Текст книги "Мы больше не проснемся (СИ)"

Автор книги: Arvey

сообщить о нарушении

Текущая страница: 71 (всего у книги 75 страниц)

Блэк подправил их память куда лучше своего крестника. Восстановил пробелы ложными воспоминаниями, убрал все разговоры гриффиндорцев о дружбе с Поттером.

Гарри облегченно вздохнул, привалившись спиной к ледяному стволу дерева. Осталось совсем немного. Теперь можно было расслабиться. Его семья в безопасности. Почти вся.

Краем глаза Поттер заметил неясное движение слева. Блэк заворчал, унюхав гостя раньше, чем смог увидеть. Рядом с юным волшебником приземлился большой кот, тут же подняв на Гарри внимательные и совершенно не по-кошачьи серьезные глаза. Поттер приветливо улыбнулся, одним лишь взглядом показывая колдуну свое состояние. Барти всегда понимал его без слов. Правда, не лез с объятиями и нежностями в любой удобный момент, как это привык делать крестный. Пес демонстративно положил голову на колени гриффиндорцу, скосив на кота недобрый взгляд. Поттер до сих пор не понимал, какие отношения связывают этих двух волшебников, что держит их хрупкий мир. Один упрямо молчит, другой всегда отшучивается.

–Сегодня Белла приходила. – Произнес Поттер, обратив на себя внимание двух анимагов. – Ей стало интересно, что со мной сделала смерть. Правда, ничего особенного. Стало легче. Хоркрукс ошибся, когда сказал, что я застыну в состоянии умирающего. Никаких кровотечений или галлюцинаций. Да знай я, что так будет, сам бы вскрылся.

Гарри отмахнулся от внезапно оскалившихся волшебников, которые его глупых шуток не понимали и не хотели понимать. Вдобавок, на руке остался довольно ощутимый кошачий укус.

–Шучу я, шучу. – Пробурчал гриффиндорец, с опаской глянув на внушительную собачью пасть.

Но Блэк только рассерженно рычал. Вот и еще одно отличие – Сириус никогда не поднимет на него руку. За все время знакомства с Пожирателем Смерти, Гарри уже несколько раз успел словить болезненные синяки от разозленного Барти. Впрочем, Поттер совсем на него не обижался, привыкнув к несносному характеру. Горько думать, что он может потерять их обоих.

–А, вот ты где. – Послышалось совсем рядом.

Из-за деревьев вышел немного запыхавшийся Эндрю, закутываясь в теплую мантию. Сириус глухо заворчал, но Гарри запустил в густую шерсть пальцы, призывая крестного к спокойствию. Барти лишь раздраженно отвернулся в сторону, не собираясь выдавать себя. Почесав успокоившегося Блэка по холке, Поттер обратил внимание на слизеринца.

–Что ты там в лесу делал?

–Отправлял посылку с редкими ингредиентами. – Эндрю неловко помялся. – Фестралов теперь мало где найти можно, особенно таких спокойных.

–Ты что, контрабандой решил заняться?

Гарри мягко рассмеялся, прикрыв глаза. Он не стал спрашивать, чью смерть видел слизеринец. У каждого свое бремя.

“Мерлин, ему осталось всего ничего мирной жизни, а он все о деньгах беспокоится. Слизеринец.”

–Это мистер Блэк?

Каресбиус кивнул в сторону анимага, и тот вновь ощутимо напрягся. Секунду спустя пятикурсник перевел взгляд на кота, но никакого узнавания или страха в глазах слизеринца не появилось.

–Он знает о тебе, Бродяга, все в порядке. Эндрю?

–Весь Хогвартс облазил сегодня, а вы тут в сугробы закопались. Чего прячетесь?

–Просто гуляем. Присоединишься?

–Холодно. – Буркнул Каресбиус, но сел рядышком, обновляя согревающие чары. – Погоди, ты чего так легко оделся? Поттер, ты…

–Неважно.

Они немного помолчали.

–Красиво здесь. – Тихо произнес слизеринец. – Красиво и тихо, мне такие места по душе.

–Ничего особенного.

Гарри окинул территорию замка тусклым безразличным взглядом. Он больше не замечал ничего прекрасного. Серые камни и снег. Все. Мир потускнел, забрав последние крохи детской восторженности и тепла.

