сообщить о нарушении
Текущая страница: 160 (всего у книги 161 страниц)
Подошёл ко мне. Заглядывает в глаза. Глаза Цоболя славно излучают свой собственный, таинственный свет. В моменты ярости и злобы они приобретают ядовито-жёлтый, серный оттенок, а в спокойствии и смирении тёплый золотисто-рыжеватый янтарный. Возможно, глаза каждого из нас незаметно для нас самих играют оттенками цветов. Интересно, какого оттенка сейчас мои глаза? Сложно удержаться и не улыбнуться, сдержать кроткий смешок. Меня наполняет счастье. Столько времени наши семьи враждовали по малозначительному поводу. Горечь по отцу давно себя изжила в сердце Цоболя, он никогда не рассматривал меня как инструмент мести за родителя. Это было выгодно лишь его матери, которой претила отцовская любовь и семейная идиллия между сыном и его отцом. Думается, она ненавидела, поскольку в глубине души это возбуждало воспоминания о жизни с родителями. Могло ли ей быть больно от них или лишь ненависть жила в ней?
А вот этого я не ожидала от Цоболя. Не припоминаю, когда в последний раз ты так, с заботой и чувством, обнимал меня. Ты счастлив, что всё позади, в прошлом? Нет больше твоей материи с её лживой и такой не родной, грубой и холодной любовью, гиперопекой. Твоя жизнь в твоих руках, Цоболь Аух. Прошу тебя лишь об одном — пожалуйста, соберись с мыслями и силами. Обрети уверенность в завтрашнем дне и действуй!
Руки, конечно, не свободны, но немного обнять тебя смогу. Да, мне знакомы твои объятия, всегда поверху, прижав мои руки к туловищу своими и слегка склонив голову к моему плечу. Ты не сильно высок для меня, старше лишь на пять лет. Спасибо за все эти годы, что я знаю тебя. Да, бывало, ты подвергал меня смертельной опасности, подставлял и натравлял против моего отца. Всякое было, и всё же все эти годы ты в тайне меня защищал. Цоболь Аух. Понимаешь ведь, что всё это время был не прав и глубоко ошибался. Мне понятна твоя позиция: жить под гнётом материнской тирании было невыносимо, ты так и не познал истинной материнской любви, помимо того рано потерял единственного человека, который искренне тебя любил. К твоему несчастью твой отец оказался недостаточно твёрдым и решительным, чтобы пойти против твоей матери и отобрать тебя у неё. Поступи так — она бы свела его в могилу, он понимал это. Понимал, что твоя мать не остановится ни перед чем и будет готова лишить тебя отца ради своей выгоды. Взамен он пожертвовал твоим счастьем оказаться лишь под отцовской опекой. Ты бы познавал его любовь дальше, не поступи заказ на его убийство моему отцу. Как Мастер Боя он просто выполнил свою работу за плату. Оказавшись один на один с матерью, ты оказался в её власти. Мне знаком её стиль воспитания — всё же отчасти это сказывалось и на мне, как на её приёмной внучке. Будучи ребёнком, под этим гнётом в тебе зародилась ненависть к родной матери, неуверенность в себе, ощущение своей неполноценности. Мать подчинила тебя себе полностью, внушила всё, что было выгодно одной ей. Убийство твоего отца — лишь предлог для твоей вражды с моим отцом. Причина же иная — её страх перед Мастером Боя. Вместо того чтобы напрямую выступить против моего отца, подло использовала тебя, подставив под удар. Ты стал оружием в её руках, как и я. Мы оба были обращены ею в оружие против Мастера Боя. Коварная, жестокая, беспощадная, эгоистичная натура Марго Аух проявилась во всём, что касалось тебя или меня. Мы оказались не способны противостоять ей, будучи ещё неопытными детьми. Наши чувства шли вразрез с нашими мыслями и желаниями. Как я желала видеть в тебе отца, так ты в ней — любящую мать, готовую выслушать и встать на защиту твоего внутреннего мира. Только… не вышло.
