Текст книги "Вернуть мужа. Стратегия и Тактика (СИ)"

Автор книги: Жанна Володина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 30 (всего у книги 38 страниц)

Глава 43. Настоящее. Пятница (вечер). Игорь.

Однажды утром, в 9.26, я обнаружил,

что не способен любить никого, кроме себя.

Фредерик Бегбедер "Windows on the World"

Случается иногда, что жизнь разводит

двоих людей только для того,

чтобы показать обоим,

как они важны друг для друга.

Пауло Коэльо

– Как жаль, что сегодня такой теплый вечер! – с досадой говорю я, увидев великолепный камин. Не фальш-камин, не его имитацию, а самый настоящий, великолепный образчик дизайнерской идеи. Глажу серый натуральный камень, он прохладный и очень приятный на ощупь.

– Хочешь, разожжем? – усмехается Игорь, пригласив меня расположиться на длинном черном кожаном диване.

– Что ты! – смеюсь в ответ. – Какой камин таким теплым летом?!

– Шампанское? Вино? Мартини? Виски? Коньяк? – начинает перечислять Игорь, открывая большой домашний бар в стиле лофт.

– Просто воды, – прошу я, плюхаясь на диван, сбросив босоножки и неартистично вытягивая ноги. – И сам не пей – тебе еще меня отвозить!

– Это как пойдет, – серьезно отвечает Игорь, подавая мне стакан минеральной воды.

– В смысле? – туплю я. – Кто и куда пойдет?

– Вернее, кто за тобой придет, –  сообщает мне друг. – А еще точнее, кто первый. Любопытно просто.

– Почему за мной должен кто-то прийти? – интересуюсь я, честно, немного испугавшись.

– Потому что один волнуется, второй надеется, третий подозревает, – весело отвечает Игорь, отсалютовав мне стаканом минералки с лимоном.

– Их трое?! – поражаюсь я, залпом выпивая свою воду. – И кто же это? Как они узнают, что я у тебя? Я никому не говорила и ни с кем не созванивалась.

– Девчонки знают, – начинает терпеливо перечислять Игорь. – Естественно, Константин Витальевич. Этого достаточно, чтобы пришли второй и третий.

– Мы играем в какую-то интересную интеллектуальную игру? – улыбаясь, догадываюсь я и сердито спрашиваю. – Почему я одна не знаю ее замысловатые правила?

– Ты просто не хочешь приглядеться и по-настоящему задуматься, – так же терпеливо, как и минутой ранее, объясняет Игорь, расставляя на журнальном столике в том же стиле лофт крупные, толстые ярко-красные свечи и доставая зажигалку.

– Что ты делаешь? – удивляюсь я.

– Создаю романтическую атмосферу, – широко улыбается мой старый школьный друг.

– Она нам нужна? – недоверчиво сомневаюсь я, не понимая смысла и цели его новых шуток.

– Нам? Конечно! – убежденно говорит Игорь и доверительно сообщает. – Хочу проверить свою теорию.

– Ты подвел под это целую теорию? – смеюсь я, как всегда поражаясь его выдумкам, веселым, неожиданным, но добрым.

– А то! – Игорь наливает мне второй стакан воды и зажигает свечи. – Может, все-таки по бокальчику? Какая романтика без алкоголя?

– Трезвая, здравая, адекватная романтика, – снова отказываюсь я. – Давай, объяснись, дружок.

– Все проще простого, – Игорь садится рядом со мной на диван, обдавая запахом дорогого парфюма с нотками цитруса и табака.

– Я не понимаю, кого ты пронумеровал? – вопросительно говорю я. – Я могу догадаться, кого ты имеешь в виду, но насчет раздачи номеров...

– Девчонки проболтаются Вовке, если он будет настойчив. А он, дурак, будет настойчив. Кроме того, еще на что-то надеется. Надежда – странная штука. Вроде никаких предпосылок нет, а человек упорно надеется, – разводит руками Игорь, иллюстрируя напрасность Вовкиных надежд. – Ермак за тобой следит, доказать не могу, но чувствую, я ж тоже охотник, как и Максим, – отвечает мне Игорь.

– Вовка надеется, Ермак подозревает? – догадываюсь я. – В чем меня можно подозревать, особенно Ермаку? Он мне никто!

