Текст книги "Эдмон Белл и инспектор Тригсс (Повести)"

Автор книги: Жан Рэй

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 36 страниц)

Жан Рэй
ЭДМОН БЕЛЛ И ИНСПЕКТОР ТРИГСС
Повести

ПРЕДИСЛОВИЕ
От Джо Белла к Здмонду Беллу

В моей приключенческой жизни Артур Конан Дойл открывает тайну рождения Шерлока Холмса: «Я думал о моем бывшем профессоре Джо Белле, о его орлином лице, о его странных приемах, о его чуть фантастической манере наблюдать детали». Жан Рэй не мог не знать этого, поскольку хорошо знал творчество писателя, о чем свидетельствует, к примеру, критика «Таинственной смерти генерала Хизерстоуна» и его странная манера отдавать ему почести со своим «Белым зверем», рассказом из «Виски», вдохновленным «Ужасом расщелины Голубого Джона». Известно, что сыщик Конан Дойла был «родителем» многих копий, в том числе берлинского Шерлока Холмса из «Секретных досье короля сыщиков». Этот сыщик по настоянию голландского издателя Романа Боэка ан Кунстханделя, превратился в Гарри Диксона.

Наконец, Дан де Лаэт покажет вам в послесловии к «Эдмонду Беллу», родившемуся в 1936 году во фламандском еженедельнике «Браво», что он является эпигоном американского Шерлока Холмса, а вернее, юношеской версией, поскольку нашему сыщику всего шестнадцать лет. Этот аспект «отступления во времени» тем интересен, что он не уникален в творчестве Жана Рэя/Джона Фландерса. Также мы встречаем Банни Липтона, школьника, в «Битве за Англию» (1947), рассказе, действие которого разворачивается в рамках последней мировой войны, тогда как он стал знаменитым взрослым и начальником тайной восточной полиции в брошюрах 100, 106 и 160 Гарри Диксона.

Также в этом недавно переизданном романе для молодежи можно заметить «Гарри и Джеймса Томбсов, дядю и племянника, которые живут в районе Баттерси в Лондоне, где они торгуют мебелью и антиквариатом», будучи на самом деле инспекторами Натаниэлем Гроувом и Мартином Дроллом из Скотленд-Ярда.

Сорвем новые маски, ибо эти псевдоличности дядя и племянник по имени Гарри и Джеймс Томбсы скрывают за собой знаменитых жильцов дома 221Б на Бейкер-стрит. Еще один пример того, что большинство сыщиков Джона Фландерса – даже если их появление вторично и уникально – во многом отвечают диксоновской модели.

Некоторые приключения Эдмонда Белла отличаются также приемом сжатия времени, поскольку вскоре появляется пожилой человек, Триггс, чтобы помочь молодому сыщику, живущему как бы совместно с Гарри Диксоном молодым и Гарри Диксоном зрелым. Если до сих пор приключения Эдмонда Белла не были изданы на французском, то совсем иначе обстоит дело с Сиднеем Триггсом.

Хорошо известны «Ужасная ночь Билла Бейнса» (1952), «Сделать состояние, чихая» (1955), «Скелет-убийца» (1972) и «Сказки Матушки Гусыни» (1972). Три последних рассказа появились и в «Гарри Диксоне 168». Недавно листая разрозненные номера бельгийского еженедельника «Самди» («Суббота»), я, к своему великому счастью, обнаружил два новых приключения этого полицейского. Их сопоставление весьма любопытно, ибо в них показан Триггс в двух ипостасях своей жизни. Первый рассказ, опубликованный в 1955 г., знакомит нас с сыщиком Триггсом из Скотленд-Ярда в «Хорле». Это – адаптация одного из приключений Гарри Диксона. Здесь Триггс холостяк, его домоправительница, миссис Шин, успешно ведет его хозяйство. Потом мы встречаем его стареющим (накануне отставки) и женатым в «Игре смерти» (1954). Он подписан прозрачным псевдонимом Дж. М. Сейлор. Эволюция героя значительна, он выходит из диксоновского прототипа и становится похожим на Мегрэ.

