Текст книги "Мы больше не проснемся (СИ)"
Автор книги: Arvey
сообщить о нарушении
Текущая страница: 20 (всего у книги 75 страниц)
– Как и должно было случиться.
– Альбус, я беспокоюсь о ребенке. Р-Реддл, он… Изменился. В плохую сторону. Я все больше узнаю в нем старшекурсника из моего детства.
– Смею предположить, что его воспоминания о юношестве вернулись, дорогая Минерва.
– И что же нам тогда делать?!
Дамблдор удивленно приподнял брови:
– Ничего.
– То есть… Как это «ничего»? – задохнулась возмущением декан Гриффиндора. – Мы должны защитить мальчика! Вновь поставить защиту, спрятать Сами-Знаете-Кого в подземельях!
– Ни в коем случае. Разум юного Томаса слишком хрупок, он может колебаться. Сейчас очень легко подтолкнуть Реддла к безумию, а Гарри как нельзя лучше подойдет для усмирения его характера. Его будущего.
– Так нельзя. Альбус, так нельзя.
– Мне жаль, Минерва, но ничего другого нам не остается.
Они не заметили, что их вновь подслушивали. И подслушивал тот, кому нельзя было вообще ничего об этом знать. Питер Петтигрю.
========== Глава 21. ==========
Питер нервно мерил шагами пустой неработающий класс Хогвартса, отчаянно пытаясь понять, что ему делать. Подслушанный разговор все не давал ему покоя.
«Почему Он здесь? Почему Темный Лорд в Хогвартсе?! Ведь Он четко дал мне указания… Неужели я что-то не так понял? Да нет-нет… Повелитель не мог ошибиться… Пробраться в виде крысы в кабинет Дамблдора и достать Ему Его волшебную палочку. Проще простого! Но…»
Анимаг вцепился пухлыми пальцами в остатки волос и заскулил.
«Зачем Он приказал выполнить этот план, если Сам явился в Хогвартс?! Чертов темный колдун!! Вот бы повернуть время вспять…» – И тут же сам испугался собственных мыслей. – «Нет!! О, мой Лорд, простите меня! Тогда Вы бы запытали меня до смерти и убили… А Поттеры… А что, Поттеры? Хозяин велик. Он бы все равно их нашел.»
Хвост подавил в себе иррациональный страх перед призраками прошлого. Иногда, много часов подряд, он дрожал от ужаса, представляя, что Джеймс явится с того света и отомстит ему за предательство.
Он всегда ему завидовал. Всегда.
Его славе, популярности у девчонок, удачливости.
«Да он был самим совершенством! Как он посмел смотреть на меня свысока! Они все!»
Петтигрю не чувствовал счастья. Он никогда не чувствовал радости, с тех пор, как предал Поттеров. Никакого удовлетворения от своего поступка он не получил. Лишь горечь, страх и дикое сожаление. Будто ребенок, от своей ревности и жадности, сломавший любимую мамину вещь. Ждущий расправы, желающий отмотать время вспять, собрать заново разбитые осколки прошлого.
Где-то глубоко в душе он ненавидел себя. Желал исправить то, что совершил. Но не во имя любви к друзьям или раскаяния, а из-за страха, из-за жалости к себе и своей участи. Он сам сломал свою судьбу. И ничего уже не исправить.
«Я должен стать как Джеймс. Я совершу великий поступок ради Темного Лорда. И Он меня признает. Я буду стоять выше всех.. Нет! На равных с Ним! Все будут смотреть на меня, как на этого чертового Поттера. Теперь настала моя пора быть особенным!»
Питер в бессильном страхе с примесью ярости толкнул старую парту, поднимая столб пыли.
Потому что в голове вновь всплыли до боли знакомые лица. В его мыслях прочно застрял образ смеющегося Джеймса, шутливо лохматящего его волосы. Сириуса, всегда его защищавшего. Ремуса, который подтягивал вечно отстающего мальчика. Лили, всегда смотревшую с добротой в глазах. Они все были там, неизменные и молодые. Даже во сне его преследовали их лица, причиняя боль, пугая и ломая. Разрывая на куски от невыносимого желания вновь вернуться в прошлое и прожить это время заново. Но оно ушло, а тяжелая неукротимая реальность в буквальном смысле свела мужчину с ума. Он был слишком слаб для подобной тьмы, не готов заплатить за секундное удовлетворение своей зависти такую цену. За все свои поступки приходится платить. Немногие готовы отхлебнуть от чаши страданий, не скривившись, принять тьму внутри себя.
