Текст книги "Эдмон Белл и инспектор Тригсс (Повести)"

Автор книги: Жан Рэй

сообщить о нарушении

Текущая страница: 35 (всего у книги 36 страниц)

Глава 5
Маленькая чернильная клякса

Как мы уже говорили, игла любопытства уколола мистера Томбса. К этому стоит добавить, что с момента знакомства со знаменитым сыщиком Триггсом из Скотленд-Ярда в его душе пробудилось новое чувство. Он раздобыл множество статей, рассказывающих с большей или меньшей достоверностью о приключениях сыщика, и ознакомился с ними с неподдельным интересом. Почему бы не помочь своему известному другу? Работы в старой конторе «Лейсон и Лейсон» практически не было. Наследник Томбс целыми днями сидел в своем кабинете, но клиенты не спешили навестить его. Связанный статьями завещания, новый хозяин был вынужден бездельничать долгие часы, восседая на своем табурете. Эти пустые часы были словно предназначены для построения авантюрных планов. Вначале он решил сам отправиться в красный дом на Хей-стрит и обыскать его, хотя Триггс уже это сделал, не получив никаких результатов. Но кто знает? Там, где король проигрывает, слуга преуспевает, убеждал он сам себя. Затем он решил провести расследование по некоторым загадочным типам, первым среди которых стоял странный Пилат Браун, взявший здание в аренду и заплативший за три месяца вперед, чтобы исчезнуть, так и не заняв жилище. Вторым шел компаньон из «Синего ворона», который внезапно испарился и который, быть может, мог объяснить, каким образом он, Томбс, оказался в конторе, а не в доме миссис Блук. Его также интересовал мужчина, который сжал ему руку, оставив на ней следы воска, и, наконец, оставался еще таинственный Брадлей Мосс.

Томбс оценил разные проекты, но нашел всего лишь одно возражение, чтобы отложить их до дождичка в четверг. Но дух его не ведал покоя, поскольку он серьезно задумался о статьях завещания.

– Поскольку этот дом принадлежит мне, почему бы не войти в личный кабинет? – проворчал он. – И по какой причине мне запретили оставаться здесь ночью или приходить в воскресенье? Хозяин я здесь, да или нет?

Поскольку в конторе никого не было, чтобы дать ему совет, мистер Томбс самому себе дал ответ.

Стоял прохладный день. Огонь весело урчал, и Томбс, закончив чтение всех газет, ибо после улучшения своего положения он не удовольствовался одной «Вестминстер газетт», снова задумался над заданными себе вопросами. Его глаза машинально остановились на матовом стекле директорского кабинета. Вдруг его охватило необоримое желание нарушить положения завещания. После недолгого колебания он решился, твердым шагом направился к двери кабинета и открыл ее. Если он опасался появления призрака своего бывшего начальника Лейсона, то он жестоко ошибся. Личный кабинет совсем не изменился после того, как представители закона обыскали его. Ничего?.. Нет. Что-то блестело на пюпитре покойного Лейсона, это была чернильная капля. Вовсе не редкость увидеть пятна чернил на рабочем столе, но они быстро высыхают, а эта капля была свежей. Мистер Томбс был твердо уверен, что в кабинет никто не входил последние восемь дней. Это открытие его ужаснуло, и он поспешил покинуть кабинет, словно действительно столкнулся с призраком.

– Больше мне не знать ни минуты покоя! – простонал он.

Он уселся у окна и чуть приоткрыл его, несмотря на холод, чтобы позвать на помощь прохожих, если возникнет какая-то опасность, идущая из директорского кабинета. Но все было тихо и спокойно. Томбс облегченно вздохнул, услышав, как настенные часы пробили семь ударов, предупреждая, что настал час закрытия конторы. Томбс направился прямо в «Синий ворон» и немного успокоился после нескольких стаканов пунша. Крепкий напиток вернул равновесие расстроенным нервам, и он мог, как он считал, спокойно размышлять.

Почему бы не встретиться с мистером Триггсом и не признаться ему, что нарушил статьи завещания?.. Но Томбс хорошо знал, что не стоит относиться к ним с легкостью, а осторожность требовала молчания.

– Постараюсь рассчитывать только на себя, – принял он твердое решение.

