Текст книги "Мы больше не проснемся (СИ)"
Автор книги: Arvey
сообщить о нарушении
Текущая страница: 26 (всего у книги 75 страниц)
– Как твое самочувствие?
– Внутренности пылают, сэр. Что со мной?
Директор несколько минут помолчал.
– Томас вернулся, верно?
– Откуда вы…
– Твои ожоги. – Мягко перебил мальчика Дамблдор. – Нанесены магией Реддла. Я знаю о нападении дементоров, и знаю, что юноша тебе помог спастись. Значит ли это, что его воспоминания еще не вернулись?
– Верно, профессор. – Гарри прикрыл глаза, боясь, что в них может отразиться ложь. – Он сказал, что заблудился в Запретном Лесу.
– Действительно? Слышал, время там течет иначе. Часы могут показаться месяцами, а недели минутами. Не удивительно, что его не было так долго.
«Серьезно? Он взял и поверил?»
Хотя, судя по мрачному взгляду директора, ученики пропадали там часто.
– Но я рад, что Томас все еще с нами. Почему он не вернулся в замок с тобой?
– Погнался за Блэком.
– Вот оно что. Думаю, ты мог бы с ним связаться. Томасу давно пора вернуться в Хогвартс. Правда, совы в глубь Запретного Леса не суются, воспользуйся обычным способом.
Гарри побелел.
«Он знает. Он давным-давно все знает. «Правда» шита белыми нитками. Конечно, директор мне не поверил насчет Запретного Леса. Чертов Реддл, он подставил меня. Не удивлюсь, если мордредов шакал просто решил устроить очередное испытание на выживание с директором. Ну уж нет.»
– Вы знаете. – Вместо решимости в голосе сквозила печаль. – Это долгая история, но она не связана с возвращением памяти Тома.
– Я знаю. – Дамблдор осторожно потрепал Гарри по волосам. Его глаза были наполнены сожалением и сочувствием. – Я не виню тебя, мой мальчик. Томас сотворил Черную Метку еще в годы своей юности. Конечно, ты не мог знать кому принадлежала эта татуировка.
– Однако она помогла мне спастись. – Тихо ответил Гарри, будто оправдываясь. – Правда, я не совсем понимаю, что вы имели в виду, говоря, что ожоги появились из-за магии Тома. Ведь он вылечил меня тогда.
– Он не лечил тебя, а лишь поддержал жизненную энергию. Даже не берусь сказать, сглупил юноша или это был четко продуманный план, ведь это чуть не убило тебя.
– Что?
– Гарри, магия – не игрушки. Она чаще вредит и калечит, нежели помогает. Как бы совместима она между вами не была, такое количество могло запросто тебя сжечь. Благо, в твоих руках была волшебная палочка, что послужило проводником из твоего тела.
– Как вы узнали?
– Твои пальцы, взгляни на них, Гарри.
Мальчик поднес правую руку к лицу и удивленно приподнял брови: пальцы были изуродованы. Выглядело так, будто их облили кислотой. Отвратительно.
– Они болят. – Растерянно прошептал мальчик, осторожно прикоснувшись к ним пальцами левой руки. На ощупь они были горячие и шершавые. Хоть ожог и выглядел зажившим, казалось, что он появился несколько минут назад.
– К слову, внешне тело больше не пострадало. Но вот органы… – Дамблдор вздохнул. – Некоторые тебе отрастили заново, а многие пришлось спешно лечить. Это не кости, восстанавливаться будут долго. Магические раны могут не зажить никогда. И именно из-за них возникли проблемы с лечением. Костерост и заживляющие действуют на тебя крайне слабо.
Гарри отвернулся от директора. Никогда? Значит эта боль будет преследовать его вечно?
– Но не все так печально. – Дамблдор усмехнулся в бороду. – Вообще-то Том вполне может излечить раны своей магией.
–Не знаю, где он сейчас. А этой… Меткой я пользоваться не умею. – Гарри подавил в себе раздражение. В который раз его злило само существование Черной Метки на своей руке. – Профессор, сэр… От нее можно избавиться?
–Думаю, что нет. Можно было бы спросить у Пожирателя Смерти, но таковых мы под рукой не имеем.
