Текст книги "Монохромный человек (СИ)"

Автор книги: Юлия Поспешная

сообщить о нарушении

Текущая страница: 40 (всего у книги 45 страниц)

– Ладно. – вздохнула, забрав у него свою ладонь. – Я буду ждать твоего звонка.

– Договорились. – счастливо улыбнулся он. – Но, если ты не будешь брать трубку, я буду писать.

– Я возьму. – усмехнулась я, глядя на него.

– Рад слышать. – и тут он внезапно наклонился ко мне, с явным намерением поцеловать.

Я пугливо отшатнулась.

– Ну, ты что?..

– А что? Я думал это нормально, когда люди встречаются.

– Ну, вообще-то… – начала я и замолчала.

– Что? – правая бровь парня вопросительно изогнулась.

– Я… – я не знала какое оправдание придумать и ляпнула первое. Что пришло в голову. – Я же даже… даже фамилии твоей не знаю.

– Ты не целуешься с теми, чью фамилию не знаешь? – кивнул улыбаясь. – А вообще, знаешь правильно делаешь!

Он хмыкнул.

– Только… – он отвел взгляд, с усмешкой покачал головой. – Только громко не хихикай.

– Ладно… я и не собиралась… – слегка растерянно и удивленно проговорила я.

– Зубатый. – пожал плечами Мирон.

– Зу… Зубатый? – улыбнулась я со смешком, и тут же прикрыла рот ладонями. – Прости! Прости, пожалуйста!

– Да все нормально. – ухмыльнулся Мирон. – Я уже давно привык.

– Необычная фамилия. – заметила я, старательно сдерживая улыбку. – Но, тебе точно подходит.

– Считаешь?

– Уверенна. – шепнула я.

Мирон хотел что-то ответить, но тут над двором разнесся требовательный и недовольный возглас дяди Сигизмунда.

– Ни-ика!!! Ника где ты?! Эй! Ягодка! Куда опять подевалась…

– Всё! Всё! Уходи! Уходи, пожалуйста! Быстрее! – зашептала я и нетерпеливо замахала руками, чуть подпрыгнув на месте. – Пожалуйста!

Мирон поднял правую руку. Я помахала в ответ и юркнула через калитку во двор нашего дома.

Я увидела дядю Сигизмунда. Он недовольно жмурясь на солнце, уперев руки в бока стоял посреди газона, слева от проезжей дороги в гараж.

– Я здесь, дядя Сигизмунд! – я закрыла за собой калитку и с дула лица платиновую прядь волос.

– А-а… – протянул дядя.

Его заметно пошатывало. Вчерашнее гуляние давало о себе знать. Как бы ему аккуратно намекнуть, что пора хотя бы сделать перерыв и не много отдохнуть… от такого вида отдыха?

– Слушай, ягодка, – дядя сделал несколько не очень твёрдых шагов, втянул носом свежий утренний воздух и оглядел двор мастерской. – Я не могу взять в толк… Где, чёрт побери, моя машина?! Э?

– А-а… – растерявшись протянула я, бросив взгляд в сторону.

– Так… – дядя выставил вперед указательный палец правой руки. – Вот с этого… всегда начинается какое-то неприятное вранье.

– Так вы… вчера… ну-у… – скомкано и сбивчиво начала я.

В который раз мне было необходимо что-то быстро соврать, но у меня конечно же ничего не получилось.

– А, я вспомнил. – расстроенно вздохнул дядя Сигизмунд и грустно вздохнул. – Я же её вчера… п-проиграл! Проиграл зверя своего! Свою птаху!

Он с печальной яростью пнул попавшееся под ноги пластиковое ведро. Оно отлетело к забору, со звоном ударилось, и отскочило на траву.

Я пугливо чуть пригнулась, не зная, что сказать и с чего начать. Я должна была рассказать дяде, что его машину ему вернут, только сперва нужно было рассказать, что мы с Мироном взялись отвезти её тому, кому он её проиграл. А мне, признаться, было страшно сейчас ему это говорить. Но наблюдать за его страданиями, как он убивается было тяжелее.

– Что б меня громом поразило! – прорычал дядя Сигизмунд. – Если я ещё… хоть раз… K-kurwa на свою тачку играть стану!

Сжимая кулаки, оскалив зубы он с силой топнул крепкой ногой по земле.

