Текст книги "Мы больше не проснемся (СИ)"
Автор книги: Arvey
сообщить о нарушении
Текущая страница: 8 (всего у книги 75 страниц)
Мужчина задохнулся словами, но судорожно продолжал говорить:
– Он был практически разрушен. Я стоял перед развалинами вашего дома и уже ничего не мог сделать. Понимаешь? Я опоздал… Я… Держал маленького плачущего ребенка над телом его мертвой матери, – он смотрел на свои трясущиеся руки, будто и сейчас продолжал держать маленького Гарри. – Джеймс был внизу, под обломками. Мой лучший друг лежал под грудой камней, навсегда мертвый. Навсегда. Ты… Очень сильно плакал. Я не мог оставаться там долго, а вдруг за тобой вернутся? Выбежал на улицу, а там уже был ваш лесничий. Бледный, сам плачет, ты плачешь, да и я… кажется, плакал. Мне пришлось тебя отдать, он что-то упомянул про Дамблдора. А он смог бы тебя защитить, позаботиться… Ведь в моих мыслях была лишь месть. Месть и сумасшедшие горе, которое распаляло мою ненависть. И я просто ушел. В ту ночь я потерял абсолютно все. Моих друзей, свое честное имя, свободу и надежду. Один в кромешной тьме, в которую собственноручно и загнал себя. Сириус Блэк, виновный в смерти лучшего друга и самой доброй женщины, которую я когда-либо знал. Сириус Блэк, предатель своего рода, по вине которого несчастный ребенок вот уже двенадцать лет живет в семье, которая его ненавидит. Я пойму, если ты убьешь меня. Я заслужил смерти.
Блэк прикрыл глаза, а его руки безвольно повисли вдоль тела, ударившись пальцами о каменный пол пещеры.
Гарри мало соображал, что делает. Он лишь помнил, как на негнущихся ногах подошел к мужчине и положил обе руки тому на плечи, борясь с надрывным плачем и бешено стучащим сердцем. Странное дело – очки на нем, но перед глазами все расплывается, словно мир погрузился в воду. В его бесконечно льющиеся слезы.
Гарри упал на колени рядом с мужчиной, а простое прикосновение к плечам переросло в судорожную хватку, словно мальчик боялся утонуть, захлебнуться и упасть вниз, к той же тьме осознания правды. Она обрушилась на него разрушающим потоком, который было невозможно спрятать. Где-то на грани сознания он слышал, как трещат камни, раскалываясь от магического выброса.
Бесконечно долгих пятнадцать минут они просидели в таком положении, не смея шевельнуться и сказать хотя бы слово. Боясь, что любое неосторожное действие может спугнуть внезапного спутника их горя. Они оба нуждались друг в друге, прямо сейчас – разделяя чувства на две равные части.
Гарри с трудом успокоился и поднял глаза на Блэка, который смотрел на него одновременно робко и… с надеждой?
– Прости меня. За то, что никогда тебя не знал. Никогда не пытался узнать. Прости меня, Сириус, – он мотнул головой, не позволяя себе вновь расплакаться. – Ты ни в чем не виноват. Ты же… хотел как лучше, верно? Думал, что это… спасет моих маму и папу. Пожалуйста, не осуждай себя, пожалуйста, пожалуйста.
– Гарри… – мужчина вздохнул. – Ты слишком добр ко мне.
– Ты ни в чем не виноват, – яростно зашептал мальчик, сильнее сжав тощие плечи бывшего заключенного. – Кроме того, что ты не сбежал из этой поганой тюрьмы раньше!
К Гарри возвращалась способность нормально мыслить, но сердце продолжало раздирать от боли. Нет, он не помнил своих родителей и не мог в полной мере прочувствовать эту боль потери, но он видел перед собой сломленного под гнетом горя мужчину. Завышенное чувство справедливости гриффиндорца было сильно ранено от правды. От ужасной правды.
Лучшего друга его родителей предали. Его маму и папу предали!
Ни о чем более жутком и неправильном он и помыслить не мог. Нет ничего страшнее разбитого сердца.
А у Сириуса оно было изранено на мелкие-мелкие осколки, которые до сих пор продолжают кровоточить.
