Текст книги "Под Варды синими сводами (СИ)"
Автор книги: Calime
сообщить о нарушении
Текущая страница: 30 (всего у книги 38 страниц)
– Эти голодрим – сумасшедшие! – возмущался в ответ Орофер, – Их мужчины в своих вкусах и повадках уподобляются женщинам, а своих женщин они не жалеют, отправляя на войну, словно те – мужчины!
Упрямство Мирионэль, испытываемое советом или повелением, лишь набирало силу, давая мягкий, но решительный отпор всем советчикам и просителям. Она не страшилась ни лишений, ни ран. Трандуил, видя, что переубедить ее и уговорить остаться в их доме, когда придет время отправиться на поле битвы, не получится, решил действовать в несвойственной ему манере. Он задумал отправить супругу перед началом войны в Имладрис, а перед этим он отправит туда письмо с просьбой к Элронду – позаботиться о Мирионэль и не допустить, чтобы она оказалась близко от места сражения.
А пока, в тревожном ожидании начала роковых событий, он крепко обнимал ее ночами, разделяя с Мирионэль снедавшую обоих страсть, которую только распаляло предчувствие неминуемо приближавшейся войны. Упиваясь жаркими поцелуями, и сходя с ума от звука стонов друг друга, они горели, как в лихорадке, и их слияния были похожи в своей первобытной чистоте на слияния красивых и сильных животных, лишенные жеманства, всякой искусственности или ложного стыда.
Трандуил спешил, с жадностью стремясь насытиться супругой. Даже в дневные часы, среди повседневных забот, помощи отцу в организации войска, охоты или проходившей второпях обеденной трапезы, его, ни с того, ни с сего, могла охватить любовная жажда – огонь, горевший в теле и заставляющий скручиваться внутренности. В такие моменты Трандуил терялся, не зная, как держать себя, и пытался изо всех сил хвататься за проблески здравого смысла в своем сознании, а подсознательно звал Мирионэль в госанна, умоляя о скорейшей встрече наедине.
Наблюдая за тем, как по узкой горной тропе, ведущей с запада, в его обособленный между высоких скал небольшой город, входит многочисленное войско Гил-Галада, а следом за ним, уступающее ему по численности, и все же, немалое воинство князя Элендила, Лорд Элронд сердился на себя за то, что и во время самого недавнего визита в Лотлориэн, так и не смог признаться ни в чем Леди Келебриан, хоть и провел с ней гораздо больше времени, чем это случалось прежде.
Она сама, казалось, искала его общества, приглашая на прогулки или в беседку, и прося читать вслух на квенья целые главы из «Айнулиндалэ» Румиля. Он никогда и подумать не мог, что эта ветреная, легкомысленная и такая юная эллет может интересоваться подобными серьезными сочинениями! Сам он довольно плохо их знал, припоминая что-то из детства, когда отец заставлял их с Эрьо разучивать целые отрывки из «Валаквенты» и «Ламмаса».
Владыка Имладриса сожалел, что не обладает даром предвидения. Будущее оставалось для него скрытым. В этот раз Леди Галадриэль позволила ему взглянуть в свое зеркало, но оно не показало Элронду ничего такого, что указывало бы на его совместное будущее с Келебриан, и вообще на какое-либо будущее.
Приблизившись, Лорд Элронд увидел, сначала смутно, но потом все отчетливее, на водной глади, сразу обретшей глубину, светлые стены богатых, находящихся на огромной высоте, чертогов, залитые солнцем. Занавеси на высоких арочных окнах колышутся от легкого дуновения ветра, недалеко от окна стоит низкий столик с зеркальной поверхностью, уставленный тарелками с различными сладостями, окруженный рядами мягких кресел. Между креслами и столиком, грозя опрокинуть стоявшие на его краю тарелки, бегает, заливисто смеясь, необыкновенной красоты ребенок лет пяти в белой расшитой рубашке и таких же штанишках. У мальчика длинные темные волнистые волосы, большие темно-синие глаза, белая, чистая кожа и яркий румянец на пухлых по-детски щеках. Вдруг, к нему подбегает высокого роста адан, хватает на руки, целует, кружится, держа заливающегося счастливым смехом ребенка на вытянутых вверх руках. Оба они, продолжая звонко смеяться, оборачиваются к наблюдающему за ними Элронду.
