Текст книги "Мы больше не проснемся (СИ)"
Автор книги: Arvey
сообщить о нарушении
Текущая страница: 13 (всего у книги 75 страниц)
Правда, радовались они рано: Реддл, уловивший изменение в настроении Поттера, просканировал его ликующего друга прищуренным взглядом и кивнул сам себе.
Вскоре, мадам Трисса попросила друзей уйти (кроме Тома, которому что и понадобилось, как пару раз показать белозубую обворожительную улыбку).
Реддл тут же устроился на одной кровати с Гарри, потеснив того в сторонку. Затем попросту грозно предупредил, что поставил на вход сигнальное заклинание.
Обреченно вздохнув, мальчик сдался, оставив и так вялые попытки сбежать.
Он ведь и сам радовался присутствию Тома, чего уж там?
Гарри проснулся, обливаясь потом и мелко вздрагивая.
Ему вновь снилось что-то ужасное, но пробуждение забрало остатки сна вместе с памятью о нем. В ушах затихал какой-то жуткий звук, а пальцы подрагивали. Он отчетливо ощущал горечь потери. Чьей?
Гарри провел ладонью по лицу и с удивлением обнаружил, что плакал.
Да что с ним такое?!
Скинув невероятно жаркое одеяло, мальчик осмотрел темную палату и не обнаружил там Реддла.
«В подземельях, наверное. Ну да, а ты уже решил, что он с тобой всю ночь проторчит? Дурак ты, Гарри…»
Одиночество он воспринял остро, с тоской признавая собственное поражение.
Мальчик озлобленно ударил в мокрую подушку, ненавидя себя, свои чувства и эту дурацкую связь.
«Отвратительно. Я просыпаюсь от кошмара и в первую очередь ищу Волдеморта, хотя я на девяносто процентов уверен, что именно он играл главную роль в моем сне. Обычно так и бывает. О, что сказала бы мама?»
Мысли о матери привели мальчика в ещё большее уныние, и он тихо взвыл, уткнувшись в многострадальную подушку, чтобы хоть немного приглушить звук. Совершенно ни к месту вспомнились невероятно теплые губы парня, его руки, глаза. Гарри вскочил с кровати и несколько раз хлопнул себя по горящим щекам, прогоняя прочь такие абсурдные мысли.
«Мерлин, он не девушка! НЕ девушка! Тогда какого черта я испытываю такое влечение?! Мне ПОНРАВИЛСЯ поцелуй, я не могу этого отрицать и закрывать глаза на подобную странность».
Теперь Гарри не мог все спихнуть только на магический отклик, ведь Реддла рядом не было, а он продолжал думать о приятных прикосновениях, желал их и ждал больше всего.
«Нет-нет-нет! Возможно, Люпин прав: меня очаровали. Нет, это нелепо, ведь Том рядом со мной ведет себя как последняя слизеринская скотина. Но и… Он защищает меня. Проявляет заботу, разве нет? А мои чувства к нему – не обязательно привязанность или л…л…»
Гриффиндорец сильно испугался пришедшей на ум мысли и побледнел.
«Нет, я просто благодарен ему. Пытаюсь исправить Волдеморта, как и говорил Дамблдор. Только что я для этого делаю? Обнимаюсь с ним? Но это только исходя из своих эгоистичных побуждений и желаний… Директор надеется на мою помощь, а я даже не знаю, чем там занимается Реддл. Может, именно сейчас он всё вспоминает, а я тут развожу нюни по поводу своих никчёмных и никому не нужных чувств?!»
Теперь Гарри решительно поднялся с койки и вытащил мантию-невидимку, намереваясь отыскать Реддла. В любом случае – он будет знать, что тот делает. Конечно же, он не сможет остановить Волдеморта, если тот задумает кого-нибудь убить, но…
«И я отвратителен. Том был прав насчёт меня. Я продолжаю думать о парне в таком ключе, и он бесконечно прав, не доверяя мне», – горько думал мальчик, крадущимися шагами направившись к выходу из больничного крыла.
Раздавшийся за его спиной голос заставил Гарри подпрыгнуть на месте и тихо охнуть:
– И далеко ты собрался?
– Том? – Поттер вытаращил глаза на высокую тёмную фигуру, круто развернувшись на месте. – Как ты тут оказался?
– Я никуда не уходил. А вот куда намеревался пойти ты сам? Ночью.