– Дядя Сигизмунд, – робко проговорила я, подбегая к нему. – Не расстраивайтесь так, пожалуйста! Пойдёмте, я приготовлю вам завтрак! Пожалуйста!

Я взяла его за руку. Он, грустный и угрюмый, ворча ругательства на свою беспечность и глупость, поплелся за мной.

Отлично. Сейчас приведу его в чувство и расскажу всю правду. Ну, может не всю. Про Мирона я точно ничего говорить не буду, но утешить дядю Сигизмунда просто необходимо!

В этот не подходящий момент на моем телефоне зазвонила мелодия входящего звонка.

Я не глядя сбросила вызов. Пока наскоро готовила завтрак дяде Сигизмунду, украдкой глянула на дисплей. И мое сердце, как от толчка нервно заметалось в груди.

Звони Стас. Что у него случилось? Неужели опять… опять новое убийство? От этой мысли в душе холодным, мокрым камнем прочно залегло тревожное чувство. Оно подтачивало, кололо и подхлестывало меня. Я спешила. Я спешила приготовить завтрак и оставить дядю, чтобы перезвонить Стасу.

Когда, наконец все было готово, я пожелала дяди Сигизмунду приятного аппетита, поцеловала в его колючую щеку, ласково шепнула, что все будет хорошо, и вышла из кухни.

Оказавшись в своей комнате, я набрала Стаса.

– Привет. Нужно поговорить. Можешь выйти?

– Привет. Да-а… конечно. – я была сбита с толку его словами.

Камень тревожного чувства мгновенно отяжелел и стал заметно холоднее.

Накинув джинсовку, я спустилась вниз и выбежала на улицу.

Черный внедорожник Стаса я увидела издалека. Он стоял через квартал, возле супермаркета.

– Привет. – поздоровалась я, сев рядом со Стасом.

– Привет. – кивнул Стас. – Проедемся?

– Давай. – согласно кивнула я и пристегнулась.

Чёрный Land Rover ринулся вперёд, мы поехали по шоссе мимо улиц Строгино.

Стас как всегда не сразу мог начать разговор.

– Стас скажи просто, что произошло? – попросила я осторожно. – Ты кого-то задержал? Вы смогли найти человека по моим описаниям? Кого-то мог бы быть Монохромным человеком?.. Стас ну, не молчи, прошу тебя. Ты меня пугаешь…

Он бросил на меня короткий взгляд.

– Мы смогли выйти на след одного человека. – ответил Стас.

– И кто это?

– Доктор Шамов. – проговорил Стас.

У меня дрогнули и выгнулись вверх брови.

– Доктор… Шамов? – чуть скривившись проговорила я. – Тот самый? Из… больницы?

– Да, тот самый. – вздохнул Стас. – Внешность бывает обманчива.

Я отвела потерянный, погрустневший взор. Он был так близко. Так близко к нам. Ко мне и Стасу. Я хорошо помнила лицо вполне приятного и общительного доктора. И мне было крайне тяжело натянуть на его обличие личину безжалостного убийцы.

– Мы нашли у него видео… – Стас дернул головой. – Это он научил Гудкову гипнозу. И сам им владеет не хуже.

– Он учил Гудкову?! – не сдержавшись воскликнула я шокированно. – Шамов? Шамов учил Ксению? Но… Стас, а как же тогда…

У меня в голове не могли состыковать некоторые вещи.

– А как же он её лечил потом? И почему позволял тем охранникам?..

– Про тех охранников он мог ничего и не знать, а что касается лечения… Возможно он удерживал её там, фальсифицируя факты о её здоровье.

Я в ответ выразительно посмотрела на него.

– Нет, я не говорю, что Гудковой не нужно медицинское лечение, но-о… вполне возможно, что она довольно успешно притворялась. И если бы не Шамов, Ксения уже была бы на свободе.

– Да… – проговорила я. – А что ещё было на видео, которые вы нашли?

Но вместо Стаса мне ответили его воспоминания. Они навалились на меня бесконечным потоком устрашающих ужасов. Я увидела воспоминания Стаса, увидела, как они с Сеней нашли в кабинете Шамова тайник. Я смогла увидеть и весь тот ужас на записях сеансов Шамова, который видел Стас и его оперуполномоченные.

– Ника? Ника вернись ко мне! Ника!

Видения схлынули, как внезапно прекратившийся ливень. Я сидела в машине Стаса. Корнилов крепко держал меня за руку.

– Ника!..