В мужчине Элронд без труда, но с немалым удивлением, узнал Исильдура. Любовь к детям была несвойственна старшему сыну Элендила. Даже собственных мальчиков, Элендура и Аратана, он воспитывал подзатыльниками и выговорами, без каких-либо проявлений нежности.
Видение растворилось в тумане, из которого появилось. Больше зеркало Галадриэли не показало ему ничего. И Лорду Имладриса оставалось лишь ломать голову над тем, чему он был свидетелем. Почему он видел Исильдура? И почему Исильдур играл с тем красивым ребенком, радуясь так, словно сам впал в детство? И кто был тот ребенок?
Галадриэль ничего не могла ему объяснить, говоря, что зеркало показало то, что считало важным для Элронда, и что грядущее обязательно все расставит по своим местам. Одно было ясно – нужно держаться рядом с высокомерным и гордым Исильдуром, чего Элронду совсем не хотелось.
====== Повелители и воины ======
Комментарий к Повелители и воины Morannon (синд.) – Черные Врата (в Мордор) или же Udun на ч.н.м.
Uzbad Haran (кзд.) – Лорд (Господин) Кано
Caran-Ithilde (синд.) – Красная Луна. Прозвище, данное Мирионэль ее возлюбленным.
Повелитель Облаков Смерти – Намо, Мандос
Eglerio! (синд.) – Славься! (“Хвала!” или “Да здравствует!”) после обычно добавлялся топоним. Боевой клич на синдарине, аналог “Ура!”
О, Эру! Он не хотел жить. Артано, после очередного провала, жалел теперь, видя, в кого он превратился, только о том, что не отправился в небытие, или за грань мира, или еще куда подальше, во время затопления Нуменора.
Где его роскошные огненно-золотые кудри?! Где дышащая свежестью, безупречная бархатистая кожа?! Куда делись изящество и надменная красота его черт, нежный румянец щек и тонкие изгибы идеального тела? Все это сгинуло безвозвратно, унеслось мощными волнами и воронками, затоплявшими все новые и новые этажи самых высоких башен Арменелоса. Его красоту смыли потоки морских вод. Он оказался лишенным телесной оболочки. Можно было создать другую, но это уже был не он, не Артано. Искажению подвергся тот благородный и прекрасный облик, который Единый в своей милости даровал ему и благодаря которому его когда-то полюбил Тано. Полюбил, или всего лишь пожелал… Какая теперь разница?! Теперь Артано нет – он мертв и покоится на морском дне. На его месте остался только Ненавистный и ненавидящий.
Какой теперь смысл рассуждать о любви, если он даже не может воплотиться в своем реальном облике?! Он потерял себя! Конечно, он потерял себя еще в Амане, когда позволил, или, лучше сказать, допустил связь с Мелькором. Но теперь была потеряна и последняя, внешняя оболочка, связывавшая его с тем изначальным предназначением, которое уготовил ему Творец.
С каждым провалом, с каждой новой потерей, он ожесточался все больше.
Теперь они не зря боятся его. Пусть дрожат от страха – жалкие ничтожества!!! Он сотрет их в пыль и пепел! Никогда ранее он не был одержим жаждой крови, смерти и войны, а теперь она полностью овладела его помутившимся разумом. Он устрашит их, сломит их дух, задушит в их сердцах отвагу и доблесть, и они обратятся в бегство. Но он не даст им уйти, нет, неотвратимо и безжалостно он уничтожит их, заставит их умирать в муках, корчась среди собственных криков невыносимой боли и смертного ужаса.
Выковав себе доспехи, похожие на те, что когда-то сделал для Тано, только еще более устрашающие и раза в три превышающие его истинный рост, Артано почувствовал себя чуть лучше. Будучи внутри этой брони, он ощущал себя не так скверно, как когда смотрелся в зеркало в своих покоях, и внешне казался просто устрашающим. Если они не увидят за забралом его шлема никакого лица, это еще больше их испугает. В дополнение к доспехам он соорудил огромную палицу с режущими краями заостренных пластин и острейшими шипами.