– Тебя искать, – честно признался мальчик, тщетно пытаясь успокоить свое сумасшедшее сердцебиение, возвращаясь к влажной от пота кровати. Немного подумав, он пересел на соседнюю, взбивая подушку.
– Меня не нужно искать. Я заходил к мадам Триссе. Как ты?
Реддл присел рядом с нервозным мальчиком и положил ладонь на щеку гриффиндорца. В слабом свете мерцающей магии он рассмотрел тревожное выражение лица Гарри. Челка была мокрой от пота, а глаза лихорадочно блестели.
– Опять дурной сон? – дождавшись кивка мальчика, Том нежно погладил щеку, чувствуя, как у него самого учащается пульс. – Постарайся заснуть, до рассвета ещё далеко, а завтра пары. Я буду рядом.
Гарри тут же улёгся на кровать, не смея перечить Реддлу в такие редкие минуты странной нежности.
Пришло долгожданное успокоение.
Ведь он был рядом.
========== Глава 13. ==========
Понедельник начался сумбурно.
Ранним утром в палату ввалился растрёпанный и донельзя сонный Рон, намереваясь первым забрать друга из больничного крыла. Только вот откуда он мог знать, что Реддл останется там с ночевкой?
И рядом не было Гермионы, чтобы сдержать его потрясенный крик:
– ГАРРИ?! ПОЧЕМУ ВЫ НА ОДНОЙ КРОВАТИ?!
Рон смотрел во все глаза на открывшуюся ему картину: его лучший друг лежал в тесных объятиях с парнем! Да еще и со слизеринцем. Рука нелюбимого им Костона крепко обвивала талию Гарри, а сам парень практически на нем лежал, подмяв несчастного пленника своей дружбы под себя. Благо, Гарри лежал на животе, повернувшись к слизеринцу макушкой, поэтому Рон не так сильно травмировал свою нежную психику.
Поттер дёрнулся, резко просыпаясь и испуганно озираясь по сторонам в поисках врага. Но найдя только пунцового друга у входа в больничное крыло, он тихо зевнул и вновь прикрыл глаза, наслаждаясь приятной тяжестью на своей спине.
– Который час, Рон?… Темень же ещё, и шести нет…
Повисла тишина.
Гарри медленно открыл глаза и с немым ужасом уставился на шокированного увиденным гриффиндорца, который беззвучно открывал и закрывал рот, тыкая пальцем в сторону койки.
«Представляю, о чём он подумал. Ну не говорить же мне ему, что мы спим вместе из-за нашей совместимой магии, которая дарит нам почти наркотическое опьянение, в самом деле! Даже звучит нелепо. Может, просто промолчать и все само собой образуется?» – с надеждой подумал Гарри, начиная тихонечко вытаскивать из-под себя руку Реддла, стараясь не соприкасаться с ним кожей.
«Вот мордредов сапог, ведь проснулся, я точно знаю!» – Гарри раздраженно ущипнул парня в наглую руку через ткань пижамы. Удовлетворённо услышав тихое шипение в ответ, мальчик завозился сильнее. Наконец, злой, как раненая мантикора, Реддл вскинул голову и свирепо посмотрел на Рона, посмевшего разбудить его настолько рано. Руку из-под груди Гарри убрал, но тут же опустил ладонь на его спину, не дав мальчику подняться с койки. Тот обречённо фыркнул, даже не пытаясь выбраться из постели в такую рань.
– Чего пришёл, Уизли?! – холодно и тихо спросил Том, который, в отличие от Рона, совершенно не выглядел только что проснувшимся или не выспавшимся. Вот что значит: моментальная готовность к бою.
– Как… Вы… Вы что… – Рон смущенно шмыгнул носом. – Переспали, что ли?
От неожиданности Гарри испустил неопределённый хрипящий звук и сам раскраснелся, тут же попытавшись вскочить с кровати. Наткнувшись спиной на чуть ли не каменную ладонь, он только повернул голову и яростно зашептал:
– Ты чего орёшь, дурья башка?! Конечно же нет! Сколько мне, по-твоему, лет?! Какой еще переспали в больничном крыле?! Я не…
– Ну всё, ладно-ладно. – Рон попятился к двери. – Ты только знай, я совсем не против, ну, насчёт твоей ориентации, но лучше бы это был гриффиндорец…
– Рон!