– Во всем, – просто отвечает Игорь. – Влюбленному мужчине не особенно нужна причина. А такому прямолинейному человеку, как Кирилл Ермак... Он решил, что подходит тебе, и теперь...

– Берет измором! – безнадежно заканчиваю я за него, соглашаясь с этой версией. – Это я уже поняла. Только давно его не было видно. Я уж решила, что получилось доходчиво объяснить.

– Когда-нибудь получится! – беззлобно смеется Игорь, украшая белозубой улыбкой красивое загорелое лицо.

– Первый волнуется? Неужели Максим? – напоминаю я, продолжая нашу странную игру, правила которой Игорь мне упорно не объясняет, и неприятно удивляюсь. – Он тоже за мной следит?

– Нет. Не думаю, – поразмыслив пару секунд, твердо отвечает Игорь.

– Ты ему рассказал, что я у тебя? – хватаю я Игоря за руку, надеясь, очень надеясь... что это так.

– Нет. Не рассказывал, – Игорь обнимает меня за плечи. – Он, скорее всего, следит за отцом.

– Константином Витальевичем? – удивить меня сильнее можно только сообщением о том, что я в центре мирового шпионского скандала.

– Конечно, я почти уверен, что это так, – Игорь встает с дивана и отходит к камину.

– Зачем? – недоверчиво спрашиваю я его.

– Зачем Максим следит за отцом? – рассеянно переспрашивает Игорь и честно отвечает. – Не знаю. Но уверен, что это так. А значит, так нужно и правильно. Для него.

– Глупости какие-то, – недоверчиво бормочу я спине Игоря.

– Почему? – удивляется он, поворачиваясь. – Вся эта история с изменой Максима абсолютно не вписывается в вашу историю любви – раз. Максим – один из умнейших людей, встреченных мною в жизни, – два. Скорее я поверю, прости, Варька, что ты решила изменить Максу, чем он тебе, – три. Ладно, с "три" я явно погорячился, беру свои слова обратно.

– Причем здесь ум Максима? – не верю я Игорю. – Какая связь? Почему не честность, верность, порядочность?

– Ну, с умом связь всегда есть, – рассудительно говорит Игорь, все-таки разжигая камин и объясняя свои действия. – Так. Для красоты.

Мы молчим, глядя, как в камине занимается желто-оранжевый огонь. Легкий треск добавляет ощущение не реального, а душевного тепла, растекающегося по венам. В этот момент я еще раз осознаю, как мне повезло с друзьями. Неужели судьба, подарив мне такую дружбу, пожадничала с любовью. Не может быть... Больше верить в это не могу и не хочу.

Игорь стоит у камина, облокотившись на камень, и внимательно, сочувственно смотрит на меня:

– Когда очень любящие и очень умные люди ревнуют друг друга, их версии и подозрения множатся многократно. Пытливый ум начинает работать отдельно от хозяина, строя умозаключения, ничем не подтвержденные, но "в уме" доказанные. Обманутый ревностью, ум уступает глупости без боя. Тебя удивляет и даже обижает то, что мы с девчонками не верим в измену Максима? Но будь справедлива – все обо всех и обо всём судят по себе. Априори "наш" Максим изменить не может. Конечно, мы запросто можем и ошибаться. Поэтому я и говорю о том, что ваша история не вписывается в наши! наши представления о ней.

– Все истории измен не вписываются в биографии любящих людей, – возражаю я Игорю. – Я хочу не верить в измену, но все складывается так, что я не знаю, во что мне верить. Хочешь краткий пересказ моей трехнедельной жизни? – встаю с дивана и начинаю расхаживать босиком по красному ковру возле дивана. Ворс длинный, потрясающе мягкий, окунать в него ноги одно удовольствие:

– Рядом с моим мужем на протяжении трех последних месяцев "клиентка-сестра", которую он вдруг нежно полюбил, несмотря на то, что совсем недавно узнал о ее существовании. Я узнала о ней три недели назад. На прошлой неделе "сестра" перестала быть и сестрой, и клиенткой. Узнав об этом, мой муж везет ее в Париж. При этом Максим ревнует меня к Вовке, тут я, правда, сама виновата. Мой муж, сжимая кулаки, интересуется, не пора ли ревновать к Ермаку. И все это на фоне настойчивых разговоров о доверии между любящими людьми, которые в наши редкие и странные встречи начинает вести Максим. Ты что-то понял?

