Текст книги "Мурманский сундук.Том 2"

Автор книги: Юрий Любопытнов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 41 страниц)

Глава пятнадцатая
По следу

На ночь палатку путешественники не стали ставить, чтобы утром было меньше хлопот, а проснувшись – пожалели. Стоял туман, такой густой, что казалось, будто окрестности завернули в белый и мягкий невесомый поролон. Каждая травинка, каждый лист был заткан скользкой жирной мглой. Одежда, снаряжение – всё было мокрым, разбухшим. В трёх шагах ничего не было видно. Истома обняла всё окрест, навела беспробудный сон на лес, траву…

– Что будем делать? – спросил Афанасий спутников, как всегда собранный и деловой. – Выступаем или ждём, пока рассеется туман?

Николай медлил с ответом.

– Подождём, конечно, – первым ответил Сергей. – Ничего же не видно.

– А если весь день туман будет? – посмотрев на Сергея, спросил Николай.

– Весь день не простоит. Солнце разгонит, – с уверенностью сказал Сергей.

– Время терять неохота, – продолжал Николай. – Я не думаю, что наши преследователи сидят, сложа руки.

– Единственное преимущество тумана, – сказал Сергей, – что в нём легче ускользнуть.

– И напороться на корягу, – добавил Афанасий.

Развели костер, чтобы просушить одежду, вскипятили чай. Прошёл час, другой, а туман и не думал расходиться. Он, казалось, стал гуще. Влажные испарения нависали над водой, и в них тонули очертания берегов.

– Чего мы ждём у моря погоды? – сказал Николай, которому не терпелось продолжать путешествие. – Надо плыть!

– Рискнём, – поддержал его Афанасий.

С большим трудом нашли место, где можно было без больших усилий спустить на воду лодку. Когда отнесли своё снаряжение и провиант, сели сами, поняли, что посудина перегружена.

– Лодка по уши в воде, – констатировал Сергей. – Можем перевернуться.

– Ты не каркай! – сделал ему замечание Николай, который и сам видел, что в густом тумане на перегруженной лодке плыть опасно. – Надо просто очень осторожно вести лодку по середине реки.

Он срубил длинный шест и встал на корме, управляя лодкой. Посудина, повинуясь толчкам о дно, медленно развернулась и поплыла вниз по течению. Попадались ямы, где шест не доставал дна, но не часто. Плыли медленно, стараясь не зачерпнуть забортной воды, поочередно сменяясь у шеста, надеясь на счастливый исход путешествия. Впереди сидел Сергей и всегда кричал, если замечал прямо по курсу какое-либо препятствие.

– Коля, осторожнее! Тёмный предмет.

Но страхи были напрасны. Это было либо бревно, которое отталкивали шестом, либо куча полусгнившей осоки или ветви деревьев, упавших в воду.

Вскоре очертания теней по обеим сторонам пропали, и путешественники увидели, что вышли в озеро. Туман рассеивался.

– Теперь надо держаться правой стороны, – сказал Афанасий, взглянув на карту. – Там мельче, и мы легко достигнем Сутоломи.

Прошло около часа. Лодка медленно продвигалась вперёд, почти по самую верхнюю кромку бортов погруженная в воду. Слева, в дымке солнечного утра, лилово расплывчатыми линиями вздымалась каменистая гряда, справа, в бликах, слепящих глаза, расстилалась водная поверхность с выступающими из воды верхушками болотных растений, впереди небо сливалось с водой и казалось, что там была пустота.

– Чудное и чудное озеро, – сказал Николай, сделав в словах разное ударение Он сидел на носу в распахнутой куртке и неизменной шляпе, иногда пощупывая пуговицу, пришитую Ольгой. – Меня как художника оно всегда манило своей яркой первозданностью и непостижимостью. Бывало, замечал – солнце светит и оно ликует, радуется, улыбается, но стоит только солнцу спрятаться за тучкой, сразу отрицательно преображается: скалы чернеют и торчат, как трехгранные гранитные штыки, цветы и травы тускнеют, словно наливаются мёртвой водой, а вода в озере приобретает синюшно-холодный оттенок, студит руки, и кажется это не вода, а ледяной жгуче-морозный сплав. Воздух становится колючим, словно состоит из тысяч невидимых острий, как наждачная бумага, и ранит тело, если повеет ветерок. Такое у меня впечатление сложилось о той его части, что осталась за грядой, – Николай указал вдаль. – А здесь я в первый раз. Эта сторона – сплошной контраст с той, каменистой: берега заболочены, озеро мелководно, обыкновенное, таких много в наших местах.