– Ну серьёзно! – рыжий мальчик пришел в себя, а его губы растянулись в широкую довольную улыбку. – Выбирай-ка ты кого-нибудь посущественнее, а то я на вашу с Марволо свадьбу приходить не собираюсь.
– Пошёл вон! – вскричал Гарри, давясь воздухом, а Рон выскочил за дверь, смеясь во весь голос. – Во дурак. Теперь не отстанет! Ведет себя иногда хуже Джорджа.
– Джорджа?
– Брат его старший, – пробурчал мальчик. – Дай мне перевернуться, мне так дышать трудно.
Почувствовав, как исчезла давящая и удерживающая его на месте тяжесть, Гарри перекатился на спину и прикрыл лицо руками, чтобы – не дай Мерлин! – не столкнуться взглядом с глазами Тома.
Однако его попытку трусливо спрятаться от смущения прервали, когда слизеринец настойчиво отвел руки мальчика в разные стороны, прижав запястья по обеим сторонам от смущенного и розового лица Гарри.
Тот даже испугался, заметив на лице Тома широкую улыбку и подозрительно блестящие глаза.
– Так значит, тебя всего лишь волнует свой возраст и место проведения полового акта? – Реддл совершенно бесстыдно оседлал костлявые бёдра мальчика, отчего тот широко распахнул глаза. – Ничто другое тебя не останавливает, м-м, Гарри?
– Ты… Ты чего? – растерялся мальчик, от удивления и сумасшедшего смущения даже не пытаясь вырваться.
Том наклонился к лицу Гарри и тихо зашептал ему на ухо:
– Хочешь, займемся тем, что предложил твой друг-болван?
– Что? Реддл… – Гарри чувствовал его обжигающее дыхание у ушной раковины и его мягкие щекочущие волосы на щеке. Голос звучал слабо и как-то сдавленно: – Как ты можешь это говорить? Шутишь, что ли? Так вот знай, это ни капельки не смешно!
– Кроме шуток. Совсем скоро наша магия будет способна вызвать взаимное возбуждение. И что же ты с ним будешь делать? – от его голоса Гарри покрылся мурашками, а тело бросило в жар.
– Ты же знаешь, что мне всего тринадцать? Дин… – Гарри неуверенно замялся, – Дин говорил, что заниматься… ээ… сексом люди начинают гораздо позже.
Гарри поджал губы, разрываясь от желания оказаться от Реддла как можно дальше и желания коснуться его лица своей щекой. Они были так близко, что мальчик ощущал его мощную магию почти как свою собственную.
– Да твои друзья настоящие профи в этом вопросе, – расхохотался Реддл, отклонившись назад. Впрочем, на его лице застыло легкое разочарование: – Но ты прав, ты ещё слишком маленький.
Впервые Гарри ничего на это высказывание не ответил, понимая, что спор приведет к плачевным результатам.
«И чего он вообще об этом заговорил?! Неужели будет подтрунивать, как и Рон теперь?»
– Тебя зельем, что ли, опять опоили? – с подозрением спросил мальчик, недоверчиво осматривая оседлавшего его слизеринца. Но тот лишь высокомерно фыркнул и перекатился на бок, чем вызвал громадное облегчение у Гарри.
– Нет. Просто стала интересна твоя реакция.
– Она отрицательная! – возмутился Гарри, а сам досадливо морщился: близость Реддла приносила ему радость. Он лгал.
– Ага. Особенно это подтверждают твои стоны во время нашего поцелуя. – Том чувствовал торжество из-за своего влияния на гриффиндорца. – Даже не думай списать все на нашу связь: она лишь подогревает чувства, а не навязывает.
– К-какие чувства? – испугался Гарри, вытаращив глаза на слизеринца. – Мы же друзья. Э-э… Друзья же?
Неуверенность в голосе разозлила Реддла.
«Идиот. Мерлин, он такой идиот. Что ему может быть непонятно? Кажется, я заслужил хотя бы некое подобие доверия. Мальчик слишком насторожен и недоверчив для своего возраста, когда львята обзаводятся тонной друзей. Такое поведение присуще не иначе как слизеринцам. Именно так их воспитывают чистокровные родители. Сторониться открытых эмоций, сторониться неуместных чувств. Может, в роду Поттеров он первый гриффиндорец? Нужно узнать побольше о его родителях.»
– Друзья, – твёрдо сообщил Том, повернув голову к Гарри. – Но это не значит, что мы должны остановиться на этой стадии взаимоотношений.
– О чём ты?