Теперь было не до украшательства. Никаких драгоценных самоцветов, черненого серебра, гравировки и прочих, так любимых им ранее, когда он еще был собой, и столь красивших его облик, украшений на доспехах не было. Зато он снабдил их многочисленными острыми шипами, и обоюдоострыми краями чешуек, наплечников, наручей и даже перчаток, изготовив все это нагромождение из обычной стали. Даже забрало шлема – первое, что увидят эти ничтожные, было призвано устрашить его противников, обращенное им в подобие злобной маски, венчаемой острыми лезвиями зубцов, сливавшейся воедино со шлемом короны.
В его распоряжении были триста тысяч мерзких тварей, около двадцати тысяч варгов, составлявших «конницу», пара тысяч гигантских троллей всех мастей, а также десятитысячная армия верных харадрим, истерлингов и гномов далеких восточных гор.
Местом для обещающей стать самой грандиозной в истории Средиземья битвы им была выбрана безжизненная, выжженная дотла подконтрольными ему тварями, равнина перед Мораннон. Слева, к западу от нее, находились Мертвые Топи, а справа, если продвигаться на восток, она, казалось, не имела предела, уходя далеко за горизонт к морю Рун.
После почти трех лет непрерывной подготовки: ковки доспехов и оружия, обучения солдат и добровольцев, распределения их в полки и отряды и нелегких переговоров с наугрим Мории на предмет участия в предстоящей битве, все было готово.
Гномы согласились предоставить пятьдесят тысяч воинов, что значительно превышало самые смелые ожидания Элронда, ответственного за переговоры. Гил-Галад предусмотрительно назначил его вести их и не прогадал!
Многие из старейшин наугрим помнили рассказы о Нирнаэт, поведанные и обессмерченные в летописях их далекими предками, пришедшими в Морию с Эред Луин. Фигура Лорда Кано, или Узбад Харана, в этих летописях и сказаниях была одной из центральных. Наугрим почитали и уважали его за доблесть и благородство, а потому считали своим долгом оказать его сыну всяческую помощь и поддержку.
Примерно через месяц, после того, как Элронд известил союзников, что к походу все готово и предложил условиться о месте и дне, в который их войска присоединятся к объединенному воинству Гил-Галада и Элендила, к нему приехал гонец-синда с письмом, адресованным лично ему.
Владыка Имладриса не привык получать личные письма из Эрин-Гален. Корреспонденция, которой они обменивались с королевством Орофера, в основном касалась поставок вина из Имладриса, поэтому, когда гонец сказал, что ему приказано передать в руки Лорда Элронда упомянутое письмо, тот невольно насторожился.
Об алкогольных пристрастиях Владыки Зеленолесья и его приближенных Элронд мог сказать несравненно больше, чем об его личностных качествах, но само то, что названная сестра Мирионэль вышла за его единственного сына и, похоже, была счастлива, говорило в пользу Владыки синдар и лаиквенди.
Из послания, написанного твердым почерком и капризной орфографией, следовало, что вскоре к нему в Имладрис должна прибыть Мирионэль. Полностью полагаясь на его надежность и здравый смысл, автор письма, коим оказался, к немалому удивлению Элронда, сам принц Эрин-Гален, выражал уверенность в том, что «Лорд Пэрэдель» сделает все от него зависящее, чтобы обезопасить его супругу в стенах своего города на время войны.
Разумеется, Элронд понимал, что могло заставить принца отважиться самолично написать ему письмо и был совсем не против заботиться об упрямой гватель, но тон и слог его изрядно раздражили. Стараясь не обращать внимания на подобные мелочи в вопросе безопасности Мирионэль, ее гвадор приготовился встретить гостью, отправив к Вратам Мории отряд дозорных, чьей обязанностью было – сопроводить госпожу Мирионэль в Имладрис.
