Текст книги "Мы больше не проснемся (СИ)"
Автор книги: Arvey
сообщить о нарушении
Текущая страница: 25 (всего у книги 75 страниц)
– Гарри, будь добр, разберись со своей неуправляемой псиной. – Раздраженно и резко произнес Том.
– Нет. – Мальчик поджал губы. Его взгляд был тверд и холоден. – Он сделает то, что должен. Питер не уйдет с этой поляны. Я не позволю ему сбежать.
– Не позволишь? – взвизгнул Питер, поднимаясь на ноги и шагнув ближе к Волдеморту, до смерти боясь бывшего друга. – Мой Лорд, мальчишка бредит, не лучше ли его отключить?
Окончание его слов потонуло в громоподобном яростном рычании, который перерос в полный горечи, неверия и гнева крик человека. Перед ними предстал тяжело дышащий волшебник, не сводивший ошарашенных глаз с Тома.
– Ты… – Из-за переполнявших его чувств, он даже не мог подобрать слов. – Ты…
– Что, Блэк, испугался? – Питер нервно рассмеялся. – Думал, с великим Темным Лордом все покончено? Последний из Поттеров пойман, а тебе конец!
Том Реддл перевел на Питера холодный взгляд и попросту вырубил мужчину заклинанием.
– Отойди от него, тварь. – Прорычал Блэк, в глазах которого разгорался еще более яростный пожар ненависти. Это не было похоже на жажду мести. Все его нутро переполнило единственное желание – защитить. Древняя, как мир, жажда защитить своего ребенка, свою кровь, свою семью. – Сражайся со мной прямо сейчас, ты, монстр.
– Неужели? – Волдеморт позволил себе усмешку. – Но Гарри не хочет уходить, верно?
Мужчины перевели взгляды на сидящего у ног Волдеморта гриффиндорца. Тот со страхом и мучительным ожиданием следил за действиями волшебников, опасаясь всего и сразу: он не хотел ни сражений, ни смертей, но этому не бывать. Блэк не при каких обстоятельствах не бросит своего крестника.
– Гарри, все хорошо, я послал Патронус Дамблдору. – Сириус скривился, понимая, что его, скорее всего, уже к утру приговорят к поцелую дементора. – Скоро прибудет подмога. – Его взгляд потемнел, когда мужчина вновь перевел его в сторону Реддла. – Так что мне всего лишь нужно удержать тебя здесь, Волдеморт, до их прихода. И поверь мне, я перегрызу тебе горло, если хоть пальцем тронешь Гарри.
Темный Лорд оскалился, чувствуя подступающую к горлу ярость. А Блэк выпрямился, успокаиваясь. Впервые в жизни он усмирил гнев по собственному желанию. Мужчина отчетливо понимал, что победить такого могущественного волшебника ему не суждено, но он сделает все ради спасения Гарри. Даже умрет.
Тем более умрет.
Резкий взмах – и в Реддла полетело заклинание, мгновенно откинутое назад невербальным щитом. Следующее смертельное проклятие встретилось с деревом, прожигая в нем дыру. Том уклонялся так же легко и ловко, как и ставил щиты. Но Блэк отбросил попытки применить Аваду: он мог задеть Гарри. Том, подумав о том же самом, незаметно переместился в сторону от мальчика. Сириус бросал все новые атакующие чары, но Том быстрыми движениями сбивал их. Он не нападал, будто играя с Блэком.
Сердце мальчика бешено колотилось, разбиваясь на части. Смотреть, как дорогие ему люди сражаются, было высшей степенью боли.
Бездействие Реддлу быстро надоело: молниеносным движением палочки, он наслал на Блэка обыкновенный «Ступефай», который попал точно в грудь. Волшебник упал, не успев увернуться.
Гарри вскрикнул от ужаса, не зная, что сделал Том: весь бой был на невербальных заклинаниях.
– Без сознания. – Кратко пояснил мужчина, брезгливо осмотрев место действия.
