Текст книги "Мы больше не проснемся (СИ)"
Автор книги: Arvey
сообщить о нарушении
Текущая страница: 68 (всего у книги 75 страниц)
Водная гладь озера казалось зеркалом, но оно было не в силах вернуть его к жизни. Гарри чувствовал это так же, как явственно ощущал нереальность этого места. Он коснулся пальцами идеальной поверхности озера и будто окунул руку в более плотный воздух, лишенный приятной прохлады. По поверхности не пошли привычные круги, что живо напомнило давний разговор с Реддлом. Круги на воде. Была ли его смерть тем самым отголоском прошлого? Несомненно. Своей встречей он уже предрешил исход жизни. И Поттер сомневался, что, знай он о своем исходе заранее, пытался бы это изменить. Было страшно, чувства безысходности и отчаяния не раз посещали искалеченное сознание, хотелось жить. Безумно хотелось жить. Бороться за существование, даже когда крылья безнадежно переломаны, а ниточки жизни практически лопнули под грузом ломавшего его горя. Да, теперь он отождествлял все свое существование с трагедией. Все жизни, которые он погубил, включая свою, все его поступки и мысли – не было ли это трагикомедией, написанной полубезумным от своей глупости писателем?
“Во всяком случае, чувство юмора у него дерьмовое.” – С раздражением подумал Гарри, разглядывая шрамы на пальцах правой руки.
Было ясно одно – это место полностью подчинялось его сознанию. Все эти формы, образы – Поттер не сомневался, что при желании он мог бы представить реальную жизнь, размеренное течение времени, школьную учебу безо всяких сумасшедших происшествий, представить себя живым. Правда, ничего нового узнать он так и не сможет. Неизвестные ранее книги окажутся пусты, а места, в которых он никогда не был, станут белой туманной пустотой. Быть может, для бредущих мертвецов эта местность представлялась вовсе не Запретным Лесом.
Он мог бы остаться здесь навечно. И как течет время за пределами этой странной реальности? Как долго его тело лежит там? Может, он через секунду распахнет эти пугающие бордовые глаза, тогда как здесь пройдет сотня с лишним веков? У Гарри не было ответов. В этом мире он был абсолютно один.
Это было инстинктивное желание, немая просьба потерянного в пустоте ребенка, каким он представлял себя – скрюченным, изуродованным вороном в траве, который вызывает лишь чувство отвращения и желание добить несчастное создание, лишь бы избавить прокаженного от мучений. Гарри даже не сразу заметил последствия своей секундной слабости. Он так и просидел, глядя на небесное зеркало, не отражающее его самого, пока нос не уловил неясный аромат чего-то до боли знакомого. Юноша приподнял голову, с изумлением вдыхая этот нежный фиалковый аромат, ощущая на кончике языка терпкий вкус цветочного меда. Он прикрыл глаза от наслаждения, пытаясь ухватить метавшееся в голове воспоминание. Где-то на самом краю сознания, давно забытое, неуловимое и безымянное. Слишком притягательное, слишком знакомое. Кожу обволакивали ласковые солнечные лучи, напоминающие теплый бархат нагретого весеннего дня, а где-то глубоко в груди зародилось давящее чувство тоски. Он знал, кто это был. Поттер распахнул глаза, а губы посетила легкая улыбка приветствия.
Она стояла у дерева, рассматривая сидящего возле нее парня. В печальных глазах плескалась та самая солнечная нежность, а в медовых волосах запутался запах домашних цветов. В ней не было осуждения, не было ненависти или презрения. Лишь застывшее немое горе, нашедшее выход в сверкающих глазах, обращенных только на него.
–Кажется, я умер. – Негромко проговорил Поттер, а улыбка стерлась с обескровленных губ. – Здесь очень красиво, мама.
Женщина некоторое время молчала, с жадностью разглядывая сидевшего возле кромки воды сына. Все ее нутро излучало ту самую горькую любовь, какая бывает лишь у матерей. Лили продолжала улыбаться, одаряя волшебника этим мощным потоком чувств к нему.
–Для меня ты всегда жив.
