Текст книги "Монохромный человек (СИ)"

Автор книги: Юлия Поспешная

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 45 страниц)

– Ну, что усыпила мелкую шантажистку?

– Перестань. – усмехнулась я. – Она просто давно хотела эту куклу. Вот и использовала момент.

– Это не отменяет того факта, что она нас шантажировала. – закинув в рот ещё одну чипсину проговорила Лерка. – Это же ненормально, когда ребёнок у взрослых вымогает игрушку!

– И у кого бы она могла этому научится? – с мягкой вкрадчивостью и улыбкой проговорила я.

У Леры хватило совести смущенно опустить глаза и даже вроде бы слегка покраснеть.

– У меня э-э… были обстоятельства… – пробормотала она себе под нос.

– Вне всякого сомнения, Лерочка. – вздохнула я. – Ты не против, я одолжу твой планшет?

– Бери. – пожала плечами Лерка. – А не хочешь посмотреть со мной «Древних»? Тут, как раз начинается интересная заварушка между вампирами и ведьмами.

– Нет, Лер. – я скривилась и покачала головой. – Вампирская тематика мне отчасти поднадоела…

– Да ну? А как же Эдвард Каллен?

– Во-первых мне всегда больше нравился Джейсон и Карлайл, – усмехнулась я. – А во-вторых мне вполне хватило восьми сезонов «Дневников». Пока, что.

– Пока, что ты решила коротать время с оборотнями, да? – захихикала Лерка.

– Я уже досмотрела всего «Волчонка».-напомнила я ей, взяв со стола планшет. – И теперь жду восьмой сезон «Игры престолов».

– О-о… – простонала Лерка. – Опять это порнографическое фэнтези с необоснованной жестокостью.

– Довольно странно слышать обвинения в жестокости, от человека восхищающегося существами, что охотятся на людей. – заметила я.

– Иди уже. – поморщилась Лерка. – Умница белобрысая!

Я оставила её наедине с обожаемыми ею Майклсонами, Хейли и Марселем.

Закрывшись на кухне я села за кухонный стол, включила планшет и вбила в поисковик: «Горный путь».

Однако к моему разочарованию всё, что выдал поисковик было либо сильно устаревшим, лет этак на десять-пятнадцать, либо затрагивало только очень обобщенные данные.

Я попыталась найти что-то о пожаре в клубе. И тут меня тоже ждало удивленное разочарование.

Ну, как это так?! Сгорел целый клуб! Причем в хронологическом смысле, как я поняла, не так уж давно.

И ничего?! Никакой заметки, новости, упоминания?!

Как будто кто-то старательно уничтожил все следы и упоминания о том, что там произошло…

Я отвела взор, на миг прикрыла глаза.

И снова вспомнила их.

Охваченные огнём кричащие и визжащие связанные тела на полу.

Я нервно сглотнула. Открыла глаза, стёрла всё, что было набрано в строке поиска.

Подумав я набрала «Вербин Горный путь».

И первой же ссылкой мне выпало.

«Кошмарное убийство семьи Вербиных! В столице завелся опасный психопат!».

Я перешла по ссылке.

Под заголовком полностью идентичным ссылке, красовалась мрачного вида фотография дома, в котором произошло убийство семьи Вербиных.

А дальше шел текст.

«Как стало известно нашему информационному агентству, в Четверг шестого августа, сего года, семья Вербиных, в числе четырёх человек, стала жертвой безжалостного, жестокого убийства.

Представителей прессы правоохранительные органы в дом не допускают.

Но из доверенного источника стало известно, что неизвестный убийца имеет фанатичную и болезненную склонность к двум цветам, чёрному и белому.

Именно в эти цвета он окрасил тела жертв и окружающий интерьер.

Насколько нам известно, никаких важных и заметных улик преступник не оставил.

Однако наш доверенный источник так же соображает, что за дело взялась особая оперативно-следственная группа подполковника Станислава Корнилова. А он возможно один из самых лучших и достойнейших сыщиков современной России!»

Дочитав статью, я тяжело, с досадой вздохнула.

Стасу теперь придётся тяжело. За каждую неудачу и промедление, с него и его Коли с Сеней будут спрашивать втройне.

А то как же так особая оперативно-следственная группа, возглавляемая одним из самых лучших сыщиков… А убийцу поймать не может.