«Отлично. Что мы имеем? Трех бессознательных волшебников, которым придется подчищать память. Пса следовало бы убить – на Беллу чары, связанные с памятью, не действовали. Боюсь, это еще одна фамильная особенность семьи Блэк. Но жизнь этого сумасшедшего не стоит моих отношений с Поттером. Он нашел в крестном какое-то болезненное утешение, а пес ходит за ним, как утенок за мамой-уткой. Преданность Поттеров Блэкам прямо пропорциональна преданности Блэков Поттерам. Так было всегда: заключались союзы, браки, завязывали крепкую дружбу и сильное магическое партнерство. Это может пригодиться, только если Блэк примет и смирится с тем, что Гарри Поттер принадлежит мне.»
Том резко повернулся на восток, почувствовав болезненное напряжение. А Гарри тихо охнул, прижав пальцы к шраму.
– Он идет. Скорее, нужно вернуться в замок.
– Что? Но как же Рон и Сириус? Я не оставлю их здесь, это не обсуждается, Реддл!
– Я пришел спасти тебя, меня не заботят жизни остальных.
Том с секунду рассматривал решимость и страх на лице мальчика, поражаясь этому нелепому сочетанию эмоций. Он колебался.
– Я не уйду без них.
«Оставим их здесь – Он прочтет воспоминания. Но время у меня еще есть.»
– Хорошо. Акцио, волшебные палочки. – Том сунул в руки Гарри палочки Рона, Сириуса и Петтигрю. Последние две явно следовало отдать настоящим владельцам. – Соберись, все делай быстро и без возражений.
Том дернул мальчика за руку, поднимая того на ноги. От соприкосновения их рук вспыхнул серебристый свет, напитывая и восстанавливая измотанного мальчика. Он облегченно вздохнул, до последнего не разрывая контакт с холодной и гладкой кожей чужой ладони. Том разглядывал Гарри, наслаждаясь долгожданным воссоединением, чувствуя, как собственная магия старается защитить, уберечь мальчика.
– Я наложил на тебя Укрывающие чары. Как тогда, на берегу озера, помнишь? Через пару часов они спадут, начнется откат. Он ударит по тебе с той же силой, и лучше тебе в это время быть в Больничном Крыле.
Гарри серьезно кивнул, чувствуя себя бодрым и абсолютно здоровым.
– Пора. – Тихо сказал Том, отойдя от мальчика и отпуская его руку. Затем повернулся к Сириусу. – Мобиликорпус.
Он специально произнес заклинание вслух, чтобы Поттер оставался спокоен. Переместив Блэка в пещеру посреди поляны, он запечатал проход, наложив защитные чары.
– Его никто тут не найдет, даже если попытается проникнуть в пещеру. К утру все заклинания спадут.
Они вернулись к лежащим Рону и Петтигрю.
– Фините Инкантатем.
Взрослый волшебник вздрогнул и дернулся, тут же попытавшись нащупать волшебную палочку в кармане. Гарри демонстративно повертел ею в руках, поджав губы и сильно нахмурившись. Теперь мысли об убийстве Питера вызывали отвращение к самому себе.
«Если я желаю другому человеку смерти, чем я лучше Питера? Или Волдеморта? Если во мне столько ненависти, желания отомстить, причинить боль, то могу ли я быть светлым волшебником, как называет нас всех Дамблдор? Их не вернуть, что бы я не делал, как бы сильно не хотел. Никакая месть не вернет мне моих маму и папу. Они останутся мертвыми, навсегда. Том прав. Я не испытываю к нему ненависти, зная, что именно он убил моих родителей. Но хочу причинить боль Питеру. Это лицемерие.»
Подойдя к нему ближе (получив при этом предупреждающий взгляд от Реддла), Гарри почувствовал жалость. Этот волшебник был сломлен и слаб. Сумасшедший, одинокий, жалкий. Разве таким стоит желать смерти?
– В будущем не попадайся мне больше на глаза. Никогда. – Тихо, но твердо сказал Гарри.
Питер непонимающе хлопал глазами, смотря то на одного волшебника, то на другого.
– Мой Лорд?
– Отправляйся в Визжащую Хижину и жди меня там. Никуда оттуда не выходи и не пытайся со мной связаться. Ступай.
Том вновь взмахнул палочкой, обращая волшебника в крысу, которая тут же кинулась в сторону замка.
Гарри проследил за ней взглядом, жалея лишь о том, что не смог помочь Сириусу.
Тем временем, Реддл наложил на себя иллюзию подростка.
– Мы встретились в лесу. Я заблудился в нем и некоторое время здесь жил. Ты узнал, что Блэк предал твою семью и отправился его искать. Но из-за дементоров преступник сбежал.