– Я давно все понял, – неожиданно отвечает Игорь. – Ты пропустила абзац про его неудачные попытки поговорить и твои удачные его выгнать.

– Синхронистки доложили? – интересуюсь, подозревая подруг.

– Есть немного, – смеется Игорь. – Но это так, дополнительные источники. Дружба обязывает. Нам всем кажется, что если мы не вмешаемся, то без нас вы наделаете глупостей.

– Наверное, я наделаю, а не мы? – грустно подсказываю я, вспоминая, что именно меня все всегда считают генератором глупых идей и поступков.

– Почему? – возражает Игорь. – Вдвоем у вас гораздо лучше получается глупить. Нам вы дороги оба, и нам тоже страшно, что вы можете расстаться.

– Я благодарна вам за это, – горячо говорю я. – Я прекрасно помню, как не хотела переходить в вашу школу и как в тот первый день вы меня приняли в свою компанию.

– Не мы, – серьезно говорит Игорь. – Максим.

– Максим?! – конечно, прошло семнадцать лет, но я все хорошо помню, до мельчайших подробностей. – Вообще-то первым меня поддержал Вовка, если быть честными...

– Если быть честными, – подхватывает мой критерий Игорь, – то поддержал – да, Вовка, но принял Макс. Мы много лет дружили впятером, с трудом принимая кого-то в нашу компанию. Запрета на добавление друзей не было, но кто бы ни приближался, надолго с нами не оставался. Не получалось почему-то.

Игорь все-таки идет к бару и наливает в два бокала рубиновое вино. Поставив бокалы на столик к свечам, он продолжает говорить:

– Вовка сразу поплыл, когда ты появилась. В первые минуты. И я даже какое-то время думал, что Макс просто хотел помочь другу понравиться девочке.

– А потом? – спрашиваю я, схватив бокал и сделав большой глоток терпкого сухого вина. Я никогда не откровенничала с Игорем. Он всегда был для меня насмешливым, веселым товарищем, не более.

– Потом? – неспешно взяв свой бокал и стукнув им о мой, спросил Игорь. – Потом стало понятно, что чувства Макса к тебе не менее сильные, чем твои к нему.

– Это было так заметно? – краснею я под цвет великолепного ковра.

– Нам всем более чем, – усмешка Игоря не обижает. В ней не снисходительность, а доброта и тепло, уже наполнившие и живые карие глаза.

– Но мы были постоянными зрителями, правда, вовлеченными в живой спектакль, поэтому, наверное, все понимали. Вовка, влюбленный по уши, подружился с тобой. Ты сразу влюбилась в Максима, и только двое могли этого не увидеть: кто-нибудь слепой и сам Максим, тоже влюбленный.

– Тоже влюбленный? – знал бы Игорь, какой музыкой звучат для меня его слова. Мне тут же становится жарко, возможно, из-за разожженного камина. – Видимо, так давно влюблен, что устал от этой любви. Чего-то новенького, свеженького захотелось.

– Ты права, – вдруг соглашается со мной Игорь. – Могло быть и так, но я не верю. А должна не верить ты. Сама только что сказала, что отношение Максима к девушке необычное, странное, трудно объяснимое.

– Может, это любовь? – горько усмехаюсь я. – Она молодая, даже молоденькая, красивая, непосредственная, да и не сестра теперь.

– Вернемся к уму, – нелогично отвечает мне Игорь, допивая вино. – Это ж какими достоинствами должна обладать девица Настенька, чтобы так заинтересовать такого человека, как Макс?

– Какими? – ворчу я. – Это из категории восемнадцать плюс.

– Бред! – отрезает Игорь. – Эта категория, прости, Варька, доступна каждому мужику, имеющему штаны и деньги. Слишком сложный подкат, не находишь?

– Я нахожу, что ум здесь ни при чем, – допивая вино, говорю я. – Он с ней не олимпиадные задачки решает.

– Вот! – радостно восклицает Игорь. – Начинаешь соображать Быстрова! Она ему зачем-то нужна. И это связано с Константином Витальевичем. Это мои умозаключения.

– Она представилась дочерью, – рассказываю я. – Попросила адвокатской помощи не для себя. И кстати, если верить тому же Константину Витальевичу, не собиралась устанавливать по закону настоящее родство. Просто нуждалась в профессиональной помощи.

