сообщить о нарушении
Текущая страница: 146 (всего у книги 161 страниц)
— Правда?! О-о… ох. Хорошо, — а как же Иная? — Извини, Иная!
— Всё хорошо, не волнуйся за меня! — слегка взмахнула мне рукой в знак согласия.
Ну, раз уж так. Если Иная не против, то тогда и я не стану сопротивляться неожиданно возникшему желанию Дона танцевать со мной. Ну, показывай, КАК ты умеешь танцевать. Уверена, танцевать тебе было до поры до времени не с кем. Или всё же была девушка, с которой ты разделил это интимное событие — танец?
***
Отсюда мне вовсе не видать Второго, а вот его энергетика ауры полностью ощупывается мной. Чёрт, она нестабильна, значит, и его состояние, его сознание также искажается под действием наркотика. Неспроста он носит поверх белой рубашки эту куртку по типу спортивной. Отчётливо помню, в нашу первую встречу он был одет в аналогичную форму, которую принято носить подопытным. Чувствуется, одежда отражает состояние Эксперимента, ведь все четыре года обучения и даже три года спустя Сако не носил эту куртку, а теперь… Он словно прячет любимую рубашку во избежание замарать кровью. Эта куртка не просто символизирует его принадлежность лаборатории, она прямо свидетельствует о статусе — неспроста к ней пришили «Эксперимент №2».
А? Кирия идёт сюда. Движение магии. Кто-то целой толпой переместился из шатра на площадку около него. Аура Сако исчезла. Демон-искуситель! Второй и группа студентов сейчас снаружи!
— Мастер, они… Что нам делать?
— Идём туда, но будь осторожен.
Аура Иной Хиноэ? Вот же.! Что она делает около Второго?!
«Только её там не хватало!»
Время принять срочные меры! Перемещаемся! Так и знал — выпускники прошлых двух лет, которые очень хорошо знакомы с действиями Сако в прошлом. Вот только время и место для разборок они не лучшее нашли. Видно, самим искать его не желают, ждали подходящего случая для нападения. И Иная здесь же, встала на пути у Лина Фолиша.
«Убожество! Хиноэ, изыди!»
Они что, реально применяют религиозное слово «изыди» не по назначению к живому человеку? Что за ребячество. Дело принимает всё более опасный оборот: ломка вызывает противоречивые чувства и состояния, в итоге порождая нарастающую агрессию Второго. Его просто разрывает изнутри под воздействием наркотика, смех и крик сливаются в жутчайший вопль, он едва слышно хрипит. Смеётся, наступает истерия, теряет контроль над своим телом и рассудком.
«Вы только посмотрите на этого наркомана со стажем, ребята. Какое убогое зрелище» — да будь ты проклят, Лин Фолиш!
Стой, Фолиш!
Демон! Второй успел задействовать свою печать раньше, чем я защитить Лина от стремительной смерти. Теперь от него остались лишь коски и куски плоти, так желанные в качестве пищи для Второго. Жуткое зрелище, но… вот до чего довели юношу… Подбирает куски разорванной человеческой плоти и жадно слизывает кровь. Это выражение лица даже у меня вызывает тошноту — жуткая лыба довольства. Всё только хуже и хуже! Вкус крови и плоти только усилит его жажду!
«Хиноэ, немедленно в шатёр! И вы все тоже!!! Это приказ Мастера!!!»
Второй, мне жутко от одного твоего взгляда в мою сторону. Чёрные глаза, некогда так выделяющиеся сиянием чистой души в пурпурной радужке. Ничего от этого сияния не сохранилось — всё прекрасное, благое загубили в дитя Ёрш, ублюдки.
Они выполняют-таки мою команду, только не все. Иная, к своему несчастью, стала свидетельницей этой ужасной сцены. Хорошо, она применила перемещение и защитный барьер для защиты себя от брызг и кусков разлетающейся плоти. Однако, для неё это тоже психологическая травма — наблюдать сверстника в столь ужасном состоянии психической нестабильности. Действия Второго глубоко шокировали её, её внутренне состояние отражается внешне — замерла в ужасе, наблюдая и бледнея на моих глазах, пальцы дались в мелкую дрожь.
Верно, Кирия, уводи её в шатёр быстрее. Сначала её надо вывести из оцепенения: прикосновения и лёгкое покачивание — самое то.
«Иная! Иди, пожалуйста, внутрь. Мы тут разберёмся. И лучше выпей чего-нибудь покрепче, — он легонько подтолкнул её в спину и уже направляется ко мне. — Или мне тоже лучше уйти?»
