Текст книги "Монохромный человек (СИ)"

Автор книги: Юлия Поспешная

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 45 страниц)

Он с насмешкой развёл руками.

– Издержки профессии, брат.

Ким, чуть сузив глаза, не дружелюбно усмехнулся.

– Порочные издержки, брат.

Они оба замолчали, изучающе, пристально глядя друг на друга.

Марк Лунин, переводя взгляд с одного Каменева на другого, с легкой тревогой поднял руку.

– У меня вопрос. Можно?

– Да, Марк. – Касьян отвел взор от глаз брата. – Спрашивай.

– Почему мы сразу не могли угнать его тачку? Зачем нужно было так изворачиваться?

– Во-первых, – вздохнул Касьян. – Угнать тачку не так уж и просто. Во-вторых, Марк, я очень хотел обойтись без криминала.

Лунин обескураженно вскинул брови.

– Без криминала? Касьян, а шантаж это, что? Не криминал?

У Кима отвердело лицо. Он с агрессивным осуждением взглянул на брата.

– Так ещё и шантажом промышляешь, брат?

– Ким… да… – Касьян раздраженно, с выражением посмотрел на Лунина. – Там всё не так… Просто по-другому никак. Понимаешь?

– Нет. – честно ответил Ким. – Не понимаю. Откровенно не понимаю, Касьян. Другие журналисты, как-то обходятся и без шантажа, и без угона!

– Те, которые перебиваются среднестатистическими статейками в дешевых журнальчиках! – повысил голос Касьян. – А твой брат, между прочим, звезда российской журналистики.

Ким несколько секунд смотрел на него, с выражением сердитого презрения.

– Мой брат… сейчас больше напоминает криминального авторитета. Шантаж, угон, грабёж… Что дальше, братишь? На «мокрое» пойдешь?

Касьян часто, тяжело дыша, свирепо глядел на брата.

Тот не понимал его. Не желал понять всей сложности его ситуации. Ему куда важнее было соблюдение его обожаемого и никому не нужного закона!

Он опустил взгляд.

– Если закон для тебя важнее благополучия твоего брата…

– Давай только без мрачных драм… Ладно? – скривился Ким. – Я же уже сказал: я с тобой. Я помогу тебе, братишь. Но, в последний раз. Больше я в такие дела лезть не буду. Никогда.

– А если на кон будет поставлена моя жизнь? – с толикой ядовитой елейности спросил Касьян. – Тоже будешь чистоплюйничать?

– Отправлю тебя в Аргентину. – прорычал Ким. – У меня там друг с армейки, начальником охраны в сети супермаркетов работает.

Противостояние взглядов между ними длилось всего пару секунд.

Затем Касьян улыбнулся, хохотнул и кивнув, произнёс:

– Что ж… В Аргентине я тоже смогу развернутся.

– Даже не сомневаюсь. – протянул Ким, тоже обнажив зубы в улыбке.

Далее Касьян с подробностями описал где и когда, они буду приводить его план в действие.

Он рассказал им об элитном клубе, который посещает Платон Плансон, и про паркинг, где тот оставляет свою машину.

Он описал им всю не хитрую и, как ему казалось, вполне эффективную стратегию того, как угнать автомобиль Платона.

Выслушав Касьяна, Ким внёс свои замечания.

Они были учтены. Марк, подумав, тоже изложил свои соображения.

Но Касьян их отмёл, как не состоятельные.

Они обсуждали предстоящее дело вплоть до полуночи, когда Кима и Марка пришел выдворять уже главный врач больницы.

Тогда Касьян попрощался с лучшим другом и старшим братом.

Когда они ушли, он поужинал в общей столовой больницы и завалился спать.

У него конечно же не сразу получилось заснуть.

Сперва его мучили долгие, бесконечные, беспокойные мысли о Платоне, о фотографиях, о том преступлении, на которое он толкает возможно двух самых близких для себя людей…

Что будет, если они угонят автомобиль, вскрою диск, а искомых снимков там не окажется?

А что будет если кого-то подстрелят в процессе угона автомобиля?

А если это окажется его брат? А если…

Касьян долго не мог уснуть.

Мысли гудящим хороводом назойливых пчёл зудели в голове по кругу, раздражая и пугая устрашающими представлениями.

Он не помнил, как провалился в сон.

И он не помнил, как его вполне безвинный сон о работе, о друзьях превратился в кошмар.