– Плюс ей нужна была личная заинтересованность адвоката в нужном деле? – догадывается Игорь.

– Я поняла так, – подтверждаю я. – Константина Витальевича особенно раздражают поведение и поступки Максима, связанные с Настей. Это чувствовалось очень. И я раздражаю. Только не понимаю, чем. Раньше мне казалось, что я ему симпатична. Ты хочешь сказать, что между отцом и сыном что-то происходит, чего мы не понимаем и не знаем?

– Скорее всего, – соглашается со мной Игорь. – У Макса всегда все под контролем. Задумайся. Всегда и всё. Его из равновесия можешь вывести только ты. Ты его пунктик.

– Пунктик? – я ошарашена такой формулировкой, но глупые губы растягиваются в счастливой улыбке от уха до уха.

– Это знают все. Le secret de Polichinelle, – зеркалит мне улыбку Игорь.

– Секрет Полишинеля? Уверен? – протягиваю ему бокал. – Выпьем?

– О! Молодец! Добавим градусов в наш разговор! – Игорь снова разливает вино по бокалам.

– Давай напьемся! – храбро предлагаю я другу, чувствуя, как улучшается настроение, которое чугунной плитой придавил час назад свекор.

– Давай! – смеется он. – Жизнь заиграет новыми красками. Гости придут, а мы тепленькие.

– Не думаю, что кто-то появится, – возражаю я, опуская язык в божественного вкуса чилийское вино и чувствуя голод. – А еда есть?

– Будет через несколько минут! – оживляется гостеприимный хозяин, кому-то позвонив.

И вот мы сидим по обе стороны огромного длинного стола, как герои исторического фильма, изображающие благородных супругов. На столе множество самых разнообразных блюд, привезенных из ресторана Игоря и накрытых двумя расторопными официантами, сейчас замершими в подобострастной позе неподалеку от стола.

– Очень торжественно! – восхищаюсь я. – Только далеко друг от друга.

– Это для безопасности, – объясняет Игорь и добавляет моим поднявшимся в удивлении бровям. – Моей безопасности.

– Тебе что-то угрожает? – смеюсь я, отправляя в рот листик салата.

– Кто-то! – доверительно сообщает Игорь, подмигивая. – Сам удивляюсь, припозднились почему-то.

– Первый, второй или третий? – поддерживаю я вновь начатую игру.

– Второй боится тебя обидеть. Третий хочет появиться эффектно. А первый... Мне его не просчитать, к сожалению.

– Мне в последнее время кажется, что я героиня романа, скорее всего, детективного, – говорю я, смело расправляясь с ростбифом. – Семейные тайны, возможно, не понятные мне интриги.

– Обращайся! – советует Игорь. – У меня опыт большой по части семейных интриг, ты ж мою историю представляешь?

– Представляю, – отвечаю я.

Мы редко разговаривали с Игорем о его семье. С детства знали, что родители его развелись, создали новые семьи, но детей у них больше не было. И был Игореха с десяти лет  одним сыном на две семьи, одним внуком на восемь бабушек и дедушек. Да еще обе семьи не бедные, а второй муж матери вообще "владелец заводов, газет, пароходов". Жизнь его казалась нам сказкой настоящей, а он сам принцем необыкновенным. Всегда неунывающий, щедрый. Впервые задумываюсь, а так ли все было для самого Игоря на самом деле?

– Ты что-то знаешь про Максима? – не удерживаюсь я от вопроса. – Про эту девушку Настю?

– Нет. Я ничего не знаю про Настю и никогда ее не видел, – шутливо клянется Игорь, положив одну руку на сердце, а другую на бокал вина. – Я многое знаю и понимаю про Максима. Я, кстати, у него в детстве прятался, когда от родителей сбегал.

– Сбегал? От которых родителей? – удивляюсь я. Этих историй из детства в моей памяти не было.

– От любых! – беспечно отвечает Игорь, показывая официантам, чтобы они ушли. – Я первые года три-четыре после развода мамы и папы каждый месяц от них уходил. Иногда у Степана жил. Помнишь Степана из альпинистского клуба, который на Лерке свихнулся? Я с ним с детства дружу. Он сын папиного друга. (Киваю. Помню.) Но чаще у Быстровых. Константин Витальевич не возражал, а Максим был единственным человеком, который в нашей школе об этом знал. А потом я решил, что надо получать удовольствие и от такой жизни. Исправить ведь ничего было нельзя. Успокоился. И как-то все наладилось...