– Что?
– Сюда идет Снейп. – Том прикоснулся к своему левому предплечью. – Полагаю, с ним Дамблдор. Скорее всего, к утру в Хогвартс прибудет министр для разбирательства: после случившегося дементоров должны убрать. Оставим Уизли здесь, преподаватели заберут его в замок.
Гарри неуверенно кивнул и пошел вслед за молодым парнем, таким непривычным в этом ночном кошмаре. Они затаились среди деревьев, скрытые тенями, и принялись ждать. Всего шесть минут спустя, на поляне появился директор, зельевар и профессор трансфигурации. МакГонагалл быстро подошла к Рону, что-то встревоженно говоря Дамблдору. Они осмотрели поляну, освещая ее Люмосом. Похоже, они решали, что делать дальше. Наконец, Дамблдор что-то тихо произнес, и учителя, прихватив с собой застывшего в полуметре от земли Рона, пошли обратно. Директор что-то объяснял Снейпу, как вдруг бросил взгляд прямо на то место, где стоял Том вместе с Гарри.
Реддл тихо зашипел, а Гарри сильнее прижался к дереву, чувствуя стук сердца где-то под горлом.
– Что это было? Он нас заметил? Тогда почему просто ушел?
– Кто знает, что творится в голове у директора. – В шипении Реддла проскальзывала неприкрытая ненависть.
Желание обыграть Альбуса было настолько велико, что Том решил действовать не по плану.
«Я заберу его у тебя. Мальчишка никогда не будет тебе принадлежать, как бы ты не старался, Дамблдор. Какие бы шахматные фигуры не выкидывал, я уже на два шага впереди. И этой ночью Поттер шагнет намного ближе ко тьме.»
– Пойдем другой тропой. И будь тише – уверен, по лесу дежурят еще две-три группы, разыскивая тебя.
Том дернулся от дурного предчувствия, почти затылком ощущая собственное приближение к поляне. Гарри перевел на мужчину испуганный взгляд.
– Мой шрам…
– Да, Он уже здесь. Быстро!
Том схватил мальчика за запястье и кинулся прочь, на ходу накладывая на себя и Поттера Дезиллюминационные чары.
Гарри был на грани обморока от подступающего ужаса. Шрам горел огнем, несмотря на наложенные чары, а все нутро буквально кричало об опасности. Пальцы Реддла до синяков сжимали запястье, оставляя царапины острыми ногтями, но гриффиндорец даже не чувствовал. Он не чувствовал усталости, боли в ногах и легких, не задыхался от долгого и быстрого бега – он был во власти Укрывающих чар. Наконец, Том остановился почти у самого выхода из леса. Но пошли они не в сторону замка. Помня об осторожности, Гарри держал рот на замке. Том был прав: Гарри видел в темноте зажженные Люмосом палочки, крики голосов вдалеке, которые выкрикивали его имя.
Они остановились у Гремучей Ивы, и Том взмахнул рукой, используя магию.
Гарри изумленно приоткрыл рот: бешеное дерево стало абсолютно спокойным и неподвижным!
Парни некоторое время брели по туннелю, а затем оказались в старом разваливающимся доме.
– Это же… Мы что, в Хогсмиде? Это Визжащая Хижина?
– Верно.
– Зачем мы здесь? Разве нам не пора возвращаться?
– Время восстанавливать справедливость. Наш дорогой гость жаждет награды, и мы ее предоставим. – Том мрачно ухмыльнулся и сбросил с себя иллюзию, а с них двоих чары невидимости. Он зажег Люмос, и Гарри, наконец, смог рассмотреть его лицо более внимательно. Реддл, в свою очередь, точно так же разглядывал мальчика.
– Отвратительно выглядишь. Ты весь в грязи, траве и крови.
Том кивнул на размазанную запекшуюся кровь на лице. На руках были ранки и маленькие занозы, появившиеся во время поисков волшебной палочки. Но на деле все было куда серьезнее. Одно из ребер сломано, а внутренние органы частично поражены магией. Тело было покрыто ушибами и порезами. Но Гарри ничего не чувствовал, лишь с любопытством посматривая на Волдеморта.
