Текст книги "Монохромный человек (СИ)"

Автор книги: Юлия Поспешная

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 45 страниц)

Монохромный человек

Эпизод первый «4: черно-белая комната»

ДОМРАБОТНИЦА

Четверг, шестое августа.

Предрассветные сумерки медленно бледнели над городом.

Серовато-синие оттенки ночи слабели, и словно не торопливо выцветали на предрассветном небосводе.

Блекло-серый рассвет неспешно, грузно и вяло надвигался с востока, и вынимал из полумрака утра очертания домов, дворов и улиц.

Утро настало с мелким, монотонным дождём.

Его торопливые мелкие капли шлепали по листьям деревьев и цокали по асфальту.

Капли дождя висли на окнах тихих домов, и лениво сползали по стеклам окон.

Улицы ещё спали. И утренняя, унылая хмарь с моросящим дождём как нельзя лучше способствовала этому.

Уличные дороги, тянувшиеся вдоль зеленых лужаек и заборов, оставались тихими и пустыми, до тех пор, пока вдали не появился свет автомобильных фар.

Машина с нарастающим шумом приближалась. С шумным шелестом она разбрызгивала мелкие лужи на мокром асфальте.

Желтый автомобиль с черными квадратиками и колпаком такси, остановился перед одним из домов.

Из автомобиля, раскрыв зонтик вышла женщина в желтой рубашке, узких джинсах и в темных оксфордах.

– Я не знаю, как ты собираешься одновременно работать в двух кафе и ещё при этом успевать учиться, Клара! – раздраженно проговорила женщина, прижимая смартфон плечом.

Она захлопнула дверцу такси и взяла телефон в руку.

– Что значит, «может ты мне скинешь не много»?! – сердито ответила женщина, шагая по направлению к дому темным, деревянным сайдингом. – Я тебе в прошлом месяцев пятнадцать тысяч положила на карту! Куда ты всё подевала?! А-а… А вот знаешь, что милая моя, я тебе не банкомат на ножках! Привыкла она! Ничего себе! Там потратила на гулянки с подружками, тут она себе кофточку прикупила, а потом «Роза, одолжи мне не много денег!»! Фигу тебе с маслом растительным и вчерашним майонезом! Всё, Клара! Хватит плакаться мне на душу, больше я тебе ничего высылать не буду!

Женщина, раздражаясь всё больше, открыла дверцу забора и поднялась по узким, широким ступенькам пологой цементной лесенки.

– Клара если хочешь получать больше, подумай о другой работе! Почему я должна решать твои проблемы?! – женщина встала под крыльцо входной двери и сложила зонтик.

Она отряхнула его и вздохнула, слушая свою собеседницу в телефоне.

– И что, что тебе не хватает на телефон? Походи пока со старым… Ну не доставай при однокурсниках, если тебе стыдно. – женщина достала позвякивающие ключи. – Всё мне надо работать. В отличии от тебя у меня нет старшей сестры, которую можно доить, как молочную корову и радоваться жизни! Все, мне надо работать! Пока, Клара!

Женщина убрала телефон от лица, дала отбой и спрятала телефон в сумку.

Она открыла дверь, тихо вошла в дом. Так же тихо разулась. Обвела взглядом просторную прихожую и гостиную.

Помещение дома утопало в расплывающемся полумраке. Через закрытые жалюзи окнами, слабо сочился мерклый свет пасмурного утра.

Женщина вдела ноги в домашние тапки, поставила влажный зонт в металлическую зонтницу и прошла внутрь.

Она остановилась, посмотрела в обе стороны.

– Эй, Ларри! – не громко позвала она в полумрак гостиной. – Ты где там?

Обычно, когда она приходила её встречал только один член семьи.

Белоснежный, и дружелюбный самоед Ларри. Но сейчас пса нигде не было видно. Роза решила, что, наверное, он спит с Полиной, старшей дочерью её нанимателей. Ларри любил её больше всех, и частенько спал в её постели.

Роза направилась на кухню. Стараясь не шуметь, чтобы не разбудить явно спящих ещё хозяев, женщина вымыла руки, включила свет, и приступила к готовке завтрака.

На часах было почти пять утра.

Роза перемыла оставшуюся с вечера посуду. Вздохнула, взяв в руки глубокую тарелку с размазанными по стенкам хлопьям.