Хотя теперь он мог претендовать на более достойное место в обществе, мистер Томбс сохранил прежние привычки. Он по-прежнему жил у миссис Блук, хотя за собственный счет улучшил меблировку своих комнат.

Он вернулся домой в привычный час, крикнув, как всегда, от входной двери: «Добрый вечер, миссис Блук». Не получив ответа, он решился войти в гостиную почтенной дамы. Миссис Блук была там, но в каком состоянии! Мистер Томбс никогда бы не поверил в такое! В чепчике набекрень, валяющаяся на античной софе, как груда старых тряпок, домоправительница громко храпела, распространяя по комнате сильный запах спиртного.

– Боже правый! – оскорбленно воскликнул Томбс. – Ни в жизнь не поверил бы в это! Эта женщина смертельно пьяна! Такого никогда не случалось. Она никогда не выпила и капли спиртного, к тому же она член одной из самых строгих лондонских ассоциаций по борьбе с пьянством.

Он, ворча, поднялся по лестнице, но его ждал новый неприятный сюрприз. Все в комнате было перевернуто, ящики открыты, а их содержимое вывалено на пол, матрас взрезан, чемодан взломан.

– Обокрали! – взревел он, бросаясь к ящику, где хранил деньги. Но пачки банковских билетов, а также несколько столбиков золотых монет никто не тронул.

– Теперь у меня хороший предлог, чтобы посоветоваться с инспектором Триггсом, – сказал он себе.

Став наследником «Лейсон и Лейсон», он поставил себе телефон. Он неотлагательно позвонил сыщику.

– Еду, – лаконично ответил сыщик.

Действительно, крохотный «моррис» полицейского долго ждать не пришлось. Из автомобиля вылез Триггс. Он бросил быстрый взгляд на спящую миссис Блук, понюхал ее стакан и проворчал:

– Она, конечно, пьяна, но это не так важно. Она под действием снотворного… хм, довольно сильного, что может серьезно отразиться на здоровье этой старой женщины!

Он принялся, как охотничий пес, рыскать по комнатам Томбса, не произнося ни слова, кроме как: «Ладно… ладно…»

– Надеюсь, что вор оставил тот или иной след, позволяющий выследить его и арестовать, – сказал Томбс, который, как мы уже говорили, за последние дни прочел немало полицейских романов.

Мистер Триггс не ответил, ничего не поднял и даже, похоже, не искал что-то определенное.

Томбс не горел желанием признаться в своем проступке, но, как ни крепился, выложил все. Триггс внимательно его выслушал.

– Будьте уверены, Томбс, я не буду кричать на каждом перекрестке об этом, а статьи завещания меня не интересуют. Маленькая капля чернил, сказали вы? Хорошо, это кое-что. И какие чернила это были?

– Красные! – воскликнул Томбс.

– По крайней мере, будем считать их таковыми, хотя на самом деле речь идет о другом. Но пока не могу сказать вам больше, мой дорогой!

Между тем миссис Блук получила первую медицинскую помощь, а потом врач велел отправить ее в больницу Бриклейер. Бедная старуха скончалась там через несколько часов, так и не придя в сознание. «Сердечный паралич из-за злоупотребления снотворным» – так было записано в протоколе вскрытия.

Глава 6
Паутина

По воскресеньям таверны закрыты. Мистер Томбс привык в этот день выпивать во второй половине дня чашечку чая со своей домоправительницей, сыграть партейку в криббедж, поболтать о дожде и солнечной погоде, а потому страдал от скуки.

Он в одиночестве выпил целую бутылку выдержанного портвейна и выкурил пол пачки тонких сигар, но не мог вернуть себе хорошего расположения духа.

– Сил моих нет, – пожаловался он себе, – надо прогуляться!

Энид-стрит не была приятной улицей, она мрачная и пустынная, и Томбс поспешил выбраться на более оживленные улицы Бермондси. Он машинально пошел по Грейнж-род, но и она была печальной и неприятной. Внезапный ливень застал его, когда он почти подошел к своей конторе. Томбс забыл о своенравном характере погоды, а потому взял с собой трость вместо зонтика. Он решил, что нет смысла мокнуть под дождем, если ты в десяти шагах от принадлежащего тебе дома. Первое нарушение статей завещания сделало его самонадеянным, чтобы нарушить их еще раз. Поэтому он почти без колебаний вошел в контору и уселся в кресло, облегченно вздохнув. Но атмосфера в конторе была еще более раздражающей, чем у него дома. Томбс ощутил, что последние остатки хорошего настроения улетучились.