Просто всё вокруг изменилось. Он вдруг оказался один, в каком-то странном помещении. Оно выглядело заброшенным.

Ободранные стены, перевёрнутые столы, стулья, разбитая мебель и посуда. На грязном полу валяются порванные, грязные, смятые плакаты, картины, фотографии.

Он шёл и хлам с битым стеклом, скрипел у него под ногами.

Он, чувствуя подступающую, крепнущую тревогу ступал по очень длинному коридору.

Коридор казался бесконечным.

И пока он двигался, свет и все цвета вокруг него теряли насыщенность, серели и блекли. Цвета вокруг словно умирали. И вместе с ними умирали остатки самой жизни.

Это место больше не было наполненное жизнью. И здесь уже не было места простым счастливым чувствам, связанных с жизнью.

Ни радости, ни счастья, ни даже горя.

А только тягостное уныние и удушающий душу стылый ужас, проникающий в мысли, сердце и разум.

Касьян начал дрожать. Он ничего не мог с этим поделать.

Хотя воздух в помещении оставался сухим, и довольно тёплым, его буквально пожирала лихорадка накатывающего страха.

Откуда-то из глубины здания звучит музыка.

Очень знакомая и старая песня. Он слышал её раньше… Давно.

Очень давно. Когда это было? Когда-то… Когда-то… И возможно уже не с ним.

Он знал эту песню… Когда он обожал её.

Eagles… Hotel california…

Почему? Почему эта песня так знакома ему?

Потому, что она крепко связана с какими-то воспоминаниями.

Он помнил, знал это. Но не мог вспомнить, что это было… Да и было ли это вообще.

Потерянный, в смятении, обхватив себя за руки он не смело ступая вперед вдоль серых, потрескавшихся стен.

Со стен рваными лохмотьями свисали остатки истлевших обоев. В некоторых местах осыпалось само покрытие стены, и была видна каменная кладка.

Что это за место? Почему оно так давит?.. Почему вселяет такое пугающее угнетение?

Он прошел мимо комнаты из открытых дверей, которой струился слабый, бледно-серый свет.

Он услышал голоса… Смех! Смеялась женщина!

Затем послышался хор восторженных голосов.

– За наш вечный клуб «Горный путь»! У-у-у-у-хуу!!

Голоса неизвестных людей были полны счастливого торжества.

Они дрожат, искажаются. Откуда то звучит кошмарный, зловещий вой. Он крепнет, становиться громче.

Что-то страшное надвигается, грядёт сюда, летит из ночи… усиливается жуткий пронзительный вой.

Слабый сереющий свет, заполняющий комнату, исчезает, гаснет, растворяется.

И Касьян оказывается в густеющем, злачном полумраке.

В нём угадываются очертания старой мебели. На полу кучи бесформенного, смятого хлама. В ярко-белом, не естественном свете луны, сияющей из окна он видит серебрящиеся на полу осколки посуды.

Он видит ночь в разбитых окнах. И слышит низкий, утробный, ужасающий вой.

Что-то надвигается прямо из ночи!

Касьян медленно пятиться от комнаты. Прижимает ладони к ушам.

Вой усиливается. Воздух холоднеет, становиться тяжело дышать.

Он чувствует пугающие, мощные вибрации. Дрожит пол.

В окнах разом дрогнули голые ветки деревьев.

Короткий миг, и окна в просторной комнате взрываются россыпью блестящих осколков.

Ворвавшийся в комнату и коридор вой сбивает его с ног. К

Касьян падает буквально навзничь.

Он чувствует невероятный, обжигающий мороз.

Он ощущает, как его кровь общается в лёд и иней ползёт по коже.

Продолжает звучать музыка.

Он с трудом, сотрясаясь от ужаса и холода, поднимается и застывает на месте.

Мгновение. Парализующая мысль колит его сознание.

Он вздрагивает, замирает. Он сотрясается в беззвучном страдальческом плаче.

Он чувствует кого-то за спиной. Кто-то стоит так близко, что может коснуться его, дотронуться… вцепиться…

Касьян медленно оборачивается и орёт надрываясь от переполняющего его, безумного кошмара.

А ему в лицо улыбается оно… Другое лицо с угольно-чёрными глазами. Его поблескивающие черные губы растягивается в плотоядной улыбке.

Он… Оно внезапно возвышается, вытягивается вверх над Касьяном.

Его тело не пропорционально высокое, худощавое, вытянутое вверх.