–Обыкновенный замок. И почему ты еще в Хогвартсе? У тебя метка, Эндрю. Если авроры победят… Ты можешь уйти еще до начала сражения.

Эндрю некоторое время молчал, не отрывая взгляда от серого силуэта Хогвартса. Барти издал тихое фырканье, не одобрив мысли о победе противников.

–А как же ты?

–Я должен подать сигнал Василиску. – Тихо ответил Поттер, – Темный Лорд пойдет за Дамблдором, он не позволит ему вновь созвать Орден.

–Мерлин, Василиск?!

–Змей не тронет носителей Черной Метки и детей, он послушался приказа наследника Слизерина. Волдеморт позаботился об этом сегодня утром, Василиск уже очнулся от сна и ждет команды к началу нападения. Не думаю, что мне позволят остаться.

Блэк согласно зарычал – если понадобится, он собственноручно украдет крестника из замка. Не впервой. В зимнем воздухе повисло мрачное напряжение, оно будто пропитывало все пространство Запретного Леса, рождая смутные предчувствия и тревогу. Гарри казалось, что даже спящие деревья ощущают приближающиеся волны опасности. Перед грозой воздух замирает, перед сражением людей окутывает апатичный покой. Безысходность. Что должны чувствовать первокурсники? Те, кто с замиранием сердца вступили в этот мир волшебства? Чьи воспоминания омрачаться кровью и смертью? Детство кончится, и волшебство станет проклятием, и эти чудесные грезы обернутся кошмарным сном.

–Я не видел тебя в Большом Зале весь день. – Пробормотал Эндрю, не поворачивая к гриффиндорцу головы.

–Я не голоден.

От поглощения пищи не появлялось чувство насыщения, а тело Поттера так и не пришло до конца в норму – небольшие порции он еще как-то переносил, но полноценный обед выходил наружу. Без крови, конечно, но тошнота не менее неприятна. Гарри списал это на уменьшенный от принятия одних лишь зелий желудок. Разница с прошлым состоянием незначительная, тогда как сам Поттер представлял себе нечто более особенное, выделяющееся.

Ничего.

И этим вечером, прокравшись в покои Леди Морреты, Поттер долго лежал в наполненной горячей водой ванне, предавшись неутешительным размышлениям. И именно тогда он решился. Погрузившись в ароматную воду с головой, выдохнув из легких весь воздух. Пожалуй, лишь благодаря многочасовой апатии Гарри сохранил в себе силы остаться под водой, удержав себя от острого желания вынырнуть и глотнуть воздуха. В глазах темнело, а в груди разрастался неприятный жар. Через несколько минут он сменился острой непродолжительной болью, а после всепоглощающей тишиной. Поттер не потерял сознание, но тело прекратило борьбу за жизнь – судороги прошли, как и боль. Волшебник с трудом удерживал желание вздохнуть – оно было, скорее, инстинктом и привычкой, чем непреодолимой потребностью выжить. Вылезти из ванны его заставило мерзкое ощущение остывшей воды. Взгляд в большое зеркало породил беззвучный крик. Белая кожа и посиневшие губы, белки глаз покрыты сеткой полопавшихся капилляров. Гарри нащупал ледяное запястье и прижал к тонкой коже пальцы. Коснулся сонной артерии на влажной шее, прижал ладонь к неподвижной груди.

Вздох дался подростку с большим трудом. Воздух казался слишком горячим, горло жгло, ванная комната наполнилась громким хрипом. Первый удар сердца отозвался болью, и волшебник от неожиданности пошатнулся. С каждым вздохом, с каждым ударом сердца руки теплели, а на щеках разрастался нежный живой румянец. О своем эксперименте Поттер никому не рассказал. Но после такого мысли о безопасности потеряли всякий смысл. Жизнь больше не казалась хрупким подарком судьбы, теперь это небрежный плевок, данность. Так думал Гарри, навсегда утратив такое понятие как “ценность собственной жизни”. Впрочем, смерть остальных волшебников Поттера тоже мало волновала.

–Пора возвращаться. – Тихо сказал Гарри, поднимаясь на ноги.

========== Глава 67. ==========

-И все же, почему такие сложности? Разве нельзя… Ну, скажем, призвать Кричера?

–А ты подумай. Благодаря чему падет Укрытие?

–Ммм, Непростительные?

–Верно. И что за этим следует?