– Я о том, что мы не должны мешать происходящему. Тебе понравился поцелуй. Так почему ты должен прятать это в себе?
– Я не прячу, пр… – Гарри захлопнул рот, поняв, что только что проболтался. – Это не важно!
– Важно, Поттер, что ты там опять скрываешь? – Реддл разозлился непонятно на что. – Тебе настолько противны мысли о получении удовольствия от меня и моей магии?
– Хватит говорить смущающие вещи, иначе опять разругаемся, – недовольно ответил красный, как варёный рак, Гарри. – Во-первых, ты слишком торопишь события. Мы ведь всего лишь друзья, верно? Да и то, ты как-то слишком легко обвиняешь меня во всех грехах. И просишь меня быть отзывчивым? Погоди, дай я выскажусь! Во-вторых, где это видано, чтобы друзья целовали друг друга в губы? Даже Рон, мой лучший друг, подобное не позволяет, тогда что не так с тобой?
– Еще бы он позволял себе, – проворчал Реддл, которого чуть не вывернуло наизнанку, когда он представил с Гарри кого-то другого. – И ничего я не тороплю. И разве те два случая считаются?
– А разве нет?
– В первый раз ты умирал. Во второй раз я практически не отдавал отчета своим действиям.
– Тем более. Зачем ты поднимаешь эту тему, если делал это не по своей воле? Это ничего не значит.
Гарри отчаянно хотел завершить разговор. Эта тема всегда вгоняла его в краску, а уж говорить об этом с Реддлом!
Но тот упорно не желал заканчивать спор, настаивая на чём-то своём. На том, что Гарри пока не мог понять.
– А кто сказал, что я не хочу сделать это еще раз? – невозмутимо ответил Том. – Какой смысл отказывать себе в удовольствии?
– Мы парни. Оба.
– Думаешь, я не заметил? – Реддл не смог подавить смешка. – Нашел новость. Но, поверь мне, в этом нет ничего плохого. У магглов это оспаривается, а у нас такие отношения считаются нормальными. Ты слишком зациклен на мнении общества, которому, по сути, на всё это плевать.
Вот теперь слизеринец говорил самым убеждающим и самоуверенным тоном, из-за которого Гарри невольно обрывал все свои сомнения на корню.
Волдеморт умеет убеждать.
– Правда?
– Конечно. Думаю, больший фурор произвел тот факт, что мы с разных факультетов. И то, что ты оказался настолько пьяным, что тебя буквально волокли по замку.
– А Дамблдлор…
– Какое тебе до него дело? Разве это он должен командовать твоей жизнью? Где был он, когда тебя похитил разыскиваемый всей страной преступник? Или когда ты умирал от переохлаждения? Пауки в лесу? Летающая машина?
По лицу Реддла было видно, что он до сих пор приходил в ужас от мысли, что два маленьких мальчика пересекли полстраны по воздуху на маггловском агрегате.
– Это было не по его вине. – Гарри тут же бросился защищать своего директора, которого уважал и любил. – Он не обязан следить за каждым моим шагом!
– Вот именно. Только вот что-то тебя это не всегда волнует. А только тогда, когда это удобно.
– Хватит. Том, пожалуйста, не надо. Почему это тебя так задевает?
– Я обязан отвечать? – прохладно спросил слизеринец, демонстративно безразлично смахивая с мантии несуществующие пылинки.
– Раз уж я участвую в твоих странных планах.
– Ты думаешь, что я действую, исходя из собственных расчетов?
– Уверен. Ты – слизеринец. Эндрю сказал, что не в ваших принципах заводить друзей. А твое отношение ко мне… Оно странное, Реддл.
– И ты хочешь, чтобы я озвучил причины, почему хочу нашей дружбы?
– Хочешь? Думаю, скорее, обязан следовать плану по завоеванию моего доверия. Вот только почему? Какая тебе с этого выгода?
«Законный вопрос. Может, он всё вспомнил? И я попросту окажусь крепко запутанным в его сетях, которые собственноручно буду помогать ткать? Или он рассчитывает на то, что я предам Дамблдора? Друзей? Что он от меня хочет? Мне неприятно подозревать его… И я действительно хочу быть рядом с Томом, говорить с ним, прикасаться к нему… Чувствовать, что я ему не безразличен. Быть уверенным в этом.»
– Интересно. Меня всё больше наполняют сомнения по поводу принадлежности тебя к гриффиндорцам. У тебя в роду не было слизеринцев?