Проходили дни и недели. Подходил срок начала выступления, отложить который не представлялось никакой возможности, а Мирионэль так и не появилась. Элронд оказался в затруднительном положении, теряясь в догадках о том, что могло произойти с названной сестрой, а также о том, что теперь делать ему. Сообщить в Эрин-Гален? Отправить отряд на ее поиски? Он сделал и то, и другое. В Зеленолесье был отправлен гонец, а на поиски сестры были снаряжены два отряда разведки.
Сокрушаясь о том, что ему в ближайшие дни предстоит оставаться в неведении относительно судьбы Мирионэль, Лорд Элронд в назначенный день выехал в авангарде объединенного войска эльдар и эдайн на юг, к перевалу Багровых Ворот, за которым их должно было встретить войско из Мории.
Переправившись относительно спокойно через перевал к уже ожидавшим их войнам наугрим Кхазад-Дума, армии Гил-Галада и Элендила оказались в полутораста лигах от южных рубежей Лориэна, где у речки Келебрант, на одноименной равнине был разбит лагерь. Они задержались на два дня, отдыхая, собираясь с силами и ожидая прихода большого отряда Лорда Лотлориэна.
Наутро третьего дня их пребывания на равнине Келебрант всеобщее ожидание было вознаграждено.
Увидев величаво приближавшегося к ним Лорда Келеборна верхом на белоснежном коне, убранном в оголовье искусной работы и такую же, усыпанную самоцветами, мифриловую сбрую, князь Элендил многозначительно присвистнул. За Серебряным Лордом следовали на белых, начищенных и богато украшенных лошадях его верные стражи – трое братьев: Халдир, Румиль и Орофин.
Гил-Галад приветствовал Лорда синдар следующими словами:
– Солнце сияет в час нашей встречи, достойный родич! Не часто взору выпадают подобная удача и услада – лицезреть тебя в боевых доспехах. Признаться, я удивлен тому, что супруга отпустила тебя на такое опасное дело, как война. Мы все скорее готовы были увидеть Леди Галадриэль возглавляющей войско Лотлориэна.
Ни мало не смутившись и не поняв насмешки, Лорд Келеборн отвечал с важным видом:
– Привет тебе, Владыка Линдона! Леди Галадриэль я указал ее место, оно рядом с нашими женщинами и детьми, а не на поле сражения, – укоризненно заметил Келеборн, – Мне известны ее выходки во время осады Имладриса, но не в обычае эльдар, чтобы хрупкая жена расхаживала в доспехах по полю брани, словно воин.
Мерно покачиваясь в богато украшенном седле и высоко запрокинув голову, Лорд Келеборн проехал мимо, более не удостоив взглядом никого из встречавших его нолдор и атани.
Подталкивая Гил-Галада локтем в бок, князь Элендил спросил, увлеченно разглядывая прекрасных братьев-стражей Келеборна:
– Так они воевать собрались, что оделись как невесты на свадьбу? Я бы на любом из них женился, не раздумывая! – и он расхохотался.
– Это еще ничего, – грустно отвечал ему Гил-Галад, – Настоящую красоту ты увидишь, когда переберемся через Андуин…
На правом берегу Андуина им предстояло объединиться с войском Владыки Орофера и большим отрядом под командованием Амдира.
Орофер отдавал последние распоряжения перед началом выступления:
– Всем подготовить лошадей и начистить доспехи! – командовал он Саэлону и стоящим перед ним в ряд военачальникам, – Я не шучу! Не знаю, в каком виде хотят предстать перед врагом эти грязные голодрим, а мы предстанем ему сияющими, как и должно благороднейшему из народов этих земель! Мы должны показать всем, кто мы есть и с гордостью нести наши знамена, блистая в лучах Анора!
Отпустив оруженосца и своих воевод, Орофер обратился к Трандуилу, ожидавшему у входной двери:
– Хоть я и желал бы увидеть твоего наследника, но сейчас думаю – хорошо, что он еще не родился… – он помолчал, – Так у тебя будет лишний повод вернуться с этой войны, чтобы, наконец, подарить мне его, – в его словах сквозил оттенок грусти.
– Отец, мы все вернемся. Мы вернемся победителями. Ведь ты тоже так думаешь?
– Мы сразимся с врагом, йоннин, и это будет славная война… Лучшая моя война… – он сжал рукоять меча в прикрепленных к поясу ножнах и сдвинул брови.