Спутники молча слушали Воронина. Сергей старался ровнее вести перегруженную лодку. Афанасий в фуражке, низко надвинутой на глаза, с биноклем на груди, смотрел за горизонтом. Он не пропустил ни единого слова из повествования Николая, и когда тот закончил, сказал:

– Раньше на гряде был военный объект. Какая-то секретная лаборатория, работы проводились втайне. Не знаю, до чего доработались, но в начале девяностых лабораторию закрыли.

– Из-за чего? – спросил Сергей.

– Военное ведомство перестало финансировать.

– Во всём одна причина – нет денег, – уныло проговорил Сергей. – А что там изучали? – через секунду спросил он Афанасия.

Тот пожал плечами:

– Об этом не знаю.

– Место таинственное, – проговорил Сергей, осматривая озеро. – Я сразу это почувствовал. Тягостное что-то в душу входит. Вы ничего не слышите? – он неожиданно замер, весь превратившись в слух.

– Нет, – ответил Афанасий и поднёс бинокль к глазам: – Всё чисто, спокойно…

Он достал карту и что-то прикидывал, глядя на нее.

– Верно, показалось, – пробормотал Сергей и налёг на шест.

– А что именно? – спросил Николай, который чётко следовал заповеди, которую выработал, найдя в иконе грамоту: всё непонятное принимать как козни врагов.

– Шум движка.

Неожиданно Афанасий отложил карту в сторону и прислушался:

– Сергей прав, мне кажется, что это действительно мотор. – Он взял бинокль, лежавший на рюкзаке у ног.

Путешественники насторожились. Сергей перестал работать шестом.

Лодка по инерции продолжала плыть, а потом замедлила ход и застыла, слегка покачиваясь. Сзади действительно слышался звук, напоминающий работу двигателя моторной лодки, но он был настолько неявственен, что его было легко спутать с другим. Туман у берегов ещё вис над водой, и сколько Афанасий не подносил бинокль к глазам, ничего не заметил. Они долго прислушивались, но ничего не нарушало тишины. Легко плескалась вода о крутые борта лодки.

– Показалось, – проговорил Афанасий, вешая бинокль на шею.

– Может, и не показалось, – промолвил Николай. – Я вам говорил про то, как меня чуть не утопили удальцы из особняка. Может, это они разгуливают на лодках по озеру?

Никто ему не ответил. Сергей снова взялся за шест.

– Вообще-то эти места пустынны и необитаемы, – продолжал Воронин, заметно успокоившись, – начинаются Скитские болота, притом непроходимые. Сюда мало кто нос показывает. Иногда охотники по берегу озера охотятся, а дальше, куда мы направляемся, не забредает никто – боятся. – Он снова покрутил пуговицу, пришитую Ольгой.

Вспомнив перепитии сегодняшнего утра, Николай вздохнул: хорошо, что это закончилось, туман сходит и таинственность, и непредсказуемость исчезают.

Солнце подошло к зениту, и туман рассеялся окончательно. Сзади в лёгкой дымке терялись очертания скалистого выступа, где рисовал свои этюды Николай, и за которым возвышался особняк, принадлежавший какому-то иностранцу, у которого были на услужении такие озорные и нахальные ребята. Над водой у берега летали стрекозы, высоко в небе кружили чайки.

Афанасий повернул голову назад и прислушался:

– Слышите? – спросил он.

– Вроде моторка, – вполголоса ответил Николай.

– Моторка, – подтвердил Афанасий.

– И я слышу, – сказал Сергей.

– Это не галлюцинации, – констатировал Николай.

– Может, кто рыбачит? – предположил Сергей. – Здесь, как я понимаю, раздолье для рыбаков.

– В этой части озера да, – подтвердил Воронин.