– Всё хорошо. – чуть нахмурившись ответила я. – Пусти мою руку, пожалуйста… Ты мне больно делаешь.

– Прости. – Стас мгновенно отпустил меня.

Я потерла ноющее запястье.

Корнилов разочарованно вздохнул, затем грустно улыбнулся и посмотрел на меня.

– Ну, что? Ты все увидела?

– Да. – не глядя на него, ответила я. – Но мне не понятно, почему я не увидела его воспоминания тогда, когда мы были в больнице?

Я посмотрела на Стаса.

– Я же могла! Почему ничего не было?! Ни одного видения! Никакого воспоминания Шамова! Ничего о его… мерзостях! Как я могла такое не увидеть-то!

– Ника… тише. – он погладил меня по голове.

Я тяжело сглотнула. Разочарование жгло и царапало изнутри, вызывало саднящее чувство бессильной досады и злости на саму себя. И где была моя способность!

Тут я взглянула на Стаса и спросила:

– А что там с Плансоном? Я правильно поняла, что он сбежал? Да?

Стас фыркнул, качнул головой.

– М-да… Я бы мог тебе вообще ничего не рассказывать. Ты и так всё увидишь.

– Так это правда?

– Да, Ника. Правда. Его перевели в частную клинику и оттуда он смылся. Гадёныш.

– Стас, но он же может… причинить вред Ларисе и её… – торопливо и сбивчиво начала я.

– Лариса и её дочка под охраной, не бойся. – чуть улыбнулся Стас и посмотрел на меня. – Про Касьяна Каменева ты тоже что-то увидела?

Да я видела. В беспорядочной череде воспоминаний Стаса я успела увидеть несчастного, замученного мужчину с одной рукой. Едва ли в нем можно было узнать известного журналиста.

– Как он? – только спросила я. – Что говорят доктора?

– Что у него чудовищное истощение. – вздохнул Стас. – Помимо ран, которые ему нанесли пленившие, его люди.

– Это они его так за эту статью? Да? – спросила я с печальным сожалением.

– Ты, что её читала? – Корнилов чуть искоса, пристально уставился на меня.

– Да нет… – быстро ответила я. – Я только… Только немного, чуть-чуть… Стас, но правда! Вот зачем такие фотографии делать! Для чего?! Почему этим людям нормально не живется! У меня…

Тут я прервалась и отвела взгляд.

Я хотела привести в пример свою семью, которая хоть и баснословно богата, но никогда, и никто из Лазовских ничего подобного себе не позволял! Как собственно и окружение моей семьи. Страшно даже подумать, что ожидало бы женщину из семьи Лазовских, что позволит запечатлеть себя сидящей голой в кожаном кресле в… в кошмарно непристойной позе, да ещё со змеей в обнимку! И хорошо бы змею просто повесили даме на шею, так нет же! Я даже не хочу говорить, что заставили делать бедную рептилию! Фу!.. Мерзость!..

– Всё-таки смотрела. – проворчал Стас.

– Только чуть-чуть. – виновато ответила я.

– Ладно, – Стас прокашлялся. – Я с тобой о другом хотел поговорить.

Тут я заметно насторожилась. Хотя и понимала, что Стас приехал не просто мило поболтать.

– Хорошо… – я чуть пожала плечами. – Я слушаю.

Стас с явной неохотой пересказал один из своих недавних разговоров с генералом Савельевым. И насколько я могла понять генерал требует моего полноценного участия в следствии.

И в общем-то я не была против. Не могу сказать, что я счастлива, но-о… у меня ведь самой и так не много выбора. Или помогай Стасу, или мучайся от бесконечных кошмаров.

А вот пояснение Стаса внушало мрачное предзнаменование.

– Я бы сделал все, чтобы ты как можно меньше касалась этой грязи. – глядя в сторону с сердитой грустью проговорил Стас.

Я изучающе взглянула на него.

– Но, беда в том, что если я не уговорю тебя помогать УГРО на постоянной основе… – он не договорил, не смог.

Но я уже и так догадалась.

– Тогда меня заставят работать силой, и не только на Уголовный розыск. – договорила я.

Стас обернулся, пристально, с тревожным недовольством взглянул на меня.

– Прости меня, Ника. – недовольно сдвинув брови, внезапно проговорил он. – Это моя вина.

Я удивленно вскинула брови, и чуть приблизилась к нему.