– Я отправил Каран-Итильде * в Имладрис, – сказал принц.
– На его Владыку можно рассчитывать?
– Уверен, Лорд Пэрэдель не захочет подвергать ее риску. Мирионэль – его гватель.
– Хорошо, тогда прикажи трубить к выступлению, – ответил Орофер и быстрым шагом покинул приемную.
Выехав из Зеленолесья за несколько дней до выступления его войска на юг, навстречу с воинством союзников, Мирионэль и не думала ехать в Имладрис. Она понимала, что Эльо скорее запрет ее в одной из комнат своего дворца, нежели позволит встать в строй рядом с собой на поле сражения, а потому решила действовать по-своему…
Встревоженная воцарившейся в их резиденции предвоенной подготовкой и с каждым днём все более явными признаками скорого начала похода ее отца, Лорда Келеборна, и его отряда галадрим на страшную битву, Леди Келебриан спала очень чутко. Бывали ночи, когда вообще не удавалось заснуть, настолько напряжение последних недель овладевало ее разгоряченным сознанием.
Келебриан беспокоилась об отце и в тайне ото всех, даже от себя самой, тревожилась еще об одном воине, имя которого старалась не произносить даже мысленно.
В ту ночь она спала беспокойно, беспрестанно ворочаясь в поисках удобного положения, чтобы забыться сном.
Когда же, наконец, ей показалось, что она начинает погружаться в объятия дремоты, Келебриан облегченно вздохнула, предвкушая несколько часов счастливого забытья и отдыха от тревоживших ее днем мыслей, чья-то рука в кожаной перчатке накрыла ее рот…
Крик у Келебриан получился немым. От ужаса она даже не могла сопротивляться агрессору, проникшему тайно в ее спальню, и только широко раскрыла глаза, холодея и чувствуя, как лоб покрывается испариной.
Прямо над ее головой зажегся переносной светильник, и в его слабом свете Келебриан смогла различить черты воина, вероломно проникшего к ней.
– Это я – Мирионэль, – шепнул воин, заглядывая ей в глаза.
Если бы могла, Келебриан открыла б их еще шире – ее изумлению не было предела. Рука медленно была убрана с ее рта.
– Что ты здесь делаешь? – потрясенно спросила жемчужина Лориэна, оглядывая сидевшую на краю ее постели гватель в полном боевом облачении и с волосами, убранными в высокий хвост.
– Я пришла, чтобы просить тебя о помощи, – начала Мирионэль, – Мне нужно попасть в войско Лорда Келеборна.
– Что?! Ты собираешься на войну?!
– Тсс, тише… Я дала слово, что сражусь в предстоящей битве, – твердо отвечала ее названная сестра, – Ты поможешь мне?
– Но как же твой муж отпустил тебя? А Владыка Орофер? – растерянно спросила лориэнская жемчужина.
– Вот как раз, чтобы быть рядом с ними я и отправляюсь на войну, – уверенно заявила гватель, подтягивая ремень через плечо, на котором держались кинжалы и прочая амуниция, – Ты могла бы раздобыть для меня боевого коня, меч и немного провизии?
Ошеломленная бесстрашием своей названной сестры, Келебриан тут же подумала, где и как можно было бы найти оружие. Лошадь и съестное в дорогу было достать гораздо проще.
– Хочешь поехать со мной? – вдруг спросила Мирионэль, озорно сверкнув темно-синими глазами, в которых Келебриан привиделись красноватые огоньки, – Эльо было бы очень приятно увидеть тебя, – произнесла она, подмигнув.
– Кому? – переспросила Келебриан, чувствуя, как начинают гореть щеки.
– Не притворяйся, что не знаешь, как он любит тебя! – отвечала гватель.
– Что? Лорд Пэрэдель? Он сам сказал тебе это?! – этой ночью для дочери Келеборна потрясение следовало за потрясением.
– Конечно, и не раз! – был ответ, – Он будет очень рад, если ты сможешь тоже присоединиться к его войску.
– Но там же так страшно! И я не умею сражаться… – Келебриан опустила голову.
