Текст книги "Эдмон Белл и инспектор Тригсс (Повести)"

Автор книги: Жан Рэй

сообщить о нарушении

Текущая страница: 33 (всего у книги 36 страниц)

Глава 3
Бегство Левери

Прошло несколько дней. Таинственный голос больше не звучал в спальне мистера Шарплесса. И тот поверил, что происшедшее было вызвано чрезмерным употреблением виски-эля. Отныне он решил на ужин пить только чай и минеральную воду. Однако инцидент не выходил у него из головы, и он стал следить за заключенным А 16 больше, чем за остальными. Но Левери выглядел легким заключенным. Его, казалось, интересовали только приключенческие романы из тюремной библиотеки.

Но когда однажды утром Стиллер ворвался в его комнату, даже не постучавшись в дверь, директор ощутил надвигающуюся катастрофу.

– Что случилось? – спросил он. – Пожар?

– Куда хуже, мистер директор, в тысячу раз хуже!.. Камера А 16 пуста, заключенный Левери бежал этой ночью!

Мистер Шарплесс, еще приводивший себя в порядок после сна, выронил капиллярный лосьон.

– Бегство… из тюрьмы Хиллстон… это невозможно!

– Увы!

В директоре уже проснулся чиновник.

– Вы подняли тревогу?

– Немедленно! Но я не смог произвести выстрел из пушки, поскольку порох был мокрый. Две бригады охранников отправились в город, а еще одна бригада обыскивает окрестности. Судебный пристав предупредил полицейские отделения.

Мистер Шарплесс удовлетворенно кивнул. Стиллер строго выполнил регламент, сразу отправил людей на поиски, потом предупредил все инстанции о случившемся.

Напяливая пальто, директор последовал за подчиненным в тюрьму. Заведение было охвачено волнением.

– Дверь камеры А 16 была заперта на тройной оборот ключа, сэр. Нет ни малейшего следа взлома… Двери и решетки в отличном состоянии…

Мистер Шарплесс убедился в правоте Стиллера. Буквально на свинцовых ногах он вошел в свой кабинет и принялся писать рапорт, первый такого рода с тех пор, как стал директором «тюремного заведения, из которого не убегают»… Он пришел к печальному заключению, что ему невозможно объяснить это бегство, когда он услышал рядом голос.

– Борсон тоже убежит!

С криком ярости и страха мистер Шарплесс схватил револьвер, но никого рядом не увидел, кроме портретов членов попечительского совета и бюста покойной королевы Виктории. Он в расстроенных чувствах рухнул в кресло.

– Кто вы такой и что вы хотите? – пролепетал он.

Но ответа не услышал. «Как бы там ни было, – в ярости решил он, – я предупрежден и буду с особым тщанием следить за камерой В 108».

В тот же вечер ему позвонили из Лондона. Главный инспектор пенитенциарных заведений пребывал за границей, где участвовал в конгрессе. Он должен был вернуться через неделю. А пока мистера Шарплесса просили хранить полное молчание по поводу этих событий и следить, чтобы все молчали как рыбы. На него рассчитывали в деле расследования. Мистер Шарплесс лично проводил вечерние обходы всех камер, а перед дверью камеры Борсона поставил двух часовых.

Однако спал он плохо, а когда услышал шаги дневной бригады во внутреннем дворе, выскочил из постели, чтобы лично провести первую утреннюю инспекцию. И первым оказался у двери камеры В 108.

– Какие новости? – спросил он у одного из часовых.

– Все в порядке, сэр, – равнодушно ответил охранник.

Дверь открыли, и директор вздохнул с облегчением. Борсон занимался своим туалетом и курил первую сигарету.

Мистер Шарплесс очень благожелательно отнесся к этому постояльцу, бегства которого опасался, и спросил, не предпочитает ли он выпить чашку крепкого кофе вместо безвкусного чая, положенного по регламенту. Предложение было принято с благодарностью.

Директор вернулся в свой кабинет, умиротворенный тем, что таинственный голос оказался плохим пророком, когда увидел, что в конце коридора появился бегущий Стиллер, за которым спешили два надзирателя.

– Джонс! – задыхаясь, выпалил Стиллер.

– Что он еще натворил, этот мазила?! – воскликнул мистер Шарплесс.

– Он ушел, – завопил главный надзиратель, – его камера пуста!

Директор с трудом устоял на ногах.

– В мою тюрьму пробрался дьявол, – простонал он.

Стиллеру пришлось взять его за руку и отвести в кабинет.

Директору хотелось довериться кому-нибудь, и он рассказал своему подчиненному, что случилось в ту ночь и каким образом таинственный голос предупредил его.

