Текст книги "Мы больше не проснемся (СИ)"
Автор книги: Arvey
сообщить о нарушении
Текущая страница: 46 (всего у книги 75 страниц)
–Ай! Реддл, ты больной что ли?! – Гарри схватился за шею, а глаза невольно заслезились от неожиданной боли.
Том неопределенно посмотрел на свои пальцы и придвинулся ближе, заставив парня отпрянуть к стене. Не сказать, что ему не понравилось.. Было какое-то неправильное и искаженное удовольствие не просто касаться Поттера, а оставить на нем свой след, заставить прочувствовать всю силу его безумия, стереть чужие прикосновения, даже если это были кулаки неприятеля. Том не мог позволить, чтобы кто-то так просто прикасался к его собственности.
–Никогда… – Пробормотал он, отнимая от шеи гриффиндорца руки мальчика, пожирая взглядом открывшееся ему красное пятнышко.
–Что? – Гарри с подозрением посмотрел на слизеринца, ожидая от него чего угодно.
–Никогда не позволяй кому-либо причинять себе боль. Это…
“Это позволено только мне. Не смей. Даже не думай. Это мое. Все это – мое.”
Реддл обхватил вздрогнувшего Поттера руками и крепко прижал к себе, вновь ощутив непреодолимую потребность почувствовать парня целиком. Его учащенное сердцебиение, неуверенные ответные объятия – мягкие прикосновения рук к спине, поверхностное дыхание на шее. Том упивался этими чувствами, возжелав впитать их в себя, запереть от чужих глаз. В тот момент он хотел растворить в себе Поттера, чтобы окончательно его забрать. Мужчина подался вперед, прижав собой Гарри к твердой кровати и довольно прикрыв глаза.
Поттер совершенно растерялся, замерев в его руках. Ему было жутко неудобно и тяжело – немалый вес навалившегося на него мужчины не давал ему нормально вздохнуть и пошевелиться. А с другой стороны Гарри готов был взорваться от переполнявших его чувств. Все достигло предела, заполнив душу без остатка. Ощущения были настолько противоречиво прекрасными, что Поттер мужественно терпел до головокружения от нехватки воздуха. Впрочем, отстранился Реддл явно не для того, чтобы облегчить положение гриффиндорца. Том моментально дернул мальчика вверх, жадно разглядывая его лицо. Гарри шумно дышал, освобожденный от веса – слизеринец облокотился на собственные руки, уперев их в кровать, нависнув над Поттером. Все расчетливые и холодные мысли исчезли. В который раз чувства и его животное начало взяли верх – нечто новое, что он доселе к этому мальчику не испытывал. Том пытался разобраться в своих эмоциях, найти им выход, дать определение, но чувства метались внутри подобно яростному урагану, сметая мысли – Том не мог понять чего хотел, поэтому продолжал всматриваться в бледное лицо под собой. Через пару минут он на пробу прижался лицом к шее охнувшего Гарри, вдыхая его запах и прикрыв глаза от наслаждения. Поттер ошеломленно молчал, тем не менее, запрокинув голову назад, подчиняясь и покоряясь. Реддл втянул тонкую кожу в рот, оставляя рядом с недавним щипком еще один алый след, и двинулся в низ, к ключицам, лишь прижимаясь губами к нежной коже волшебника. Поддавшись безумному желанию, которое завладело всем его естеством, причиняя почти физическую боль, Том вонзил зубы в сгиб между шеей и плечевым суставом, вырвав из Поттера сдавленный крик. Том ощутил, что от этого звука его сердце забилось чаще, окунув все нутро Темного Мага в садистское удовольствие, и сомкнул челюсть сильнее, почувствовав, как под его давлением расступается плоть, сочащуюся солоноватую кровь и сильную дрожь Гарри – тот от шока даже вырываться не стал, испуганно распахнув глаза и неосознанно прижимая Волдеморта ближе к себе – удовольствие от магического взаимодействия дурманило рассудок не хуже боли, что не позволяло гриффиндорцу прекратить пытку. Мальчик судорожно вцепился в его плечи, не пытаясь уйти от этих мучений. С трудом расцепив зубы – Реддл на интуитивном уровне понимал, что еще немного и он может прокусить до кости. Мужчина вновь прижался губами к окровавленной глубокой ране, наслаждаясь вкусом и самим ощущением горячей жидкости во рту. Следующий укус пришелся в шею, рядом с мочкой уха. Он был аккуратным – более сильное давление, и сонная артерия попросту надорвется. Том едва слышно застонал – ощущать тонкое горлышко, зажатое между зубами, было еще слаще, еще острее, ощущать языком бешено бьющуюся жилку, слышать болезненное шипение – издать какой-либо звук Гарри при таком давлении не мог. Вновь разжав зубы и позволив Поттеру хрипло вдохнуть воздух, Том отстранился, жадно разглядывая прокушенную кожу шеи и страшную первую рану, кровь из которой уже пропитала большую часть подушки. Беззащитность, беспомощность, покорность ему, невероятно возбуждали Реддла, доставляли немыслимое удовольствие не хуже физических услад.