Оно облачено в нечто, похожее на старый, чёрный сюртук с узорами.

Его длиннопалые руки в черных перчатках без двух пальцев.

Оно продолжает торжествующе, злорадно улыбаться глядя на Касьяна сверху вниз глазами тьмы и ночи.

Каменев пятиться.

Из его груди рвется судорожное, сжатое, сдавленное дыхание.

Это страх душит его с остервенелой жадностью.

Страх высасывает силы, душу, и казалось, даже кровь.

Каменев разворачивается и бежит прочь. Спотыкается, падает на четвереньки на пол, режет руки об осколки на полу. Поднимается снова, мчится вперёд.

И тут слышит, как гремит нечто, похоже на звон набата.

Тяжело вибрирующий, низкий гул колокола разносится по дому и взламывает его череп, внушая ужас и боль.

Касьян на слабеющих ногах бежит вперёд.

Но икры ног сковывает внезапная слабость, он едва не падает. Он оборачивается со слезами страха на глазах.

То существо ещё стоит и смотрит на него, по-прежнему улыбаясь.

Победно, снисходительно, зловеще…

Внезапно Он… Оно… Он берется руками за полы своего сюртука и распахивает его.

И на глазах Касьяна из-под полов его сюртука вылетают воющие тени сотканные из дымчатого мрака.

Они летят за ним, в полумраке старого коридора.

И протяжно воют. Хищно, заунывно, озлобленно.

Липкий, влажный хлад накрывает Касьяна.

Он снова надрываясь орёт от ужаса, пятиться в цепенеющем ужасе и разворачивается, чтобы бежать.

Он бежит, бежит из последних сил. Бежит и слышит настигающий его вой.

Кровь гремит в ушах и пульсирует в его венах.

Воющие тени несутся за ним, летят вслед за ним, норовят достигнуть его.

Норовят вцепиться, схватить, поглотить…

Касьян бежит вперед.

Он жаждет вдохнуть, но лёгкие отказывают ему, что-то сдавливает рёбра, тяжелеет в животе.

Силы оставляют его.

Он видит впереди, в конце коридора дверь.

Дверь его надежды на спасение. Но он чувствует, что не успеет.

Он стонет от пленяющего разум ужаса и боли в уставших ногах.

Мышцы ног скручивает болезненная судорога.

Он должен добраться до двери, должен успеть.

Ещё не много… Черные тени, как куски самого мрака, настигают его. Ещё мгновение они достанут его.

Он плачет от бессилия, он рвётся вперёд.

Но дверь уже перед ним… Он хватается за ручку и с силой распахивает её…

И следующий миг он застывает над ночным городом.

Внизу горят огни, шумят автомобили. Перед ним в ночи высятся озаренные светом небоскрёбы и жилые многоэтажки.

В лицо ему, охватывая тело, веет стылый ветер, переполненный горько-сухими запахами огромного мегаполиса.

Касьян смотрит в низ, лишаясь возможности дышать. А снизу на него взирает пустота глубокой высоты.

Он едва различает фигурки автомобилей с горящими точками фар и редких пешеходов внизу.

Улицы внизу ярко сияют пёстрыми огнями вывесок, светофоров, и витрин.

Ветер лохматит его волосы, обдувает, треплет больничную одежду на его теле.

Он стоит на карнизе крыши больницы. Босиком, и холод карниза поджигает ноги.

Ветер ночи вьется вокруг него.

Перед глазами сияют сотни тысяч городских огней, которыми пылает столица после заката.

Снизу донёсся пронзительный автомобильный сигнал.

Касьян нервно сглотнул, глядя вниз, на огни раскинувшихся улиц.

– Каменев!!!

Он обернулся. Вокруг него на крыши собралось восемь работников больницы. Три доктора и пять санитаров.

– Чёрт возьми! Вызовите психиатра! – крикнул какой-то полный мужчина с желтым галстуком.

– Он не успеет приехать! – отозвалась низкорослая женщина, среднего возраста.

– Каменев! – к нему приблизился доктор Прохоров. – Всё в порядке. Слышите? Всё в порядке… Всё хорошо… Дышите… Слушайте мой голос… Вам не нужно этого делать… Понимаете? Не нужно!..

Касьян нервно икнул. И вдруг, сам того не ожидая зарыдал.