Ее голос был лучшим, что волшебник когда-либо слышал в своей жизни. Не тот ледяной яд чувств Реддла, не его дурманящая магия, не теплый огонь лучших друзей. А этот обыкновенный женский голос, не припорошенный какой-либо потусторонней красотой, не одаренный нечеловеческим великолепием. Но это был голос его матери, голос, который он успел забыть. Лили подошла ближе и села возле парня, аккуратно расправив простенькую светлую мантию. Она не отрывала от своего сына взгляда, а тот продолжал купаться в его солнечных лучах.
–Что мне делать?
Гарри не боялся открыть ей свою растерянность, не боялся показаться беспомощным или потерянным, каким он, собственно, и являлся. Женщина обратила свое внимание на расплывчатую даль горизонта, где макушки леса сливались в нечеткие грани серого цвета.
–То, что ты делал всегда. Бороться. – Тихо произнесла волшебница, – посмотри на этот мир. Он практически рухнул. Ты не сможешь найти здесь утешения.
–А у меня есть на него право?
Лили ответила нежной улыбкой, а вокруг теплых зеленых глаз появились морщинки. Даже это волшебник посчитал прекрасным. Неидеальная красота, человеческая внешность даже в таком месте. Женщина покачала головой, пригладив черные непослушные вихры парня. А Гарри лишь почувствовал прикосновение ветра в своих волосах. В голосе Лили практически не было эмоций. Будто все чувства притупились со временем, оставив после себя лишь самые сильные. Звук ее спокойного голоса внушал умиротворение, чувство защищенности.
–Больше, чем у кого бы то ни было. Люди часто совершают неправильные поступки, а расплата за них бывает куда тяжелей. – Ее голос стал серьезным. – Я знаю, какая судьба тебя ждет, и все мое нутро болит. Я ничем не смогу тебе помочь, даже мои советы будут бессмысленны. Не потому что ты не поймешь меня, нет. Никаких слов не хватит для нашего с тобой прощания.
–Прощания? Разве мы больше никогда не встретимся? – волшебник ощутил невыносимую тоску. Тоску матери, собственную.
–Нет. – После недолгого молчания ответила Лили. – Ты видишь меня в последний раз.
Их сковала гнетущая тишина. Больше он ничего не спрашивал. Поттер знал, что значат ее слова. Он потеряет всякую человечность, если вернется. Что бы там ни было за гранью, попасть сюда он уже не сможет, как и Реддл. Две искалеченные души, которым нет места ни среди живых, ни среди мертвых. Быть может, даже эта призрачная Лили не являлась реальной, а лишь порождением его мыслей, инстинктивной защитой разума.
–Куда они идут? И была ли ты среди них?
–Была. Я и сейчас там бреду. – Мать обернулась на вереницу людей. – Здесь нет времени. Нет прошлого, нет будущего. Для нас уже все случилось, но и не началось.
–Они кричали.
Поттер содрогнулся, вспомнив этот невыносимый жуткий вой.
–Все эти мертвецы, когда увидели меня. И все это время, там… – Он неопределенно всплеснул руками, – пока я был жив, слышал их шепот.
–Ты отличаешься от них, вот и все. То, что попало за грань, не являлось человеческой душой. Они напуганы. Ты не должен быть здесь, ты и не сможешь остаться. – На секунду в глазах женщины мелькнул страх. Но она вновь посмотрела на своего сына. И ее глаза наполнились той же печальной нежностью. – Не сможешь. Я счастлива, что смогла заполучить несколько мгновений с тобой, Гарри. Удивительно, что ты вообще смог здесь очутиться. Возможно, перед своей смертью ты все еще был человеком.
Гарри сжался от ее слов. Лили не упрекала, а в ее словах не было отвращения. Но парень был счастлив услышать правду. Даже такую горькую. Напоминание о человечности породили еще более мрачные воспоминания, заставляя всю его сущность сжаться от чувства вины.