Оба волшебника вздрогнули от громкого звона колокола. Пара закончилась. Гарри проморгался, отгоняя прочь странный туман в мыслях, и застонал сквозь плотно сжатые губы – рана возле шеи взорвалась страшной болью, он будто почувствовал ее только сейчас. Знакомая слабость от потери крови вызывала легкую тошноту, а вернувшийся страх прогнал незнакомое томление внизу живота – Гарри был точно так же возбужден.
–Что… Что ты… – Он дернулся всем телом, желая вырваться из-под медленно приходившего в себя колдуна. Плечо и левая сторона шеи, рядом с которой находилась рана от первого укуса, будто онемели – сказывалась потеря крови.
Реддл мягко обхватил руками голову парня, заставляя Гарри смотреть только в глаза мужчины. Темно-зеленый цвет столкнулся с насыщенным бордовым.
–Принадлежи мне. – Желания, наконец, обрели форму в словах.
Не ожидая никакого ответа, Том моментально припал к губам Поттера, оставляя на них кровавые разводы, толкаясь языком внутрь, чувствуя жар влажного рта, вбирая собой еще один глухой стон мальчика. Гарри инстинктивно отвечал, повторяя действия взрослого волшебника – они приносили наслаждение, которое вновь перекрывало боль и слабость. Поттер прикрыл глаза, касаясь чужого языка своим, чувствуя вкус собственной крови. Руки потеряли всякую силу, и вместо крепких объятий безвольно покоились на широкой спине Реддла. Том судорожно сжал его тело, которое выгнулось дугой, грозясь переломиться. Поцелуй закончился так же внезапно: от нехватки воздуха и потери крови Поттер потерял сознание. В глазах потемнело, а в ушах зазвучал противный звон, дополняемый знакомым шипением и шумом прибоя. Сознание “помахало ручкой” и отправило мальчика ко второму взбешенному происходящим хоркруксу. Волдеморт нехотя отстранился от обмякшего волшебника, когда не почувствовал никакой отдачи в поцелуе. Голова Гарри опрокинулась назад, касаясь затылком окровавленных подушек. Реддл провел рукой по своему лицу, с огромным трудом возвращая себя в реальность, и рывком перекатился с Поттера. Взмах волшебной палочки – и первая рана покрылась корочкой. Волдеморт ни при каких обстоятельствах не желал избавляться от собственной метки на его теле – шрам от такого глубокого укуса останется на всю жизнь, и мужчина об этом позаботился, наложив на него старое заклинание заживления. Оно давно уже не использовалось в современной магической медицине, ибо имело сильную погрешность – шрамы от подобных чар свести невозможно. Удовлетворенно улыбнувшись, Реддл наградил бессознательного гриффиндорца нежным поцелуем в перепачканные кровью губы – вокруг них быстро подсыхали красные разводы, что смотрелось на бледной коже весьма впечатляюще.