– Стас, да ты… да ты что, – не смело улыбнулась я. – Какая вина? В чем? Ты же знаешь я… Я сама всегда и…

– И с радостью? – невесело хмыкнул Стас.

– Ну, может не с радостью. – отведя взор, проговорила я. – Но, я всегда готова помочь тебе и-и… следствию!

– Да-а… – вздохнув, протянул Корнилов, как-то странно глядя на меня. – В этом-то, пожалуй одна из главных твоих проблем.

Я неопределенно качнула головой.

– Возможно… Но я в любом случае согласна.

– Ника это ведь означает, что если понадобится тебя могут очень настойчиво попросить оказать помощь, скажем… ФСБ или Следственному комитету… Или даже военным.

Я протяжно вздохнула.

– Стас… если это поможет… спасти чьи-то жизни, или… это действительно того стоит, я всегда… готова оказать посильную помощь.

– Во-первых, – вздохнул Стас. – Тебя не будут спрашивать, что ты считаешь стоящим твоей помощи, а что нет. А во-вторых… Ника ты всегда готова помогать, но кто поможет тебе?

– А… – я опустила взор и пожала плечами. – Ну-у… у меня есть ты, мой дядя, Лера и Ми…

Тут я быстро замолчала, и мысленно отругала себя за болтливость. Не надо Стасу знать про Мирона. Он и так знает слишком много.

– Лера и Мирон. – кивнул Стас с улыбкой. – Да-а… Что ты смотришь? Да я познакомился с твоим парнем. Извини, что лезу в твою личную жизнь, но я обязан быть уверен, что ты в окружении адекватных и нормальных людей, с четким представлением о морально-этических нормах и ограничениях Уголовного кодекса.

– Ты что его… как это у вас называется… Ты его «пробил»? – спросила я глядя на Стаса.

– Можно и так сказать. – усмехнулся Корнилов.

– М-м. – протянула я. – И что скажешь?

– Задиристый, нахальный, но смышленый и целеустремленный. – дал характеристику Стас.

– Да, это про него. – мечтательно улыбнулась я.

Корнилов кивнул, тоже понимающе улыбнулся.

– Кстати, помнишь Лукьяна Курбатова?

– Да. А с ним что? – с опасением спросила я.

– Его сегодня ночью пытались убить. – нарочито будничным тоном ответил Стас.

У меня против воли округлились глаза.

– Что?! Кто?! З-зачем?!

Стас с лукавым взглядом посмотрела мне в глаза.

– Поняла. – кротко ответила я. – Хорошо… поехали.

– Спасибо, Ника.

– Перестань меня благодарить каждый раз. – чуть нахмурившись, ответила я. – Это выглядит странно.

– Я тебе многим обязан.

– Я тебе тоже.

Мы посмотрели друг на друга, с пониманием во взглядах тихо, скромно засмеялись. Стас надавил на педаль акселератора и сменил передачу.

***

– Да поймите же! Я же вам русским языком объясняю! К нему нельзя! Нельзя! Он в тяжелейшем состоянии! Его организм пережил тяжелейшую интоксикацию! Яд рыбы Фугу это вам не клея перенюхать! Тетродотоксин стремительно парализует тело и вызывает сильнейшую дисфункцию органов дыхания! Да его вообще еле довезли к нам! И он сейчас всё равно не сможет вам ничего рассказать! Он без сознания, поймите вы!.. Его же чудом удалось спасти!.. Вообще удивительно повезло, что он не отошел к праотцам! После такого яда единицы выживают! И то непонятно как! А теперь вы ещё просите, чтобы я вас к нему пустил!

Заведующий отделением реанимации пришел в бешенство, когда Стас сказал, что мы хотим навестить Лукьяна Курбатова. И уже минуты три мы со Стасом слушали гневную тираду доктора Салтыкова.

– Нет! Нет! Категорически, нет! – рассекая воздух ладонью вскричал доктор. – Я запрещаю вам трогать этого человека!

– Доктор. – процедил Стас. – Вы хоть понимаете, что от слов и показаний этого человека могут зависеть жизни других людей?

Салтыков вздохнул.

– Хотите, можете потом обвинять меня, но…

– Обвинить, – холодно перебил его Стас. – Я могу кого угодно, только делу это не поможет. Поэтому я предлагаю, вот эта девушка зайдет в палату к Курбатову и просто посидит там. И никто не будет задавать вопросы вашему пациенту.

Доктор Салтыков с подозрением, недоверчиво посмотрел на меня. Затем снова на Стаса, и опять на меня.