Питер не смог.
И это было его карой.
Мужчина вытер тяжелые капли пота со лба и бешено завращал глазами, испугавшись, что грохот от упавшей парты может привлечь внимание. Но все было тихо. Вечный страх стал спутником его жизни.
«Я смогу вывести Поттера из замка. Темный Лорд смог провести Дамблдора, о, да! Темный Лорд велик! Но за ним следят… Точно-точно следят. Но не за бедной несчастной крысой этого Уизли. Поттер-младший доверится мне. И я уведу его прямо из-под носа Дамблдора. Хозяин вознаградит меня, о, да.»
Анимаг раскраснелся от чувства собственной значимости, важности для Волдеморта. Все его мысли заполонило желание выслужиться, показать себя, заставить других заметить его.
«Но нельзя спешить. Нужно выгадать время. Темный Лорд вознаградит меня, а эти поганые лица наконец исчезнут из моей головы!»
Гарри проговорил с Реддлом всю ночь, умолчав лишь о словах Волдеморта в его голове и подслушанном разговоре Снейпа и Дамблдора. Том некоторое время молчал, а по-новому взрослое лицо выражало крайнюю задумчивость.
– Так значит, он получил доступ к твоему сознанию вне сна. – Длинные пальцы слизеринца негромко постукивали по деревянной ручке кресла. – Это плохо. Ведь он чуть не убил тебя.
– Как ты вообще там оказался так вовремя? Секунда в секунду?
– Ты сам меня позвал. – Реддл хмыкнул и легко прикоснулся к своему левому предплечью. – Точнее, твоя магия. Я почувствовал неладное и использовал подаренную тобой карту.
– Если бы ты опоздал… Мерлин. – Гарри почувствовал запоздалый страх. – Спасибо, Том. Ты вновь меня спас.
– Теперь я с тебя глаз не спущу. – Пообещал он, нахмурившись. – Чуть не поседел, когда увидел тебя у края, безмозглое ты создание. О таком нужно рассказывать. А если бы он заставил убивать? Ты бы так же промолчал?
Поттер вспомнил, как Волдеморт управлял Джинни и содрогнулся. И ведь Том был прав. Что бы он сделал, если бы убил Гермиону? Рона? Кого-либо еще? Насчет Реддла мальчик не боялся: тот не даст себя в обиду.
– Но я не знаю, как с этим бороться.
– Я помогу. – Властно ответил слизеринец. – Просто слушайся меня, и все будет хорошо.
Гарри кивнул.
– Я вновь откачаю магию этого существа, мы ослабим его. Не дадим опять перехватить власть над твоим сознанием.
– Том, ты из-за этого так выглядишь теперь?
Реддл немного помолчал. Он умело скрыл горечь за маской спокойствия.
– Да. Но это не страшно, изменения заметны не настолько, чтобы беспокоиться. Я ношу иллюзию. – Он провел ладонью в сантиметре от своего лица, заставив Гарри охнуть от изумления.
Перед ним сидел ухмыляющийся пятнадцатилетний Реддл. Лишь при пристальном внимании можно было уловить некоторые изменения.
– Ого! Как ты это делаешь?
– Невербальные чары возраста. Но кому я это объясняю? Это явно не твой уровень.
Том едва заметно щелкнул пальцами, и перед мальчиком вновь появился двадцатипятилетний парень.
Но не только внешние изменения поразили Реддла – он стал другим и внутри. Более сдержанным, более молчаливым. Весь его вид выражал презрение и надменность, холод и титаническое спокойствие. И правда, совсем как взрослый.
– Но разве люди могут так измениться из-за магии? Как такое возможно?
– А ты много видел путешественников во времени? – Том иронически усмехнулся. – Это была магия будущего меня. Понятное дело, такая практика проводится не каждый день, чтобы быть записанной в научных трактатах. Но не сомневаюсь, когда я вернусь обратно, то вновь стану пятнадцатилетним.