– Может быть, – ответил Афанасий. – Но даже в бинокль никого не видно. Хотя постой! Кажется, вижу. Чёрное пятно, приближающееся к берегу. Нет, это обман зрения.

– Да Бог с ними, с рыбаками, – махнул рукой Николай. – Мало ли чего привидится. Пуганая ворона куста боится. Скоро Сутоломь.

Приблизительно через час лодка вошла в устье Сутоломи, где река впадала в озеро. Правый берег был низинный, с заболоченными местами, а левый повыше – твёрдая суша, поросшая густым лесом.

– Против течения плыть будет тяжелее, – сказал Сергей, с трудом отталкиваясь от илистого дна.

– Мы вот что сделаем, – сказал Афанасий. – Один пойдёт по берегу, а двое поплывут в лодке.

– Правильная мысль, – поддержал его Сергей, который устал работать шестом, хотя его два раза подменяли.

– Вы вдвоём идите пешком, – сказал Воронин, – а я поведу лодку.

– Одному тяжело, – попытался его отговорить Афанасий.

Но Николай стоял на своем:

– Как устану, крикну.

– Будь по-твоему, – согласился Афанасий. – Я думаю, мы с Серёгой не отстанем, будем тебя всё время иметь в поле зрения. – И после небольшой паузы обратился к Сергею: – Возьми с собой карабин. Места глухие…

Когда лодка причалила, Сергей с Афанасием взяли карабины и спрыгнули на берег. Николай, отталкиваясь от дна шестом, поплыл вверх по Сутоломи.

– Найдём хорошее место, сделаем привал, – крикнул он им, удаляясь.

– Разумеется, – ответил Афанасий.

Сутоломь была неглубокой извилистой речкой, текущей в низких берегах. Левый местами был повыше, обрывистый, с недавнями оползнями. Плывя против течения, которое почти не ощущалось, Николай вскоре заметил, что лес с левой стороны стал редеть, образуя небольшие поляны, деревья стали мельчать, больше становилось молодого чернолесья, попадались небольшие болотца, а на сухих местах рос густой черничник. С правой стороны берег тоже заметно понижался, иногда пропадал, уступая место мелким топким ямам, в которых в изобилии росла осока и рогоз. Больше встречалось болотных птиц. При приближении людей они, зажиревшие от обильной летней пищи, тяжело и неуклюже взлетали, оглашая окрестности пронзительными криками.

– Мы в краю непуганых птиц, – сказал Сергей, вспомнив прочитанный то ли рассказ, то ли повесть с таким названием.

– Видно, что сюда давно или никогда никто не заглядывал, – сказал Афанасий, осматривая окрестности.

– Места совершенно дикие, – с восторгом заметил Сергей, как и Афанасий, обозревая бескрайнее болотистое пространство.

Они замолчали, обходя низину с зелёной водой. От берега далеко не удалялись, чтобы всегда видеть Николая, который медленно вёл лодку по реке. Иногда Сергей негромко кричал ему, чтобы оживить и скрасить путешествие, и тогда птицы с шумом вылетали из зарослей травы и кустов.

– Может, вам бечеву кинуть? – кричал им Николай. – Потащите лодку, как бурлаки…

– А ты надорвался? – смеясь, отвечали ему.

Николая сменил Афанасий, того Сергей, и так они менялись через час.

Когда солнце стало клониться к закату, решили сделать привал.

Сергей, который вёл лодку, причалил по требованию друзей к берегу и бросился на зелёную траву.

– Перекур, – сказал он. – Я выбился из сил.

Заночевать решили в небольшой берёзовой рощице на сухом месте, невдалеке от реки.

– Судя по всему, завтра начнутся бескрайние болота, – сказал Афанасий, сверяя свою карту со схемой, срисованной с рыбьего зуба. Они сидели на берегу, отдыхая перед ночлегом. – Пойдут протоки, и нам труднее будет найти правильный путь. Если бы на рыбьем зубе были координаты, тогда мы безошибочно дошли бы до скита.