В этот момент я понимаю, как мне хочется, чтобы все как-то и у меня, у нас с Максимом наладилось.

– Максим как-то рассказал мне, нам лет по пятнадцать было, что мама его не в очередной командировке, как говорил мне раньше, а просто живет отдельно. Ушла от отца и от него к другому мужчине, – снова начинает рассказывать Игорь, откинувшись на спинку высокого стула и потягивая вино.

– Ты не знал, что это Наталья Сергеевна? – спрашиваю я, зная ответ.

– Нет, не знал, – подтверждает Игорь. – Дома у Быстровых я ее никогда не видел. Фотографий с ней на видных места не было. Так вот. Он тогда мне сказал, что завидует, что тоже так бы хотел: общаться с обоими родителями, пусть и живущими в других семьях.

– Как представлю его таким, – тихо говорю я. Так тихо, что мне кажется, что Игорь меня не слышит там, на другом конце этого длинного стола.

– Каким? – слышит меня Игорь. – Ранимым?

– Несчастным, одиноким мальчиком, росшим без матери, которая предала мужа и сына, – говорю я и почти плачу. – А это было не так. Совсем не так.

– Догадываюсь, – говорит Игорь. – Подробностей не знаю – но догадываюсь.

Раздается звонок домофона.

– Первый пошел! – облегченно смеется Игорь.

– Первый? – с надеждой, чувствуя, как забилось с перебоями сердце, спрашиваю я.

– Не факт, что именно первый. Номер я пока не знаю, – отвечает Игорь, взяв трубку домофона и закрывая ее ладонью. – И давай не будем им про нумерацию рассказывать? А то морду мне точно набьют. А мне на нее еще девушек заманивать.

– Ладно, побережем мы твою физиономию, – обещаю я ему.

Вовка. Родной, теплый, сильный. Жмет руку Игорю. Обнимает меня,  ни на секунду не задержав в объятиях.

– Второй, – шепчет мне и подмигивает Игорь.

– Ты откуда? – спрашивая я Вовку, непроизвольно хихикнув.

– Тебя искал, – честно говорит Вовка, с удивлением разглядывая стол с накрытым на двоих ужином, журнальный столик с горящими на нем свечами и зажженный камин.

– А мы ужинаем в теплой дружеской обстановке, – сообщает довольный Игорь. – Присоединяйся.

– Как нашел? – не унимаюсь я.

– Лерка с Сашкой к Ваньке вызывали. Подозрение на аппендицит было. Они сказали, что по тебе Игореха сегодня дежурит, – объясняет Вовка. – Дома тебя нет. Решил проверить здесь. Девчонки адрес дали.

– Вы по мне дежурство установили? – поражаюсь я, потеряв дар речи.

– Мы хотим быть рядом, чтобы помочь, – просто и очень серьезно говорит Игорь.

Сажусь на диван и не могу сдержать текущих как из водопроводного крана слез. Я не заслужила таких друзей! Я ничего для этого не сделала.

– Ты чего, Горюха, – Вовка садится рядом и обнимает меня. – Говори, какого дракона убить. Мы с Игорехой готовы на подвиги!

– Дракон нас сам убивать придет, – таинственно обещает Игорь и пророчит. – Самым безжалостным способом.

– За что? – подыгрываю я.

– За то, что принцессу из-под носа умыкнули, – поясняет Игорь, приглашая нас за стол. – Сейчас самое время подкрепиться перед битвой. Если успеем мечи-кладенцы достать.

– Ты путаешь европейский и славянский фольклор, – смеюсь я, садясь за стол. – Драконы и принцессы – это у них, а вот мечи-кладенцы – у нас. У моей писательницы Анны последний роман про драконов-близнецов, огненного и ледяного, влюбившихся в одну девушку-попаданку из нашего мира. Она в нашей реальности воспитательницей в садике работала, детям фокус показывала – и в другой мир провалилась. Так вот, дракон – это их ипостась такая. Большую часть времени они в человеческом облике проводят. А с врагами уже драконами бьются, трансформировавшись.

– А с женщинами как? Ну, это самое? Как драконы или как люди? – показывает свою заинтересованность Игорь.