Гриффиндорец понурил голову, вспомнив, что с ним однажды придется расстаться. И в этом времени останется лишь его озлобленная старшая версия, забывшая его, ненавидящая его. Пытающаяся его убить. Он оставит его одного.
– Гарри, о чем ты сейчас думаешь? – мягко спросил его Реддл, наклонив голову в бок.
– Не хочу, чтобы ты возвращался обратно. – Тихо ответил Поттер, теребя край рукава. – Не хочу терять тебя. Ты забудешь меня, а я тебя – нет.
– А ты бы хотел?
Гарри помедлил с ответом. Первым порывом было сказать «нет», но этот вопрос заставил его задуматься.
«Действительно, чего бы я хотел? Много раз мечтал забыть обо всем. Чтобы всего этого никогда не случалось, чтобы Реддл никогда здесь не появлялся. Это из-за него я чувствую боль. Из-за него вижу галлюцинации и кошмары. Из-за него я проведу остаток своих дней с мыслями о существе внутри меня. О Волдеморте. И я не вижу хорошего конца у этой истории. У таких, как я и Реддл, не может быть хэппи-энда.»
– Нет. – Все-таки ответил Гарри, твердо для себя решив: что бы ни случилось, он будет держаться за Тома до самого конца. – Ни за что не променяю эти дни, даже если они опять обернутся какой-нибудь мордредовой чертовщиной.
И был за это награжден совершенно искренней улыбкой.
Реддл подумал:
«Именно поэтому я выбрал его: он все еще со мной. «Мы» все еще существуем. Он простил меня, несмотря на мое будущее, на свое искалеченное прошлое, а ведь Гарри всего лишь ребенок, привыкший делить мир на добро и зло. Конечно же, я являюсь для него злом. Простил, несмотря на страдания, что я ему причинил. Испорченную жизнь. Поттер выбрал меня вместо счастья. Теперь я его счастье.» – Его мысли были полны ликования, торжества и странной, почти безумной нежности, от которой хотелось сжать мальчика в объятиях до переломанных костей.
– А теперь к делу. – Слизеринец подошел к кровати и сел рядом с Гарри, взяв того за руку. – Приготовься.
Тот сначала не понял, в чем дело, недоуменно и смущенно посмотрев на сосредоточенного парня. Магический отклик разгонял по телу кровь, даря неслабое облегчение, принося больше удовольствия, чем сон или насыщение.
– Ох! – Гарри удивленно воскликнул, почувствовав, как магическое давление усилилось, а серебристый свет засиял ярче, чище, светлее. Ощущения стали одновременно болезненнее и приятнее, вогнав мальчика в краску. Язык заплетался, а руки сильно подрагивали: – Ч-что это? Что ты д-делаешь?
Реддл не ответил, лишь крепче сомкнул пальцы на ладонях мальчика. И тут Гарри пригляделся внимательнее: Том менялся прямо на глазах. Волосы отросли сильнее, уже доходя ниже лопаток, теряя свою мягкость и волнистость. Кожа бледнела, скулы заострялись, а кончик носа немного удлинился, приобретя более мужественный вид. У уголков глаз появились едва заметные морщинки, а брови нахмурились сильнее, придавая лицу некую суровость и мрачность. Тело казалось более угловатым, длинным и худым. Но самое больше изменение было в глазах.
Гарри не был легилиментом, но догадался, что происходило с Томом.
Он взрослел.
И по мере взросления возвращалась память.
– Остановись. – Прошептал мальчик. – Хватит, нет, стой!
Гарри с трудом выдернул свои пальцы из рук Реддла, с шоком и страхом разглядывая застывшее нечитаемое выражение лица Тома.
– Все в порядке. Я все еще не знаю о тебе. – Тихо ответил мужчина, подняв темно-бордовые глаза на напуганного гриффиндорца.
Гарри с трудом подавил в себе желание перекатиться на другой конец кровати и дать стрекача из этого места, от этого человека. Он уже привык к Реддлу, к своему Реддлу, но перед ним сейчас сидел взрослый мужчина, с непривычной серьезностью во взгляде.
Внезапно он хмыкнул, а складка между бровей разгладилась.