–Авроры постараются поймать преступника, ну и что?

–А то, что следующий купол чар не позволит им так просто покинуть замок. Вся операция направлена на поиск, захват и устранение. Камины откроются лишь для министерских, но выйти через них же будет невозможно. Заблокируется доступ к совятне, а перемещение домовых эльфов на время приостановится. Даже для Хогвартских. Так же невозможно задействовать незарегистрированные порт-ключи, но на счет этого не беспокойся. Люциус успешно выполнил задание, твой порт-ключ переместит тебя в убежище без всяких проблем.

–Попасть в Хогвартс так просто… – обескураженно пробормотал Поттер. – Ты сам, Крауч, Блэк, Лестрейндж. Остальные Пожиратели Смерти. Почему замок называют самым безопасным местом? И как ты собираешься выманить Дамблдора?

Гарри лежал на животе, подперев голову руками и разглядывая сидящего за письменным столом Реддла. Бесконечные вопросы немало раздражали занятого делом Темного Лорда, но он стойко сохранял внешнее спокойствие и успешно подавлял приступы ярости. И отвечал Поттеру, переборов желание попросту игнорировать бесконечный поток слов. Каждые несколько секунд появлялся домовик и разносил письма-приказы Пожирателям Смерти. Лорд Волдеморт не позволил гриффиндорцу выйти за пределы покоев Морреты. Мужчина не желал, чтобы подросток отправился наживать новые неприятности на свою буйную голову, и тем более не хотел повторной встречи Лестрейндж с Поттером. Гарри совсем расслабился от спокойной и даже умиротворенной тишины. И как раньше он мог бояться этой комнаты? Поттер вспоминал свои страхи с улыбкой. Действительно, после пережитого все казалось куда проще.

–Каркарова выследили, и он проведет меня к своей школе. Империус.

–Ты не должен идти туда один, – едва слышно проговорил Гарри. – Директор сильный волшебник, но напасть еще и на целый Дурмстранг?…

–Сомневаешься во мне?

–Беспокоюсь.

Реддл оторвал взгляд от пергамента и развернулся в сторону Поттера. В бордовых глазах гриффиндорца действительно читались искреннее беспокойство, тревога и все та же нежность. Раздражение Тома куда-то пропало, уступив место полуулыбке. Мужчина присел на кровать рядом с Гарри и ласково потрепал смоляные пряди. Поттер с удовольствием прикрыл глаза и подтянулся выше, переворачиваясь на спину и укладывая голову на колени колдуну. Темный Лорд позволил ему такую вольность, а руки едва заметно дрогнули. Человеческое тепло казалось ему удивительно хрупким, порождая двойственные чувства и желания. Сломить эту жизнь и оберегать как свою собственную. Причинить боль и одарить теплом. Гарри отвечал доверием и мягкой улыбкой, перехватив ладонь мужчины и слегка сжав холодные пальцы в своих руках. Гриффиндорец смотрел в глаза хоркрукса, не отрываясь.

–Я не хочу, чтобы ты пострадал.

–Это должны быть мои слова, Гарри.

–Ты отправишь меня в безопасное место, что может случиться? А ты окажешься на войне. Один против всех. Ты… – Поттер запнулся, отведя взгляд в сторону. – Ты будто исчезаешь, растворяешься. Мне кажется, что я тебя потеряю, если отпущу.

–Да кто же тебе позволит отпустить? – Реддл бережно приподнял подростка, оставив на губах невесомый поцелуй. – У тебя и выбора-то нет.

Гарри подался вперед, возвращая волшебнику более чувственный поцелуй, прикрыв от наслаждения глаза. Руки мужчины скользнули на талию гриффиндорца, прижимая его ближе. Поттер коснулся шеи Реддла, а вторая рука легла на его плечо. Оторвавшись от губ Тома, Гарри взглянул в сияющие багряной кровью глаза. К едкой примеси чувств добавилось удушающее горе. Похоже, мужчина уловил изменения эмоций, нахмурившись.

–Даже если старик каким-то невероятным образом сумеет меня одолеть, убить окончательно не получится. Я вернусь точно так же, как и…

Всего мгновение.