– Кто он? Кто был Хранителем Тайны? – все мысли переключились на незнакомца, несомненно, дружившего с его семьей. Отдавшего их врагу.
– Я не могу сказать тебе, прости. Все что угодно, но только не это. Я не подвергну тебя опасности. Никогда. Только не еще один Поттер, – твердо сказал Блэк, а в серых глазах сверкнула доселе невиданная Гарри сталь. – Я поклялся убить предателя и я это сделаю. Ради этого я и сбежал из Азкабана.
Гарри вздохнул и – неожиданно для себя – сдался. Он доверился словам мужчины.
– И что теперь будет?
– Не знаю, Гарри, – Сириус отвернулся в сторону выхода из пещеры и некоторое время молчал. – Кто этот мальчик, что кинулся тебя защищать? Он очень смелый. И раскусил во мне человека.
– Наверное, дело в том, что он легиллимент, – признался Гарри, поежившись. Придется лгать, и лгать правдоподобно.
«Мерлин милосердный… Как сказать ему, что я привязался к человеку, который в будущем убьет моих родителей? Как мне быть? Что делать? Я отвратителен»
– Его зовут Марволо. Мы решили позавтракать у озера, в Большом Зале было слишком шумно.
– Легилимент? В его-то возрасте? – лицо пленника вытянулось, заостряя и без того выпирающие скулы. – Видимо, он очень-очень сильный волшебник. Повезло тебе с друзьями.
Гарри дернулся и вымучил из себя улыбку. Сириус тут же улыбнулся в ответ:
– А вот я, когда был студентом Хогвартса, обожал шумные компании. Как-нибудь я тебе расскажу о былых деньках, ведь мы с Джеймсом, ох, как любили пошалить.
Гарри встрепенулся и приготовился слушать, но Блэк уже поднялся на ноги и неуверенно протянул руку Гарри, словно боясь, что тот в испуге отпрянет. Но мальчик с удовольствием принял помощь, ухватившись за теплую широкую ладонь Блэка.
Они подняли волшебные палочки и двинулись к выходу.
– Расскажу потом. Тебе нужно возвращаться, пока твой друг не взбудоражил школьных стражей. Уже темнеет.
– А откуда у тебя палочка?
– Выкрал, будучи очень непослушным псом, – фыркнул мужчина и зажмурился, когда они выбрались к белому дневному свету. Все небо заслоняли зимние тучи, но солнечный свет был довольно ярок после долгого пребывания в пещере.
– Так мы еще увидимся? Когда? Где? – Гарри вцепился в руку Блэка, не собираясь того просто так отпускать. У него столько вопросов!
– Не волнуйся, – кажется, Блэка тронуло его беспокойство, он продолжал несмело улыбаться, все еще не веря своему счастью. Счастью, что Гарри его принял. Выслушал его исповедь, ведь только он, сын Поттеров, последний из Поттеров, мог отпустить его вину. – Не хочешь завтра, после обеда? Скажи, если тебе неудобно, я…
– Нет! – мгновенно воскликнул мальчик, сшугнув стайку возмущенно крикнувших птиц. – На том же самом месте, у озера, идет? В семь часов вечера.
– Договорились, – они прогулочным шагом направились куда-то вглубь леса. Гарри этих мест не знал и доверился уверенному виду спутника, который целенаправленно вел его все дальше.
Это был самый необычный и переломный момент за все его тринадцать лет.
========== Глава 8. ==========
Они распрощались у озера.
Гарри с удовольствием пожал протянутую руку и пообещал все-таки принести с собой побольше вкусной еды. Сириус обернулся собакой и умчался обратно в чащу.
Гриффиндорец побрел вдоль озера к знакомому дереву, механически переставляя ноги от переполнявшей его сердце печали.
Откуда он мог знать? Что есть еще кто-то, помимо родителей, кому он был очень дорог? И как невиновного человека смогли посадить в тюрьму? Хагрид говорил, что страшнее места на свете не сыскать. А Блэк провел там двенадцать лет, наполненный отчаянием и раскаянием. Мальчик всегда сопереживал другим людям, практически ощущая их эмоции на собственной шкуре. Ему было немного легче, когда рассказали, что его родителей убил злой волшебник. Ведь все его детство его не покидали мысли о том, что Гарри попросту бросили. Он стыдился своего облегчения, считал себя отвратительным сыном. Он ведь совсем не знал их. Даже не любил. Но они все равно оставались его мертвыми родителями. И мальчик безумно скучал по зеркалу Еиналеж, тосковал по не прожитым с ними дням, завидовал счастливым детям.
