Текст книги "Под Варды синими сводами (СИ)"

Автор книги: Calime

сообщить о нарушении

Текущая страница: 34 (всего у книги 38 страниц)

Слезы от избытка чувств медленно текли по ее щекам. Не обращая на них внимания, Мирионэль протянула руку и дотронулась до волос Трандуила. Как она и ожидала, волосы его были мягкими и шелковыми, словно его, тканое крупными темно-синими цветами, верхнее одеяние. В полутьме вечерней комнаты эти цветы казались почти черными, а в волосах ее возлюбленного играли оттенки перламутра и жемчуга.

Внутри у Трандуила все будто скрутилось в плотный ком, напряжение сковывало мускулы. Откуда эта внезапная страсть?! Страшась сам себя, он отчетливо понимал, что все, чего он хотел – это прикоснуться к Мирионэль, и не просто прикоснуться, а сейчас же сорвать с нее все, что на ней было, и взять, а потом взять еще раз. С силой вторгаться, сминая до синяков нежную кожу на плечах и запястьях, исступленно двигаться, не видя и не слыша ничего вокруг, а только чувствуя всю ее без остатка своей, принадлежащей ему.

Хотелось делать это до тех пор, пока хватит сил, чтобы после, вконец обессиленным, упасть рядом с ней и лежать в беспамятстве, а придя в себя, долго ласкать, ощущать ее шелковистую кожу, прикрыв глаза, прильнуть щекой к ее шее, к груди, держать ее тело в своих руках.

Пока Трандуил думал обо всем этом, его плоть под складками одеяния наполнилась и пульсировала от накатившего желания, причиняя боль, соприкасаясь с тканью штанов. Так бывало всегда, когда он лишь представлял Мирионэль рядом с собой. Только осознание всего пережитого ими обоими, в особенности ею, удерживало Трандуила от того, чтобы наброситься на нее.

Вдруг он почувствовал, как пальцы Мирионэль провели по его волосам и вздрогнул. От этого ее прикосновения внутри что-то прорвало, он больше не мог себя сдерживать – стиснув зубы, он с силой обхватил супругу, прижимая все теснее к себе, и впился губами в ее потемневшие от крайнего волнения губы. Они были сладкими и солеными от слез, и Трандуил хотел впитать в себя, выпить до последней капли их влагу – сладкий яд.

Мирионэль обняла его шею рукой, что мгновение назад гладила его волосы, другая ее рука нежно легла своей ладонью на висок Лиса. Горячая ладонь почти сразу скользнула по его щеке, вдруг обхватив ее – его Каран-Итильде отвечала на поцелуй со страстью, не уступающей той, что охватывала его самого, сосредоточив все его желания, все, о чем он мог думать, в ней одной.

– Ты – упавшая с неба звезда, – прошептала Мирионэль, когда он, наконец, отстранился.

Молча подтолкнув ее к стене и подойдя снова вплотную, Трандуил своим телом вжал ее хрупкую стройную фигуру в расписанную растительным орнаментом стену. Она не сопротивлялась, а, казалось, ждала этого, сверля своего Лиса взглядом горящих глаз, видевшихся в полутьме сине-черными безднами с танцующими на их дне ярко-оранжевыми огоньками.

Резким движением он запустил руку под покровы ее платья, лаская стройное бедро, задирая подол до пояса. Мирионэль обнимала его шею, покрывая ее поцелуями и часто дыша в коротких перерывах между ними.

Свободной рукой Трандуил рванул пышный атласный узел на поясе своего верхнего одеяния и в мгновение тяжелые ткани волнами упали к его ногам. Мирионэль тонкими чуткими слегка подрагивающими пальцами расстегивала на его груди застежки парчового кафтана, стремясь поцеловать каждый новый открывавшийся ей участок кожи под тонкой рубашкой, когда он, смотря ей прямо в глаза, протянул руку туда, куда стремились все его мысли. Лис ощутил ее влажную, горячую и лишь усилием воли сдерживал себя, осторожно и уверенно проведя пальцами, вырывая у нее тихий стон, он скользнул ими внутрь, от чего она содрогнулась всем телом и коротко вскрикнула.

