие чуть не до сгиба локтя, на талии – кожаный пояс, на ногах -добротные сапоги из кожи с высокой шнуровкой. Поверх кафтана у хозяина дома на дереве был накинут выцветший серо-зеленый плащ. Серебряные волосы сердитого владельца жилища, видимо, довольно длинные, были стянуты на затылке в простой хвост.
– Вставай! – скомандовал незнакомец, дернув повелительно головой и сверкая из-под густых черных бровей светло-серыми глазами.
Амрот подчинился. Он чувствовал себя униженным и отвернулся от неизвестного, желая убраться как можно скорее из негостеприимного жилища.
– Отец сказал – ты приедешь, чтобы обучаться, – продолжал незнакомец. – Я не уверен, будет ли из тебя толк… – он хмурил свои черные прямые брови, критически оглядывая Амрота с головы до ног.
– Ты… Лис? – с сомнением спросил принц нандор, сообразив, что перед ним его учитель.
– Не смей называть меня этим именем! – злобно прикрикнул на его сын Орофера. – Для тебя я браннон Тэран-Дуиль! Понял?! – выражение глубокого презрения к собеседнику и сознания собственного превосходства ясно читалось на его бледном совершенном лице.
Юный аваро сглотнул. Принц Эрин-Гален оказался крайне неприятным, мрачным и, судя по всему, жестоким выродком. Амрот хоть до сих пор и не сталкивался с похожими типами, сразу понял, что не выносит в окружающих подобных качеств. Он кивнул в знак согласия, подумав о том, что зря так хотел познакомиться с Тэран-Дуилем. Обучение у этого высокомерного и жестокого наставника не обещало быть легким и приятным. Своим отталкивающим тоном и суровостью в обращении его учитель уже заставил Амрота побаиваться себя.
– Она в саду, – ответил Маглор. – Сегодня чудесный день, и она попросилась остаться на свежем воздухе в твоем саду.
Выйдя в сад, Галадриэль быстрым шагом направилась к своей теплице, чувствуя, что найдет там дочь Морьо – самое невозможное создание во всей Арде. Если у других феанорингов можно было предположить хотя бы теоретическое наличие детей, то у Карнистиро – нет. Только не у него.
Дочь Финарфина увидела ее сидящей перед молодым деревцем груши в теплице. Дева обернулась и удивленно изучающе взглянула на нее. Ее лицо сразу выдавало принадлежность к Первому Дому. Черты лица молодой эллет были так похожи на черты лица Морьо, каким она его помнила. Она поднялась на ноги и выпрямилась, лицо было печальным и усталым.