– У Анны все "это" очень целомудренно описано, – хохочу я. – Вот у Милы точно тридцать плюс. Корректирую и от стыда сгораю. Камасутра нервно курит в сторонке, позеленев от зависти.

– Дашь почитать? – просит Игорь, усаживая за стол Вовку и подмигивая мне, смутившейся. – Может, научусь чему новенькому.

Из ниоткуда появившиеся официанты приносят еще одно горячее.

– Ты пил? – радуется Вовка, увидев возле тарелки Игоря недопитый стакан вина. – Варьку я домой везу.

– Зачем уезжать? – Игорь разводит руками по сторонам. – Шесть гостевых комнат. Три здесь, три на втором этаже. Спи – не хочу! Можно, кстати, перебегать из одной в другую.

– Спасибо, – смеюсь я. – Перебегать из спальни в спальню – это, конечно, квест. А если еще задания выполнять, то занимательно очень получается.

Мы едим, шутим, вспоминаем школьное прошлое. Вовка рассказывает нам о своих первых операциях, иронизирует и бесконечно нас смешит.

– Расскажи про Ермака, – вдруг просит Вовка. – Этот как в твою сказку вписывается?

– Он вписывается в мой ночной кошмар! – говорю я. – Отреагировал на меня в мой день рождения, как будто я Лерка. И теперь появляется везде, куда бы я ни пошла. Но самое важное – он мечта моей Мышильды. Сейчас то ли на нее переключился, то ли ко мне через нее подбирается.

– Хочешь, мы его изолируем от тебя и от общества? – предлагает Вовка под согласное кивание Игоря.

– Пока не хочу, – отказываюсь я. – Да и пропал куда-то. Странно, что в ресторане напротив нас со свекром не сидел.

– Переплюнь! – смеется Игорь. – По моей версии, он где-то рядом. Ко мне в гости, конечно, не посмеет заявиться, но караулить у забора вполне может.

– Давай, как в детстве, выясним отношения старым действенным способом? – потирает руки Вовка, обращаясь к Игорю.

– Вы с ума сошли! – пугаюсь я по-настоящему. – Вы его видели? Два с лишним метра и кулаки, как у памятника символу пролетариата.

– Feriunt summos fulgura montes, – объясняет Вовка и тут же переводит с латинского. – Молнии попадают в самые высокие горы.

Мальчишки смеются, а я любуюсь ими, как старая мать, которая дождалась сыновей из дальнего и опасного похода.

– Я вас так люблю, мальчики! – экзальтированно произношу я, со звоном ставя пустой бокал на стол.

– О! – Игорь еще раз жестом отправляет официантов из гостиной. – Вовка! Варька напилась.

– Неправда! – возмущаюсь я. – Вы мои благородные рыцари! Даже Ермака не боитесь.

– Почему даже? – обижается Вовка. – Он баскетболист, а не борец и не боксер.

– Вообще-то я боюсь, – доверительно сообщает Игорь. – Я последний раз дрался сто лет назад. Помните?

Мы помнили. Не сто, чуть меньше.

Десять лет назад.

До нашей с Максимом свадьбы оставалось несколько месяцев. Последнее время что-то неуловимо странное происходило в нашей компании. Максим, видимо, сложно переживал смерть бабушки, с которой (сам рассказывал) в семье почти никто не общался много лет. В последнее время тревожный и расстроенный, часто уходил в себя. Наши расставания в подъезде превратились в какое-то сумасшествие. Его поцелуи стали сильными, почти болезненными, какими-то отчаянными, словно мы прощаемся каждый день не до завтра, а навсегда.

– Максим! – испуганно говорю я, задыхаясь в его крепких объятиях. – У меня ощущение, что ты на фронт собираешься и планируешь героически погибнуть от рук вероломного врага.

Максим невесело смеется:

– Боюсь, вдруг ты передумаешь за меня выходить?

– Ага! – улыбаюсь я распухшими от его поцелуев губами. – Сбегу со свадьбы. С конюхом.

– Убью всех троих! – рычит Максим, захватывая в плен мою нижнюю губу.

– Меня, его и себя?! – восхищенно спрашиваю я, представив себя героиней любовного исторического романа. Не забыть рассказать девчонкам. Обзавидуются!

– Тебя, его и коня, – серьезно говорит Максим, и я хохочу от удовольствия.