Слова оборвались, а с приоткрытых губ медленно сползла самодовольная ухмылка. Зрачок расширился, затягивая алый цвет тьмой. Реддл смотрел прямо в глаза Поттера застывшим взглядом, а бледное лицо с каждой секундой теряло эмоции. Гарри смотрел в ответ, забывшись. Он все еще не понимал в чем дело. И с постепенно гаснущей улыбкой наблюдал за пугающими метаморфозами.

–Том? Что с тобой?

Мужчина медленно отстранился, а зрительный контакт прервался. Теперь Реддл смотрел куда-то в пустоту абсолютно черными глазами. Поттер прикоснулся было к чужому запястью, но мгновенно одернул руку – кожа Темного Лорда оказалась пугающе ледяной. Гарри нахмурился в недоумении и огляделся, ища опасность или причину такого странного состояния волшебника. Дошло до подростка не сразу, и когда он понял в чем дело, было уже слишком поздно.

Зрительный контакт. Барьера хоркрукса давно уже не было.

Ящик Пандоры распахнут.

Мужчина поднес свои руки к глазам, что были все еще широко распахнуты и в эти долгие мгновения совершенно лишены эмоций и чувств. Таким же медленным движением он запустил пальцы в волосы, уперев локти в колена, склонившись, будто под тяжким непомерным грузом. Поттер прижал ладонь ко рту, в полной мере осознав, что сейчас произошло. Гарри смотрел на неподвижного волшебника, опасаясь даже заговорить с ним.

Широко распахнутые черные глаза теперь отражали невосполнимую обреченность. Не было даже мыслей о лжи, не было и сомнений, хоркрукс всегда знал, кто он. А теперь барьер, что не позволял той человеческой части раствориться в чистой природной магии, окончательно рухнул. Стены и пол мелко затряслись, а воздух наполнился корежащей пространство энергией. Том терял связь с собой, с реальностью, со своей человеческой сутью. Мысли расплывались, постепенно переходя в непонятные образы, недоступные здоровому восприятию. Ускользающее во тьму сознание отчаянно пыталось уцепиться за воспоминания, за эмоции и чувства, пыталось удержать себя, не позволить утонуть в безжизненной темноте. Это напоминало смерть. Более того, эта “смерть”, после которой он уже не вернется. И где-то на периферии своего отчаяния, он ощутил прикосновения чужих рук, а застывший взгляд уловил изменения. Линии, пятна и формы с трудом сложились в перепуганное, но решительное лицо Гарри Поттера.

–Не смей. Ты не уйдешь, даже не думай. – Твердый голос достиг ушей, разрывая черноту увядания. – Ты останешься со мной. Ты все еще Том Реддл. И ты всегда им будешь.

Подросток едва не взвыл от страха, смотря в абсолютно черные глаза, смотря на лишенный четких граней силуэт. Тело хоркрукса будто теряло человеческие очертания. Гарри прижал ладони к ледяным щекам, чувствуя нарастающие раскаленные волны магии. Этот контраст пугал. Мужчина буквально выбрасывал в пространство чистый поток силы, разрушая себя изнутри. Поттер не смел отрывать рук, не смел бежать или прятаться. Страх сменился нарастающей болью, а в голове билась единственная мысль: не позволить Реддлу уйти.

Подземелья сильно тряхнуло, и на этот раз выброс сотряс весь Хогвартс, отразившись выбитыми стеклами на первых этажах. Разрушить комнату, похоже, не позволило давление потока магии, но он корежил и крушил мебель, опалял дочерна пол и стены, обращал в пепел остатки изломанных предметов. Уши закладывало от невообразимого грохота, тело и руки разрывало от страшной боли, но Поттер и не подумал отстраниться. Страх перед утратой затмил чувство самосохранения. Через несколько секунд сожженные нервные окончания на руках лишили их сумасшедшей боли. Поттер стиснул зубы, не ощущая почерневших ладоней, но все еще не отрывая поврежденные пальцы от удивительно ледяного лица. Онемение ползло вверх, боль опаляла грудь и лицо пламенем, но волшебник продолжал удерживать в своих руках все существо этого сломленного осколка, что некогда считал себя человеком. Не выдержав непереносимого ощущения сжигаемой плоти, Гарри пронзительно закричал, добавляя в грохот магического выброса новую песнь отчаяния. По щекам покатились крупные слезы. Собственный выброс на миг прояснил сознание, позволив единым хриплым вздохом втянуть в себя раскаленный воздух и с трудом придвинуться ближе. В голове гудел коктейль острой паники, отчаяния и желания спасти. Поттер добрался до открытой шеи Реддла и с силой сомкнул зубы на ледяной коже. И буквально в ту же секунду все стихло. Неожиданная тишина открылась подростку еще одной пыткой, отозвавшись резким давлением в грудной клетке. Гарри взмолился Мерлину, чтобы это затишье означало, что хоркрукс все еще может воспринимать боль. Почувствовать его.