–Я просто не мог поступить иначе. Я не… Я не мог. И Невилл, он… Он не оставил мне выбора! Что мне оставалось делать? Кем мне еще пожертвовать, чтобы быть свободным? Чтобы дорогие мне люди были счастливы? Я не хотел убивать, правда, не хотел. Я не хотел становиться тем, кем являюсь сейчас. Но это позволило мне спасти моих друзей! Будь я другим, разве смог бы их защитить? Смог бы вывести их оттуда живыми? То, что я сделал… – Гарри запнулся, пытаясь совладать с накатившими эмоциями. – То, что я должен буду сделать, если вернусь…
–Будет твоим выбором. Как бы низко ты ни пал, куда бы судьба не завела тебя…
Она одарила его печальной улыбкой, заставив посмотреть на себя. И Гарри смотрел. Смотрел, не в силах отвести взгляд, не в силах вымолвить слова оправдания, не в силах пошевелиться. Глаза женщины излучали очень многое. Горе, жажду, сочувствие, понимание, всепрощение. Перед ней сидел не убийца, вовсе не обезумевший психопат, поддавшийся ядовитому чувству любви, отдавший свое сердце убийце своих родителей. Это был ее сын, который потерялся в перипетиях крайне жестокой судьбы.
–Я люблю тебя. Я всегда буду любить тебя.
Гарри поднялся на ноги, а где-то в волосах осталось невесомое прикосновение прощального поцелуя. Теперь его путь лежал прямиком к замку, где и начался его кошмар, его смысл жизни, его губительная любовь, которая и подвела его к пропасти. Словно в ответ на размышления, гигантские очертания древнего замка начали стремительно рушиться, осыпаясь куда-то вниз. Олицетворение его детства и счастливой мечты падали, оставляя после себя зияющую самой Тьмой пустоту. Поттер стоял на крою бездонной пропасти, буквально всем телом ощущая, как реальность вокруг крошилась и размывалась. Из непроглядной тьмы под ногами исходил могильный холод знакомой магии. Зовущей его, и такой невыносимо притягательной. Это был его Том Реддл. Пора возвращаться.
Шаг в пропасть, долгое падение куда-то вниз, меркнущий свет. Стены этой ямы покрыты корочкой льда, а откуда-то снизу доносилось эхо разбивающихся о скалы волн. Поттер погрузился в вязкую жидкость, не почувствовав спиной удара, не почувствовав ничего. Над головой мерцали холодные звезды, будто он смотрел на небосвод со дна глубокого колодца. Последний раз закрыв глаза, он погрузился в темноту поглотившей его жидкости, совершенно не пугаясь достичь предела этой пропасти, наполненной уже остывшей кровью. Внутренности сдавило знакомым ощущением, словно кассету поставили на перемотку, возвращая сознание к реальности. Чувство льда и крови сменилось жесткостью дивана под спиной, ноги неприятно затекли, а кожа была стянута, покрытая корочкой запекшейся крови. Ни боли, ни усталости… Ничего. Похоже, даже сумасшествие отступило. Не было никакого холода, а приглушенный шипящий звук прибоя исчез. Гарри больше не слышал шепота мертвецов. Тьма наполняла сознание долгое время, пока Поттер едва не рассмеялся от собственной глупости, догадавшись раскрыть глаза.
Первое, что заметил волшебник – очки ему больше не понадобятся. Абсурдная мысль, если учесть факт его возвращения из мира мертвых. Поттер с еще большим изумлением обнаружил, что мысли текли размеренно, не спутываясь в непонятный клубок, не замутненные призрачными галлюцинациями или нелепыми фразами. Разум чист, теперь его сознание действительно было свободно от тисков мучавшего его безумия.
В гостиной он был один. Нахмурившись, Поттер оценил разгромленный вид комнаты. Сколько срывов Волдеморта он пропустил? И куда несносный безумец успел сбежать? Ответ нашелся сам собой – из другой комнаты послышался грохот, а в гостиную ворвался сам Реддл, замерев на пороге. Гарри молча разглядывал застывшего на месте волшебника, а сердце ускорило свой ритм, разливая чудесное чувство жизни и воодушевления по телу, заставляя щеки налиться румянцем, а бордовые глаза заблестеть от переполнивших его эмоций. Он вернулся.
