Текст книги "Монохромный человек (СИ)"

Автор книги: Юлия Поспешная

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 45 страниц)

Эпизод второй «8: черно-белый этаж»

СТАНИСЛАВ КОРНИЛОВ

Воскресение, 9 августа

– Он душил их по очереди. – будничным тоном рассказывал Ящер. – Вот видишь? Вот полоска странгуляционной линии.

Стас наклонился над телом мёртвой Эдиты Вербиной.

– Такой тонкий след… – чуть прищурившись проговорил он, и поднял взгляд на Яшу. – Шнурок?

– Возможно. – не стал отрицать тот. – На коже обнаружены микроскопические следы войлока… Есть следы ссадин на пальцах правой руки. На указательном, кстати есть крохотный, незначительный порез…

– Следы борьбы? – предположил Стас.

– Возможно. – согласился Ящер.

Стас смотрел на застывшее лицо мёртвой женщины, на её заполненные засохшей тьмой остекленевшие глаза.

Корнилов задержал взгляд за холодных, сопревших чёрных губах.

Какие были её последние слова? Что она кричала перед смертью?

– Стас? – осторожно позвал Яша.

– Да? – Корнилов отвёл взгляд от лица женщины.

– Я сказал, что на пальцах Эдиты, на коже рук, под ногтями не обнаружено ни частиц чужой кожи, ни фрагментов одежды, ни волос… Ничего.

– Не удивительно. – вздохнул Стас.

Яша вопросительно взглянул на него.

Корнилов пожал плечами.

– Он не для того готовился столько времени, чтобы допустить такие дурацкие ошибки.

– Большинство их допускают. Не смотря на всю осторожность.

– Большинство не относятся к убийству так и трепетно и осторожно, как…

– Как к искусству? – подсказал Щербаков.

Он ухмыльнулся. На его прямоугольных очках блеснул яркий блик света.

Стас ещё раз взглянул на безвольное, казалось бы безмятежное лицо Эдиты Вербиной.

– Нет. – вымолвил он с толикой горечи. – скорее, как к некому сакральному действию.

Щербаков прокашлялся.

– Ещё скажи, что для него то, что он делает это…

– Своеобразное поклонение. – не весело усмехнулся Стас. – Здесь есть религиозный подтекст.

Яша чуть нахмурившись, и опасливо скривившись взглянул на Стаса.

– И кому… Кому же он поклоняется? Какому богу?

Корнилов чуть заметно пожал плечами.

– Самому себе.

Ящер застыл с выражением опасливого недоумения.

– О-о… – протянул он и снова склонился над телом Эдиты Вербиной. – Значит… ярко выраженный нарциссизм?

– Скорее собственное обожествление. – покачал головой СТас.

– Это гораздо хуже. – вздохнул Яша.

– На много, – кивнул Стас. – Ты выяснил примерное время смерти всех членов семьи?

– Да. – Щербаков указательным пальцем в голубой перчатке отодвинул нижнюю губу Эдиты. – Но мне интересно угадаешь ли ты очередность?

– Яша, – Стас покачал головой. – Тебе не кажется циничным забавляться таким образом?

– О, так это вовсе не цинизм.

– Да ну? А что же?

– Здоровый дух азартности.

– Считаешь он тут уместен?

– Когда на одной стороне ты, на другой убийца, который всегда идёт впереди? – Яша выпрямился и посмотрел на Стаса. – Да. Думаю, это лишний раз подстёгивает следствие… как бы цинично, это не звучало…

– Вот значит как… – ухмыльнулся Стас и опустив взгляд, оглядел все четыре тела на прозекторских столах просторной лаборатории бюро СМЭ.-Ла-адно… Я уже говорил, что дверь убийце скорее всего открыла Полина Вербина… Так, что она была первой.

– Да-а. – одобрительно улыбаясь, с хрипотцой протянул Яша. – Верно.

Стас мельком искоса взглянул на него.

– Затем был её отец. Тихон Вербин, – продолжал Стас.

Он неспешно, не торопливо прошёлся вдоль неподвижных тел.

Внимательно глядел на них, вспоминая интерьер их дома, расположение комнат, лестницы, гостиной, кухни. Он живо прокручивал в голове вероятные сценарии развития событий в те последние минуты жизни семьи Вербиных.