– Просто посидит? – с сомнением спросил он. – Зачем вам это?

– Так нужно. – расплывчато ответил Стас.

Доктор колебался не долго.

– Ладно. – вынужденно ответил. – Чёрт с вами, пусть заходит. Но!

Он поднял указательный палец.

– Не дай бог она потревожит Курбатова! Я вас выставлю в два счета!

– Конечно. – улыбнулся Стас. – Не извольте беспокоится, доктор Салтыков.

Заведующий ничего не ответил, только одарил Корнилова неприязненным, раздраженным взглядом.

Я, преодолевая робость зашла в палату к Курбатову.

В палате со светло-салатовыми стенами пикала медицинская аппаратура. На мониторах приборов скакали показатели работы органов Лукьяна. Через ламели вертикальных жалюзи в палату вонзались рассеченные лучистые фрагменты дневного света.

Я осторожно села в кресло у кровати, посмотрела на лицо Лукьяна под кислородной маской. Возле кровати Курбатова стояло две капельницы. На мониторе аппарата искусственной вентиляции лёгких бежали четыре цветные полоски угловатых зигзагов.

Курбатов находился в стабильном, плачевном состоянии.

Тетродотоксин. Ну, надо же. Кто-то о-очень хотел, чтобы Лукьян умер. А значит Курбатов знает, что-то такое что может быть невероятно важным для следствия. И я должна выяснить, что именно.

Я оглянулась на окно палаты, что выходило в коридор. Там стояли Стас и доктор Салтыков. Первый ободряюще мне улыбался. Второй, поджав губы, чуть вздернув подбородок смотрел с ледяной и жесткой надменностью. Я отвернулась, вздохнула. Нужно успокоится.

Я закрыла глаза, расслабилась, перестала сопротивляться подкатывающим волнам витающих в больнице воспоминаний. Вязкая, плотная масса из пережитых эмоций, эпизодов и мгновений плавно покачивалась в палате Курбатова. Ворох голосов, звуков и явлений перекатывался в моем сознании. Мне стоило усилий сосредоточится на воспоминании Лукьяна Курбатова.

Перед моим взором промелькнули неразборчивые картинки из раненного детства Лукьяна, я увидела частые драки, в которых он участвовал, и эпизоды, когда он оказался в одной из уличных банд.

Я была готова ко многому, но всё же увидеть, как Лукьян вместе с парнями из банды грабит маленькие магазинчики, нападает на людей в темных переулках и приторговывает травой стало для меня откровением. Но зато то, что я увидела потом заставило меня проникнуться к Лукьяну кое-каким уважением. Я увидела день, когда Лукьян покинул банду. Разумеется, его преследовали. Они совсем не желали, чтобы он покидал их! Но, Лукьяну удалось сбежать.

Он оказался в Москве, и с первых дней соглашался на любую работу, которую ему предлагали. Мне было совершенно непривычно и неожиданно увидеть, как Лукьян работает официантом и угодливо улыбается посетителям. Ещё больше меня потрясло, когда он предстал передо мной в роли уборщика!

Это вообще было невероятно! Чтобы такой заносчивый, горделивый и высокомерный мизантроп, как Лукьян Курбатов драил полы в театрах, клубах и ресторанах! Не увидела бы, не поверила бы!

Воспоминания Курбатова резко сменились. Теперь это была камера. Камера следственного изолятора УГРО. Я увидела, как Лукьян лежал на кровати и размышлял. Я услышала его мысли. Я узнала, о чем он думал! Это было невероятно! Но я узнала, я услышала его мысли! И я самое главное, услышала его мысль об убийце, «которого ищет подполковник Корнилов»! Он знал! Он знает!.. Лукьян Курбатов знает, кто убийца!

Эта новость буквально встряхнула все мое сознание! Я была переполнена будоражащим волнением! И изнывала от нетерпения всё рассказать Стасу! Вот почему его отравили! Вот, почему Курбатова хотят убить! Он знает… Знает… Смогу ли я узнать? Я должна постараться!..

Тщетно. Вместо нужных мне воспоминаний об убийце, я увидела приход близнецов Датских в камеру Курбатова. Этим то, что надо?!

Затем беседа со странным адвокатом, назвавшимся Лазарем Мельником. Выглядел он представительно, и внушал весьма предостерегающее, мрачноватое чувство.