– Интересно, что мне принесло внезапное обогащение? – прошептал он. – Я был бедняком, но вокруг меня все дышало спокойствием и миром. Теперь я богат, а меня со всех сторон окружают неприятности, тайны и опасности.

Так случилось, что, несмотря на ветер и дождь, демон любопытства витал над Грейндж-род и незаметно опустился на крышу конторы «Лейсон и Лейсон», чтобы чуть-чуть отдохнуть.

– Если бы было возможно найти что-нибудь вроде этого пятна чернил? – сказал себе Томбс. – Как бы удивился этот добряк Триггс!

И бывший клерк вновь нарушил последнюю волю покойного Лейсона. Но не увидел пятна красных чернил на пюпитре. Рабочий кабинет показался ему удивительно банальным и совершенно непривлекательным. Он с глубоким вздохом уселся в кресло своего покойного хозяина и рассеянно обвел взглядом обстановку. Его мысли вернулись к прошлому, и он мысленно увидел первый день своего необычайного приключения.

– Пилат Браун, – проворчал он, – этот мерзавец… Я был вежлив. Помню, он на что-то смотрел.

– Я смотрю на паутину, – с насмешкой поведал тип.

Воспоминания Томбса не пошли дальше. Его глаза остановились на углу стены, где паук сплел пресловутую паутину!

Томбс не любил грязи, а тем более паутины. Его жилье было образцом чистоты, и себя он всегда тщательно приводил в порядок. Он помнил, что первым жестом после ухода этого мистера Брауна было уничтожить паутину. И теперь мистер Томбс яростно взялся за невинную паутину и одним ударом сорвал ее. Есть сказка, где говорится о паутине, закрывавшей вход в пещеру и спасшей беглеца, где он спрятался от преследователей. Те, увидев нетронутую паутину, прошли мимо. Мистер Томбс никогда не читал и не слышал этой истории, а потому пальцем проверил щель между двумя камнями, которую закрывала паутина. Он сделал это не из любопытства, а с целью прикончить паука, ибо не любил паукообразных и их работу. Паука он не нашел, но наткнулся на маленькую металлическую пружину, которая сухо щелкнула, когда он ее коснулся. Он тут же выдернул палец, но недостаточно быстро, чтобы не услышать щелчок крохотной дверки, открывшейся в стене. Он увидел неглубокую нишу, где стоял античный телефонный аппарат. В любом другом случае Томбс бросился бы на улицу, чтобы встретиться с Триггсом, но после бутылки старого портвейна он ощущал себя храбрецом. Он не задумываясь снял рожок и энергично покрутил ржавую ручку магнето. Раздался такой слабый звонок, что Томбс едва расслышал его и долго ждал ответа с другого конца таинственного провода.

– Да, слушаю, Брадлей Мосс… Что вы хотите?

Услышав это имя, Томбс закричал, уронил наушник и в ужасе убежал. Но испытал еще больший ужас. Он увидел, как открылась дверь центрального кабинета и в проеме показалось дуло револьвера. За ним появилась рука, потом мрачный тип, черты лица которого были искажены яростью и ненавистью. Незнакомец смотрел прямо на него.

– Томбс, поганая тварь, ни с места, иначе я прикончу тебя! – прошипел незваный гость.

– О боже!.. Мистер Пилат Браун! – воскликнул Томбс.

– Еще слово, и сдохнешь, – продолжил тип приглушенным, но угрожающим голосом. – Не подходи к этому телефону или получишь пулю в лоб!

Мистер Томбс не имел никакого желания говорить с таинственным Брадлеем Моссом и позволил не менее таинственному Пилату Брауну подойти к маленькому шкафчику, который бывший клерк нечаянно обнаружил. Браун действовал с крайней осторожностью, взял акустический рожок, выроненный Томбсом, и вполголоса заговорил. Не будь Томбс так испуган, он снова бы удивился, ибо странный Пилат Браун отлично имитировал голос наследника Лейсона.