Нашарив на прикроватной тумбочке стандартное кроветворное, Том силком влил зелье в рот парня. Тот пришел в себя уже через пару минут, поморщившись от неприятных ощущений. Открыв глаза, Гарри первым делом увидел лицо Темного Лорда, который принял привычную подростковую иллюзию. Поттер ощутил сильную неловкость, обнаружив свою голову у него на коленях. Заметив, что мальчик очнулся, Реддл нежно провел пальцами по его щеке, так же плавно перейдя к укусу на шее, который лишь сильно саднил. Том обвел подушечками пальцев красные полумесяцы содранной зубами кожи, возле которых уже начал образовываться синяк – сойдет через несколько дней. Рядом краснели пятнышко от щипка и более заметный засос. К ране возле плеча прикосновение было еще более невесомым. Гарри прикусил губу, сдерживая всхлип: несмотря на магическое взаимодействие, на этот раз он не мог отмахнуться от непрерывной острой боли едва зажившего ранения. В голове не было никаких мыслей. Поттер был глубоко шокирован поступком Реддла и собственной реакцией – ответным возбуждением. Темный Лорд наклонился к бледному лицу, оставляя на лбу гриффиндорца целомудренный поцелуй.
–Ты больной. – Тихо, но твердо прошептал мальчик.
“Как и я.”
========== Глава 47. ==========
Сказать, что Гарри был напуган и разозлен, значит ничего не сказать. Рубашку пришлось наглухо застегнуть, но вот последний укус вместе с засосом скрыть было невозможно. Краснея от злости и смущения, Поттер рылся в шкафчике мадам Помфри. Наконец, найдя обыкновенный маггловский бинт, он обмотал шею, скрывая постыдные метки. Мальчик преувеличенно равнодушно не обращал внимания на вальяжно развалившегося на той злополучной койке Реддла. Том с усмешкой наблюдал за взъерошенным гриффиндорцем, полностью удовлетворенный случившимся. Гарри бросил раздраженный взгляд в его сторону и поспешил в каморку к умывальнику – он буквально кожей чувствовал тянущее ощущение засохшей крови. Уж что-что, а это чувство он запомнил очень хорошо. Отмыв следы недавнего сумасшествия, заодно освежив пылающее лицо, он нехотя вернулся к Волдеморту.
–Что это было? – он постарался вложить в вопрос весь холод, на который был способен, но вот предательского румянца скрыть не смог. – Ты вообще соображаешь, что творишь?
–Прикуси язык, Поттер, иначе я сам это сделаю. – Хмыкнул Том. – Не вижу повода для твоих истерик.
–Не видишь?! – вспыхнул Гарри, сжав кулаки. – Ты покусал меня!
–И? – голос мужчины был абсолютно спокоен.
–Это не нормально!
–Но это выражение моих чувств к тебе. Разве ты против моей искренности? Против того, что я к тебе испытываю?
Гарри поперхнулся воздухом. Лицо слизеринца стало совершенно невинным, будто он говорил о банальных поцелуях или нежных объятиях. Мальчику стало даже неловко – до этого момента он и не ведал, что такое любовь, как ее полноценно выразить в действиях. Конечно, он всем сердцем любил Реддла, но поцелуи были верхом проявления его чувств.
–Боль не может быть чем-то хорошим. – Тихо ответил Поттер, обдумав его слова. – Не может.
–О, ты удивишься, сколько противоречивого есть в этом чувстве. – Реддл поднялся с больничной койки и подошел к насупившемуся мальчику. – Сколько проявлений любви существует на свете. Сколько граней можно в себе открыть, стоит лишь протянуть руку к чему-то новому, Гарри.
Он погладил щеку гриффиндорца, а затем ласково потрепал по темным волосам. Мужчина чувствовал, как Поттер постепенно расслабляется и уходит от обиды и раздражения – он вновь верил словам Волдеморта, ибо иной альтернативы попросту не было. Ему никто и никогда не рассказывал об отношениях – Дурсли вообще знать его не хотели, не то что вести задушевные разговоры на тему полового созревания. Сириус тоже молчал, уверенный в осведомленности крестника. Да и сам Поттер не сильно-то хотел выслушивать о “пестиках и тычинках” в четырнадцатилетнем возрасте – он стеснялся своего отставания от ровесников. Гарри ненавидел выделяться на фоне других студентов.
–И разве ты не стонал от удовольствия? – совершенно распутно улыбнулся Том, заставив моментально раскрасневшегося Гарри отшатнуться в сторону.
–Не правда! – он не знал куда деть свои глаза от разрывающего чувства стыда и смущения.
