сообщить о нарушении
Текущая страница: 125 (всего у книги 161 страниц)
— Я хочу, чтобы вы все поступили так, как я сейчас скажу. Забудьте Сако. Его больше нет.
— Его личность умерла сегодня, — Так ведь, пап?
— К сожалению, не могу не согласиться…
До чего же спокоен Кирия. Словно подвёл черту. Он устремил взгляд в небо, запрокинув голову. Удивительно, но сегодня ярко светит Огза. Тепло. Небо прояснилось.
Пенелопа стала ещё тише, чем прежде. Опечалена?
— Сако не спасти и точка. Даже я бессилен. Даже думать спасти его не смейте. И… я не одобряю методы Иной. Она лишь оскорбила его чувства, унизила в наших глазах.
— Пап, эксперимент завершён, так ведь?
Наши опасения ведь оправдались? Всё подошло к этому самому?
— Думаю, да. Все попытки Кристиана и мои насмарку по вине Иной. Уж не знаю, как вы будете с ней общаться, дело не моё.
Уходишь? Я с тобой пойду. Оставаться здесь ни малейшего желания нет. Здесь всё теперь напоминает о духовной гибели Сако, о переходном экзамене, на котором мы с Кирией бились, шли друг против друга. Всё здесь пропиталось негативом и смертью.
Ранним утром я видела его стоящим у ворот с рюкзаком за спиной. Он упирался в стену с убранными в карманы руками и ожидал чего-то или кого-то. Я задержалась тогда понаблюдать за ним, и в скором времени за ним приехала машина-фургон. Я узнала женщину в машине из лаборатории… Лейла. Это она обронила в прошлом году пропуск, которым воспользовалась Иная. Сако без лишних слов сел в фургон, и машина тронулась в путь в сторону Островграда. Так Сако, которого вчера победила Иная, покинул Академию.
Надеюсь, мы его ещё увидим.
Отношения с ребятами претерпели существенные изменения.
С Кирией общение налаживается. Правда, он несколько сторонится меня и избегает ситуаций, когда мы слишком близко друг к другу. Скорее всего, он припоминает моё признание в чувствах к нему. Избегает повторения событий. Я постаралась ему разъяснить, что мои чувства к нему и Дону перепутались, вследствие чего так вышло. Уверена, он меня понял. Сейчас всё налаживается, мы вновь близкие друзья.
С Пенелопой всё встало на свои места. Мы с ней сблизились и начали тесно общаться. Она оказалась не столь противной и бесящей, как при знакомстве. На деле, если с ней общаться, Пенелопа милая и отзывчивая, позитивная и творческая. Ей нравится менять цвет волос, и она разбирается в психологии. С ней интересно общаться на самом деле.
Ферн стал ближе. Теперь он полноценный член нашей компании ребят из пятнадцатой комнаты. Он даже с Пенелопой начал активно общаться, у них так же нашлось что-то общее. Про встречу на миссии с Милей Соекэ я так ему и не сообщила. Да и мне кажется, его чувства к ней давно угасли. Надо будет доказать или опровергнуть эту теорию. Больше он не напоминает мне о моём происхождении, а сам стремительно развивается в профессиональном плане.
С Мартином я так же общаюсь довольно часто. С ним чувствуешь себя как с Доном — энергичный, позитивный, заряжающий, весёлый, бодрящий. Правда, он не увлекается холодным оружием и проявляет интерес к женскому полу.
С Иной всё сложно. Она время от времени появляется в поле зрения, но я… не вступаю в диалог с ней. Её поступок в отношении Сако… я не могу выкинуть его из своей головы. Перед глазами так и вижу стоящую перед Сако Иную, которая держит его за руку, и взгляд, говорящий о готовности расправиться с убийцей Миэли. Кирия продолжает с ней общение, как и Пенелопа. Несмотря на всё, Иная подавлена после Боя. Не знаю, испытывает ли она чувство вины перед Сако, но именно благодаря ней Сако на время освободил свой рассудок от наркотика. Правда, она сломила его дух и доказала ему его слабость. Это… дало ему сигнал, что… пора завершать эксперимент. И он решился на этот шаг. Очень надеюсь, она больше не посмеет вмешаться в эксперимент. Не знаю, как она исправит свою ошибку.