А ещё я поняла, что Лукьян начал узнавать голос своего «адвоката». Стало быть, никакой это не Лазарь Мельник. А значит… Значит к Лукьяну Курбатову мог приходить… он. Монохромный человек! Эта мысль немедленно наполнила мое тело бойким, колким, нервирующим трепетом. Я усилием воли попытался добраться до тщательно оберегаемых сознанием Лукьяна сокровенных воспоминаний. И у меня почти получилось… Почти!

А потом, я словно оборвалась и рухнула обратно в череду уже виденных эпизодов из его жизни. М-да. Лукьян явно не хочет, чтобы кто-то узнал его мысли об убийце. И мне не пробиться через его нежелания делится размышлениями. Чёрт…

Снова полезли воспоминания об адвокате. Хорошо. Сосредоточусь на этом подозрительном субъекте. То, что он никакой не адвокат и ежику понятно.

Но сцены расплывчатых, смазанных эпизодов резко сменились. Цвета, оттенки, очертания, все изменилось. И в дрожащей ряби неопределенных предметов я вдруг узнала подземный паркинг. Ещё больше я удивилась узнав парковку больницы, в которой мы сейчас находимся.

Словно отмеряя время часто, гулко и монотонно застучало сердце.

В такт сердечному ритму кровь насытилась солью предчувствия опасности.

Шаги. Дрожащий звук шагов отражается от стен безлюдного паркинга. В полумраке дремлют автомобили. Тусклые блики света сияют на фарах и боковых зеркалах.

Человек в зеленой бейсболке и солнечных очках, спрятав руки в карман легкой летней куртки, подходит к желтому фургону с красным логотипом известной логистической компании.

Я, стоя призраком за спиной мужчины, наблюдала за его действием. Вот он подходит к задним дверцам фургона и распахивает. Забравшись внутрь он стягивает клеенчатую ткань с громоздкого бесформенного объекта.

Сперва я не понимаю, что вижу. Мой взгляд цепляется за угловатые и округлые формы, затем я замечают цветные проводки и дисплей с горящими цифрами.

И стылый ужас, от осознания увиденного, сотрясая тело лихорадкой поработил мой разум и подчинил мои мысли.

Паника гремела в голове, распирала череп, сдавливала грудь и горло.

Я пришла в себя, вернулась из видения. Я полулежала на полу, возле кровати Лукьяна. Мы с ним были одни.

Я ошалело огляделась, посмотрела на внутреннее окно палаты. Ни Стаса, ни доктора Салтыкова там не было видно. Я поднялась, шатаясь торопливо подошла к двери.

Успеть! Сказать! Рассказать Стасу! Ещё можно успеть! Ещё можно… Нужно! Должны успеть… Быстрее…

Эти мысли хором орали в моей голове, настойчиво вгрызались в мозг.

Я оказалась в коридоре и даже удивилась, какая здесь властвует умиротворяющая монотонная рабочая идиллия.

Не торопливо ходят по отделению врачи и санитары с медсестрами. То и дело с капельницами передвигаются пациенты.

Стас сидел рядом на мягкой лавке и беседовал с Колей Домбровским.

Я ринулась к ним. Они заметили меня.

– Ника! – Стас видимо по моему лицу понял, что я увидела нечто.

– Стас нужно срочно эвакуировать людей! – воскликнула я. – Всю больницу! Немедленно!

– Что? – шокировано спросил Коля.

– Ты увидела, где взрывчатка? Кто её подложил?! – не ставя под сомнение мое предупреждение, спросил Стас.

– Взрывчатка внизу, на парковке. В Желтом фургоне DHL! – быстро, с дрожью в голосе ответила я. – Фургон привез тот же человек, что и отравил Лукьяна.

– Вот же!.. – порывисто воскликнул Стас. – Взрывчатка большая?!

– Огромная. – со страхом прошептала я, глядя на Стаса. – Там ещё баллоны какие-то…

– Коля живо дуй к заведующему, потом к главврачу! – приказал Стас. – Я вниз.

– Я с тобой! – крикнула я Корнилову.

– Нет! – резко отрезал он.

Я вздрогнула от его голоса. Он на мгновение задержал взгляд в моих глазах. Затем бросил, уже мягче:

– Лучше помоги Коле. Пожалуйста.

– Хорошо. – покладисто согласилась я.

Стас умчался в сторону черной лестницы. Мы с Колей переглянулись. Он бросился к кабинету заведующего. Я было хотела поспешить следом, но тут мой взгляд упал на красный квадрат на стене, с кнопкой пожарной тревоги пластиковым окошком.