Гарри вовремя прикусил язык, даже не изменившись в лице. Гриффиндорец чувствовал, как старый волшебник пристально за ним наблюдает.
«Он пытается подловить меня на лжи.»
– Есть еще одна важная тема, которую следует обсудить. Гарри, я знаю о Сириусе Блэке. – Дамблдор заметил проступившее на лице мальчика волнение и тут же продолжил. – Я общался с твоим крестным. Не волнуйся, он сейчас в безопасности.
– Вы говорили с Сириусом?
– Он мне кабинет разнес. – Печально улыбнулся директор. – Обещал скинуть меня с Астрономической башни.
– Он что?! – Гарри не поверил своим ушам.
– Мне пришлось рассказать ему, кто такой Марволо Костон. Удивительно, на что способен нос этого анимага. В темноте леса мужчина даже не разглядел внешность юноши. Он узнал Томаса по запаху.
– Вот так просто? И… Что он сказал вам?
– Боюсь, некоторые нецензурные выражения придется опустить. Однако Блэк настойчиво пытался забрать тебя из замка. – Дамблдор посуровел. – Но я не позволил. Ты знаешь, что его объявили в розыск как опасного преступника. Мне жаль, но я не могу ему помочь. Если назначат слушание – прибегнут к Веритасеруму. Кроме меня, Сириуса и Люпина, больше никто не знает о событиях той ночи.
– Правда о Реддле может раскрыться. – Вздохнул мальчик и кивнул. Он понимал, чем это грозит им всем. Это будет расцениваться как преступление, их могут посадить в Азкабан, как и других Пожирателей Смерти.
«Но Сириус… Он никогда меня не простит. Никогда. За одну единственную ночь я потерял все.»
– Гарри, Блэк не винит тебя, скорее, наоборот. Он считает, что ты околдован. – Альбус вновь верно расшифровал выражение лица гриффиндорца. – Или же все твои действия выполнялись согласно моим приказам, что не далеко от истины. Похоже, я стал для него врагом, равным Волдеморту. Боюсь, повторного нападения мой кабинет просто не выдержит. Ох уж эти Блэки.
Дамблдор, в прочем, не выглядел особо сердитым. Нет, в голубых глазах старика проскальзывало веселье.
– Дементоров, кстати, отозвали обратно в Азкабан. Министр пробыл тут недолго, не дождавшись твоего пробуждения.
– Сколько времени я был без сознания, сэр?
– Четыре дня, мой мальчик. – Дамблдор вновь стал серьезным. – Прости меня, что не смог защитить своих учеников. Не смог оградить Хогвартс от беды. Это полностью моя вина.
В воспоминаниях Гарри глубоким порезом появилось искореженное болью лицо лучшего друга.
– Что с Роном?
Дамблдор отвернулся к окну. Взгляд выражал горечь.
– Мне очень жаль, но юного Уизли невозможно излечить. Боюсь, ты не сможешь увидеть его до следующего учебного года – мальчик в больнице Святого Мунго. И ты был там еще вчера. Но когда твое состояние стало более стабильным, колдомедики позволили завершить курс лечения в школе.
– Рон… – Гарри не мог пока думать о чем-то другом. – Он уже приходил в себя?
– Да, он очнулся практически сразу.
– Как он?
Голос мальчика дрожал. Он не знал, как посмотрит другу в глаза.
– Удивительно довольный. – Дамблдор покачал головой. – Похоже, Уизли посчитал обращение чем-то особенным, новым приключением. Поразительно. По сравнению с профессором Люпином, Рон воспринял результаты обследований чрезвычайно жизнерадостно. Иногда мне кажется, что в Хогвартс вновь вернулась эпоха Мародеров.
– Что?
– Когда-то у нас уже учился оборотень. Но его психическое состояние было намного хуже. Я знаю, Сириус поведал тебе о том, кто укусил твоего друга. А что на счет него… Я применял легилименцию. Было крайне важно узнать душевное состояние мистера Уизли, ведь после подобного психологическая травма обеспечена, как и в случае с профессором Люпином. Рональд был искренне рад. Все его мысли были о том, что это не проклятие, а исключительная особенность, дар. И он спрашивал о тебе. Волновался, рвался из больницы. Но мы не можем пока выпустить мальчика: раны, полученные от магических животных, заживают долго.