– Он услышал лай собаки. – произнёс Стас. – Собака лаяла, запертая в кладовке. Тихон спустился вниз, сонный, шаркая ногами в тапках направился к кладовой, недоумевая, что происходит… Скорее всего он даже не дошёл до неё. Убийца напал сзади. Повалил, начал душить. Отец был вторым.

Стас обернулся, взглянул на Эдиту.

– Потом мать. Она звала мужа. Не услышав ответа, осторожно, опасливо спустилась вниз позвала ещё раз… – Стас присмотрелся к телу женщины, обратил внимание на её колени.

– У неё есть ссадины на коленях? – спросил Стас. – Должны быть…

– Есть, Стас, есть. – со смешком кивнул Ящер. – Она заметила его и пыталась убежать.

– Потом упала, прямо на лестнице и он настиг её. – вздохнул Стас. – Потом…

Корнилов повернул голову, взглянул на мальчишку.

– Мальчик был последним.

– Да, всё верно. – Яша опустил взгляд, на его лице замерла злая, досадливая кривая ухмылка.

Стас заметил выражение его лица.

За свою долгую практику Ящер успел привыкнуть к виду мёртвых, часто изувеченных тел. Но к тому, что среди них бывают и дети, привыкнуть гораздо сложнее.

– Они все были задушены одним и тем же способом и орудием? – спросил Стас.

– Да, скорее всего. – пожал плечами Яша. – Не хочешь спросить чем он покрасил их кожу?

– Хочу. Чем?

– Оксид цинка.

– Минеральные красители, значит. – вздохнул Стас. – Ну, да… Обычная краска это слишком тривиально. А волосы, глаза, ногти?.. Яш?

– Раствор из нефтяных масел. – Ящер вздохнул и стянул свои нитриловые перчатки. – Собственно всё то же самое, что он использовал в первый раз восемь месяцев назад.

Стас, сдвинув брови кивнул. Его худшие опасения полностью подтверждались.

Ко всем его прочим заботам прибавился самопровозглашенный «бог» с маниакальной жаждой донести до мира собственное величие.

У него зазвонил мобильник. Стас вздрогнул. Не давно Алинка поменяла ему мелодию звонка. Вместо привычного и милого Стасу блюза, у него теперь звучал какой-то противный, заносчивый голос.

– В моём сердце дырка! Мне нужна таблетка! Хотя бы поло-вина, мари-о-нет-ка!..

Ящер скрипуче засмеялся.

– Это ещё что такое, Стас?

– ЛСП.-вздохнул Стас доставая телефон. – Алина, говорит, что это называет ЛСП…

– Хорошо, хоть не ЛСД.-вздохнул Яша.

Стас не ответил, приняв вызов, он поднёс трубку к уху.

– Да, Сень. Нашёл что-то?

– На планшете у Полины Вербиной осталась переписка и несколько любовных стихотворений.

Он помолчал.

– Ты бы знал, какие там слова, Стас.

– Откровенные и любовные? – предположил Корнилов.

– Пошлые и глупые. – проворочал Сеня.

– Ты просто уже не молод, Сень. – поддел его Корнилов и спросил. – В переписках или стихах упоминается, что-то важное?

– Думаю, тебе лучше самому на это взглянуть.

– Хорошо. Сейчас подъеду. Коля тебе не звонил?

– Нет. Я ему звонил. Он там шибко занят, вроде нашел каких-то свидетелей… но это не точно.

– Было бы очень кстати. Всё, давай. Я сейчас подъеду, посмотрю, что ты нашёл.

– Хорошо, жду.

Стас прервал связь, спрятал телефон. Обернулся на Яшу.

– Ты можешь определить более подробный состав красителей на волосах и коже?

– Постараюсь. – кивнул Яша.

– Постарайся сделать. – с едва заметным нажимом ответил Стас. – Возможно это быстрее выведет нас на след убийцы.

– У меня всё в порядке с мотивацией Стас. – грустно усмехнулся Яша. – Я сделаю всё по максимуму, что смогу.

– Я не сомневаюсь. Бывай.

– До встречи.

Стас вышел из лаборатории, направился к выходу. Пока он шёл к своему автомобилю он сосредоточенно обдумывал всю полученную информацию и пытался приложить её на свои предположения.

***

– Ты очень красивая на тех фотографиях.

– На каких именно?

– Там, где ты в белой майке с мишкой.

– Мама сказала, что эта фотка слишком вульгарная:)

– Не слишком:) Как раз на столько, на сколько нужно

– (сердечки в чате)

– Не хочешь прислать мне что-то ещё вульгарнее?