Стас действительно хороший сыщик, но он всего лишь человек…

А публика, которая будет читать подобные наигранные, хвалебные воспевания наверняка будет ожидать от Стаса и его подчиненных каких-то сверхчеловеческих свершений и неожиданных, ловких ходов.

Широкой общественности ведь не объяснишь все трудности и проблемы.

Большинство из них представляют следствие, как некую математическую задачку или уравнение с поиском производной.

То есть, в их понимании следствие состоит из применения определенных профессиональных методов научной криминалистики и дедукции. И если следователь все сделал правильно-Вуаля! Преступник непременно будет пойман!

Ага… Как же.

Следствие и поимка преступника, больше напоминают игру «Сапёр» в Windows и Блек Джек.

Один неверный шаг, и либо спугнешь преступника, либо кто-то погибнет по твоей вине.

Попробуйте-ка вести дело с грузом такой ответственности!

Я с легким раздражением нажала на стрелку назад.

Откровенно говоря, я всё больше и больше, начинаю разделять мнение Стаса об журналистах.

Ну, реально! Что не напишут, обязательно подставят!..

Теперь только стоит этому Черно-белому уроду совершить очередное убийство и на Стаса с его оперуполномоченными такие тонны испражнений выльют, что они могут не отмыться в ближайшие несколько лет!

Я вернулась в поиск. Зашла на ещё несколько ссылок.

Но материал повсюду более-менее был одинаков.

Менялись только формулировки и ударения.

Так, ладно. Не буду терять время.

Я вспомнила ещё одно имя и фамилию из своего последнего видения.

Касьян… Каменев… Касьян Каменев.

Я ещё только вбила фамилию Каменев, как под поисковой строкой в столбик выпало несколько предложений.

И первое же кричало: «Знаменитый журналист Касьян Каменев попал стал жертвой автокатастрофы!»

Я клацнула курсором по выпавшей ссылке, перешла на сайт.

КОШМАРНАЯ АВТОМОБИЛЬНАЯ АВАРИЯ.

Известный на всю страну и Европу журнал «Философский проспект» едва не потерял своего лучшего журналиста!

Как стало известно, инцидент произошел в ночь на Субботу, восьмого августа.

BMW X6 Каменева врезался в огромный грузовик Lonestar, перевозивший титановые плиты.

Не самый маленький кроссовер, был буквально смят и разрушен от титанической силы удара грузовика.

Журналист чудом остался жив! И даже, как передают источники, отделался весьма незначительным, для такой аварии травмами.

Но, похоже в жизни Касьяна наступила чёрная полоса.

Сначала громкое заявление с анонсом разоблачительной статьи относительно оппозиционных политиков, которое всполошило общественность. А теперь, после аварии, в которой Каменев не постижимым образом выжил, на него собираются подавать в суд владельцы логистической компании, которой принадлежал тот грузовик.

Видимо помимо лечения, знаменитому журналисту придётся потратить солидное количество средств на адвоката.

А в случае проигрыша дела, на выплату финансовой компенсации.»

Я вернулась на страницу поиска.

Пролистала остальные результаты.

Недовольно вздохнула. Складывается такое впечатление, что кто-то старательно подчистил всю информацию и любые упоминания о клубе «Горный путь» за последние несколько лет.

И если так, то… Нет, зачем понятно. Вопрос в том, кто?

Потому, что не надо быть семи пядей во лбу, чтобы понимать, кому в первую очередь это нужно.

Правильно, тем, кто виновен в том страшном пожаре и массовом убийстве альпинистов.

Я снова вспомнила их предсмертные крики, мольбы о помощи и неудержимый вой мучительной боли.

Сердце забилось сильнее, тело заполнило вибрирующее нервное напряжение. Я закрыла глаза, расслабленно вздохнула.

Затем встала из-за стола.

Нужно сделать себе чай. Хороший, крепкий сладкий чай помогает мне расслабиться.

Часто. В большинстве случаев.

Я без труда нашла на кухне Логиновых чашку, чай и чайную ложку.

Я эту кухню, не хуже нашей знаю. Так уж повелось.

Я заварила чай, бросила две ложки сахара, подошла к окну.

Чуть раздвинув жалюзи, взглянула на ночной город.