Гарри не знал другой жизни, поэтому предаваться этим чувствам долго не мог. Ведь была волшебная школа, Рон и Гермиона, Дамблдор, магия, Хагрид, квиддич, а теперь еще и новая заманчивая для него загадка – Реддл.
Впрочем, к этому списку Гарри сразу же приписал и Сириуса Блэка, который мало того, что пытался спасти его родителей и был с ними дружен с самой школы, так еще и рассказал о его семье больше, чем кто-либо в жизни мальчика. У них была кошка, он уже в детстве катался на метле, мама любила ворчать на папу, а они с Сириусом, похоже, были такими же отчаянными сорви-головами, что и братья Рона. Блэк мог подарить ему те мгновения жизни, которых мальчик уже не помнил. Рассказать о родителях, которых он так и не узнал.
Незаметно для себя он дошел до нужного места и безвольно сел у корней, застывшим взглядом наблюдая за редкими волнами холодного осеннего озера.
«Это невероятно. Просто невероятно. Когда-то, давным-давно я мечтал встретить родственника, который забрал бы меня от Дурслей. Постоянная невозможная мечта. Я забыл о ней, когда пришел Хагрид. Когда увез меня оттуда, подарил мне немного помятый торт. Забыл, а получил гораздо большее. Друзей, друга семьи, самую интересную жизнь на свете… Слова Сириуса ранили меня. Это так больно, так грустно и так обидно!»
Гарри почувствовал ком в горле и больше не смог сдерживать рвущиеся наружу рыдания. Он поджал колени к груди, обняв их руками, и уткнулся в них мокрым от слез лицом. Грудная клетка судорожно сокращалась, выталкивая новые рыдания, которые перекликались с колотившей его дрожью от холода и переживаний.
«Нужно просто перестать об этом думать. Мне еще возвращаться в школу, если Реддл не вернется сюда, а вся физиономия будет красная и опухшая. Куда это годится? Я уже не маленький, в самом деле…»
Гарри резко вскинул голову и принялся яростно тереть глаза. Затем расслабленно вытянул ноги и лег спиной на торчащие снаружи корни. Он перевел взгляд на затянутое облаками белое небо и глубоко вздохнул, пряча руки в длинные рукава и подавляя судорожные вздохи – остаток истеричных рыданий.
Может быть, будь сейчас с ним хоть кто-нибудь, ничего бы не случилось.
Он вновь видел ту поляну в лесу. Он видел этот сон уже несколько раз.
Гарри улыбался, вдыхая легкий запах вереска и свежести ночного воздуха. Он проделывал это уже бесконечное множество раз. И он уже предвкушал радость встречи.
Мальчик медленно брел по поляне, его ноги по колено утопали в душистой траве, а полы мантии срывали лепестки с цветов, когда он проскальзывал мимо них. Над головой бездонная чернота небес, без единой звезды, а вокруг всегда теплая летняя ночь, без единого намека на непогоду. Вот, он доходит до середины поляны и оборачивается: с противоположного конца, откуда он пришел, должны появиться гости. Они всегда приходили, дарили облегчение от боли, которая не покидала мальчика даже во сне, когда он не встречался с Реддлом. И правда – спустя несколько секунд меж листьев заструилось неземное свечение. Свет переливался от серебристого к бледно-золотому, все ярче и ярче. И, наконец, на поляну ступили три единорога. Семья.
Самый крупный, отец семейства, величественно шествовал мимо Гарри, нисколечко его не боясь, но даже не обращая на застывшего в восхищении мальчика внимания. Совсем неслышно за ним ступала самка, которая была более изящной, а ее рог более тонким. Она всегда оборачивала к нему свою голову и смотрела печальными лошадиными глазами, в которых плескалась совсем не лошадиная мудрость. Она вздыхала и двигалась дальше. Вслед за ней семенил золотистый единорожек. Он был совсем нескладный, пугливый и неуклюжий. Тонкие ножки пошатывались, а уши то и дело смешно встряхивались. Совсем еще ребенок.