–А что профессор Люпин?
– Ничего не помнит о событиях той ночи. Сейчас он в Лондоне. Я счел благоразумным не сообщать ни ему, ни Рональду подробностей. Это может сломать обоим жизнь. Простишь ли ты мне мою слабость?
«Это не слабость. Это выгода.» – Внезапно пронеслось в голове мальчика. – «Теперь Министерство Магии не сможет повесить на Дамблдора и Люпина вину. Но директор определенно виноват. Пригласить в школу оборотня? Но с другой стороны… Люпин прекрасный преподаватель и человек. И я не хочу, чтобы Рон испытывал к нему ненависть – уж лучше ко мне. Не хочу, чтобы профессор разрывался от вины, ведь он такой хороший, добрый…»
– Гарри, я знаю, о чем ты думаешь. Ты считаешь, что произошедшее ночью – целиком и полностью твоя вина.
– А разве это не так? – хрипло отозвался гриффиндорец.
Взгляд директора был необычайно мягким.
– Ты постоянно винишь себя, берешь на свои плечи слишком многое. В случившемся виновны лишь неблагополучно сложившиеся обстоятельства. Не выпитое Ремусом зелье, обман Питера, полнолуние, да и мы слишком задержались. Прости нас всех.
Гарри повел подбородком. Слова не принесли облегчения, слишком часто мальчику говорили, что он ни в чем не виноват. Но нельзя вечно все списывать на случайность.
– А что Петтигрю?
– Пропал. – Альбус нахмурился. – Возможно, вернулся к своему хозяину.
«Хотя бы с этим мы не оплошали.» – Со злым удовлетворением подумалось Поттеру, который внезапно понял, что именно убийство Питера Петтигрю было истинно верным. И отпускать преступника было бы ошибкой, за которой могли последовать еще более страшные проблемы.
Как та, что той ночью в Запретном Лесу было два Тома Реддла.
Подобные мысли вызвали легкую дрожь.
– Кто-нибудь еще знает о Черной Метке? – напряженно спросил Гарри, боясь поднять глаза на волшебника.
– Нет, мой мальчик. Я взял с мадам Помфри и колдомедиков из Святого Мунго Непреложный Обет. – Альбус Дамблдор печально улыбался. – Но ты не сможешь скрывать ее вечно. Особенно перед друзьями. Они смогут понять, расскажи ты им всю правду, ведь любовь способна на многое.
Директор поднялся на ноги.
– Блэк может попытаться проникнуть в замок – постарайся не гулять в одиночку.
Гарри непонимающе глянул на волшебника. Зачем ему опасаться своего крестного отца?
– После минувших событий, Сириус разозлен и подавлен. Зная его нрав, можно опасаться за целостность Хогвартса. А теперь отдыхай, пора принимать лекарства. Я зайду к тебе утром.
Не смотря на переживания, Гарри чувствовал, что начинает засыпать: даже недолгий разговор порядком вымотал мальчика. Мадам Помфри вручила ему пять флакончиков с зельями, заставив проглотить все до последней капли. Лицо женщины ничего не выражало, но в конце она с отвращением взглянула на левую руку студента. Уже засыпая, Гарри подумал:
«Я хочу увидеть своих друзей. Но больше всего мне сейчас нужен Том. Где же ты?»
========== Глава 29. ==========
Этой же ночью в палату пробрался Реддл.
Гарри уже не спал, ворочаясь с боку на бок, пытаясь хоть как-то облегчить боль. Несмотря на обезболивающее, которое в него вливали целыми кубками, мальчик не мог избавиться от чувства пожара внутри себя. Органы были объяты болезненным пламенем, хотя кожа оставалась холодной. Из-за боли, Гарри даже не почувствовал, как Том оказался рядом с больничной койкой, мягко отодвинув полог.
– Гарри, это я.
Мальчик вздрогнул и подавил в себе изумленный возглас: впервые он не заметил приближения Волдеморта. Тот стоял в своей привычной подростковой иллюзии, хмуря брови и пристально разглядывая лицо гриффиндорца. Гарри надел очки и хотел было встать, как твердая рука слизеринца пресекла все его попытки покинуть кровать.
– Что ты тут делаешь? Как ты попал сюда?