Его кожа действительно стала практически белой. Глаза казались ярче, радужная оболочка была насыщенного алого цвета. Капилляры в белках глаз полопались, отчего взгляд волшебника внушал ужас.
Реддл не стал приводить в порядок мальчика. Ученики бегали по Запретному Лесу, сражаясь с преступником и дементорами: все должно выглядеть правдоподобно. Они поднялись наверх и застали спящую в уголке комнаты крысу. Реддл резким движением палочки превратил анимага в человека. Тот совершенно по-крысиному пискнул и вскочил на ноги, несколько дезориентированный резким пробуждением.
– Питер, Питер.. Как же ты встречаешь своего хозяина? Нехорошо.
Тот посерел от страха, тут же кинувшись в ноги волшебнику.
– Простите меня, Мой Лорд!
Гарри почувствовал отвращение. Он прохладно взглянул на Тома, выражая в плотно сжатых губах и прищуренных глазах свое отношение к подобному действу. Раболепное поведение Пожирателей было отвратительным.
– Встань.
Петтигрю немедленно повиновался, дрожа всем телом. Его глаза наполнялись то радостным предвкушением, то страхом за свою жизнь. Он часто кидал странные взгляды в сторону застывшего в другом конце комнаты мальчика. Гарри же вообще старался делать вид, что его здесь нет.
– Ты поразил меня своей верностью. – Начал Том. – Сумел найти храбрость, чтобы призвать меня. Или, может, ты просто спасался от ненависти Блэка?
Питер благоразумно молчал, услышав обманчиво мягкий голос Реддла.
– Дважды предать Поттера, дважды сдать Поттера врагу. Знаешь, а ведь Джеймс считал тебя другом до самой своей смерти. – Реддл краем глаза следил за поведением Гарри, который напряженно слушал. – А его мать была намного храбрей твоей жалкой душонки. Ты ведь помнишь Лили Поттер? Я знаю еще одного человека, который был Пожирателем, но молил оставить в живых мать мальчика. А ведь он не был ее другом уже несколько лет. Я ценю подобную преданность в людях.
Гарри почувствовал, как в душе начинает разрастаться пожар из горечи и ненависти. Том пробуждал в нем те чувства, что мальчик силился погасить, словно тлеющие угли. Которые с большим успехом раздувал Реддл. Мальчик сжал кулаки.
«Зачем он это говорит? Разве не чувствует, что слова причиняют мне боль? Разве он не пытался сохранить жизнь Петтигрю? Но это он во всем виноват. Шла война, и люди теряли близких на обеих сторонах, это я прекрасно понимаю. Волдеморт убил врага, а Питер убил своего друга. Это нечто страшнее, нечто чудовищнее – обречь на смерть лучших друзей. Лишить одного свободы, а другого вовлечь в долгие годы одиночества и скитаний. Я мог бы жить с крестным, никогда не зная ненависти магглов. Познать любовь и дружбу с малых лет, иметь настоящую семью.»
Том подавил в себе довольную улыбку. Его слова возымели нужный эффект. Мальчик вспыхивал как спичка, подобно всем гриффиндорцам. Вспыльчивость Гарри была ему только на руку. Том мог сейчас отдать даже самого преданного Пожирателя Смерти, если Гарри станет еще на шаг ближе к нему самому. Еще более похожим. Идущие рука об руку, по одному пути.
– Но предательство презирал всегда. Предатель он и есть предатель, что на одной стороне, что на другой. Блэк обладает неоспоримым преимуществом перед тобой. И я с радостью взял бы его в свои ряды, даже несмотря на то, что он мой враг. Это он был готов пожертвовать своей жизнью ради друзей, а не ты. Эта безграничная преданность может изменить ход событий. – Том говорил совсем тихо, но стоявшие рядом волшебники практически не дышали, не пропуская ни единого слова. – Гарри, что бы ты сделал, если бы Рональд Уизли встал на сторону Петтигрю?
Мальчик изумленно перевел взгляд на Тома, не понимая, к чему тот ведет.
– Такого бы никогда не случилось. – Гарри покачал головой. – А если бы и встал, то по незнанию или под Империо. Нет ничего, что другие могли бы предложить моему другу, чтобы он предал меня или Гермиону.
Том мысленно закатил глаза в ответ на наивные речи Гарри. Главная проблема семьи Уизли была в деньгах и положении в обществе. Реддл был убежден, что любую преданность можно купить. Но сейчас он играл на чувствах мальчика.