Он был здесь. В реальности. Он был далек от того странного существа… того ужасающего чёрно-белого человека… И от тех воющих теней… Они догнали его… Но он чуть было не выскочил через дверь… Они специально гнали его…

– Каменев! – снова, осторожно позвал Прохоров. – Вы слышите? Слушайте мой голос… Любую проблему всегда можно решить… кроме той, что вы уже летите вниз… Понимаете?

Касьян плача спустился с карниза, обессилив упал на четвереньки и тихо завыл, сотрясаясь в паническом рыдании.

Его быстро окружили санитары больницы. Он не сопротивлялся.

ВЕРОНИКА ЛАЗОВСКАЯ

Вторник, 11 августа.

Я стояла перед зеркалом, закутанная в полотенце и с хмурым недовольством рассматривала темнеющий на левой щеке, налитый синевой сочный фингал.

– Badziewny! – прошептала я сердито и не довольно. – Прекрасно, чёрт возьми! Просто отлично!..

В дверь ванной постучали.

– Роджеровна, ты там долго ещё?! Хватит любоваться собой! Вылезай уже!..

– Сейчас. – я скинула полотенце, вытерлась.

Накинула одну из Леркинных, длинных, чёрных футболок.

На ней был изображен скалящийся череп в цилиндре и два скрещенных револьвера с розами.

Вверху, на куске пергамента было написано готическим шрифтом:

Guns'n Roses.

Я бы вообще одела, что-то менее мрачное.

Но у Лерки половина гардероба состоит из таких вот маек и футболок с жутковатыми мотивчиками.

Натянув джинсовые шорты, так же одолженные Лерой, я вышла из ванной.

Из кухни тянуло подгоревшим мясом.

Я ринулась туда, открыла дверь. На встречу мне вывалился густой дым и пар с горелым привкусом.

– Лера ты всё сожгла! – пропищала из-за стола Лада.

– Сама вижу! – огрызнулась моя подруга.

Лерка торопливо сняла сковородку с плиты, поставила рядом.

Поморщившись, помахала рукой, разгоняя клубящийся над сковородой жаркий пар.

– Вот же, гребаный бегемот! – воскликнула Логинова, наклоняясь к сковороде.

– Лерка сожгла стейки! Лерка сожгла стейки! – хлопая в ладоши веселилась за столом Лада.

Стейки, как и мясо в целом она не любила. Куда милее ребенку были хлопья с молоком, сладкие запеканки, кашки с орешками или омлет (одно из её любимых блюд).

– Тихо там, мелкая! – рыкнула на сестрёнку Лерка. – А то сейчас будешь вчерашний суп глотать! С вонючей рыбой!

– Бе-е-е! – скривилась Лада. – Я не буду!

– Вот и замолчи! – отрезала Лерка.

Кухню медленно и неотвратимо заволакивала вуаль бесформенных облаков теплого пара.

Витал стойкий солёный, сухой запах гари.

– Не кричи, Лер. – улыбнулась я, приоткрыв стеклопакет. – Что у тебя случилось?

– Да вот… – подруга расстроено и сердито показала мне сковороду.

На ней темнели обожженные, съежившиеся потемневшими корками кусочки стейков. Часть кусочков действительно буквально обратилась в зачерствевшие головешки.

Лерка, Лерка… Ох…. Ладно, ничего.

Я погладила подругу по плечу.

– Ничего страшного. – шепнула я.

– Да это трындец! – выдохнула Лерка. – Блин, это ж был наш завтрак! Мяса то больше нет в холодильнике… ой, фа-ак…

– Лера сказала плохое слово! – захлопала в ладошки Лада.

– Лада, хватит! – прикрикнула на неё Лерка, обернувшись назад.

– Зато у вас в холодильнике, по-прежнему есть овощи и яйца. – ответила я.

– И что? – уныло спросила Лерка. – Хочешь омлет из всего этого сделать?

– Лучше. – хитровато улыбнулась я. – Присаживайся, я всё устрою.

– Да брось, Роджеровна. – хмуро возразила Лерка. – Ты же это… типа в гостях…

– Я у тебя в гостях, почти каждый месяц. – напомнила я.

– Маму это только радует. – хохотнула Лерка. – Она считает меня безответственной и ленивой. И, когда ты рядом, ей спокойнее.

– И я люблю, когда Ника приезжает. – улыбнулась маленькая Лада. – Ника со мной рисует и смотрит мультики.

– Просто мне они тоже нравятся. – сказала я, завязывая за спиной фартук.