– Игорь. – вздохнула она и устало улыбнулась.

Только маленький, шестилетний сын её нанимателей оставлял после себя такую грязную посуду.

Она взялась отмывать кофейник, когда услышала приглушенный собачий скулеж.

Роза быстро выключила воду и тут же прислушалась.

Снимая перчатки, она вышла из кухни. Снова прислушалась.

Тишину в доме нарушал только непрерывный стук дождевых капель на окнах.

Но вдруг опять жалобно и тихо заскулила собака.

Она была где-то в доме, здесь на первом этаже. Звук доносился со стороны ванной и туалета.

Роза осторожно прошла туда. Только сейчас, когда она не торопливо, почти крадучись, шла на звук собачьего голоса, она почувствовала странную, нервную зябкость.

Казалось откуда-то в дом проникает промозглый, влажный воздух и касается её кожи.

Роза почувствовала, как её захлёстывает необъяснимое волнение и тревога.

Постепенно учащалось сердцебиение, мышцы живота наливались тяжелым напряжением.

Что-то было не так. Роза не знала, что именно и убеждала себя, что всё нормально.

Но как ни старалась, не могла избавиться от навязчивого чувства подступающей гнетущей тревоги.

– Ларри! – позвала она.

Тишина. Только дождь всё такими же монотонными перестуками капель осыпает окна дома.

Она добралась до ванной. Ей потребовалось сделать над собой усилие, чтобы открыть дверь туда. Она сама не могла объяснить что именно пугало её.

Она взялась за ручку, потянула дверь на себя. Из ванной потянуло теплой влагой и запахом мыла.

Роза дрожащей рукой включила свет.

Собаки здесь не было.

– Ларри! – голос Розы дрогнул, она нервно сглотнула.

Женщина почувствовала, как страх влажным теплом облепил её лицо, пополз по телу, проник внутрь, завладел разумом и мыслями.

Пульс в крови стучал торопливой рысью. Его удары становились жестче, тяжелее, точно в груди у Розы стучали копыта бегущих лошадей.

Самоеда не было и в туалете.

– Ларри! – Роза услышала мольбу в своем голосе.

Тут она услышала его. Слабое, робкое повизгивание.

Роза бросилась на звук. Она уже не заботилась, чтобы сохранять тишину.

Звук голоса пса доносился из кладовой.

Роза успела удивиться. Какого же лешего его там могли оставить?!

Кладовка в этом доме злачная, неприятная и душная. Она завалена всяким хламом, вроде старых игрушек, инструментов, старых одеял, полотенец, запчастей от автомобиля и прочими подобными предметами.

Но хозяева Ларри обожают свою белоснежную прелесть. Это Роза знала наверняка. Они никогда так не обходились со своим питомцем.

Услышав звук шагов Розы, пёс заскулил громче.

Роза поспешила открыть дверь. Но ключ не желал поворачиваться в замке.

Пес выл и царапался в дверь.

– Сейчас, сейчас, хороший мой. – Роза с беспокойством пыталась открыть замок.

Два быстрых поворота. Замок открыт. Она повернула ручку двери.

Из кладовой на неё уставилась темнота.

Роза застыла на пороге, вглядываясь во мрак. Она просунула руку внутрь кладовой, чуть наклонилась и повела ладонью по стене, внутри, в поисках выключателя.

Нечто вырвалось из темноты наружу, бросилось на неё. Роза вскрикнула, отшатнулась и упала на бок, больно ударившись бедром, коленом и плечом.

Пес стуча лапами по полу, промчался мимо.

Роза морщась от разливающейся в местах удара тупой боли, поднялась полу.

Опираясь руками на стены, прихрамывая она ринулась следом за убежавшим псом.

– Ларри! – снова осторожно позвала она.

Собаку она обнаружила в гостиной. К удивлению Розы, пёс забился под плетеное кресло и глядел оттуда вытаращенными, поблескивающими глазами.

– Ларри, малыш. – женщина приблизилась к креслу. – Ты чего?.. Что с тобой такое?

Роза опустила взгляд. Она увидела следы от лап пса на ковре.

Они были темными, смазанными, влажными.

Дыхание Розы сбилось, затрепетало. По телу женщины скатывающимися волнами сошла нервная дрожь.

Она присела возле кресла. Осторожно наклонилась к псу.

– Ларри… – позвала она.