Мужчина, оживя, одним текучим движением оказался возле подростка, не глядя отшвырнув прочь мешавшиеся обломки мебели. Спустя пару секунд Поттер был стиснут в объятиях, которые грозились проломить ребра и выдавить только приобретенную жизнь. Том молчал, спрятав лицо в спутанных черных прядях, а Гарри улыбнулся, ответно обняв волшебника за талию. Видеть его, чувствовать его, чувствовать Их было сродни самому прекрасному подарку. Он не ощущал могильного холода магии, а чужие эмоции не заставляли Черную Метку полыхать огнем. Более того, Поттер вообще ее не чувствовал. Но разбираться в том, чего он лишился, будет после.
Гарри осторожно выпутался из крепких объятий, стараясь не спровоцировать волшебника на очередной срыв. Даже не имея связи, гриффиндорец явственно ощущал витавшее в воздухе напряжение – предвестник очередного магического выброса. Несмотря на показные спокойствие и хладнокровие, безумие Темного Лорда порождалось сильнейшими эмоциями, наносящими хоркруксу еще больший вред. Столкнувшись с широко распахнутыми алыми глазами, Гарри убедился в желании не делать резких движений и вообще помалкивать. Том долго разглядывал лицо парня, то ли пытаясь найти следы изменений, повреждений, то ли Мерлин знает чего еще.
–Не чувствую тебя. – Прошептал Темный Лорд, коснувшись запястья парня. Серебристого свечения больше не было. – Тебя будто нет.
–Я здесь. – Спокойно и твердо ответил Поттер, сжав ладонь Тома в своих руках.
Это было новое ощущение. Холодная гладкая кожа без дурмана сталкивающейся магии двух хоркруксов, простое человеческое прикосновение. Гарри вновь улыбнулся, опустив глаза вниз, на идеальную ладонь. Мелко дрожащие руки бездумно огладили длинные тонкие пальцы, вызывая невообразимый трепет в груди. Более реально, более человечно. Реддл, точно так же желая убедиться в реальности происходящего, прижал два пальца второй руки к шее Поттера, прощупывая ускоренное биение пульса.
–Ты жив. – Тихо произнес Том, очерчивая тонкую линию скул.
–Я вернулся.
Поттер не ожидал такой реакции от Реддла. Может, долгие расспросы или язвительный комментарий по поводу его смерти. Но не такую обреченность и неверие. Хотя, Гарри еще долго будет учиться различать эмоции без этой губительной связи. Но оно того стоило. Юный волшебник не знал, сколько в таком состоянии может ему позволить Реддл, и сколько он сможет сам. Кто знает, какие последствия его ожидают? Не может же быть так, что возвращение с того света пройдет совсем уж бесследно.
Гарри качнулся вперед, неуверенно потянув все еще неподвижного волшебника на себя. После всего пережитого, желания Поттера казались совсем неуместными, но ничего с собой поделать парень не мог. Более того, потребность в прикосновениях будто возвращала его к жизни, добавляла происходящему реальности, материальности. Он осторожно прикоснулся к холодным губам своими, ощутив на них выдох изумления. И где он только свою смелость черпал? Оставив едва ощутимый поцелуй, Гарри вновь заглянул в чарующие всю его сущность глаза, и на этот раз в них, наравне с безумием, плескалось то же желание. Желание ощутить себя живым. Первым очнулся Том, вернув прерванный сомненьем поцелуй. Поттер удовлетворенно прикрыл глаза, отбросив прочь все страхи, с наслаждением обвив руками сидящего рядом волшебника, прижимая его к себе все крепче. Мужчина упивался чувством этой отдачи, этого ответного желания, отражения его эмоций. Ощущать Поттера не магией, но телом. Нехватка воздуха заставляла голову кружиться, на что плевали оба волшебника, переплетая языки в более яростном и жаждущем поцелуе, боясь даже на секунду оторваться друг от друга. Продолжение безумия, что нашло выход в этом танце чувств, куда более страшных, чем сама смерть. Том скользнул рукой по горячей шее парня, по часто вздымающейся груди, и внезапно отпрянул, с недоумением посмотрев на Поттера. Тот тяжело дышал, глядя ошалевшими и замутненными глазами в ответ на волшебника.
–Это что, ряса?