– Так нравятся, – хмыкнула Лерка. – Что вы «Рапунцель», «Мулан», «Братец медвеженок», и «Холодное серцде» уже до дыр затёрли.

– А мне нравится «Холодное сердце»! – заулыбалась Лада. – Ника очень похожа на Эльзу.

Она засмеялась.

Лерка окинула меня оценивающим взглядом.

– Да… – ухмыльнулась она. – Сходство более, чем заметное. Слышь, Роджеровна, тебе осталось только колдовать научиться.

– Ага, – хмыкнула я доставая овощи из холодильника. – Мне ещё в жизни только не хватало уметь снеговиков наколдовывать.

– А че сразу снеговиков? – с шутливой мечтательностью ответила Лерка. – Можно вон свой Дисней-Ленд изо льда намутить… ну, точнее наморозить…

– Пока, что мне доступна только кулинарная магия, и то не много. – скромно ответила я, кладя на стол две досочки для резки.

– Не знаю, не знаю. – ехидно заметила Лерка, взяв печенье со стола. – Но то, что ты на льду вытворяешь тоже, мало у кого получится.

– Я вообще-то на льду не одна, а с партнёром. – напомнила я.

– Да. – откусив кусок печенья кивнула Лера. – Но смотрят все равно только на тебя.

– Хватит, Лер… – зажмурилась я. – Сашка отличный фигурист и партнёр. Наш успех всегда совместный.

– Подруга, он тебя уронил на позапрошлом конкурсе. – со смешком напомнила Лерка.

Я вздохнула. Сейчас Лерка начнёт свою любимую тему о том, что «она на моём месте давно ушла бы из парного фигурного катания в одиночное и была бы как Медведева, Сотникова или Загитова».

Можно подумать они не падают.

Я очень ценила её беспокойство обо мне и моей спортивной судьбе, но иногда она была слишком назойлива и настойчива.

– Да. – вздохнула я, вспоминая тот неприятный, позорный и болезненный во всех смыслах казус. – У всех случаются падения…

Я нарезала перец, цукини, лук и помидорки черри.

Взяла другую сковороду с тефлоновым покрытием.

Достала бутылочку с оливковым маслом. Капнула на сковороду, дала растечься и поставила на плиту.

Включила температуру почти на максимум.

Через несколько секунд масло весело заскворчало на сковородке.

Я аккуратно, ножиком свалила туда нарезанные кубиками овощи.

Пока Лерка и Лада спорили по поводу того, кто из них просыпал печенье на ковёр в комнате Леры, я обжарила овощи до аппетитного золотистого цвета.

Я добавила к овощам мелко-мелко нарезанные кусочки не до конца сожженных Леркой стейков. Некоторые из них были съедобные, а благодаря корочке даже приобрели пикантный вкус.

Шикарно. Теперь мешаем яйца с молоком. И выливаем всё это на сковородку.

Я помешала всю эту красоту. Добавила перца, соли. Подождала не много.

К тому времени запах сгоревшего мяса сник, и уступил место яично-овощному аромату свежей фриттаты.

Я сняла сковородку с огня. Разложила блюдо в тарелочки. Украсила зеленью и подала к столу.

– Вау! – протянула Лерка, потирая ладони. – Выглядит аппетитно.

– Похоже на омлетик. – Лада облизала губы.

Я положила им столовые приборы и сама села рядом.

– Все приятного аппетита! – объявила я.

– Спасибо, взаимно. – ответила Лерка, сосредоточенно отковыривая вилкой кусок фриттаты.

Лерка всегда (кроме общественных мест) кушает только ложкой или только вилкой.

А вот Лада, сидевшая напротив, пыталась как я кушать при помощи обоих столовых приборов.

У крохи явно не получалась, и она вызывала у меня просто море умиления, когда хмурила личико пытаясь справиться с вилкой и ножом.

Я отложила свои приборы, села рядом с ней.

– Смотри, зайчонок… – аккуратно взяла её приборы и показала. – Вот так… раз… и отрезала. И кушаешь… Давай ещё раз… Оп…

Лада прожевала кусочек фриттаты, и её личико озарилось выразительным восторгом.

– Клёво! – восхищенно воскликнула малышка.

Я закрыла глаза, усмехнулась, покачала головой. «Клёво». Ладно, могло быть и хуже, учитывая иные выражения из обихода Лерки.

В этот миг мой телефон, который я опрометчиво оставила на столе, пикнул и завибрировал.