– Допустим. Но я спросил не об этом. Что бы ты сделал?
– Ничего. – Гарри сделал шаг вперед. – Только если он не причинит вред близким мне людям.
– Друзья быстро становятся врагами, совершая непростительные ошибки. – Прошептал Том. – И какую же ошибку совершил Джеймс Поттер?
Повисла напряженная вязкая тишина.
– Отвечай на вопрос, Петтигрю. – Приказал Том, выглядя сейчас так устрашающе, что даже Гарри вздрогнул.
Питер всхлипнул и быстро заговорил:
– Он всегда был выскочкой! Все восхваляли его, но он и сикля ломанного не стоил, хозяин! Везде лез со своей популярностью, хвалился, выставлял меня дураком.. Все девчонки на него вешались, и по оценкам ему ставили «Превосходно», хотя Джеймс никогда не утруждал себя зубрежкой! Да он был никем! Лишь громкая фамилия и развязное поведение сделали его таким популярным.. Даже после окончания Хогвартса он не изменился. Все министерские заглядывали Поттеру в рот. Я сделал все правильно, выбрал правильную сторону, Мой Лорд! Это они сглупили, это они отреклись от Вашего щедрого предложения, но не я. Это они встали у Вас на пути, это они заслужили все то, что с ними случилось.
– Он погиб из-за твоей зависти? А что Лили? Из-за чего умерла она?
Питер замолчал. Несмотря на полный кавардак в голове, что-то щелкнуло в его мозгу.
– Гарри, спроси же его, из-за чего я убил твою маму? – Реддл понимал, что ходил по тонкому льду: он вполне мог обратить ненависть Поттера на себя.
Но мальчик смотрел только на Питера. Магия Реддла все еще была в нем, вызывая чувство защиты и покоя со своей стороны. Она так сильно резонировала с магией Поттера, что собственная энергия мальчика будто жила своей жизнью, на уровне инстинктов признавая Реддла безопасным, частью семьи, частью себя. В минуту чистых эмоций Гарри даже подумать не мог, что Том умело руководит его чувствами. Которые всегда обострялись за счет их магического взаимодействия.
– Почему? – выдавил сквозь зубы Поттер.
– Она выбрала его, она не разглядела гниль внутри Джеймса. – Голос Питера стал жалким и неуверенным. Глаза забегали по комнате, в поисках выхода, а дыхание участилось.
– Как ты думаешь, сколько во мне гнили? – Гарри сделал еще шаг вперед. – Хочешь убедиться в этом?
Мальчик бросил в сторону Реддла пылающий взгляд, не отражавший ясного рассудка.
– Том?
Мужчина посмотрел на мальчика в ответ. И это мгновение показалось им часом, месяцем, вечностью. Они смотрели друг другу в глаза и видели самих себя. Это не Гарри стоял в Визжащей Хижине, это Том направлял волшебную палочку в собственного отца. Это не Гарри тонул в безумии, ненависти и горе, а он сам. Мальчик чувствовал, что Реддл в этот момент сделает все, что он прикажет ему. Реддл знал, что Гарри поймет любое изменение в его взгляде. И тут же ему подчинится. Они больше никогда не будут одиноки, пока продолжают смотреть в глаза напротив, утопая в чужой душе, сливаясь в единый безумный разум. Жаждущие зеленые в жаждущие красные. Это был момент одного целого, мысленный диалог, молчаливый договор о верности, о власти друг над другом. Но мгновение закончилось, а принятое Реддлом решение отразилось в желаниях мальчика.
– Убей его.
Реддл знал, что Гарри это скажет, а сам Поттер знал, что Том убил бы Питера, даже если бы мальчик не произнес эти слова вслух. Этот приказ, эта просьба читались в каждой черточке лица Гарри. В изгибе его тела, в повороте головы, в клокочущей внутри него магии.
По комнате будто пронеслось нечто громадное, черное, страшное. Будто сама смерть следовала за убивающим лучом еще до его появления, предвещая гибель. Том поднял палочку, а губы растянулись в жестокой торжествующей ухмылке, отчего лицо исказилось до неузнаваемости. Оно было не по-человечески пугающим, еще более жутким, чем бесстрастное змеиное. Наслаждение от собственной победы, от падения Гарри Поттера, от предвкушения убийства отразились на Реддле, оставляя еще более черный осадок внутри. Он праздновал.