Реддл оставался неподвижен, он даже не дышал. Поттер неимоверным усилием воли разогнулся, отрываясь от белоснежной шеи, на которой не осталось ни крови, ни даже следа от укуса. Гриффиндорец попытался восстановить дыхание, но это мало помогало – повреждения смертельны, и его сердце уже не билось. Ужасное давящее чувство в грудной клетке, боль в теле, мертвая тишина разрушенных подземелий и бушующие эмоции не позволяли произнести ни слова. И только спустя пару долгих минут парень очнулся от оцепенения.

–Том… – Хриплым и чужим голосом булькнул Поттер, – Том.

“Ты должен меня услышать, пожалуйста. Том, ты ведь все еще здесь. Умоляю, очнись!”

–Ну же! Послушай меня, просто послушай. – Быстро заговорил гриффиндорец, вновь подавшись вперед, почти коснувшись своим лбом лба хоркрукса, заглядывая прямо в широко распахнутую тьму. – Ты всегда был тем, кем являешься и сейчас. Осознание не может лишить тебя твоей сути, твоей личности. Ты – Том Реддл, и в тебе большая часть души Темного Лорда. И ты сам являешься Волдемортом в куда большей мере, чем искореженная и безумная частица основной души. О, или как его нужно называть… Да какая разница? Ни ты, ни я больше не являемся людьми, но мы все еще Гарри Поттер и Том Реддл. Мы еще здесь. И ты не посмеешь сбежать. Я не позволю. Не сейчас.

Реддл цеплялся за быструю сбивчивую речь Поттера, удерживая себя все крепче, оставаясь на поверхности, переплетаясь с воспоминаниями души и человеческими эмоциями. Очертания фигуры перестали расплываться, а волны магии распускали клубок гибельного напряжения, возвращаясь к своему хозяину. Мужчина тяжело задышал, прилагая нечеловеческие усилия, обращая свое сознание к реальности.

–Возвращайся ко мне.

Гарри был не просто напуган. Раньше это было похоже на секунды перед прыжком в пропасть, а теперь все уже случилось. Лететь вниз не так страшно. Поттер практически не ощущал вины – что он мог поделать с легилименцией Темного Лорда? Как он мог защитить свои воспоминания? Оставив все сожаления и страхи, Поттер вздохнул побольше воздуха в поврежденную магией грудь. Реддла нужно вернуть.

В словах звучала решимость, сталь, безграничная уверенность. Он почувствовал изменения, он уловил присутствие самого Тома в безжизненном лице. И сердце могло бы остановиться вновь от ужаса, вины и боли, если бы уже не замерло в груди мертвым бесполезным органом. Гарри знал. Знал, что Реддл когда-нибудь осознает всю суть своего противоестественного происхождения. Знал, но что делать в таком случае не представлял. И он продолжал говорить, убеждать, уговаривать, повторяя свои слова вновь и вновь, в разных вариациях, не отрывая взгляда. Когда первая волна ужаса прошла, Поттер заметил, как сильно почернели его руки. Отвратительно, пугающе, противоестественно. Как и все вокруг. И он их совершенно не чувствовал.

Реддл увидел перед своим лицом знакомые бордовые глаза, наполненные нескончаемым страхом и болью. И это послужило тяжелым якорем, и он удерживал сознание куда лучше рухнувшего барьера хоркрукса. Уже человеческие глаза Тома полыхнули прежним багрянцем, на его лице появилось осмысленное выражение. Волшебники несколько минут молчали, не прерывая зрительного контакта, вцепившись друг в друга как утопающие. Они ими и были. Были друг для друга реальностью, жизнью, спасательным кругом. Якорем.