Не успела я и слова сказать, как Лерка подхватил со стола мой Xiaomi и поднесла к своим глазам.

– Ва-ау… – протянула она с лукавым ехидством.

– Лер, дай пожалуйста… – я протянула руку.

Но Логинова отстранилась, не отрывая взгляда от дисплея.

Я видела, как её зрачки быстро-быстро бегали из стороны в сторону, пока она читала.

– Лерка, ну ёлки-палки! – возмутилась я. – Отдай мой телефон! Ты не можешь читать мои сообщения…

– Ещё как могу! – нагло бросила в ответ Логинова. – Я твоя лучшая подруга, а значит имею право быть в курсе всех подробностей твоей личной жизни!

– Да нет у меня там ни какой личной жизни… – смущенно ответила я.

Я обошла стол, села рядом с ней.

– Кто бы это ни был, он опытный развратник. – похихикала Лерка, возвращая мне телефон.

Я, с осуждением поглядела на неё, затем опустила взгляд на телефон.

Эта коза открыла мой телеграмм и прочитала сообщение от…

Хм, а кто это вообще?

– А кто такой развразник? – спросила Лада.

– Тот, кого лучше обходить стороной до определенного возраста. – глумливо похихикала Лерка, с набитым ртом.

Я не ответила, я была полностью поглощена сообщением.

– «Привет. Прости, что не дождался, когда ты напишешь мне сама, но это было реально выше моих сил! J

Не буду спрашивать, как твои дела, уверен у тебя и без меня всё в порядке.

Я пишу затем, чтобы нарушить и твой порядок, и привычную обыденность твоей жизни.

Уверяю, у меня это получиться.))

Как с твоим согласием, так и без него.

И я не вижу причин откладывать колоссальные перемены в твоей жизни))

Давай начнём прямо сегодня.

Может часа в четыре у причала Лужники-Северные?

Тёзка твоего нового друга.

P.s.

Откажешься, и спустя несколько лет будет сожалеть, что у тебя не хватило решимости, принцесса.

«

Я дочитала сообщение до конца, и у меня застучало сердце, зашумело в голове, и какая-то не естественная, бойкая легкость начала ломиться в грудь.

Я открыла рот, чтобы произнести слово, но так и замерла, с приоткрытым ртом.

Меня стремительно наполняло пульсирующее волнение.

Оно проникало глубоко, опутывало мысли, растворялось в крови, растекалось по телу, и вселяла в меня странное, мечущееся беспокойство.

Я посмотрела на Лерку. Логинова насмешливо кривила губы.

Я, растерянно моргая, снова уставилась на телефон.

– Что-то я не понимаю… – пробормотала я, и снова взглянула Лерку. – Он что… он… Он зовёт меня на свидание?

– Да, похоже на то. – посмеиваясь, ответила Лерка. – А от кого это? Ты догадалась?

– Да-а… – слабым голосом ответила. – От… Мирона..

– М-м… – заинтригованно протянула Лерка, и хитро усмехнулась. – А кто этот… Мирон?

Лада прикрыв рот ладошками, засмеялась.

– Ты чего? – фыркнула со смешком Лерка. – Чего ты смеёшься, мелкая?

– Имя смешное. – улыбаясь ответила девочка.

Логинова пожала плечами, и взглянула на меня.

– Зато интриговать и уговаривать он умеет. Опытный искуситель и самоуверенный нахал. Тебе стоит быть осторожнее.

– Значит, лучше отказаться? – чуть нахмурившись, ответила я.

Лера чуть не подавилась.

– Рехнулась, что ли? Соглашайся конечно!.. – он посмотрела на меня так, словно я сморозила какую-то дикую глупость.

Ну, возможно так и было.

– Лер… – я с пугливым выражением лица, покачала головой и прошептала выразительно. – Я его почти не знаю!

– И что?! – пожала плечами Логинова. – Ты собираешься с ним полгода чатиться, прежде, чем пойти с ним на первое свидание?

– О-ой. – протянула я. – С чего ты вообще взяла, что я хочу идти с ним на свидание.

– Ты бы свои глаза видела, Роджеровна. – доедая фриттату ответила Лерка.

Я быстро посмотрела на неё. Затем опять на телефон.

Во мне кипели переживания, буйная смесь противоречивых чувств взрывалась, орала, искрилась во мне.

Я не знала, что мне делать. Опять не знала, что предпринять.

– Ладно. – решилась я. – Хорошо… И…

Я нервно облизнула губы.