– Это ты так рад меня видеть? – Том хмыкнул, присев у изголовья. – Очень просто. Через главный вход.
Гарри выжидающе уставился на привычно спокойного и сдержанного парня, взглядом призывая его продолжить. Внутри все расцвело и предвкушающе замерло: мальчик был счастлив чувствовать Тома рядом с собой. Недостающий пазл вновь находился на своем месте.
– Дамблдор применил легилименцию, но нашел в моей памяти лишь вполне реальную сцену в лесу, где Сириус Блэк пытается на меня напасть, а Петтигрю убегает прочь. Директор ничего не узнал. Похоже, я вновь останусь в Хогвартсе.
– Ты этому не рад? – Поттер уловил досаду в его голосе.
Тот криво усмехнулся, но на вопрос отвечать не стал, посчитав его риторическим. Тут было две стороны медали.
Во-первых, он станет ближе к Дамблдору, что поможет предвидеть некоторые его действия относительно самого себя и Поттера. Старик необычайно проницателен, хоть и не подает виду. За понимающей улыбкой вполне может стоять холод, ничем не уступающий Лорду Волдеморту. Том прекрасно помнил, как силен Альбус Дамблдор, и на что тот способен ради Ордена. Во-вторых, в Хогвартсе находилось одно из главных оружий Реддла, которое он собрался ревностно оберегать от вездесущего носа своего врага. В Тайной Комнате обитал не только Василиск. Многочисленные научные труды Салазара Слизерина, законсервированные зелья, артефакты. Будет глупым посчитать, что Слизерин покинул школу без надежды однажды вернуться назад. В Выручай-Комнате хранится один из хоркруксов, и Реддл пока не придумал, что с ним делать.
С другой стороны, у него не будет возможности развернуть свою деятельность вновь. Не сможет наблюдать за самим собой из этого времени, проверить оставшиеся хоркруксы, обеспечить свое будущее и понять, как и зачем оказался здесь. И главное – как сохранить память по возвращению домой. Хогвартс все еще являлся тюрьмой со своим главным смотрителем – Дамблдором. Реддлу иногда казалось, будто вся судьба Магического Мира решается именно в этом замке, а не в Министерстве Магии, как он считал раньше.
Теперь вновь придется играть роль подростка, осторожничать и присматривать сразу за несколькими людьми, тогда как единственным союзником в этой клетке является Гарри Поттер. Но даже этот факт все еще подвергается сомнению: неизвестно, что, в конце концов, перетянет его на одну из сторон. Да, мальчик уже расколот на две равные части, и что угодно может переместить одну чашу весов вниз, к победе. Реддл прекрасно изучил характер Гарри и был уверен, что уже определившись со своим местом, гриффиндорец не отступится. И Том собирался добиться того, чтобы это самое место было рядом с ним самим. Не только разум, но и сердце желало этого, даже несмотря на всю гниль и чернь в нем.
«Гарри Поттер. Колеблющийся между мной и директором, он стал уязвим для окружающего мира. Я покинул Хогвартс на пару месяцев, а он успел наворотить дел. Конечно, мальчик не виноват в этих событиях, как он себе выдумал, но на этом можно сыграть. Чувство вины убивает его, оно разъедает душу не хуже ненависти.»
Но делать из Поттера сумасшедшего Реддлу совершенно не хотелось. Как и бездумно следующую за ним пешку, слугу. Впервые за всю свою жизнь, мужчина надеялся увидеть возле себя преданного друга, а то и любовника, если учесть протекающую между ними химию. Не бояться, что тот его подставит, не бояться оставить его за своей спиной. Том видел, как влияет на мальчика, но тот окружен любящими друзьями, заботой Дамблдора, поэтому очень важно на раннем этапе становления личности Поттера быть рядом с ним. Поправлять его действия, мысли. Искоренить слабость и сомнение.
– Дамблдор рассказал о том, как моя магия повлияла на тебя.
Том чувствовал тревогу. Он ошибся, а так быть не должно.
«И это действительно был поступок чистых эмоций, а не здравого рассудка. Переживания за Гарри заставили мою магию пылать огнем, передавая этот жар и мальчику. Для ребенка подобное количество магии приравнивается к полноценному проклятию. Действуй я более осторожно и медленно, то Поттер бы не просто отогнал дементоров, но и остался невредим. Не будь наша магия совместимой друг с другом, то мальчишка был бы мертв. Такого не должно повториться. Мои эмоции не должны брать верх над разумом.»