Москва из этого окна глядела в ночь сотнями тысяч светящихся глаз из окон прямоугольных многоэтажек.

Не знаю почему, но я любила иногда вот так посмотреть на ночной город.

Это вызывало смесь противоречивых чувств.

С одной стороны, это завораживало и вызывало восхищение.

А с другой заставляло представлять, каково это сейчас там на тихих, безлюдных улицах, и что происходит в их темных закоулках, когда рядом нет живых людей.

От этой мысли под футболкой, по коже плеч и спины распространилась мелкая дрожь и волнительная щекотка.

Думаю, всё дело в том, что я никогда не жила в обычной квартире, в одной из столичных многоэтажек.

То в семейном поместье, то теперь на третьем этаже автомастерской. А оттуда не увидишь такой красоты, как из окна девятого этажа, на котором и располагалась квартиры Логиновых.

Я задумалась о своих видениях, об убийце и его страсти к чёрно-белым цветам, о мальчике Игоре, чье воспоминание видела уже два раза и о Стасе.

Я так углубилась в раздумья, стоя с горячей чашкой чая в руках, что не услышала, как кухню вошла Лерка.

– Ты опять смотришь новости про убийства? – спросила Логинова с неожиданным подозрением и насмешливым ехидством.

Я обернулась. Логинова стояла возле меня и смотрела на планшет.

– Да я просто… – начала я.

Лера подняла на меня взгляд своих малахитовых глаз.

– Роджеровна, это конечно твоё дело, и… – она ещё раз взглянула на планшет. – Я конечно знаю, что ты увлекаешься психологией, и по непонятной мне причине всякой криминалистической хренью… Но я уже далеко не в первый раз застаю тебя за просмотром подобных новостей! И ты ведь не просто лазишь и читаешь из любопытства, ты с компами не очень умеешь обращаться, и поэтому историю ни хрена не чистишь. И после тебя всегда остается след из десятков ссылок, связанных с очередным страшным, резонансным убийством!

Логинова положила планшет на стол и сложила руки на груди.

– Подруга, что происходит? А? Только не говори, что это всё в рамках твоих интересов в криминальной психологии… и чем ты там ещё увлекаешься, в отличии от нормальных людей?..

– Судебной психиатрией. – пробормотала я.

– Вот, вот. – кивнула Лерка. – Я не поверю, что ты листаешь такое количество ссылок и сайтов, только из-за увлечения этими странными и пугающими, полу-оккультными науками.

Я закрыла глаза и качнула головой.

– В судебной психиатрии и криминальной психологии нет никакого оккультизма…

– Не уверенна. – пожала плечами Лера и кивнула на планшет. – Лучше расскажи про вот это вот всё… На хрена тебе это сдалось?.. И не ври, я знаю, когда ты врёшь. Начинаешь заикаться, пшекать и ударения в русских словах путать.

Я опустила взор.

Да. Она меня слишком хорошо знает.

Я вздохнула. Чуть улыбнулась с безысходной грустью.

Что ж… Возможно уже наконец-то настал тот миг, когда я должна рассказать Лерке правду.

Но, едва я открыла рот, чтобы ответить, как мы услышали, что кто-то открывает входную дверь.

– Мама. – обернувшись бросила Лера и посмотрела на меня. – Отложим наш разговор. Но, не надейся, что я нём забуду.

С этими словами Логинова вышла из кухни и направилась в коридор, встречать Беатрису Константиновну.

Я опустила глаза на ламинатный пол кухни.

Затем опасливо покосилась на оставленный на столе планшет.

Меня снедало язвительное и жгучее чувство необъяснимого стыда перед Леркой.

Она мне всегда все тайны и всю душу выворачивает. Я про неё знаю то, что ни мать, ни родственники даже не предполагают!

А сама… Боюсь рассказать о своих способностях.

В конце концов уж если мне поверил начальник Стаса, генерал Савельев, то уж Логинова то точно должна поверить и понять.

Ладно. Отложим разговор на потом.

Я тоже вышла в коридор, поздороваться с мамой Леры.

Минут десять спустя, мы втроем сидели на кухне, пили чай с карамельками.

Беатриса Константиновна рассказала, как прошёл день у них в больнице, а потом начала повествовать о том, что поведала её подруга.

У неё муж работает в полиции. В ДПС.

При упоминании этой структуры мы с Леркой быстро переглянулись.