– Откуда мне знать? Я жил у магглов.
Реддл не понимал, почему Гарри рассердился, но обязательно выяснит причину.
– Ты рассуждаешь, как представитель нашего факультета. Более того, я приятно удивлён, что ты способен так умело выражать мысли и сомнения, ведь тебе всего тринадцать.
– Хватит тыкать на мой возраст, Реддл, тебя никто не заставлял общаться с третьекурсником!
– Не повышай на меня голоса. И ты сам нашёл меня в том лабиринте. Не так ли? Тебя что-то туда привело. Тебя привело, а не меня.
– Но ты сам просил меня вернуться, так что это не считается. Я вообще мог не приходить. – Гарри отвернулся от Реддла, уязвлённый открывшейся правдой. И ведь слизеринец не соврал: это именно он, Гарри Поттер, поддержал дружбу с Темным Лордом.
– В некоторых ситуациях сказывается возраст и ум, которые позволили мне трезво оценить ситуацию.
– Ты просто не хотел быть один, – тихо возразил мальчик, – не нужно притворяться.
– Тогда какие ещё доказательства моих честных намерений тебе нужны? – приподнял брови Реддл, мысленно тормоша недогадливого мальчика. Он с раздражением думал:
«Я впервые в жизни хочу близости постороннего человека, не требуя взамен ничего больше! Почему всё так сложно? С НИМ всё так сложно? Он – мордредов болван.»
– Всё-таки, теперь ты учишься в школе. Я тебе больше не нужен. – Гарри умело скрывал горечь, которая наполняла его от этих слов. – Тут большое количество студентов. Более умных, взрослых и родовитых. Зачем тебе я?
– Насчет ума ты верно сказал, ты идиот, – недовольно ответил Том, пытаясь распознать истинные чувства мальчика: он ощущал и боль, и безразличие, и надежду. Он не совсем понимал, чем они вызваны, а Гарри не давал ему разобраться, закрываясь в себе. – Ты единственный, кто магически идеально мне подходит.
– Так вот в чём дело? Тебе нужна магия и сила. – Гарри вскочил с койки и принялся сверлить злым взглядом слизеринца. – Ну конечно.
«Да, я абсолютный болван. Надеюсь, ты доволен, Волдеморт? Упустил, недогадливый, что тебя не волнуют чувства других. Магия – в ней всё дело, верно? Моя и твоя магия. Ты как-то сказал, что она способна сделать нас обоих сильнее. Я думал, ты умеешь дружить. Я думал, у Реддла все-таки есть сердце. Какой же я дурак.»
Поттер полыхал от гнева и обиды, что ввиду его возраста душили особо сильно. Реддл удивительно правдоподобно сымитировал непонимание и обиду. Вот только Гарри теперь ему не верил. Ни на кнат не верил.
– Сядь, пожалуйста, обратно на кровать. Ты ошибаешься.
– В чем? Да, Реддл, я ошибся, считая тебя другом, – выплюнул колкие слова Гарри, которые жалили его сердце, причиняя боль.
– Сядь на кровать! – рявкнул Том, а Гарри рывком притянуло обратно, словно невидимый крюк подцепил его за одежду. Гриффиндорец немного остудил свой гнев, испугавшись озлобленного вида Волдеморта. С парня словно сошли все краски, а глаза потемнели. – Не делай поспешных выводов, исходя из своих никчёмных и жалких догадок!
Поборов очередное желание вскочить и раскричаться, Гарри с неимоверным трудом призвал свои мысли к спокойствию и несколько раз глубоко вздохнул. Обычно в такие моменты он вспоминал голос Гермионы, которая с уверенностью объясняла различные сложные составы зелий или вычурные махи руками на Чарах. Это успокаивало мальчика. И на этот раз, он освободил свой разум от переполнявшего его разочарования, отмахнулся от горящей боли, закрыл в себе отчаянное желание кричать.
– Итак, когда ты, наконец, завершил истерику, можно спокойно расставить все точки над i. Гарри, – слизеринец дождался, пока мальчик обратит на него свое внимание, – чтобы получить твоё магическое сотрудничество, мне не нужно было добиваться твоей дружбы. Я бы предложил тебе сделку, не более. К тому же, я выявил у себя желание твоего присутствия ещё до установления нашей связи. Тогда я не знал о нашей магической совместимости. И впредь не смей обвинять меня в том, к чему я не имею никакого отношения. Я не собирался пользоваться тобой, не собирался играть с твоими чувствами. Я на самом деле рассчитываю видеть тебя своим другом.