– А если бы туда были рельсы проведены, – мечтательно протянул Сергей, который чертовски устал, но старался не подавать вида. Путешествие ему даже стало нравиться: тишина, пьянящий воздух, шумливый лес…

Они развели костёр, приготовили кашу с тушёнкой, и Афанасий после ужина предложил оставить здесь часть вещей, которые могли бы пригодиться на обратном пути. Они выкопали яму и сложили туда некоторый запас непортящихся продуктов, карабин и револьвер с патронами.

– Теперь другое дело, – сказал Афанасий. – Поклажи стало меньше, легче будет и плыть и идти.

Вечер был тёплый, но сырой. Путешественники завернулись в одеяла и улеглись невдалеке от костра, распределив дежурство. Первым дежурил Сергей. Он, взяв карабин, сел на поваленное дерево и стал смотреть в надвигающуюся темноту. Афанасий сказал ему, чтобы он не забывал поддерживать костер, не давая ему погаснуть.

Было тихо. Потом завозилась в осоке то ли птица, то ли какая зверушка, – Сергей не понял, покрякала утка и снова наступила глухая тишина. Иногда её нарушал лишь рёв отдалённой выпи, да с листьев берёзы, под которой сидел Сергей, срывались крупные капли росы.

Глава шестнадцатая
Жучок

Афанасий заступил на дежурство перед рассветом. Он поёживался от утренней прохлады и смотрел, как светлело небо, пространство окрест раздвигалось, проступали из серой пелены деревья, открылся супротивный берег Сутоломи, над которым завис слой синего тумана. Седая изморось покрыла траву, и она казалась серебряной. Солнце уже встало, но его не было видно за тёмной стеной леса.

Афанасий подложил сухих веток в костёр, сходил на реку за водой и повесил котелок над огнём. Чай закипал, когда он услышал хруст сучка. Он повернул голову на звук, но за пеленой утренней дымки ничего не увидел, местность же, которая просматривалась, была пустынной – ни одной живой души. Звук больше не повторился, но неосознанное чувство опасности охватило Афанасия. Ни с того, ни с сего, сучок не мог треснуть. Так только трещала сухая древесина, когда на неё наступала нога человека. Если бы это был зверь, он подошёл бы крадучись, ничем не обнаружив себя…

Афанасий растолкал сладко спавших Сергея и Николая, шёпотом сказал им, что пойдёт в лес на разведку, потому что ему показалось, что в кустах недалеко кто-то бродит. Друзья сели на постелях из елового лапника, не осознавая, что произошло.

– Что случилось? – спросил Крестова Николай.

– Не знаю. Сучок хрустнул, – ответил Афанасий. – Вы не спите, спрячьтесь в кустах и держите руку на курке.

– А ты?

Сергей с Николаем хотели услышать подробные объяснения происходившего, но Афанасий сказал, что, вернувшись, всё объяснит и, пригибаясь, перебегая от дерева к дереву, с карабином в руке скрылся в лесу. Николай с Сергеем, встревоженные сообщением Афанасия, заняли наблюдательную позицию в небольшой ложбинке, и стали ждать товарища.

Афанасий отсутствовал минут сорок или час.

Когда он вернулся, Николай бросился к нему, по озабоченному лицу товарища поняв, что произошло что-то неординарное:

– Говори!? – встревоженно спросил он. – На тебе лица нет.

Афанасий прислонил карабин к стволу берёзы, изнанкой фуражки вытер мокрое лицо и ответил:

– За нами следят.

– Фу, чёрт! – выругался Николай. – И здесь следят. Кто?

– Кто, кто! Старик с котом.

– Ты чего это, Афанасий? – оторопел Николай. – Я серьёзно тебя спрашиваю?

– Как он сюда забрёл? – воскликнул Сергей, тоже думая, что Афанасий шутит.

– Я не в прямом смысле, что это именно старик с котом. Это его товарищи, братки, бандюганы, или как их назвать.

– Ты уверен? – спросил Николай, которого слова Афанасия повергли в состояние, подобное шоку.

– Так же, как и в том, что я стою перед тобой.

– Как же ты обнаружил слежку?