Но помешивающая сахар в чае Беатриса Константиновна этого не заметила.

– Представляете, девочки, – говорила мама Леры. – Сегодня муж Яны Лаптевой, что рассказал! Говорит остановил поздним вечером синий фольксваген, с двумя подозрительными девицами! У них ещё маленькая девочка на заднем сидении сидела!

И говорит это же ужас! Одна явно пьяная, одетая, как чёртова наркоманка, а другая та, что за рулем, сразу видно, какая-то проститутка малолетняя! Ну муж у Яны опытный офицер, сразу заподозрил неладное, и попросил эту проститутку из машины выйти. А эта, куртизанка сопливая, что сделала! Говорит: «хорошо»! Ремень отстегнула! А Костя, муж Яны, в этот миг отвернулся и от машины отошел чуть-чуть. А они взяли, и просто вот с места так дали дёру! За ними конечно погнались! Но, вот шустрые оказались! Теперь вот поди знай, куда они ребёнка везли и зачем им машина…

Она с грустью вздохнула.

– Теперь небось продадут малышку на органы. А сами дальше будут колоться и проститутничать. Господи в такое ужасное время живём! Вот с Советском союзе такого не было!..

Мы посидели ещё минут сорок, а потом Беатриса Константиновна отправилась спать, попутно пожелав нам спокойной ночи.

Когда мы услышали, как закрылась дверь в её спальню, мы поседели несколько секунд в молчании.

Меня распирал смех. И я видела, что Лерку тоже.

Логинова с задумчивым видом поскребла чашку ногтем.

И тут подняла её и с издевательским торжеством тихо предложила:

– Ну… За чёртовых наркоманок!

Я фыркнула и подняла свою чашку с чаем.

– И малолетних проституток. – кивнула я.

Мы рассмеялись, и тут же зашипели друга на друга, приложив палец к губам.

Спать мы отправились поздно. Обсуждали наш вечер, моё свидание с Мироном, и много другого всякого.

Я пока так и не решилась поведать Лерке о своих способностях.

Я совершенно не была уверена, как она отреагирует.

И в размышлении об этом провела половину ночи, ворочаясь в постели с боку на бок.

Утром, я встала раньше всех. Пока все спали, я привела себя в порядок, собралась, написала Лерке сообщение в WhatsApp. Затем выпила чашку чая, бросила в рот одну карамельку и поехала домой.

В метро мне пришлось пережить очередное почти ежедневное испытание.

Воспоминание окружающих меня людей шквалом сыпались в моё сознание, заставляя меня кривиться, как от пульпита в последней стадии.

Пара особо добросердечных граждан, даже любезно поинтересовались у меня всё ли со мной хорошо.

Через силу улыбнувшись, я ответила, что конечно же все нормально.

И мне стоило большого труда удержаться сказать, что если бы вы отошли подальше, было бы ещё лучше.

Так, как мне бы не пришлось слушать, как на вас орёт ваш босс, за то, что вы не сдали вовремя проект, или, как на вас громко жалуется ваш пациент, за то, что вы ему не тот зуб удалили.

И это ещё ничего.

Как обычно, наравне с вполне тривиальными воспоминаниями, перед глазами вспышками сверкали событие намного хуже.

Избиение до крови маленького мальчишки, утопление «лишних» котят, поножовщина в темном дворе, и поджог автомобиля с плачущим в машине ребенком.

Иногда и правда думаешь, что некоторые люди… только прикидываются людьми.

Из метро я по обыкновению буквально выпорхнула, и, как обычно, несколько минут приходила в себя после всех увиденных воспоминаний.

Многие из них ещё долго будут оставаться со мной.

Примерно часам к восьми утра я прибыла домой.

В мастерской дяди Сигизмунда уже собирались работники.

Я поздоровалась со всеми и отправилась на третий этаж.

На лестнице я столкнулась с Федей.

Он был уставший, с изможденным, понурым видом и порядком замотавшийся.

На руках у него были резиновые перчатки, он выносил в чёрном завязанном пакете ворох мусора.

– Привет, Федь. – поздоровалась я осторожно. – Как…

Я на миг опустила взгляд на пакет в его правой руке.

– Как всё… прошло? – спросила я чуть боязливо.