– Авада Кедавра!
========== Глава 28. ==========
Гарри стоял неподвижно, пристально разглядывая раскинувшийся на пыльном полу труп волшебника. Он должен был ощущать сумасшедшее волнение, раскаяние, горечь, отвращение, да что угодно. Но чувствовал только странное спокойствие. Будто эти события произошли не с ним, будто Гарри лишь посторонний наблюдатель, а убийство Петтигрю казалось продолжением сюрреалистического кошмара. Мальчик бы не удивился, если в эту же секунду здесь появился бы тот самый монстр, сотканный из тьмы, голода и безумия.
Он вглядывался в постепенно бледнеющее лицо так долго, что с трудом узнавал, кто перед ним. Морщины разгладились, а ранее сумасшедшие глаза смотрели в пустоту. Лежащий на полу маг идеально вписывался в обстановку Визжащей Хижины: заброшенной, пыльной и мертвой.
– Гарри.
Гриффиндорец вздрогнул всем телом. Посторонний голос показался громким ударом в колокол, громом, чудовищным шумом волны, обрушившейся на скалу. Поттер выпал из реальности, а разум пытался отгородиться от панической атаки, нагоняя сонливость и апатию. Мальчик повернулся к Реддлу, совершенно не понимая, почему они еще здесь, почему он еще не проснулся.
– Тебе нужно вернуться в замок.
Гарри нахмурился, чувствуя, как в груди все сжимается, выворачивается и корежится. Он не чувствовал боли, это было нечто хуже.
«Только что я…»
Гарри вновь повернул голову в сторону трупа, ощущая мерзкий холодок в животе – подступающий страх.
Он мертв. Без сомнений, он мертв, и это не сон.
«Нет. Нет-нет-нет. Пожалуйста, нет.»
Реддл подошел ближе, положив на плечо мальчика холодную ладонь. Мужчина заметил приближение истерики, и с этим нужно было что-то делать. Никто не должен узнать о Питере Петтигрю.
«Во время моего первого убийства я чувствовал себя превосходно. Миртл постоянно путалась под ногами, что-то вынюхивала, лезла куда не надо. Мерзкая девчонка просто попалась под руку, абсолютно невиновная. И я не испытывал страх или сожаление.»
Том был немного разочарован ответной реакцией Поттера. Конечно, он не ожидал, что мальчик сразу же станет подобным ему, отбросит моральные дамлдоровские устои: старик все три года вешал ему лапшу на уши о всепрощении и любви. Нет, Реддл был даже благодарен директору, ведь это именно он поощрил Гарри, решил сделать из него точную копию самого себя – сблизить мальчика с Волдемортом.
«Правда, у этого сюжета будет иной финал. Поттер не сойдется в поединке с Темным Лордом, а присоединится к нему. Гриндевальд оплошал, сделав из Дамблдора соперника, я же буду гораздо осторожнее. Я сделаю так, что Гарри не захочет жить без меня.»
Реддл прошел мимо застывшего мальчика, с легким презрением осмотрев тело бывшего-будущего слуги. Он легко пнул Петтигрю, тем самым переворачивая мертвеца на спину. Гарри вздрогнул от глухого стука, с непониманием наблюдая за действиями мага. Тот присел на корточки, вытаскивая что-то из кармана Пожирателя.
– Кажется, это твое. – Том протянул мальчику Карту Мародеров.
На самом деле волшебник хотел как следует накричать на пустоголового гриффиндорца, умудрившегося потерять такой ценный артефакт.
Гарри принял пергамент чуть дрожащими пальцами, смотря на Реддла такими глазами, что мужчина невольно придвинулся ближе, желая заполучить все эмоции без остатка. Надежда, мольба, отчаяние и неверие плескались во взгляде Поттера, который искал свое спасение в волшебнике напротив. Спасение от проступка, от этого невыносимо долгого ночного кошмара, от последствий, от собственных мыслей, что сожгут мальчика дотла, как только он останется с ними наедине.