С Доном всё замечательно. Он окончательно выздоровел, и теперь мы вновь вместе. Ребята поддерживают нас всячески и радуются за нас. Дон полон энергии и жизни, продолжает работать на Аух, изготавливать оружие. Как он сказал, в последнее время заказы увеличились в два раза, а требования к качеству завысили. После занятий мы вдвоём в его комнате выполняем внеаудиторную работу, а после посвящаем время друг другу. По выходным ходим в Островград, заглядываем в какое-нибудь интересное заведение. Я поведала Дону о своих смешавшихся чувствах к нему и Кирии, он поведал об услышанном моём признании чувств к Кирии и своих чувствах на тот момент. Правда, о своём детстве он мне так и не поведал, зато я узнала о его тяжёлом ранении Цоболем Аух в кузнице. Я тогда всерьёз испугалась за него, но меня несказанно обрадовала оказанная ему Иной помощь. Ведь она была рядом с ним в тот ужасный день и оказала ему первую медицинскую помощь. Я искренне благодарна ей, ведь она спасла мою любовь — Дона. Надо будет обязательно ей отдать должное.
С Цоболем всё хуже некуда. Мы в открытую враждуем. Аух пока не угрожает, но уверенно намекает на это при всех, вовсе не опасаясь за себя и свою успешную карьеру кузнеца и преподавателя. С ним остальные даже по этому поводу не заводят беседу — толку не будет, а преподаватель он бесценный для Академии. Уволить — не уволят. Печально! Теперь, когда я захожу в его кузницу доработать или усовершенствовать Глан, Аух встречает меня нерадостно. Так что стараюсь попадать в кузницу в рабочее время Дона. Аух не помогает, так Дон поможет!
Папа готовит пакет документов по восстановлению отцовских прав для подачи в органы опеки. В некоторых из них я расписалась, подтвердив участие в этом процессе и добровольное согласие на возобновление девичьей фамилии. Остаётся лишь самое трудное — уговорить семейство Аух добровольно отказаться от моего опекунства и подписать документы о передаче меня родному отцу. Только как этого добиться — вопрос остаётся открытым. Нет гарантий, что Аух добровольно подпишут, но постараться стоит. Мало того, отцу необходимо возобновить полноправие на имение — дом семейства Чарг, переданный ему от родителей по праву крови. По словам отца, дом по праву после его гибели перейдёт в мои руки, а там как сложатся обстоятельства. Уже перед экзаменами отец начнёт переезд из Академии в наш дом, а следом за ним и я из дома Аух. Вот интересно, если убить семейство Аух, то что будет с домом, некогда принадлежащим семейству Цас, то есть моей маме? Всё же я — дочь Маны Цас, пускай мама и взяла фамилию отца при регистрации брака. Так, что… где-то в начале каникул я вернусь в родные стены к родному отцу. А пока похожу какое-то время под фамилией Аух. Тут ничего пока не исправить. Остаётся лишь дожидаться часа…
Учёба продолжается. Из года в год усложняется программа, всё больше затрат сил требуется. Вот сейчас мы проходим приличной сложности тему, которая на части разбита и фигурирует на всех дисциплинах сразу. Причём, это всё равно мало помогает, ибо сложность заграничная! И это на третьем курсе! Надеюсь, я выживу…. Вот честно, это так уматывает! «От сессии до сессии живут студенты весело!»
Вот и наступил канун Нового года. Снега в этом году никто и не видал — вовсе не выпадал. А если и был, мгновенно растаял. Зима выдалась на удивление тёплой — температура держалась выше нормы, минуса почти и не было. Вот что значит — жить в субтропиках.
Когда я проснулась, никого в комнате не обнаружилось. Не углубляясь в размышления вроде «Где все?», оделась наряднее и спустилась умыться и позавтракать. К моему удивлению, почти всю столовую заполонили студенты. Толпы столпились над ломящимися вкусностями столами. За столом нашей комнаты посиживали Ферн и Дон, бурно что-то обсуждая с широкими улыбками. Мы дружно поели, и Дон позвал меня в башню старших курсов.
Интересно, что он мне приготовил в этот день? Увидим.
Не припоминаю, чтобы когда-нибудь я сюда заходила. Круглая комната с панорамными окнами с видом на бескрайний бор вокруг Академии, где-то на краю которого сверкает нить моря. По центру расстелен круглый коврик с очаровательным, уютным орнаментом. Вокруг него кресла, напротив, меж двух окон, камин из белого камня. Стены постельного зелёного, потолок изумрудный.
Что, зовёшь подойти к окну? Хорошо. Что дальше?
— Хороший вид, не так ли?
— Замечательный. Так для чего ты меня сюда привёл?
— Сюда редко когда заходят, так что эти комнаты отдыха пустуют. Особенно в праздники.
Кажется, я начинаю понимать твои намёки.
— Хм-м-м-м…
— Что?