Я не знала, что тут было, и с какими последствиям прошел очередной сбор дяди Сигизмунда и его друзей. Зато я знала, что с последствиями всегда вынужден разбираться Федя. А точнее разгребаться… Потому, что я знаю, как выглядит дом после тусы престарелых смутьянов и сорвиголов, которые всё ещё мнят себя крутыми парнями.

– Нормально. – проворчал Федя. – Как обычно.

Он прошёл мимо меня и отправился вниз.

Я поднялась в свою комнату, вошла внутрь, закрыла дверь и вздохнула.

Моя комната дышала родным теплом и уютом. У Лерки в гостях, конечно хорошо, но моя любимая комната, прямо с порога, как будто ласково обняла и пропитала позитивными, душевными чувствами.

Здесь просто хорошо, легко и просто. Потому, что здесь живу я, никто больше.

Повесив рюкзачок на спинку кресла возле компьютера, я прямо в одежде упала на кровать.

Закрыла глаза.

Мысли кружили в голове, пульсировали, дрожали у висков.

Я вздохнула.

Я слишком много пережила за последние сорок восемь часов.

Зазвонил мобильник.

Я застонала, встала, подошла к рюкзаку на кресле и достала телефон.

Звонил Сашка.

– Да? – приняв вызов, я подняла трубку к уху. – Привет.

– Привет. – хмыкнул Сашкин голос. – Ты скоро будешь?

– Скоро? – переспросила я и тут мне словно дыхнули жаром в лицо.

Беспокойство хлестнуло щелкающим хлыстом.

– А что у нас сегодня тренировка?

– Золотце, – помолчав, едко проговорил Сашка. – У нас в Ноябре гребаный чемпионат Европы среди юниоров. У нас тренировки сейчас будут вообще через день и по четыре часа, в лучшем случае!

– Да поняла, я поняла. – чуть поморщившись, ответила я. – Сейчас приеду.

– Мег будет через двадцать минут…

– Чёрт возьми! Саша! – я подхватилась с кровати и заметалась по комнате. – Ну, ты не мог раньше, сразу сказать!

– Я и говорю…

– Всё, ладно, пока! – быстро и взволновано протараторила я.

Я бросила телефон на кровать и кинулась к шкафу.

Чертыхаясь и ворча я спешно переоделась в более подходящую одежду, проверила сумку со спортивной термо-одеждой и коньками.

Всё! В путь!

Почему я так спешу и тороплюсь, как будто от этого зависит моя жизнь?

О, вы просто не знаете, что такое опоздать на тренировки Мехлисовой Елены Геннадиевны.

Мне кажется даже то, что случилось с Помпеей, рядом не плавало, с тем, что мне может устроить Мег за опоздание.

Опоздать на тренировку, это хуже, чем накосячить с какой-то фигурой!

Господи, это даже хуже, чем запороть Приветствие перед выступлением!

Я на всех парах мчалась в «Княжеский» Спортивный дворец.

Едва выбравшись из метро, не обращая внимания на орущие в голове голоса чужих воспоминаний я метеором добежала до дверей дворца.

Залетая, чуть не убила дверью проходившую мимо уборщицу.

Извинившись помчалась вперёд!

Сашка уже разминался на льду.

Увидев меня он подъехал к бортику и показательно развёл руками.

– Ну, надо же!.. Успела… Выходи на лёд, у нас с тобой ещё есть минут сорок, чтобы размяться и доказать Мег, что хотим на этот чемпионат.

Я остолбенела.

– Сорок минут?!! Но ты же… с-сказал…

– О.-Саша развел руками и улыбнулся. – Ну, я соврал. Прости. Но страх перед Мег, точно заставит тебя лететь сюда со скоростью Флеша.

– Саша, ты!.. – от возмущения я поскользнулась и чуть не растянулась на льду.

– Аккуратнее, золотце. – Саша поймал меня и поддразнивая аккуратно повёл за собой.

Мы выехали на середину арены.

Мои руки в его больших ладонях. Он улыбался. Я сердилась. Но на него долго сердиться не могла.

– Не дуйся. – попросил он. – Я должен был.

– Ла-дно. – протянула я. – Давай разомнёмся и приступим уже.

Пришедшая через обещанных сорок минут Елена Геннадиевна, застала нас за отработкой фигур для Короткой программы.