– Мне очень жаль. – Реддл говорил на полном серьезе. – Я не рассчитал количество магии.
Он мягко притянул мальчика за плечи, прижимая его к себе. Кожа даже сквозь пижаму была холодной. Поврежденные органы забирали все тепло.
Нахмурившись, Том ухватился за верхнюю пуговицу пижамной рубашки мальчика. Но замер, посчитав нужным сообщить тому свои действия.
– Я постараюсь убрать неприятные ощущения. В твоем теле осталась чужеродная магия, которая продолжает вредить. – Объяснял парень, аккуратно расстегивая рубашку покрасневшего Гарри.
Тот молчал, сосредоточенно рассматривая полог и закусив губу. Несмотря на слова Тома, все это действо порядком смущало. А ощущения мимолетных касаний пальцев к коже и вовсе заставляло сердце пуститься вскачь. Реддл почувствовал изменения в мальчике, но никак не прокомментировал, боясь спугнуть странную покладистость и молчаливость.
Мягко коснувшись грудной клетки гриффиндорца, Том с наслаждением почувствовал его сердцебиение. Эту жизнь, эту магию естества мальчика, что притягивала с чудовищной силой. Пространство возле больничной койки озарилось серебристым сиянием, слабо мерцающим облаком пыли, а место соприкосновения их кожи приятно покалывало.
Гарри закусил губу, сдерживая стон облегчения и легкого удовольствия.
Пожар боли стихал, сменяясь совсем иным пламенем.
«Это смущает. Смущает настолько, что я хочу сквозь землю провалиться. Смущает то, что мне нравятся эти прикосновения. Мысли, что меня касается Том, приносят гораздо больше удовольствия, чем ощущение переплетения нашей магии, а это пугает. Но я не хочу прекращать.»
Реддл медленно убрал руку, второй коснувшись пылающего лица Гарри и заставив мальчика посмотреть на себя. Зеленые глаза блестели, переполненные эмоциями.
– Теперь все хорошо. – Негромко произнес слизеринец, медленно застегивая рубашку.
Гарри спорил сам с собой пару секунд, закусив губу и немного нахмурив брови. Внутри происходила отчаянная борьба, заставляя сердце колотиться все быстрей. Но решающим фактором в этом поединке был пронзительно синий цвет, заменивший весь его мир. Мальчик подался вперед, продолжая смотреть прямо в глаза Реддла. Гарри притянул его ближе за ворот мантии, не ощущая сопротивления, и мягко коснулся его губ своими. Прикосновение было теплым и нежным, а движения невозможно медленными. В тот момент Гарри полностью отбросил прочь все мучившие его мысли: о том, что было и о том, что грядет. О том, кто именно сидит рядом с ним. Вновь осталось лишь горячее дыхание, и точно такие же обжигающие чувства, которые опаляли не хуже недавних повреждений, нанося раны, которые невозможно так же легко и быстро излечить. И своими чувствами к Тому, Гарри ранил самого себя, даже не замечая этого. Не замечая за радостью и чувственным наслаждением, что все, что принес ему Реддл – боль.
Том скользящим движением переместил руки на спину Поттера, заставив его наклониться ближе. Ощущения были подобны фейерверку, намного более сильному, чем магическая вспышка удовольствия, более реальному, чем взаимодействие их магии. Реддла никогда не трогал тот факт, что перед ним, по сути, всего лишь мальчишка, тринадцатилетний ребенок. Мораль он откинул давным-давно. Он мало находил прекрасного во внешности Поттера, если не считать его глаз и тонких черт лица, хотя в будущем Том видел в нем красивого и статного мужчину. Нет, больше всего в Гарри он считал привлекательным его характер, мысли и чувства. Их магическая совместимость тоже сыграла немаловажную роль.
Реддл осторожно провел языком по приоткрытым губам, ощутив нарастающее возбуждение. Он опасался, что Поттер испугается и тут же отстранится, но мальчик лишь обвил руками его шею, вплотную прижимаясь к груди, похоже, даже не отдавая отчета своим действиям. Легкое касание губ незаметно переросло в жаркое переплетение языков, отчего дыхание мгновенно сбилось, на что никто даже не обратил внимания. Сейчас обоих занимали лишь тесные объятия, бьющееся напротив сердце и долгий поцелуй, наполненный яростной страстью.