– Что… Что мне ему ответить тогда? М-м?

– Дай-ка. – Лерка по-хозяйски забрала у меня телефон и начала, что-то быстро писать.

На лице у неё замерло хитроватое предвкушение. Глаза моей подруги сверкали искорками веселого ехидства.

– Что ты ему пишешь? – я попробовала наклониться, чтобы посмотреть.

Но Лерка отстранилась.

– Пишу, что ты дико его жаждешь встречи с ним. – пропела она. – Что тебя аж в пот бросило…

– ЧТО?!! Отдай телефон!.. Лера не смей!!! – я попыталась забрать у неё телефон.

– Да отвали ты, я… пошутила. – Лерка встала из-за стола, подняла мой смартфон над головой.

Она была существенно выше меня, и я не могла просто так забрать у неё свой смартфон.

Лерка тем временем быстро, что-то писала.

– Да ну Лера… Ну, что ты пишешь там? – хныкала я, пытаясь вернуть свой телефон.

Но эта засранка постоянно уворачивалась и продолжала, что-то быстро набивать.

Зная нравы Лерки, я очень боялась, чтобы она не поставила меня в неудобное положение!

А она могла… Это же Лерка, в конце концов! И этим всё сказано…

– Всё! – с чувством выполненного долга и довольной улыбкой Лерка вернула мне телефон.

Я лихорадочно открыла мессенджер и заглянула в переписку между мной и Мироном, в которой я не участвовала.

Пока я, читала Лерка погладила меня по голове и проворковала.

– Поздравляю, принцесса, сегодня у тебя свидание. Первое в твоей жизни!

– С-свидание?.. – я заикаясь, взглянула на неё.

Меня обуял дикий страх, невыносимое напряжение заполнило тело, сжало живот и горло.

– Лер… – я беспомощно взглянула на неё. – Но… А как же… я… Вот с этим…

Я всхлипнула и показала на своё лицо, с темным пятном синяка на левой щеке.

– Нормас. – с беспечным видом отмахнулась Лерка. – Я сейчас позвоню одной девахе… Она приедет и так тебя обработает, что ты сверкать будешь.

– И синяка видно не будет?

– Нет, успокойся. – отмахнулась Лерка набивая сообщение уже со своего телефона. – Я к ней обращалась, когда мне на одной тусе, пластиковой бутылкой в лицо швырнули… У меня не только фингал был, у меня ещё и щека так опухла, что я была похожа на внебрачного ребенка Шрека и Фреди Крюгера.

– А кто такой Фредди Крюгер? – спросила Лада.

– Не важно. – быстро ответила Лера. – Забудь.

А мне она беспечно и уверенно заявила:

– Расслабь ягодичные мышцы, Роджеровна. Эта красотка знает своё дело. К тому же она мне кое чем обязана. Я у неё на днюхе исполняла кавера на все её любимые группы. Так, что всё Ок. Не парься… Порешаем.

Но я не могла вот так вот взять и успокоится.

– Ле-ер… – жалобно проговорила я. – Но ведь я… я же… Я же даже не знаю… что… и… вообще… ну… как…

Я вообще-то пыталась сказать, что я не знаю, как себя вести на свидании, кроме того, что нужно соблюдать приличия. Как реагировать? Что можно себе позволить, а что лучше не стоит.

– А для этого у тебя есть я. – уверенно и жизнерадостно заявила Лерка. – Устроим тебе не большой ликбез, этакий экспресс-курс, отретушируем твою мордашку, принарядим, как положено и пойдёшь себе… получать ценный жизненный опыт.

– К-какой… ц-ценный… жизненный опыт? – пролепетала я.

– Увидишь. – многозначительно вскинув брови, ответила Лерка.

Я не могла сейчас соображать. Я не могла сосредоточиться на своих мыслях, и собраться.

То, что во мне сейчас происходило, по шкале буйности, хаоса и беспорядочности, могло сравниться с карнавалом в Бразилии и Чёрной пятницей скидок во всех столичных бутиках одновременно!

Стремительной волной нарастающее беспокойство вертелось, ворочалось и извивалось во мне, заставляя меня сходить с ума.

От волнения у меня на глазах выступили слёзы, я не знала, что с этим делать.

Лерке пришлось даже капнуть мне успокоительного. Иначе никакого свидания у меня бы просто не было.

Через час с лишним действительно приехала подруга Лерки.