Гарри ощутил раздражение – и ради этого Реддл прервал такое удовольствие? Впрочем, оценив свой внешний вид, волшебник едва не застонал от досады. Порванная одежда, грязь и засохшая кровь резко поубавили настроение. Уловив мысли Поттера, Реддл взмахнул волшебной палочкой, моментально очищая кожу парня. Гарри с удовольствием посмотрел на свои бледные руки, больше не чувствуя неприятное стягивание, хоть и само заклинание не шло ни в какое сравнение с горячим душем или ароматной ванной.
–К Мордреду.
Поттер ответил мысленным согласием, и волшебники вновь набросились друг друга, словно оголодавшие звери, поддавшись инстинктам и бушующим внутри чувствам. Гарри вдыхал острый аромат безумия, дыма и крови, и тонул в них, забывая все прочее, отдавая свое сознание бушующему внутри зверю. В сознании разрасталось всепоглощающее пламя, более губительное, чем ледяной мрак Реддла, более разрушительное, чем ревущий огонь, безжалостно сжигаемой деревушки. И он растворялся в нем, поражаясь незамутненному сумасшествием разуму – теперь он ощущал все куда более резко, живее, правильнее. Гарри понимал, к чему все ведет, но останавливаться не собирался. К чему гасить это пламя своих чувств раз за разом, если времени у них может и не остаться? С каждой секундой приближалась война, после которой Поттер видел лишь беспросветный мрак. За своими мыслями он даже не заметил, как ряса оказалась на полу, а по спине скользнула рука, заставив волшебника выгнуться и задохнуться от переполнявших все естество ощущений. Том вновь разорвал поцелуй, жадно разглядывая яркий румянец, оглаживая холодными пальцами шрам от укуса, к которому немедленно припал губами, оставляя влажный ярко-алый засос. Гарри запрокинул голову, испустив тихий стон, вплетая пальцы в волосы Тома, сжимая их, не позволяя магу отстраниться. Поцелуи переместились на шею, оставляя новые метки, новые укусы, от которых бешено стучало сердце, готовое вырваться из груди. Поттер с намеком дернул волшебника за ворот мантии – жесткая ткань раздражала кожу груди. Том резкими движениями сбросил с себя одежду, с нетерпением отшвырнув куда-то в сторону и рубашку. Гарри с жадностью разглядывал совершенное тело, а жажда прикосновений заставляла его руки скользить по практически белой коже в ответной ласке. Разрастающееся возбуждение накрывало тело невыносимым дурманом, искало выход в чувственных касаниях, грубых поцелуях и болезненных укусах. Парень придвинулся ближе, поддавшись искушению оставить на теле хоркрукса свой собственный след. Втянув нежную кожу шеи в рот, он с силой сомкнул зубы, ощутив солоноватый вкус горячей крови. Гарри услышал шумный вдох над ухом. Реддл провел ногтями по спине юного волшебника, желая причинить ответную боль, что перерастала в удовольствие, оставляя красные полосы, вызывая громкий несдержанный стон. Поттер действительно чувствовал странное противоречие, наслаждаясь и возвращая наслаждение без остатка. Он влажными поцелуями добрался до ключиц, плавясь от опьяняющего чувства этой вседозволенности. Гарри склонил голову мужчины ниже, а губы вновь столкнулись в страстном поцелуе, что вырывал дыхание, туманил рассудок и доводил тела до сладкой дрожи предвкушения. Реддл опрокинул волшебника на спину, нависая сверху, стягивая оставшуюся одежду с обоих тел, что-то шипя под нос о неудобном диване. Поттер не успел смутиться своей наготы, как его губы вновь накрыли чужие, а внутрь нагло вторгся язык, лишая Гарри способности возразить или возмутиться. Впрочем, парень не собирался делать ни того, ни другого, притянув мужчину ближе. Реддл ласкал узкие бедра, то и дело впиваясь в кожу волшебника ногтями, оставляя на ней красные полосы. Гарри выгибался и стонал, пораженный непривычным и одновременно естественным ощущением удовольствия от этой боли. Он никогда не замечал за собой страсти к мазохизму, но то, что делал с ним Реддл одурманивало рассудок, заставляло метаться и стонать, вскидывая бедра в почти зверином желании. Они то и дело стукались локтями о спинку дивана, а пару раз и вовсе едва не свалились вниз.
–Да сделай ты с ним уже что-нибудь! – хрипло воскликнул Гарри, ударив кулаком по ненавистному предмету мебели.