– Я хочу, мистер Брадлей Мосс… объявить вам, что Пилат Браун вернулся в контору. Он утверждает, что по-прежнему является арендатором красного дома на Хей-стрит и оставляет за собой право запретить вход в него кому-либо.

Ответа, по-видимому, не было, ибо Пилат Браун яростно крутанул ручку и столь же яростно тряхнул головой. Наконец он повесил рожок, сухо захлопнул дверцу и повернулся к мистеру Томбсу. И в этот момент ужас Томбса обернулся невероятным удивлением. Грудь Пилата Брауна была запачкана пунцовой жидкостью, похожей как на кровь, так и на чернила! Но тип, похоже, ничего не замечал. Его черты выражали только ярость, а глаза за очками вспыхивали яростным огнем.

– Томбс, грязная двуличная тварь! Отныне ничто не помешает мне раскрыть твою проклятую тайну, – проскрипел он. – Руки, мерзавец, даже если я должен их отрезать, я…

Он не закончил фразу и хрипло вскрикнул, заметив, как по его одежде стекает красная жидкость.

– Кровь Сатаны! – завопил он. – Я пропал… но ты, Томбс…

Он дрожащей рукой поднял револьвер и направил на старого клерка, но выстрела не последовало. Револьвер выскользнул из пальцев Брауна. Он хрипло вскрикнул и со стоном повалился на пол. Томбс понял, что Браун повторил судьбу Лейсона.

Глава 7
Д. Л.: С. С. «Омар Бей»

Воскресные послеполуденные часы мистера Триггса всегда протекали, как у истинного горожанина. Он почти забывал о своих делах и в одиночестве спокойно прогуливался по старым кварталам Лондона. Он часто заходит в тот или иной комиссариат, чтобы часок поболтать со старым знакомым среди офицеров полиции. Больше всего его привлекало архаичное и унылое отделение на Боро-род. Когда-то таверна, переделанная в официальное учреждение, напоминала ему таверну Сэма Веллера из «Записок Пиквикского клуба». Его всегда сердечно принимал старый приятель, Мейпл Кертисс, который дослужился до сержанта столичной полиции. Они болтали о давно забытых фактах, об исчезнувших товарищах и прерванных связях, заказывали в соседнем пабе пиво и с наслаждением курили длинные голландские трубки. В это воскресенье Триггс нашел Кертисса в глубокой задумчивости.

– Заботы? – спросил он.

– Да, но очень старые, – кивнул сержант. – На самом деле сегодня годовщина получения лычки очередного повышения. Вам случается вспоминать еще о Д. Л.?

– Д. Л.? – задумчиво протянул Триггс. – Не идет ли речь о пресловутом фокуснике, который некогда выскользнул из лап лондонской полиции и так и не был арестован?

– Иллюзионист! – злобно воскликнул Кертисс. – Скажите лучше, маг! Этот мерзавец украл в Турции на полтора миллиона драгоценных камней. Мы должны были взять его за шкирку по прибытии в Лондон. Мы видели, как он расхаживает по палубе корабля… и внезапно он испарился!

– Да, теперь припоминаю, – подтвердил сыщик. – Его звали Дид Ларк, иными словами, Мертвый Жаворонок, поскольку его рожа немного напоминала голову мертвой птицы. Но в среде уголовников за ним закрепились инициалы Д. Л. Его так все и называли.

– Это был престранный человек, – продолжил Кертисс. – Он был доверенным лицом какого-то богатейшего визиря Турции и создал для этого набоба удивительные механические приспособления, но потом обчистил его сундуки, забрав все самое ценное.

– Подождите! – перебил его Триггс. – Я помню, старина Мейпл. Этого визиря звали Омар Бей, а случай решил, что пароход, на котором вор возвращался в Лондон, назывался «Омар Бей».

– Это был тяжелый удар для нас, – горько посетовал сержант. – Вмешалась куча министров. Скотленд-Ярд подвергся суровой критике. В конце концов Омар отказался от любой официальной помощи и обратился в частную американскую контору, агентство Эккрод.