– Например?

– Ну, более… смелую фотку, если ты понимаешь, о чем я;)

– Хочешь увидеть меня без одежды?

– (сердечко в чате) Мечтаю

– Тогда приходи ко мне.

– ???? ТЫ СЕРЬЁЗНО?!!!))

– Да-а))) А что?..

– Хулиганка

–:):):):):)

Дальше переписка покойной Полины и неким Equilibrium содержала лишь непристойности и пошлые, неумелые фантазии.

Стас отложил планшет покойной Полины Вербиной. Уставился в окно.

Там сияло августовское солнце и город жил своей повседневной, обыденной жизнью.

Открылась дверь их кабинета. Вошёл Арцеулов. Перехватив взгляд Стаса он молча показал ему желтую папку с делом восьмимесячной давности.

– В Архиве не хотели отдавать.

– Каким образом это дело вообще там оказалось? – развел руками Стас. – Мы его не сдавали.

– Они сами взяли. – дёрнул плечами Сеня. – Сказали, что оно у нас тут, видите ли завалялось.

– Надо будет переговорить с Аспирином. – сказал Стас, вставая из-за стола.

Он взял из рук Сени папку по делу об убийстве в декабре прошлого года.

Сеня взял планшет, открыл переписку, которую просматривал Стас.

– Оценил? – спросил Арцеулов, щелкнув пальцами по дисплею планшета.

– Да. Похоже она действительно пригласила его к себе.

– Да-а… – протянул Сеня водя пальцем по дисплею планшета. – И он не замедлил явиться.

Стас кивнул.

– Возможно если бы она с этим не спешила, её семья получила бы несколько лишних дней жизни. – с мрачным сочувствием произнёс Сеня.

– Да, но он всё равно бы их убил, Сень. – листая папку ответил Стас.

Арцеулов уставился на него.

– Почему ты в этом так уверен?

– Потому, что он давно собирался это сделать и вряд ли бы отказался от задуманного.

Сеня отвёл взор, пару секунд подумал. Затем хмыкнул, и спросил.

– Хочешь сказать они были обречены в любом случае?

Стас с хмурым видом рассматривая фотоснимки в папке, ответил.

– Если один человек замыслил убийство другого Сеня, он скорее всего осуществит задуманное. И никто, даже мы не в состоянии ему в этом помешать.

Стас отвлекся, взглянул на Сеню. Русобородый великан выглядел смятенным и сердитым. Её захлёстывало негодование, он не мог принять такую истину.

– Но, Стас… Ведь… Не всем же удаётся…

– Да, – согласился Корнилов. – Просто потому, что большинство людей не способны на хладнокровное, хорошо спланированное убийство. Ещё реже вмешивается случай, но… Это тоже лишь своего рода отсрочка неизбежного.

Арцеулов опустил взгляд на планшет, тяжело, раздраженно вздохнул.

Корнилов чуть усмехнулся, снисходительно глядя на Арцеулова. Сеня иногда слишком близко к сердцу принимал дела, которые они расследуют. Но, если подумать, это рождало у него то рвение и стремление, которое так ценил в нём Стас.

– Мы не волшебники, Сень. И лучше всего не стать жертвой убийцы любому человеку может помочь лишь он сам. А мы… Наша задача не допустить новых.

Сеня поднял на него тяжелый, угрюмый взгляд.

– Какой-то жутко паршивый расклад, Стас. Получается, любой может взять кухонный нож, пойти прирезать соседа, а мы…

Он покачал головой, не находя слов.

Стас понимающе кивнул, невесело усмехнулся.

– Работа нашей группы да и всего УГРО, Сеня, противоречит простой логической истине. – чуть склонив голову к плечу, ответил Корнилов. – Вместо того, чтобы бороться с причиной, мы можем противостоять лишь тяжелым последствиям и предотвращать новые. Понимаешь?

– Да. – отводя взгляд, глухим каменным голосом ответил Арсений. – Мы, как бригада уборщиков. Не даём всякой грязи расползаться, а предотвратить само появление никак не можем.

– Не самая приятная аллегория, – вздохнул Стас. – Но верная. Хватит, философствовать, посмотри сюда.

Корнилов бросил папку на стол.

– Вот. Видишь?

Арцеулов подошёл к нему, взглянул на указанную фотографию.