Гарри потерял себя, позабыв обо всем на свете, чувств было так много, что он не мог контролировать ни их, ни себя. Однако прикосновение пальцев к обнаженной спине послужило ледяным ведром воды, которое мгновенно остудило пышущую страсть. Мальчик дернулся и отпрянул от Реддла, тяжело дыша и ошарашенно глядя на парня. Собственный порыв застал его врасплох. Гарри даже не заметил, когда руки парня переместились к нему под пижаму, поглаживая распаленное тело.
Дыхание у Тома точно так же сбилось, но выглядел он вполне довольным и поражающе спокойным, будто только что не пытался опрокинуть на койку мальчика напротив.
– А теперь даже лучше. – Так же тихо сказал Реддл, задержав свою ладонь на спине Поттера чуть дольше, чем нужно. Затем аккуратно расправил пижаму Гарри, который пребывал в каком-то ступоре, отчего Том беспрепятственно уложил того обратно на больничную койку, накрыв тонкой простыней – ночи стали необычайно жаркие, во всех смыслах этого слова.
– Спи. Утром нам предстоит нелегкий разговор.
Сказать по правде, Гарри Поттер конкретно струхнул.
Даже хотел сбежать из Больничного Крыла, и плевать он хотел на Дамблдора и Реддла. После событий этой ночи храбрый гриффиндорец не знал, куда девать глаза. Сто раз отругав себя за неожиданный порыв, Гарри понятия не имел, что делать и как вести себя с Томом.
Проснувшись еще до рассвета, мальчик раздосадованно заметил вполне бодрого Реддла, читавшего книгу при свете Люмоса. Он сидел у изголовья койки напротив, полностью сосредоточенный на библиотечном фолианте.
Гарри пользовался моментом, пытаясь найти веское оправдание своим действиям. Ведь это он, он сам поцеловал Реддла. И опять списать эти чувства на магию было бы глупо. Гарри отчаянно не хотел показывать себя ребенком, но взрослеть подобным методом решительно отказывался.
Нет, он помнил тот давний поцелуй, с еще не вернувшим себе память слизеринцем, но он воспринимался несколько иначе. Не было разрушающей страсти, возбуждения, такого отчаянного желания. А если учесть недавнее совместное убийство человека – то подобное вообще недопустимо.
«Мне стыдно, и я смущен. Так почему же я не чувствую отвращения? Почему тот поцелуй не вызвал во мне никаких отрицательных эмоций? И почему я так сильно желал продолжения?»
Что бы не происходило с ним в тот момент, мальчик твердо решил даже не заикаться на эту тему. Гарри нащупал на прикроватной тумбочке очки и тут же водрузил их себе на нос. Притворяться спящим ему надоело.
– Еще рано. Почему ты проснулся?
Мальчик неопределенно кивнул, а на щеках вспыхнул предательский румянец.
Том отложил книгу в сторону и подошел к мальчику, пристально всматриваясь в его глаза.
– Как ты себя чувствуешь?
– Все хорошо. – Голос был хриплым, но Гарри постарался вложить в него всю уверенность. – Как новенький.
– Замечательно. – Том удовлетворенно кивнул, присаживаясь на краешек кровати. Он взмахнул палочкой, накладывая на полог заглушающие чары. – Думаю, до рассвета нас никто не побеспокоит. Боюсь, теперь из-за опеки Дамблдора с подобными разговорами придется быть осторожнее.
– Он много чего узнал. – Поттер насупился. – Ничего глупее про Запретный Лес ты не мог придумать?
– Я понадеялся, что ты проявишь чудеса сообразительности. – Том пожал плечами и усмехнулся. – Но, по всей видимости, я ошибся.
– Иди к черту, Реддл.
– Всенепременно. – Он мягко рассмеялся, прикрыв глаза. – Так что узнал наш любимый директор?
– Про Черную Метку, например. И не только он. – Мальчик посмотрел на парня с вызовом. – Но и колдомедики в Святом Мунго, мадам Помфри.
– Полагаю, со всех взят Непреложный Обет.