Как и директор, Стиллер ничего не понял и только повторял за директором:

– Дьявол пробрался в тюрьму. Я начинаю подумывать о пенсии. Вы увидите, что на нас наложат взыскания. Поскольку у меня нет ни жены, ни детей, я забьюсь в отдаленный уголок страны подальше от любой тюрьмы!

– Счастливый человек! – пробормотал директор, которому по возрасту до отставки было далеко.

Камеру 155 обыскали сверху донизу, но ничего ненормального в ней не нашли, как и в камере А 16.

– Стиллер, – вздохнул мистер Шарплесс, – вы здесь служите столь же долго, как и я. Видите ли вы возможность бегства, хоть одну, какой неправдоподобной она бы ни была?

– Даже если бы у заключенных были крылья, это бы им не помогло, поскольку они заперты в своих камерах, – мрачно ответил надзиратель. – А ночью…

Мистер Шарплесс провел остаток дня, звоня в Лондон, выслушивая едкие реплики и даже угрозы от своего собеседника на том конце провода. Кроме того, он писал бесконечные рапорты.

– Директор – утка! Директор – утка!

У него не было сил реагировать, и он, дрожа от страха, слушал в ночи ироничный голос. Ему казалось, что он пел хуже, чем прежде, что он был хриплым и звучал фальшиво. Он не мог предположить, что мистер Триггс, сыщик, присланный из Лондона, придаст особое значение этой детали.

Глава 4
Мистер Триггс ищет…

Мистер Триггс прибыл на следующий день в Хиллстон после утомительного ночного путешествия. Первое, что он узнал от бледного и окончательно расстроенного директора, было известие о новых побегах, случившихся ночью. Речь шла о Борсоне и Чедвике.

– И это несмотря на усиленную охрану? – удивился сыщик.

– Да, на этот раз мы обнаружили двойной побег ночью, а не на заре. Я отдал приказ провести специальные обходы и открывать окошечки всех камер каждый час, чтобы убедиться в наличии заключенных. В полночь все было в прядке, а в час ночи констатировали двойное исчезновение.

Мистер Триггс сам провел обход и убедился в надежности замков и безупречной службе надзирателей.

– Настоящая крепостная ограда! – заметил он, постучав по большим камням внешней стены.

– Хотелось бы в это верить, мистер Триггс, – ответил мистер Шарплесс. – Семьдесят пять сантиметров толщины.

Во время ленча, на который мистера Триггса пригласил директор, он рассказал сыщику о странном инциденте с таинственным голосом.

– Значит, в последний раз голос показался вам изменившимся?

– Осмелюсь это утверждать!

– Если только это не был другой…

– Тоже возможно… я не подумал об этом… Кстати, а какое это имеет значение?

– Вы так считаете, – усмехнулся сыщик. – Увидим!

Затем внимательно выслушал историю тюрьмы, которую рассказал директор.

– Ее построил местный архитектор-предприниматель, некто Кертисс. Это был очень способный человек, но иногда у него возникали странные мании, которые, кстати, вызвали его падение и несчастный конец. Он жил в паре миль отсюда в великолепном коттедже, который построил собственными руками. Это «Дом домового», который превратился в руины. Он неохотно взялся за строительство тюрьмы на месте бывшего древнего живописного монастыря, который пришлось снести.

Мистер Шарплесс продолжал рассказ, счастливый, что может на время забыть о побегах.

– Вы, безусловно, отметили, что беглецы прибыли к вам одним и тем же конвоем, – внезапно сказал сыщик.

– Как? – сказал мистер Шарплесс. – Дьявол меня забери, если я подумал об этом! Остался только Белдон. Отдам приказ особо внимательно следить за ним!

После завтрака мистер Шарплесс вернулся к своим рапортам, а сыщик покинул тюрьму ради небольшой прогулки по окрестностям. Он отошел на сотню шагов от внешней стены с северной стороны, потом повернулся к тюрьме. Поверх стены он увидел ряд небольших окошек камер, расположенных на верхнем этаже крыла А. Он насчитал двенадцать окошечек. Он вернулся в тюрьму и сразу явился в директорский кабинет.

– Все камеры верхнего этажа крыла А заняты? – спросил он.

– Все!

– Каков номер камеры у внешнего угла и кто в ней сидит?

Мистер Шарплесс проверил по журналу.

– Некто Пинкерс, у него небольшой тюремный срок, два месяца. Будет освобожден на следующей неделе. Это номер 42.