– Кострище… похоже тоже цветные вещи.

– А теперь вот сюда. Вот. – Стас показал другую фотографию.

– Изрезанные, цветные снимки и… что это? Похоже на детские книжки с картинками.

– Да. – кивнул Стас. – Похоже.

Арцеулов в полнейшем недоумении уставился на Стаса.

– А книжки то ему, чем не угодили?

Стас чуть прищурив глаза, глядя на снимок медленно ответил.

– Они были цветные.

Сеня тоже опустил взор на снимок. Оба полицейских почувствовали внезапно подступивший в кабинет, неприятный, промозглый холод.

– Давай-ка смотаемся, переговорим со свидетелями по тому делу.

– А мы знаем, где они живут?

– Да, знаем. – Стас перелистал папку с делом. – В одной из психиатрических больниц принудительного лечения. Только не они, а она…

ВЕРОНИКА ЛАЗОВСКАЯ

Воскресение, 9 августа

Женщина с собакой что-то прокричала мне вслед. Её вторил её эрдельтерьер, захлебывающийся возмущенным лаем.

Я свернула возле светофора, пробежала мимо пиццерии, а затем направилась в небольшой парк.

В моих наушниках жизнерадостно звучала Тейлор Свифт со своей «The story of us».

Я пробежала мимо пары пожилых людей. Они шли и держались за руки, мило улыбаясь друг другу.

Пробежав мимо них я «поймала» их воспоминания.

Школа, последний звонок, бал, их самый долгий и чувственный поцелуй, институт, свадьба, дети, внуки… долгая совместная жизнь.

Я улыбнулась на бегу. На душе заметно потеплело. И солнце внезапно стало теплее, ярче, ласковее.

Я бежала по парку, в такт незатейливому ритму песен одной из своих любимых певиц.

Подобные, действительно хорошие, переполненные взаимными, искренними светлыми чувствами и общим счастьем воспоминания, являются для меня своего рода «антидотами» против тех воспоминаний, что становятся моими кошмарами.

Я пробежала мимо передвижного киоска с мороженным.

Там выстроилась очередь из пяти человек.

Впереди людей было поменьше.

Я побежала по извилистой мощеной дорожке. Навстречу мне пробежали двое парней.

Оба одарили меня одобрительными улыбками.

Я демонстративно смотрела мимо них.

Кажется, я скоро начну с собой носить паспорт, на всякий случай. Потому, что в последнее время всё чаще и чаще, я начинаю наблюдать нездоровое внимание со стороны старших парней или вообще совсем взрослых мужиков!

Нет, наверное, кому-то кажется, что для меня четырнадцатилетней «соплячки» такое внимание должно быть как-то особенно лестно!

Но это категорически не так!

Меня это больше пугает… Ну, не нормально это! Когда мужик, которому хорошо за двадцать пять начинает тебя вот так глазами облизывать!

Ладно б ещё симпатичные попадались, а то всё больше всякие фрики лезут…

Я добежала до спортивной площадки с сине-оранжевыми спортивными тренажёрами.

Здесь я по-быстрому порастягивалась, без спешки, и приступила к упражнениям.

Людей вокруг было не много. Поэтому, из соображений осторожности, я достала один наушник. Просто, чтобы быть не полностью глухой, пока слушаю музыку.

Мало ли… Однажды это может спасти жизнь.

Пока я занималась, в голову сочились вязкие, липкие и пугающие воспоминания о том, что я видела в квартире Леры.

Я вспомнила того мальчика на площадке и то видение, которое настигло меня в квартире Леры.

Я, в который раз вспомнила того жуткого, не известного странного человека в старом, чёрном сюртуке.

Я вспомнила, как он протянул ко мне руку, так словно ничего не жаждал так же сильно, как просто коснуться меня.

Я вновь ощутила этот плавно и вкрадчиво подступающий нервный трепет.

Эти заметные, боязливые, но навязчивые колебания пробежали по коже плеч, спустились вдоль позвонков, просочились между рёбер и растеклись в моём теле.

Хаотичный, внезапный порыв ветра подкинул тонкую прядь волос, за правым ухом. Словно кто-то стоящий за спиной резко дунул на мои волосы.

Это было сродни жесту легкого похлопывания по плечу. «Эй! Обернись!».

Я медленно, дрогнувшей рукой вынула второй наушник. Голос Тейлор Свифт удалился от меня.

Странное дуновение ветра повторилось. Меня звали.