– И все-таки Снейп был моим слугой. Я оказался прав. – С мрачным торжеством произнес Том, скривив рот в усмешке.
Гарри испытал больший страх от этого нового выражения лица.
Реддл, наконец, обратил все свое внимание на замершего мальчика, будто по-новому его разглядев.
– Ты вновь меня боишься. – Тихо, но уверенно произнес Реддл низким голосом. – Ну же, скажи что-нибудь, Гарри.
Мальчик сглотнул и нахмурился, пытаясь найти своего Реддла в чужом для него лице. Нет, это были те же черты: те же губы, те же скулы, те же глаза, не считая их пугающего цвета. Но все остальное принадлежало другому человеку. Взрослому Тому Реддлу, которого Гарри не знал. Чужой прищур внимательных глаз, чужая кривоватая улыбка. Другие, новые воспоминания. Воспоминания, делающие его Волдемортом.
– Что ты сейчас чувствуешь? – наконец смог произнести Гарри.
– Усталость. – Честно ответил мужчина, не разрывая зрительного контакта с мальчиком. – Воспоминаний слишком много, их восполнение происходило слишком быстро. Это…неприятные ощущения.
– Кто ты сейчас?
– Том. – Он терпеливо пытался донести до гриффиндорца мысль, что он все еще здесь, вот он, настоящий Том Реддл. – Я помню, что моей реальной памяти пятнадцать. Но по воспоминаниям мне уже тридцать четыре. Я ощущаю их, как свое прошлое, несмотря на то, что они являются моим будущим. Мое отношение к тебе не изменилось, лишь я сам стал старше.
А вот тут он соврал.
Теперь Реддл чувствовал себя гораздо взрослее. Он ощущал себя мужчиной, а не парнем-подростком, как раньше. И его опыт был опытом взрослого человека, более сильного и духом, и магией, более умного и хитрого. Сквозь призму своего опыта, новых воспоминаний, прожитых лет, Том ощущал еще большую ответственность за мальчика. Собственническое чувство обострилось за счет созданных им хоркруксов, а Гарри, к тому же, являлся одним из них. Его будущим хоркруксом. И, насколько он понял, незапланированным, но не менее важным. Более того, это вместилище его души возвышалось по своей значимости над всем, что когда-либо существовало для Реддла, ведь им был именно Гарри Поттер. И он стал для Тома дороже собственной безопасности. Но появился значительный минус, которого Реддл уже не сможет заметить, – вместе с возрастом, к нему перешло и безумие.
– Мерлин, мне еще долго придется к тебе привыкать. – Гарри провел ладонью по лицу, впервые за это время прикрыв глаза.
– Не думаю. – Реддл хотел было вновь наложить на себя иллюзию, как Поттер резко схватил его за руку.
– Вот уж нет! – Гарри подавил в себе желание отдернуться от непривычно холодной ладони Тома. – Когда мы наедине, я хотел бы видеть твой теперешний возраст.
– Не нужно вести себя как-либо иначе со мной. – Реддл тут же накрыл пальцы мальчика второй рукой, усиливая теплое магическое взаимодействие. – Просто будь самим собой, как раньше.
Гарри сильно смутился и покраснел от подобного жеста.
– Не волнуйся, твердое желание как следует тебя стукнуть никуда не пропало. – Буркнул он, отвернувшись и нахохлившись.
Гарри Поттер был растерян. Он действительно не знал, как себя вести перед взрослым мужчиной. По сути, в Реддле было столько нового, что он оказался почти незнакомцем для мальчика. Он попросту не успевал подстраиваться под такой быстрый ход развития событий.
«Что мне делать? Обращаться к нему на «вы»? Держаться подальше? Может, он теперь не приемлет какую-то манеру общения? Или, наоборот, обзавелся новыми привычками, которые будут раздражать еще сильнее, чем раньше? Что он успел пережить в своих воспоминаниях? Стал ли всепоглощающей угрозой Магического Мира? Но Том молодец – держится просто на отлично, будто передо мной сидит простой невинный человек. До тех пор, пока не заглянешь к нему в глаза. Они меня пугают больше всего.»