–В этом нет ничего плохого. – Вкрадчиво продолжил мужчина, вновь подходя ближе. Его голос завораживал, а немигающий змеиный взгляд гипнотизировал. – Боль и удовольствие создают немыслимый контраст, из которого и состоит любовь. Это случается с каждым. Гарри, в каждой связи присутствует боль, в этом и есть человеческая суть. Ты не должен бежать от естественных и правильных ощущений, ты ведь не трус, верно?
Обсуждать подобную тему Поттеру не хотелось. Совершенно. Он лишь отвернулся и закусил губу. Гарри понятия не имел, говорил ли Реддл правду или лгал, но раздувать из случившегося трагедию не стал. Как и обычно, гриффиндорец постарался взять себя в руки и успокоиться, а не вести себя словно дева с поруганной честью. Если Том говорил правду, и подобное совершенно естественно, то Гарри выставит себя неуравновешенным дураком. Мальчик вздохнул и потер перебинтованную шею, стараясь не морщиться от сильной боли в прикрытой мантией ране.
–Я пойду. Скоро начнется пара.
Том с интересом посмотрел на успокоившегося парня.
“Он доверчив. Неужели Поттер не понимает, что таким поведением провоцирует меня еще больше? Я хочу узнать его реакцию на любую крайность. Будет ли мальчик все так же верен мне? Примет ли все мои действия, посчитав их верными? Ему придется. У него нет выбора. Нет выбора с тех самых пор, как получил Черную Метку.”
–Постой.
Том вдруг нахмурился, будто что-то вспомнив.
–Реакция этого Каресбиуса. Не хочешь объяснить?
Гарри замер.
–Это… Не знаю, что ему там в голову взбрело. Мне нужно на пару, Том, я могу опоздать!
–Опоздать на пару? – Реддл вдруг расхохотался. – То есть тебя совершенно не волнует, что вопрос, который задал тебе Лорд Волдеморт, останется без ответа? Ты решил меня проигнорировать, я все правильно понял?
Мальчик похолодел. Он не ожидал подобной реакции. В сердце что-то надломилось, но вовсе не от страха. Он пристально взглянул в глаза мужчины, и на этот раз на лице Поттера действительно не отразилось ни единой эмоции. Это был взгляд взрослого человека.
–Ты угрожаешь мне? – голос был так же спокоен и тих.
–А что, если да? Что ты сделаешь? – Том заинтересованно подался вперед, жестко ухмыльнувшись. Было что-то новое в глазах мальчика, что-то, что Реддл собирался с жадностью поглотить. – Неужели ты думаешь, что сможешь всегда обращаться ко мне как к мягкотелому подростку, что и свое прошлое не мог вспомнить? Или проявлять неуважение, переча мне и повышая голос? Гарри, ты день за днем продолжаешь испытывать мое небезграничное терпение. Не боишься достигнуть предела? Ты ведь можешь представить, что с тобой произойдет в конечном итоге, Гарри. А не предательством ли твои тайны пахнут? – конец фразы перешел в мягкое змеиное шипение.
“Я знаю что со мной произойдет в конечном итоге.” – Лишь одна мысль шевельнулась в пугающей ледяной пустоте. Слова Тома причиняли боль, били в самое сердце, подрывали доверие. Но Гарри оставался все так же спокоен – он не боялся смерти, а ползать и лебезить перед Волдемортом не собирался никогда. Он полюбил Тома Реддла, а не психопата, что скрывался в нем. И потакать его явной провокации не собирался. Поттер полностью развернулся в его сторону и спокойно ответил:
–Если ты хочешь пыток за мое непослушание, пытай. Если ты решишь убить меня, убей. – Гарри не поменялся в лице, а вот Том ошеломленно отступил назад, совсем не ожидая подобных слов. – Ты знаешь, что я никогда тебя не предам. Знаешь, но все равно говоришь такие вещи. Становиться подобно Пожирателям Смерти я не намерен. У меня есть свое мнение и свои чувства, Том. Если ты хочешь, чтобы я встал перед тобой на колени и поцеловал мантию, подобно тому лживому предателю, то лучше сразу убей.