– Я защищу тебя, только достань мне меч. Мы отправимся вместе с войском твоего отца и скоро присоединимся к армии Нолдарана, где будет и Эльо. Ты едешь?
Уверенный тон, с каким ее гватель говорила о любви к ней Лорда Имладриса и предстоящей военной кампании, подействовал на Келебриан, придав ей мужества.
– Да! – решительно сказала она, – Я еду с тобой! Кажется, я знаю, где смогу найти меч и мужское платье!..
Все, кто принял участие в той битве, как выжившие, так и те, кто отправился в чертоги Повелителя Облаков Смерти, навсегда запомнили ее. Дагорлад не забыть. Не верьте тем, кто говорит вам, что на войне не страшно. Так говорят лишь отъявленные лжецы, либо вздорные глупцы.
Доблесть воина состоит в том, чтобы преодолевать страх перед противником, болью, смертью, и, находя в сердце отвагу, сражаться и идти вперед, смотря в лицо врагу, каким бы ужасающим, лютым и свирепым он ни был.
Союзники выстроились на безжизненной черной равнине в бесконечно длинные, тянувшиеся на несколько лиг, шеренги. Небо было затянуто непрерывно валившим из жерла возвышавшейся над равниной громады Ородруина густым, едким дымом, пачкавшим лица, волосы и доспехи. Лошади всхрапывали от запаха гари и отвратительного зловония, исходившего от вышедших из ворот Мораннон бессчетных вражеских орд. Поначалу, это зловоние было нестерпимым. Воины закрывали рты и носы кто чем мог: краем плаща, шейным платком или другим куском ткани.
– Нужно выманить их как можно больше, подпустить на близкое расстояние! Пусть атакуют первыми! Держать строй! – стараясь перекричать гул, рокот и угрожающий бой барабанов, слышные из-за Мораннон, командовал Гил-Галад, носясь на своем резвом, норовистом скакуне перед авангардом конницы левого фланга.
– Эй, держись рядом со мной! – осаживая испуганного коня, кричал в ответ Элендил.
Лорд Имладриса расположился со своими эльдар в авангарде пехоты, почти в самом центре линии боя, как и хотел. Прямо перед ним, в каких-то пяти сотнях шагов бесновались рычащие, смрадные, отвратительные твари врага. Его бойцы, гордо выпрямившись, держали наготове копья. В следующей шеренге были лучники, готовые стрелять, опираясь на плечи впередистоящих копьеносцев. Время от времени Элронд оглядывался, ища взглядом позиции полков эдайн под командованием Исильдура. Те находились в центре, недалеко от выстроившихся ближе к левому флангу ратей, состоящих из воинов Нолдарана и князя дунэдайн.
На правом фланге расположились войска Орофера и Амдира, за которыми следовал отряд Келеборна.
И вот они подались вперед, как одна сплошная черная лавина, со страшным, оглушающим криком и улюлюканьем, визжа и выкрикивая проклятия на своем черном наречии. Выставив вперед окованный мифрилом, позолоченный, как и его латы, щит, Элронд приготовился к столкновению. Сейчас, вот сейчас, они все ближе, все ближе… Он крепче сжимал в руке меч.
Откуда-то справа уже слышалось громкое, раскатистое «Эглерио!!!» – воины конницы синдар вместо того, чтобы действовать в согласии с основным воинством Гил-Галада и ждать, пока враги подступят к ним, шли в атаку.
Думая о том, в какой хаос сейчас превратится поле боя, Элронд, успев в последний миг выставить перед собой щит, принял первый удар от налетевшего на него со всего разбегу орка. Удар был таким мощным, что чуть не сбил Лорда Имладриса с ног. Сгруппировавшись, он повернул щит его заостренным краем и снес твари голову, ударив со всей силы. Теперь Элронд находился в самой гуще сражающихся, ожесточенно действуя мечем против окруживших его со всех сторон противников, от одного вида которых мороз шел по коже.