– Ну, и что это сейчас такое было, Лазовская? – крикнула наша тренер уже переодевшись и стоя возле бортика. – Ты на льду, или на дискаче под Рамштайн трясешься? Рубинов спину ровнее! И с Лазовской по нежнее! На льду она твоя принцесса, хрупкое, нежное и прелестное создание, которое ты должен оберегать и вести! Так выполняй свои мужские обязанности!.. Лазовская почему у тебя на повороте ноги разъезжаются? Деточка ты накурилась или приняла за ворот?! Что с тобой? Ты вот это будешь старым обормотам из судейства показывать? Принц и принцесса, мои родные, вы будете представлять страну, которая породила Роднину, Пахомову и Горшкова, Бестемьянову и Букина, Мененкова и Зайцева! И, вы как минимум должны соответствовать! А значит вы обязаны брать только Золото! Только первые места, как в театре! Так, стоп!..

Он хлопнула в ладоши. Мы остановились.

У меня в груди воинственно гремело сердце, кипела разгоряченная кровь. И упрямо свирепело желание достичь идеала.

Несколько минут Мег объясняла нам ошибки. Затем снова властно хлопнула в ладоши.

– На позицию! – приказала она.

Мы с Сашей, оба преисполненные решимости добиться нужного результата вернулись на центр арены.

– Поехали! – Мег махнула, чтобы нам включили музыку.

Мы выступали под Another day fo sun из фильма «Ла-ла-ленд».

Мы отработали эту программу до конца, от души и с пламенным вдохновением.

Мы летели, порхали и жили. Жили на льду. Жили в каждом движении. И излучали радость жизни в каждой фигуре!

Мы закончили под финальные ноты композиции и застыли чуть уставшие, раскрасневшиеся, но довольные.

Я посмотрела на Мег.

Мехлисова, по-мужски оперевшись локтями на бортик, стояла и улыбалась, скупой, одобрительной улыбкой.

Господи! Вы бы знали, сколько много для меня и Саши значит эта короткая, сдержанная и суховатая, но чёрт побери, довольная улыбка!

Когда мы закончили, Саша ушёл, а я решила ещё описать пару кругов.

Я обожала свой спорт! Я любила лёд и даже иногда говорила с ним.

И ничего смешного тут нет! Со льдом нужно говорить!

Чтобы не подвёл… Чтобы помог… А потом, чтобы поблагодарить.

От него на самом деле очень многое зависит.

Я легко и не затейливо, в кружении, объехала арену и внезапно почувствовала чей-то взгляд.

Я остановилась, огляделась и заметила.

Девочка лет семи, наверное. Она едва-едва старше Лады, сестрёнки Леры.

Девчушка смотрела на меня с неподдельным восхищением и мучительной завистью в глазках.

Я знала этот взгляд, когда-то у меня у самой был такой.

Когда-то я сама так смотрела на более взрослых фигуристов, что в отличии от меня свободно и легко летали по льду, выкручивая невероятные фигуры.

Я подъехала к бортику и с улыбкой произнесла:

– Привет.

– Здравствуйте. – на миг потупив взор, робко проговорила малышка.

– Ты пришла заниматься? – спросила я, рассматривая её.

Она кивнула.

– Я только не давно начала. – она опустила взгляд. – И у меня… у меня ничего не получается.

Она вдруг опустила взор. И я увидела, слезы на детских щечках.

– Э-эй… – протянула я заботливо. – Ты что?

Я вышла со льда, одев на лезвия коньков чехлы с зубцами, я подошла к дечушке.

Она была одета в легкие, маленькие джинсики и полосатый лонгслив.

На ногах у нее розовели кроссовки Адидас «Спер стар».

Я присела рядом с ней на синее сидение на первом ряду зрительских трибун.

– Не расстраивайся, зайка. – сказала я, старясь утешить ребенка. – У меня тоже сначала ничего не получалась… Если честно я даже была хуже всех.

Малышка встрепенулась, и посмотрела на меня мокрыми от слёз серыми глазками.

– У вас не получалось? – спросила она недоверчиво. – Но… Вы же так… так красиво катаетесь… Я же видела…

– Это сейчас. – вздохнула я с улыбкой. – Знаешь, сколько раз приходилось пробовать снова и снова, пока у меня, что-то начало получатся?