– Хорошо. Вызовите его в свой кабинет в три часа и держите до трех тридцати. Вызовите его по внутреннему телефону и предупредите, что желаете побеседовать с ним в течение получаса.

Мистер Шарплесс подчинился, не задавая вопросов. Будучи образцовым чиновником, он умел подчиняться приказам. Мистер Триггс покинул тюрьму за несколько минут до трех часов. Он нацепил на нос черные очки, которые показались бы необычными тем, кто решил бы рассмотреть их поближе. Стекла были изготовлены из кусочков разных стекол и позволяли Триггсу видеть, что творится у него за спиной. Три часа… Мистер Триггс спокойно прогуливался, рассматривая образы, отражающиеся в миниатюрных зеркалах. В три часа десять он стал особенно внимательным. В окошке камеры 42 появилось лицо, но Триггс не узнал человека. Лицо оставалось в окошке две или три минуты, потом исчезло.

– Ол райт, – прошептал сыщик. – Постараемся быть там до него. Ну а если он появится… Не могу утверждать!..

Он твердым шагом двинулся по пустоши. Вдали на фоне неба появились темные руины «Дома домового».

– «Дом злых духов», – проворчал мистер Триггс, – по правде говоря, странное название!

Многочисленные бреши в ограде открывали доступ к заброшенному дому. Он казался вполне банальным с комнатами, заполненными песком, который занес ветер. Обследование сыщика не дало никаких результатов. Но разве он надеялся найти хоть что-то в этих печальных развалинах? Он готовился спуститься по расшатанной лестнице, ведущей в подвал, когда его внимание привлекли бурые пятна на полу. Он поскреб их ногтем, это была засохшая кровь.

– Дело начинает проясняться, – пробормотал он, спускаясь в подвал.

В подвале была лишь огромная куча железа и камней. Солнечный луч, проникший сквозь отдушину, упал на маленький металлический предмет. Это была медная табличка с маркировкой D 155.

– Значок тюрьмы! И именно номер камеры Барнаби Джонса, – сказал себе сыщик. – Ха-ха, дело все больше проясняется!

Он сунул табличку в карман и хотел уйти, как его взгляд упал на южную стену. Эта стена была весьма странной формы с выступами в разных местах. Ее во всех направлениях перекала сеть труб. Сыщик удовлетворенно потер руки и покинул дом. Но едва он сделал несколько шагов, как тут же отпрыгнул назад: гигантский гранитный блок сорвался с фасада и упал прямо у его ног.

– Проклятье! – громко вскричал он. – Этот дом плохо содержится! Стоит ли рисковать жизнью ради нескольких камней и пыли… фу… меньше чем ничего!

И удалился быстрым шагом, ни разу не обернувшись.

– Надеюсь, меня услышали, – прошептал он, – а главное, поверили!

По дороге ехал грузовик, и Триггс попросил подвезти его. Через полчаса он вылез из грузовика перед коммунальным домом Хиллстона. Просмотрев кучу старых архивов, он потребовал соединить его с Лондоном. Разговор продлился целый час. Во время разговора не раз упоминалось имя Барнаби Джонса. Вечер уже опустился, когда он направился в тюрьму. По дороге Триггс насвистывал веселую песенку, которая походила на победный марш.

– Что нового? – тревожно спросил мистер Шарплесс, увидев его.

– Так вот, мистер директор, этой ночью я буду вашим гостем и думаю, после этого в вашей тюрьме вновь воцарится мир, если только тюрьма будет существовать… У нас есть еще несколько часов. Можете с пользой провести их, не читая рапорты, которые вскоре станут бесполезными, а прочитайте несколько страниц из истории античной Греции. Особо рекомендую вам главу, где говорится о Дионисии, сиракузском тиране.

В девять часов мистер Триггс пришел к директору, который отложил учебник истории с выражением человека, который ничего не понимает.

– Я директор тюрьмы, а не сыщик, – с упреком заявил чиновник.

– Я знаю, мистер Шарплесс, иначе вы бы уже бросились мне на шею. Скажите, какие меры вы приняли?

– Три надзирателя перед камерой Белдона с категоричным приказом не спускать глаз с двери.

– Трое это слишком!

– Как? Они могут помешать ему смыться в свою очередь!

– Несомненно, но не помешают убить его!

– Что… что вы такое говорите? – ошарашенно спросил директор.

– Я сказал, его убьют… Белдон не сможет сбежать.

– Почему он не может сбежать, как другие?

– Потому что он слишком толстый! – ответил сыщик, весело смеясь. Но через мгновение вновь стал серьезным. – В котором часу ночная смена начинает свою службу?