Оглянувшись по сторонам, Элронд обнаружил, что несколько первых рядов его пехоты и лучников были смяты, и сейчас только кое-где вдоль линии боя можно было заметить продолжавших сопротивляться воинов, за спинами которых уже бушевало море визжащих орков. «Биться, пока могу!» – была его мысль, и с нею он бросился вперед, разя противников мечем и острым краем щита, как внезапно почувствовал, что его подбросило в воздух. Отлетев на десяток шагов, отброшенный дубиной какого-то гигантского тролля, Элронд на миг потерял сознание, ударившись затылком о землю. Этого краткого мгновения было достаточно оркам и ведомому ими безмозглому чудищу, чтобы обрушиться на него всем скопом.
«Во имя Владычицы…» – сверкнуло молнией в голове Элронда. Пытаясь ощупью найти свой меч, не сводя взгляда с занесшего над ним покрытую железными шипами дубину тролля, он приготовился к смерти…
Менелион расположился со своими подчиненными недалеко от берега Андуина, в тылу воинов Гил-Галада и Элендила. Легкий доступ к воде, а также относительная отдаленность от театра военных действий были одними из преимуществ такого местоположения.
Он сожалел, что и на этот раз у него не получится взглянуть на то, как исцеляют своих раненых воинов синдар. Их войска были разрозненны, и местонахождение лагеря сумеречных квенди не было ему известно.
Главный целитель войска Нолдарана тревожился, поскольку не было понятно, сколько времени будет длиться сражение. Разложив вещи и приготовив все необходимое, Менелион решил, что пора отправлять помощников и слуг за первыми ранеными, как вдруг к нему в шатер вбежал личный помощник, а сразу за ним влетела явно очень испуганная среброволосая девушка редкой красоты, одетая в платье придворного менестреля.
– Кто это? – обратился к помощнику Менелион.
– Вы – Менелион? Гватель Мирионэль отправила меня к вам. Я могу вам помочь – у меня есть опыт ухода за ранеными… – пролепетала юная эллет, трясясь от страха.
====== Дагорлад ======
Все отцы хотят, чтобы их дети осуществили то, что не удалось им самим. И.В.Гете
– Мы не станем отсиживаться на месте, ожидая, пока они нападут! – зычным голосом объявил Орофер выстроившемуся перед ним войску синдар и лайквенди, – Наш долг – обрушиться на врага и уничтожить его, атаковав первыми! Настал момент нашей славы, так будем достойны ее! Вперед! – и, обнажив меч, Владыка Эрин-Гален на своем коне стрелой метнулся вправо. Находясь на правом краю строя передового из своих конных полков, состоящего из личной свиты и самых опытных воинов, он намеревался вести подконтрольных ему синдар в лобовую атаку.
– Отец, подожди! – принц приблизился к нему на своем белой масти небольшом коне, – Это может быть рискованно!
– Мы на войне! Здесь каждое движение, каждый вдох могут быть последними, разве нет? – Орофер осаживал своего коня, готового в любой момент сорваться с места.
– Не понимаю, раньше ты никогда не рисковал понапрасну…
– Сейчас не время рассуждать! Мы покажем всем им, что мы – славнейший и достойнейший народ! Мы – исконные хозяева этих земель, все наши предки родились здесь, кому как не нам вести за собой прочие воинства, подавая пример воинской доблести и бесстрашия? Или ты хочешь, чтобы по окончании сражения вся слава досталась этим изгнанникам, которые убивали в Дориате и гаванях Сириона наших женщин и детей?!
– Нет, отец, я следую за тобой! – склонив голову, отвечал принц.
Кивнув ему, подняв высоко над головой меч, Орофер приказал трубить сигнал к атаке, и левой свободной рукой подал знак, означавший начало движения вперед.
С оглушительным кличем «Эглерио!!!» полки синдар сорвались в галоп. За ними вперед подались, постепенно набирая скорость, лучники лаиквенди.
Находившиеся на краю правого фланга конные воины нандор во главе с Амдиром и пешие лучники авари, постепенно смещаясь к центру, последовали за войском Орофера.
Осаживая то и дело разгоряченного всеобщим быстрым движением коня, Трандуил пробирался сквозь стремительно движущееся к Черным Вратам воинство синдар, двигаясь в направлении конницы нандор. Он желал найти Амрота, за которого, будучи его наставником и учителем, чувствовал ответственность. Для молодого по меркам эльдар принца Лориэна эта битва была первой в жизни.