Это было истинной правдой. В четыре годика, когда я только встала на лёд, мне было очень трудно.

Я боялась льда. Не верила ему. Боялась упасть… И падала. Падала регулярно.

Била колени, локти, один раз даже разбила лоб в кровь.

– Ты… Вы… п-падали? – она посмотрела на меня такими глазами, словно у меня за спиной внезапно выросли крылья.

– Давай без «выканья».-я подмигнула ей. – Я тебя не на много старше и как и ты, ещё учусь в школе.

Девочка просияла приветливой улыбкой.

– Меня зовут Диана. – представилась она.

– А я Ника. – усмехнулась я. – У какого ты будешь заниматься?

– Ещё не знаю, – девочка пожала плечами. – Папа сейчас договаривается с какой-то большой рыжей тётей.

– Большой и рыжей… – кивнула я.

Я хорошо знала Карасеву Раису Петровну, одного из тренеров по фигурному катанию.

Между прочим, бывшая олимпийская чемпионка.

– Так ты будешь в одиночном фигурном катании? – спросила я.

– Да-а. – протянула Диана. – А это плохо?

– Да нет, почему же? – засмеялась я. – Напротив! Если тебе нравится твой спорт, он не может быть плохим вообще.

Диана неуверенно улыбнулась. Мне было приятно видеть её искреннюю счастливую улыбку.

Она вытерла ладошками слёзки на щеках, и плаксиво шмыгнув носом, вздохнула.

– И если… если я буду стараться… то… у меня получится?

– Конечно. – с уверенностью заявила глаза. – Только прошу тебя, не бросай то, что любишь не попытавшись сделать это хотя бы сто раз. И не забывай верить в себя. Потому, что если ты не будешь, то и остальные не смогут.

– Трудится и верить в себя. – кивнув, повторила Диана. – Ника а тебе это помогло?

Я мгновение смотрела в её пытливые серые глазки, а затем поддавшись странному наитию, протянула руку и осторожно убрала с её лица песочно-золотистый локон.

– Ты даже не представляешь, насколько. – проговорила я.

– Диана!

Я вздрогнула от этого выкрика. Девочка рядом со мной тоже.

Я оглянулась.

Позади нас, у края трибун стоял мужчина в темных брюках, бронзового цвета и легкой, летней рубашке.

У него были пышные темно-русые волосы и поблескивающие темные, карие глаза.

Его лицо необычно заострялось к подбородку, как будто намекая на некую карикатурную кукольность.

Бороду окаймляла куцая, мелкая бородка, а над губами мужчины темнели противные усики.

Почему-то этот человек мне сразу не понравился.

Веяло от него какой-то мстительной злокозненностью.

– Идём Диана. Я договорился.

Девочка подбежала к нему, мужчина властно приобнял её за плечи, напоследок окинул меня оценивающим взглядом тёмных глаз.

Я выдержала его взгляд и в тот же миг вспышка света с приступом головной боли заставили меня сгорбиться, прижать пальцы к вискам.

Передо мной вновь возникло старое поместье, где когда-то был клуб «Горный путь».

Как и в предыдущем моем воспоминании здание было охвачено и завоевано огнём.

Пламя пожирало дом, уничтожало с жадностью и восторгом.

Только теперь я смотрела на погибающий в огне дом снаружи, стоя перед ним.

От дома отваливались куски пылающей отделки стен, оконные рамы, барельефы, ставни, крепежи и прочее.

Дом словно слабел, дряхлел и обессиливал с каждой осыпающейся деталью. Я не сразу обратила внимание на три человеческих темных силуэта, что стояли на фоне огня и взирали на поместье.

Казалось странным и не естественно жутким, их невозмутимое спокойствие, с которым они наблюдали происходящее.

И мрачный пугающий эффект усиливался от рвущихся через пламя в окна хрипящие крики сгорающих внутри людей.

На моих глазах на третьем этаже дома, в окне показался человеческий силуэт, обвитый огнём.

Он сдавленно вскрикнул и прыгнул.

Я ахнула.

Человек безвольным мешком рухнул вниз и с мерзким, влажным хрустом нанизался на толстую ветку стоящего внизу дерева.

Я вздрогнула всем телом. От живота к горлу вздернулась волна омерзения и ужаса, с чувством тошнотворной тяжести.