СТАНИСЛАВ КОРНИЛОВ

Пятница, 26 августа

Он летел вперёд, стараясь превозмочь физические ограничения тела и пространства. Он всей своей сущностью стремился вниз, на парковку. Стремился успеть. Помешать. Предотвратить.

Он должен. Он обязан успеть! Эти мысли кипели в голове у Стаса, распаляя кровь и душу, наполняя разум адреналиновой тревогой.

Сбегая вниз он накричал на двух пациентов, что неторопливо поднимались по лестнице.

– Убирайтесь отсюда! Здесь опасность взрыва! Чего вылупились?! Бегом отсюда!

Корнилов пробежала мимо них, стуча ногами по ступеням.

Коля не успеет убедить главврача начать эвакуацию. Признание этого факта с каким-то противоестественным спокойствием вдруг стало очевидным для Стаса. Не успеет… Значит он, Стас, должен успеть. Чёрт, кто же придумал здесь столько этажей.

Сердце ударами мерило секунды. Корнилов перепрыгивал через ступени. Близко, он уже близко.

И тут по всем этажам, над пролетами черной лестницы прокатился заунывный вой сирены пожарной тревоги.

Корнилов на миг остановился, часто дыша задрал голову вверх. Стас опустил голову, с пониманием усмехнулся.

– Ника. – кивнул он. – Кто бы сомневался.

Он влетел в сумрачное подземелье парковки, побежал мимо автомобиля, ловя открытым ртом прохладный воздух.

Пульс стегал его организм и тело, сердечным ритм и страх опоздать безжалостно гнали вперёд. Ну, ничего. Что-что, а бегать Корнилов умел. И принадлежал к тому редкому типу людей, которые обычно гонятся, не убегают от кого-то.

Желтый фургон замаячил издалека. Корнилов на бегу выхватил свой револьвер. Если в фургоне Шамов церемонится он не будет.

Из фургона вдруг выбежал мужчина, увидев Стаса на мгновение замер, а затем швырнул что-то в воздух бросился прочь.

Стас выстрелил. Но не увидел попал ли. На асфальт рядом с ним упала дымовая шашка. Из неё с шипением вывалился ярко-оранжевый дым.

Корнилов выругался. Облако оранжевого дыма стремительно заволакивало всё вокруг. Он пару раз выстрелил на звук убегающего мужчины, и бросился к желтому фургону.

Едва заглянув внутрь кузова Корнилов смачно, от души и яростно выругался.

Внутри была бомба. Она состояла из взрывателя, пакетов тротила и двух зеленых баллонов с пропаном. Если это всё это рванёт… от больницы только пыль и руины останутся! Когда в девяностых в столице дома взрывали бомбы раз в десять слабее тогда закладывали…

Стас бросил взгляд на таймер. Невесело усмехнулся. Четыре минуты пятьдесят три секунды.

Он перелез в кабину, благо она не была отделена от грузового отсека. Ключи Шамов, а это был именно он, оставил в машине. Видимо, увидев Стаса забыл унося в спешке свою задницу.

Корнилов завёл автомобиль, едва ожил мотор Стас дал по газам.

Протестующе взвизгнули покрышки. Стас круто развернулся и направился к выезду из парковки.

Он вылетел на белый свет, и помчался по трассе.

Стас напряженно думал. По лицу катился пот. К разгоряченному телу липла одежда. А за его спиной таймер с бомбой отмерял минуты его жизни. Его и нескольких сотен людей вокруг.

Водоём. Ему нужен водоем. Достаточно глубокий, чтобы сдержать взрыв в толще воды. Стас знал один такой по близости.

Корнилов прибавил скорости. На дороге ему возмущенно сигналили, пытались подрезать. Один красный внедорожник специально подрезал. Его водитель, что-то кричал Стасу, открыв окно. Корнилов молча показал револьвер. Водитель красного внедорожника БМВ Х5 поперхнулся и поспешно сменил полосу.

Стас гнал вперёд. Он вдавливал педаль в пол, выжимая, и буквально выдавливая из громоздкого фургона всю возможную скорость.

Над дорогой зазвучала полицейская сирена. В зеркале заднего вида Корнилов увидел две машины ДПС и невесело усмехнулся.