Ух! Хитрый какой! Что, страсть управляет тобой?
— Ха-ха-ха-ха!!
Ну-ну, что за скромные ласки? Будь смелее, пускай твои руки прижимают меня к твоей груди, а пыльцы заигрывающее поглаживают спину. Мне нравятся твои прикосновения к моей коже, Дон Ляс. Смелей, Дон! Да! Ух!
— Чара, накануне Нового года я даю тебе слово оберегать тебя в любых условиях и любить до смерти. Своей, разумеется, тебе умереть я так просто не позволю.
— Хорошо, Дон. Я польщена.
Поцелуй меня, как раньше. Я хочу жить, отдавшись нашей страсти, быть поглощённой эйфорией. Ещё чуть-чуть. Капля. Мгновение. И вот поцелуй. Страсть разливается в груди и заглушает совесть, разрушает запреты и ограничения. Никто и ничто не помешает нам с тобой здесь отдаться друг другу.
Ох, как же сильна наша страсть, я готова вся отдаться тебе, Дон. Одному тебе, дорогой. Не понимаю, как раньше жила без тебя? Ласкай, гладь, прижимай, трогай! Твои сильные руки, твоё крепкое тело, твои страстные огоньки в глазах — всё это я обожаю в тебе.
Ого, рука уже на ягодицах! Что дальше? Поцелуи в шею? Интересно! Ха! Спускаешься всё ниже и ниже. Его губы такие горячие! Обжигает кожу. Верх груди! Ой, руки рыщут под кофтой. О-ох! Мне так хорошо. Продолжай. Нашёл застёжку лифчика! Расстегнул. Ну-ну, шалун! Рука скользит к груди. Да, он… О-о-ох! Моя грудь! Ласкает руками, а губами шею и щёки, губы и лоб. Он переполнен страсти, он не сдерживается. Ни капли…
Стой! Не надо задирать футболку! Зачем?!
— Что такое, Чара?
— Я… я…
Я не готова к этому. Точно. Мы совсем недолго встречаемся, а он уже зашёл так далеко. Рано.
— Дон, ты заходишь слишком далеко, я не готова к ЭТОМУ.
— Мне казалось, ты сама ЭТОГО хочешь.
— Да, но не хочу спешить. Теперь я знаю, как сильно тебя влечёт ко мне. Мне понятны твои чувства, но прошу потерпеть.
— Хорошо, я буду держать себя в руках. Меня и правда с бешеной силой влечёт к тебе. Чара. Извини за доставленные неудобства.
— Понимаю, прощаю. А теперь помоги мне застегнуть лифчик, пожалуйста.
— Конечно, милая.
Демон, смутил! Уф. Давай, помогай. Его руки такие горячие, прикосновение приятно. А? Э? Чего это с ним? Положил мне на спину голову и касается спины пальцами.
— Что с тобой, Дон?
— Мне тяжело себя сдерживать, когда ты так близко, но и причинять тебе боль я очень боюсь. Знаешь, я давно уже хочу тебя и, может, ты замечала это.
— Да, замечала, Дон. Тебя тянуло ко мне, но ты делал вид, будто это ничто не значит.
— Верно. Просто… ходят слухи, в следующем году развернётся гражданская война. Мне страшно потерять тебя, Чара. Так и получается, что я спешу.
— Не бойся, мы оба будем ещё долго жить. Я обещаю тебе.
Дон Ляс. Ты оказался надёжным, верным, преданным и… чувственным. Не чувствительным, а именно чувственным. Твой голос дрожит лишь в такие, особые моменты. Ты словно падший ангел, некогда подстреленный стелою любви какой-нибудь красавицы, что отвергла тебя.
— Дон, я у тебя первая? — само сорвалось с губ.
— Да, Чара. Я впервые влюбился — в тебя.
— Я доверяю тебе, Дон. Давай просто вот так посидим?
— Давай.
Как же хорошо, когда ты просто сидишь со своим партнёром, ощущая его тепло дыхания и прикосновения рук. Время вместе. Время любви и молодости. Хочется заморозить его и жить им целую вечность!
Но ничто не вечно…
***
Ещё один год пролетел, а мне кажется, помолодел с возвращением дочери. Да быть такого не может.
В общежитии весь день пир и музыка. Не знаю с чего, а мне не хочется веселиться. Наоборот, как-то грустно. То ли от потери Анки, то ли от потери молодости, то ли от этих слухов о грядущей гражданской по всему Великоречью. Терпение людей иссякает, статья об Эксперименте «Машина Убийства», многочисленные жертвы среди мирного населения и крупных магнатов… Люди устали от страха и моря негатива, обрушившегося на их сознание. Уже скоро они восстанут против авторитарного режима, против правительства и его системы. Тогда жертвы приумножатся вдвое, а то и втрое. Этого правительство и добивается. СОКРАЩЕНИЕ населения насилием — вот цель Реки.