– Знаешь, а у тебя глаза стали красные. – Вырвалось у Гарри, отчего еще больше смутился на собственный внезапный и глупый порыв. Щеки залила краска, а сердце пустилось вскачь, с тревогой ожидая ответа Реддла.
Но тот лишь мягко рассмеялся.
Гарри с удивлением обнаружил, что сей звук отдается неимоверно приятной вибрацией внутри него самого.
– Я знаю. – Том покачал головой, – это последствия разрыва души. Тело постепенно теряет свое человеческое начало, становясь более сильным и неуязвимым. Внешние особенности – пустяки по сравнению с всепоглощающей мощью бессмертия и неограниченной магией.
– В смысле? Как это, разрыва души? – напугался мальчик, – тебе больно? Это такое проклятие?
– Это дар. – Мягко, но с убеждением отозвался мужчина. – Нынешний я, из твоего времени, не может больше умереть.
Реддл вновь смотрел ему прямо в глаза, наполняя свою речь небывалой уверенностью, которая передалась и мальчику. Вот он, Волдеморт в самом расцвете своих сил. Тот, за кем безоговорочно шли сотни людей.
– А… – Гарри резко замолчал и захлопнул рот. В голове яростно заработали шестеренки, складывая воедино картину.
«Разрыв Души. Дающий ему бессмертие. Бессмертие. Частица его души во мне. Причина, по которой я должен буду умереть. Моя смерть убьет Реддла. Вот, что задумал Дамблдор. Как я и предполагал, он не испытывал ко мне ненависти, когда говорил те страшные вещи. Он не желает мне смерти, он просто не хочет, чтобы я оставался живым. Но если я продолжу жить – продолжит жить и Волдеморт. Вот, что он имел в виду. Вот, как называется существо внутри меня. Хоркрукс.»
– Тогда почему ты так возненавидел часть своей души во мне?
Реддл растерялся. Он и не думал, что мальчик окажется настолько проницательным.
– Сколько ты понял? – тон его голоса все более часто оставался мягким, обволакивающим, в то время как глаза выражали полнейшую серьезность и сосредоточенность.
– Достаточно много, к сожалению. – Честно ответил Гарри, на самом деле испытывая острое сожаление от знания правды. Он хотел бы не знать. Мальчик поспешно добавил: – Прости.
– Нет, я рад, что твой мозг работает в нужном направлении. – Поощрил его Том, удовлетворенно улыбнувшись.
«Гарри молодец. Из него вырастет сильный и умный маг. Если еще в таком возрасте он может выстраивать подобные логические цепочки, подмечая все новое и соединяя его воедино. Это полезный навык, который я буду в нем совершенствовать. Потому что теперь Гарри Поттер по праву принадлежит мне. Я с самого начала своего появления здесь это чувствовал. Чувствовал в нем собственный хоркрукс, сам того не замечая. Присвоил его из-за собственных эгоистических побуждений. Но, даже если бы Поттер не хранил в себе часть меня самого, он все равно остался бы моим. Единственное живое существо, человек, к которому я привязался, должен быть всегда рядом. И ничьим больше. Никогда.»
– Отвечаю на твой вопрос. – Том задумался, припоминая собственную реакцию. Теперь она казалось далекой, будто и правда прошло много лет. – Сам процесс Разрыва Души по своей природе неестественен. Я чувствовал осколок, и он был слишком мал, чтобы назваться душой. Но, тем не менее, я чувствовал, кто это. Как бы ты себя повел, встреть ты себя самого, но, скажем, без легких, глаз, рук и ног? Отвращение. То же чувство испытал и я. Видеть покалеченную, но разумную и живую часть себя – сугубо неправильно. Это вызывало отторжение. Осколок души должен находиться в стазисе, заключенный в предмет. Он должен подчиняться.
Гарри стало не по себе от спокойного и небрежного тона мужчины, будто он говорил о чем-то само собой разумеющимся, о погоде на завтра или о домашнем задании. Его наружное безразличие пугало.
– Он ненавидел тебя.
– Конечно, он меня ненавидит. – Развеселился Реддл, приведя мальчика в большее замешательство. – Он провел в живом существе двенадцать лет, испытывая чувства и эмоции. Имея свой примитивный из-за своего состояния разум. Конечно же, он возненавидит того, кто самолично его там заключил. Осколок не должен продолжать жить. Он должен служить безмолвным якорем, не имеющим сознание. Лишь память и магию.