Меня просили обернуться, просили увидеть, посмотреть… помочь…

Я обернулась.

Весь мир затих вокруг меня. И вновь посерело небо, обесцветились краски мира. Смолк ветер.

Я смотрела на чащу парковых зарослей, возле спортивной площадки.

Я вглядывалась в непроницаемую сине-зеленую листву.

Нервно сжимая кулаки, чуть хмуря брови, опасливо поджимая губы, я боязливо ждала, когда они появятся.

Они появились.

Тихо. Безмолвно. Бесшумно.

Как, всегда.

Их было несколько… Шесть. Шесть человек.

Шесть людей с чёрными волосами, в чёрно-белой одежде, с белой, бледной кожей и чернильно-чёрными глазами стояли в один ряд меж ветвей парковых кустарников и деревьев.

Они словно выплыли из густых теней парковых рощ, вынырнули из другой сумеречной реальности, где обитают наполненные ужасом последних мгновений тяжкие, призрачные воспоминания.

Воспоминания о боли, панике, и истерическом ужасе.

Последние воспоминания… Безмолвные тени умерших личностей, погибших душ.

Воспоминания, которые являются ко мне в виде бессловесных, призрачных ликов.

На их лицах замерло печальное равнодушие. Они смотрели на меня так, словно чего-то ждали.

Я узнала семью из четырех человек. Они были в моем последнем видении. А двоих других, мужчину и женщину я видела впервые.

Я плавно, осторожно выдохнула.

Напряжение сдавливало, сжимало рёбра, затягивало грудь петлёй.

Моё дыхание становилось затрудненным, судорожным.

Неприятная тянущая тяжесть скапливалась в левом боку.

– Да что же… с вами… такое… произошло?! – прошептала я, глядя на их мертвенно-бледные, серо-белые лица.

Это был вопрос без ответа. Я знала это. Они никогда не отвечают. Они могут только показывать. И именно этого я ждала.

Я не смела шевелиться. Я опасалась дышать. И мне казалось, что моё сердце слишком громко стучит в груди.

Меня охватывала дрожь. Лихорадка овладевающего страха подчиняла тело.

Я напряженно ждала. Терпеливо, стойко сопротивляясь чувству крепнущего кошмара. Со страхом и опаской. Я ждала, что будет. Я ждала их… Я показывала, что согласна узнать… увидеть то, что они тщатся показать мне.

Они шевельнулись. Я вздрогнула. Но осталась стоять, где стояла.

Лики воспоминаний вдруг зачем-то повернулись друг напротив друга.

И снова замерли, тремя парами, глядя в глаза друг другу.

Они просто стояли, повернувшись один к другому.

Стояли и взирали со все тем же окаменевшим на их лицах печальным равнодушием.

– Что?.. – всхлипнула я боязливо. – Я… Я не понимаю… Что… Что это значит… Что…

– Девушка! – вскрикнул кто-то рядом.

Я аж подпрыгнула на месте, вздрогнула всем телом, и порывисто оглянулась.

У меня подскочил пульс. Сердечные ритмы боксировали грудь изнутри.

Я с ошалевшим, диким взглядом уставилась на подошедшего мужчину в красной, растянутой футболке и камуфляжных шортах.

– Эй! Ты чего? – он поднял свои широкие ладони. – Извини… Я просто трубку свою дома забыл… Хотел время спросить. Можешь сказать?

До меня не сразу дошел смысл его просьбы.

– Д-да… – заикаясь ответила и полезла за телефоном в спортивный чехол на поясе.

Украдкой я взглянула на парковую рощу. Там, среди ветвей бегали две собаки и какой-то мальчишка в полосатой футболке. Он поднял желтую тарелку для фрисби и метнул в сторону.

Я опустила взгляд на смартфон.

– Сейчас без десяти восемь. – ответила я.

– О-о… – удивился мужчина в красной футболке. – Бли-ин… Ладно, спасибо, выручила… Ё-моё… вот же…

Он торопливо зашагал прочь, явно чем-то взволнованный.

Я закрыла глаза. Перевела дух.

Моё дыхание ещё подрагивало, вместе с пульсирующим трепетом в мышцах живота и спины.

Надсадная, дергающая тревога бурно фонтанировала внутри. Всё моё сознание подскакивало пружинистыми толчками.

Я покачала головой.

Повеял теплый, чуть влажный ветер. Его шепот и касание, были похожи на успокаивающее утешение и дружеский жест.