Гарри отвернулся, с безразличием одернув мантию, не замечая хмурой растерянности в бордовых глазах. Мальчик уже не мог заметить собственных изменений, не мог увидеть, как сильно мог походить на Темного Лорда, на хоркрукс, что находился внутри него самого. Он чувствовал эту боль, эту пустоту в душе – все разом навалилось, отняв и смущение, и гнев, и стыд. Может, на его поведение повлияла встреча с лжеРеддлом в подсознании – тот стал еще более размытым, постепенно объединяясь с душой мальчика. Призрачный Волдеморт почему-то последними словами обругал Первый Хоркрукс, разозлившись на него даже больше обычного. А это вновь вернуло Поттера к терзаниям о собственном будущем. Скоро его состояние ухудшится, а потом и вовсе застынет на месте, без возможности на избавление. Гарри знал, что станет чем-то иным, отличным от самого себя, схожим с тьмой хоркрукса. Но он даже не догадывался, что эти изменения уже происходят, постепенно заполняя его, перемешивая чувства. Холод этого хоркрукса, его пугающее безразличие к миру, подкрадывались неслышными кошачьими шагами, мягкими акварельными разводами, что постепенно превращали теплый исходный оттенок в фиолетово-бурое месиво. Гарри считал, что после слияния он резко изменится, а хоркрукс с легким хлопком прекратит свое существование. За всеми своими переживаниями мальчик и подумать не мог, что эти изменения пройдут мимо него незамеченными.
–Что на тебя нашло? – прохладно спросил Реддл. – Что еще за разговоры? Тебе бы научиться следить за своими словами, несносный ребенок.
Теперь Гарри почувствовал злость. На Реддла, на себя, на весь остальной мир, что сделал с ним такое. Устыдился собственных мыслей, что наговорил подобное Тому, не сдержав престранного настроения.
–Я не знаю. – Еще тише ответил Гарри. – Прости.
Вздохнув, Том рывком притянул его в свои объятия. Мужчина уже пожалел, что захотел рассмотреть все грани Поттера. Похоже, они ранят не хуже его собственных зубов. И он напоролся на них, раскрыв не виданный ранее цветок холода и гордости. Кто бы мог подумать, что вечно влипающий в неприятности, вспыльчивый и беззаботный мальчишка станет настолько взрослым? Реддлу не понравились слова Поттера, они сбивали с толку. Темный Лорд и представить не мог, что непредсказуемость гриффиндорца может зайти так далеко. Что мальчик способен на подобную стойкость к его явной угрозе. Теперь в сердце Реддла закралось подозрение, что с его Гарри что-то происходит. Что-то неладное. То, что нужно скорее исправить, пока не стало поздно. Том всем нутром чувствовал, что упускает нечто очень важное, нечто, что касается и его самого, и Поттера.
“Что это было? Непокорность? Он так выражает свой подростковый переходный возраст? Такого быть не должно. Я не должен чувствовать в нем подобную эмоцию, это не нормально для его типа личности. Поттер обязан был разгневаться, начать ссору, испугаться или же доверчиво рассказать все как есть. Откуда столько взрослой серьезности в этом наивном гриффиндорском недоразумении? Так быть не должно.”
–О чем ты думаешь? – внезапно спросил Том. Он успокаивающе поглаживал гриффиндорца по спине. – Ты стал более сдержанным, раз обрывки мыслей не долетают до моего разума, как оно было раньше.
–Я… – Гарри поморщился. Он будто медленно выныривал из глубокого сновидения.
Ситуация повторялась. Он вспомнил, как не мог поведать о своих чувствах Тому, когда они разговаривали в Выручай-Комнате, ведь тогда хоркрукс еще находился в “спящем” состоянии, считая себя обыкновенным подростком. И вновь мальчик не мог рассказать Тому о всех своих тревогах, о боли, сказать правду. И это приводило к страданию. Тряхнув головой, Поттер несильно стукнул мужчину в грудь раскрытой ладонью, отстранившись. Гарри вернул себе на лицо немного печальную усмешку.
–Ты удивил меня. – Гарри чуть склонил голову в бок. Против воли он начал ворчать. – Оказывается, ты можешь быть еще большим тираном. О, Мерлин, сплю и вижу, как достигнуть “предела” твоего терпения! Сам-то себя слышал? Что еще за мания величия? Тебе что, твоих Пожирателей Смерти недостаточно? Реддл, это уже слишком! Разве я дал повод сомневаться в себе?