– Почему?
Реддл крепко сцепил зубы.
– Правда, Реддл, почему? Что во мне такого особенного? Если ты исключаешь магию?
– Ты просишь меня открыться. Но сам же ты верно оберегаешь от меня всю информацию. Информацию о моем будущем. Какой смысл, если я все равно забуду?
– Ты не понимаешь…
– Тогда объясни.
– Просишь откровенного разговора?
– Взамен можешь спрашивать меня о чем угодно – и я отвечу честно. Но только в том случае, если и ты не соврёшь. Ты знаешь, ложь я почувствую.
– Это несправедливо. – Гарри покачал головой. – Что ты можешь мне такого сказать, что сравнится с опасными знаниями о твоем будущем?
– Действительно. – Реддл задумался. – В таком случае, оставлю за тобой право получать от меня честные ответы в любое время. Как тебе такой расклад?
«Узнавать от Волдеморта правду? Да о таком я и мечтать не смел! Вот только он просит слишком много… Слишком.»
– Только с небольшой поправкой, – медленно ответил Гарри, взвешивая все допустимые ходы, все за и против. – Я не буду отвечать на вопрос, если это будет представлять опасность для кого-то. Точнее, я постараюсь на него ответить, но в силу мер предосторожности. Ты сам понимаешь, это твоё будущее. Даже если ты всё забудешь, неизвестно, когда это случится.
– Тогда и со своей стороны я внесу условие. Я не буду лгать, если на твой вопрос я не смогу выложить всю правду. Просто не отвечу. Это тебя удовлетворит?
– Немного. – Гарри с сомнением разглядывал слизеринца, сам ещё не зная, на что подписался. – Хорошо, идёт.
– Я хочу, чтобы ты находился рядом со мной, потому что мне нравится твое присутствие, – неожиданная смена темы разговора заставила мальчика растеряться, но с жадностью вслушиваться в решительные слова Реддла. – Ты спас меня от одиночества и скуки, верно. Я много дней был заперт в четырёх стенах, не видя живых людей, помимо тюремщиков, которые лишь вели допрос под зельями. Это дорогого стоит, знаешь ли. Вначале меня настораживало твое присутствие. И я тебе не доверял. Чувствовал, что ты знаешь меня, знаешь относительно много. Предполагал, что ты подослан самим Дамблдором. Только вот моя уверенность пошатнулась, ибо ты даже щиты окклюменции ставить не мог. Конечно, странное воздействие нашей магии подогрело интерес. Удивительно было, что ты всегда возвращался, ведь я пугал тебя. Когда ты уходил, я ощутимо чувствовал то одиночество, кажется, оно давило на меня всю сознательную жизнь. Раньше я не обращал на него внимания, ведь у меня не было какой-либо альтернативы. И мне до сих пор не нужны друзья, не думай, что наши отношения как-то меня изменили. Нет, просто вместо «Я и они» появилось «Мы и они». Получив и потеряв, переосмысляешь очень многое. Гарри, я действительно доверился тебе. Тогда, на стадионе… И у того озера, в лесу. Это были самые отвратительные моменты в моей жизни, потому что я никогда не испытывал такой страх. Я ненавижу страх, я ненавижу чувства, которые делают меня слабее и человечнее. Ты делаешь меня слабее. Поттер, если опять узнаю, что ты влез в нечто подобное – запру где-нибудь и не выпущу больше никогда. – Реддл поджал губы. Было видно, правда давалась ему с большим трудом. – Ты мне дорог, мальчишка.
– Спасибо, – прошептал гриффиндорец, поражённый искренностью чувств Реддла, которые бились на том конце их связи. Правда, он чувствовал и волнение, и торжество, и злость.
«Он волнуется, боится, а вдруг я вновь ему не поверю. Или отвернусь. Или уйду. Он на самом деле боится этого. Удивительно… Невероятно. Он говорит правду! Он оставил свои ментальные барьеры опущенными, и я без труда вижу всю его гамму чувств. О, Мерлин. Человечность Лорда Волдеморта и восхищает, и пугает одновременно. А еще он ненавидит искренность. Да Том просто в ярости от того, что ему приходится говорить такое! Кошмар, что творится в его голове?»
– А я накричал на тебя. Прости меня, пожалуйста.