В то время, когда я жила в доме Аух, в моменты отсутствия матери, ты не был жесток или груб со мной. Я находила странным резкую смену настроения и отношения ко мне, стоило Марго Аух вернуться домой с работы или из города. В её отсутствие меня не лишали развлечений, но ограничивали выбор их. Могла спокойно подойти к тебе и спросить, чем я могу заняться. Ты называл мне список разрешённого, а я выбирала: почитать книгу, посмотреть телевизор, поиграть в куклы или порисовать за столом красками. Пока матери не было, этот человек присаживался рядом со мной и молча наблюдал за тем, чем я занимаюсь. Порой на тебя находила тоска и жуткая усталость, тогда запрокидывал голову назад и тяжко выдыхал. Моё детское любопытство переходило в тревогу, на вопрос: «Что с тобой, папа?», был ответ рассказом. Слабым, тихим голосом ты делился со мной своими переживаниями, потому что только я могла выслушать и как-то принять чувства, посочувствовать тебе в такое время. Твоей опорой была я. Стоило Марго Аух зайти на порог, ты менялся в лице и применял ко мне бранные слова и даже грубую силу. Тогда мне не хватало понимания причины этой смены, а она была наяву — твоя мать. Сын старался соответствовать ожиданиям матери, чтобы угодить и добиться её искренней любви, но в ответ получал лишь тиранию. Поскольку никого больше не было, то, борясь со своими внутренними противоречиями, ты вновь и вновь жертвовал собой в попытке смириться и ужиться с матерью.
Наши с тобой отношения не были похожи на детско-родительские.
— Ты мне словно старший брат… Я всем сердцем отказывалась верить в то, что ты ненавидишь меня. Всегда хотелось видеть тебя добрым и заботливым. Прости, что оставила тебя одного.
— И каждый раз я поражался… тому, что ты продолжала тянуться ко мне… словно ничего и не было… В глубине души я… честно, боялся за тебя… И защищал от неё. Потому что… любил тебя как младшую сестру и нёс ответственность за тебя…
— Спасибо за это…
Он… испытывает сродство со мной. Чувствует, что сейчас может доверить мне всё, что может высказать.
Помню, однажды пробегая по коридору, в котором на столиках по усмотрению Марго Аух стоят старинные вазы, не рассчитала свою скорость и на углу задела одну из ваз. Прибежавшая на грохот хозяйка пришла в бешенство при виде разбитой вазы, да ещё и застукав меня поблизости. Она, было, начала идти на меня, как Цоболь встал между нами. Тогда он взял вину на себя, в итоге получил в лицо ремнём. По наказу матери последовав в свою комнату, он успел по пути взглянуть меня с лёгкой заботливой улыбкой, утешая меня рыдающую. В тот вечер я ослушалась наказа Марго Аух и заглянула к нему в комнату, шёпотом разговаривала с лежащим на кровати опекуном, который, отвернувшись к стенке, тяжко вздыхал. После беседы он развернулся ко мне, тогда я прилегла напротив него и оказалась заключённой в его объятиях. После он никогда не заключал меня в объятия, потому что на него сильное влияние оказывала мать. Стоило мне провиниться в чём-то перед его матерью, как получала удары в лицо или же ремнём по попе. В такие моменты он был жесток со мной, потому что боялся получить от матери сам и ожидал одобрения от неё. Цоболь понимал, что окажись я в руках его матери после совершения провинности, то моя жизнь будет также сломана, как была сломана его. Поэтому он делал всё, чтобы защитить меня от неё. Вся его жестокость, строгость ко мне были прикрытием, сам он… сам Цоболь никогда не ненавидел меня, потому что сам был ещё ребёнком. Всё же моя любовь к нему, словно к старшему брату, была ему приятна, желанна и делала его чуточку счастливым. Именно счастья и того, что кто-то его любит искренне, ему и не хватало. Он беден на чувства.
Поэтому я ему крайне благодарна. Спасибо, Цоболь.
— Печка уже растопилась, думаю, можно приступать.
— Да, приступай.
Цоболь убрал объятия и слабо улыбнулся устами, зато глаза не скрывают его радости.
— Давай потом обсудим всё, Чара, мне надо работать.
— Как скажешь. Увидимся.
— Обязательно.
Ну вот, Цоболь вновь в деле. Эти двое — кузнецы по прирождению, сразу видно. Всё же Аух нашёл полезное для общества занятие, которое пришлось ему по душе. Хоть чем-то может занять себя в жизни, не сидит, не мучается без дела. А мне пора возвращаться в общежитие и звать ребят на совместное выполнение внеаудиторной по физике. Эхэ-хэ. Надеюсь, всё сладится.