– Хм, бедняга Эккрод лично занимался этим делом, но никаких результатов не добился. Он забросил остальные дела и впал в нищету. Несколько лет назад я слышал, что он не отказался от поисков таинственного Д. Л. Интересно, что с ним стало.

– Исчез с горизонта, – задумчиво ответил Кертисс. – Такова жизнь! Но…

Он вынул трубку изо рта и со странным видом глянул на приятеля.

– Случай дарит нам странные сюрпризы, Триггс! Последний служащий Эккрода, некто Кингейз, парень, павший довольно низко, был сегодня днем арестован в общественном месте в состоянии крайнего опьянения и обложил полицейского бранью. В данный момент он отсыпается в одной из наших камер… Когда он проспится, думаю отпустить его.

– Мы должны ему это в память о бедняге Эккроде, – кивнул Триггс со смехом. – Выпустите на свободу эту птаху.

– И с сопровождением, – усмехнулся Кертисс, нажимая кнопку. – Выпустите Кингейза из камеры и приведите ко мне, – приказал он полицейскому, который появился на зов.

Через несколько минут задержанного ввели в кабинет. Это был невысокий черноглазый мужчина, выглядевший совершенно опустившимся типом.

– Сожалею о своим поступке, сэр, – начал он, – раньше я тоже служил в полиции и хочу представить вам свои извинения.

– Можете идти, Кингейз, – сказал сержант.

Мужчина попрощался, но в момент, когда он оказался у двери, Триггс окликнул его.

– Минуточку, Кингейз, – веселым тоном сказал он. – Могу ли я спросить вас, почему вы используете белый воск?

– Что?! – удивленно вскричал Кертисс, но его удивление выросло еще больше, когда он увидел, как изменилось лицо задержанного.

Его лицо посерело, а глаза яростно сверкнули.

– Хорошо! – проскрипел он. – Ведите меня в камеру. Думаете, я буду рвать кусок хлеба из пасти официальной полиции? Мои дела не касаются Скотленд-Ярда, и никакой английский закон не запрещает пользоваться белым воском.

– В отличие от снотворных, которые могут угрожать жизни граждан, – спокойно ответил Триггс. – Быть может, вы не знали, что миссис Блук скончалась?

Чернявый мужчина пошатнулся.

– Миссис Блук… я не понимаю, кого вы имеете в виду, – пролепетал он.

– Я пока не имею права допросить вас, – четким голосом произнес Триггс, – но беру на себя ответственность за немедленный арест!

– По какой причине? – спросил Кертисс.

– За грабеж со взломом дома на Энид-стрит, где живет некий сир Томбс, и за непредумышленное убийство персоны восьмидесяти лет по имени Блук, хозяйки этого дома.

Кингейз внезапно успокоился.

– Я буду говорить только в присутствии моих адвокатов, если захочу говорить, – вызывающе заявил он.

– Ваше право, – кивнул Триггс, – но в ваших интересах очутиться в иных местах, Кингейз, а потому я хочу задать вам один вопрос.

– Это ваше право, – насупился мужчина.

– Речь идет о руках мистера Томбса.

Кингейз буквально подскочил на месте, словно его ужалила гадюка.

– Вы жалкий воришка! – завопил он. – Хотите забрать у меня плоды упорной и опасной работы, которой я посвятил долгие годы… Я не скажу ничего, даже если вы отправите меня на виселицу!

Кипящего от ярости Кингейза увели.

– Послушайте, Триггс, – сказал Кертисс, когда они остались вдвоем, – готов сменить ночной колпак, если хоть что-то понимаю!

Триггс строго посмотрел на него.

– Ваши воспоминания о старом деле Д. Л. случаем не совпали с попаданием Кингейза в ваши руки? Они могут убрать все препятствия с пути вашего повышения по службе, – заявил он.

– Триггс, вы говорите правду? – дрожащим голосом спросил Кертисс.

– Чистую правду… Что касается самого дела, оно еще очень запутано. Я узнал в Кингейзе типа, который недавно горячо жал руку Томбса и оставил на ней следы мягкого воска. Я задал вопрос, чтобы узнать, что он собирался сделать с отпечатками рук старика… – Триггс достал записную книжку и начал что-то писать в ней. – Мы говорили Д. Л… пароход «Омар Бей».