Пёс неуверенно зарычал.

Роза на пару мгновений застыла.

– Ну, ты чего… хороший, мой, что с тобой? – проворковала Роза.

Голо её подрагивал, руки тоже чуть дрожали.

– Иди ко мне. – прошептала она. – Давай же…

Пёс в ответ жалобно заскулил.

Он всё-таки выполз на свет, когда она его позвала.

Роза стоя на коленях, в ужасе прижала руки ко рту.

Пёс был перемазан тёмной кровью и чем-то грязно-черным, напоминающим чернила или разведенную краску.

– Что с тобой произошло.

Ларри жался к её коленям, смотрел в глаза, жалобно скулил и пугливо прижимал уши.

Роза достаточно давно работала в этом доме и знала повадки пса.

И сейчас белый, выпачканный кровью и чем-то черным, игривый самоед был до безумия чем-то напуган.

Чем-то, что ему видеть никогда не приходилось. Чем-то, что повергло его в ужас, и заставило бояться, бежать, прятаться. Чем-то, что вынудило его спасать свою жизнь.

Взгляд Розы медленно поднялся к потолку.

Со второго этажа не доносилось ни звука. И это после того шума, который сейчас устроила Роза.

Оставив пса, Роза подошла к лестнице на второй этаж дома.

Чуть наклонившись, женщина заглянула в притаившийся там густой сумрак.

В коридоре второго этажа было только одно окно, в торце. И то оно чаще всего было закрыто.

Поэтому сейчас там было куда темнее, чем в любой другой части дома.

Роза уже хотела подняться по лестнице, когда странное, предостерегающее наитие вынудило её зайти на кухню и взять столовый нож.

Роза не знала, что ждёт её там, наверху. Но была уверена, что нож ей может пригодиться.

Она поставила ногу на лестницу. Затем ступила дальше.

Освещая себе путь фонариком телефона, Роза поднялась на второй этаж.

Полумрак и тишина властвовали здесь безраздельно.

Вокруг света от телефона клубились и ворочались бесформенные тени полумрака.

Луч света вынул из темноты семейные фотографии на стенах и несколько картин.

Роза знала, что эти картины пишет Полина. Она была гордостью родителей и очень талантливой художницей.

Роза ступила дальше.

Её шаги по мягкому ковру были почти не слышны, они почти не нарушали заполняющую сумрак тишину.

Роза заметила, что двери комнат детей приоткрыты.

Она подошла к каждой из них, заглянула внутрь.

Постели были пусты, одеяла откинуты. В комнате Полины был сдернут ковёр и на полу валялась подушка.

Роза обвела взглядом комнату девушки. Она словно надеялась, что та прячется где-то в тени, и что все это, включая перепуганного пса внизу, и противоестественную тишину, завладевшую этим домом, просто дурацкая шутка.

Роза направилась дальше. Шаги давались ей с трудом.

В теле от плеч до колен разливалась тягостная слабость.

Буйными толчками пульсировали вены на висках.

Роза крепче сжала рукоять ножа и подошла к двери спальни хозяев дома, родителей детей.

Тут она застыла в недоумении и растерянности.

Дверной косяк, перед закрытой светлой дверью был перетянут бумажной гирляндой из чёрно-белых человечков.

Розе показалось, что они едва-едва зашевелились при её приближении.

Что это? Кто это сюда повесил? И почему… Почему от взгляда на этих бумажных, черно-белых фигурок ей становиться так жутко?!

Роза протянула руку и хотела постучать в комнату. Но едва она поднесла руку к двери, как тут же отдернула её, как будто обожглась.

Роза откуда-то знала, что не нужно стучать. Не нужно нарушать тишину здесь. Совсем не стоит…

Роза несколько раз судорожно вздохнула и положила руку на ручку двери.

Женщина на мгновение зажмурила глаза, закусила губу. И повернула ручку.

Дверь легко открылась. Роза сорвала с двери бумажную гирлянду и с неожиданным отвращением отбросила в сторону.

Она ещё раз вздохнула и вошла внутрь.

Здесь было ещё темнее, тем, чем в коридоре. Очертания мебели, зеркал, шкафа, журнального столика, кресла и кровати с трудом угадывались в зыбкой темноте.

Почему здесь так темно? Ведь хоть какой-то свет должен пробиваться через окна?

Роза ступила в комнату. И тут же сморщила нос.