Хоркрукс легко скользнул в воспоминания Поттера. Он считывал каждое слово сумасшедшей Блэк, просматривал каждую встречу Гарри с другим хоркруксом, видел все несостыковки, все то, что барьер закрывал от понимания, не позволяя человеческому началу подобрать все крючки, сложить пазл, увидеть эту правду. Реддл и сам не замечал, насколько близко она была. Всегда. И с каким поражающим постоянством мужчина отталкивал подозрения, сомнения. Любые мысли обрывались и моментально забывались. Барьер попросту не позволял сущности гениального волшебника раскрыть последнюю неотвратимую тайну. Последнюю, но самую важную. Видел самого себя, искаженного, пустого и увядающего. Магический выброс, боль Поттера, облегчение и еще более губительную любовь. Чувства подростка заставили хоркрукс выплыть к реальности. Оболочка вновь наливалась привычной иллюзией жизни, а мысли прекратили свое бесформенное нечеловеческое блуждание, складываясь в слова, бесконечные вопросы. И эмоции, что причиняли боль.

–Кто я? – безжизненно произнес волшебник, все еще смотря куда-то в глубину близких ему глаз.

–Том Реддл. Ты был им, останешься и сейчас.

Гарри ощутил новый приступ паники. Да, он вернул его личность, вернул его Тома Реддла, но сможет ли он остаться сам? По своей воле? Сможет ли принять этот груз? Что волшебник станет делать с открывшейся правдой?

–Я всего лишь хоркрукс. Сгусток воспоминаний и магии, что мне не принадлежат. Мне ничего не принадлежит, я никогда не являлся Лордом Волдемортом. – Продолжал он говорить, не замечая ничего вокруг. Сознание заработало в полную силу, а весь мир вокруг рушился. – Никогда.

–Память прошлого, верно. Только она. – Гарри едва сдерживал рвущуюся наружу истерику, сохраняя спокойствие в голосе. – Но есть и другие воспоминания. Которые принадлежат только тебе.

–Всего лишь набор событий, ошибка или…

–Том. – Перебил его Поттер, вновь заглянув в пустые глаза. – Прошу, услышь меня. Том!

Реддл обратил на него внимание, и в глазах застыла бездонная обреченность. Он не понимал, почему Гарри еще здесь, ведь он знал. Уже довольно долгое время знал, что влюблен не в Тома Реддла, не в человека. А в воспоминания постороннего волшебника, в подделку. И Реддл понятия не имел, почему он сам не исчез. Ложная память настоящей души. Вот и все.

–Разве ты и я – ошибка? Наша встреча ошибка?

В любом другом случае Поттер полез бы драться. Точно полез бы. Но сейчас и простая пощечина бесполезна, волшебник даже не знал, услышит ли его слова хоркрукс, позволит ли Гарри убедить себя. Зацепиться за жизнь вновь. Удержаться. Не инстинктивно, по собственному желанию. Осознать и принять.

–Я никогда тебе этого не говорил. – Гарри судорожно вздохнул. Ему вновь не хватало воздуха для продолжительного разговора. Парень не успевал обдумывать свою речь, и прямо сейчас в комнате Леди Морреты звучал чистый поток его мыслей. – Я люблю тебя. Это не простое желание тела или… Как же объяснить? Принятие твоей ненависти, отчаяния, безумия, Мордред и Моргана, как же ты безумен! И этот сложный путь, лишивший меня выбора, я проследую за тобой даже во тьму. Все это моя любовь к тебе. О, Том, как же сильно я тебя люблю!… Я тебя не оставлю, даже если ты утратишь себя вновь. И я встречался с другим хоркруксом… Черт разорви их всех, я пережил встречу и с другим Волдемортом, который и разделил свою душу! Но все эти чувства принадлежат только тебе, ясно? Чувства, судьба, жизнь, я весь твой без остатка. Так что даже не смей. Не смей говорить мне, что у тебя ничего нет. Верные Пожиратели Смерти идут на смерть за тебя. Я иду на смерть. – Поттер продолжал говорить, выплескивая наружу накопившиеся слова отчаяния. – И твои эмоции. Чувства. Мысли. Только твои, они принадлежат тебе, ты – Том Реддл.

Гарри с трудом оторвал черную ладонь от щеки волшебника, переместив ее на грудь мужчины. Том завороженно смотрел на него, впитывая искренность и неподдельную практически материальную любовь.