Карандаш скрипел по бумаге.

– Верно, – подтвердил Мейпл Кертисс, – но скажите, Триггс, что вы задумали?

Сыщик перестал писать. Он поднял карандаш, а на его лице отразилось крайнее удивление.

– Мейпл, – наконец сказал он, откашлявшись, – вы смотрите на меня, как на очень ловкого и умного следователя, не так ли?

– Да, – твердо ответил его приятель.

– Тогда больше никогда этого не делайте, мой дорогой, ибо Триггс полный дурак, поверьте мне на слово!

– Ничего не понимаю, – проворчал Кертисс.

– Подождите немного и гляньте на эти буквы: Д.Л. С.С. Омар Бей! С.С. – ведь так сокращенно именуют пароходы: стим-шип! Любой мальчишка, который развлекается, переставляя буквы в игре с кубиками, уже давно нашел бы разгадку! Я беру все буквы, чтобы составить новые слова. В детских играх это называется анаграммами. – Карандаш опять забегал по бумаге. – И что я получаю? Б.р.а. Д. Л.е. й… Брадлей Мосс! Ни больше ни меньше, как Брадлей Мосс!

Кертис услышал, как хлопнула дверь. Триггс покинул полицейское отделение и выбежал на улицу…

Глава 8
Руки славы

Тот, кто встретил бы мистера Триггса три часа спустя, с трудом узнал бы пожилого джентльмена, который спокойно беседовал и курил в отделении сержанта Кертисса. Его лоб бороздили глубокие морщины, уголки рта опустились, превратив лицо в гримасу отчаяния. Он шел, втянув голову в плечи, словно ему было очень холодно. Сыщик был не только разочарован, но даже угнетен. Он тщетно звонил мистеру Томбсу, потом стучал в его дверь и столь же напрасно обратился к хозяину «Синего ворона». Он очень расстроил нотариуса Пинка, попросив этого печального человека проводить его в контору «Лейсон и Лейсон», которую унаследовал Томбс.

– Даже не думайте! Даже не думайте, мистер Триггс! Сегодня воскресенье! – торжественно объявил нотариус.

– Преступление не ведает воскресений, а в некоторых случаях закон поступает так же. Вы обязаны сопроводить меня, – категоричным тоном сказал Триггс.

И теперь оба стояли в личном рабочем кабинете покойного мистера Лейсона. Триггс опустив плечи и с мрачным лицом, нотариус бледный от ужаса и дрожащий как осиновый лист.

– Убийство… и мне надо смотреть на этот ужас в воскресный день, – стонал мистер Пинк, повернувшись спиной к трупу Пилата Брауна.

Триггс, напротив, склонился над телом и печально покачал головой.

– Бедняга Эккрод, – пробормотал он, – не ожидал найти вас в этом месте и в столь зловещих обстоятельствах. Да сжалится Бог над вашей душой!

– Вы знали этого несчастного? – удивился мистер Пинрк.

– Вы слышали, нотариус, – сухо ответил Триггс, – но, если честно, его конец меня не удивляет. Это было крайне опасное дело, в котором…

Он принялся расхаживать по ледяной комнате, иногда останавливался, пожимал плечами и возобновлял ходьбу.

– Вы заставляете меня нервничать, мистер Триггс, – наконец не выдержал законник, – надо вызвать полицию.

– Полиция уже на месте, – проворчал Триггс, ударив себя в грудь, – но где же нам отыскать Томбса?

– Что вы хотите от этого ничтожества? – возмутился нотариус.

– Многое… без него все потеряно!

– Томбс не мог исчезнуть… еще вчера… – начал Пинк.

Триггс не ответил, наклонился над пюпитром и внимательно его осмотрел.

– Бедняга Томбс, – прошептал он, – боюсь, что с ним случилось худшее!

– Почему вы говорите подобные вещи?! – воскликнул Пинк.

Сыщик протер столешницу и собрал несколько частичек жирного вещества.

– Эти частички воска, мэтр Пинк… Кто-то явился сюда, чтобы снять слепки с рук сира Томбса. Если ему это удалось, то жизнь нашего несчастного друга не стоит дорого.