Том хмыкнул, небрежно взмахнув рукой. Гриффиндорец подавил тихий испуганный вскрик, когда спина рухнула на что-то мягкое – Темный Лорд трансфигурировал тесный диван во вполне широкую удобную кровать. Реддл некоторое время рассматривал волшебника под собой, наслаждаясь открывшимся ему видом. Эта покорность, беззащитность, ответная страсть и ничем не прикрытое желание – парень с той же силой жаждал его, жаждал ощутить себя живым. Поттер приподнялся на локтях, заглядывая в пылающие возбуждением багровые глаза, сгорая в них, опаляя огнем в ответ. Том медленно провел кончиками пальцев по впалому животу, пересчитал выступающие ребра на часто вздымающейся груди, обвел очертания свежих укусов, прослеживая движения руки пристальным взглядом. Погладил пылающую щеку прикрывшего от удовольствия глаза парня, прикоснулся к приоткрытым и припухшим от поцелуев губам, ощутив пальцами жаркое дыхание и слабую улыбку. Возбуждение сводило с ума, и эти медлительные поглаживания перерастали в пытку. Опасаясь наброситься и тем самым покалечить любовника, Реддл прикусил губу, переходя к более решительным действиям. Протолкнув два пальца в рот Гарри, он коснулся языка, неспешными движениями огладив его подушечками пальцев. Парень удивленно приоткрыл затуманенные глаза, сомкнув раскрасневшиеся губы на пальцах волшебника. Том низко застонал, ощутив жаркую влажность рта, теряя рассудок. Вторая рука крепко стиснула бедро гриффиндорца, обещая тому новые синяки и полумесяцы от впившихся в кожу ногтей. Медленным движением руки он отвел пальцы от рта парня, проследив за тонкой ниточкой слюны, и неуловимым движением развел его ноги в стороны. Гарри слышал рассказы парней о сексе с мужчинами, поэтому был готов ко вполне неприятным ощущениям. Подобная раскрытость и нагота немало смущала Поттера, заставив того отвернуться в сторону и крепко стиснуть зубы. Том, заметив напряжение подростка, успокаивающе погладил внутреннюю сторону бедра, вызвав тем самым тихий стон. Реддл прикоснулся к девственному колечку мышц смоченными в слюне пальцами, отчего Гарри едва уловимо вздрогнул. Проникновение не было таким болезненным, как это представлял себе Поттер, поэтому он постарался расслабиться. Том протолкнул пальцы дальше, постепенно массируя и растягивая узкий проход. Конечно, было бы куда проще воспользоваться лубрикантом, ибо слюна мало помогала процессу. Третий палец протиснулся с большим трудом, сорвав с губ тяжело дышащего парня болезненное шипение. Мужчина разводил пальцы в стороны, медленно двигал и сгибал их, неторопливо подготавливая для себя тело Поттера. Реддл сомкнул вторую руку на возбужденном члене подростка, отчего того подбросило вверх, а опаленную жаром гостиную наполнил громкий стон удовольствия. Гарри крепко сжал плечи волшебника, сгорая от двойственного чувства наслаждения и боли. Том склонился ниже, перехватывая стоны тягучим поцелуем, ловя сбивчивое дыхание своими губами. Конечно, такая быстрая растяжка не была достаточной, но сдерживаться дальше Реддл был просто не в состоянии. Гарри почувствовал, как его бедра приподняли, а о растянутое колечко ануса потерлась головка члена, вызвав еще один приглушенный стон нетерпения и некого предвкушения. Первый толчок отразился сильной болью, отчего Поттер прикусил язык Реддла, замычав сквозь поцелуй. Вкус собственной крови и ощущения этого внутреннего тесного жара тела под собой – Реддл падал в ту же пропасть этого безумия, теряя голову от охватившего его возбуждения. Он перехватил