Думаю, вам ВСЕМ стоит уйти. Будет лучше остаться мне один на один со Вторым. А он всё как прежде глядит на меня, держа искривлёнными руками куски плоти и медленно пережевывая их.
«Проследи, чтобы эти олухи не выглядывали наружу и лучше будь рядом с Иной»
Остальные всё же направляются в сторону шатра, однако не могу полностью оторвать взгляд от сидящего на земле Второго. А тот глядит на меня мрачным, озлобленным, раздражённым, каплей бешеным взглядом потухших глаз.
«Урод! Ты убил его!»
Лисса! Ещё один сорванец свихнулся! Он переместился прямо за спину Эксперимента! Ему это не долго сойдёт с рук — заторможенность реакций Второго скоро сменится резким возрастанием активности, тогда-то Лисса и не поздоровится. А эти олухи куда прут? Ну и заразителен же пример Фолиша и Лисса — идея мести передаётся ментально другим слабоумным оленям!
«Перестань, Лисса!»
Твои кулаки бессильны, только дождись. Даже оказавшись поваленным наземь и чуток избитым, Второй… Да кому что я пытаюсь объяснить?! Бесполезное дело. Мне даже не охота лезть в эту одностороннюю драку из-за этих слабовольных и слабоумных выпускников, поддавшихся эмоциональному возбуждению. Мг наступил, и одно прикосновение к шее высвободило эмоциональную душу Лисса из тела. Стоило Нэйю самому ослабнуть и ослабить хватку — вот итог.
Остальные трусанули и поспешили скрыться за плотной материей шатра. Отлично, мы один на один. Но… мне не нравится это. Важно сохранять холодность и твёрдость и не поддаваться дурным чувствам, вызываемым леденящим душу смехом Второго, что сопровождает подъем с земли.
Попробую медленно сократить с ним расстояние. Может поддерживаемым с ним зрительный контакт приведёт его в состояние равновесия и гармонии. Правда, твёрдости в моём предположении у меня не имеется — обстоятельства складываются явно не в мою пользу.
«Ма-а-а-астер Бо-оя… ты-то мне и нужен!»
Этот грубый мужской бас, словно заточённый в глухую башню без щелей, без окон и дверей, ветер холодит мне душу. Был бы более равнодушен к нему, не будь он моим любимым студентом, не будь он Ёрш или хотя бы обладателем столь сильной воли к жизни, что проявил.
Ну вот, аура «Машины Убийства» достигла в своём развитии пика, доведя себя до кольцеобразной формы. Крайне дурной знак — моих сил явно будет недостаточно для гашения столь мощной магической ауры. Состояние Второго доведено до того, что тело не сдерживает магию и будто выводит наружу, а та фокусируется вокруг тела, тем самым образуя пурпурные кольца. Пробить их — непосильная для меня задача, тут важно довести состояние Второго до стадии ослабления эффекта наркотика. Либо… прибегнуть к рискованному шагу: дотянуться до микрочипа на шее подопытного.
— Так, значит, Я тебе нужен? Для чего же, Второй? — остановлюсь для безопасности.
— Не чувствуете, как слабы Вы стали из-за болезни, возраста и связи с дочерью? КТО сильнее: я или Вы?
— Я понял. Хорошо. Это единственный выход — сражение с тобой.
— Нет, не сражение… БОЙ!
Уже! Архангел, ко мне! Такие трюки с неожиданным перемещением за спину не сойдут тебе с рук, «Машина Убийства»! Мной уже давно признаны твои блестящие достижения в области магического творчества и боевого искусства, но… Мои рефлексы не подводят меня, особенно после твоего заявления этого следовало ожидать. Так что мой прыжок — не бегство, а оттягивание времени. Моя аура пускай и крепчает за счёт усилий по контролю магии, но пока что наши силы далеко не равны. Мне не дотянуть до его уровня, а ведь аура Второго служит ему самым надёжным щитом — столь плотная магическая энергетика противится любому вмешательству в её структуру.
Что ж, ты не оставляешь мне иного выхода. Пускай даже проигрывая в защите, я приложу максимум усилий одолеть тебя, «Машина Убийства». Это мой шанс остановить тебя.
***
Что происходит на улице, снаружи?! Три вида энергетики смешались в дикой пляске, что ли?! Интересно, ощущает ли что-нибудь Дон? По его слегка напряжённому и капельку хмурому выражению лица могу предположить, что явно да. Значит, не одну меня посещает это ощущение тревоги и предчувствие явной опасности.