– Звучит кошмарно. – Признался Гарри, которого пробивало на крупную дрожь. Он впервые столкнулся с такой темной магией лицом к лицу.
– Не бойся, теперь все позади. – Реддл придвинулся ближе, потрепав и без того спутанные волосы мальчика. – Я окончательно погрузил его в стазис. Он все еще имеет большую часть магии и моей жизненной энергии, но практически вся память, весь его разум теперь во мне.
– И… Что теперь будет? – Поттер сглотнул, чувствуя ком в горле. – Ты и я. Что теперь с нами будет?
Мужчина пожал плечами и взмахом руки попросил его посторониться, укладываясь рядом на кровать и устало вытягивая длинные ноги.
– Продолжай учиться, взрослей. У тебя вся жизнь впереди. – Пробормотал Том, прикрыв глаза и засыпая. Воспоминания сильно измотали его, а рядом с мальчиком он чувствовал себя в достаточной безопасности, чтобы позволить себе подремать. – Для волнений нет причин.
Гарри внимательно рассматривал уже спящего мужчину, сидя у изголовья постели и положив подбородок на коленки. Грудь мерно поднималась в такт дыханию, а тяжелые темные волосы разметались по подушке. Он уже не казался незнакомцем: чувство, что этот человек ему чужой, прошло. Мальчик понял, что было не так в его внешности: Реддл стал еще более красив. Но эта красота все менее напоминала человеческую, находясь на грани между совершенством и уродством. Сюрреалистическая красота черт лица, какой в природе не может быть. Это пугало и завораживало. Заставляло тянуться к нему и отталкивало с точно такой же силой. Его красота напоминала ядовитый цветок: им можно любоваться – но издалека. Теперешний Том перешагнул человеческую грань, и Гарри всем своим нутром это чувствовал. Но сердце билось ровнее, а страх ушел.
«Ведь это все еще мой Том. Я чувствую это. Пока он помнит меня, пока я помню его – будет существовать «Мы».» – Подумал Гарри, вспомнив, как Реддл однажды сказал, что для него есть «мы», а есть «они» – остальные люди, которые не имели для него значения.
Успокоив мысли, Гарри прилег рядом, надеясь еще урвать остатки утреннего сна: ночные разговоры и потрясение лишили мальчика сил.
========== Глава 22. ==========
Реддл проснулся раньше Гарри.
Он медленно повернул в его сторону голову и улыбнулся кончиками губ. Мальчик продолжал спокойно спать, крепко прижав к себе его руку.
С недовольством Том отметил, что прибавка в росте сделала его тело слишком тощим. Но это поправимо.
Собственная внешность все более теряла свое значение для мужчины. Он был бы даже не против отвратительного уродства, если бы это прибавило к его и так немаленькому запасу еще больше магических сил. Однако Том понимал, что своей красотой способен очаровывать так же сильно, как и умом. А это только играло на руку.
Мужчина уже совершил много убийств в своем возрасте. Теперь это казалось ему сущим пустяком, чем-то посредственным, необходимым для власти. Что значит человеческая жизнь по сравнению с его грандиозными планами? Люди рождаются и умирают каждый день, а историю вершить способны далеко не все. Не испугаться ответственности, давления общества, ненависти, которая сопутствует всем государственным переворотам. Без смертей здесь не обойтись, в чем твердо был уверен Том. Это быстрее и проще, чем убеждать каждого, находить к отдельным волшебникам свой подход, идти на уступки и заключать огромное количество договоров.
В этом возрасте у него было множество последователей. Том имел хорошие связи в политической сфере, начинал заручаться поддержкой всех слоев общества и многочисленных магических народов, накопил немалую сумму в банке, помимо этого получил доступ к заблокированным ранее ячейкам Мраксов (из-за чего те и жили в бедности) и выкупил несколько особняков в разных частях страны. Его политическая деятельность еще не включала в себя военные действия, о которых говорил Гарри, но становилась все более агрессивной. Мужчине не терпелось узнать, что осталось от его влияния. Как отразились на стране его антимаггловские взгляды? Сколько преданных сторонников удалось нажить? И сколько покинуло его, когда он потерял могущество?