бедра парня поудобнее, припав губами к открытой и влажной от пота шее, покрывая ее мимолетными поцелуями. Гарри запрокинул голову назад, принимая эту страсть без остатка. Быстрые толчки выбивали дух и вызывали болезненные стоны, заставляя метаться, сбивая простыни в складки. Реддл крепко стиснул зубы на плече Поттера, резкими движениями проникая глубже, едва не рыча от удовольствия и сладкого дурмана, крепко удерживая мечущегося подростка на месте. Тот ощущал острую боль, жар тел и все те же волны возбуждения. Одна лишь мысль, что это Том, его Том, доводила Гарри до исступления. Он что-то бормотал, то просил Реддла быть нежнее, то умолял не останавливаться, расцарапывая тому спину, прижимая распаленное тело ближе к себе, ощущая глубокие толчки, что подбрасывали тело вверх по кровати. Ощутив приближение развязки, Реддл прокусил тонкую кожу, а уже грубое движение бедер ускорилось, вызывая на глазах Поттера слезы. Он ощутил на своем напряженном члене пальцы волшебника, что заставило его громко вскрикнуть, кончив от одного лишь прикосновения. Гарри выгнулся дугой, едва не теряя сознание от этого безумия, и где-то на грани реальности услышал несдержанный рык, перерастающий в долгий низкий горловой стон. Том толкнулся еще пару раз, выплескивая сперму внутрь распаленного тела, и, наконец, разжал зубы, являя свету алый круг кровоточащей раны. Гарри обмяк, силясь отдышаться, что было практически невозможно под весом навалившегося на него тела. Он еще долго приходил в себя, пораженный таким количеством физического удовольствия и боли, не обратив внимания на перекатившегося на спину волшебника. Вздохнув полной грудью, Поттер медленно повернул голову к Тому, скользя взглядом по прикрытым глазам, разметавшимся по кровати черным волосам, по мокрой от пота груди. Вслушивался во все еще частое и неровное дыхание, боясь пошевелиться и спугнуть момент абсолютного покоя и единения чувств. Нижняя часть тела затекла и онемела, поясницу ломило, а все мышцы в теле отзывались тянущей и вязкой болью. Поморщившись и скривив уголки рта, парень подтянулся выше, касаясь поцелуем плеча мужчины. Тот моментально распахнул глаза, ответив пристальным вниманием. Он нежным движением смахнул прилипшие ко лбу волосы парня, а затем притянул того в объятия. Гарри болезненно охнул от боли в плече и скосил глаза на укус. Он не был таким глубоким как первый, но причинял дискомфорт.
–Как ты? – тихо спросил мужчина, медленно поглаживая гриффиндорца по расслабленной руке, обводя пальцами четкие грани Черной Метки.
–Удивительно живой. – Хриплым и сорванным от крика голосом возвестил Поттер, но затем честно признался: – Больно.
–Я был груб. – Словно в извинении ответил Том.
В его голове металось сотни мыслей, но озвучить их он пока не спешил. Поттеру нужен здоровый сон, парочка зелий, а ему самому несколько часов размышлений. Но он вернулся. Воскрес. То, о чем всю жизнь грезил Темный Лорд. Теперь парень был к нему куда ближе, такой же безумный, такой же бессмертный, такой желанный. И абсолютно точно Гарри Поттер принадлежал ему. Искалеченной душой, телом, сознанием. И даже смерть не смогла забрать его.
Реддл осторожно высвободил руку, призвав свою волшебную палочку. Очистив и себя, и Поттера, он подлечил кровоточащий укус, вызвав недовольное болезненное мычание со стороны гриффиндорца. Тот впадал в дрему, измотанный после череды знаковых событий. Собственной смерти, возвращения, встречи.
–Отдыхай. Я принесу тебе зелья. А позже мы поговорим.