–Тот, другой. Вы очень похожи. Человек – это набор воспоминаний, жизненного опыта, верно? Ты сам мне однажды это сказал. И Лордом Волдемортом тебя делает не душа, а ее содержимое. – Поттер немного помолчал. Он пытался донести до Реддла трепещущую на грани сознания мысль, но парню явно не хватало ни краткости, ни сил. – Я узнаю тебя, выберу тебя, даже если мое решение обернется окончательной смертью.

И все. Больше Гарри не смог вымолвить ни слова. Том некоторое время неотрывно смотрел в глаза подростку, слишком впечатленный признанием Гарри. Впечатленный этой открытостью, этой преданностью, этими искренними чувствами. И все стало совершенно неважно. Том видел его, слышал его и существовал сам. Волшебник склонил голову, накрывая губы Поттера своими. Поцелуй был куда красноречивее длинной речи подростка.

Спасибо.

Гарри слабо улыбнулся на подобное проявление нежности и чистой благодарности, но в ту же секунду скривился от сильной боли. Когда волнение и паника улеглись, тело буквально запылало. Реддл обратил внимание на все еще прижатые к его груди неподвижные руки гриффиндорца, и алые глаза расширились.

–Твои руки…

–Да, знаю. У тебя был магический выброс. – Выдавил из себя Поттер, перебив хоркрукс. – Пройдет, восстановятся. Только дай, пожалуйста, обезболивающее, а то я больше не могу. Мне очень больно.

Том несколько мгновений оставался неподвижен, с шоком смотря на сгоревшие черные ладони, свисающие лохмотья одежды и довольно серьезные раны на теле. Одним рывком вскочил на ноги, перепугав тем самым Поттера, и кинулся в сторону ванной комнаты. Правда, тут же запнулся на ровном месте и грязно выругался: покои полностью уничтожены, оставив волшебникам лишь голые почерневшие стены. Пожалуй, не чувствуй гриффиндорец столь одуряющей боли и остаточного беспокойства, маггловские ругательства его бы точно развеселили. Но Поттер старался вообще не двигаться. Порадовался отсутствию дыхания – даже в неподвижном состоянии подросток плавился от боли.

–Кричер!

Появившийся домовой эльф внезапно заверещал и отшатнулся в сторону от волшебников. Том брезгливо скривился, но все наказания оставил на Беллатрису. Большие глаза создания блестели от ужаса, но уйти и ослушаться зова Кричер не смел. Домовик подчинялся волшебникам, но в этой комнате не было людей. От пугающих всю его сущность созданий исходил непереносимый аромат смерти. Сорванный барьер больше не давал столь правдоподобной иллюзии, хоркрукс буквально источал холод темной нечеловеческой магии. Но самое главное – он ее забирал. Другую. Та, что наполняла тела волшебников Хогвартса. Магия будто утекала в черную дыру, медленно, неотвратимо. В куда больших количествах, чем это было раньше.

–Стандартный набор для Гарри Поттера. Мази, зелья. В нашей комнате. На столе. И живее. – Резко приказал Том, даже не глядя в сторону сжавшегося от животного страха домовика.

–Стандартный набор? – парень испустил нервный смешок. Его позабавило название.

Реддл дернул головой, не разделяя веселья парня. Тысяча мыслей кружили необъятным водоворотом, но первостепенной задачей стал болезненный изможденный вид юного волшебника. Гарри неотрывно наблюдал за передвижениями хоркрукса, ожидая если не очередного магического выброса, так нервного срыва. Тот только что узнал кошмарную правду и смог побороть неотвратимое чувство безысходности. Поттер даже не представлял, какой ценой Том поддерживал привычную иллюзию. Что он чувствовал. Быть подделкой, копией, чьим-то безумным планом или неосмотрительной ошибкой. Не иметь шанса вернуться обратно. Никогда не стать человеком.

–Как ты?

–Что? – Том оглянулся в сторону сидевшего на полу волшебника и скривился, – как я? Как Я?!

И больше ничего не ответил. Напряженную тишину прервал повторный хлопок эльфийской аппарации, но самого домовика никто не увидел – посреди уничтоженной комнаты появилась небольшая коробка с разнообразными флакончиками. Темный Лорд тут же метнулся к зельям и подтащил коробочку к замершему в одном положении парню. Гарри послушно выпил горькие на вкус зелья, стерпел осторожные прикосновения к поврежденной коже – мазь и обезболивающее действовали мгновенно, забирая отвратительные ощущения и успокаивая. Магический выброс практически полностью сжег на нем одежду, поэтому Реддл сорвал ошметки ткани и беспрепятственно обработал все раны. Поттер рискнул посмотреть на ладони, но тут же пожалел о своем любопытстве. Голова закружилась от отвращения. Струпья черных угольков вызывали тошноту и панику. Гарри поверить не мог, что эти чернильные закорючки и есть его пальцы. Они ему будто не принадлежали, гриффиндорец все еще не чувствовал своих рук. Страх вернулся.