И Вовка, мой веселый, добрый друг детства, часто был хмур и печален. На мои расспросы отвечал, что тяжело учиться в медицинском, накопил несколько долгов, теперь пересдает.

На день рождения Игоря, солнечным майским днем, мы, молодые, двадцатилетние, отправились в ночной клуб.

– Запасной отец уговаривает меня этот клуб выкупить. Вернее, подарить хочет, – говорит нам накануне Игорь. – Посмотрите, если вам понравится, можно и купить.

– Главное, чтобы тебе понравился, тебе ж покупать, – возражает Вовка.

До встречи в клубе остался час. Мы с девчонками чистим перышки.

– Вовка боится вылететь из института, – говорю я Лерке и Сашке, когда мы втроем перед клубом красимся у Лерки дома. У Лерки такое количество косметики, будто она ограбила парочку бьюти-складов.

– Отец, – коротко объясняет нам она, ничего не объяснив.

Мы роемся в многочисленных коробочках, выискивая нужное.

– Почему боится вылететь? – удивляется Сашка, выбирая тени для глаз, подходящие к ее синему короткому платью.

– Вылететь? – Лерка перестает подводить ресницы тушью и смотрит на меня пораженно. – Ничего подобного! Он прекрасно учится, лучший на курсе. Любимчик почти всех преподавателей.

– Не знаю, – теряюсь я с ответом. – Он мне сказал. Это не так?

Сашка, вытаращив глаза, смотрит на Лерку. Та спохватывается:

– Хотя... Есть там один вредный препод...

– Слушай, Варька! – перебивает ее Сашка. – Когда вторая примерка платья? Я пойду с тобой.

– Через неделю! Оно сказочное, скажи, Лерка! – почти подпрыгиваю до потолка.

– Скажу. Сказочное, – подтверждает Лерка, назначенная моим "стилистом" и помощником организатора свадеб.

– А я его еще ни разу не видела! – возмущается Сашка.

– Да мы его сами один раз только и видели! – оправдываюсь я.

– Нервничаешь? – сочувственно спрашивает Сашка, нанося на веки серые тени.

– Да! – снова подпрыгиваю я и жалуюсь. – От нетерпения. И страха. И Максим какой-то странный в последнее время. И Вовка приходить по субботам к бабушке перестал. Говорит, учить много. Так мы с вами совсем делами обрастем и перестанем видеться. А как же дружба?

– Только от нас зависит, – философски замечает сногсшибательно красивая в серебряном платье Лерка. – Дружба, как и любовь, это работа.

В ночном клубе шумно и весело. Мы танцуем до четырех утра и решаем идти домой пешком. Майская ночь по-летнему теплая, да и расходиться не хочется. Скоро у всех сессия, когда еще так повеселимся?

– Господи, Лерка! – стонет Сашка, когда мы выходим на улицу. – Тебя с собой никуда брать нельзя. Чуть драка на состоялась!

– Вот жаль, что не состоялась! – горячится Вовка. – Лезете со своими ооновскими предложениями. Давно разобраться с ними можно было!

– Ты чего, Сашка? – защищаю я Лерку. – Она чем виновата? Она просто пришла – и все! Что ей дома сидеть теперь все время?

– Пусть сидит! В парандже! – продолжает бушевать Сашка. – У меня только поклонник появился, на Лерку не реагирующий, как вы тут противостояние быков устроили. А он испугался, исчез куда-то.

– Ну, и зачем тебе такой трусохвостик? – смеется Игорь. – Не понравился мне клуб. Не буду покупать.

– Мне любой мужичок подойдет, – смеется уже Сашка. – Лишь бы любил, ревновал и на руках носил.

– Тебя все любят! – уверяю я подругу. – Ты будешь настоящим счастьем для очень хорошего человека. Просто ты его еще не встретила.

– А на руках – это запросто! – обещает Игорь, подхватив Сашку на руки. – Поддержите акцию, друзья, одна девушка в одни руки!

Я хохочу, привычно протягивая руки в сторону Максима, но Вовка вдруг подбегает ко мне и берет меня на руки.

– Я поддерживаю акцию! Несем до конца аллеи.

Виновато смотрю на Максима, взглядом умоляя его не обижаться на меня. Максим спокойно докуривает сигарету и легко поднимает на руки Лерку.

– Только не быстро, чтобы никого не уронить! – выразительно приказывает он, глядя на Вовку. – А то уронишь мою жену, и я тебя убью.