А три силуэта перед домом внезапно, всё так же молча, и казалось бесшумно, ринулись в сторону.

Быстро, пугливо, явно стремясь поскорее скрыться они скорым шагом удалялись от дома.

– Быстрее! – вскричал один из них. – Сюда могут нагрянуть местные или полиция!

– Боже, что мы наделали! – всхлипнула женщина.

– Хватит! – жестко отрезал идущий впереди мужчина. – Мы хотели поступить честно и справедливо. Мы предлагали им всё разделить. Они отказались. Они все, там оказались слишком слабыми и не способными принимать подарки судьбы! Они сами предпочли сдохнуть в нищете! Это их выбор, Майя!

– У тебя никогда ни к кому не было сочувствия, Лукьян! – со слёзным обвинением в голосе вскрикнула в ответ женщина.

Темный, мерцающий силуэт, внезапно резко обернулся, ринулся к женскому силуэту. И резко выкинул вперёд руку. Раздался звонкий шлепок пощечины.

Женщина вскрикнула, отшатнулась, едва не упала.

– Оставь её, Лукьян! – третий силуэт неуверенно приблизился к ним.

– А ты вообще заткнись, жирдос очкастый!

Третий силуэт заметно вздрогнул, пугливо отшатнулся.

Он явно опасался того, кого называли Лукьяном.

– А теперь слушайте, меня оба. – тяжело дыша, на фоне сгорающего дома произнёс Лукьян. – Мы все сделали выбор. И это правильный выбор! И те, кто предпочёл подохнуть ради никому не нужных глупых принципов, тоже сделали свой выбор. Никто никого не принуждал и не заставлял. Просто мы… мы все… Мы оказались сильнее! А эта страна, и весь этот гребанный мир принадлежит сильным и только сильным. И за сильными всегда было будущее! И мы сильны, потому, что думаем о своём будущем! А они там, подыхая в огне, пусть подавятся своими бесполезными, детскими правилами! Нам не стоит их жалеть!.. Мы ведь предлагали им… И что мы услышали в ответ?! А?! Я вас спрашиваю! А то, что нас назвали подонками и мразями, и пообещали сдать нас полиции! И за что?!! За что?!! За то, что мы не хотим упускать предоставленный самим Провидением нам шанс?! Шанс жить, как обеспеченные люди?! Жить ни в чем себе не отказывая?! Не об этом ли мечтают все люди?! Тайно или явно, но почти все! А те, кто нет, либо безумцы, либо блаженные слабаки. Либо и то, и другое в одном флаконе! Поэтому, дорогие мои, соберите свои сопли, и живо дёру, пока нам всем хвосты не прижали! И помните!..

Он сделал зловещую паузу.

– Мы теперь все, все… я, ты Майя, ты Марк, Гудков, Вербин и Каменев… и все остальные, кто с нами… Мы все повязаны. Ясно вам?! Я спрашиваю!

– Я-ясно. – пролепетала полулежа на земле всё ещё плачущая женщина.

– Ясно, Лукьян. – боязливо и быстро пробормотал Марк.

– А раз так, – прорычал Лукьян. – Живо за мной! И не отставать! Я вас ждать не стану!..

Он повернулся к ним спиной и широким, скорым шагом ринулся прочь.

Марк и Майя переглянулись. Он помог ей встать, и они тоже поспешили вслед за Лукьяном.

Видение сникло.

Я, часто дыша, втягивая воздух носом, содрогалась от лихорадочной дрожи.

На лёд уже выходили фигуристы из младших групп. Ни они, ни их тренер пока не обращали на меня никакого внимания.

Я решила воспользоваться этим и ни кем незамеченная вышла с сектора трибун в широкий коридор.

Здесь я проследовала в душ, а затем в раздевалку.

Голоса неизвестных мне Лукьяна, Майи и Марка всё ещё частично и приглушенно звучали в голове.

В раздевалке было пусто, тихо. Только откуда-то из глубины Дворца доносились звуки с тренировок по другим видам спорта.

Я переоделась.

Обессиленная, точно беспощадно выжатый лимон, я устало опустилась на лавку возле металлических шкафчиков.

Над моей головой мерно и монотонно шумела система кондиционирования и вентиляции.

Я чуть судорожно вздохнула. Закрыла глаза, спрятала лицо в ладонях.