Работая вместе над внеаудиторными работами, высвобождается прилично времени. На нашем курсе произошёл серьёзный отсев небоеспособных и неуспевающих студентов, в итоге остались в живых только самые «продвинутые» в профессии ребята. Всего осталось одиннадцать человек — два-три стола сомкни и занимай места! Так что все уместились в одном уголке и активно друг с другом консультировались. Совместное решение задачек облегчило мне обучение хотя бы по одному предмету, но ребята объединились и по другим дисциплинам. Таким образом, благодаря взаимодействию, поднялся общий процент успеваемости всего курса. Один только Ляс не успевал на наши сборища и не принимал участие. Однако нашлись и те, кто не забывал про него и в свободную минутку консультировались с Лясом.
Тем же днём, что мы с Цоболем примирились, только уже вечерним временем, мы вновь встретились с ним в кузнеце. Пока он прибирался в помещении и проверял соблюдение пожарной безопасности, мы обсуждали своё общее прошлое. А потом так получилось, что перешли на будущее. Цоболь сообщил, что не видит иного будущего кроме как мастера кузнечного дела и одиночества в жизни. Это было ожидаемо для меня, так что попробовала направить его мысли в более позитивное русло, это далось не просто с его неуверенностью и внутренними колебаниями. В итоге мы договорились, что будем поддерживать друг друга и останемся близкими друзьями. После этого я проводила его до портала, там мы и разошлись.
Мадам Цэган пропала на пару рабочих недель. Академия с её студентами оказались в неведении — никто толком ничего не знал, что произошло в один день с мадам Цэган, но говорят, что она покинула территорию училища в очень странном состоянии. Якобы одновременно с замешательством испытывала злость. Так оно или нет — Судьба не дала нам знать. Пока директриса отсутствовала, её функции перешли на профессора Максоле. Франк «Тигр» Максоле стал временно исполняющий обязанности директора Магической академии Равновесия. Такая новость вызвала волнения внутри заведения, студенты были в замешательстве и даже не могли как-то внятно среагировать на такие переменны. На самом деле, если охватить мысленно события этого промежутка времени, ничего особенного это событие за собой не повлекло. Только две вещи: мадам Цэган отсутствовала и не выходила на связь с коллективом училища, а также профессор был вынужден внести изменения в расписание занятий, чтобы успевать исполнять обязанности как врио директора, так и преподавателя. Пожалуй, только один человек действительно знал причину ухода на преждевременный отдых директрисы — её близкая подруга Альбина Рихтер. Известно, что госпожа Рихтер посещала через раз подругу, но причину так и не раскрыла. Тайна так и осталась тайной. Однако, возвращение директрисы породил ещё больше сплетней. Пускай меня и не было в тот момент на нужном месте, но с рассказа очевидцев директриса несколько исхудала и побелела некогда загоревшей кожей. Говорят, глаза её слегка впали, будто постоянно и подолгу рыдала по какому-то поводу. Нам не знать деталей, но Орлена Цэган стала крайне негативно отзываться о гражданском движении. Может, это как-то взаимосвязано: мадам и гражданское движение? Кажется, в этом и таится ответ на главный вопрос.
Что это такое?! Сирена?! Ох, ну и напугалась же я! И это накануне пробуждения?! Администрация училища что, решила таким жутким способом мгновенно поднять всё общежитие?! Вот уж странный способ они избрали. Ох, ничего не остаётся, кроме как подняться и одеться. Ребята тоже напуганы сиреной гражданской обороны. Помнится, последний раз эти жуткие звуки я слышала на каникулах в Островграде сразу после терактов по всему государству. С тех пор прошло прилично времени, но сердце уходит в пятки при этих стонах. Так, быстренько одеться. Ребята тоже торопятся. Придётся поторопиться, чтобы меньше смущаться при мальчиках. Даже у самого окна отлично слышно, как общежитие оживилось. Топот сотни ног и скрип деревянных досок — общежитие прибывает в возбуждённом состоянии. Мне тоже не по себе от такого подъёма. Сирена распелась, меняет высоту и торопит. Как получится в спешке, так и заправлю кровать, позже вернусь и поправлю. Сейчас же надо покинуть помещение и найти ребят с нашего курса. Думается, администрация выйдет нам навстречу и даст разъяснения.