Том только закатил глаза, заметив привычную реакцию недовольства мальчишки.
–Ты сомнительный в крайней мере, так и знай. Но только не думай, что я оставлю твое поведение как есть. – Реддл стал серьезным. – Ты не сможешь скрыть свои странности от меня. Разве не помнишь, что случилось в прошлый раз, когда ты вздумал утаивать от меня правду?
–Чуть не сиганул с Астрономической Башни, да помню я, помню. – Поежился гриффиндорец, раздражаясь от настырности Тома. – Но на этот раз ты превзошел самого себя, Реддл. Думал, я обрадуюсь твоим словам? Вот и получил такую реакцию.
–Из крайности в крайность. – Пробормотал Волдеморт.
–Кто бы говорил.
–Иди уже на свою пару, Поттер. Но наш разговор состоится. Мы еще вернемся к Каресбиусу.
–Как скажете, мистер Реддл. – Закатил глаза мальчик, распахивая тяжелую дверь Больничного Крыла.
Золотое Трио с непониманием смотрело на совсем разошедшегося профессора по ЗОТИ. Тонкс заливалась соловьем о темных проклятиях, и как проще их остановить. Но по большей части она расписывала любимые заклинания авроров, в том числе и технику боя Аластора Грюма. Она не выглядела подавленной или усталой, хоть внешний вид и говорил об обратном – под глазами залегли глубокие тени, а лицо будто истончалось на глазах. Волосы поредели и тускло свисали в тонюсеньком хвостике за спиной. Тощую фигурку молодой волшебницы было не скрыть за широкой и явно дорогой мантией. Волшебница будто угасала на глазах.
–Извините, профессор Тонкс. – Спросил кто-то с задних рядов. – Моя мать работает в Министерстве и… Она сказала, что на нашу школу будет наложено Укрытие. Это правда? Это из-за того, что отсюда уедет профессор Дамблдор?
–О, все верно, все верно. – Тонкс не пресекла удивленные шепотки, что пролетелись по всему кабинету. – Перед самой школой вы получили свитки с новыми правилами и предостережением, верно? Через несколько дней сюда приедет проверка, и замок осмотрят на запрещающие артефакты и зелья сверху донизу. Проверят каждого ученика, а их методы столь эффективны, что даже слизеринцы останутся с носом.
Тонкс фыркнула, а гриффиндорцы понимающе и одобряюще рассмеялись.
–А это правда, что в замке будет невозможно вызвать огонь?
–Верно, мистер Финниган. – Тонкс уселась прямо на свой стол, весело посмотрев на студентов. – В том числе будут запрещены Непростительные. Уж их-то вы должны знать.
–Простите, что?
–Непростительные?
–Это типа после них накладывается порча на извинения?
Профессор закатила глаза, взлохматив челку. Грейнджер имела почти такой же вид, но выкрикивать с места свое мнение не стала. Рон непонимающе хмурился, как и большинство студентов в классе, а вот Гарри даже не уловил суть вопроса – его мысли витали где-то далеко за пределами замка. Взгляд мальчика скользил по выглядывающим из окна макушкам деревьев Запретного Леса, что едва заметно покачивались на ветру. Мысли текли лениво и вяло, подобно спокойной лесной заводи, опутанной тиной. Сердце билось медленнее, чем обычно, что и навевало сильную сонливость и отрешенность от всего происходящего вне искаженного разума. Звуки иногда сливались в единый шипящий морской прибой, а иногда разбивались на множество невозможных голосов: здесь было и пение птиц, и мерный шелест листьев, и скрип старых деревьев, и шорохи лесных обитателей. В такие моменты Гарри даже не слышал человеческую речь, не замечал своих слуховых галлюцинаций.
–Я не удивлена, что вы и знать не знали о таких темных заклинаниях, но.. В вашем возрасте я была более осведомлена в подобных чарах.
Все посмотрели на нее с непониманием.
–Вы что, применяли темную магию? – послышался дрожащий девчачий голос.
Гермиона не выдержала и воскликнула:
–Потому что профессор – аврор!