========== Глава 65. ==========
Гарри неподвижно лежал в своей комнате, разглядывая высокий потолок, на который падал свет уличного фонаря. За окном завывал ветер, а шторы то и дело раздувались, потревоженные сквозняком. Удивительно, что дом вообще остался цел после стольких магических выбросов Реддла, а тот продолжал держаться в сознании. Поттер не знал, как отреагирует его тело на очередную перекачку магии в хоркрукс, поэтому опасался даже думать об этом. В его голове больше не было ментального барьера, и это несколько тревожило. Темный Лорд еще не предпринял попыток прочесть сознание гриффиндорца, но и это вполне объяснимо – Лорд Волдеморт боялся смерти. Вот так просто, самое сильное существо Магической Британии страшилось загробного мира. Это читалось в его глазах, в напряжении потрескивающей магии, Реддла сводила с ума не только смерть Поттера, но и его возвращение. Они еще не говорили об этом. Они вообще не разговаривали. Гарри очнулся от липкой тьмы в своей комнате, не сразу вспомнив события вчерашнего дня. Несколько часов он находился в темноте. Поттер не видел снов. Как и хоркрукс, едва закрыв глаза, он попросту погрузился в безграничную вязкую тьму, сохраняя и сознание, и привычные мысли, что посещают голову и при бодрствовании. Гарри еще долго лежал на спине, прислушиваясь к ветру, наслаждаясь чистым разумом, лишенным бесконечной пляски сумасшедших галлюцинаций. Зелья помогли – тело больше не чувствовало боли. Правда, Поттер обдумывал и вариант с бессмертием. Что будет со смертельными ранами? Если он потеряет много крови? Или ему вообще голову отрубят? Почувствует ли он тот жуткий шепот мертвецов вновь?
Темнота ночного дома неимоверно скучна. Но вновь провалиться в чернильное забытье было еще хуже. Вставать волшебник не торопился, опасаясь тяжелого разговора с Томом. Мысли плавно перетекли на смущающие подробности прошедшего дня. Поттер прикрыл лицо ладонью, ощущая, как щеки запылали горячей краской стыда, а сердцебиение пустилось в сбивчивый пляс. Ранее он и простых поцелуев, да что там – взглядов смущался! А теперь сам и набрасывается, едва успев воскреснуть. Гарри моментально захотелось провалиться от стыда сквозь землю. Он едва не вскочил с кровати в желании заметаться по комнате, успокоив нервы и предательски колотившееся сердце. Но мысленное напоминание о предстоящем разговоре мигом сбило все порывы раскрыть себя. Парень потер свежий след от укуса, немного поморщившись. Вторым желанием стало малодушно сбежать. Призвать Кричера, Добби, да хоть через окно – просто убежать от последствий.
Усталости не было. Не было и облегчения после забытья во сне. Но, может, оно и к лучшему. Гарри даже представить себе не мог, какие кошмары его посетят во тьме после пребывания за гранью. Мертвецы? Расплывчатый серый горизонт? Рушащийся Хогвартс? Только теперь Поттер ясно осознал эти образы. Та бездонная пропасть – хоркрукс, что служил связью с реальностью, что не позволил Гарри умереть, остаться, раствориться среди вереницы покойников. Прыжок в эту тьму и был окончательным слиянием с чужеродной частицей души. Мать в воспоминаниях тоже выглядела несколько иначе. Светлая мантия, всепрощающая доброта и любовь, сладкий запах и яркие вспышки рыжих волос – все это навеяно отчаянным желанием искупления. Теперь же Поттер вспомнил настоящую действительность. Тот же саван, та же невзрачная бледность и пустой взгляд. Ее слова были лишены тех теплых красок, они звучали монотонным шепотом. Такая же мертвая, такая же несчастная.
Так он и пролежал до самого утра, лениво наблюдая за постепенно светлевшим потолком, серым светом восхода, что пробивался сквозь пыльное стекло и медленно покачивающиеся шторы. День наливался жизнью, пора возвращаться и ему самому. Поттер свесил ноги с кровати, по привычке пытаясь нашарить рукой очки. Идеальное зрение было хорошей новостью, но очки носить придется, дабы избежать лишних вопросов. Да и линзы стоило купить. Прошлые остались где-то на полу дома Абботов, когда из глаз пошла кровь. Гарри осторожно ощупал лицо, не чувствуя даже легкого дискомфорта. Шрамы на пальцах правой руки совсем не ощущались. Нет, они не излечились, но болезненное покалывание исчезло навсегда. И вновь Поттер задумался о бессмертии. Есть ли у него регенерация? Или парень будет валяться без сознания, пока его не подлечат? Сделав в голове пометку проверить реакцию своего тела на подобные повреждения, волшебник неслышно подошел к окну. Он провел ладонью по холодному стеклу, смахивая накопившуюся пыль. Пришедшая в голову новая мысль заставила парня поспешно покинуть комнату.