Пинк вздохнул и недоверчиво глянул на Триггса, решив, что тот сошел с ума.

– Я вызову Кертисса и сообщу, что он может найти здесь, – продолжил Триггс. – Он примет все положенные официальные меры. Вы должны сопровождать меня, мистер Пинк, поскольку в качестве последнего поверенного в делах фирмы «Лейсон и Лейсон» мне может понадобиться ваше сотрудничество.

– И это в воскресенье! – завел волынку нотариус. – Но я подчиняюсь требованиям закона. Я в вашем распоряжении, мистер Триггс.

– Мы навестим Шора Никсона, предсказателя, – заявил сыщик, покидая здание.

Мистер Пинк вздрогнул.

– Шор Никсон, предсказатель, экзорцист мертвецов и еще не знаю кого! – пораженно воскликнул он. – Вы говорите серьезно, мистер Триггс?

Со стонами и явным нежеланием он возмущался, пока такси везло их по припортовым кварталам в Льюис-Хэм. Потом автомобиль покатил по печальным набережным Рейвенбурн-Ривер до Кент-Уотер-Воркс и, наконец, доставил на Блекхит-род.

Шор Никсон был прямым потомком Никсона-Красного, знаменитого провидца, который пользовался огромной славой в Англии сотню лет назад. После выступлений в качестве провидца и занятий более или менее современными методами черной магии Шор Никсон удалился в кокетливый сельский домик в Блекхит-Хилл, где погрузился в оккультные науки ради собственного удовольствия.

Невысокая служанка, в которой не было ничего от ведьмы, открыла дверь и провела их в хорошо обставленную гостиную, где весело потрескивал открытый очаг и ничто не говорило о колдовстве. Хозяин не заставил себя ждать. Это был невысокий мужчина плотного телосложения. Серебристые волосы обрамляли веселое лицо, на котором за очками в тонкой оправе игриво поблескивали глаза.

– Мистер Триггс, честное слово! Позвольте, прежде всего, сказать, что могу предсказать убийство за сто лет вперед, если надо, но мне совершенно невозможно указать на автора вчерашнего преступления, ха-ха-ха! – Потом провел посетителей в более просторную гостиную с множеством книг, где стояли удобные кресла. – Ничего не хочу слышать, пока не угощу горячим пуншем. Теперь превращаюсь в слух! – заявил Шор Никсон, устраиваясь в глубоком клубном кресле.

Мистер Триггс открыл тяжелый кожаный чемоданчик и достал две небольшие картонки.

– Это фотографии, – сказал он, – рассмотрите их хорошенько с помощью сильной лупы.

Мистер Пинк заглянул через плечо сыщика и увидел, что это были фотографии двух относительно тонких рук.

Шор Никсон перестал смеяться и шутить. Его лицо стало серьезным.

– Да, – кивнул он, – нужно увеличительное стекло. – Едва он наставил лупу на оттиски, как его руки задрожали. – Мне нужно некоторое время для сравнения, – заявил он, вставая и открывая книжный шкаф. Достал толстый том и принялся лихорадочно листать его. – Боже! Я вначале не поверил глазам своим. Скажите, мистер Триггс, эти фотографии сделаны с… с… хм… живых рук?

– Конечно, – ответил сыщик, – еще вчера я говорил с человеком, кому они принадлежат.

– Значит, это почти чудо! – воскликнул старый астролог.

– Однако это именно так!

– Джентльмены, – заявил Шор Никсон, с уважением глядя на фотографии. – Джентльмены, эти руки намного более необычные, чем вы думаете. Поглядите на эти знаки под левым безымянным пальцем! То же самое с крестом под правым мизинцем… не забывая о квадрате, маленьком, но правильном посреди ладони! Теперь следите за этими линиями на воспроизводстве этого объема и сравните с квадратами на фотографиях… Они идентичны! В Великом Гримуаре Альберта и в Гримуаре царя Соломона такие руки называются «руками славы»!

Шор Никсон бросил на Триггса полуснисходительный, полупрезрительный взгляд.

– Эти фотографии я сделал сам! – воскликнул сыщик дрожащим голосом. – Это руки мистера Томбса!