– Случайно. Я поставил чайник на огонь, чтобы вскипятить чайку, как услышал треск сучка – так только человек даёт о себе знать. В диком месте, в такую раннюю пору, удивился я. Наверное, показалось. Показалось, не показалось, а проверить надо. Посмотрел вокруг себя, насколько хватало глаз, никого в предутреннем сумраке не заметил. Отошёл от костра и обнаружил следы. Лазутчик, видать, тоже опытный, уходя обратно, стал петлять как заяц. Но я со следа не сбился. Сначала был один след, потом стало два. Второй человек ждал первого под обрывом. Дальше они пошли вместе. Через метров восемьсот я набрёл на остатки костра. Он ещё дымил. Рядом валялись пустые консервные банки, несколько банок пива и банка водки Асанов. Эти двое ночь провели у костра, согреваясь водкой и охлаждаясь пивом.

– Их только двое?

– Двое. Но это разведка. Они спустились к реке, где у них была привязана моторная лодка, сели в неё и ушли вниз по течению.

– Почему уверен, что они были на моторной лодке?

– На прибрежной осоке заметны масляные следы.

– Считаешь, что они поплыли на соединение с главным отрядом?

– Несомненно, это так. На берегу натоптано… Не в пример нам, они не стесняются и не опасаются никого здесь. Ребята богатые, один курит Кемел, а второй Мальборо, ночь они не спали – окурков набросали… Это звук их моторок мы слышали.

Николай присел на траву с озабоченным видом.

– А почему ты думаешь, что это лазутчики из компании старика соседа? – спросил Сергей.

– Да больше некому. Закусон такой же, как у старика. Те же банки пива, те же консервы. В прежнем ассортименте… И водка та же, что у того в холодильнике. С одного склада.

– Но как они вышли на нас? – удивленно проговорил Николай. – Так скоро нашли наши следы?..

– Загадка, – ответил не менее обескураженный, чем друзья, Афанасий. – Что интересно, они не сбиваются с курса, ища нас. Словно знают в любую секунду о наших действиях или видят, что мы делаем, куда идём. Как будто к нашей заднице жучок прицепили.

– Что за «жучок»? – не понял Сергей.

– Есть такое электронное устройство для слежения. Если они подслушивающую аппаратуру импортную имеют, что для них приобрести какой-то жучок.

– А если они действительно прицепили? – спросил Сергей, вопросительно глядя на товарищей.

– Когда его могли к нам прицепить и кто? – Афанасий обвёл взглядом товарищей.

– Когда? Старик и прицепил, например, к «Жигулям». – Сергей круглыми глазами уставился на Афанасия.

– Наши «Жигули» остались далеко позади, а лазутчики здесь.

– А может, он тебе подложил, пока ты его верёвками привязывал?..

– У него руки… – начал Афанасий и осёкся. Потом хлопнул себя по лбу: – Олух я, шут гороховый. Ну и дал маху. Ведь ожидал какого-нибудь подвоха, а здесь промазал…

– Что такое? – не поняли товарищи.

– Ольга. Вот кто.

– Что Ольга? – удивленно посмотрел на «афганца» Воронин.

Афанасий рассмеялся, скорее грустно, чем весело. У него от смеха на глазах навернулись слёзы, которые он смахнул рукой.

– Ольга лапши нам на уши навешала. Умно, ничего не скажешь. И тот, кто разрабатывал это – умён, да и исполнитель артистка. Какая артистка!

– Да объясни нам, в конце концов, в чём дело, – не выдержал Николай. – То говоришь, следят, то ржёшь, то слёзы вытираешь…

– Где у тебя куртка, в которой ты вчера был?

– Вон у костра. – Николай ничего не понимал, впрочем, как и Сергей, который тоже сидел с недоумевающим лицом. – Причём здесь куртка?

– А притом.

Афанасий в два шага подскочил к костру, порылся в вещах Воронина и достал куртку.

– Ольга тебе присобачила жучок. – Дай нож, – обратился он к Сергею. – Такая сердобольная незнакомка. Обвела троих мужиков вокруг пальца. Пуговица ли, видите, у вас, граф, оторвалась! Давайте я поухаживаю за вами – пришью вам недостающий предмет туалета. Я так вам благодарна за ваше участие в моем избавлении от лесной скуки, что не пожалею свою пуговицу и отрежу от своей куртки. Ха-ха-ха! Мудрая женщина. Я её уважаю.

Когда Сергей подал ножик, Афанасий отрезал от штормовки Воронина вполне обыкновенную красивую небольшую пуговицу.

– Ты, может, ошибаешься? – спросил Николай, никак не желавший поверить, что Ольга надула их.

– Сейчас проверим. Снаружи пуговица как пуговица. Тонкая работа. Найдите какой-нибудь камень?

Сергей принес ему небольшой окатыш плоской формы.

– Пойдёт?

– Пойдёт, – ответил Афанасий, положил пуговицу на валун и ударил торцом приклада. Пуговица смялась и расплющилась. Афанасий потряс её перед ухом. – Странно. Обыкновенная пуговица.

– А что ты хотел увидеть? – спросил его Сергей.

– Ничего не понимаю, – не слыша его, проговорил Афанасий.

– А ты сразу на женщину грешить. Может, и жучка никакого нет, – проговорил Николай.

Афанасий не ответил ему. Он мрачно сказал:

– Проверьте снаряжение. Незнакомые предметы покажите мне.

Он всё же оказался прав. Жучок в виде зелёного лесного клопа Сергей обнаружил в нагрудном кармане своей штормовки.

– Ну и чудо, – только и мог сказать он, не догадываясь, каким образом «клоп» оказался у него в кармане.

Афанасий внимательно осмотрел электронный прибор, а потом, положив его на плоский окатыш, с такой силой шмякнул по нему прикладом карабина, что от «клопа» полетели в разные стороны зелёные осколки.

Сергей снял свою панаму и почесал стриженый затылок, ни слова не говоря.

– Значит, Ольга, это не Ольга, – одними губами произнёс Николай, выжидательно глядя на Афанасия.

– Может, она и Ольга, а может, Настя, Вера, Тая – кто её знает. Ясно одно. Она не грибница и не заблудилась. Её подбросили к нам. Но кто знал наш маршрут?

– Мог знать только Нил… старик с котом, – предположил Николай. – Больше некому. Он подслушивал…

– На всю катушку использовал свою аппаратуру, – произнёс Сергей. – А я ещё защищал его…

– Надо было покруче со стариком поговорить, – сжал кулаки Афанасий. – Он чего-то не досказывал, гад.

– Ты говоришь Ольга. – Николай никак не хотел подозревать Ольгу, такую симпатичную, весёлую говорливую молодую женщину. – А как же растяжение. У неё действительно лодыжка была опухшая. Что и опухоль она подстроила? Просто гипнотизёрка какая-то!

– Не знаю, как она опухоль подстроила. Но то, что она подложила «клопа» Сергею в карман, это факт. Больше некому.

– А зачем она мне пуговицу пришила? – не сдавался Николай, не хотевший верить, что Ольга подложила жучок.

– Не знаю, – пожал плечами Афанасий. – У неё надо спросить.

– Если бы это было возможно…

– А каким образом она оказалась на лесной дороге, почему она охромела, это к нашему делу прямо не относится, – добавил Афанасий.

– Её на джипе, наверное, привезли. Мы ж видели широкие следы, – сказал Сергей. – Даю голову на отсечение, что на джипе.

– Мы тоже хорошие олухи, – разгорячённо сказал Афанасий. – Расслабились. Ведь дураку было ясно, что у неё не вязалось с подругой и её мужем. Ушли за машиной, в деревню. И ходят, чуть ли не полдня.

Николай снял шляпу, вытер мокрый лоб рукой.

– Я тоже пентюх. Хотел спросить, в какой деревне машину оставили, да не спросил. А до ближайшей деревне пятнадцать верст. Мог бы сообразить, что завирает Ольга.

– Не пятнадцать, а судя по карте все двадцать, – уточнил Афанасий. – Не могли они и со здоровыми ногами с утра столько оттопать.

– Обворожила она нас, так выходит, – заключил Сергей.

– Ладно, – оборвал разговор Афанасий. – Не будем переливать из пустого в порожнее. Что сделано, того не исправишь. Лучше проверьте, нет ли у вас еще «клопов». Она могла этих жучков подложить нам куда угодно и сколько угодно. И надо быстро двигаться вперёд. Позавтракаем на ходу. Они нас могут настигнуть, хотя после того, как я уничтожил жучок, это им будет сделать труднее.

Зашитый потирал от удовольствия руки. Всё идёт как по маслу. Они взяли след и не торопясь, на расстоянии четырех-пяти километров преследуют дуровцев. А не дурак этот толстый Стысь, как он ловко провернул это дельце. Запасной вариант! Когда это он сумел его найти? Наверно, уже при последней встрече, после беседы с Фотографом. Вот тебе и сценарист из Цюриха, как он сам себя называет. Ему премию Оскара надо сразу давать за разработку такого сценария.

Зашитый был не простым вором и убийцей, он был умным и довольно образованным преступником, до крупного срока заключения, сумевшим окончить два курса пединститута, поэтому разбирался в премиях по искусству и их номинациях, тем более, что средства массовой информации в последнее время главные свои усилия сосредоточили на рассказе или показе различных светских тусовок и светской хроники, званых обедов и личной жизни светил театра, эстрады и кино. А прессу Зашитый читать любил.

Когда они стали получать сигнал «клопа», Стысь, самолично проверявший работу своего детища и пребывающий на другой моторке, предупредил Зашитого:

– Теперь никаких вольностей. Пусть они себе идут, куда хотят. А куда они идут, туда и нам хочется. Так что наши интересы совпадают. Поэтому спокойно, без возни и шума, идите за ними и не привлекайте к себе никакого внимания. Когда их можно будет брать, я сам скажу. А до этого следуйте моим указаниям. Рация у тебя есть, найдёшь меня в «Камнях». Так?

– Нет проблем, – ответил Зашитый.

Стысь махнул рукой на прощанье, и моторист, дав обороты двигателю, унёс лодку Алика на виллу. Зашитый высадился с группой захвата на берег и не спеша пошёл за дуровцами. Вперёд он выслал авангард, разведку, в лице Волдыря и Счастливого, которые, приблизясь на самое малое расстояние, должны были визуально наблюдать и контролировать передвижение дуровцев.

Это было вчера, а сегодня охота в самом разгаре. Зашитому доставляло огромное удовольствие знать, что художник с товарищами у него под колпаком, в западне, и в любое время, когда будет нужно, Зашитый дёрнет за верёвочку и западня захлопнется. Ох, уж он тогда во всю посмеется над незадачливыми беглецами. Ускользнули в прошлый раз, но на этот не уйдут. Он им ноздри вправит.

– Ну что разлеглись, – торопил он ленивых сподвижников, прилёгших на сухом бугорке после завтрака. – Сейчас Волдырь приплывёт. Чтобы все были готовы!

Вдали послышался шум двигателя.

– Ну вот и Волдырь. Лёгок на помине.

Зашитый поднялся с упакованного чем-то мягким засаленного мешка и подошёл к кромке воды.

Лодка с выключенным мотором бортом по инерции процарапала берег и остановилась. Счастливый – коренастый молодой оболтус лет двадцати трех – остался на месте, а Волдырь, сидевший на носу, спрыгнул на берег. От него за версту пахло спиртным.

– Опять присугубил? – недовольно спросил Зашитый. – Тебя по запаху можно издалека учуять…

– От радости, Зашитый. Идём по пятам.

– Чего видел?

– Видел? Ночевали у костра. Этот «афганец» ещё тот малый. Усёк меня.

– Я ж говорю – от тебя сивухой так разит, что только без ноздрей не учует. Опять наследил! – Зашитый с досады смачно сплюнул.

– Он меня не видел. Я подобрался поближе, чтобы рассмотреть, сколько их и нечаянно на сучок наступил, ну он локаторы и растопырил…

– Сколько их, – передразнил Зашитый. – Словно не знаешь. Трое.

– Вот трое и есть. Я на всякий случай, может, думаю, прихватили кого. Он услышал треск и стал вертеть головой. Ну, я наутёк. Так что всё хорошо, волк.