Том резко переключил свои мысли на спящего рядом мальчика. В то время у него не было ярых противников – он их попросту устранял, а хорошие связи не давали просочиться одиночным убийствам в СМИ. К тому же, значимые для общества люди не проявляли по отношению к Реддлу открытого протеста, а, значит, не стоили его внимания. Он переманивал на свою сторону людей любыми доступными методами. Богатством, славой, связями. Большая часть политиков в Министерстве Магии была согласна с его идеями: еще бы, молодой и богатый наследник самого Салазара Слизерина, уже в таком возрасте достигнувший таких успехов. Конечно, на важных фигурах власти, которые выступали против него или даже просто сомневались в выборе, он использовал Империус.
Но что с родителями Поттера? Чем они так ему помешали? Пришли к власти? Имели свою политику, вразрез с убеждениями Тома? Но тогда зачем ему понадобилось убивать годовалого малыша?
Ответов Реддл не знал. Они были все еще недосягаемы для него – впитывать остатки памяти своего хоркрукса мужчина не стал, боясь, что совсем его ослабит или даже повредит. Магия напитала его, изменив тело, посчитав пятнадцатилетний возраст неприемлемым для хранения подобного объема памяти.
«Я не успел впитать в себя всю память осколка. Остался двадцать один год воспоминаний, мною не прочитанных. До моего поражения. За это время я успел начать войну и укрепиться на верхушке аристократии. И одним заклинанием я лишил себя всего.» – Реддл протянул руку и невесомо откинул со лба спящего челку, открывая взору молниевидный шрам от собственного проклятия. – «Та внешность, какой меня наградил этот хоркрукс в его воспоминаниях – он сам. Я. Не сомневаюсь, что сейчас я даже собственного тела не имею. А если когда-нибудь смогу возродиться, то буду существовать именно в такой форме. Искореженной, неправильной, подстать своим уже нечеловеческим остаткам души.»
Том осторожно высвободил вторую руку и поднялся с постели, стараясь не разбудить третьекурсника. После пережитого он нуждался в хорошем сне.
«Уничтожить хоркрукс внутри него больше невозможно, не затронув при этом мальчика. Наши души слились, а это дало осколку дополнительную защиту. Единственный способ убить Гарри – Авада Кедавра из моих рук. Но я не посмею, даже если забуду Поттера. Я не смогу не понять, кто передо мной, если увижу его вновь. Как я могу не заметить собственный хоркрукс? Нонсенс.»
Слизеринец наложил на себя иллюзию и потребовал у Выручай-Комнаты зеркало. То немедленно появилась на одной из стен. Реддл придирчиво осмотрел со всех сторон свое отражение пятикурсника.
Конечно же, он вспомнил и свое юношество. Как в 16 лет совершил свое первое убийство и создал первый хоркрукс, вспомнил убийство всех Реддлов, как подставил Морфина, создал из его кольца второй хоркрукс.
«Надо бы проверить их.»
Теперь Дамблдор.
«Альбус, Альбус, Альбус… Что мне с тобой делать? Ты и в том времени порядочно путался под ногами, часто срывая мои планы. А сейчас ты прочно укрепился на своем месте, добавил уважения среди волшебников и Министерства Магии. Можно, конечно, подставить этого любителя грязнокровок, но старик слишком осторожен. Особенно теперь, когда я нахожусь прямо под его носом. Мне нужны союзники.»
Реддл бросил последний решительный взгляд в зеркало и засобирался, написав Гарри записку.
Пришло время действовать.
Очнулся мальчик в два часа дня, пропустив половину пар. Но чувствовал себя просто прекрасно.
Гарри лениво потянулся и недовольно заметил пустующую комнату. Спустя пару секунд, он испуганно подскочил и заметался в поисках сумки: как он объяснит преподавателям собственное отсутствие?!
Но тут же приостановился, заметив на прикроватной тумбочке сложенный вдвое кусок пергамента.
«Добрый день, Гарри.
Загляни в дневник. Т.»