Когда я вернулась домой, то застала дядю Сигизмунда и Федю в дядином кабинете.

Я увидела стоящие на столе бокалы, несколько бутылок с бурбоном, виски, коньяком. Пепельницы, сигары, закуска.

Федя с унылым видом раскладывал на стол разноцветные фишки и карты.

Сам дядя Сигизмунд раздраженно фыркая, пытался запустить какой-то фильм на своём компьютере.

– Чертовщина какая-то, мать её! – ворчал он. – Почему на всех торентах «Однажды на диком западе» только с таким дурацким переводом?!

Тут он услышал мои шаги.

– О, ягодка, иди-как сюда.

Я послушно зашла в его кабинет.

– Как побегала, красавица? – кивнул он мне и не дожидаясь ответа спросил. – Скажи мне, ягодка, ты не знаешь сайты где можно посмотреть или скачать вестерны в нормальном, человеческом переводе?

– Да нет, дядя Сигизмунд… – я пожала плечами, глядя на кадры жутко старого фильма. – Понятия не имею…

– Жаль. Смотрела этот фильм?

Я покачала головой.

– Не имела удовольствия. – вздохнув, со скромной улыбкой ответила.

– Зря. – дядя качнул головой. – Классика!..

Он уважительно помахал указательным пальцем. Я ещё раз взглянула на старый фильм, и пожала плечами.

Староватая классика, сказать, по правде.

Хотя… Если честно, в последнее время я всё чаще убеждаюсь, что как раз до моего рождения, и до моего десятилетия примерно, снимали о-очень крутые фильмы.

А вот потом, что-то пошло не так, судя по тому, трешу, которым сегодня в большинстве своём заваливают наши кинотеатры.

Зато сериальчики есть действительно крутецкие.

Я зашла в свою комнату, прихватила одежду, полотенце и направилась в душ.

Судя по тому, что я увидела в кабинете дяди Сигизмунда, сегодня намечается очередная игра в покер.

Это когда дядя Сигизмуд и его, похожие на одичалых, престарелых викингов, бородатые друзья собираются в его кабинете и несколько часов подряд (иногда суток) режутся в покер.

Причем при этом они на восьмерых выпивают несколько бутылок крепкого алкоголя, съедают почти всё, что есть в обоих наших холодильниках и непрестанно смотрят вестерны. Преимущественно старые, которые они знают наизусть.

М-да. Мне здесь сегодня делать явно нечего.

Потому, как тут скоро весь дом будет содрогаться от криков, хохота, ударов по столу и громогласных обсуждений игры.

Всё это, конечно же, будет сопровождаться просто отборнейшим, пошлым матом и грязными, мерзкими шутками.

А в коридоре на втором этаже начнёт расползаться горький, вонючий табачный дым.

Вскоре он проникнет повсюду, где сможет распространиться и повиснет плотной, туманной завесой.

А мне между тем, нужно сегодня обязательно посмотреть информацию о том, не происходило ли в последнее время убийств тех людей, чьи воспоминания начали преследовать меня.

И если да… Скорее всего мне придётся обратиться к Стасу.

Потому, что даже если в УГРО ещё не знают о случившемся, они должны узнать.

Эти люди… Они были не просто умерщвлены.

Их подвергли какому-то извращенному, насильственному перевоплощению.

Они явно стали инструментами, предметами в реализации чьей-то злой, маниакальной, неукротимой и ошеломляюще страшной фантазии.

Кто-то, преисполненный навязчивых, болезненных идей, воплотил возникающие в голове кошмарные, психопатические сцены, превратив этих несчастных людей в подобие реквизита!

Господи… Откуда берутся эти чудовища. Где они живут?.. Откуда приходят?..

После душа, я по-быстрому перекусила йогуртом. Затем подобрала необходимый гардероб.

Особо выпендриваться смысла не было, но выглядеть в любом случае нужно достойно.

Я предпочитаю больше практичную одежду. Стильную, но практичную. И удобную. В первую очередь.

Я выбрала шорты из денима, с высокой посадкой, практичные и легкие слипоны бледно-лилового цвета, с блестящими носами, и одну из любимых футболок такого же цвета.

С собой в сумку я сложила легкий, серо-голубой бомбер, косметичку, влажные салфетки и свой голубенький лэптоп.

Спустя примерно час с лишним, я была готова.