Некоторые фразы весьма значимы: «Триггс старел, его квартира на Таннер-стрит была маленькой, но уютной», потом: «Миссис Триггс накрывала на стол. Чудесный аромат жареного мяса наполнял комнату, а Триггс в толстых фетровых домашних тапочках набивал трубку привычным бельгийским табаком, к которому его жена давно привыкла», а главное: «Триггс едва слушал, у него было лучшее занятие: он вступал в контакт с атмосферой».

Однако можно сказать, что Эдмонд Белл и Триггс являются маской Януса самого Гарри Диксона. Идея маски присутствует почти во всех произведениях фламандского писателя, который характеризуется описанием беглой и удивительной реальности. Но ведь это и есть знаки фантастики, одним из лучших представителей которой является писатель. Джо Белл – дальний предок Эдмонда Белла. Кольцо замкнуто, и можно только восхищаться, ибо у Жана Рэя нет ничего случайного.

Франсуа Дюко

ЭДМОНД БЕЛЛ

УЧЕНИК-НЕВИДИМКА
L'ÉLÈVE INVISIBLE

Глава 1
Где речь идет о комнате № 11

Пансионат доктора Артура Роулинсона находится примерно в двадцати милях к юго-западу от Карлайла между источниками маленькой речонки Иден и первыми склонами Кумберлендских гор.

Некогда дом носил изысканное название, вроде Кингс – Холл, потом его стали называть Роу-Хауз, дом Роу, по сокращенному имени его владельца. Но все это не имеет никакого значения. В эпоху этой истории Роу-Хауз выглядел большим одиноким белым зданием в виде прописной буквы Е без центральной черточки. Между остальными двумя отростками буквы располагался сад, где росли невысокие сосны и кустарники калины, а позади дома стояла дюжина старых тополей, накрывавших летом приятной тенью довольно большую игровую площадку.

Сама школа состояла из трех просторных классов, столовой, зала для игр и второго этажа, где располагался бесполезный дортуар, поскольку каждый пансионер имел собственную небольшую комнату.

Апартаменты доктора Артура Роулинсона занимали восточное крыло, а персонал жил в западном крыле, которое сильно пострадало от ветров, дождей и града.

Одно время в Роу-Хауз жило двадцать учеников, что потребовало размещения дортуара на втором этаже, который теперь пустовал. Количество учеников сильно уменьшилось, ибо школа теперь считалась сильно устаревшей. Впрочем, это не волновало директора, мужчину с независимым и упрямым характером, которого больше интересовали научные исследование, а не обучение подростков, хотя плата за обучение в Роу-Хауз была очень высокой. Поэтому только очень зажиточные семьи посылали туда сыновей.

Конечно, вы зададите вопрос: зачем нужен такой большой дом для столь малого количества учеников? Ответ чрезвычайно прост. Речь шла о старинном замке, некогда принадлежавшем местной благородной семье. Замок перешел в руки доктора Артура Роулинсона по наследству. Главное здание, высокие стены и небольшая караульная башня составляли ядро настоящего замка полтора века назад. К нему было пристроено новое здание, но все это пришло в такое состояние разрухи, что новый владелец забил досками все выходы, чтобы избежать дорогостоящего ремонта.

Если это описание излишне долгое, оно необходимо, чтобы понять продолжение этого приключения.

В кабинете мистера Роулинсона календарь указывал дату 2 октября, день возобновления учебы и возвращения учеников, разъехавшихся на каникулы по домам.

Директор, представительный мужчина с серой бородкой и близорукими голубыми глазами, рассматривал лежащий перед ним список, в котором было всего пять имен.

– Итак, мой дорогой мистер Шорт, – сказал он заведующему учебной частью, – мы потеряли двух учеников. Юные Копперминт и Глидденс, которые, по моим воспоминаниям, хорошие ученики, сдали экзамены и поступили в навигационную школу. У нас остается пять учеников. Пять умных и просвещенных подростков, которые не причинят нам никаких неприятностей. Их родители исправно вносят плату за пансион, и мы, естественно, окажем им честь. Прочтите имена, мистер Шорт. И укажите рядом с каждым именем номер комнаты.

Заведующий учебной частью, бледный молодой человек с рыжеватой бородкой и тусклыми глазами, начал зачитывать список тягучим голосом:

– Гордон Саммерс, Льюис Олтуотер, Перси Орвилл, Джордж Сандерс, Эдмонд Белл… Ах!..

– Что такое, мистер Шорт? – спросил директор.

– Честное слово, сэр, я сожалею, что Глидденс ушел, а к нам вернулся этот проклятый подросток Белл, – вздохнул бледный Шорт.

– Послушайте, мистер Шорт, – одернул его директор, – он хороший ребенок, вы не думаете о том, что говорите. Юный Эдмонд Белл у нас самый младший. Он, конечно, проказник, но вовсе не злобный выродок.

– Он подсыпал перец в мой табак, – пожаловался заведующий учебной частью. – Он подкупил Сэма Клаттербукка, слугу, чтобы тот подлил уксус в мое пиво.

Директор не сдержал улыбки.

– Да, да, как я уже сказал, он любитель маленьких розыгрышей, хорошо поладивший со старым ворчуном Сэмом. Со своей стороны, мистер Шорт, я радуюсь его возвращению, поскольку он, как говорят, лучик солнца в этом доме.

– Конечно, сэр, – пробормотал меланхоличный заведующий учебной частью, – но если бы я мог действовать, как захочу…

– Что бы вы сделали, мистер Шорт? – спросил мистер Роулинсон, не теряя благодушия.

– Я бы поселил юного Белла в комнату № 11.

Директор поудобнее уселся в кресле и глянул на подчиненного.

– Вот те на, мистер Шорт! Вы бы так поступили?

– Безусловно, мистер директор, – с неожиданной энергией ответил Шорт.

Доктор Роулинсон задумчиво погладил бородку.

– Это будет слишком жестокой местью, – умиротворяюще произнес он. – Я знаю, юный Белл хулиганистый парень, который самому дьяволу может преподать урок. Но селить его в комнате № 11, мистер Шорт… Признаюсь, мне это не нравится. К тому же… – Он помолчал и огляделся, словно беря в свидетели Цицерона и Юлия Цезаря, чьи бюсты стояли не этажерке. – К тому же мы не можем позволить себе терять остальных учеников, мистер Шорт. Мне трудно представить, как мы подвергнем одного из них экстравагантным фантазиям барабашки.

Издали донесся стук колес. Директор встал и подошел к окну. Широкая гравийная дорога пересекала пустошь, заросшую отцветшим вереском и боярышником, и упиралась в решетку школы. Вскоре в облаке пыли появилась коляска, которую тянули три крепкие лошади.

– Престонский коч доставил нам наших юных друзей, – весело воскликнул директор. – Главное, мистер Шорт, ни слова о комнате № 11. Рассчитываю на вас.

– Это тянется уже долгое время, сэр, – напыщенно произнес заведующий учебной частью, – и вы знаете, что я нем как могила. Однако сердце мое страдает, а оно не очень крепкое. Признаюсь, нервы мои серьезно потрепаны всей этой фантасмагорией.

– Ба, призрак из номера 11 еще никому не причинил зла, Шорт. А старый английский замок без призрака или хитрого духа нарушает традиции нашей страны.

– Это правда, – согласился печальный мистер Шорт, – увы, это здание уже не старый замок, а пансионат.

– Вы правы, – раздраженно проворчал директор. – Мне надо серьезно заняться этим делом. Может, поручим Сэму Клаттербукку поколотить этого проклятого призрака.

– Побить призрака, – издевательским тоном ответил мистер Шорт, – вы говорите несерьезно, мистер директор. Более того, Сэм Клаттербукк может только драться с носильщиком или пьяным егерем, но не с духом.

– Я подумаю, – завершил разговор мистер Роулинсон. – Прошу вас убедиться, что комната № 11 хорошо заперта, и запретите ученикам приближаться к ней. А теперь следуйте за мной. Пришло время пожелать им хорошего пребывания.

Большой коч резко развернулся и остановился у портика. Пятеро мальчишек от тринадцати до шестнадцати лет высыпали из коляски с веселыми воплями.

– Привет, старая школа! – раздался чей-то голос.

– Наконец сможем побаловаться, – подхватил другой голос.

– Ага, вот и Абнер Шорт! Даю слово, у него новый галстук! Берегитесь чернильниц, мистер Шорт… они легко цепляются за новые галстуки!

Да, в Роу-Хауз ученики вели веселую, беззаботную жизнь. Ни один из них, похоже, не жалел, что каникулы закончились.

Глава 2
Сочинение и вращающаяся доска

Уроки в пансионате Роу-Хауз вели лично сам Роулинсон, заведующий учебной частью Абнер Шорт и еще один преподаватель, Эбенезер Пилмотт. Этот последний был истинным эрудитом, но человеком исключительно робким, что всегда мешало ему занимать заслуженное место. После многих лет бесплодных скитаний по частным школам Лондона, Ливерпуля и Престона он бросил якорь в Роу-Хауз, где впервые почувствовал себя в безопасности. Робким он был в основном в повседневной жизни, ибо в классе умел показать себя строгим с учениками и снискать их уважение. Мистер Роулинсон охотно признавал, что если его воспитанники чему-то обучались, то только благодаря мистеру Пилмотту.

Это был высокий худой, но очень мускулистый мужчина, который излучал бы некую властность, не будь у него недостатка краснеть, как юная девственница при малейшей двусмысленности. В начале своего пребывания в Роу-Хауз он испытал на себе множество шуток со стороны учеников. Но постепенно они привыкли внимательно слушать его уроки. Теперь на его лекциях царили тишина и спокойствие.

Поэтому крайне удивительно, что необычное приключение, о котором мы вам расскажем, началось в классе этого отличного преподавателя. Прошло несколько недель с момента возобновления уроков. Каждое утро понедельника мэтр Пилмотт начинал свой урок следующими словами:

– Теперь я соберу задания прошлой недели, чтобы разобрать их вместе с вами. Я попрошу вас выложить их перед собой на пюпитры.

После привычной суеты – шумно открывающиеся и закрывающиеся пюпитры, поиски в портфелях и т. д. – мэтр Пилмотт собрал тетради. Затем вернулся на свое место за столом.

– Тишина! – приказал он, пробегая взглядом лежащие перед ним сочинения и вслух оглашая названия. – Выберем сочинение с описанием: «Горы Кумберленд» Льюиса Олтуотера…

«Коллоквиум между культиватором и шахтером» Джорджа Сандерса. Прекрасный выбор темы…

«Кораблекрушение»… Ага, Перси Орвилл, когда вы наконец расскажете нам о том, что читали!

Гордон Саммерс: «Один день в Лондоне»… Превосходно, но думаю, не ошибусь, ощущая аромат Диккенса. Будьте более оригинальным, Гордон, никому не подражайте, даже нашему великому Диккенсу.

– Эдмонд Белл… – Голос учителя зазвенел строго и угрожающе.

– Здесь, сэр! – ответил звонкий мальчишеский голос.

– Это не то, что я требую от вас, Белл… Я хотел бы больше уважения к тому человеку, который стремится сделать из вас умного и респектабельного гражданина. Где вы откопали такую тему для сочинения: «Портрет весьма уважаемого сира Абнера Шорта». Молодой человек, вы будете наказаны за недостаток уважения. А это что такое?..

Перед ним лежал листок, покрытый тонким почерком. Похоже, он вызвал смущение учителя.

– Джим-Гост… – проворчал он. – Кто такой Джим-Гост?

Ясно, что ни один ученик не носил имени Джим-Гост, что означало Джим-Призрак!

– Один из вас подсунул мне этот листок, – раздраженно продолжил учитель Пилмотт. – Это немыслимо и… – Он замолчал и покраснел. Он вспомнил, что сам собирал сочинения с пюпитров. И не мог обвинить ни одного из пяти учеников в проделке. Мальчишки с удивлением смотрели на него. Поскольку учитель был человеком справедливым, он решил, что обязан извиниться. – Речь идет о незначительной проделке, – сказал он, смущенно улыбаясь. – Сожалею, что подумал на одного из вас, как на автора шутки.

Подростки сверлили учителя невинными глазами.

– Сэр, – вдруг спросил Эдмонд Белл, – что было на пюпитре Джима-Госта? И какую тему выбрал сей новый ученик?

– Новый ученик, – пролепетал учитель. – Ах да… – но спохватился и строго продолжил: – О чем вы, Белл? По какому праву ученик задает подобные вопросы учителю? Должен ли я наказать вас за грубость?

Самый юный ученик пожал плечами и продолжил:

– Я знаю, как эта бумага попала в ваши руки, сэр.

Мистер Пилмотт внимательно поглядел на мальчика. Он знал, что имеет дело с проказником.

– Говорите, – приказал он.

– Я думал об одном из ваших уроков о миметизме, сэр, – объяснил юный Белл. – Тогда шла речь о некоторых насекомых, которые передвигаются невидимками по некоторым растениям, поскольку окрашиваются в их цвет. Посмотрите, учитель, есть ли тонкий листок коричневой бумаги среди наших сочинений и сочинением… Джима Госта.

– И что? – удивленно спросил мистер Пилмотт.

– Цвет вашего стола коричневый, сэр. Такой же, как у листка. Поэтому вы его не заметили. Однако, готов биться об заклад, что он уже лежал на столе и оставался невидимым. Вы, наверное, прихватили его вместе с нашими тетрадями.

– Хорошо, отказываюсь наказывать вас! – заявил мистер Пилмотт. – Хватит об этом. Урок продолжается.

Преподаватель принялся тщательно разбирать описание рельефа Кумберленда Льюиса Олтуотера. Однако его мысли блуждали в другом месте. Бумага попала ему руки столь необычным способом и нарушала привычный ход вещей. Мистер Пилмотт скрытно перечитал ее.

Сочинение Джима-Госта.

Я – ученик и даже очень хороший ученик.

Но обладаю замечательным качеством: я невидимка.

Я буду присутствовать на ваших уроках, мэтр Пилмотт, и берегитесь, если допустите ошибки, ибо я тут же их оглашу. И сделаю это, оставаясь невидимым. Мы начнем сегодня.

Ваш очень внимательный, но невидимый Джим-Гост.

Р. S. Не волнуйтесь, мой милый Пилмотт. Кто знает, может, мы договоримся и даже станем добрыми друзьями.

Но берегитесь ошибок. Уверен, что до сих пор вы их не допускали, но знайте, что не все ошибки появляются на черной доске и не обязательно случаются в классе.

Пилмотт вздохнул, сунул записку в карман и продолжил урок. Он взял сочинение Джорджа Сандерса и вслух зачитал его. Вдруг ему пришла в голову одна мысль, и он оглядел пятерых улыбающихся мальчуганов. «Неужели, – подумал он, – невидимый ученик сегодня же начнет указывать на допущенные мною ошибки!» Он повернулся к Джорджу Сандерсу.

– У вас очень реалистичное сочинение, – сказал он. – Однако ваша дискуссия между сельским тружеником и рабочим сводится к педантичному перечислению фактов. Поскольку вы развивали тему, почему не вспомнили о безопасной лампе Дэви, которая была впервые использована в угольных шахтах Кардиффа?

Пилмотт огляделся, словно ожидал появления таинственного Джима-Госта. Его ожидание было напрасным, и урок продолжился без каких-либо происшествий.

Когда ученики покинули класс, мистер Пилмотт вытер черную доску, как делал ежедневно. Едва он положил тряпку, как его взгляд упал на вращающуюся доску, которую он почти никогда не использовал. Сам не зная почему, он повернул ее. Он был готов завопить от ужаса и потрясения. На обратной стороне доски, которую он использовал редко и которая обычно была повернута к стене, появилась сделанная мелом надпись крупными буквами.

ЛАМПА ДЭВИ БЫЛА ВПЕРВЫЕ ИСПОЛЬЗОВАНА НЕ В КАРДИФФЕ, А В НЬЮКАСТЛЕ.

УЧЕНИК-НЕВИДИМКА.

Глава 3
Шестое «Кресло Сенатора»

Третья неделя октября отличилась исключительно отвратительной погодой. Прилетевшие с Ирландского моря первые осенние бури оказались весьма свирепыми, разметав опавшие листья и высохшие гнезда сорок. Площадку для крикета Роу-Хауз покрыл двухдюймовый слой воды, а парк, особо любимый школьной молодежью, вдруг превратился в лес, усеянный сломанными ветвями и сосновыми шишками.

После положенных занятий пансионеры доктора Роулинсона могли гулять по парку, как им вздумается. Если погода не позволяла бродить по парку, у них была возможность развлекаться в зале для игр. Часто, когда им надоедало сидеть на одном месте, они гурьбой отправлялись к старому Сэму Клаттербокку во «Дворец обуви», как они называли единственную комнату на первом этаже древнего здания, вполне пригодную для использования. Там старик Сэм чистил и чинил обувь учеников и персонала, надраивал медь и занимался прочими незначительными работами. Короче, это было его крохотное королевство.

Мальчишки любили там бывать. Не ради старика Сэма, человека нелюбезного, а потому, что там можно было добыть несколько запретных бутылок пива или графин горячего вина. Усевшись вокруг урчащей печки – ее затопили впервые в начале школьного года – и щурясь от дымного света двух кучерских фонарей, подростки мечтали, куря длинные голландские трубки и изредка глотая неположенные напитки. Они обожали эту атмосферу, считая ее очень романтичной, что придавало им значительность в своих собственных глазах. Не стоит упоминать, что эти невинные нарушения распорядка приносили Сэму неплохой доход, а поскольку доктор Роулинсон закрывал на это глаза, слуга оборудовал свою комнату для удобства клиентов. Он даже соорудил пять трехногих стульев, которые ученики помпезно назвали «Креслами Сената».

Вторник 20 марта. Каждый вторник хозяйка кухни, мисс Ева Грудденс, с непоколебимым упрямством подавала на ужин пудинг с вареной говядиной, который ученики ненавидели. Поэтому пятеро мальчуганов решили отправиться во «Дворец обуви», чтобы поесть ветчины, сыра, паштета и горячих хлебцев, запивая яства пенистым пивом.

Сэм Клаттербукк, которого попросили тайно приготовить пиршество, потрудился на славу. Печка раскраснелась. Простыней заткнули щели в окне, чтобы избежать сквозняков. Как всегда, Сэм принял гостей с ворчанием.

– Место Сенату! – выкрикнул толстяк Льюис Олтуотер, выискивая глазами самый крепкий стул, поскольку у каждого было свое место, оберегаемое как зеница ока.

– Кресло с красным пятном принадлежит сенатору Саммерсу, с качающейся ножкой – Саундерсу. Кресло Перси Орвилла украшено рисунком курицы, кресло Эдмонда Белла…

– Конечно, обозначено колоколом в полном соответствии с именем!

Белл подошел к своему стулу у печки и воссел на него. Вдруг застыл и проворчал:

– Что это означает?

– Что именно, не хватает пива? – спросил Олтуотер.

– Нет, – ответил Белл, покачав головой. – Его слишком мало, но есть кое-что лишнее. Там… – Он ткнул пальцем в темный угол едва освещенной комнаты. – Сэм, ты состряпал еще одно сенатское кресло? – спросил он.

– Состряпал еще одно кресло. На кой ляд мне лишняя работа. Слава богу, я еще в здравом уме. Словно мне нечем заняться!

Эдмонд сходил за стулом и поставил его посреди комнаты.

– Э-э-э, – проворчал Сэм Клаттербукк, – что это такое? Как эта штука сюда попала? Я ее не делал. Но работа хорошая, стул крепкий. Использую его для себя. Скамья у меня неудобная.

– Вопрос не в этом! – возбужденно закричал Белл. – Здесь появился лишний стул, и я нахожу это очень странным!

Сэм схватил стул и оценивающе оглядел его.

– Стул новый! Видите, шляпки гвоздей блестят, а дерево недавно пилили. Тот, кто сделал это, ловкий человек, но дьявол меня побери, если я знаю, кто работал!

– Он поставил подпись, – мрачно сказал Белл. – Вернее, свои инициалы – Д. Г.

– Ученик-невидимка! – удивленно хором воскликнули мальчишки.

Гордон Саммерс, самый сильный из ватаги, схватил новый стул и бросил его в угол.

– Нас здесь пять учеников, – зло заявил он, – а если шестому нравится являться в класс на урок, это его дело, даже если он невидимка. Но если он хочет стать членом клуба, то сначала должен представиться. Мы здесь в клубе, который назвали с почетом «Сенат». Принеся свое кресло, наш невидимый собрат, ты выразил желание стать членом клуба. Я против.

Олтуотер, самый толстый, но не самый храбрый, глубоко вздохнул.

– Ах! – простонал он. – Не существует невидимых учеников, но есть призраки… Я не хочу иметь дела с подобными существами.

Словно отвечая мальчишкам, мощный порыв ветра ударил по старому зданию. Задребезжали стекла.

– Кто говорит о призраках? – злобно прошипел Сэм Клаттербукк. – Пусть явятся, если существуют. Я приму их надлежащим образом. – С этими словами он схватил бутылку пива и наполнил стаканы. – Пусть это не портит вам аппетит, джентльмены. Вспомните о вареной говядине мисс Грудденс!

Конечно, подростки не могли противостоять столь убедительным аргументам. Горячие хлебцы с маслом, ветчина, сыр и паштет были разделены между присутствующими.

Толстяк Льюис, размягченный крепким пивом, велел Сэму налить ему еще один стакан и предложил тост.

– Я не совсем согласен с мнением моего друга Гордона, – заявил он. – Считаю, что ученик-невидимка имеет право стать членом нашего братства. А пока я пью за его здоровье! – Он не успел поднести стакан к губам. Стакан выскользнул из его руки и разлетелся на мелкие осколки. Издав вопль ужаса, Льюис указал пальцем на темный угол, где находился шестой стул… Из угла донесся издевательский смех. – Призрак! – заверещал толстяк. – Призрак смеется…

Выпучив от ужаса глаза, мальчики уставились на угол, откуда доносились странные звуки. В этот момент пламя одного фонаря затрепетало и погасло, погрузив таинственное кресло в густую тьму.

Сэм Клаттербукк громко выругался.

– Кто-то опустил фитиль фонаря! – яростно выкрикнул он.

В мгновение ока теплая атмосфера «Дворца обуви» стала зловещей. Осенний ветер со стоном и воем ворвался в комнату, по которой заметались тени. Настоящий шабаш!

– Брр… Хотелось бы очутиться в сотне лье отсюда, – застонал Льюис Олтуотер. – Я боюсь даже пересечь двор.

– Возьмемся за руки и перебежим в зал для игр, – предложил Гордон Саммерс.

– Подождите, – мрачно взмолился Сэм Клаттербукк, хватая Эдмонда Белла за руку и вынуждая его глядеть на шестой стул.

– Видели? – шепнул он на ухо Беллу.

– Что именно, Сэм?

– Тсс! Не говорите так громко… Если остальные услышат, то помрут от страха, особенно эта мокрая курица Олтуотер. Смотрите! Опять исчез…

Эдмонд вздрогнул. В проклятом углу на мгновение задрожал трепетный огонек. Он успел увидеть только это.

– Я видел, – тихо сказал Сэм. – Только не говорите остальным… Он сидел на стуле.

– Готовы! – крикнул Саммерс. – Льюис, дай руку. Клаттербукк посветит нам. Вперед, бежим!

Они живыми и здоровыми добежали до зала игр, где заведующий учебной частью, мистер Шорт, спокойно дремал у печки.

– Никому ни слова, – тихим голосом приказал Саммерс.

Остальные кивнули. Только Белл воздержался и прошептал про себя:

– Хочу узнать больше!