– Желтый Форд Транзит, номер А пять семь восемь А Е! – раздалось над дорогой. – Немедленно остановитесь и прижмитесь к обочине!

Корнилов их не слушал. Он только старался не пропускать полицейских вперёд. А это было нелегко. Две полицейских Тойоты с двух сторон неустанно пытались обойти его и пресечь движение. А Корнилов отлично понимал, что если его остановят он не успеет уже ничего объяснить.

Стас бросил взгляд на наручные часы. Сцепил зубы. Время неуклонно катилось к моменту, когда все в мире станет совершенно не важным.

Стас резко свернул на повороте, обогнул угол с молочным магазином. Полицейские машины проскочили, Стас мельком увидел, как они поспешно останавливаются.

Корнилов гнал фургон по узкому переулку. Он въехал в жилой двор, снес забор баскетбольной площадки, распугав нескольких мальчишек. Стас очень старался никого не сбить.

Впереди уже темнели деревья парка. Этот парк обычно пустует. Там всегда, даже в выходные очень не много людей. И, самое главное там есть небольшое, но действительно довольно глубокое озеро, возле которого находится станция с лодками и катамаранами.

Корнилов врезался в заборчик парка, смял его. Гуляющие по вымощенным тропинкам парка женщины с колясками испуганно бросились в разные стороны, хотя были далеко от пути мчащегося фургона. Корнилов давил на газ.

Решимость твердела в крови, стремление довести фургон до озера сдавливало, сжимало мозг и череп. А пальцы Стаса крепко сжимали руль.

Он ещё раз взглянул на циферблат часов. Последние секунды. Мимо мелькают деревья парка, впереди разбегаются люди, он слышит крики и испуганные вопли. Возле озера почти никого не было, только вдалеке несколько человек собирались вытащить лодки в воду.

Стас напрягся, мышцы в теле стянуло узлом. Озеро нарастало впереди. Темная вода заполняла вид из лобового стекла. Стас успел мысленно попрощаться со всеми, кого любил. Он открыл дверцу слева от себя. И вжавшись в сидение он смотрел на воду. Края обрыва, удар сердца, мгновение коротко полета вниз… Темная гладь озера врезалась в фургон и с громким всплеском поглотила его.

Мотор заглох, фургон увяз в озерной воде и стремительно неотвратимо погружался под бурлящую водную поверхность. Холодящая ледяная вода хлынула в кабину. Стас, в промокшей одежде плавно выплыл в открытую дверцу, осторожно обогнул падающий в водную бездну, стремительно тающий в сумраке глубины желтый фургон, и ринулся на поверхность.

Быстрее. Быстрее. Быстрее!!!

Сердечные пульсы как будто подгоняли и торопили его. Быстрее…

И внезапно вся сине-зеленая водная толща тяжело вздрогнула, как от подземного толчка. Невидимая свирепая сила ударила Стаса в спину. Корнилов увидел свет, глотнул холодный кислород, услышал крики людей и обмяк, теряя способность созерцать и осознавать мир.

Его наполнял покой. Покой, равнодушие, и безмятежность. Он падал в бездну…

ВЕРОНИКА ЛАЗОВСКАЯ

Пятница, 26 августа

Я увидела внезапно бурный всплеск воды.

Водяная масса точно разбуженный и разъяренный зверь вырвалась вверх, забрызгав траву на берегу, и гуляющих по близости людей.

Осыпающиеся сверху капли озерной воды упали на ветви стоящих по близости деревьев, встряхнули листья.

Люди вокруг, падая, сталкиваясь и спотыкаясь стремительно разбегались прочь от озера. Не прошло и нескольких секунд, как часть парка вокруг озера обезлюдела.

Едва Коля остановил свою Ауди, как я отстегнула ремень безопасности и выскочила из машины.

– Ника! – предупредительный крик Домбровского вырвался вслед за мной и отстал.

Я бежала вперёд. Не веря, не слыша, не соображая. Я просто мчалась к озеру. Дорога дрожала перед глазами, я вбивала кеды в асфальт. Я жаждала, как можно скорее оказаться там, возле озера, возле Стаса…

Я первой оказалась на берегу. Вокруг все было залито водой. Под солнцем блестела мокрая трава и мелкие лужицы. А в траве в большем количестве беспокойно дергались выброшенные на берег рыбы. Их оказалось не мало. Не меньше сотни! Бедные рыбы, тщетно хватая ртом воздух прыгали по траве, сверкая влажной чешуёй.