Комната была пропитана влажным, приторным и тошнотворным запахом.

Розу тут же замутило, завтрак в животе всколыхнулся, подскочил.

Роза морщась направилась к окну.

Она обо, что-то споткнулась, тихо чертыхнулась.

Бросив взгляд на пол, она увидела, что пол светлый, почти белый.

От стены до стены!

Роза хорошо знала дом, и прекрасно помнила, как выглядит спальня хозяев дома.

Пол здесь был другим. Древесным, темно-коричневым! И куда подевался ковёр?

Роза подошла к окнам, убрала жалюзи. Кусочки утреннего света ворвались в комнату. Стало не много светлее. Темнота уступила место сумеркам.

Роза с недоумением, скривившись коснулась поверхности окна.

Оно было щедро и густо замазано краской. Густой, липкой угольно-чёрной краской!

Роза растерянно потерла пальцами закрашенную поверхность окна.

По ладонью чувствовались засохшие комки краски.

Женщина убрала руку, отступила от окна.

Глупо моргая, она пару секунд в совершенном смятении созерцала зачерненное стекло окна.

Затем огляделась. И тут же её тело охватил стылый, влажный холод. Накативший внезапный страх оплел, опутал её тело, отнял способность двигаться и говорить.

На белом полу стояли черный столик, такое же черное кресло, такой же угольно-чёрный, гигантский шкаф и большое зеркало, сплошь закрашенное чёрным.

Следы краски черными звездчатыми пятнами застыли на белом деревянном полу.

Только кровать, вместе с постельным бельём была такой же белой, белоснежной.

Внезапно преобразившийся интерьер комнаты внушал необъяснимый ужас своим футуристическим видом.

Что-то вкрадчиво скрипнуло над головой.

Роза вздрогнула, слёзно всхлипнула. Она задрожала всем телом.

Скрип повторился. Это был влажный, тягучий, закручивающийся звук.

Роза подняла взгляд.

В следующий миг она резко подалась назад, упала на пол и поспешно отползла к углу комнаты.

Её лицо исказил дикий ужас. Крик страха рвался из груди, но она не могла издать и звука.

Ужас душил её, сжимал в своих объятиях, сдавливал грудь и горло.

Они были здесь. Все четверо.

Их бледные, обнаженные серо-белые тела висели под потолком, на растянутых белых тросах.

Их чёрные волосы свисали вниз с опущенных голов.

Роза прижала дрожащие руки ко рту, оглядывая тела родителей и обоих детей.

Тело матери, некогда светловолосой и голубоглазой Эдиты Вербиной, чуть покачивалось, и удерживающее бледное тело тросы слегка поскрипывали.

Роза замерла, вглядываясь в лицо мёртвой женщины.

Она разглядела её приоткрытый, словно от удивления рот и заполненные чернотой глаза.

Секунду Роза смотрела в застывший мрак в остекленевших глазах мёртвой женщины. И в следующий миг она дико, с силой, надрываясь заорала.

Её крик взорвался в комнате, вырвался на лестницу, слетел вниз в гостиную и ударился в закрытые окна.

Она кричала так, что на ее шеи проступили тонкие вены, а лицо исказила судорога.

Роза закрыла глаза и упала без чувств, оставшись неподвижно лежать в тихой Чёрно-белой комнате.

СТАНИСЛАВ КОРНИЛОВ

Четверг, шестое августа.

Эта неделя выдалась трудной и изматывающей.

Всё из-за того, что один из офицеров УГРО по глупости попался на взятке.

А это повлекло за собой грандиозный скандал, освещение в СМИ и многочисленные проверки на вшивость со стороны соответствующих органов.

Тот же ГУСБ и в частности близнецы Датские, смогли взять своеобразный реванш за то, что не удалось связать Стаса с пропажей чужого имущества и представить дело, как хищение.

В тот раз оказалось, что виновником оказался печально известный серийный убийца.

Стасу тогда, конечно все равно пришлось объяснять, почему это он не смог задержать преступника живым.

Но это была скорее формальность, и Стас отделался лишь устным порицанием.

Но, вот за эти пять дней Корнилову казалось, что из него выпили добрую пару литров крови и вытянули все нервы, до которых смогли дотянуться.

К концу дня в Среду, Стас чувствовал себя так, как будто он несколько раз подряд сдал экзамен на Краповый берет.

Который, кстати, он в свое время, во время службы по контракту, позорно провалил. В первый раз, конечно.

Словом, когда Стас в Среду, поздно вечером переступил порог дома, он возблагодарил бога, что у него есть хотя бы одно место в этом суетливом мире, где он хотя бы отчасти может скрыться от мучительной рутины.

Но утро Четверга началось для него совсем, не так, как он рассчитывал.

Едва только Стас встал, умылся и отправился делать себе кофе, на кухню к нему влетела взволнованная Алина.

– Сегодня Четверг! Шестое! – с восторгом воскликнула она.

У нее горели глаза, от радостного предвкушения. Она вся была охвачена нетерпеливым порывом бурного, неудержимого счастья.

Стас застыл с чашкой в одной руке и шоколадным печеньем в другой.

На его лице выражалось настороженное недоумение.

– Сегодня Четверг! Четверг! Четверг! – Алинка прыгала возле него и хлопала в ладоши. – Ты помнишь, помнишь? Мы договаривались! Ты обещал! Обещал! Обещал!

Алинка была взбудоражена и преисполнена неподдельной восторженной эйфории.

А для Стаса ещё оставалось загадкой, что послужило причиной такого невероятного подъема настроения его дочери, и что он собственно обещал.

Корнилов проглотил откушенный кусок печенья, запил его кофе и кивнул Алине.

– Олененок, ну раз обещал, значит… – он пожал плечами, подыскивая правильное слово наугад. – поедем.

– Да!!! – торжествующе вскричала дочка, и вприпрыжку умчалась в свою комнату.

Стас услышал, как она крикнула в коридоре:

– Доброе утро, мамочка.

– Доброе, Алина. Ты постель заправила?

– Да! Да! Да!

– Хорошо, переодевайся, сейчас будем завтракать.

Рита вошла на кухню, на ходу завязывая волосы в хвост.

Она улыбнулась Стасу, подошла к нему, поцеловала и отломив маленький кусочек от печенья в его руке, с улыбкой сунула себе в рот.

Стас снова отпил кофе.

Рита включила плиту, поставила разогреваться еду.

– Сегодня Четверг… – проговорил Стас.

– Да. – пропела Рита, переставляя кастрюли.

Она с хитрой улыбкой обернулась на Стаса.

– Что, Корнилов? Ты забыл?.. Да? Я ведь правильно поняла твое выражение лица.

– Я? – Стас качнул головой, и вскинул брови. – Что ты… Вовсе нет.

– Ага. – ухмыльнулась Рита. – То есть ты… помнишь, что неделю назад обещал Алине, что сегодня вы поедете за собакой?

Стас справился с приступом легкого шока.

– Да… хм… Раз обещал… Да я помню.

– Ага. – хмыкнула Рита. – И кого именно ты обещал ей купить?

– В каком смысле кого? – не понял Стас. – Собаку… А, ну либо парня, либо девчонку. Третьего то не дано.

– Стас не придуривайся, пожалуйста. – Рита чуть сузила глаза. – Я про породу. И ты прекрасно понял.

Да, Стас понял. Он просто тянул время, чтобы вспомнить.

– Я помню.

– И? – с требовательным ударением протянула Рита.

Стас пожал плечами.

– Спаниель.

– Мимо. – Рита вздохнула и сложила руки на груди. – Дам тебе ещё две попытки.

Корнилов быстро прокрутил в голове их последние с Алиной разговоры, потом вспомнил тетрадки Алины, её брелок на школьном рюкзаке и заставку на ноутбуке дочери.

Он победно щелкнул пальцами.

– Бигль!

– Браво. – с насмешливой издевкой протянула Рита. – За то, что угадал со второй попытки, получишь соответствующую награду.

Она отвернулась к плите.

Стас подошел к ней, обнял за талию, коснулся губами шеи, нежно поцеловал.

– И что это за награда? – проворковал он.

Рита ехидно улыбнулась.

– За подарком моей маме на день астронома я поеду одна. – торжественно произнесла она.

Стас тихо застонал.

Рита в ответ засмеялась, потом быстро обернулась и прильнула губами к его губам.

И хотя этот день Стас предпочел бы скорее провести в постели с Ритой, часиков… до обеда, а потом возможно, попозже, после девяти вместе с женой прогуляться по вечерней Москве, заглянуть в один из многочисленных баров, и дальше по обстоятельствам… Ему пришлось собираться и ехать с Алиной за собакой.

И дело не в том, что Стас не желал сдерживать обещание, и не хотел порадовать дочку, просто… Он хотел сегодня отдохнуть. Что называется, весь и абсолютно! И вместе с тем понимал, и точно знал, что одной покупкой дело не ограничиться.

Он не может отделаться от дочки, просто всучив ей долгожданную собаку.

Как минимум он обязан будет вместе с Алиной подумать над именем для пса, поиграть с ним, купить вместе с Алинкой игрушки, миски, поводок, поспешно поискать в интернете все, что только получиться узнать о биглях, и конечно же пофотографировать Алинку на её телефон, с щенком объятиях. Чтобы дочка могла выложить новые фотографии в свой Инстаграм.

Последнее было Стасу искренне не понятно, и вообще он считал сегодняшнюю ситуацию с соц. сетями и прочими инстаграмами своеобразным массовым помешательством. Особенно после того, как Алинка показала ему нескольких «инстаблогеров».

От неё Стас узнал, что если парень нацепил на голову платок и писклявым голосом копирует девушек, или какая-то девушка кривляется на камеру в разных образах, это не «какая-то дикая хрень», а «клёвые вайны»!

Ближе к обеду, они с Алиной приехали по адресу заводчика, который указала Алина.

Это оказался утопающий в саду большой двухэтажный дом, с темно-бордовым планкеном на облицовке и высоким, металлическим забором.

На воротах висели несколько агрессивных, предупреждающих табличек вроде: «Злые собаки», «ОСТОРОЖНО!!!», «Хозяин вооружен!».

Алинка первой вылезла из машины Стаса, и подойдя к воротам позвонила.

Вышедший из дома хозяин, оказавшийся пузатым мужиком со смешным лицом и кучерявыми, рыжеватыми волосами, проводил их на задний двор, за своим домом.

Когда они вошли сюда, Стас почувствовал неприятный, сухой, не много затхлый запах с сыровато-горьким привкусом.

Примерно такой же запах чувствовался во многих зоомагазинах.

Собаки в клетках оживленно заметались, начали тявкать, скулить, становиться на задние лапы.

Многие активно виляли хвостиками и игриво заглядывали в глаза. Некоторые, правда встретили не званных гостей куда менее дружелюбно, с недовольным рычанием и настороженным, внимательным взглядом.

– Ну, вот. – кучерявый заводчик обвел широкой ладонью своё «богатство».-Собственно… можете выбирать…

Он ухмыльнулся.

– Псы все здоровы, проверены, и привиты. Возраст от двух месяцев до полугода. Мальчики и девочки.

– Ясно. – кивнул Стас, которому всё это было мягко говоря не интересно.

Корнилов вообще больше любил котов.

Спокойные, уравновешенные, не торопливые животные, с независимым нравом и человеческим характером.

И потом, у Стаса не было абсолютно ни каких сомнений в том, кто в итоге будет выгуливать собаку по утрам.

Алинка прошлась мимо клеток с биглями.

Вислоухие щенки счастливо повизгивали, тявкали и тянули к ней любопытные, дружелюбные мордочки.

Алинка присела возле одной из клеток. Стас тепло улыбнулся, глядя, как на лице дочки расплывается восхищенная улыбка.

И тут, словно по ехидной насмешки судьбы, у него зазвонил мобильник.

Стас закрыл глаза. Мысленно выругался. Хотя телефон стоял на бесшумном, и по рингтону он не мог знать, кто звонит, не трудно было догадаться.

Кто ещё может звонить ему в самый неподходящий момент, в середине выходного, настоящего выходного дня, за последние несколько недель?!

Телефон перестал звонить и вибрировать в кармане его джинсов. Но, тут же снова начал неугомонном подрагивать. Звонивший отличался волевой настырностью.

– Ну, ясно… – проворчал Стас с раздражением.

– Пап, смотри! – Алинка указала на одного из щенков. – Как тебе вот этот?!

Стас кивнул.

– Нормальный… Посмотри, какие ещё там есть.

Алинка на миг растерялась, затем пожала плечами, кивнула, пошла дальше.

Стоявший рядом владелец шумной псарни, одобрительно улыбнулся, глядя на Алинку.

– В какой класс уже ходит? – спросил он.

– В девятый. – рассеянно ответил Стас доставая настойчиво вибрирующий телефон.

– А у меня вот младшая, скоро в школу пойдёт. – мечтательно проговорил заводчик. – Она у вас отличница небось?

– Да. – рассеянно кивнул Стас, глядя на дисплей смартфона.

Конечно же звонил Аспирин, генерал Антон Спиридонович Савельев, начальник УГРО Москвы и непосредственный командир Стаса.

Ничего хорошего от звонка генерала Стас не ожидал.

Он подождал, пока телефон смолкнет. Бросил взгляд на Алину, дочка улыбалась одному из щенков, который был громче и активнее других.

Телефон зазвонил в третий раз. Корнилов поджал губы, скривился.

Похоже, сбылись его самые страшные опасения.

Стас обреченно вздохнул и принял вызов.

– Добрый день, товарищ генерал.

– Где ты? – без предисловий спросил Аспирин.

Голос генерала был сух и строг. В словах чувствовалась знакомая хмурая, сосредоточенность.

Что-то случилось, что-то произошло. Что-то веское. По пустякам ни Стаса, ни его оперов никто дергать не станет. В первую очередь сам Аспирин. Их особо-оперативная группа на особенном счету.

– С дочкой. – вздохнул Стас. – Выбираем ей собаку.

– Прости. – без тени сожаления произнес генерал. – У нас ситуация, Стас.

– Что произошло?

– Пап! – позвала Алина. – А как тебе вот этот?

Она отошла в сторону, и с довольной улыбкой указала на одного из щенков.

– Не очень. – бросил Стас. – Посмотри другого.

Алина на мгновение погрустнела, но снова сосредоточилась на разглядывании щенков.

Те заливисто гавкали тонкими, писклявыми голосами.

– Ты помнишь, восемь месяцев назад, ещё зимой, произошло странное убийство в Чертаново?

– Да. – кивнул Стас, чуть нахмурившись.

Это случилось в начале декабря. Убийство супругов Гудковых.

Стас раньше ничего подобного не видел, хотя был уверен, что навидался всякого.

Тело Ольги Гудковой располагалось в ванной. Оно лежало в чёрной, абсолютно чёрной воде. Чёрным было зеркало и дверь в ванную. И потолок. Все остальное в интерьере ванной оставалось белым.

Тело женщины было тоже белым, а волосы, губы и ногти убийца выкрасил в чёрный. Какими-то органическими чернилами убийца залил глаза гражданки Гудковой.

Корнилов надолго запомнил лицо Ольги Гудковой. Безжизненное, белое, замершее с приоткрытым, черным ртом и вытаращенными пустыми глазами, в которых, казалось слабо шевелилась тьма.

Примерное в таком же виде убийца оставил её мужа. Евгения Гудкова. Только его тело было найдено в спальне. В чёрно-белой спальне. Он лежал на чёрной постели, его руки были сложены на груди. Тот же заполненный мертвой тьмой взгляд чёрных глаз, был устремлен вверх, в чёрный потолок. Белыми в спальне остались пол, стены и почти вся мебель, кроме одного кресла.

Корнилову это убийство, потом снилось около недели.

Нет, он не просыпался в холодном поту, с паническими криками.

Нет. Это он уже проходил. Ещё на заре своей карьеры в правоохранительных органах.

Но это убийство его впечатлило. Впечатлило и заинтересовало.

– С тех пор не было новых… – заметил Стас, и осекся заметив, что заводчик биглей навострил уши.

– Простите, – Стас отвлекся от разговора с Аспирином.

– Да? – спросил владелец собак, с угодливой вежливостью. – Вы не поможете моей дочери с выбором? Кажется, ей сложно определиться.

– А-а… – мужчина рассеянно кивнул, пожал плечами. – Хорошо… Как скажите.

– Спасибо. – Стас проследил, как он отошел к Алине.

– С тех пор не было новых убийств. – закончил Стас в трубку.

– До сегодняшнего дня. – угрюмо проговорил Аспирин.

Стас с досадой качнул головой. Только этого ему сегодня не хватало!

Он ошибался, когда подумал, что сегодняшний выходной получается не таким, каким он его представлял.

Сегодняшний день вообще перестал быть выходным.

– Стас, – в голосе генерала прозвучало требовательное ударение. – Твоё присутствие необходимо. Яша уже там. Работает.

– Я понял. – кивнул Стас, глядя на Алину, которая вместе с хозяином биглей доставала из клетки щенков.

Алина обернулась и подняла на руках одного щенков. Она показала пёсика Стасу. На её лице засияла открытая, ясная и счастливая улыбка.

Корнилов заставил себя улыбнуться ей в ответ.

– Какой адрес? – тихо спросил он в трубку.

***

Корнилов остановился в паре сотен метров от скопление полицейских автомобилей.

Он увидел, как некоторые полицейские, стоящие поблизости, приветливо машут ему рукой.

Корнилов тоже поднял ладонь, вымученно улыбнувшись.

Затем оглянулся назад.

Алина сидела притихшая и напуганная.

Прижимая к груди, сорок минут назад купленного щенка, она с опаской, обеспокоенное смотрела на скопление людей впереди.

– Олененок, – ласково позвал Стас и помахал рукой. – Эй! Милая…

Она перевела тревожный взгляд на него.

– Всё хорошо. – проговорил Стас и протянув руку коснулся колена дочери. – Слышишь?.. Алина, давай вот как сделаем. Я сейчас отойду… совсем ненадолго, а ты пообещаешь мне две вещи. Первое: не выходить из машины. И второе…

Он с добротой улыбнулся.

– Ты должна придумать как минимум пять имён для своего… для нашего нового друга.

Стас перевел взгляд на щенка. Алинка тоже посмотрела на свое «приобретение». Маленький, ушастый бигль задрал морду к верху, лизнул Алину в нос. Девочка засмеялась.

Стас мысленно порадовался. Он сумел переключить внимание и мысли Алины.

– А когда я вернусь, – продолжил Корнилов. – Ты озвучишь мне эти имена. Я, в свою очередь, тоже придумаю пять имён. А потом… потом мы напишем их на бумаге и вытянем какое-то одно… Так и назовём! Что скажешь, Олененок?

– Хорошо, пап. – пожала плечами Алина.

– Договорились?

– Да.

– Точно? Посмотри на меня.

– Да, пап.

– Хорошо. И если будет время подумай, что нужно твоему питомцу в ближайшее время. Ну, там игрушки, ошейник с именем, медальки всякие, может быть… одежда… Понимаешь?

– Да, пап. – Алинка дернула плечами. – Я подумаю.

– Вот и отлично.

– Пап…

Стас, уже собравшись выбраться из машины, обернулся.

– Что?

– Если ты хотел, чтобы я не видела мертвых тел, и не подходила к месту преступления… – Алина стрельнула опасливым взглядом в сторону дома с сайдингом из темного дерева. – Можно было просто так и сказать.

Стас хмыкнул, ухмыльнулся.

– Я всё время забываю, какая ты у меня уже взрослая.

– Я знаю. – кивнула Алина и грустно улыбнулась. – Я, правильно понимаю, что маме обо всём этом лучше не знать?

Она добродушно усмехнулась.

Стас кивнул.

– Я был бы тебе очень благодарен.

– Хорошо. – кивнула Алина. – Тогда сейчас мы поехали в зоомагазин, за мисками, игрушками и ошейником… с медальками.

– Хорошая легенда. – похвалил Стас.

Алина просияла.

Выйдя из машины, Стас застегнул куртку. Дождь на улице не прекратился, но стал совсем мелким и редким.

Но порывы ветра бросали в лицо студеный, влажный воздух.

Стас прошел мимо окруживших дом полицейских, вошел внутрь дома, поднялся на второй этаж.

Тут топтались трое полицейских и о чем-то спорили с Яковом Щербаковым.

– Вы, что господа, в детстве болели часто, сильно, и безнадежно? Или что? – язвительно спросил Ящер. – Почему ваши мозги не желают обрабатывать поступающую информацию? Я вам в пятый раз говорю, нельзя туда входить, пока следователь из УГРО всё не осмотрит.

– Так надо же улики собрать… – взволнованно протестовал розовощекий полицейский с оттопыренными ушами. – Мало ли… чего…

– Без вас соберут… собиратели первобытные. – бросил Ящер. – Давайте, лучше, транспортируйте свои безвольные тела с неподвластной вам территории.

– Да как вы с нами разговариваете! – возмущенно произнесла девушка полицейский.