– Ну, трезвая оценка ситуации, ум и возраст, – надменно ответил Том, повторяя недавние слова, – кто-то же должен проявлять холодное благоразумие.
Мальчик улыбнулся, чувствуя, как отлегло от сердца. Слова слизеринца лились бальзамом на душу, на все переживания и сомнения.
– Гарри, я испытываю волнение, когда ты попадаешь в неприятности. И радуюсь, когда ты выходишь из них целым и невредимым. Радуюсь, когда ты не искажен страхом или ненавистью, когда улыбаешься мне. – Реддлу всё так же нелегко давалась откровенность, но он чувствовал, что для Гарри его слова были важны. Ему важно было услышать правду, ломкую и тщательно скрытую самим Томом. От него самого. – Не хочу, чтобы ты от меня отвернулся. Как все остальные. Тем более из-за своих нелепых размышлений!
– Их бы и не было, скажи ты это раньше, – мягко заметил мальчик. – Прости, но ты всегда такой замкнутый. Как же мне, по-твоему, обо всем догадаться самому?
– Да, действительно, – пробормотал Том. – Но я не привык к такой чепухе, как чувства. Это мне чуждо, Поттер, поэтому не трепли языком по поводу этих ваших гриффиндорских откровенностях в дружбе – мне не понять вашей открытости. Ею можно воспользоваться, это слабость.
Реддл разозленно сверкнул глазами, сразу возненавидев этот разговор, чувствуя себя героем какой-то дешёвой мыльной оперы.
– Слабость? – Гарри упрямо завертел головой. – Нет, это не так. Она делает сильнее. Сильнее, быстрее, умнее. Знаешь, на первом курсе было кое-что… Задания. Была наисложнейшая загадка, которую и взрослому волшебнику было бы тяжело разгадать. А моя подруга справилась с этим за несколько минут. Она волновалась за меня и Рона! Рон смог применить заклинание, которое ему совершенно не давалось. Он тогда спасал нас за считанные секунды… А я сам? Многие идеи приходили ко мне за одно мгновение, только из-за того, что дорогие мне люди были в опасности.
– Опасности, – медленно повторил Реддл непонятным тоном. – Так значит, пауки – не предел?
– Тут уж не моя вина. – Гарри развел руки в стороны. – Но смысл-то в том, что я в те моменты был не один.
– Ладно, оставим эту тему. Не жди от меня слюнявых дружеских сцен. Больше никаких признаний. Но я жажду услышать обо всех твоих приключениях. Подробно и правдиво.
Гарри помялся, не зная, с чего начать.
– Может, поговорим после пар? Или лучше завтра?
– Ты от меня не отделаешься, – прищурился Том, но отступил. – Хорошо.
– Спасибо, что был откровенным. И спасибо, что хочешь общаться со мной. Мне… нравится. Я не хочу, чтобы ты отдалялся от меня. – Гарри пожевал губы, не зная, как подобрать точные слова. – Это… сложно. Ты поймешь, когда я расскажу тебе. Но о многом тебе придется догадываться самому.
– Поверь, я обладаю достаточно изворотливым умом, чтобы докопаться до истины самостоятельно, – слизеринец чувствовал разлитое внутри тепло от слов Гарри.
«Он хочет быть моим другом. Он хочет быть рядом со мной. О большем я и не прошу пока. Но только пока.»
У входа в Большой Зал они замедлили ход.
– Неделя нашего договора, кстати, закончилась, – вспомнил Гарри, – не хочешь присоединиться к нашему столу?
– Боюсь, ваши львята подобного не оценят, – усмехнулся Реддл, но предложением мальчика остался доволен. – Я не беспокоюсь по этому поводу, как ты тогда, идем.
Его появление за столом гриффиндора произвело на всех сильное впечатление.
Слизеринцы то и дело оглядывались на вражеский стол, перешёптываясь, а сами гриффиндоры довольно-таки яростно выражали своё нежелание видеть Реддла у себя за завтраком, инстинктивно защищая территорию от врага.
– Он мой друг, все в порядке, – наивно уверял их Гарри, подсаживаясь к Гермионе и Рону. – Привет.
– Как вы мило смотритесь вместе, – тут же поддел его друг. – Но не надейся! Моё благословение получишь, только если твоё сердце будет занято гриффиндорцем.
Гарри залился краской и сделал вид, что ничего не услышал. Гермиона удивленно подняла глаза на мальчиков, видимо, пребывая в неведении.