Том отшвырнул в сторону уже пустую коробку и сел рядом, внимательно осматривая повреждения. Дождавшись, пока густая мазь окончательно впитается в кожу подростка, хоркрукс стянул с себя мантию и укутал ею Поттера. Тот благодарно кивнул, испытывая от своего вида явное отвращение – большую часть тела покрывали неприятного вида ожоги. Он походил на изъеденный огнем полутруп. Самым странным образом поток энергии нисколько не повредил оболочку хоркрукса. Хотя, там и повреждать-то было нечего. Гарри вспомнил момент из измененного прошлого. Когда хоркрукс из дневника забирал жизненные силы Джинни и становился материальным. Откуда он брал кожу? Кости? Кровь? Поэтому Поттер даже не знал, из чего вообще состоит плоть Темного Лорда. Структуру иллюзий подросток изучил плохо. Но он имел представление о незыблемой системе трансмутации предметов. Нельзя получить материальное из пустоты. И Волдеморт, только подтверждая свое восхитительное безумие, перешагнул все законы, обманул и смерть, и жизнь.

Мужчина бережно коснулся пальцами хрупкой шеи, огладив неповрежденный участок. Глаза расширились, а за его спиной посыпался раскрошенный в пыль камень: Реддл не уловил биение пульса. Темный Лорд знал, что теперь Поттер бессмертен, но любая мысль, что он может потерять мальчика, сводила с ума.

–Если не зельями, то само собой все излечится. Я знаю.

Убеждал Гарри, скорее, себя, нежели Реддла, но тот продолжал угрюмо молчать. Не выдержав вязкой тишины, Поттер осторожно разогнул ноги, вытягивая их на полу, и неуверенно поймал тусклый взгляд хоркрукса.

–Скажи что-нибудь.

–Все было зря. С самого начала.

Волдеморт прислонился спиной к стене, окинув безразличным взглядом пустую комнату.

–И все в итоге достанется другому, настоящему Тому Реддлу.

–Это все, что тебя волнует? – вспылил парень, – глупости! Ты можешь делать все, что захочешь. Идти, куда хочешь! Ты сам решаешь, как поступить со своей жизнью, при чем тут… – Гарри тихо выругался, не зная, как теперь называть настоящего Волдеморта. Ведь для волшебника его Том был точно таким же настоящим, материальным и живым. – Устраивай войны, убивай детей, проводи показательные казни несчастных домовиков или чем там еще развлекаются Темные Лорды? Да хоть в маггловский мир сбеги! Не понимаю, почему тебя так заботит другая часть души?! Набей ему морду, заключи союз, что не так? Трансфигурируй в отместку в оконную раму! Что ему может достаться, если ты гораздо сильнее, умнее и…

Продолжить ругань ему помешал поцелуй, более яростный и несдержанный. Гарри от неожиданности едва не рухнул на спину. Упасть ему помешали крепкие объятия, что прижимали к ощутимо ледяному телу. Захват препятствовал глотнуть воздуха, а одуряющий поцелуй не спасал ситуацию. Впрочем, парень с жадностью ответил, переплетая языки, вновь ощущая в чужих настойчивых прикосновениях незримую благодарность и ответные чувства. Не обращая внимания на постепенно увеличивающуюся боль в руках, Поттер самозабвенно целовал мужчину, мысленно умоляя краткий момент их близости растянуться в вечность. Однако знакомое давление в груди заставило волшебника отстраниться и громко охнуть от тяжелых ударов забившегося сердца. Том моментально коснулся грудной клетки, где под ребрами отчаянно билась жизнь. Он неверяще скользил ладонями по плечам, спине, шее, лицу – кожа гриффиндорца становилась едва ли не горячей, была подобно дурману для хоркрукса. Том не мог оторваться от Гарри, в священном восхищении взирая на это чудо. На жизнь.