– Люди только что пришли, мистер Триггс.

– Смена состоит из?..

– Она заменяет дневных дежурных со Стиллером во главе. У Стиллера ночное дежурство каждые две недели, но, если хотите, он может остаться сегодня ночью.

– Нет смысла, но вы не ответили на мой вопрос.

– Пятнадцать человек под началом Брибса.

– На этого человека можно положиться?

– Абсолютно… не так умен, как Стиллер, но совершенно предан.

– Превосходно! А теперь, мистер Шарплесс, налейте мне рюмку рома и позвольте закурить трубку. У нас есть время. Мы можем болтать до десяти часов. Однако распоряжение категорично. Мы можем вспоминать сказку о Синей Бороде или о Мальчике-с-пальчик, но абсолютный запрет говорить о беглецах и обо всем, что имеет к этому отношение.

Мистеру Шарплессу иного и не надо было, хотя исключение показалось ему странным. Он начал вспоминать забавные приключения молодости. Мистер Триггс не остался в долгу и в свою очередь рассказал о некоторых своих приключениях. В десять часов ровно Триггс вдруг прижал палец к губам, а потом громким голосом произнес:

– Отправляемся спать, мистер Шарплесс. Думаю, что предосторожности, принятые вами в отношении наблюдения за Белдоном, окажутся достаточными, чтобы обеспечить нам мирную ночь. Парню придется пройти сквозь дверь под носом у охранников.

Директор понял и подхватил:

– Доброй ночи, мистер Триггс. Что касается меня, то я еще собираюсь совершить обход в два часа ночи.

– Как хотите, – ответил Триггс, сдерживая зевок.

После этого они покинули кабинет, но вместо того, чтобы отправиться на квартиру директора, направились в камерам.

– Выведите Белдона из камеры В 131 и подержите несколько часов на центральном наблюдательном посту, – приказал мистер Триггс. – И запретите надзирателям произносить какие-либо слова. Да, я требую абсолютной тишины, пока не отменю распоряжение.

Мистер Шарплесс выполнил приказ буквально.

– Вы, мистер директор, займете камеру В 131 вместе со мной. Садитесь на стул, который я поставлю у двери, и не двигайтесь. А главное не приближайтесь к внешней стене ни под каким предлогом, если вам дорога жизнь.

Директор кивнул. Он увидел, как сыщик достал из чемоданчика небольшой металлический рулон, который разместил в умывальнике, куда стекала грязная вода, потом сел на табуретке рядом с директором. Но вначале сыщик заменил потолочную электрическую лампу другой, которая светила очень слабо, и направил свет на лежанку. Остальная часть помещения оставалась в темноте. Триггс достал из чемоданчика две пары крепких очков с толстыми фетровыми заушинами и знаком велел директору нацепить одну пару себе на нос. Началось долгое ожидание. Часы в холле пробили одиннадцать часов. В огромном мрачном здании царила мертвая тишина. Часы пробили половину часа, потом, после бесконечной паузы, похожей на вечность, зазвучали двенадцать ударов полуночи. Мистер Триггс не спускал глаз с лежанки, где несколько одеял были свернуты так, чтобы выглядеть полным спящим человеком. Мистер Шарплесс не сводил глаз с сыщика. Он увидел, что тот сделал почти неуловимое движение и сжал руку на металлической трубке в раковине. В то же мгновение он услышал странный шорох, словно крупная крыса грызла что-то под камнями. И стал свидетелем невероятной сцены. Маленький угловой шкафчик, могущий вместить только оловянный стаканчик и котелок, внезапно открылся. Из него показался острый предмет. Длинное стальное лезвие полетело к лежанке и ударило в место, где должен был лежать Белдон. В то же мгновение Триггс резко ударил по трубке, и из сливного отверстия вылетела струя жидкости. Мистер Шарплесс увидел большой столб дыма, и тут же послышался приглушенный крик боли.

– Вперед! – завопил Триггс.

Он бросился на шкафчик и изо всех сил надавил на него. Тот начал медленно уходить под пол, словно его держала какая-то сила, потом исчез, оставив квадратное отверстие. Триггс тут же скользнул в него. Директор подошел в свою очередь сняв очки, чтобы лучше видеть. И снова надел их, ибо глаза обожгло острой болью.

– Слезоточивый газ, – прошептал он.

Из отверстия донесся шум непродолжительной борьбы, затем раздался голос мистера Триггса.

– Поднимайте тревогу, мистер директор, и помогите мне поднять этот пакет.

Шарплесс засвистел. Прибежали надзиратели в момент, когда из отверстия показался вопящий и сквернословящий человек.

Это был главный надзиратель Стиллер.

– Нет, мистер директор, Стиллер не организовал это дело. Он только продолжил его ради собственной выгоды, – и мистер Триггс принялся объяснять тайну тюрьмы Хиллстон. – Должен вернуться к самому началу. Архитектор Кертисс был гениальным человеком, но и весьма эксцентричным. Разрушая древний монастырь, на месте которого возвели тюрьму, он обнаружил несколько удивительных вещей. Он заметил, что все кельи, расположенные со стороны внешней стены, соединялись с сетью подземных коридоров, которые сходились в один туннель, имевший выход на пустоши. Монахи использовали их для тайных вылазок. В точке выхода туннеля стоял личный дом настоятеля. Ха-ха! Маленький хитрец, который лучше вас понял, мистер Шарплесс, выгоду, которую можно извлечь из некоторой главы истории античной Греции. Речь идет о Дионисии, тиране Сиракуз, который имел в своем дворце тайную комнату, где с помощью хитроумной системы передачи звуков он мог слышать все, что происходило и говорилось в его огромном жилище. Так вот, подвал великого магистра тамплиеров имел точно такую же систему, и он знал все, что происходит в монастыре. Кертисс, в свою очередь, успешно пользовался этой системой. Он не стал сносить монастырь полностью, а гениальным образом превратил в тюрьму, а камеры, переделанные из келий, частично соединил с коридорами в стенах, чтобы разместить там трубы эвакуации сточных вод. Затем построил свое жилище на месте дома магистра тамплиеров и мог следить за всем, что происходило в пенитенциарном заведении. Он даже улучшил систему передачи звука, связав ее с вашими апартаментами и кабинетом, не знаю, с какой целью. Он не сумел воспользоваться своими нововведениями, поскольку смерть наступила сразу после завершения работ. Думаю, он хотел играть роль ангела-хранителя тюрьмы, решая по своей воле давать свободу тому или иному заключенному или нет, но дело не пошло дальше. Теперь вы лучше понимаете, что произошло, когда появился Барнаби Джонс. Его настоящее имя Барнаби Кертисс. Имя он изменил, чтобы избежать кое-каких последствий своих нарушений закона. Да, Джонс был сыном Кертисса и прекрасно знал мании своего отца. Но даже под именем Джонса он нарушил закон. Результат: шесть месяцев тюрьмы, которые он должен был провести в Хилл стоне. Почему этот банальный заключенный попал к вам, мистер Шарплесс? Просто потому, что наверху хотели провести тайное расследование в важном деле кражи картин, о чем сам Кертис не подозревал. Его перевели сюда, будучи уверенными, что он отсюда не сбежит.

Теперь все становится ясным. Джонс совершает вылазки в камеры четырех остальных заключенных. Все они были богачами. Он обещает организовать их бегство. Они соглашаются на его план. Добравшись до руин отцовского дома, он находит комнату передачи звуков. Но он истинный сын своего отца, наделенный немалой долей фантазии. Он развлекается. Устраивает фарс для вашего устрашения. Потом возвращается в свою камеру. Но Стиллеру удалось разгадать тайну. Он вовсе не такой честный человек, как считают все. Он собирает дань со всех постоялых дворов района. Он быстро сообразил выгоду, которую может извлечь из необычной ситуации. Он договаривается с Джонсом и, желая удостовериться, что все сказанное Джонсом правда, проводит первый опыт, сообщая вам среди дня о скором побеге Борсона. Увидев вас, он понимает, что вы приняли предупреждение. Ночью он встретился с Джонсом в руинах дома. Стиллер был пьян, как обычно. Разгорелся спор, перешедший в драку. Надзиратель, понимая, что сообщник может его предать, убивает Джонса. Вы найдете тело Джонса-Кертисса в подвале бывшего семейного дома. Теперь Стиллер берет все в свои руки. Борсон и Чедвик убегают. Остается Белдон. И тут Стиллер с разочарованием констатирует, что Белдон слишком толст, чтобы пройти по узким коридорам в стенах. Он понимает, что тот от разочарования выложит все. Надо избежать этого и убить Белдона. То, что я предвидел, произошло. Я обнаружил, как Стиллер шпионил за мной из окна камеры А 42. Меня чуть не раздавил гранитный блок, упавший с фасада старого дома, куда он прибежал, пользуясь подземным переходом…

Моя работа завершена, мистер директор, теперь вы понимаете, что я был прав, утверждая, что эта тюрьма, считающаяся образцом, будет снесена в ближайшее время.