– Собирайте вещи и вперёд, – обратился Зашитый к шестерым, сопровождавшим его, подельникам. – Сколько можно на лодке пройти? – просил он Волдыря, – чтобы они не услышали шум мотора?

– Километра три. Дальше на вёслах.

– Поторапливайся. Не надо их отпускать далеко, а то сигнала не услышим.

– Ну что разлёгся, – толкнул ногой зазевавшегося сотоварища Волдырь, – ботинок стоптанный. А ну веселей! Возьмем эту шатию-братию – куш отменный получим.

Они сели в моторки и отчалили от берега.

Через минуту Зашитый спросил у пасмурного небритого малого, сидевшего с небольшим прибором на носу у левого борта:

– Ну что у тебя, Огарок?

– Всё то же. Стоят на месте.

– Это там же, где я их оставил, – подчеркнул самодовольно Волдырь.

– Не спешат, бродяги, – хохотнул Зашитый, снял кепку, окунул руку в воду, пригладил волосы и снова надел «камилавку». – И не спешите, сукины пупки. Мы тоже не будем спешить.

Он обвёл находившихся в лодке глазами, и громко пропел:

В туманном Лондоне горят огни.

Ярким светом озарены

В огромном зале, в большом разгаре

Танцуют танго, танго до зари.

Однако буквально через минуту Огарок крикнул:

– Сигнал пропал!

– Куда пропал? – насторожился Зашитый, предвкушая нехорошее.

– А хрен его знает, куда. Нет сигнала и всё. – Огарок вертел ручками прибора, нажимал кнопки. – Даже слабого нет.

– Давай ищи, – взревел Зашитый. – Должен быть сигнал. Калган оторву.

Но сколько тот не насиловал прибор, экран ничего не высвечивал. Зашитый выходил из себя, кипятился, а, когда они прибыли на прежнюю стоянку разведчиков, кулаком замахнулся на Волдыря:

– Если узнаю, что в этом твоя заслуга, я тебя, падла, рябчик ты волосатый, таблеточник паскудный, зажарю заживо на костре.

– Причём тут я! – махал длинными руками Волдырь, оправдываясь. – Они ж меня не видели. Я быстро ушёл. И мы со Счастливым сразу смотались… Спроси у него! Хватит тебе палкачить, – обиделся Волдырь на Зашитого.

Тот недовольно посмотрел на подельника, но ничего не сказал, отойдя в сторону.

– Ну как, не фурыкает? – ежеминутно спрашивал Зашитый у Огарка.

Тот неизменно пожимал плечами и отвечал:

– Ноль.

Когда Волдырь привёл их на стоянку дуровцев, там никого не было. Следы обрывались у воды.

– Они по реке пошли, – пробормотал Зашитый, нагибаясь и раздвигая траву. – Следы есть, они здесь причаливали или отчаливали.

– Трава на берегу примята, – донёсся до него голос Волдыря. – Они пешком пошли.

– Пешком… примята. Теперь гонись за ними… У-у, – взревел Зашитый, замахиваясь на Волдыря. – Уши обрежу… Вызывай лодки. Поплывём по реке. Зафрахтовали фунт дыма.

Волдырь, красный, как рак, и взъерошенный, ругался, на чём свет стоит:

– У, сучары, чтоб у вас…

Зашитый по рации связался со Стысем и сообщил ему, что его прибор отказал.

– Этого не может быть, – разгорячился тот. – Фирма гарантирует безупречное функционирование.

– Не знаю, как фирма, но сигнала нет.

После недолгих препирательств с Зашитым, Стысь успокоился и сказал:

– Есть сигнал, нет сигнала, ты должен идти за ними. Ты меня понял?

– Я всё давно понял. Я просто доложил.

Зашитый отрядил двоих в разведку, а сам остался на берегу ждать лодки.

«Как всё хорошо вчера шло. Фрайера были у них на ладони. А сегодня? Волдырь виноват или не Волдырь, какая разница, сигнала нет, теперь надо, как гончая собака, нюхом брать. У нас моторки, у них резиновая лодка, пешком они быстрее нас не бегают, далеко поэтому не уйдут». Подумав так, успокоенный, Зашитый достал сигарету и с наслаждением затянулся.