–Верно, мисс Грейнджер. – Тонкс ухмыльнулась, явно забавляясь реакцией студентов. – Но, может, хоть кто-нибудь, помимо этой умной девушки, знает о Непростительных? Итак, вопрос на оценку. Назовите одно из запрещенных министерством заклинаний. Из этих трех, разумеется.
Вверх взметнулись несколько рук. Гермиона покраснела от похвалы и смущенно спрятала лицо за гривой волос. Гарри, очнувшись от странного оцепенения, с удивлением заметил, что и Рон поднял руку.
В итоге, получив ответы от Уизли и, как ни странно, Лонгботтома, Тонкс обратилась прямиком к Поттеру.
–А что ты скажешь на счет последнего Непростительного, Гарри? Знаешь, что это за заклинание? – профессор с трудом сдержала рвущуюся наружу улыбку от своей вольности.
Гарри лишь сжал под партой кулаки, понадеявшись, что теперь за его спиной не станут шептаться – только что Тонкс назвала его по имени, чем выделила его среди других студентов. Мальчик поднялся со своего места, принимая вызов профессора ЗОТС.
–Знаю, профессор. – Гарри посмотрел ей прямо в глаза. – Авада Кедавра, заклятие смерти.
–Тебе ли не знать, верно? – вновь ухмыльнулась девушка, вздернув левую бровь. В глазах колдуньи вспыхнул огонек.
Гарри крепко сжал зубы, всеми силами сдерживая гнев.
–О, да, профессор. Мне ли не знать. – Мрачно подтвердил Поттер, присаживаясь на свое место.
Остаток пары прошел в изматывающем противостоянии заклинанию “Империо”. Гарри попросил друзей не ждать его, вознамерившись вытрясти из профессора всю правду. Гермиона только смерила его подозрительным взглядом, мысленно добавляя еще пару пунктиков в предстоящем допросе, а Рон лишь пожал плечами, как всегда ничего не заметив. Дождавшись, пока одногруппники выйдут из кабинета, Гарри подошел к преподавательскому столу. Тонкс насмешливо фыркнула и села за него, выжидающе уставившись на сердитого подростка.
–Что-то случилось, Гарри?
–Зачем вы делаете это, профессор? – Гарри начал издалека, разглядывая шрамы на пальцах правой руки.
–Но так веселее! – она звонко рассмеялась. – Чего ты такой зажатый? Гарри, расслабься. В твоем возрасте мальчики должны мечтать, чтоб им оказывала подобное расположение девушка. Так чего ты стесняешься, м?
Она наклонилась вперед и игриво подмигнула. Гарри одарил колдунью еще более мрачным взглядом, чувствуя, что еще немного, и он заедет по ее лицу кулаком. Это слишком. Спектакль зашел слишком далеко.
–Если ты еще раз посмеешь флиртовать со мной, Крауч, – Гарри тоже подался вперед, склонившись над столом, – то я тебе нос сломаю.
–Да как ты это делаешь! – взорвалась колдунья, моментально сбрасывая с себя весь игривый вид. – Мордред тебя разорви на четыре части, как ты меня узнал?!
–Псих неуравновешенный, тебя разве что шестилетка не узнает. Сириуса под оборотным узнавал, а тебя и подавно. – Поттер торжествующие усмехнулся, чувствуя себя вполне отомщенным. – Разве так должна вести себя убитая горем женщина?
–Темный Лорд сказал, что она и была чудаковатая. Я просмотрел ее воспоминания и постарался вести себя естественно. Как видишь, Дамблдор вполне уверовал в мою ложь. – Фыркнул мужчина в теле девушки. – Она такая тупая. И неуклюжая. Ты даже не представляешь с каким трудом я заставляю себя опрокидывать вещи и постоянно падать! Просто посмешище.
–И знать не хочу. Что ты здесь забыл?
–Свое страдание. – Буркнул Пожиратель Смерти. – Приказ Темного Лорда. А все из-за твоей бедовой головы, хреноПоттер! За тобой глаз да глаз нужен.
–Надо же, бедняга какой. – Гриффиндорец нахмурился в ответном ворчании. Злость на развязное поведение Крауча медленно проходила. – Где тогда настоящая Тонкс? Она мертва?