– О чём ты говоришь?
– Да так… – мальчик загадочно улыбнулся, многозначительно посмотрев на невозмутимого Реддла и старательно отворачивавшегося Гарри. – Разве ты не видишь?
– Что не вижу?
– Ах, этот воздух счастья и сладострастных благовоний..
– Рон! – Гарри стукнул по столу, не выдержав.
– Гарри, его ударили по голове? – Гермиона с тревогой посмотрела на рыжеволосого друга, который так и лучился самодовольной радостью. Её немного раздражало это: Рон явно знал что-то, а её в это не посвятил!
«Неужели Рон никому не сказал, что видел нас на одной кровати? Вот это да!» – удивился Гарри, подкладывая себе омлета.
– О, Гермиона, это же очевидно! – пропел Уизли, в свою очередь нанизывая на вилку сосиску и рассматривая её взглядом профессора. – Тут у нас любовь…
Сидящие рядом Симус и Дин затряслись в беззвучном хохоте, а Джинни, во все глаза смотревшая на мальчиков, тихо охнула и убежала прочь, скрывая слезы.
Гарри не выдержал.
В Рона полетела тарелка с рисом, а затем и куски хлеба, которые мальчик метко зашвыривал Рону прямо в лицо. Уизли издал громкий клич и начал ответную атаку, запуская в красного, как рак, друга целую горсть макарон. Естественно, содержимое тарелки попало и на соседей. Так что началось!
Том переглянулся с Гермионой и тут же нырнул вместе с ней под стол, тогда как львиная братия с громким хохотом принялась разбрасывать во все стороны еду из своих тарелок.
– Ну-ка успокоились! – раздался громкий голос директора, и Реддл, несмотря на яростно крутящую головой Гермиону, решился высунуться из своего временного убежища. И это было роковой ошибкой. Рон, в это время швырявший мармелад направо и налево, запустил пригоршню в сторону Гарри, который инстинктивно отклонился назад. И целая горсть мягких конфет угодила прямо в лицо и волосы Реддла, который успел только прикрыть глаза.
– Оп-п! – Рон остался доволен.
Такого Том вытерпеть не мог. Поддавшись порыву, он схватил первое попавшееся блюдо и запустил туда всю пятерню, намереваясь отомстить обидчику. Как же, дело чести!
Пригоршня малинового варенья – а это было именно оно – попало точнёхонько в цель, прямо в смеющееся лицо Уизли. Присвистнув, его старшие братья-близнецы принялись активно защищать честь семьи, швыряясь едой уже исключительно в Реддла. Тот, являясь хитрейшим из хитрейших, активировал щиты, и все заряды попросту рикошетили в другие столы (из-за присутствия Гарри, защитные чары вышли такие мощные, что студенты, в которых попадала еда, охали и потирали ушибленные места), а затем заклинанием левитации отправлял сразу несколько залпов во взбудораженных его активными действиями гриффиндорцев. Гарри расхохотался от взъерошенного вида Тома, который сверкал глазами и широко ухмылялся, отправляя очередной заряд в зазевавшегося противника. Реддл моментально метнул в рот смеющегося Поттера кусок ненавистной ему квашеной капусты, отчего мальчик мгновенно позеленел и принялся яростно отплевываться.
Остальные столы либо откровенно потешались, надумывая подключиться, либо демонстративно не обращали на стол гриффиндора внимания, либо откровенно сердились на подобное поведение прямо перед носом у директора.
Который, впрочем, как и обычно покрывал свой любимый факультет. Но на этот раз поводом являлись не личные чувства глубокоуважаемого профессора Дамблдора, а впечатление, которое произвел на него откровенно детский поступок Реддла. Альбус не спешил заканчивать переполох, с едва заметной улыбкой наблюдая, как юный Темный Лорд присоединился к всеобщему веселью, будто бы и не являлся самым страшным ночным кошмаром всего волшебного мира последних лет. Будто он и был обыкновенным ребенком, а сейчас восполнял мгновения утраченного детства, которого сам себя и лишил. Положительных эмоций, которых у него практически не было. Настоящей улыбки, которую директор не видел никогда. Он обернулся посмотреть на преподавателей, надеясь увидеть то же удовлетворение от увиденного, но наткнулся на глухую стену отвращения и страха. Они не понимали поступка Волдеморта, они не видели в нём подростка.