Думаю, стоит вернуться к нашей милой беседе с Иной, раз уж мы с Доном завершили танцевать и оба испытываем напряжение. Надо его чем-то разбавить. Беседа — хорошее средство для этого.
— Пойдём, найдём Иную.
— Хорошо.
По-моему, она была около столиков ближе к выходу из шатра. Где-то в этой стороне, верно? Память ведь не подводит меня, сколько даёт мне понимания интуиция. Вот, вижу. Кирия тоже здесь, но… Подойдём поближе? Стол с напитками, но… Что это с этими двумя? Отчего руки Иной так явно дрожат? Кирия действительно надёжный молодой человек: встав со спины подруги и обхватив бутылку и стакан поверх хрупких рук Иной своими крепкими пальцами, он осторожно помогает ей налить выпить.
«С ним всё будет в порядке».
О ком они говорят? Она не спокойна, крайне неспокойна, крайне встревожена и обеспокоена. Не в себе, лишена гармонии и внутреннего равновесия. Мне больно наблюдать сверкание чистых слёз на её лице. Обернулась к другу со стаканом в руках и…
«Ты сам-то в это веришь?!» — её голос сорвался, несколько громче, чем следовало бы.
И тут же залпом опустошила стакан, сопроводив эту выражающую протест процедуру ужасным сморщивание миловидного лица. Стакан со стуком коснулся стола и слился с ним в немом интиме.
Профессор Максоле тут к чему? Интересно.
«Не видел Стила?» — отец?
Может, что-то произошло с моим отцом, а я в неведении? Стоим тут как истуканы и по делом. Разве так подобает вести себя дочери легенды, Мастера Боя Стила Чарга? Где сейчас мой отец? Как его самочувствие? Не мне ли это знать должно? И тут я ничего сказать на это не могу. Чувствую себя не на своём месте. Явно происходит нечто ужасное, а я не в курсе событий.
Кирия что-то прошептал около уха профессора, а мне не дано знать что. Они что-то известно о местоположении или состоянии моего отца, а я… в неведении.
Иная налила новый стакан и вновь в судороге тела осушила в один заход. Её поведение вызывает неподдельную тревогу за её здоровье. Что довело мою подругу до такого?
«Идём, Чара»
Угу, идём, Дон. Думаю, рано или поздно, мы узнаем о произошедшем. Вот только уже сейчас у меня есть предположения, что происходящее как-то связано с моим отцом. Найти бы его.
Дон уводит меня в сторону. Уже остановился и смотрит вперёд нас каким-то тяжёлым, пристальным взглядом, будто пытается уловить взглядом мошку, мельтешащую перед носом. Что сейчас происходит в столь праздный, яркий, насыщенный день? Почему большинство такие напряжённые? Мимика, ровные позы выдают его, как и телодвижения.
Наконец, обратил на меня своё внимание. Протягиваешь руку для танца? Я согласна, давай ещё потанцуем для отвлечения.
Ох! Как больно в груди! С чего вдруг эти колющие боли? А-а-ар! Мне ОЧЕНЬ не нравится этот вечер, тревога всё крепчает в моём сердце. Отец! Печать Рода… это она… жжёт мне ключицу, ощущаю, что отец не в порядке. Неужели он рискует своей жизнью прямо сейчас, во время ДОМАР?
— Чара, сердце болит? Может, в медпункт отвести?
— Нет, не надо в медпункт.
— Тогда что я могу сделать для тебя?
— Ты чувствуешь ауру? Это… аура Сако, Дон. Аура отца присутствовала только что рядом с аурой Сако, но… она угасла одновременно с тем, как… как. ах! Как возникла эта боль на сердце… Мой отец… Надо найти его.
Прошло около часа, как мы вновь взялись танцевать с Доном. Всё шло хорошо, мы даже успокоились, а тут эти странные боли, посетившие меня. Это однозначно связано с моим отцом и печатью Рода, что защищает меня. Однако, даже Демон внутри меня, а именно часть симбиота отца, свидетельствует в знак согласия с моим предположением. Значит, я близка к пониманию происходящего. Возможно, это объяснило бы состояние Иной и Кирии.
Мне уже точно ясно, что всё это время среди толпы студентов, среди преподавателей, среди выпускников Академии находился он — Сако Альцберг Ёрш, нынче называемый Эксперимент №2 «Машина Убийства». Как же я раньше не выделила его мощную ауру среди всех?! Словно все мои ощущения были затуплены под воздействием общего радостного фона торжества.