«Надька». Она чем-то похожа на Лерку. По своему образу и поведению. И даже рост у них был похожий.

Только Надя была чуть полнее, ниже и с ярко-бирюзовыми волосами. На левой руке и ключице я заметила татуировки с бабочками и птичками.

Она подрабатывала косметологом в некоторых салонах, и даже гримёром на рок-концертах. Так, что я (очень хотелось в это верить) попала в руки знающего профессионала.

В процессе моей подготовке участвовали обе сестры.

Одна сыпала мудрыми наставлениями и помогала выбрать наряд, другая, младшая, с умным видом рассуждала о том, будут ли у нас с Мироном дети, и что из этого может получиться.

Кажется, в семье Логиновых растёт будущий семейный психотерапевт.

В одежде у меня был довольно широкий выбор, так, как я фактически жила у Леры в Июле, когда её родители и Лада отправились отдыхать на целых десять дней в Грецию, а потом оттуда же на неделю в Италию.

Так, что здесь, у Леры всё ещё оставалось мое летнее платье из стрейтч коттона. Оно было короткое, тонкое, тёмно-синего цвета, почти черное, с узором в мелкий, белый горошек.

К платью я выбрала круглую плетеную сумку и золотисто-бежевого цвета босоножки на среднем каблуке.

Волосы я оставила в виде своей традиционной, французской косы.

Коллегия судей в лице Лерки, Нади и Лады выбор образа одобрила.

Мне тоже нравилось. Получилось легко, стильно, и изящно.

До четырёх часов времени было не так уж много.

Собирали меня в спешке. Лерка продолжала диктовать мне ценные указания.

– Не позволяй ему себя лапать. Держись вежливо, хихикай когда он пошутит, мило улыбайся, но в то же время сохраняй хладнокровие и сдержанность. – усердно поучала меня Лерка. – В глаза ему особо долго и пристально не смотри, это выглядеть вызывающе, и может подтолкнуть его к необдуманным действиям, если ты понимаешь, о чем я. Не рассказывай ему о себе слишком много, он и так уже знает о тебе не мало, если сумел раздобыть твой номер. Не самовольничай, позволь ему играть главную партию, не умничай, и не спорь с ним, даже если знаешь, что он не прав. Всё это ты успеешь, если ваши отношения разовьются во, что-то большее.

– Если?.. – только и спросила я.

Лерка говорила легко и быстро, и запомнить всё, что она сейчас тараторила было сложновато.

– Ну, понимаешь, – пожала плечами Лерка. – Если я что-то понимаю в парнях то этот твой Мирон… уверенный в себе нахальный красавчик, с комплексами ловеласа, в будущем наверняка умелый соблазнитель. Но ветреный, в край не серьёзный и не слишком обременен моральными принципами.

Я отвернулась от зеркала и внимательно на неё посмотрела.

– И ты толкаешь меня на свидание с ним?

– М-м, – Лерка снова жевала взятое на кухне яблоко. – Роджеровна тебе в любом случае будет полезен опыт общения с такими, как Мирон. Поверь, лучше сейчас понять, что это за вид парней, и зачем они нужны.

– И зачем же они нужны? – спросила я вопросительно изогнув брови. – Если они, как ты сказала ветреные и не серьёзные.

– Чтобы временно скрасить твоё одиночество, приятно провести время, – рассуждая, и помахивая надкушенным яблоком, пожала плечами Лерка. – ну и, в будущем, когда ты будешь постарше, возможно… совершить небольшое приключение.

После последних этих слов они с Надей многозначительно переглянулись и обменялись ехидными смешками.

Угу, подумала я, сейчас! Ещё чего! Обойдётся он без всяких… приключений! Да и мне они сейчас вообще, совсем, абсолютно, во всех смыслах не нужны. Нет уж, спасибочки!

Я была готова к трём часа дня. Внешне. Но не морально, и ни духовно.

– Слушайте, давайте я ему напишу и мы все отменим. – в который раз заныла я.

– Ещё чего! – вскинулась Надя, и упёрла руки в бока. – Ты знаешь каких мне стоило усилий замаскировать на твоей щеке результат неудавшейся беседы?

– Кстати, Роджеровна. – с набитым ртом проговорила Лерка, жуя яблоко. – Ты не хочешь все таки сказать кто это тебя так угостил? А то толком ты так ничего и не объяснила.

– Лер… – я покачала головой. – Мне… просто не повезло… Я нарвалась на не очень хороших людей… мягко говоря…