–Нет, конечно. – Барти под Оборотным Зельем пренебрежительно ухмыльнулся. – Иначе зелье бы не подействовало. Нужен волос с головы живого человека. Она здесь, в замке. Так что и в Аврорате эта Тонкс отображается именно в школе чародейства и волшебства. Все под контролем, Поттер.
–Выглядит она неважно. – Заметил мальчик. – Ты вообще следишь за собой?
–Все идет по плану. – Барти тоже отбросил раздражение и лучился самодовольством. – Девчонка под воздействием Мертво-Сонного зелья, а мои утраченные способности к метаморфии вполне легко объясняются ее депрессией из-за кончины любимого аврора. Попасть в Хогвартс после отъезда Дамблдора будет практически невозможно. А кто-то же должен быть в замке, если Защита все-таки падет. Никто не должен узнать, что Темный Лорд возродился, еще слишком рано. – Он вдруг встрепенулся. – И, эй! Тот чокнутый, тогда в баре.. Ты что, прикарманил малфоевского домового эльфа?!
Гарри рассмеялся, не разубеждая Крауча – Добби-то сам ушел. Но мальчику был приятен пораженно-довольный взгляд, в котором можно было различить плохо спрятанную гордость.
–Моя школа. Так их, тупых предателей! Мерзкие и жалкие слизни. Вот это мой сын!
–Я не твой сын. – Поттер вновь не сдержал смешка, разглядывая в конец разошедшегося Крауча.
–Ты почти что мой сын, ты только посмотри, утираешь нос Малфоям! Все. Добиваем старика Дамблдора, захватываем Магический Мир, и я тебя усыновляю. Какие возможности, какое будущее!
Поттер закатил глаза, он уже не видел смысла прерывать подколки чокнутого мага. Гарри даже находил забавным его слова – это помогало ему отвлечься от ненужных депрессивных мыслей, снова и снова вспоминая недавний диалог с Первым Хоркруксом.
–Думаю, “Гарри Крауч” не звучит. – Подначил его Мальчик, облокотившись об профессорский стол и сверкая веселыми глазами.
–Поттер. – Обратился к нему отсмеявшийся Пожиратель Смерти. Шутка ему быстро надоела, чем он обрадовал мальчика. – Ты что, совсем не горюешь по родне? Мне всегда было интересно, ведь Темный Лорд убил их. Почему ты все-таки принял его сторону? Разве лимонный извращенец не взбивал твои мозги с первого курса?
–Я принял не его сторону. А самого Тома. – Серьезно ответил Поттер. – Есть разница. А родители… Я не знаю их. Это просто собирательный образ из книг, у меня же никогда не было настоящей семьи. Все постоянно говорили, как я похож на Джеймса Поттера, и я верил. Верил, Барти! По-настоящему, Мордред, верил в эти россказни! А на самом деле все оказалось ложью: о мертвых плохо не говорят, видишь ли. Знаешь, мой отец на самом деле не был героем, каким мне его описывали.
–О, ты знаешь о его мерзком характере? – приподнял левую бровь волшебник. – Не удивляйся, я же учился вместе с ним. Ну, почти в это же время. Так что своими глазами видел поведение этого Поттера. Нет, злодеем этот лось, конечно, не был – да куда уж ему! Эти нелепые стычки со Снейпом даже забавляли. Ни темных заклинаний, ни серьезного ущерба – мы даже внимания на них не обращали. Правда, позже Снейп все-таки проявил себя, вот его и завербовали в Пожиратели. – Колдун недовольно поморщился, – а вот после аврората Поттер совсем разошелся. Постоянно путал карты, вылазил из каждой щели, как черт из табакерки, со своей свитой в виде Блэка и Люпина. Я несколько раз скрещивал с твоим папашей палочки в бою, а вот с матерью лишь пару раз. Она редко когда попадалась на облавах, как и остальные женщины в целом.
Гарри удивленно вслушивался в непривычно резкий тон мелодичного голоса колдуньи, в интонациях которого уже отчетливо слышался Крауч. Мальчик впервые слушает о своих родителях с “темной” стороны, со стороны Пожирателя Смерти.
–Мне крестный рассказал. – Грустно ответил гриффиндорец, понурившись. – Он не отвечает на письма. Сириус знает о Томе и…
–Знает про Темного Лорда?!