– Какой догадливый. – Едко ответил Гарри, чувствуя досаду на спокойную реакцию Тома. – Я не собираюсь становиться врагом профессора Дамблдора, даже и не мечтай.
– Оставим эту тему. – Тон слизеринца похолодел. – Директор – моя проблема, а сам не лезь.
– Видишь ли, уже слишком поздно.
Гарри отвернулся. Он решил ему все рассказать.
– Дамблдор знает, что я твой хоркрукс.
Реддл поперхнулся воздухом, услышав слова мальчика.
«Я еще ни разу не упоминал «хоркрукс» в наших разговорах. Это слишком темная магия, такое уже не найти в школьной библиотеке. Дамблдор постарался. Но даже там скупо описан ритуал, лишь его упоминание. Директор не мог узнать всех подробностей, это невозможно.»
– Что именно он сказал?
Гарри вздрогнул. Глаза Тома отливали безумием, а сквозь иллюзию пробивались искаженные гневом черты лица, делая прекрасное уродливым.
– Я… Подслушал его разговор со Снейпом. – Тихо ответил мальчик, чувствуя страх. – Директор Дамблдор упоминал, что во мне есть хоркрукс Волдеморта, и что его нужно уничтожить.
Конец предложения он закончил практически шепотом, опасаясь взглянуть в пугающие красные глаза.
– Уничтожить. Ты же понял, что он имел в виду? Догадался, как можно убить часть чужой души внутри тебя?
Том внимательно следил за реакцией Гарри. Внутри бушевали злость и страх. Но Темный маг ни за что бы не признался, что напуган. Волдеморт был так уверен в своей гениальности, что даже подумать не мог, что его тайну могут раскрыть. Что у главного врага может появиться возможность убить его.
– Нет. – Гриффиндорец покачал головой, сжимаясь в комок. Эта тема все еще приносила сильнейшую боль, внушала ужас. – Не я понял. Дамблдор прямым текстом говорил, что я должен умереть.
Палата погрузилась в тишину.
– И после этих слов ты не чувствуешь в нем врага? Поттер, твои мозги совсем размякли?!
– Да, я не чувствую к нему ненависти! – вспылил Гарри, сжав кулаки. – Нет ни моей, ни его вины в том, что во мне сидит тот чертов осколок души! И это ты его враг, из-за тебя он хочет моей смерти. Но он никогда не желал мне вреда. Это из-за тебя я должен буду умереть!
Том отвесил разбушевавшемуся мальчишке звонкую пощечину, тем самым заставив того умолкнуть.
– Никогда. – Тихо и злобно заговорил он, после нескольких секунд давящей тишины. – Слышишь меня? Никогда не смей говорить о своей смерти. О нашей смерти. Этого не будет.
– Но ты все равно попытаешься меня убить.
Гарри был растерян. Даже несмотря на решительный и уверенный тон Реддла, он считал, что все было безнадежно.
– Когда вернешься обратно, твоя память будет стерта. Какой смысл надеяться на такое будущее? На подобный исход?
– Думаешь, я не позабочусь о нас? – Реддл наклонился к мальчику, сумасшедше оскалившись.
«Весь мир падет к моим ногам, а все, кто знает что-либо о хоркруксах, будут убиты. Никто не посмеет причинить вред мне или моему Гарри. Никто и не сможет.»
– Я просто хочу тихой спокойной жизни. Мне не нужны ни войны, ни политика, ни что-либо еще. – Гарри потер горящую щеку. Несмотря на спокойный голос, взгляд был все таким же упертым. – Я не хочу ничьих смертей.
– Ты еще слишком юн.
«Мне плевать, каким ты меня считаешь, Реддл. Если смогу, то предотвращу любую смерть, любой вред от тебя кому-либо. Я не позволю убийствам прошлого повториться.»
Гарри вдруг замялся от своих же мыслей. В голове вспыхнуло лицо Питера Петтигрю.
«Конечно, если они заслужили это, то я…»
– Как я и говорил, оставь все «взрослые проблемы» на меня. Не лезь. Оставайся в стороне. Целым и невредимым. – Реддл говорил с паузами, желая, чтобы каждое слово впечаталось в сознание лежавшего рядом мальчика. Гнев утихал, а в голове роились тысячи мыслей касательно безопасности его хоркруксов.