Хмыкнув, Поттер достал из сумки названый предмет и заметил там выведенное изящным почерком Тома ментальное послание.
«Сожалею, что не дождался твоего пробуждения. Не беспокойся – твоим друзьям я передал, что ты еще не до конца поборол простуду. Они оповестят твоих преподавателей, так что на занятиях можешь сегодня не появляться. Тебе нужен покой после вчерашнего. Насчет моего возраста не переживай – сквозь эту иллюзию не подглядит даже твой Дамблдор. Оставайся в Выручай-Комнате.»
Видимо, Том уловил, что Гарри прочел дневник: надпись исчезла, а вместо нее появилась другая:
«Никуда не уходи. Ты понял меня?»
«Да.»
Гарри фыркнул и со спокойной душой закрыл дневник, не намереваясь слушаться этого заносчивого мужчину. Он накинул на себя мантию-невидимку и достал Карту Мародеров.
– Торжественно клянусь, что замышляю шалость и только шалость.
Убедившись, что Том сейчас находится в подземельях, Гарри вышел из Выручай-Комнаты, прихватив с собой сумку. Мальчик решил повидать Сириуса.
Заглянув на кухню и выпросив у счастливых домовиков еды для него, мальчик покинул замок.
Шалость удалась.
Блэк оставил им координаты места расположения его палатки, поэтому Гарри достаточно быстро его отыскал. Крестный обрадовался его появлению, тут же расправившись с принесенной ему едой. Они весь день провалялись около магического камина, рассказывая о своих приключениях.
– Гарри, может, сбежим куда-нибудь этим летом, а? – мужчина заговорщицки подмигнул ему. – Верну тебя в сентябре, а до этого момента как следует повеселимся. Как ты на такое смотришь?
– О, я буду только рад! – Гарри широко улыбнулся, ободренный такой перспективой.
– Скажешь Дамблдору, что гостишь у друга.
– Точно. – Мальчик радостно рассмеялся. – Знаешь, я всегда мечтал провести время с семьей, настоящей семьей. А во сне даже видел твой мотоцикл, помнишь, о котором ты рассказывал? Хагрид говорил, что привез меня на нем к Дурслям.
– А, точно. – Блэк мечтательно улыбнулся. – Видел бы ты, как на него велись девчонки. Не на Хагрида, на мотоцикл, конечно.
Они рассмеялись.
– Думаю, мы еще прокатимся на старичке. Вспомню старые деньки. Тебе понравится.
– Ой!
Гарри схватился за руку, которую несильно обожгло.
– Что такое?
– Да так… – Гарри похолодел, когда почувствовал злость Реддла, отразившуюся в его метке. – Так что ты говорил про патронуса?
– А. – Сириус достал свою волшебную палочку и лениво ею взмахнул:
– Экспекто патронум!
Из ее кончика вылетел большой серебристый пес и, описав изящный круг вокруг волшебников, разбился о стенку палатки.
– Ух ты! А вот у меня не выходит… – Гарри поджал губы. – Профессор Люпин обещал научить меня этому заклинанию, но оно совершенно мне не дается.
– Ремус… – Блэк тряхнул головой, смахивая со лба мешающие волосы. – Он мастер своего дела. Выучил кучу заклинаний, в то время, как я и Джеймс прохлаждались во время занятий. Он точно сможет научить, я в это верю.
– Почему бы не раскрыться ему? Он был бы только рад… – Мальчик мягко дотронулся до плеча крестного, чувствуя острую горечь из-за страданий мужчины.
– Не хочу, чтобы он брал на себя всю эту правду. Оставим этот разговор, Гарри.
Поттер вздохнул и посмотрел на заколдованный огонь. Он желал Сириусу только счастья, а тот упорно отворачивался от него.
Метку обдало сильным жаром и Гарри, незаметно для Блэка, накрыл левое предплечье рукой.
«Какого черта этому Реддлу сейчас надо?! Ну не должен же я ежесекундно сидеть возле него, в самом деле!» – Разозлился он на увеличивающуюся боль в метке. Гарри расслабился и прикрыл глаза, стараясь найти внутри себя ту самую едва заметную нить ментальной магии, идущую от татуировки. И в его голове буквально взорвался взбешенный голос Волдеморта:
