Текст книги "Эдмон Белл и инспектор Тригсс (Повести)"

Автор книги: Жан Рэй

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 36 страниц)

Глава 2
Блуждающие огоньки миссис Пиккснефф

Мистер Молуэйн, вдовец, вел одинокую жизнь в тюрьме, расположенной среди болот и торфяников. Поэтому он был счастлив, когда к нему на каникулы приехал сын Джеймс, студент кенсингтонского колледжа в Лондоне. Особенно его радовало, что сын приехал не один. Он пригласил друга, Эдмонда Белла, провести несколько недель вместе с ним. Шестнадцатилетний юноша надеялся, что каникулы не будут слишком скучными. Разумеется, друзей встретили настоящим пиршеством. В центре стола царил жареный гусь. Его сопровождали паштет из окорока, только что вышедший из печи, речные раки и огромный виноградный пудинг.

Заместитель директора, жизнерадостный мистер Крапплинг, мужчина пятидесяти лет, участвовал в пиршестве. Он ни разу не покидал Данбери, где отдавался своим страстям: рыбалке и охоте на водную дичь, которой изобиловали болота. Он соперничал в аппетите с молодыми людьми, которые проголодались после полдня пути по железной дороге и двух часов тряски в почтовом фургоне.

– Я одолжу вам обоим по охотничьему ружью, а также снабжу удочками и сетями. Можете использовать мою плоскодонку для передвижения по болотам. Молодые люди, несмотря на изолированность Данбери, вы будете пользоваться приятной свободой. Ха-ха-ха… чистый парадокс – свободная жизнь в тюрьме!

Мистер Молуэйн откупорил бутылку игристого вина, и мистер Крапплинг закудахтал от удовольствия.

– Обожаю наслаждение без насилия, – признал он. – И люблю видеть вокруг счастливые лица.

– Даже заключенных? – с улыбкой спросил Эдмонд Белл.

– Почему бы и нет, юный друг? Они славные ребята.

– Послушайте, мистер Крапплинг, не стоит преувеличивать, – перебил его директор.

– Мистер директор, я говорю то, что думаю. Есть заключенные, к которым я питаю настоящие дружеские чувства. Среди них номер 22…

– Джек Конвей! Да, это особый случай, – признал мистер Молуэйн.

– Расскажите о нем! – хором воскликнули подростки.

– Охотно, – согласился мистер Крапплинг. – Если директор позволит, я даже познакомлю вас с ним. Он не преступник… Бывший морской офицер. Он в гневе ранил из револьвера своего капитана. Морское правосудие сурово наказало его: шесть лет тюрьмы. Ему сидеть еще пять лет.

Поэтому я даю ему кое-какую свободу, мой дорогой Крапплинг, ибо позволяю сопровождать вас на охоту или рыбалку, – добавил директор. – Он дал слово чести, что не попытается сбежать. Я ему верю.

– Еще есть Петтикот!

– Называйте его «мистер Петтикот», ибо у него случаются нервные срывы, если опускают слово «мистер» или называют 31 по номеру камеры. Поскольку он относится свысока к остальным заключенным, если случайно встречается с ними, я поместил его на втором этаже крыла А, где всего одна камера.

Мистер Крапплинг продолжил рассказывать молодым людям о мистере Петтикоте:

– Он тоже не первый встречный-поперечный. Некогда занимал высокий пост в колониях. Кажется, в Пенджабе. Увы, игра и выпивка ввергли его в ужасную ситуацию. Покинув Индию, он вернулся в Лондон и стал падать все ниже и ниже. Подделки подписи, кража в банке, изготовление фальшивой монеты закончились для него двадцатью годами тюрьмы. Однако я неплохо с ним лажу.

– И я, – подхватил мистер Молуэйн. – Я стремлюсь к тому, чтобы заключенные были всегда в хорошем настроении. Они от этого только выигрывают, поскольку черные мысли и печальное настроение ведут к разного рода несчастьям, вплоть до самоубийства. Мистер Петтикот поет, как дрозд, не выражает недовольства, когда баланда слишком жидкая или холодная, прекрасно проводит свободное время, мастеря безделушки, а когда к нам приезжают представители тюремной инспекции, восхваляет наше заведение так умело, что в Лондон поступают только самые лучшие рапорты. Ему даже удалось обаять Пиккснефф.

– Кто такой Пиккснефф? – спросил Джеймс.

– Это дама, – ответил Крапплинг. – Она живет в единственном поместье поблизости. Называется Вудлендс. Высший совет правосудия, входящий в комиссию благополучия заключенных, наградил ее званием инспекторши-посетительницы. Она также подполковник Армии спасения. Мы должны относиться к ней с почтительностью, поскольку у нее масса влиятельных друзей в Лондоне. А я считаю, что ей надо убираться к дьяволу…

– Полноте, мистер Крапплинг, – директор погрозил ему пальцем, – вы так и не можете простить этой респектабельной даме запрет охотиться на ее землях?

В этот момент в дверь робко постучали. В обеденный зал с улыбкой вошел надзиратель Миллер.

– Миссис Артемизия Пиккснефф! – объявил он.

– Силы а…

– Тсс!

В коридоре послышались тяжелые шаги, и вскоре в проеме двери появилась высокая, крепко сбитая женщина.

– Не буду занимать ни своего, ни вашего времени, – резким голосом заявила она. – Поэтому немедленно явилась. Надеюсь, вы не против?

Миссис Пиккснефф была мощной женщиной шестидесяти лет с сине-стальными глазами на строгом лице. Она осуждающе оглядела стол.

– Ага! Жареный гусь… Бедное животное! Неужели не хватает репы, моркови и капусты, чтобы утолить голод людей! Фу! Здесь воняет бойней! Неважно, я пришла не по этому поводу, мистер директор Молуэйн… Ага, вот и молодые люди, которых я видела вылезающими из почтового фургона! Я жду их в один из дней на чай, ибо бедняжки вскоре начнут здесь скучать. И вы здесь, Крапплинг! Не забывайте, все для вас плохо кончится, если я увижу вас вблизи Вудлендса с ружьем в руках. Запомните это, мистер кровожадное чудище. Вернемся к цели моего визита.

Она села на стул, не дожидаясь приглашения, оперлась локтями о стол и вонзила свои глаза в глаза мистера Молуэйна.

– Статья 29 регламента Пенитенциарного института Данбери касается не только наблюдения за территорией тюрьмы, но и за окружающими землями. Это так или нет?

– Так, – согласился мистер Молуэйн.

– Значит, в защите нуждается и Вудлендс, – продолжила миссис Пиккснефф. – Поэтому я требую специального ночного патрулирования.

Мистер Молуэйн обеспокоенно глянул на нее:

– Могу ли я спросить, с какой целью, дорогая миссис? Ни одна опасность не угрожает Вудлендсу, как и нашей тюрьме. Сама природа защищает их болотами, прудами и водоемами.

– Болота, пруды и водоемы не носят форму охранников, – оборвала его посетительница, – я желаю видеть охранников!

– Моя дорогая миссис, я располагаю ограниченным количеством охранников, вам это известно, – умоляюще произнес директор. – Если мне придется посылать внешние дозоры, я поставлю под угрозу внутреннюю безопасность.

– Статья 29 написана не для мух, – прошипела миссис Пиккснефф, – я нуждаюсь в двух, нет, в трех охранниках, чтобы обеспечить ночную безопасность Вудлендса.

– Что-нибудь угрожает дому? – спросил Крапплинг.

– Вы сказали, мудрый человек! Да, дому что-то угрожает. Блуждающие огоньки вновь появились в моем саду. Я больше не хочу видеть эти огоньки и слышать о них.

– Мои охранники ничего не могут поделать с блуждающими огоньками! – почти в отчаянии вскричал мистер Молуэйн.

– Тю-тю-тю! Пусть их погасят, задуют, изгонят. Мне все равно. Все, что я знаю, я больше не хочу видеть их в своем саду.

– Простите, миссис, – вмешался в разговор Эдмонд Белл, – эти огоньки есть светящиеся выделения газов на болотистых землях и не должны вас ужасать.

– Молодой человек, – заявила миссис Пиккснефф, – попрошу не давать мне уроков естественных наук. Многие женщины боятся мышей, крыс и пауков. Я их не боюсь. Я изгоняю первых, а пауков давлю без всякой жалости. Но блуждающие огоньки пугают меня. И я не хочу их в своем саду. Примите меры, мистер директор, и выполняйте статью 29 регламента Пенитенциарного института Данбери.

Глава 3
Странный висельник

Плоскодонка пробилась через заросли рогоза и выбралась на глубокую воду. Мистер Крапплинг положил трубку на скамью и тут же начал лекцию об охоте:

– Вы видите, Эдмонд и Джеймс, мы выбрались на наше поле боя, и оно не очень благоприятно для охотников. Водную дичь надо заставать врасплох, иначе она ускользнет от вас. Поэтому мы пересекаем озеро по диагонали и заряжаем ружья под прикрытием этих зарослей рогоза. Болото Данбери имеет то преимущество перед другими болотами, что крупные перелетные водные птицы, останавливаются здесь на отдых и строят гнезда. Здесь еще гнездятся кряквы, утки-широконоски, рябчики, длинноносые крохали и чудесные обычные пеганки с оранжевым клювом.

– А что это за черные птицы? – спросил Эдмонд, заметив флотилию черных уток, которые в боевом строю пересекали пруд.

– Лысухи! Не стоят даже выстрела, если только не хотите сделать чучело. С их клювом, как из слоновой кости, они хорошо смотрятся на шкафу. Внимание… Посмотрите на это!

Молодые люди напрасно таращили глаза, они не заметили ничего необычного на сверкающей под солнцем водяной глади.

– Вы не видите, что лысухи разволновались, – сказал мистер Крапплинг. – Они птицы умные. Значит, происходит что-то необычное.

– Быть может, выдра, – раздался звонкий голос.

Молодой стройный человек в одежде заключенного с номером 22 на левом плече, держал импровизированный руль, весло, закрепленное на корме.

– Вполне возможно, Конвей, – кивнул заместитель директора, – хотя у выдр всегда есть добыча получше, чем охотиться на лысух.

– Вон голова одной торчит на поверхности! С какой скоростью плывет! – воскликнул заключенный. – Но как вы сказали, мистер Крапплинг, она не обращает внимания на птиц, а направляется прямо к затопленному дереву.

– Правь, Джек, – приказал охотник. – Но осторожно. Без шума, иначе она уйдет от нас прямо из-под носа.

– Это хорошая добыча? – спросил Джеймс.

– И да, и нет! В это время года шкура ее еще не имеет особой ценности. Однако буду рад всадить ей в голову заряд свинца. Эта отвратительная воровка съедает пятьдесят фунтов рыбы и безжалостно разоряет утиные гнезда.

Джек Конвей бросил острый взгляд на быстро удаляющуюся выдру.

– Это «черная шкурка», – наконец сказал он.

– Неужели! Тогда ее шкурка дорого стоит даже в это время года. Джеки, мой мальчик, нам нельзя ее упустить.

Номер 22 начал грести, но так бесшумно, что слышался только шорох капель, стекающих с весла.

– У меня всегда с собой полдюжины специальных патронов для охоты на серн, – объяснил мистер Крапплинг. – Они хороши и для выдр, лис, енотов и прочих пиратов, которые наносят большой ущерб нашим охотничьим угодьям.

– Внимание, она подплывает, – заявил Конвей. – Она входит в заросли.

Охотники увидели, как крупное блестящее животное выбралось на берег, отряхнулось и исчезло в болотных зарослях.

Мистер Крапплинг тихо радовался:

– Наш шанс, друзья. В воде ее величество выдра сильнее нас. При малейшей угрозе она ныряет и выныривает в полумиле, где ее уже не достать. Но на земле она теряет свое преимущество и двигается медленно, а когда ее преследуют, прячется в высокой траве или густом кустарнике. Но всегда оставляет жирный блестящий след, чтобы попасться охотникам.

– Мы не скоро подберемся к ней, – заявил Конвей, – ибо с трудом пробиваемся через затопленный лес.

– Что называете затопленным лесом? – спросил Эдмонд Белл.

– Эти заросли низких и очень густых кустарников, которые заливают сезонные дожди. Часть их растет на болоте. Любимое место для дичи, чтобы прятаться, отдыхать, сражаться.

Беседуя, они причалили рядом с крохотной бухточкой. В момент, когда Джек Конвей выпрыгнул на берег и протянул руку мальчикам, чтобы помочь им выбраться из лодки, в глубине кустарника раздался крик, а потом короткий ужасающий стон.

– Что это?! – испуганно воскликнули Джеймс и Эдмонд.

Мистер Крапплинг тоже выглядел ошарашенным. Он вопросительно поглядел на бывшего морского офицера.

– Может, выпь? – нерешительно пробормотал он. – Эти долговязые могут издавать такие ужасные крики. Нет… Не думаю, что это выпь!

– Точно, нет, – подтвердил Конвей.

– Или выдра поймала добычу, – предположил Эдмонд.

– В это время года выдры предпочитают рыбачить, а не охотиться. К тому же не могу представить, что за животное в зарослях рогоза может так сильно кричать. Что ты делаешь, Конвей?

Заключенный наклонился над водой и рассматривал маслянистое разноцветное пятно.

– Странно! – прошептал он.

– Что странного, Джек?

– Приманка! Растертая гнилая рыба, – сказал он.

Мистер Крапплинг покачал головой, тоже наклонился над водой, окунул палец в маслянистое пятно, понюхал и сморщился от отвращения.

– Дьявол меня подери, если ты не прав, Джек!

– Можно ли спросить, почему вы так взволнованы? – спросил Эдмонд.

– Эта приманка используется для ловли трески. Она дает отличный результат, – разъяснил номер 22. – Но я не могу понять, как она оказалась здесь, в этом затерянном месте!

– Как и я, – подхватил мистер Крапплинг. – Но не будем терзать голову по этому поводу, иначе упустим черную выдру, которая здорово опередила нас.

Все выбрались на сушу и осторожно стали пробираться через кустарник с Джеком Конвеем во главе. Плотный рогоз хлестал по лицу, когда пытались его убрать с пути, шипы в топкой почве мешали идти.

– Вот след, – прошептал Джек Конвей, указывая на блестящую полосу.

– Тихо! – приказал мистер Крапплинг, держа ружье наготове.

След был четкий.

Дичь была рядом. Охотники быстро двинулись вперед, забыв о рогозе и шипах.

Кустарник стал реже, и вдруг открылась небольшая поляна, где заканчивался след выдры.

Джек Конвей огорченно заворчал:

– След заканчивается здесь.

Действительно без всяких видимых причин след обрывался.

– Не забралась же она под землю, как крот, и не улетела по воздуху?

– Однако именно это она сделала! – вскричал Эдмонд Белл. – Поднимите головы, джентльмены.

Конвей и мистер Крапплинг не верили глазам своим. Посреди поляны высился одинокий белый тополь. И на верхних ветвях раскачивалась черная выдра. Ловкий, как кошка, номер 22 вскарабкался на дерево, откуда донеслись гневные крики.

– Кто мог сотворить такое! Животное задушено, а его шкурка… Осторожно, я отвязываю его!

Бедное животное упало к ногам охотников. Мистер Крапплинг склонился над ним.

– Сумасшествие какое-то… – воскликнул он. – Смотрите, эту выдру повесили, как заключенного, использовав настоящую петлю. Палачу не завязать лучшую. А я знаю, о чем говорю!

Молодые люди с дрожью ужаса смотрели на бедное животное. Красивая шкурка была изрезана в клочья злобными ударами ножа.

– Маленькие игры возобновляются? – проворчал мистер Крапплинг. – Конвей, вы верите, что эта так называемая приманка из рыбы была принесена сюда?

– Думаю, вы догадались, сэр, – ответил заключенный.

– Почему вы говорите о маленьких играх, которые могут возобновиться, мистер Крапплинг? – спросил Эдмонд.

Заместитель директора заколебался, потом тихим голосом сказал:

– В прошлую осень… Конвей может подтвердить, мы нашли в наших охотничьих угодьях несколько повешенных лис и даже зайцев и кроликов… Они были повешены, как эта бедная выдра.

Конвей мрачно оглядел окрестности.

– А я отказался от охотничьих псов, – вздохнул мистер Крапплинг.

– Почему? – спросили мальчишки.

– Потому что их тоже вешали, – простонал старый охотник, дрожа от переживаний. – Как лис и кроликов, как и эту выдру. И мы так и не нашли автора этих отвратительных поступков!

Глава 4
Странный мистер Петтикот

Изолированное местоположение Данбери во многом облегчало наблюдение за территорией. Особой строгости не требовалось. Заключенные знали, что бегство иллюзорно, а потому смирились со своей участью. Мистер Молуэйн не разрешал ни Джеймсу, ни Эдмонду расхаживать так свободно, как они хотели, но не противился, чтобы они иногда наблюдали за не совсем повседневной жизнью заключенных. Для Джеймса, который жил в подобных заведениях с раннего детства, это не было открытием. Напротив, для Эдмонда Белла это стало источником нового и необычного опыта. Познакомившись с Джеком Конвеем, который оказал на него сильное впечатление, Эдмонд Белл встретился с мистером Петтикотом, заключенным камеры № 31, о котором говорил мистер Крапплинг. Заместитель директора охотно представил молодому человеку этого замечательного мужчину. Однажды утром он позволил молодому человеку сопровождать его в рутинном обходе тюрьмы. Он вместе с чиновником вскарабкался по спиральной железной лестнице, спрятанной в углу галереи А, проследовал за ним по каменному балкону и остановился перед дверью изолированной камеры, в которую постучал, не соблюдая регламента.

– Мистер Петтикот будет в дурном расположении духа, если мы вежливо не объявим о нашем приходе, – иронично усмехнулся мистер Крапплинг, хотя дверь камеры была заперта, как и другие двери камер.

– Входите! – послышался низкий голос.

Эдмонд Белл удивился, увидев маленького смешного человечка с густым бронзовым голосом. Действительно, мистер Петтикот был не больше карлика, обладал округлым брюшком и острым черепом, на котором торчал белый хохолок, как у ара. На первый взгляд он напоминал эту экзотическую птицу, но сине-фиолетовые глаза, улыбающийся рот и пухлые детские ручки быстро заставляли забыть о вздернутом носе и воинственно выпяченной губе.

– Здравствуйте, мистер Петтикот, – начал заместитель директора. – Представляю вам молодого человека, приехавшего в гости к мистеру Молуэйну. Его зовут Эдмонд Белл.

– Я знавал одного Белла, выбившегося бы в вице-адмиралы, не потерпи он кораблекрушения в Бискайском заливе, – с хитринкой ответил мистер Петтикот. – Мой юный друг, я предлагаю вам полюбоваться на последнее замечательное творение моего духа и моих рук! – С этими словами заключенный взял в углу картонную коробку, вытащил веревку, потом другую, затем третью. Хоп, маленькое чудо заработало. Из коробки выскочили два человечка и принялись колотить в колокольчик из белой жести. – Что скажете? Все изготовлено из картона, дерева, нескольких обрывков веревки и куска железной проволоки, – гордо заявил мистер Петтикот.

Эдмонд оглядел хитрую механику и откровенно восхитился. С подручными средствами этот заключенный сотворил настоящий шедевр выдумки.

– Вот так, – сказал старичок, пряча свою работу, – на днях будет новое механическое чудо. Для вас, молодой человек. По правде говоря, я уже начал его. Смотрите! – Из другого угла он извлек еще не оконченную куклу. – Она станет высовывать язык и танцевать джигу, – радостно произнес он.

Мистер Крапплинг внимательно оглядел куклу и внезапно взорвался:

– Мистер Петтикот, вы плохой шутник! Я узнаю черты весьма почтенной миссис Пиккснефф!

– Она и есть! – живо воскликнул заключенный. – У меня лишь одно сожаление. Я не могу сделать ее такой же уродливой, как на самом деле.

– Ладно, ладно, ваши слова опережают мысль, мистер Петтикот! – миролюбиво воскликнул мистер Крапплинг.

Хохолок на черепе взвивался, словно серебряное пламя.

– Эта мегера! – выкрикнул он. – Она наказала меня за то, что я поймал мышь и превратил в чучело с горстью матрасной набивки и куска дерева. Если я замечу из окошка, что она поднимается по тропинке, я ослеплю ее с помощью моего зеркальца для бритья, послав ей в глаза солнечный зайчик.

– Тсс! – умоляюще сказал заместитель директора. – Слышите? Мне кажется, в коридоре первого этажа разговаривают.

– Разговаривают! Ну, да! Вы хотели сказать «вопят», – заявил оригинал. – Заметьте, джентльмены, стоит упомянуть о дьяволе или миссис Пиккснефф, чтобы искомое тут же появилось!

Действительно, внизу грохотал раскатистый голос инспекторши-визитерши.

– Итак, сержант, это вы новичок. Кажется, ваше имя Ромни. Добро пожаловать от имени комитета, который я возглавляю. Вы должны знать, что регламент предписывает приветствовать меня при каждой встрече и исполнять мои приказы, когда они направлены на интересы дома и заключенных. Скажите, почему дверь камеры 31 верхней галереи открыта?

– У заключенного 31 визитеры, миледи, – ответил Ромни.

Это переполнило чашу терпения номера 31. Он бросился к двери.

– Меня зовут мистер Петтикот, понятно, сержант Ромни, и вам, миссис сварливая!

– Провокатор! – взвизгнула миссис Пиккснефф. – Я составлю рапорт.

– Я запрещаю вам переступать порог моей комнаты! – нагло выкрикнул мистер Петтикот. – Это мое право!

Но почетная дама уже вприпрыжку поднималась по лестнице. Красная и дрожащая от возмущения, она застыла у порога камеры.

– Требую, чтобы номер 31 был немедленно переведен в другую камеру, – проскрипела она. – Вы знаете, заместитель директора Крапплинг, что у этого заключенного есть возможность видеть мою резиденцию, и он отличается дурным вкусом, строя мне рожи, как только видит меня.

– Ложь! – спокойно возразил мистер Петтикот. – Стоит увидеть эту даму, как мне становится плохо.

Мистер Крапплинг решительно положил конец перебранке, закрыв дверь камеры.

– Мистер Крапплинг, я пришла сюда не ради созерцания этого ужасного попугая, а чтобы напомнить о трех ночных охранниках для защиты моего дома и сада от блуждающих огоньков. Их не менее тридцати. Я не знаю, как терплю все это.

– Мистер директор Молуэйн… – начал мистер Крапплинг.

– Велел мне обратиться к вам, и советую вам не играть в эту игру Понтия и Пилата! – рявкнула она. – Когда охранники явятся ко мне?

Заместитель директора потупился.

– Я сделаю все необходимое, миссис, – печально ответил он.

На неприятном лице посетительницы появилось выражение удовлетворения. Она ткнула пальцем в сержанта Ромни, который медленно шел от камеры к камере, наблюдая за заключенными через глазок.

– И главное, не таких молодых и безголовых, как этот, которые понятия не имеют о субординации и повиновении дамам-посетительницам и которые притворяются, что не должны принимать от меня приказов. Требую старых и лояльных служителей, чтобы защитить Вудлендс от блуждающих огоньков.

Коротко кивнув головой на прощание, она величественным шагом удалилась.

Джек Конвей был в помещении охраны и проверял рабочие книжки. Ему иногда доводилось работать помощником бухгалтера. Эдмонд Белл подошел к нему и тепло поздоровался.

– Позовите сержанта Ромни, – шепнул ему на ухо заключенный. – Но так, чтобы не заметил мистер Крапплинг.

Эдмонд вскоре вернулся с молодым надзирателем.

– Сержант, – сказал Конвей, – я хочу спасти вас от выговора, который вы можете вскоре заработать. Вы еще не знаете обычаев дома. Не волнуйтесь особо по поводу таинственной камеры 19… Не надо. Поверьте, это не принесет вам счастья.

– Вы все видите, – тряхнул головой охранник. – Я по натуре очень любопытен.

Джек Конвей с жалостью оглядел его.

– Еще один, который в один из дней станет очередной жертвой тайны этой проклятой камеры, – неуверенно прошептал он.