Его пальцы скользили, массируя мягкие, податливые ткани, постепенно ускоряя темп, в то время как он разглядывал ее – глаза Мирионэль расширились, умоляюще и вопрошающе глядя на него, ее рот приоткрылся, хватая воздух короткими рваными вдохами, будто она хотела что-то сказать, но ей не хватало дыхания. В это мгновение он накрыл этот манящий полуоткрытый рот требовательным жестким поцелуем, гася им готовый вырваться стон. Не прерывая поцелуя, Мирионэль вцепилась в его кафтан, неожиданно резкими движениями сдирая его с плеч возлюбленного вместе с нижней рубахой.

Все будто запылало внутри него, и Трандуил свободной рукой схватил ее за шею, прижимая к стене, продолжая движения внутри нее пальцами другой руки. В потемневших глазах его полыхала ярость, крылья носа трепетали, брови гневно изогнулись. Нельзя было долго выдержать взгляда этих блистающих в слабом свете вечерних сумерек и казавшихся ещё прекрасней глаз. Его королева протяжно застонала, запрокидывая голову и зажмуриваясь.

Внезапно он остановился, отстранился от нее, проворно избавляясь от сапог, и начал развязывать шнуровку плотно облегающих, ставших тесными в паху, штанов. Видя, что она, не поддерживаемая более, стала медленно оседать вдоль стены, Трандуил тут же схватил ее в свои объятия и, подняв на руки, понес на ложе…

====== Третья встреча ======

Комментарий к Третья встреча iar, faer, hroa (синд.) – кровь, душа, тело.

vessё (кв.) – жена, супруга.

Ertharion (кв.) – Объединяющий.

Она прижималась к нему, ежась, пряча лицо, стараясь обнять ослабевшими руками. Не желая разрывать соприкосновения их тел, Трандуил опустился на постель рядом со своей драгоценной ношей. Ярость исчезла без следа, уступив место накатившей на него волне внезапной щемящей нежности. Любимая была полностью открыта ему; с обожанием, с желанием полной близости отдавалась она в его власть.

Лежа на постели, раскинув руки, Мирионэль будто предлагала ему себя: глаза ее умоляли, потемневшие губы искали, жаждали, требовали, грудь часто вздымалась от коротких напряженных вдохов.

Как в далекую ночь перед Нирнаэт, Трандуилу показалось, что он вместе с Мирионэль падает в темно-синюю бездну, которую он мог видеть в ее глазах. Это было падение во тьму, в самой глубокой глубине которой пылал режущий глаза своей белизной свет, более яркое, нежели свет сильмарилов, – сияние йар, фаэр и хроа.

И снова страсть овладела обоими, но другая, не та, что была вначале – животная, грубая, жестокая. Пришедшая ей на смену страсть была нежной. Она заставляла их безостановочно искать все новых ласк, все новых проявлений любви, открыв друг другу души.

Замерев за миг перед тем, как обоих настиг экстаз, супруги глядели друг другу в глаза. Свою душу Трандуил ощутил как белое пламя, а душу Мирионэль – как ярко-красное. Два этих пламени стали одним, сливаясь во внезапном избытке наслаждения и радости.

Они долго оставались так: безмолвно лежа на постели без движения и со стороны являя собой беспорядочное переплетение тел и волос. Никто не тревожил их уединения, но Трандуил подумал, что рано или поздно кто-нибудь может прийти.

– Ты почувствовал? – спросила его супруга, придвигаясь ближе и осторожно положив его ладонь себе на живот.

Только теперь к нему начинало приходить понимание того, о чем она спрашивала. Он почувствовал сразу, но не позволил в тот миг догадке достигнуть его сознания. Владыка Зеленолесья был ошеломлен, молча переживая это потрясение.

Подсознательно он всегда этого желал, но сейчас было так трудно отдать себе полностью отчет в том, что его желание стало реальностью – Мирионэль ожидала появления на свет дитя. Их дитя.

С того дня он окружил свою королеву всеми возможными удобствами. О ней заботились, стараясь, чтобы она не оставалась одна, слуги выполняли малейшие её пожелания. Мирионэль же старалась вести себя, как и прежде, не доставляя другим слишком много хлопот. Свое состояние она переносила относительно легко.

Супруг ее настаивал на том, чтобы она хотя бы на время беременности поберегла себя, перестав расхаживать по замку в облачении воина, с кинжалами и мечем у пояса. Запрет касался и верховой езды – ему казалось, что она может повредить ей и будущему ребенку.

Поначалу Мирионэль своевольничала, но потом, постепенно, привыкла к нарядным платьям и времяпровождению за игрой на лютне, вышиванием и прочими домашними занятиями. Гуляла она и в живописнейших окрестностях замка, теперь в сопровождении отряда из дюжины охранявших ее вооруженных воинов. Эта преувеличенная опека временами раздражала Мирионэль и она просила мужа самому находить время, чтобы провести с ней несколько часов, прогуливаясь по лесу или вдоль берега реки, а не перепоручать ее заботам своих стражей.

Их дом среди ветвей огромного дуба пустовал. Трандуил справедливо считал, что в стенах замка его Королеве будет безопаснее, а кроме того, вессэ будет окружена слугами и придворными, готовыми составить ей компанию и оказать помощь, в случае, если Мирионэль будет в ней нуждаться.

Самому Владыке Зеленолесья предстояло проделать большую работу по реорганизации остатков войска. О праздновании победы нечего было и говорить. Трандуил не просто чувствовал, что Враг не побежден – он знал это. Ненавистный был жив и здоров, и Трандуил смутно ощущал порой, что он затаился где-то рядом.

Его дитя должно было появиться на свет в неспокойное время – на юге шла кровопролитная война, конца которой было ждать преждевременно. Опасаясь больше обычного, Трандуил отдал приказ – начать работы по укреплению стен дворцового комплекса.

Подданные Таура Тэран-Дуиля – народ лесных эльдар и немногие оставшиеся в живых пришедшие из Нан-Эльмота и Дориата, были потрясены количеством павших. Безрассудство Орофера лишило многих их дорогих и любимых родичей.

Осада Барад-Дура продолжалась. Крепость была невообразимых размеров, ее пики уходили высоко в небо, и, казалось, подпирали собой небесный свод. Внутри твердыни укрывались полчища орков и других темных тварей вроде троллей и гигантских пауков. Предполагалось, что Неназываемый Враг затаился где-то в глубинах своей крепости и союзники были намерены довести начатое до конца, сколько бы времени на это ни потребовалось.

Лориэн остался почти без воинов, погиб Владыка Амдир – Золотое Сияние и Надежда эльдар. Новым Владыкой нандор и авари сделался Амрот. Теперь он вместе с Лордом Келеборном, Элрондом, Исильдуром, Анарионом и Наином Первым командовал войсками, осаждавшими вражеский оплот.

Долг перед союзниками обязывал Трандуила вместе с изрядно поредевшим войском возвратиться к стенам Барад Дура, кроме того, у него с Врагом были личные счеты.

Оставив Мирионэль на попечение Саэлона и небольшого отряда из отборных воинов полка личной стражи, Владыка Эрин-Гален покинул вместе с армией свое королевство, направившись на юг, чтобы оказать поддержку союзникам и окончательно сломить сопротивление Врага, укрывшегося в его последнем прибежище.

Его королева отпустила Трандуила на очередную войну, как и подобает супруге Владыки и воина – торжественно и с почестями, пообещав, что не последует за ним. Саэлону было поручено денно и нощно находиться рядом с Мирионэль, а в случае, если он сочтет нужным, немедленно отправить гонца в Черную Страну.

Трандуил печалился из-за того, что не сразу увидит свое новорожденное дитя, поэтому просил верного оруженосца известить его, как только оно появится на свет.

– Ничего плохого не случится, будь спокоен. И помни – нам останутся звезды с их светом, любовь моя, – шептала Мирионэль, крепко обнимая супруга на прощанье и отпуская навстречу новым опасностям.

Ничего плохого не должно было случиться ни с ней, ни с ним.

Проводив Трандуила в поход на Мордор, Мирионэль всячески настраивала себя на то, что он скоро вернется, принеся весть об окончательной победе. Она никогда не желала смертей и войн, а меньше всего теперь, когда она готовилась к совершенно другой роли, нежели роль воительницы. Как бы ни было, а Владычица Эрин-Гален понимала, что сейчас продолжить войну необходимо, ее необходимо завершить, а для этого союзники должны сокрушить окончательно Ненавистного Врага и сравнять с землей его крепость.

Шли месяцы, иногда она даже ненадолго забывала о своем состоянии, забывшись чтением или вышиванием. С супругом они обменивались редкими посланиями. В своих письмах Лис старался не волновать ее новостями с поля сражения, больше расспрашивая о ней, чем рассказывая сам, она же описывала ему будни жизни в замке, неизменно сообщая, что чувствует себя прекрасно.

В последний месяц перед предполагаемым сроком появления на свет долгожданного дитя Мирионэль, измученная тоской по мужу, страхом за его жизнь и полнейшей неизвестностью, решила отправиться в Южный Лориэн – повидать свою в прошлом опекуншу, Леди Галадриэль и ее дочь – гватель Келебриан. Снедаемая желанием знать судьбу своего дитя, она собралась в путь вопреки всем увещеваниям Саэлона. Она даже готова была отправиться к Галадриэль вместе с ним и отрядом охраны, только бы поскорее увидеть ее дорогую родственницу.

Вернувшись в свой шатер после очередного дня бесконечного сражения с осажденными, Трандуил чувствовал себя уставшим. Как только он налил себе вина и уселся на небольшом троне, чтобы прочитать несколько пергаментов, касавшихся поставок вооружения и доспехов из Мории, к нему зашел слуга, принесший послание из Лотлориэна.

Развернув нежданное письмо, Трандуил со смешанными чувствами обнаружил, что оно от Мирионэль. Она писала, что прекрасно себя чувствует, уверяла, что добралась превосходно, просила не беспокоиться.

«Здесь, в обществе Леди Галадриэль и гватель Келебриан, я чувствую себя спокойней и счастливей, хоть и не перестаю тревожиться о тебе. Мой белый бриллиант, я хочу разделить с тобой радость, которая переполняет меня. Госпожа Галадриэль предсказала, что у нас родится сын, которого ждет великая судьба и великие подвиги! Я назову дитя Эртарион, теперь, когда знаю, что имя его войдет в легенды и что роль его в объединении народов Средиземья будет велика…» – писала она.

По мере чтения им все больше овладевала безотчетная тревога. Забыв об усталости, Трандуил позвал слугу. В полученном им письме не было и намека на возможную опасность или нечто подобное, но у Владыки Эрин-Гален от недоброго предчувствия перехватывало дыхание, а сердце начало стучать в груди как бешеное.

Леди Галадриэль и Леди Келебриан были немало обеспокоены, когда среди ночи сначала к одной, а потом к другой постучался Саэлон, сказав, что слышит из-за двери Тар-Мирионэль, у которой, словно на боевом посту, он проводил ночи без сна, какой-то подозрительный шум.

Войдя в комнаты бывшей подопечной, Галадриэль нашла ее мечущейся на постели. Мирионэль тихо постанывала, стиснув зубы. Тут же поняв в чем дело, Галадриэль отправила дочь за служанками, оставшись подле роженицы.

К рассвету все благополучно завершилось ко всеобщей радости. Родившийся мальчик оказался, как и ожидалось, очень красивым. Оба – мать и сын чувствовали себя хорошо. Первые леди Лориэна ухаживали за ними обоими.

Через несколько дней, когда Мирионэль и ее дитя уже совсем окрепли, она объявила своей опекунше, что желает скорее возвратиться в Эрин-Гален.

– Мне не терпится показать его там всем, моя госпожа, – говорила она, улыбаясь, – Он так прекрасен! – восхищалась королева Зеленолесья, держа на руках завернутого в легкие шелковые пеленки сына.

На эту просьбу Галадриэль скорбно склонила голову, чуть нахмурилась, тихо ответив:

– Да, это неизбежно, езжай, – она вздохнула, – Мне не хочется отпускать тебя, милая, но я не вправе удерживать.

Мирионэль принялась уверять ее, что она и ребенок прекрасно перенесут это двухдневное путешествие, что и беспокоиться здесь не о чем, потому как с ними будут их стражи во главе с Саэлоном, а как только они окажутся в укрепленном замке, она отправит кого-нибудь, чтобы сообщил Галадриэль об их благополучном возвращении.

Венценосная Дева кивала головой, отводя взор. Она молча помогла королеве Зеленолесья уложить вещи, думая о том, как тяжело бывает отпускать дорогих сердцу навстречу их судьбе.

Келебриан просила свою гватель остаться еще на несколько дней, но та настаивала, обещая пригласить их с Галадриэль в скором времени в замок Эрин-Гален.

Промешкав со сборами, вынужденная все время отвлекаться, чтобы накормить или переодеть сына, Мирионэль выехала со свитой поздним утром. Кроме того, они должны были делать многочисленные остановки в пути. Новорожденный принц Зеленолесья нуждался в отдыхе и пище. Мирионэль кормила его сама.

Приблизившись во время одной из таких остановок к королеве, Саэлон с любопытством рассматривал наследника своего господина.

– Сразу видно – ловкий и проворный. Воин будет хороший, – кивая сам себе, говорил Саэлон, заглядывая в темно-голубые глаза ребенка. Его голову покрывали светлые волосы, образуя вокруг головы младенца золотистый ореол. Выражение лица у него было до смешного серьезным и задумчивым, будто он уже мог понимать и обдумывать все, что происходило вокруг.

Эльдар так привыкли к бесконечным войнам, что каждого родившегося мальчика рассматривали как потенциального солдата армии Владыки. Что касалось наследников короля – те виделись им как будущие полководцы, командиры отрядов, выдающиеся меткостью стрелки, умелые бойцы рукопашного боя и метатели кинжалов.

Вечер застал их отряд, когда, уже перейдя границу владений Келеборна, они находились вблизи Амон Ланк. Опасаясь продолжать путь, Саэлон просил свою госпожу остановиться, чтобы заночевать в лесу. Было найдено место для стоянки, разожжен костер, приготовлен ужин. Для Мирионэль и принца Саэлон озаботился соорудить подобие палатки, чтобы они могли спать отдельно от других, никем не тревожимые.

Проснувшись среди ночи от звука знакомого голоса, Мирионэль села на своей лежанке. Пробудившись, она сначала решила, что голос ей приснился, однако вскоре, еще находясь меж сном и явью, она снова услышала: «Мирионэль…» – голос вздыхал, в его звучании слышалось страдание и нетерпение. «Где же ты, моя Красная Луна? Приди же, моя единственная, Каран-Итильде! Я здесь, я рядом, Мирионэль… и ты нужна мне, очень нужна…» – и снова прерывистый вздох. Этот глубокий мужественный голос принадлежал ее Владыке. Это прекрасный Лис звал ее в осанве. Должно быть, он, предупрежденный кем-то из слуг, возвратился в замок, и, не найдя ее, беспокоится.

Тоже забеспокоившись, находясь в плену тревоги за мужа, Мирионэль, взяв на руки тихо спавшего младенца, закуталась в плащ и бесшумно вышла из палатки.

Голос Лиса звал ее, указывая путь, казалось, он сам ведет ее, показывая тропу, по которой нужно идти.

«Иду, иду, моя упавшая звезда…» – как в бреду шептала она в осанве, все убыстряя шаг, двигаясь туда, откуда исходил чарующе прекрасный голос.

«Иди ко мне, скорее, любимая моя! Без тебя ночь непроглядно темна и солнце меркнет, если ты не рядом… Приди же ко мне, Красная Луна, освети своим пламенным, нежным светом мою жизнь…» – призывал голос. Она покорно, в нетерпении скорой встречи, стремилась к нему, взбираясь на холм, восходя по скользким крутым каменным ступеням, ведущим, как оказалось, к большому замку, стоявшему на самой вершине.

«Приди же в мои объятия, Мирионэль!» – голос Трандуила дрогнул, высокие массивные створки казавшихся черными резных дверей парадного входа распахнулись перед ней, и она, прижимая к груди дитя, устремилась ему навстречу, разглядев в глубине, у лестницы, тускло освещенной широкой приемной залы, выложенной черным гранитом и мрамором, его высокую среброволосую фигуру.

Лис стоял прямо, гордо держа голову, на нем был черный бархатный камзол, и волосы светились, отчетливо выделяясь на черном бархате и среди полутемной, мрачной обстановки. Он улыбнулся ей уголками губ, протягивая руки, желая обнять, и Мирионэль, завороженная сиянием его глаз, почти бежала навстречу.

Уже готовая упасть в объятия любимого супруга, шепча ему нежности, говоря об их сыне, его наследнике, и своем счастье, Мирионэль вдруг заметила, что на его протянутых к ней руках нет никаких украшений. Никаких. Даже кольца в форме змейки, которое она подарила ему в день свадьбы и которое он никогда не снимал.

Остановившись, Мирионэль осматривалась по сторонам, убеждаясь, что находится в незнакомом ей месте. Почему он позвал ее сюда в осанве среди ночи? Почему сам не приехал к ним на стоянку? Она недоуменно, щурясь, посмотрела в лицо Трандуила, тот криво ухмылялся, готовый расхохотаться в любой момент.

– Добро пожаловать в мой новый дом, – произнес он приятным, но совершенно чужим голосом, в котором сквозил едва уловимый акцент.

====== Продолжение пути ======

Комментарий к Продолжение пути Аранрут*, Рингил*, Гламдринг*

Aran ruth (синд.) – Гнев Короля (меч Тингола)

Rin gil (синд.) – Холодная звезда (меч Финголфина)

Glam dring (синд.) – Молотящий орков (меч Тургона)

Развернувшись, Мирионэль, вне себя от ужаса и не понимая до конца, где она и кто этот некромант, что заманил ее сюда, побежала со всех ног к выходу из замка, к распахнутым дверным створкам парадного входа. Боясь не столько за себя, сколько за ребенка, и сознавая свою уязвимость перед той силой, что обманом и чарами заманила ее в эти мрачные чертоги, она обмирала от ужаса: дыхание перехватывало, кровь стучала в висках, сердце трепетало в груди.

Когда Владычица Эрин-Гален уже достигла выхода, массивные черные двери со страшным грохотом захлопнулись перед ее носом. Ребенок на ее руках закричал, испугавшись громкого звука. Прижавшись спиной к плотно закрытым дверям, Мирионэль крепко прижимала к груди сына.

Жалкая в своей беззащитности, она прерывисто дышала, слыша плачь ребенка, сама готовая расплакаться от сознания безнадежности своего положения. Как же получилось, что они оказались здесь? Как теперь спасти его? Ведь никто не знает, где она, сейчас глубокая ночь, и никто, ни одна живая душа, сейчас не поможет им.

Тем временем, он приближался к ней. Прекрасный и ужасный одновременно в своей красоте Враг. Никогда красота ее мужа не выглядела такой искаженно-демонической, какой она виделась ей сейчас.

– Как интересно, – произнес он, обратив внимание на плачущее дитя, – ребенок… И я вижу его даже раньше, чем сын Орофера… Мне под силу не только роль мужа, но и роль отца, – рассмеялся он.

Мирионэль старалась не смотреть на него.

– Боишься меня? – спросил враг серьезным тоном.

– Да, боюсь, – отвечала Мирионэль, – Будь я одна, ты бы не был мне страшен.

– Неужели? – ехидно спросил двойник ее мужа, заглядывая своими вдруг загоревшимися ярко-желтым глазами в глаза своей жертве.

– Я боюсь, – дрожа от страха, сказала Мирионэль, – что ты причинишь вред ребенку, а я не смогу тебе в этом помешать, – она внимательно следила за каждым движением врага, пытаясь перебороть страх. Тепло от тельца сына, его плач, раздававшийся громко в этих стенах, не давали страху поглотить ее душу целиком.

– Я кажусь тебе таким жестоким? – промурлыкал ласковым голосом ее пленитель.

– Отпусти меня, – отвечала она.

Он грустно улыбнулся, опустив взор, и покачал головой.

Проведя в пути, почти без остановок и без сна три дня, к вечеру четвертого Трандуил достиг Рованиона. Своих воинов он оставил под командованием Амрота, на которого полагался целиком и полностью. Сам же Владыка Зеленолесья, объятый терзавшими его мрачными предчувствиями, отправился в свои владения почти незамедлительно после получения письма от Мирионэль, доставленного из Лотлориэна.

Он гадал, где может быть Мирионэль – все еще во владениях Серебряного Лорда или же успела возвратиться домой?

Решив сначала отправиться в замок, Трандуил направил коня по знакомой тропе, что пролегала близ холма Амон Ланк, проезжая мимо которого он часто останавливался, чтобы с его вершины обозреть Великий лес. Сейчас у Владыки Зеленолесья не было времени задерживаться, чтобы смотреть на окрестные деревья и любоваться пиками Мглистых Гор. Не было времени даже, чтобы останавливаться на стоянку. Все нарастающая тревога не давала уснуть, держа сознание в постоянном напряжении. С наступлением ночи Трандуил не остановил коня, ему хотелось как можно скорее оказаться в замке. Скачка отвлекала от навязчивых мыслей. Он хорошо видел в темноте, не нуждаясь в факельном свете, а, кроме того, помнил эту дорогу.

Проезжая уже за полночь мимо холма Амон Ланк, он заметил, обратив взор к его вершине, мерцающий там желтый свет.

Словно подталкиваемый каким-то неясным предчувствием, он повернул коня в направлении холма, но тот всхрапывал, стриг ушами, норовя встать на дыбы, спотыкаясь. Там, на вершине, было что-то, что пугало животное, привычное к орочьей вони, крикам и прочим шумам, слышным во время сражения. Сейчас конь был напуган, дрожа всей кожей. Трандуил спешился, привязал лошадь к ветке невысокого молодого клена, что рос у подножия холма, и стал подниматься на вершину.

С самого начала его расчет был безошибочен, но Артано и не думал, что он будет таким точным. Она пришла, принеся с собой ребенка. Он, правда, рассчитывал выудить у нее из сознания сведения о трех кольцах эльдар, сделанных Келебримбором, но разум полукровки был закрыт наглухо. Когда она пришла, Артано предстал ей в облике того, кто был наиболее любезен сердцу этой дряни. Если Артано не мог читать в ее разуме, то уж путь к сердцу ему был открыт. Она пришла, прибежала на его зов.

– Ты скажешь мне, где кольца эльдар, что сделаны Лордом Эрегиона?

– Нет.

– Тебе известно, у кого сейчас находится Кольцо, которое у меня отняли во время битвы под стенами ворот в мои владения?

– Нет.

– Ты назовешь мне имя того, кто знает, у кого мое Кольцо?

– Нет.

– Ты лжешь. Ты знаешь ответы на все вопросы, которые я задал и ты дашь ответы на них, иначе я превращу в пепел тебя и комок плоти, который своим плачем оскорбляет мой слух. Отвечай!

– Ты убьешь нас в любом случае.

– А ты, похоже, хочешь помучиться перед смертью… Или увидеть предсмертные страдания этого создания. Это легко устроить…

Было похоже, что холм начали не так давно обживать. Трандуил заметил, что уже кое-где были выкопаны углубления, напоминавшие те, что делаются при закладке здания. В стороне лежали, плотно прилегая друг к другу, длинные массивные каменные плиты будущего фундамента.

Посреди холма горел огонь небольшого костра, у которого одиноко сидела темная фигура. Почти сразу же, как он показался на вершине, эта фигура отделилась от своей стоянки и двинулась к нему навстречу, шелестя сапогами по низкой траве и поблескивая в темноте самоцветами на поясе и наручах. Трандуил вглядывался в неизвестного, смутно понимая, что он уже видел и не единожды шедшего к нему бодрой походкой воина. Но вот он остановился в тридцати шагах, одергивая резким и точным движением иссиня-черный бархат плаща.

Перед ним, отлично различимый среди пустынного ночного пейзажа, стоял среброволосый высокий воин в похожих на его собственные мифриловых латах. Воин держал в руках длинный и тяжелый на вид меч.

– А вот и ты, – не то скалясь, не то улыбаясь, сказал он и сделал несколько шагов вперед.

Трандуил обнажил мечи, приготовившись к нападению.

– Ты опоздал, – продолжал незнакомец.