– Все в порядке. – Том, не вставая с колен, притянул к себе напуганного третьекурсника, крепко сжимая в объятиях дрожащее тело. Он мягко прикоснулся к пышущему жаром лицу, надеясь, что магия сама вытолкнет из мальчика неугодные Темному Лорду эмоции. – Мы сделали все правильно. Так и должно было случиться. В итоге Петтигрю все равно бы умер, Блэк бы преследовал его вечно. А участь приговоренного к поцелую дементора в сто крат хуже смерти. Мы даже облегчили его судьбу.
Том скривился, шепча эти слащавые слова утешения. Темному волшебнику никто подобное не говорил, когда тот стоял над трупами своей семьи.
«С Поттером всегда было и будет непросто. Его путь несколько иной. И действовать я должен мягче. Если ему нужны уверенность и защита, то он получит их в полной мере. Я отдам Гарри все, что тот пожелает. Он сломается, если я сейчас закрою глаза на произошедшее. Я не позволю какой-то крысе быть причиной разрушительных страданий моего Гарри.»
– Мы убили человека. – Голос мальчика сипел и слабо дрожал, будто Поттер боролся с подступающими рыданиями. – Том, мы убили его.
Реддл положил обе ладони на бледные щеки гриффиндорца. В широко распахнутых глазах застыли слезы, губы дрожали, а сердце билось как у пташки.
– А теперь послушай меня. – Том дождался нервного кивка, не отрывая взгляда от глаз Гарри. – Питер Петтигрю пытался тебя убить. И убил бы, не будь меня в этом времени.
Справедливость.
– Из-за него твой крестный больше никогда не увидит своих друзей, никогда не сможет жить нормальной жизнью, гонимый преступлением, которого не совершал.
Отмщение.
– Никто не станет сопереживать этой крысе. Нет такого человека, кто любил бы Питера Петтигрю. К тому же, его считают мертвым вот уже двенадцать лет.
Безнаказанность.
– Я спрячу тело. Будто его и не было в твоей жизни. Он останется в темноте этой ночи, спрятанный глубоко в воспоминаниях. Никто не найдет труп, я об этом позабочусь. И никто не обвинит тебя – ты просто стоял рядом. И имел полное право на месть.
Защита.
Реддл пригладил спутанные волосы мальчика, наблюдая, как тот постепенно успокаивается. То ли словами, то ли магией, но Том добился нужного результата.
– Возвращайся в Хогвартс. Помни, что я тебе сказал.
– А как же ты?
– У меня еще осталось незаконченное дело. – Том кивнул на Питера.
Гарри отступил на несколько шагов. Возвращаться – страшно. Впереди его ждут многочасовые разговоры с Дамблдором, судьба лучшего друга и преподавателя. Мысли о Петтигрю отошли на второй план.
Мальчик бросился бежать по туннелю, спотыкаясь о камни и корни, пока не остановился у выхода. Дерево все еще было неподвижным, беспрепятственно позволяя гриффиндорцу на корячках из-под него выползти. Немного постояв на месте, он взмахнул палочкой, направив ее на использованный ранее сучок.
– Вингардиум Левиоса.
Быстро увернувшись от полетевшей в него «ветки» размером в дубину тролля, Гарри со всех ног припустил в Хогвартс. Уже подходя к главному входу, он почувствовал сильное жжение в легких. Схватившись за грудную клетку, Гарри тихо застонал от боли: чары постепенно выветривались. И с каждой секундой к нему возвращались ощущения от всех повреждений. К ним подключились сильные боли в ногах и одышка; легкие разрывало, они пылали огнем от непрерывного бега. Казалось, что все тело постепенно окунали в кипящее масло. Прислонившись к холодной каменной стене, Гарри пытался выравнять рваное дыхание. В грудную клетку будто впивались тысячи огненных иголок.
Начинался откат.
Голова сильно кружилась, а свет свечей превратился в огненный фейерверк, так похожий на вспышки боли, что ежесекундно прошивали измученное тело. Гарри покачнулся и полетел на вниз, совершенно не слыша и не чувствуя встречу с каменным полом. Он почувствовал боль от удара лишь спустя пару секунд, а во рту начала скапливаться вязкая кровь. Уже угасающим сознанием мальчик услышал, как кто-то выкрикивает его имя.
Самая длинная ночь в жизни Гарри Поттера подошла к концу.
Просыпаться было больно.