– Невесту, – поправляет Вовка и дурачится. – Может, она еще передумает?

– Ты что такое говоришь?! – стучу я по его груди и поддерживаю шутку. – Все уже оплачено! Деньги же пропадут!

– Деньги?! – сердито ворчит Максим, разбавляя ворчание дружеским подмигиванием. – Ты со мной из-за денег?

– Конечно! – поражаюсь я его недогадливости. – Из-за чего же еще?

Мальчишки несут нас до конца аллеи. Нежно и аккуратно. Сильные теплые руки Вовки держат крепко, чуть прижимая к себе. Я обняла его за шею и уткнулась носом в плечо. Вовка пахнет Вовкой и моим детством. Время от времени я встречаюсь взглядом с Максимом и ничего не могу в нем прочитать, кроме странного беспокойства. Словно он действительно боится, что Вовка может меня уронить. Прижимаюсь к Вовке сильнее, чтобы успокоить Максима.

Через три месяца я выйду замуж, но мы с Вовкой обязательно будем дружить всю жизнь. Может, даже семьями, когда он тоже женится.

Группа из пяти молодых человек, нарывавшихся на ссору и драку еще в клубе, поджидала нас в конце аллеи.

– Не надо! Ребята, пожалуйста, – верещит Сашка. – Надо полицию вызвать!

– Вот еще! – со странным блеском в глазах говорит Вовка. – Сами справимся!

– Поддерживаю, – резко бросает слово Максим. – Справимся.

– Вас трое! – паникую я и хватаю Вовку, как инициатора, за руку. – Их пятеро!

Посмотрев на наши руки, Максим первым выходит навстречу пьяной и шумной компании.

– Дебилы! – возмущается Сашка. – Если что случится, мы останемся с ними один на один. Представляете, что они могут с нами сделать? А если у них ножи или еще что похуже есть?!

– Справимся, Игорь, ты с девчонками! – бросает Вовка и идет за Максимом.

– Максим! – кричу я. – Остановись!

– Поздно, – с вечной усмешкой констатирует Игорь. – Аннушка уже разлила масло.

– Останови их! – требует от Игоря Сашка. – Или я сама вам наваляю!

– Ничего не выйдет, – вздыхает Игорь и говорит ей. – Ты ж понимаешь, не могут же они друг другу морды бить. А так... Хоть пар спустят.

Пар спустили все. И Максим с Вовкой, получившие по паре серьезных ударов, когда, как озверевшие, лупили направо и налево, окруженные пятью "противниками". И Сашка, которая вопила на всю улицу, что убьет всех, кто останется в живых. И Лерка, которая смотрела на происходящее виноватыми хрустальными глазами. И я, схватившаяся за Игоря, и толкающая его к дерущимся на помощь Максиму и Вовке. Выругавшись, Игорь берет с меня обещание не двигаться и спешит на помощь друзьям. И вовремя. Без него бы те не справились. Тем более, Игорь единственный, кто долгие годы увлеченно занимался восточными единоборствами.

Через некоторое время мы остаемся одни в этой части аллеи.  У Вовки разбита левая скула. У Максима рассечена бровь и разбиты костяшки пальцев правой руки. Игорь, усмехается и морщится, потирая плечо.

– Ты оставил девчонок! – обвиняющим тоном говорит Максим Игорю.

– Да! – поддерживает его обвинение Вовка.

– Да проще было под кулаки подставиться! – оправдывается Игорь и подмигивает мне. – Чем с этими клушами оставаться. Они меня заставили. Шантажом!

Мы с Сашкой облегченно смеемся. Все живы, не покалечены – и слава богу!

– В круглосуточную аптеку за перевязочным материалом! – командует отмершая Лерка.

Максим с Вовкой хмуро, но послушно кивают.

– Не помогло! – шепчет Сашке Игорь.

Настоящее. Пятница (вечер). Игорь.

Игорь открывает еще одну бутылку вина и спрашивает, какую включить музыку. Мы с Вовкой ничего не можем придумать, и Игорь включает что-то инструментально обработанное и смутно знакомое.

– Почитай Вертинского, – просит меня Вовка. – Помнишь что-нибудь с пластинки?

– Нет, – пьяно улыбаюсь я и вру, чувствуя мир и умиротворенность в душе.