Он всегда подходил к Гарри и осторожно касался теплой мордой его расслабленной ладони. Мальчик не решался гладить такое волшебное и нежное создание, боясь, что сон навсегда исчезнет.
И сейчас, он грустно смотрел вслед уходящим созданиям, которые даже не приминали копытами траву. Вслед за ними расцветали новые темно-синие цветы, невиданные своей красотой тем, кто не встречался с единорогами. Жеребенок обернулся у самой кромки леса и жалобно посмотрел на Гарри, словно пытался что-то ему сказать. Он переливисто заржал, и Гарри сделал шаг в его сторону.
Сквозь сон Гарри почувствовал прикосновения, и поляна начала пропадать. Тепло уступило место обжигающему холоду, а тело оказалось совсем занемевшим и затекшим от долгого сидения на земле. Сами прикосновения он ощущал не кожей, а магией. Знакомые всполохи полупрозрачного белого света внесли ясность в сознание.
Мысли брели лениво и медленно, а спать хотелось нестерпимо. Гарри уже закрыл было глаза, как его еще более настойчиво затрясли, окликая.
– Гарри! Черт, не смей засыпать!
Он вновь чувствовал прикосновения, но на этот раз полилось тепло.
«Согревающие чары» – догадался мальчик, улыбнувшись приятным ощущениям от отступившего холода и прилившего к нему магического удовольствия – Реддл продолжал осматривать мальчика, порхая руками буквально везде, ища повреждения.
– Энервейт! – в голосе слышался испуг.
Сознание Гарри будто выбросило на поверхность, заставив распахнуть глаза и вздрогнуть, как от пощечины.
Было уже темно.
Перед ним на коленях сидел Реддл и встревоженно вглядывался в зеленые глаза гриффиндорца, стараясь узнать, в каком состоянии мальчик.
– Том? Что происходит? Я что, заснул? – голос был сиплым и очень тихим, а губы едва-едва шевелились. Гарри попытался оглядеться, но ему помешала теплая ладонь, которая легла на щеку. Было уже очень темно.
Другая переместилась на плечо мальчика. Реддл заставил его вновь поднять на себя взгляд и заговорил странным, тихим голосом:
– Не знаю. Я обыскал лес вокруг озера, но так тебя и не нашел. Когда Блэк похитил тебя, я сразу же ринулся следом, но быстро потерял его из виду. Пожалуйста, прости меня, не усмотрел… – его пальцы сжались на плече, из-за чего Гарри покрылся мурашками, – Что он сделал с тобой? Почему ты тут лежишь? Пожалуйста, поговори со мной.
Мальчика тронула его забота, но что сказать он и не знал. Правду? А поверят ли ему?
Но пока Реддл не начал злиться, нужно попытаться.
– Ничего, честное слово, – Гарри улыбнулся кончиками губ, чувствуя невероятно горячую ладонь парня, от которой словно шла мощная волна силы, подпитывая Гарри и возвращая силы. Он осознал, что заснул в минусовую погоду в легкой мантии и очень сильно замерз. Из-за сильного магического выброса в пещере и полного расстройства чувств, магия с трудом защищала тело. Чары тепла не помогали ему, а лишь создавали видимость хорошего самочувствия, отвлекали разум от неприятных ощущений. Поэтому Реддл не отнимал руку, вдобавок сместив вторую ладонь с плеча на шею гриффиндорца. Со стороны жест казался достаточно личным, но на деле это было совсем не так. Том почувствовал, что его магия излечивает тело Гарри, возвращая жизнь. Он был взволнован и напряжен, хотя чувство облегчения едва не лишило парня рассудка, когда он понял, что Поттер еще жив. Что бледность его кожи – лишь сильное переохлаждение, а закрытые глаза – не смерть, а сон. Но уже вынужденный – магия не позволяла своему носителю двигаться, она перемещала все свои силы на поддержание жизни.
Реддл с тревогой смотрел на улыбавшегося мальчика, подумав, что тому повредили мозг.