Хорошо, что Дон рядом, мне проще идти под его руку. Меня настигает крайне тяжёлое состояние сознания, но какими-то усилия мне даётся ещё воспринимать реальность однако… Глаза опускаются во мрак бессознания, ноги подкашиваются, источники звуков словно удаляются вглубь неизведанной пещеры, лишь гулко отдаваясь в моих ушах. Я… уже… падаю…
Очнулась я уже на следующие сутки. Пробуждение было тяжёлым, как будто отходишь от одночасного сна после бурной пьянки с плясками и прочими сюрпризами. Конечно, на ДОМАР была и выпивка, и музыка, и всё в духе ночной вечеринки, вот только… Я практически не пила, ибо мы с Доном большую часть проведённого под шатром времени либо танцевали, либо эмоционально болтали с ребятами со своего курса. Стремления напиться не присутствовало, лишь выпить бокал для разогрева и поднятия настроения. Так что по пробуждению у меня было разбитое состояние, но ещё более разбила его тошнотворная смесь «ароматов» лазарета, в котором я очнулась. В моей памяти проскочили последние воспоминания о празднике. Слёзы Иной, потухшая аура отца и ослабленная аура Машины Убийства, наступление обморока… Меня посетило странное ощущение, сопровождаемое страшной визуальной картинкой, возникшей прямо у меня в голове. То был укрытый белым шёлком отец на кровати. Мне не пришлось открывать себе вид на него — я уже понимала, что он не дышит. Мёртв. Картинка пропала, а наступившее ощущение ужаса ещё долго не покидало меня после. Когда же мне полегчало, то обнаружила занятыми две соседние кровати. Одна была скрыта за изначально белоснежной, но посеревшей от времени ширмой. Что-то толкнуло меня сесть на краю кровати и заворожено глядеть на тень лежащей фигуры. Подошедшая к тому моменту мадам Энола убедилась в моей адекватности и сообщила, что там, у приоткрытого окна, лежит Эксперимент №2. Духу моего не нашлось для смелости подойти и взглянуть на некогда моего соседа и друга. Мне оказалось достаточно описания его внешности и состояния отцом, что звучали крайне убедительно для меня. Пускай отец и рассказывал об этом ДО начала учебного года, а сейчас уже к концу подходит первая половина его, у меня не возникает нужды убеждаться в достоверности описания. Вряд ли что-то изменилось во внешности подопытного за это время.
Немногим позднее моё внимание привлекла кровать по другую сторону от моей. Отец. Лежал без сознания, молча, на спине. Обычно на спине лежат либо тяжело больные, либо тяжело раненные, но однозначно так лежат все покойники. Меня охватили ужас и горе, вынудив оказаться стоящей на коленях у изголовья отца и сжимая в своих руках прохладные и слегка постаревшие крупные ладони. Сначала меня посетила мысль, что мне показалось, но после… Прислушавшись к ощущениям и не лишний раз взглядом убедившись, удостоверилась — руки отца и вправду постарели. Кожа охладела и поморщилась, словно в старика. Пускай его пальцы оставались прежне длинными, поморщенная кожа словно сокращала их визуально и на ощупь. Меня вдруг осенило: отцу исполнилось на теплодневных каникулах тридцать семь лет. Пора молодости покинула моего отца, уже полноценный взрослый. Мои слёзы на какое-то время прекратились, в молчании рта мои глаза умоляли открыться прекрасные родные глаза. Мадам Энола не подала мне надежды, но и не спешила огорчить. Состояние отца оценивается как тяжёлое, от однозначных прогнозов медсестра отказала мне. Это было довольно ранним утром, поэтому пришла в себя лишь я. Прибыл наряд медиков из больницы, в которой работает старшей медсестрой мадам Энола. У меня на глазах отца уложили на кушетку и отнесли в машину скорой помощи. Мои рыдания возобновились с новой, более бурной реакцией. «У твоего отца, Чара, ещё есть небольшой шанс выжить. Наша задача — подтолкнуть его к этому и привести в сознание» — после мадам покинула помещение. Ей на смену пришёл Франк Максоле, который усадил меня на кровать и обнял словно свою дочь. Лучший друг Мастера, процессор всё это был опорой и важной поддержкой для моего отца. Кому, как не ему, понимать через что прошёл мой отец в моё отсутствие? Все эти годы, что мы были разлучены семейством Аух, я давилась слюной отцененавистности. Всё изменилось, но… После беседы с профессором все мои мысли ушли в русло «Мастер Боя — тоже человек и не вечен». Будучи вторым сильнейшим Убийцей после Мастера, профессор поставил меня на место одной репликой:
