Текст книги "Монохромный человек (СИ)"

Автор книги: Юлия Поспешная

сообщить о нарушении

Текущая страница: 43 (всего у книги 45 страниц)

Касьян не дышал. Он, потеряв возможность двигаться, перемещаться и шевелится глядел на жуткого вида женщину. Её тщедушное и одряхлевшее тело выглядело старым, но оно не было таковым. Женщина просто была мертва. Понимание этого, подобно змее, скользнуло куда-то за шиворот и забралось в его сознание, наполняя душу кошмаром.

Женщина обернулась. И Касьян заорал. Сильно, с чувством, с искренним и бесконечным ужасом.

А женщина усмехнулась ему дряблыми бледными губами и шатаясь шагнула к нему.

– Это всё ты… – раздался её голос в голове у Касьяна. – Это всё ты! Ты! Ты!..

Касьян с трудом поднялся, затем поскользнулся, упал и почувствовал, как пепел под ним зашевелился. Он отпрянул, снова поднялся. Отсутствие левой руки мешало и отягощало его. А из-под пепла вокруг него поднимались новые мертвецы. Их обвиняющие, гневные голоса дрожали и звенели в его голове.

Каменев развернулся и рванул прочь со всей возможной прытью.

Он бежал, врезался в деревья, царапаясь ветки и ломая их.

Он мчался не разбирая пути. А голоса мрачным колоколом звенели в его черепе и твердили:

– Это всё ты! Это твоя вина! Это всё ты! Ты! Ты!..

Каменев на бегу обо что-то споткнулся и почти навзничь упал лицом вперед, едва успев выставить перед собой правую руку.

Он тут же поспешил подняться, игнорируя боль в локте и коленях. И тут его взгляд наткнулся на черную одежду, колышущуюся перед его глазами.

Касьян медленно поднял взгляд и раскрыл рот. Но вместо нового крика ужаса, с его сорвался лишь сухой, надламывающийся хрип.

Он стоял над ним, возвышался в полтора человеческого роста.

Худой длинный и очень высокий он был в своем неизменном черном сюртуке, у него были все те же высоко поднятые и забранные назад черные, как смоль волосы и заполненные темнотой глаза. А лицо оставалось бледным, почти идеально белым на этом лице с насмешливой снисходительностью улыбались блестящие чёрные губы.

– Куда ты все время бежишь от меня? – спросил Монохромный человек. – Зачем? Разве ты не осознаешь всю бессмысленность своего побега?

Тут он чуть наклонился вперед, к Касьяну.

– Ты… мой… – прошептал Монохромный человек. – Ты мой от рождения и до конца твоего существования. Ты мой, и ты никуда от меня не убежишь. Ты никогда от меня не скроешься. Ты принадлежишь мне…

Тут справа раздались шаги. Каменев затравленно оглянулся и увидел её.

Он сразу же узнал девушку с лицом, раскрашенным в черный и белый. Она была нагая. Распущенные черные волосы развевались за спиной. Она не спешно ступала по пеплу босыми ногами и улыбалась.

Девушка с черно-белым лицом подошла к Монохромному человеку. Притянула его к себе за лацканы черного сюртука. И в следующий миг они страстно поцеловались.

Касьян с криком проснулся. И продолжая кричать в темноту палаты он сорвался с кровати. Ринулся прочь. Едва не упал, поскользнувшись на полу и врезался в дверь. Он распахнул её. Дверь ударилась об стену. Одинокая заспанная медсестра в коридоре испуганно взвизгнула. Касьян бросился к ней, но девушка завопив бросилась прочь.

– Помогите! – хрипел Касьян неуклюже пытаясь бежать за девушкой. – Помогите! Помогите мне! Он идёт за мной! Он преследует меня!..

Убежавшая от него медсестра позвала двух могучих санитаров. Те, без труда скрутили Касьяна и поволокли обратно в его палату.

Когда они вошли обратно, втаскивая отчаянно орущего и сопротивляющегося Касьяна один из них щелкнул выключателем на стене. Зажегся свет и все замолчали. Даже Каменев.

– Чтоб меня… – ошарашенно проговорил один из санитаров, глядя вверх на потолок.

Касьян тоже смотрел туда и молча плакал, сотрясаясь от невыносимого ужаса.

Под потолком, крест на крест были развешаны две длинных самодельных гирлянды. На провисших нитях медленно вращаясь из стороны в сторону висели черно-белые человечки.

– А что с Нечаевым? – вдруг спросил другой санитар.

– А что с ним? – спросил первый.

Второй оставил обомлевшего Касьяна, подошел к кровати старика и коснулся ладонью его шеи. Санитар тут же отдернул руку и оглянулся на соратника.

– Дык он это… Вань, походу он у нас тут… того… отошел.

Санитары не сговариваясь снова подняли взгляд к гирляндам с человечками, а затем обернулись на Касьяна.

ВЕРОНИКА ЛАЗОВСКАЯ

Понедельник, 17 сентября

Настроение было безнадежно испорченным. И краски мира для меня серьезно поблекли. Вместе с позитивными эмоциями.

А всё дело в том, что первыми двумя уроками у меня была география. И вроде бы этого достаточно, чтобы жизнь не казалась мне слишком легкой и милой. Но, нет. Судьбе сегодня было угодно поиздеваться надо мной ради профилактики. Потому, что наш добродушный преподаватель русского языка Борис Львович оказывается заболел. И на его два урока нам поставили замену. И кого вы думаете? Правильно! Конечно же Кобякина Павла Валентиновича. И на ком этот пупырчатый свинопас отыгрывался за свое неудовлетворенное по жизни эго? Правильно! На моей скромной персоне! Мне и так уроки географии даются с трудом, так их еще сегодня четыре было! Четыре, Карл! Господи… Я четырежды пережила придирки и язвительные издевки нашего географа. И мое положение ещё ухудшалось присутствием школьной королевы, Веры Кудрявцевой.

О, эта особа имеет ко мне и к Лерке особенные счеты. Потому, что именно с нашим, а точнее с моим появлением негласное право Кудрявцевой на издевательства над девочками окончилась. Эта, простите пожалуйста, злокозненная kurwa находит наивысшее наслаждение подвергая злым и унизительным издевательствам других девчонок. Кудрявцева имеет неоспоримый авторитет среди девочек, из-за того, что от нее без ума почти все парни из нашей и соседних школ.

Да, Верка красива. Стройная, высокая с пышной гривой роскошных чуть завивающихся темно-каштановых волос и выразительными серо-голубыми ледяными глазами. Лицо с правильными чертами лица и обольстительной улыбкой, от которой парни в школе просто млели, таяли и погибали. О, да. Парни считали её настоящим ангелом, королевой (королевой куда больше) и вообще, образно выражаясь падали перед ней ниц. Преподы тоже знали только несколько болтливую, но очень старательную ученицу. Да и училась Кудрявцева весьма хорошо.

М-да. Вот только настоящую Веру Кудрявцеву знали в основном только ученицы последних трёх-четырёх классов. Особенно те, которым от неё досталось.

Насильно, при помощи подруг обрезать волосы, облить чем ни будь зловонным, заставить есть траву под угрозой избиения, или просто заставить раздеться и забрать одежду. Вот не полный список «развлечений» этой стервы.

Все свои издевательства Верка и ее подружки-подпевалы снимали на телефоны. Точнее в основном снимали на телефон Кудрявцевой. Верка очень пристально следила, чтобы ничего не попало в интернет. А её жертвы молчат и боятся, так как им постоянно угрожают показать видео с их унижениями всей школе. И бесчинства бомонда Кудрявцевой остаются большей частью просто слухами. Ситуация осложняется ещё и тем, что у Кудрявцевой мать работает не где ни будь, а в министерстве образования.

Меня Верка ненавидит за то, что я когда-то вступилась за Леру и Олю Салко. И даже собрала вокруг себя некую компанию, хотя и не прилагала для этого каких-то специальных усилий. Она ненавидит и Леру за то, что та никогда ей не подчинялась и даже смела давать отпор. А теперь у Леры есть я и ей стало куда проще и легче.

Да-а… В общем вот так и живем. Часто недели в школе проходят, как боевые действия скрытого характера.

Сегодня эта Кудрявая ведьма, вместе со своими идиотками всласть посмеялась надо мной, когда Кобякин заставил меня отмечать цветными кнопками столицы африканских и азиатских государств на большой контурной карте.

Вот мы много знаете африканских столиц? А азиатских? Вот и я назвала то, что знаю. Токио, Пекин, Сеул, Каир… Аддис Абеба… Всё. И за свои ограниченные познания я крепко поплатилась.

После уроков нас всех задержала классная руководительница. Жанне Викторовне взбрело в голову поговорить о важном, о грядущем в нынешнем учебном году. И она промучила нас почти полтора часа!.. Лерку то отпросила её мама, по семейным делам, а мне пришлось выслушивать все радужные планы мечтательной Жанны Викторовны.

А когда я выползла из кабинета, подавленная, уставшая с насквозь изнасилованным мозгом мечтами нашей новой классной мне позвонил Стас и сообщил, что слежку за Майей Курбатовой прекращают.

– Прости. – сказал мне Стас. – Но за две недели слежки никого похожего на Шамова возле Майи не появлялось. Зато к ней действительно приезжал какой-то мужчина и его зовут Герман.

– А… – начало было я.

– Мы его проверили, Ника. – устало ответил Стас. – Это однокурсник Майи из журфака.

Он вздохнул. Я слышала, что он пытается скрыть раздражение и недовольство. Меня хлестнул стыд за то, что Стас из-за меня потерял сверх ценное время. А где-то сейчас Монохромный человек планирует новое убийство. Мы сдержанно попрощались. Мне стало ещё тоскливее. И из школьных дверей я вышла в тяжких раздумьях.

– Эй, Лазовская! – хихикая, прокричали мне. – Так где находится Ханой? В ЮАР? Или в Бирме? А может в Европе?

Я с негодующим осуждением покосилась на Кудрявцеву и её противно хихикающую компанию. Вот же ехидные скунсы! Как будто сами лучше меня знают где находится Ханой…

А где он там собственно расположен? Ай, не важно! Do diabła!

Зато за воротами школы меня ждал приятный сюрпризец.

Едва я прошла через распахнутую калитку ворот, как передо мной грозно фырча мотором, блистая хромированным пафосом остановился агрессивный байк. Я замерла в нерешительности. Мотоциклист не торопливо снял шлем и улыбнулся мне.

– Мирон! – воскликнула я. – А что ты тут делаешь? И откуда у тебя байк?

Я подошла к нему.

– Байк от старшего брата. – похвастался Мирон. – И я приехал встретить тебя. Только не говори, что не рада. Твоя улыбка уже говорит об обратном.

– Ну, что ты рада конечно… – я смущенно потупила взор.

Сердце поспешно затрепетало в груди, И вместе с ним во мне поселилось сладкое и счастливое чувство.

– Так обними меня хотя бы, принцесса. – Мирон протянул руки.

Я усмехнулась и обняв парня, чмокнула в щеку. Попутно я уловила запах его дезодоранта. Ничего такой…

– Поехали. – Мирон протянул мне шлем.

– Что?! – я испуганно отшатнулась назад.

– Давай, давай. – настойчиво протягивая мне шлем, кивнул Мирон.

– Мирон… ну я… я даже не знаю. – растерянно ответила я.

Он усмехнулся.

– Боишься?

– Да-а… Я не ездила на мотоциклах.

Это правда. И вообще я настороженно относилась к двухколесным монстрам.

– Самое время – это исправить.

– Думаешь? – усмехнулась я.

Он с многозначительным видом пожал плечами.

– Время идет, принцесса. И с каждым годом тебе все тяжелее будет решится на какой-то рискованный поступок!

Он улыбнулся своей обаятельной улыбкой и хмыкнул.

– И десять лет спустя ты будешь очень жалеть, что не поехала со мной.

Я чуть прикусила губу, разглядывая его улыбающееся лицо. Во мне привычное стремление к скорости и адреналину, вместе с бурным желанием просто уехать с Мироном, боролось с нудным гласом рассудка. И конечно первое сейчас одержало сокрушительную победу.

Я улыбнулась Мирону. Взяла предлагаемый шлем. Мирон подал мне руку, я села назад, отбросила сумку за спину и обхватила его за поясницу.

– Моя девочка. – довольно протянул Мирон.

Я лишь улыбнулась ему в спину, и прижалась плотнее при звуках мотора. «Моя девочка». Ну, ладно. Странно, но эта фраза Мирона вызвала во мне приятное, чуточку ехидное блаженство. Мне понравилось.

Мирон развернул мотоцикл, я почувствовала знакомое ласкающее чувство воли наслаждение от звука мотора и предвкушения скоростной езды.

Я успела заметить несколько десятков удивленных взглядов и полностью ошарашенный вид Кудрявцевой с её подружками. И признаюсь это добавило мне позитива.

Мы выехали на шоссе и вырвались на свободу. Мирон крутанул правую ручку мотоцикла. Стальной мустанг понесся вперед, обгоняя автомобили и прохожих. Я крепко держалась за Мирона и сгорала от переполняющего меня восторга.

– Ори если хочешь! – крикнул Мирон, прибавляя скорости.

И я закричала. Счастливо, громко и долго!

Мы мчались по московским дорогам с дикой скоростью и необузданной энергией. Я кричала, Мирон смеялся, мы были переполнены бесконечным одичалым счастьем и кипучей радостью!

Через некоторое время Мирон остановился на светофоре.

– Ну, что? – он повернул голову. – Тебя понравилось?

– Что?! – спросила я перекрикивая шум мотора мотоцикла.

– Спрашиваю: тебе понравилось?!

– Да-а!!! – заорала я. – Очень!

Тут Мирон к моему удивлению вдруг снял шлем и обернувшись в пол оборота ко мне снял шлем и с меня.

– Тогда, – проговорил он воркующим голосом. – Ты мне кое-что должна. И прежде, чем я успела хоть что-то предпринять он наклонился и поцеловал меня.

Просто… Просто взял и поцеловал. Ничего не спрашивая, не предупреждая, без долгого томного взгляда. Он целовал меня долго, с чувством и ласково, не много властно придерживал пальцами за подбородок.

А я отвечала. Честно, пылая и безнадежно млея. Мне ничего не хотелось в эти мгновения, кроме как просто целовать его теплые и требовательные губы.

Давно уже загорелся зеленый. Машины вокруг поехали. А мы сидели на мотоцикле Мирона и продолжали самозабвенно целоваться.

В наш адрес понеслись недовольные крики из проезжающих машин.

– Совсем обнаглели?!

– Нашли место!

– Уйдите с дороги!

– Бесстыдники!

Да. Мы в этот миг мы потеряли всякий стыд, логику и разум. Мы просто были вдвоем. Вдвоем посреди шумного роя автомобилей. И нам было все равно.

***

После поездки на мотоцикле мы перекусили мороженным в кафе, и Мирон повёз меня домой. Мы были на перекрестке, когда я внезапно увидела на соседней дороге вишневый Ауди Майи Курбатовой. Я увидела её и детей на заднем сидении внедорожника. А рядом с Майей сидел какой-то мужчина. Во мне встрепенулось волнительное предположение. Оно стремительно перерастало в стойкую уверенность.

Шамов. Этот мужчина был Шамов! Это точно он! Я узнала его. Хоть он и был в парике и в очках. Я его узнала… просто по манере наклонять голову во время разговора. И некоторым жестам.

– Мирон, подожди… Давай остановимся вон там. – Я указала на тротуар возле которого чуть дальше стояла машина Майи.

Мирон пожал плечами и переехала туда. Мы остановились.

– А зачем нам сюда? – спросил парень слегка удивленно.

– Пошли. – Я торопливо и неуклюже слезла с мотоцикла, сумка мотнулась за моей спиной.

– Ника, куда… куда мы идём? – Мирон последовал за мной.

Я сбавила шаг, глядя на стоящую впереди Ауди Q8 вишневого цвета.

– Сейчас увидишь. – неопределенно ответила я.

Меня поглощала пляшущая на душе колкая нервозность. Сердце гарцевало, внутри все танцевало от стрекочущего и опасливого чувства.

Мы прошли мимо автомобиля Майи. Я краем глаза увидела, как Шамов и Майя разговаривают и активно жестикулируют руками. Они явно ссорились. Меня охватывало и туго сжимало накатывающее напряжение.

– Стой, – когда мы прошли несколько шагов вперёд, я удержала Мирона за руку и достала телефон. – Давай сделаем селфи?

– Что? – растерялся Мирон. – Прямо здесь? Зачем?..

– Мне так хочется. – я нашла единственное более-менее логичное объяснение своему поступку.

Я достала телефон и сделала несколько снимков. Затем быстро утащила Мирона в первый попавшийся магазин.

Здесь кроме нас и ещё пары человек никого не было. Наверное, потому что это была лавка для дачников и садоводов. Здесь продавались удобрения, семена, разный рабочий инвентарь, дрова и прочее.

– Ника. – явно смущенный моим поведением, проговорил Мирон и огляделся вокруг. – А что… что мы здесь делаем?

Я не сразу ответила. Я поспешно увеличивала снимки на своем телефоне. Это был он. Это был Шамов. Там в машине, в нескольких шагах от меня сидел возможно один из самых страшных убийц, каких видел этот город, и эта страна!

Я отправила Стасу увеличенное фото, затем ещё одно.

– Мы здесь… – начала отвечать я Мирону. – Мы здесь, чтобы… Дядя Сигизмунд просил посмотреть ему бензопилу.

– Бензопилу? – с сомнением спросил Мирон. – Ну, ладно…

– Можешь посмотреть что-то? – спросила я, на миг обернувшись к нему. – Пожалуйста…

– Хорошо. – пожал плечами парень.

Он явно был сбит с толку, но неторопливо прошелся мимо прилавков с пилами, молотками и лопатами.

Стас ответил немедленно.

– «Ты где?!»

Я написала Стасу адрес. И тут же новое сообщение.

– «Не лезь никуда. Я сейчас приеду».

Я фыркнула. Да что ж я совсем что ли без мозгов!

В этот миг на улице хлопнула дверца автомобиля, взревел двигатель, скрипнули покрышки по асфальту и вишневый внедорожник виляя, поспешно унесся прочь.

А на дороге, на парковочной линии осталась лежать бьющаяся в слезной истерики Майя Курбатова.

Я нарушила предупреждение Стаса и выбежала из магазина.

СТАНИСЛАВ КОРНИЛОВ

Понедельник, 17 сентября

Он получил сообщение от Ники прямо в зале суда, где рассматривалось дело Иеронима Дементьева. Стараниями Стаса этого богатого садиста все-таки привлекли за издевательства над Касьяном Каменевым.

Увидев, что прислала ему Ника Стас, не обращая ни на кого внимания и проигнорировав вопрос судьи поспешно вышел из зала судебного заведения.

Он выскочил на улицу, сбежал по широким ступеням суда к автомобильной парковке. Стаса снедала злость и тревога. Тревога за Лазовскую и злость на себя, за сегодняшний звонок Нике. Не стоило ей говорить, что слежку отменяют, и что Шамова по близости быть никак не может! Она ведь наверняка почувствовала себя кругом виноватой. Это же Лазовская!.. Чёрт возьми!

Он прыгнул за руль и с ходу сорвался с места, разгоняясь до максимально допустимой скорости.

Корнилов нарушил по пути с пол сотни дорожных правил, но зато был на месте через пол часа.

Он увидел Нику, Мирона и Майю на скамейке возле магазина с удобрениями и саженцами.

Корнилов быстро вышел из автомобиля и порывистым шагом направился к троице.

– Добрый день. – произнес он подходя. – Ника садись в машину.

– Эй! – возмутился Мирон.

Но Лазовская тронула его за плечо, ласково посмотрела в глаза парню и что-то шепнула. Мирон недовольно поджал губы, нехотя кивнул и поцеловал Нику в щеку. Лазовская, явно смущенная проявлением чувств при Стасе, поспешила в автомобиль.

Мирон не слишком дружелюбно кивнул Стасу, и поплелся к стоящему неподалеку мотоциклу.

Корнилов взглянул на заплаканную Майю. Он сотрясалась в тихих рыданиях. Её лицо искривило горе и ужас.

– Он забрал моих детей… Моих деток… Мою дочь и сына! Он… Он… – она не обращая внимания всхлипывала и качала головой, словно не могла осознать случившееся.

Стас присел возле неё.

– Майя, послушайте пожалуйста. Меня зовут подполковник Корнилов, я из Уголовного розыска. Вы можете рассказать, что случилось?

Майя взглянула на Стаса так, словно только что его увидела.

– Не-ет… – её глаза округлились и она быстро покачала головой. – Нет! Нет, вы что! Нет! Нет!.. Он же убьёт их! П-понимаете?! Убьёт! Убьёт мою дочь и сына! Я не могу… Нет! Уходите! Пожалуйста! Я сама… я всё сделаю сама…

– Майя. – сухо проговорил Стас. – Вы же уже должны были понять с кем связались. Вы не справитесь одна. А Герман Шамов не оставит ваших детей в живых, какие бы условия вы не выполнили.

Майя секунду смотрела на Стаса мокрыми от слез глазами, а затем с новым приступом рыданий уткнулась ему в плечо.

Корнилов вздохнул, приобнял безутешную женщину и позволил её чувствам и переживаниям вывалится наружу.

***

Спустя минут двадцать, сидя в салоне черного Дефендера, Майя Курбатова всхлипывая и заикаясь, срывающимся голосом отвечала на вопросы Стаса.

Она была разбита, напугана и потеряна. И смотрела на Корнилова со смятением, ужасом и надеждой.

– Я должна б-была… п-передать ему деньги… – шептала Майя. – Он позвонил… потребовал… А я… Я была с детьми… А он…

– Я знаю. – сухо перебил её Стас. – У вас не оказалось столько, сколько ему нужно и он похитил ваших детей.

– Сказал, что если не от-тдам с-сумму… Господи!.. Если не привезу деньги до з-завтрашнего в-вечера… Он… – она с горестной обескураженностью слабо пожала плечами и шепнула. – Он убьет моих дочь и сына… Убьёт их!.. Я его знаю! Он… Он это сделает…

– Как вы вообще связались с Шамовым? – спросил Стас вздохнув.

Майя шумно втянула носом воздух, обхватила верхней губой нижнюю, крепко зажмурилась.

– Я хотела отомстить…

– Что? – не понял Стас. – Кому? Зачем?

– Лукьяну! – прорыдала Майя. – Лукьяну Курбатову!

– Простите, – качнул головой Стас. – Вы хотели отомстить вашему мужу?

Майя со слезами закивала головой.

– Я… Я спала с Германом… Мне… Мне хотелось сделать Лукьяну… больно. Как можно больнее.

– Зачем?!

Майя несколько секунд глядела в сторону, затем посмотрела на Стаса и тихо, с уставшей хрипотцой произнесла.

– За Касьяна.

Стас не удержался и обернувшись, посмотрел на Нику. Сапфировые глаза Лазовской выражали ужас, растерянность и смятение.

– При чем тут Касьян Каменев? – сухо спросил Стас.

– Он мой муж. – Майя тяжело сглотнула и добавила срывающимся шепотом. – Бывший.

Она невесело, горько усмехнулась. Снова шмыгнула носом. Взглянула на Корнилова.

– Вы ведь уже знаете, что произошло в лагере «Горный путь»? Лукьян мне рассказывал… Он страшно злился, что вы подобрались слишком близко.

Она снова судорожно вздохнула, тяжело, с трудом с глотнула и сквозь слезы злорадно улыбнулась.

– А потом его арестовали.

Стас качнул головой. Он всё ещё не понимал.

– Вы так радуетесь его аресту… Но вы ведь тоже были там, Майя. Вы участвовали в поджоге.

Майя всхлипнула, криво усмехнулась.

– Да. – прошептала она громко дрожащим голосом. – Участвовала… Я… Да. Да я была там. Я… Я пришла тогда к Касьяну… Я… Господи, я пыталась вразумить его! Пыталась убедить!.. Удача сама шла нам в руки! После стольких лет лишений, которые мы с ним пережили, нам подвернулся счастливый случай! Нужно было просто… просто…

Она покачала головой. За нее договорил Корнилов.

– Нужно было просто перешагнуть через свою совесть.

– Да-а… – кивнула Майя и вдруг проговорила с неожиданной нежностью. – Но это не для Касьяна, он… Он всегда был таким чистым, правильным и даже… духовным человеком… Он… Когда я предложила ему… Он…

Супруга Лукьяна закрыла глаза.

– Я никогда его таким прежде не видела! Он… Касьян впервые в жизни накричал на меня! А потом ударил… Ударил и прогнал.

Она всхлипнула.

– И тогда вы пошли к Лукьяну. – проговорил Корнилов спокойным, но ледяным голосом.

– Да-а… – нервно сглотнув, ответила Майя. – Лукьян собирал единомышленников… Даже брата Касьяна, Кима перетянул на свою сторону! Тот буквально возненавидел Касьяна, когда он публично призвал покарать всех, кто замыслил сойтись с бандитами.

Майя вздохнула.

– Касьян был добр, преисполнен нерушимых представлений о благородстве… И невероятно наивен.

– Дальше был пожар. – Стас не давал Майе уйти в себя.

– Да. – кивнула она. – Мы… Мы забаррикадировали двери и подожгли резиденцию клуба… Господи! Я… Я до сих по ночам слышу, как кричат те люди! Мне снятся их голоса и охваченные огнем человеческие силуэты в окнах!..

– Как это все связано с Шамовым? – холодно спросил Стас.

– Из-за Касьяна. – закрыв глаза проговорила Майя. – Понимаете, он… Он каким-то чудом сумел вырваться из сгорающего дома… он выбрался… убежал… Он выжил!

Стас, в зеркале заднего вида, снова перехватил внимательный взгляд искрящихся синих глаз Вероники.

– Но он потерял память. – Майя покачала головой. – Он не помнил… никого и ничего… Он не помнил даже как его самого зовут! Я… Я тогда хотела… хотела начать всё заново… Я подумала, что это мой шанс! Всё исправить! Ведь Касьян не помнил нашего разговора! И не помнил, что произошло…

Она снова задрожала, зажмурилась и заплакала.

– Но, Лукьян он… Он фактически насильно упрятал Касьяна в психиатрическую больницу! К этому больному подонку, Шамову! И они… Они там издевались над ним, как хотели… Лукьян убеждал меня, что хочет помочь Касьяну, но…

Она замотала головой.

– Я знала, что дело во мне.

– В вас? – переспросил Стас.

– Лукьян любил вас. – внезапно подала голос Ника с заднего сидения. – С тех самых пор, как вы трое, Касьян, вы и Лукьян поступили на факультет журналистики.

Майя плача закивала головой.

– Они вдвоем ухаживали за мной тогда. Но я… я почти сразу выбрала Касьяна.

– Так… – проговорил Корнилов. – Понятно… Куда Шамов мог увезти ваших детей?

Но, Майя лишь сокрушенно покачала головой, сотрясаясь в тихих рыданиях.

– Я… я… не знаю… не знаю! Не знаю я!.. Я…

– Я знаю. – внезапно подала голос Ника.

Стас резко обернулся.

Лазовская сидела с отстраненным взглядом. Её звездчато-синие глаза выражали тягостную задумчивость. Стас уже много раз видел такой взгляд у Вероники. И для него не было тайной, что вызвало такое выражение на лице у девушки. Ника только, что увидела воспоминания. Она увидела воспоминания Майи и, возможно Шамова.

– Ты сможешь… показать? – спросил Стас.

Тут к Майе вернулась способность рассуждать.

– А… – она тоже обернулась на Нику. – Откуда ты… откуда ты можешь знать?

– Майя вас это не касается. – прервал её Стас и снова взглянул на Нику.

– Да-а… – не очень уверенно проговорила Ника. – Наверное, смогу… Но… Майя а вы не знаете, у Шамова есть м-м… что-то вроде любимой закусочной или бара?

Лицо Майи изменилось.

– У него… у его бывшей жены… у б-брата… бургерная… Она здесь недалеко!

– Ника…

– Он направился туда! – безапелляционно заявила Лазовская.

Сомневаться Корнилов не стал. Тем более, что и с Майей, и Шамовым Вероника, как оказалось была права.

– Прекрасно. – Стас завел двигатель и вызвал Колю с Сеней. – Дорогу покажите?

– Да! – с готовностью ответил Майя.

– Поехали. – Стас вырулил со стоянки.

***

Бургерная «Сытый Гарри» располагалась прямо на углу, рядом с обувным магазином. Это было не слишком примечательное здание с грязноватыми зелеными кирпичными стенами и щербатой дверью, заклеенной плакатами с рекламой скидок на местные завтраки.

Корнилов оставил Нику и Майю в машине, а сам вышел и осторожно направился к зданию бургерной. По пути он увидел двух патрульных и знаком подозвал их.

– Значит так, парни. – начал объяснять Стас. – Вон в той забегаловке человек удерживает в заложниках минимум двух человек. Ваша задача незаметно, тихо и быстро расчистить ближайшие улицы от прохожих. Если надо вызовите подкрепление, но здесь никто шастать не должен. Вопросы?

Вопросов у патрульных не было. Как раз наоборот, полицейские выразили довольно искреннее желание помочь.

Через минуту в машине Коли подъехали оба оперуполномоченных Стаса.

Домбровский и Арцеулов выбрались из машины, подошли к Стасу.

– Ну? – накидывая пиджак, спросил Коля. – И как будем действовать?

– Я буду говорить, а вы заходите с заднего двора или… поищите другой способ проникнуть внутрь.

– Стас, а может подождем спецназ?

Корнилов качнул головой.

– Он на взводе. Занервничает и постреляет всех, и себя порешит.

– Он нам нужен живым? – спросил Арцеулов.

Стас молчал кивнул.

– А зачем? – непонимающе поморщился Домбровский. – Он же Монохромный человек! Это он! Он же серийный убийца, Стас! Может быть будет даже лучше если…

– Это не он. – прервал его Стас и не спешно направился к бургерной.

Корнилов не торопливо приблизился к окнам здания. Попытался заглянуть, но жалюзи внутри были плотно закрыты. Стас подошел к двери, постучал в маленькое окошко с деревянной задвижкой.

– Шамов! – крикнул Стас. – Это подполковник Корнилов!

Стас замолчал. Прислушался. Тишина. Корнилов вздохнул. Сеня и Коля уже начали осторожно обходить здание в попытке найти другой вход.

– Шамов я знаю, что ты меня слышишь! – крикнул Стас. – Давай поговорим!

– Нам не о чем разговаривать, подполковник! – раздался гневный голос доктора Шамова. – Я не сдамся вам, пока Курбатов жив!

– Почему ты хочешь, чтобы он умер? – спокойно спросил Стас.

– У меня есть причины!.. Вы же не понимаете! Никто из вас!.. Это он!.. Это он! Он! ОН! Это он во всем виноват!

– В чем виноват? – Стас сохранял сдержанную флегматичность. – Я думал убийца это ты!

Молчание. Затем смех. Болезненный, скрипучий смех свихнувшегося человека.

– Да вы… хе-хе-хе… Вы же ни черта не знаете!

– Я знаю, что ты учил гипнозу Ксению Гудкову.

Шамов перестал смеяться. На мгновение Корнилову показалось, что он совершил ошибку. Сердце подпрыгнуло в груди, он затаил дыхание.

– Если бы я знал, что она станет вытворять… – проговорил Шамов. – Я учил её власти! А эта тупая корова начала просто удовлетворять свою месть! Месть и злость, которая копилась у неё в душе многие годы… Вы ведь знаете, или нет? Её доставали в школе, даже гнобили и унижали… А Олег и Ольга практически не уделяли внимание своей невменяемой дочурке!

Шамов снова засмеялся странным смехом.

Стас пришло сообщение от Коли:

– «Мы внутри».

– «Действуйте»-быстро ответил Стас и сам тоже приготовился, достал револьвер.

В этот миг изнутри раздался крик, что-то разбилось. Грянул выстрел, ещё один. Послышался шум битой посуды.

Корнилов с двух ударов высадил хлипкую дверь, ворвался внутрь.

В воздух взметнулся надрывающий, тонкий единый крик двух перепуганных детей. Они сидели под столом и жались друг к другу, точно два забитых котенка. Возле них держась за простреленную руку, корчился от боли какой-то жутко небритый мужчина в фартуке.

– Стас он на заднем дворе! Уходит! – взволновано крикнул Коля.

– Где чёрный ход? – спросил Стас мужчину в фартуке.

– Там… – процедил тот и кивнул головой за спину.

– Зажмите рану, а лучше занятие чем-то. – бросил в ответ Стас.

Корнилов стремглав бросился в указанном направлении.

Он едва не смел дверь со своего пути, выбежал на задний двор бургерной. Здесь стояли два больших мусорных контейнера, возле которых высилась стопка деревянных ящиков из-под фруктов. А метрах в пятнадцати от Стаса, по параллельной улице, вдоль соседнего дома убегал Шамов.

Корнилов не долго думая подлетел к ящикам, схватил один, и что было силы размахнувшись метнул в сторону Шамова. Ящик описал длинную дугу по воздух с гулким треском сбил Шамова с ног. Тот упал, выругался. Стас уже бежал за ним.

Герман поднялся, вскинул пистолет и выстрелил. Пуля вышибла искру от металлических турников рядом. Стас юркнул за угол, выстрелил в ответ, но Шамов уже забежал в арку между домами.

Корнилов рванул за ним, он почти догнал его. Шамов, отчаянно хромая на бегу обернулся, остановился и вскинул пистолет.

– Брось оружие, Шамов! – наставив на Германа револьвер, властно крикнул Стас. – Я сказал, бросай!

– Вы ничего не знаете! – воскликнул Герман со злостью и растерянность. – Вы не понимаете! Никто из вас не понимает!.. Курбатов должен… Должен умереть!

Его голос дрожал от фанатичной злости. Стас не успел вовремя среагировать на звук автомобильного мотора.

– Шамов осторожно! – зарычал Стас и бросился к доктору.