Веки не открывались, пошевелиться было невозможно, как и что-либо сказать. Вначале мальчика охватила паника: Гарри не знал, где он, и почему не может двигаться. Боялся, что ослеп, что его заколдовали. Мальчик лежал, снедаемый страхами, без возможности позвать на помощь. Ребро болеть перестало, но левое легкое все еще покалывало при каждом вздохе; мышцы не болели, как и ушибы в целом. Однако внутри него происходило нечто невообразимое. Гарри казалось, что ему под кожу впрыснули жидкий огонь, а живот набит пылающими углями. Черная Метка чувствовалась содранным куском плоти, а пальцы правой руки точно так же жгло.
Прошло часа два, прежде чем мальчик начал ощущать странный навязчивый запах, тогда как до этого воздух казался раскаленным, тяжелым и затхлым. Будто его на самом деле заживо варили в котле.
«Зелья.» – Слово вспыхнуло в сознании, с невероятным трудом раскрывая для гриффиндорца свое значение.
Гарри хотел бы вздохнуть этот восхитительный запах безопасного Больничного Крыла полной грудью, но легкие будто не поддавались ему. Даже при приступе паники, грудная клетка продолжала равномерно подниматься и опускаться, насыщая тело кислородом. Он не контролировал процесс дыхания.
Еще через несколько часов Гарри начал слышать. Как и с обонянием, до этого момента он и не замечал, что окружающее пространство состояло из давящей тишины. Теперь был звон флакончиков, шорох ветра, тихие звуки ходьбы. И вновь мальчик решил, что нет ничего прекраснее возможности слышать.
Мысли текли лениво, возникая сами по себе. Гарри не ощущал себя живым человеком, страх в начале пробуждения был вызван первой вспышкой воспоминаний, которая быстро угасла. Он был никем.
Следующим вернулось осязание. Нежный ветерок из приоткрытого окна, приятная прохлада легкой простыни поверх пылающего тела, мягкость больничной койки. Вместе с этим добавилась и боль. Как оказалось, многочисленные ушибы никуда не делись, а сломанное ранее ребро продолжало болеть.
Гарри приоткрыл глаза, смотря в черноту перед собой.
– Мадам Помфри, он очнулся! – послышался знакомый голос откуда-то с боку. Его лица тут же коснулись теплые пальцы, нежно погладив щеку.
– Мистер Поттер, как вы себя чувствуете?
Гарри ничего не ответил. Он не понимал, что от него хотят, что эти странные звуки могли бы значить. Он не знал, как реагировать.
– Он что, ослеп?! Гарри! Гарри, ты нас слышишь?
– Успокойтесь, мисс Грейнджер. Он еще не до конца восстановился. Уверена, мистер Поттер даже не знает, где находится.
Зрение вернулось очень быстро, наполняя пустынный и черный ранее мир яркими пятнами. Было так светло, что глаза моментально заболели с непривычки.
Сознание уже начало понемногу проясняться, а мысли не разбредались кто-куда. Память возвращалась к мальчику болезненными рывками, отзываясь ноющей болью в голове и сердце.
И последнее было гораздо хуже физической боли.
Гарри не помнил, как проснулся. Он лишь всем нутром желал вернуть ту ускользающую из памяти темноту забвения.
– Мадам Помфри? – с трудом прохрипел Поттер, вновь открывая глаза. Был уже вечер.
Колдомедик тут же оказалась у постели больного.
– Как вы, мистер Поттер?
Гарри немного помолчал, даже не зная с чего начать. Решил с самого болезненного.
– Внутри все горит.
Женщина удрученно вздохнула, помрачнев. А затем позвала домового эльфа.
– Приведи сюда директора.
«О, нет. Только не он.»
Мальчик не желал с ним видеться, но одновременно хотел рассказать профессору Дамблдору абсолютно все. Гарри всем нутром верил, что старый волшебник его поймет, что у него еще есть шанс искупить свою вину. Исправить ошибки, вернуть все назад.
Спустя пару минут в Больничном Крыле материализовались Дамблдор и домовой эльф, который тут же откланялся и с тихим хлопком исчез. Альбус попросил мадам Помфри оставить их наедине. Дождавшись, пока женщина выйдет, профессор Дамблдор присел на краешек кровати, где лежал Гарри, и с печальной задумчивостью обратил взор своих глаз на замершего мальчика.