– Твоя магия ослабла бороться с холодом. Я немного подпитаю ее, и мы немедленно отправимся в больничное крыло. Ну почему ты такой тощий?! Будь ты хоть немного поплотнее, было бы легче! Как ты тут оказался? Он тебя отпустил?
Гарри слабо мотнул головой. Все мышцы, казалось, окаменели.
«В самом деле, чего он прикопался? Я практически засыпаю, он может и подождать. Видит же, ничего со мной не сделали.»
– Гарри! – мальчик почувствовал легкий шлепок по щеке и недовольно нахмурился, вновь открыв глаза. – Если ты сейчас заснешь, то я не вытащу тебя. Пожалуйста, продолжай говорить.
Таким встревоженным Гарри его еще никогда не видел.
– Что, Реддл, боишься, что на тебя спихнут смерть Гарри Поттера? – усмехнулся мальчик, стараясь разрядить обстановку, ибо видеть слизеринца в таком состоянии… Это было неестественно. Может, это продолжение сна?
– Не говори ерунды. Ты не умрешь. По крайней мере – не сейчас.
– Что ты делаешь? Я ведь себя прекрасно чувствую. Может, просто пойдем в школу?
– А ты можешь пошевелить руками и ногами?
Гарри с ужасом понял, что нет. Совсем не может. Ему тепло, но тела он все еще не чувствует.
– Я наложил на тебя чары. Тебе не больно, и ты не можешь почувствовать повреждения. Может показаться, что с тобой все в порядке, но это не так. Твоя магическая сущность ослабла, защищая тело от смерти. Мерлин тебя побери, ты чуть не умер от переохлаждения!
– Ни дня без приключений, – обреченно ответил парень, вспомнив слова профессора зелий. – И что мне делать?
– Нам, – Реддл начал успокаиваться, видя, что мальчик не собирается засыпать, а восстанавливает силы и проявляет интерес – верный признак того, что он выкарабкается. Вообще-то, Укрывающие чары очень опасны. Бывали случаи, что человек умирал, чувствуя себя вполне здоровым. Мог прогулочным шагом пересечь улицу с пулей в голове, не чувствуя боли и приближающейся гибели. Это еще опасно тем, что окружающие люди так же не видят истинное состояние больного. Этот маневр раньше использовали в битвах, в опасных для жизни ситуациях, в больнице, где облегчали страдания неизлечимо больным пациентам. – Я восстановлю тебе немного сил, которые смогут сохранить тебе жизнь, пока мы будем идти в Хогвартс. Там тебя быстро вылечат, а я… Совершенно не знаю, как лечить обморожение и переохлаждение.
Том выглядел подавленным.
«Нет, он жив, все хорошо. Я не знаю, сработает ли наша связь, ведь она добьет его, если я ошибся. Ни за что не скажу ему об этом, ведь это только напугает. Я и сам напуган… Блэк. Если с Гарри что-нибудь случится, я самолично его убью. Заснуть прямо на улице! Лежал он тут долго, по его виду. Был едва жив, но я успел. Что с его магией? Почему он так ослаб? Что Блэк с ним делал?! Мерлин, вернись я сюда пораньше, то не стал бы испытывать теоретическую магию, которая никогда в жизни не применялась удачно! Гарри Поттер – бесконечный клубок невезения. Я не встречал еще человека с большим потенциалом к несчастьям»
– Все хорошо, – Гарри вновь улыбнулся, поддерживая Тома и чувствуя благодарность. – Я глупый, знаю. Советую тебе меня отругать, когда меня вылечат, потому что я совсем забыл про все. Взял и уснул на этом месте.
Реддл согласно кивнул, мысленно одобрив стремление мальчика к благополучному исходу. Он сам принял спокойное выражение лица, решительное даже.
– С чего бы мне потом начать? Отстегать тебя ремнем? Поставить на целый день в угол? Тебе не семь лет, чтобы так себя вести. А если бы меня не было? Если бы я не вернулся к озеру и пошел обыскивать замок?
– Ну, наверное, я бы пошел за единорогом.
– Что?
– Не важно. Почему ты не позвал никого из учителей?
– Шутить изволишь? – Реддл рассердился недалекости мальчика. – Да помедли я хоть несколько секунд – было бы поздно, и никакая перекачка магии бы не…
– Что? – Гарри вспомнил события прошлых дней. – Ты же сказал, что магия вообще не совместима! Я не хочу становиться сквибом, лучше умереть! Ай! Чего ты щиплешься?
– Чтобы больше я подобного не слышал, – процедил Реддл, еще больше раздражаясь. Теперь, когда волнение и страх прошли, он вновь чувствовал сильную злость на свою слабость к странному Поттеру. – Если будет надо, и сквибом станешь, но живым. А вообще, советую тебе доверять моему уму.
– Так что там с магией? Стало быть, ты ошибся?
– Ничего я не ошибся, – высокомерно ответил Том. – Много ты видел людей, у которых прикосновения заканчиваются магическим выбросом? Много ты встречал людей, на которых твоя магия откликается и взывает?
– Постой, ты хочешь сказать, что у нас абсолютно совместимая магия? – Гарри выпучил глаза, ничего не понимая. Отчего же тогда Квирелл шарахался от боли?
– Возможно. Если в течение нескольких минут ты не умрешь, значит, совместимая.
– Утешил.
– Гарри, – уже более мягко ответил Реддл, поглаживая щеку и шею подушечками больших пальцев. – Все будет хорошо. Нет, сначала я устрою тебе взбучку, но потом все будет хорошо.
Мальчик тут же разомлел от приятных ощущений, а сердце ускорило темп.
– Что с тобой? Тебе больно? Плохо? – видимо, слизеринец ощутил, как пульс на шее участился.
– Нет.
Гарри вспыхнул до самых ушей, отчаянно желая отстраниться или вообще сбежать.
– Говори конкретнее, Поттер, магия стала вредить? Что ты чувствуешь?
– Вообще-то мне приятно, – Гарри отвел глаза, а обе руки стали опалять кожу еще сильнее, занимая практически все пространство мыслей Гарри.
Это было странно. Непривычно и странно. Было очень жарко, очень неловко и очень-очень приятно.
Лицо Реддла находилось слишком близко, а руки просто до неприличия еще ближе. Слизеринец от удивления приподнял брови, но поглаживать щеку и шею не перестал. Он чувствовал точно такое же удовольствие и размеренную радость, только он совершенно не смущался подобной близости, считая ее чем-то само собой разумеющимся.
– Ну конечно, – глаза Тома расширились. – Эмоции. Это может помочь.
– О чем ты?
– Гарри, скажи, ты доверяешь мне сейчас? Я хочу попробовать кое-что. Это поможет быстрее завершить процесс восстановления. Чем быстрее, тем лучше – ведь ты все еще мерзнешь.
– Если это поможет, то я только за, – Гарри согласно кивнул, а слизеринец придвинулся ближе, следя за тем, чтобы контакт его рук с кожей Гарри не разорвался. – Что ты за…
От неожиданности мальчик замолчал и зажмурился – Том приблизил свое лицо к нему вплотную.
«Что он делает?! Неужели нельзя сделать ситуацию хоть немного менее смущающей!»
То, что произошло дальше, выбило из мальчика весь дух вместе с мыслями.
Гарри почувствовал прикосновение чужих губ. Это было настолько ярко и неожиданно, что он дернулся. Они были мягкими и очень теплыми. Слизеринец даже не целовал его – он водил губами по губам Гарри, осторожно, едва их касаясь.
«Щекотно. Никогда бы не подумал, что от простого прикосновения можно получить столько удовольствия. Мерлин, от прикосновения парня к своим губам! Интересно, а если я его поцелую?»
Гарри тут же исполнил это заманчивое предложение взбудораженного разума и слегка подался вперед, уже вплотную прижавшись губами ко рту Реддла. От этого действия внутри разлилось что-то невыносимо горячее, переполняя его до краев.
Слизеринец подавил дрожь возбуждения. Ему безумно нравились их действия, они отзывались и в магии, и в теле. Парень притянул мальчика ближе, надавив на шею. Он втянул в рот нижнюю губу Гарри и почувствовал его прерывистый вздох.
Это было восхитительно, но Том оторвался от такого неожиданно приятного занятия, приводя мысли в порядок: восстановление завершено, и нужно было прекращать, иначе магия перенасытит мальчика.