Поттер некоторое время разглядывал вновь ставшие синими глаза, в который раз поражаясь такой резкой смене эмоций. А затем просто кивнул.
«Ведь пока все хорошо. Том будет в замке, волноваться не о чем.»
– А… – Гарри запнулся, кинув встревоженный взгляд на парня, но тот ободряюще кивнул, – ты расскажешь, куда уходил?
– Навещал лачугу своих родственников. – Усмехнулся Том, скрестив руки на груди. – Удивительно, что она еще не развалилась.
– Что? У тебя кто-то остался?
– Конечно нет. Давно мертвы. Мне нужно было забрать кое-что ценное. Посмотри.
Слизеринец протянул удивленному мальчику золотое кольцо с простым черным камнем.
– Это реликвия нашей семьи. Надень его. – Том пристально следил за движениями рук Поттера, чувствуя предвкушение и волнение.
«Вид хоркрукса на пальце другого моего хоркрукса… Небывалое наслаждение, это просто великолепно. Это… возбуждает. Что самое главное, никто помимо меня или Гарри не сможет надеть кольцо и при этом остаться невредимым. Полная безопасность.»
Гарри чувствовал себя странно. Кольцо было тяжелее, чем он думал, и от него веяло каким-то холодом. Злостью. На указательном пальце оно сидело как влитое, хотя до этого размер казался многим больше. Оно манило и отталкивало, очаровывало своей красотой и наводило страх. Это очень походило на…
– Тут что, твоя магия? Ощущения знакомые. – Напряженным голосом сообщил свои мысли Поттер, вытянув руку и разглядывая блестящий камень в свете красного рассвета. Он поблескивал яростным алым цветом.
Но Реддл молчал, продолжая пожирать глазами пальцы Гарри, полностью очарованный моментом. Огненные проблески на камне завораживали, притягивали, пленили.
– Пусть оно пока останется у тебя. – Наконец, Том совладал с собой, с трудом переведя взгляд на лицо мальчика. – Но запомни: никто не должен надевать его, кроме тебя. Это очень важно, Поттер.
– Смотри, если ты отдал мне какой-то темный артефакт… – Сварливо начал Гарри, но тут же был остановлен поднятой ладонью Тома.
– Всего лишь кольцо моего рода.
– Погоди, тут какой-то рисунок.
Мальчик поднес кольцо ближе к глазам, рассматривая камень.
– Это герб моих предков.
Гарри кивнул, удовлетворенный ответом. Кольцо не казалось ему девчачьим, как он думал раньше про все кольца, поэтому был совсем не против носить его на указательном пальце.
– Как ты вернул память?
– Долгая история. Совсем скоро явится колдомедик – пора принимать зелья.
Утро уже окрасило светлые стены Больничного Крыла в холодный красный свет, а в приоткрытое окно подул прохладный ветерок. Ночные птицы прекратили петь, уступив свое место дневным, наполняющим воздух веселыми трелями.
Через несколько минут к больничной койке Поттера подошла немного сонная мадам Помфри, неся с собой поднос с флаконами и кубком.
– Доброе утро. – Вежливо поприветствовал ее мальчик, а Том просто кивнул, занятый разглядыванием Запретного Леса.
Колдомедик поджала губы, завидев сидящего возле своего пациента Реддла. Дамблдор еще вечером прислал к ней домового эльфа, оповестив о прибытии слизеринца. Несмотря на сильное нежелание видеть в Больничном Крыле Волдеморта, с прямым наказом директора она поспорить не могла.
– Вы должны выпить все прямо сейчас, мистер Поттер. – Сухо сказала мадам Помфри, поставив поднос с зельями на прикроватную тумбочку.
Том тут же внимательно осмотрел его содержимое и отобрал всего два флакончика.
– Обезболивающее и Укрепляющее. Остальное больше не потребуется.
Женщина нахмурилась, готовая поспорить, но ее прервал негромкий стук в дверь.
Пришел Альбус Дамблдор.
Заметив Тома Реддла, он вполне приветливо кивнул ему, что тот благополучно проигнорировал. Гарри чувствовал, как в нем клокотала ярость, но посторонний наблюдатель увидел бы только ледяное спокойствие.