Ребята, не отставайте. Думаю, можно дверь и открытой оставить — всё равно все окажутся снаружи. Воришек мелких в Академии вроде не наблюдается. Ох, ну и толпище в коридоре! Как же пройти? Неужто толкаться придётся? Очень не желательно, но как-то выбираться наружу надо ведь! Попробую, рискну. Давай те же, чуть живее. Двигайтесь, двигайтесь! Прошу прошения, ничего не вижу, за сохранность чужих ног не отвечаю. Ай, и за своих тоже. Извините. Можно немного вперёд пройти? Пожалуйста. Вот так. А ещё чуть-чуть? Почему так медленно движемся? Ах, да, мы на третьем этаже, а внизу целых два этажа, которые надо первыми освободить. Придётся ждать очередь, но толпа всё равно движется, хотя и с черепашьей скоростью. Позади меня держатся Ферн, Пенелопа и Синар. Синар, бедняга, далеко позади остался — чувствует себя крайне неудобно в такой толкучке и не решается двигаться. А как насчёт того, чтобы применить магию? Получится ли совершить перемещение? Лучше отойти к стенке. Вижу окно, попробую до него добраться. Ого, ребята рискуют и спрыгивают прямо с окон! Ладно уж первый или второй этаж, а вот с третьего я бы не рискнула. Итак, я на месте. Пробуем. Опа, получилось! Я прямо под окном, у которого стояла. Отлично, не надо пережидать рассасывание толпы на лестничной площадке. Ага, сирена недалеко от общежития расположена, но жутко громкая. Народ уже в каком-то процентном соотношении здесь, между училищем и общежитием, но столба с сиреной и громкоговорителем сторонится. Пожалуй, тоже подальше стану держаться. Хотя бы не оглушит. Сложно что-то разглядеть, но кажется, сюда направляются преподаватели.
— Пошли, Чара.
— Эдвард! Ты меня напугал, осторожней будь.
— Прощу прощения. Идём же, ближе к мадам Цэган.
Хорошо, идём. Предлагаешь держаться за руки? Держи мою руку. Посмотрим, что происходит. Может, услышим чего на расстоянии. Так, мы где-то в четвёртом или пятом ряду. Студенты образовали круг вокруг преподавателей. Ого, сирена звучит на более высоком тоне! До чего же противный и жуткий звук! Когда же она замолкнет?! Уже тише и на низком тоне. Радует. Замолкла? От этой тишины не менее жутко, чем от сирены. Думаю, после испытанного ужаса в момент пробуждения нормально. Отсюда не видно никого из преподавателей, поскольку толпа увеличилась в несколько раз, все стоят плотно друг к другу, так ещё и шумят. Кажется, мадам потребовала тишины. Ура, наконец, можно будет хоть что-то расслышать.
«Студенты Академии, внимания и идеальной тишины! Повторяю: чтоб идеальная тишина стояла, слушать максимально внимательно!»
Минутка затишья. Всё же где-то кто-то шепчется.
«Мне лично минут пять назад поступил срочный звонок из руководства страны, а именно из министерства государственной обороны и защиты. Новости крайне срочные. Уже через минуту по радио будет срочное объявление для гражданских лиц, поэтому чтоб и писка не было слышно! Поняли?»
Все молчат. Тогда ждём объявление. Судя по голосу, мадам крайне возбуждена, словно вот-вот будет разыгран богатый куш, а она ожидаешь его выигрыш. О, кажется, радио подключили к громкоговорителю. Звуки, оповещаемые о получении сигнала. Подобие шипения.
«Внимание, внимание! Срочное объявление для гражданских лиц! Говорит Кангоэ! — Значит, сообщение из самой столицы Великоречья? — Нами было получено срочное сообщение с северных материковых земель вблизи границ с государством Долины Богов о полной готовности и повышенной боевой активности ракетных установок у границ со стороны Долины Богов. По пограничным пунктам и крупным городам Великоречья были нанесены удары ракетами средней и малой дальности под руководством военного министерства Долины Богов. Также ракетно-зенитными установками сбиты патрулирующие границы двух государств самолёты. Без всякого предупреждения или объявления государство Долины Богов начало боевые действия против нашей Родины, чьи войска уже прорвались через границы и заняли ближайшие населённые пункты. Нам объявлена война! Повторяю: нам объявлена война! Мы убедительно просим гражданских лиц прибыть к пунктам сбора с паспортами и малейшим объёмом пропитания для ведения учётных записей и размещения в бункерах. Повторяем: нам объявлена война! По всему государству объявлен самый высокий, красный уровень тревоги и мобилизованы все военные силы!».