– Пора в замок, – шепнул он Гарри, который все еще сидел с закрытыми глазами и чуть приоткрытым ртом, что так манил Реддла продолжить. Это желание было столь же невыносимо, сколько сильным было намерение спасти мальчика.
Теперь его магия была в Гарри, она поможет продержаться мальчику какое-то время, но нужно спешить: она вся уходит только на поддержку жизни, а не на лечение.
– Давай же. Сможешь встать? – не дожидаясь ответа, слизеринец осторожно поднял Гарри на ноги, но не отпустил, опасаясь, как бы тот опять не завалился на землю. – Гарри, как ты себя чувствуешь?
Поттер с любопытством прислушался к себе, но не заметил ничего подозрительного, за исключением сильнейшего смущения и счастья. Для умирающего ему было слишком хорошо. Тело слушалось, а ощущения были словно после долгого сна – тело заполняла нега и чудовищно много не выпущенных сил. Хотелось бегать, кричать, выпускать энергию, в конце концов. Ее было слишком много!
– Все в порядке, идем. Только… Не говори никому о том псе. Пока не говори. Это очень важно.
– Как только ты поправишься, немедленно потребую объяснений.
– Идет.
Он старался не смотреть в лицо парня, зная, что обязательно начнет краснеть и еще больше смущаться. Реддл тактично не напоминал о поцелуе, пока они быстро шли в замок, но зорко следил за состоянием своего спутника – и физическим, и эмоциональным, и магическим. По идее, нужно провести полную диагностику, но волшебная палочка может резонировать с его магией – мальчика срочно нужно показать колдомедику.
Мимо дементоров они почти бежали – эти существа могли навредить умирающему.
Со стороны они смотрелись странно – Гарри старался принять невозмутимый вид, со своими растрепанными волосами, посиневшими губами и практически белой кожей. Ноги иногда сами по себе подгибались, постепенно переставая слушаться, поэтому Реддл каждый раз его удерживал от встречи с полом, перекинув руку мальчика себе за плечо и обнимая одной рукой за талию. На губах слизеринца застыла нервная усмешка, за которой прятался все возрастающий страх – магии в Гарри было еще очень много, но большая часть тратилась на движение, мысли и чистое сознание. Тело начинало сдавать.
Да, большинство студентов думало, что Гарри попросту пьян, поэтому показывало пальцами, иногда смеясь и комментируя.
Не обращая на учеников внимания, Том быстро направился в медицинское крыло, едва не волоком таща Гарри. Уже перед самым входом он безжизненно повис на его руках, а Реддл пинком распахнул дверь, бегом затаскивая мальчика внутрь.
Появившаяся колдомедик уже хотела было возмутиться шумом и грубым поведением, но, увидев бессознательного Поттера на руках у юного Волдеморта, кинулась помогать перетаскивать пострадавшего на свободную койку. Свой страх перед Томом Реддлом она запрятала в самую глубь. Сейчас она прежде всего целитель, чем воин или испуганная женщина.
Она сразу же уловила присутствие чужой магии в третьекурснике, которая и поддерживала жизнь.
– Говори коротко и быстро.
– Несколько часов сна на открытом воздухе, переохлаждение. Я перенаправил в него свой магический поток, и это помогло замедлить процесс смерти.
Колдомедик уже вливала в мальчика четвертую порцию зелья, только хмурясь и молча кивая головой. Палочку она не использовала. Далее она сняла с мальчика всю одежду, оставив того в одних трусах, и начала втирать в недвижное тело остро пахнущую мазь.
Реддл сидел напротив кровати и отрешенно смотрел в сторону. Теперь, когда жизнь мальчика зависела не от него, он будто потух изнутри. Ничего не мог сделать, не мог помочь. Он даже не знал, помогло ли гриффиндорцу его безрассудное перекачивание магии!
Мадам Помфри, бросив мимолетный взгляд на парня, поджала губы:
– Лучше вам уйти. Процесс лечения касается только меня и пациента.
Реддл недоуменно уставился на женщину, не понимая, что сделал не так. А ответ получил, едва взглянув в ее лицо: настороженность, страх, острая ненависть.