***
Это утро удалось бодрящим, прямо как демонстрируют в рекламе по ТВ. Даже отлеживать бока запасные тридцать минут желания не осталось. Поднялась сразу же после пробуждения. Ферн ещё дрых у себя на втором ярусе, Иная уже отсутствовала, Пенелопа тоже. Так что я шустро заправила постель и переоделась в свежую изумрудную футболку, поверх накинула джинсовку, шорты и обулась в кеды. Вид, конечно, у меня не лучший, но иного сегодня не дано — забыла вчера закинуть в стирку одежду. Вот мне и наказание — нелепый вид.
Как хорошо, занятия закончились быстро. Отец просил зайти к нему в комнату после пар. По какому такому поводу? Вот сейчас поднимусь и спрошу.
Эта лестница в Главной башне… Припоминает мне все мои ошибки. Здесь я застала отца и госпожу Стриж за поцелуем. Здесь я обвинила отца в не совершённой измене матери. Здесь он в ярости ударил мадам Стриж. Здесь она разбилась. Больше её не будет в этих стенах. От этого мне тяжело на душе. По моей вине погибла всеми любимая директриса.
— Пап, я вхожу!
— Входи.
Как же тут темно! Солнце что, совсем сюда не заглядывает, даже в разгар дня? Папа вновь улыбается. Что это на столе? Торт? В честь чего? Кого? Погодите-ка… Точно! Как я умудрилась забыть?! Сегодня день рождения мамы!! У-у-у!
— Что такое, Чара? Голова болит?
— Нет-нет!
Сяду уже на кровать. Ещё раз осмотрю эту комнату. Шкаф, набитый старинными книгами и хламьём, пыльные стопки книг на полу, стол в бумагах, маленькое окно, кровать и два стула. Один под одежду, другой для сидения за столом. Ну, и шкаф под одежду. Думаю, именно там сейчас висит Архангел.
— Представляешь, пап, я умудрилась забыть про день рождения мамы!
— Вот оно что! Ничего страшного.
Спасибо. Теперь мне спокойней по этому поводу.
— Пап, какого это — быть Мастером Боя?
— Это огромная ответственность, Чара. Не для неуверенных в себе, не для революционеров, не для слабых и гибких. Мастер Боя даёт присягу перед правительством как рыцарь перед своими королём и королевой.
— Ты же в семнадцать лет стал Мастером?
— Да, будучи ещё несовершеннолетним.
— Мама первое время боялась тебя?
— Думаю, да. Держи.
Что это? Книга? Нет. Такая яркая обложка. Водопады, скалы, река. Альбом! Неужели это…
— Наш семейный фотоальбом. Думаю, мы с тобой продолжим его заполнять.
— Да, конечно!
Ух ты! Свадебная фотография! Они такие счастливые! Мама такая красивая, нарядная!! Вау! Я тоже хочу надеть свадебное платье! Знаю, мы с Доном будем вместе.
О, а тут они отдыхают в поле. Интересно, где это?
— Никто, кроме близких друзей, не был на нашей свадьбе. Она была закрытой и проходила в столице, а в свадебный круиз мы полетели в Долину богов. Мы даже были в квартале Ёрш и ели там виноград Ёрш. Он изумителен!
— Вы… были на родине Сако!
— Да. Кстати. Скоро будет день рождения Иной, верно? — да. — Это от меня. Передашь ей сама или через Кирию.
Газета? Одна единственная статья на листе? Разве это может быть подарком?
— Зачем ей эта статья?
— Прочти автора.
— Эйфрод Альцберг, — Эйфрод… Альцберг! — А!
— Узнала фамилию? Да, она тебе знакома.
Да, я помню! Эта фамилия! Альцберг! Это он — отец Сако!
— Как я уже говорил, отец Сако был популярным из молодых журналистов Островграда. Это его последняя, прощальная статья. Прочти её внимательно, Чара. Ты поймёшь, что ситуация вокруг Сако куда страшнее, чем кажется.
«Дело об измене или Охота на неугодных
Недавний инцидент в центре Островграда оставил неравнодушными тысячи граждан, ставших свидетелями преследования и драки полиции с известным журналистом нашей редакции, Эйфродом Альцберг (то есть, со мной). Вот мой комментарий по поводу произошедшего в тот день.