Попрощавшись с дядей Сигизмундом и Федей, которому сегодня видимо придется прислуживать тусовке стареющих дебоширов, я вышла на улицу.

Фух! Ну, всё! Теперь, главное, пережить метро…

Для меня это почти всегда, как долгий нырок на глубину.

Ещё через час, я уже зашла в одно из столичных кафе.

Оно располагалось в уютном трёх этажном лофте. Здесь царила миролюбивая, уютная, тёплая атмосфера.

Здесь всегда приглушенно играет приятный рок шестидесятых, за столиками шумно ровно на столько, чтобы любой не чувствовал себя, как в каком ни будь Мак-Дональдсе, возле метро, после шести вечера.

Я приземлилась на одном из салатовых диванчиков с подушками.

Заказала себе зелёный чай с имбирем и банановый сплит.

Не чтобы у меня было настроение наслаждаться прекрасным видом из окна лофта, попивая чай с десертиками, но… это помогало не удручаться пугающими мыслями.

Я поставил лэптоп на стол, зашла в интернет, открыла браузер.

В поисковике вбила: Убийство, семья, Россия, ужас.

Помешкав, я нажала Enter.

Мгновение и мне выдало несколько результатов, последних событий.

Я с сосредоточенным видом просмотрела выпавшие результаты.

Я уже собиралась перейти по одной из ссылок, когда ко мне за стол неожиданно села женщина в тёмном деловом костюме.

У неё были светло-русые волосы до плеч, холодные фисташковые глаза и губы со странным привкусом, как будто она собиралась их обиженно поджать, но передумала.

Рядом со мной быстро сел мужчина, одетый так же, как и женщина. И очень сильно похожий на неё, словно они были… близнецами.

Губы у него тоже были странные. Нижняя была больше, и чуть выпячена вперёд. Волосы зачесаны набок. Глаза смотрели с ледяной безжалостностью.

– Привет. – поздоровалась женщина одарив меня прохладной улыбкой.

– Чем занимаешься? – спросил мужчина и протянул руку моему лэптопу.

Я быстро захлопнула ноутбук, придвинула к себе.

Беспокойство со стуком сердца интенсивно сотрясалось во мне.

Я переводила настороженный, непонимающий взгляд с лица сестры на лицо брата.

– Простите, но к-кто вы вообще т-такие? – чуть заикаясь, всё же возмущенно спросила я.

Молодой мужчина надменно фыркнул и достал удостоверение.

– Капитан Максим Датский, Главное управление собственной безопасности МВД.

Женщина тоже показала своё удостоверение.

– Капитан Ольга Датская. – ехидно и торжествующе проговорила она. – А ты Вероника Лазовская.

– Юная фигуристка, – продолжил Максим Датский, таким же противным елейным голосом, как у сестры. – не слишком прилежная ученица, и частая спутница майора… О, точнее уже подполковника Станислава Корнилова.

Неистово скачущее во мне беспокойство мгновенно преобразовалось в удавливающее тревожное чувство.

Я в испуганном смятении смотрела то на женщину, то на мужчину и пыталась сообразить, что мне делать, и что отвечать.

– Так тебе нечего сказать? – Максим Датский бесцеремонно отбросив мои руки, вырвал у меня мой лэптоп и открыл его.

– О-о… – протянул он восхищенно. – Вы посмотрите…

Он развернул лэптоп дисплеем к своей сестре-близнецу.

Я с пугливой растерянностью наблюдала за их действиями, по-прежнему не представляя, что мне делать.

Ясно, что мне нужно как-то от них избавиться. А вот как?

– Интересно. – проворковала Ольга Датская. – И какое дело может быть обычной девятикласснице до серийных убийств?

– С-серийный убийств? – переспросила я, глядя в её цепкие, изучающие глаза. – Я п-просто смотрела новости…

Ну, почему? Ну, почему я начинаю заикаться, когда нужно соврать? Почему у меня дрожит голос? Ну, почему? Ну, какого чёрта?!

– Неужто обыкновенное любопытство? – язвительно спросила Ольга.

– Да. – нервно сглотнув, ответила я, и чуть вскинув подбородок, вызывающе спросила. – А что? Разве это стало незаконным?

– Слушай, егоза, – Максим Датский наклонился ко мне.

Я инстинктивно подалась назад, вжимаясь в угол дивана, и боязливо глядя на него.