– Даже не пытайтесь, – Том не мог сдержать эмоций, накаленный произошедшим, поэтому в слова вложил все свои резервы запугивания: презрение, угрозу и пренебрежительность к людям. – В этом мальчике моя магия. Ее в нем сейчас даже больше, чем своей собственной. Он – мой.
Женщина отшатнулась от слизеринца, мысленно взмолившись всем богам, чтобы тот не тронул мальчика.
– Как пожелаете, мистер Реддл. Я приведу директора Дамблдора.
– Ведите.
Она смазала Гарри шею, грудную клетку, живот и запястья другой мазью, которая имела розоватый оттенок. Затем поспешно достала зелье и налила его себе в руки, равномерно распределяя по ладоням. Она начертила им магические руны на лбу мальчика, которые обязывались накапливать жизненные силы, не позволяя им тратить все остатки на восстановление – с этим неплохо справлялась магия Реддла.
Затем женщина укутала едва живого мальчика несколькими одеялами и вытерла со лба пот.
– Что ж. Что ж… Анки! – перед ней с хлопком появился домовой эльф. – Немедленно приведи профессора Дамблдора в больничное крыло. Передай ему, что это связано с Реддлом и Поттером. Приступай.
Тот поклонился и тут же исчез, оставив палату невидимо искриться от напряжения. Реддл не сводил глаз с колдомедика, которая бледнела и серела от подобного внимания, то и дело прикасаясь к небольшому кулончику на шее.
«Ага, щит против легиллиментов. Интересно, до какого состояния я смогу ее довести? Ее спасает только то, что она помогает моему Поттеру, не более. Я свободен, у меня есть палочка, не позволю больше относиться ко мне с таким неуважением. Мерлин, как ответственный за магическое ядро Поттера, я обязан быть рядом. С этой связью я разберусь позже. Сейчас самое главное – вытащить мальчика с того света и дать ему несколько часов восстановительного отдыха. Как только его собственная магия установит с ним прежнюю связь, мальчик мгновенно поправится»
Долго терроризировать колдомедика Реддлу не пришлось – спустя пару минут в кабинет ворвался Дамблдор вместе со своей неизменной свитой: МакГонагалл и Снейпом.
– Поппи, что произошло? – профессор трансфигурации кинулась к своему ученику, встревоженно вглядываясь в его лицо. Снейп же с ненавистью и подозрением уставился на слизеринца.
– Сильное обморожение и магическое истощение.
– Истощение? Да Поттер буквально фонит магией, – Снейп сморщился от неприятных ощущений, а Реддл оценил – похоже, их магия вступила в конфликт.
– Но это не его собственная, – пояснила мадам Помфри. – Резерв мальчика практически пуст, лишь крохи удерживают его силы. Я нанесла руны, которые будут их сдерживать, поэтому накопление пошло своим естественным ходом.
– Он выживет, Поппи, Гарри очнется? – МакГонагалл с мольбой посмотрела на пожилую женщину, но та успокаивающе улыбнулась.
– Да, мистер Реддл успел вовремя. Судя по всему, мистер Поттер провел на холоде более семи часов. Но странно не это. Судя по всему, у ребенка был магический выброс.
– Как вы это объясните, мистер Реддл? – отрывисто спросила Минерва, на что Том лишь пожал плечами.
– Мы повздорили. Он сбежал в Запретный Лес. На этом все.
Дамблдор одарил парня долгим взглядом и кивнул – других повреждений на Гарри он не обнаружил.
– Господин Директор, – целительница поджала губы. – В Гарри Поттере очень много чужеродной ему магии. И его собственная приняла ее как свою. У меня нет объяснений подобному феномену.
– Но он же Поттер, – Снейп покачал головой, обескураженный очередной удачей мальчишки. – Дуракам закон не писан. Даже магический. И уж слишком подозрительно, что везение распространилось на идеальное сочетание его магии с магией мистера Реддла.
Взрослые волшебники молча уставились на невозмутимого слизеринца. Они были поражены поступком юного Волдеморта. Разве что Дамблдор выглядел вполне довольным.
– Как ты смог передать мальчику свою магию? – впервые подал голос Дамблдор. – Этот ритуал запретили еще во времена моей молодости, он чрезвычайно опасен и нестабилен.