Он увидел своего подопечного еще издали, окруженного приближенным и стражей Амдира, который также находился поблизости, отслеживая острым взором передовые шеренги конников синдар, ведомые его дорогим другом. Позвав Амрота по имени и вытянув вверх руку, Трандуил попробовал приблизиться на более близкое расстояние, но лошадь сносило потоком двигавшихся в противоположном направлении конных воинов.
– Меллоннин! – кричал заметивший его Амрот, приветствуя его с широкой улыбкой. По лихорадочному блеску его янтарных глаз принц Зеленолесья понял, насколько его подопечный воодушевлен скорой схваткой с силами тьмы.
– Амрот, сюда! – напрягая голос, отвечал Трандуил, досадуя, что принц Лориэна в этом всеобщем гомоне, грохоте и топоте лошадей не слышит его.
С силой пришпорив коня, направляя его вперед, туда, где был его ученик, после немалых усилий, раздраженный Трандуил наконец поравнялся с ним.
– Держись рядом со мной! Понятно?! – он грозно сверкнул глазами на принца Лориэна.
– Хорошо, – виновато ответил Амрот, – я думал, ты оставишь меня с отцом…
– Нет, ты будешь сражаться рядом со мной, если понадобится – прикроешь меня с тыла, – недовольно бросил принц Эрин-Гален, – Но будь все время рядом, слышал?
Амрот обиженно кивнул и, понурившись, последовал за Трандуилом.
– Не бойтесь, бренниль, мы здесь далеко от места сражения. Прислушайтесь – между ними и нашим лагерем не менее десяти лиг, – успокаивал ее Менелион.
Келебриан не находила себе места от страха и уже не раз успела пожалеть, что так опрометчиво согласилась на сумасшедшее предложение названной сестры присоединиться к походу.
Во имя Элберет! – ей не верилось, что она сама решилась ехать на войну, и это после всех ужасов, виденных ею во время осады Имладриса. Сейчас они в каких-то десяти лигах от Мордора, от одного упоминания о котором у нее тряслись поджилки!
Встреча с Лордом Элрондом при таком неимоверном скоплении воинов, каковое они с Мирионэль обнаружили еще в низине Келебрант, когда присоединились к войску союзников, оказалась невозможна, а ее гватель никак не хотела повернуть назад и возвратиться в Лориэн.
В результате, они вдвоем на одной лошади преодолели вместе с войском Келеборна весь путь вплоть до предполагаемого поля сражения, где Мирионэль предложила ей отвезти ее в лагерь воинства голодрим.
– Спокойно, ты не увидишь сражения. Я отвезу тебя в лагерь Нолдарана. Найди там Менелиона, он – главный целитель войска, скажи ему, что это я тебя отправила. Он – замечательный и не даст тебя в обиду…
Менелион, действительно, казался спокойным, словно его работой было вышивание или ткачество, а не извлечение из живой плоти осколков и обломков стрел, вправление вывихнутых и сломанных конечностей, промывание и зашивание страшных колотых и резаных ран, лечение ужасных ожогов и наложение жгутов и повязок.
От мысли о том, что кто-то из тех, кого она лично знает, может быть доставлен сюда с подобными увечьями, Келебриан бросало в дрожь, а уж о том, что это может быть отец, гватель Мирионэль или Лорд Элронд, она боялась даже думать, рискуя упасть без чувств. – Вы будьте здесь, бренниль, а мы скоро вернемся, – обратился к погруженной в собственные переживания Келебриан главный целитель, – не тревожьтесь и спокойно ждите нашего возвращения. С вами останутся слуги. В других шатрах вы также найдете целителей, – ободряюще закончил Менелион и вышел из шатра в сопровождении личного помощника.
Вместе с дюжиной прислужников Менелион решил лично отправиться за первыми нуждающимися в помощи, не дожидаясь окончания битвы. Перед этим он отправил к месту, где уже во всю шло сражение, еще несколько групп, состоящих из добровольно помогавших ему квенди и атани.