В тот миг Трандуил ясно различил его черты. На него, безумно ухмыляясь, смотрел он сам. Сердце пропустило удар, мороз прошел по коже, дыхание перехватило. Трандуил стоял, не двигаясь с места, перед все приближавшимся к нему врагом.

– Ну что же ты? – весело спросил тот, – Не противником моим тебе быть, а верным соратником, прекрасный сын Орофера. Я бы укутал тебя в роскошные меха, в золотую парчу и атлас, расшитый самыми редкими самоцветами, рубинами и алмазами, сияние которых напоминает сияние твоих глаз. Ты бы спал на мягчайших пуховых подушках, на шелке, гладком, безупречном и мерцающем, что твоя нежная кожа. Твоим оружием были бы самые прославленные мечи прошлого – Аранрут, Рингил, Гламдринг, а украшениям твоим из белого золота, жемчуга и бриллиантов позавидовали бы все не только здесь, но и за морем. Дай мне руку, сын Орофера, войди со мной в мои чертоги… – с этими словами, он протянул правую руку в направлении Трандуила, что стоял как вкопанный, завороженный его речью.

Вокруг них словно бы из ночного воздуха возникли очертания высоких черных замковых стен и причудливых башен, увенчанных шпилями.

– Нет! Никогда, Враг! – вскричал Трандуил, отшатнувшись, мотая головой, стряхивая с себя наваждение, – Твое коварство не властно надо мной! – выставив перед собой свои мечи, он сделал шаг вперед.

– Тогда нападай на меня, глупец! Вперед! – злобно зарычал ему в лицо Враг, – И знай, что я только что отправил твою жену в чертоги Намо! – он демонстративно стряхнул все еще свежую кровь с меча, взмахнув им, будто тот был легче пушинки.

Услышав эти слова, Трандуил почувствовал, что грудь у него сейчас разорвет от боли, пронзившей сердце. Не помня себя, он бросился на Врага, стараясь поразить того в незащищенные латами места – шею, сгиб правого локтя и чуть ниже талии, там где заканчивался панцирь.

Ненавистный издал приглушенный крик боли, но тут же перешел в атаку, и Трандуил, получив ответный сокрушительный удар, заставивший его отлететь от противника на несколько шагов, чуть не упал к ногам Темного майа.

Едва удержавшись на ногах, Трандуил, тяжело дыша, ждал, когда он нанесет следующий удар, обещавший быть последним для него на этой земле. Ороферион смутно почувствовал, что у него глубоко рассечено правое плечо почти у основания шеи, что лишало его возможности использования правой руки. Только Трандуил в эти мгновения не был в состоянии думать о своих ранах. Боль, которую он чувствовал, была не в плече. Он согнулся, ожидая скорого разящего удара. Враг медлил. Он чего-то ждал. И вот, слабый солнечный свет озарил сначала редкие кустарники на краю вершины холма, потом затухавший вдалеке костер.

Вдруг откуда-то из-за его спины послышался топот копыт многих лошадей и звук боевого рога, призывавший к атаке. Приподняв голову из последних сил и успев увидеть перед собой конный отряд во главе с Саэлоном, оставленный им в Эрин-Гален для охраны Мирионэль, Трандуил, пошатываясь, сделал несколько шагов в направлении всадников и рухнул на изрытую копытами, истоптанную подошвами сапог бесплодную твердую землю.

Он пришел в себя, не сразу поняв, где находится. Как сквозь слои перин или подушку, он слышал чей-то голос, будто бы ему знакомый. Стараясь вспомнить, кому принадлежит этот голос, и понять, о чем он говорит, Трандуил то щурился, то широко раскрывал глаза:

– Араннин, браннон Тэран-Дуиль, вот так, вот так, еще глоток, хорошо… – говорил голос.

Почувствовав во рту вкус какого-то настоя из трав, Трандуил сначала ненадолго прикрыл глаза, а когда вновь открыл их, узнал склонявшегося над ним Саэлона.

– Молчите, молчите сейчас, браннон, – остановил его жестом оруженосец, – Вам нельзя еще разговаривать. Еще пара дней, дайте срок, и станете лучше прежнего. А сейчас пейте, набирайтесь сил и спите.