– Не надо здесь цирк устраивать. – процедил Датский, с нескрываемой гадостной агрессией в голосе.

Он говорил так, будто я виновна в каких-то его личных бедах. Словно я нарочно подставила его или причинила ещё какой-то умышленный вред.

– Я н-ничего не вам устраиваю, я вообще-то здесь просто… – отчаянно стараясь возмутиться, пролепетала я. – Я здесь просто…

Датский вдруг вцепился в мою правую руку. Его жесткие пальцы больно сдавили моё запястье. Он резко выкрутил мне руку.

Я пискливо взвизгнула от боли. На глазах выступили слёзы.

Немногочисленные посетители за столиками обернулись, но вмешиваться никто не стал.

Я понимала, вокруг нет никого кто мог бы мне помочь. А даже если бы и мог… Мало кто рискнул бы связываться с ГУСБ. Кому охота вообще вступать в противоречия правоохранительными органами?

К нашем столику, однако подошел официант, который обслуживал меня.

– Простите. – с холодной почтительностью проговорил он. – У вас всё в порядке?

Я отчаянно пыталась поймать его взгляд. Но он на меня даже не посмотрел.

Близнецы показали ему свои удостоверения.

– Беседа с трудным подростком из секты самоубийц. – ответила Ольга Датская, с фальшивой грустной улыбкой. – Вам не о чем беспокоиться.

Трудный подросток из секты самоубийц?! Вы серьёзно?!

Куда ты уходишь официант, подумала я встревоженно и сердито, посмотри, разве я похожа на трудного подростка?!

– Думаю, – проговорил Максим Датский, взглянув на сестру. – Будет лучше продолжить нашу беседу в более приватной обстановке.

– М-да. – глядя на меня с победным ехидством, проговорила Ольга Датская. – Определенно.

Я с встревоженным опасением посмотрела на них обоих. Я чувствовала, как во мне застывала пугающая уверенность, грядущих опасных неприятностей.

– Поехали, кроха. – Максим отодвинул мой лэптоп к своей сестре и взял меня за руку.

– Я н-никуда с в-вами поеду!.. – быстро покачала головой я. – Вы не имеете права…

Вместо ответа Максим Датский быстро отвесил мне хлесткую пощечину.

Я вскрикнула, отшатнулась. По коже на щеке распространилось жгущее ощущение, как от болезненного раздражения.

Ольга Датская резко наклонилась ко мне, заставив меня инстинктивно испуганно закрыться руками.

– Слушай, коза белобрысая! – прошипела Датская, схватив меня за руку. – Только дай мне повод! И я всё сделаю, чтобы твоего дядю-уголовника упекли куда ни будь в Кресты или Матросскую Тишину! А сама ты поедешь обратно в свою вонючую Польшу, к бабке с дедом и твоим бесчисленным дядьям, тёткам и прочим родственникам. Я слышала они о-очень любят и тебя, и твоего папашу и неизвестно где пропадающую мать!

Он наклонилась ко мне ещё ближе, свирепо глядя мне в глаза.

– Хочешь?! – выразительно вскинув брови, ядовито прошипела она. – И глазом моргнуть не успеешь!

Я слёзно скривившись, сжавшись, с боязливым смятением смотрела на неё.

Её угрозы вселили в меня пугающие сомнения. Передо мной мгновенно предстали реалистичные образы ареста дяди Сигизмунда.

И я не знала, врёт она или говорит правду. Я не знала, что они могут. Но я знала, что прошлое дяди Сигизмунда крепко связано с криминалом и незаконными перевозками.

У него в доме храниться оружие! И не какие-то травматические пистолеты или охотничьи ружья!

А ещё я… я отлично помнила свой год жизни без родителей, среди «любимых» родственников.

Мои тётушки и дядюшки, особенно тётка Барбара и дядя Анджей, очень быстро разрушили мои иллюзии относительно их отношения ко мне.

Очень быстро они свели моё положение к безвольной, бесправной, покорной… даже не рабыни. А домашнего животного!

Я помнила, что со мной делали. Я помнила с каким фанатичным остервенением меня избивала тётка Барбара, выкрикивая мерзости про моих родителей. Я отлично помнила и вряд ли забуду, как дядя Анджей прилюдно грозился… изнасиловать меня древком от старой швабры. Он бы с удовольствием привел в действие свои угрозы, если бы не вмешательство остальных родственников, посчитавших это «не достойным» для носители нашей фамилии.