Текст книги "Прорицатель (СИ)"

Автор книги: Юлия Пушкарева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 23 (всего у книги 36 страниц)

– Так Вы думаете, что надежды нет совсем?

Если так, то к чему всё это вообще и почему бы им просто не сдаться?

– Она, – Бенедикт почтительно указал на Нери, – и есть наша последняя надежда. А другой не осталось.

– Как это? – подняла брови Нери. – А наследник?

– Мальчик убит, – сказал Бенедикт. Он произнёс это неестественно равнодушно, даже не изменившись в лице. Мей почувствовал, что ладонь Нери стала влажной. По закрытым оконным ставням снаружи застучали капли. Новый дождь.

– Как? – после паузы выдавила Нери. – Когда?

– Совсем недавно. В наших рядах был предатель, Нери. Убийца, обученный Кнешей и преданный ему. Один из людей Хаши, – Бенедикт отошёл к полке с лучиной и отвернулся. – Вдвойне подло с его стороны – сначала он пощадил мальчика, когда тот был в полной его власти, а потом, как видно, попросту передумал... Не говори ничего – я знаю, что это моя вина. Я не уберёг рагнара, а потом и его сына.

– Неправда! – Нери возразила с таким жаром, что Мея неожиданно кольнула ревность. – Ты сделал всё, что мог... Отец всегда говорил о тебе как о лучшем и честнейшем при дворе человеке.

– Гватха был слишком хорошего мнения обо мне, – печально отозвался мон. – И не только обо мне. Зря он доверился Кнеше. А впрочем, что теперь повторять это... Вокруг одни погребения, Нери, и мы только и делаем, что без толку сетуем.

– Люди верят тебе.

– Люди устали. Они верили мне как учителю мальчика, а теперь... Есть ли смысл в моём сопротивлении? Я не знаю.

– Конечно, есть! – Нери возвысила голос, и храп за перегородкой прекратился. Она мягко высвободила руку у Мея и, скользнув к Бенедикту, доверчиво заглянула ему в лицо. – Не говори мне, что ты хочешь отдать престол Кнеше. Это отвратительно. Это кощунство. Всегда остаётся выбор.

– Остаётся, – Бенедикт смотрел на неё с ласковым участием, как мог бы смотреть на дочь, но Мей почему-то чувствовал себя неуютно. Он явно был здесь бесполезен. Он довёл её до него и сейчас не нужен. Просто чужак. – И наш выбор – это ты.

– Я не могу, – сразу сказала Нери. – Точно нет.

– Почему?

– Потому что это смешно. Какая из меня рагнара? Любая эги справилась бы с этим лучше меня.

– Ты была бы прекрасной рагнарой. Лучшей из всех, – прозвучало это, надо признать, убедительно. Бенедикт вообще был очень убедителен: от него веяло силой, как от Ректора или лорда Тернегара аи Нииса. Мей в очередной раз подумал, что ему никогда не стать таким. – И народ поддержал бы тебя. Ниэре, ты наследница Маантраша – сейчас ты самая знатная женщина в Рагнарате, с самой древней кровью. Сила перешла к тебе?

– Да. Но я должна выйти замуж. Должен быть рагнар.

Бенедикт ничего не ответил, просто прямо и грустно смотрел на неё. Пока длилось молчание, Мей леденел изнутри.

Что ж, этого следовало ожидать. И почему в нём снова проснулись глупые надежды, детские мечты о спокойной и счастливой жизни? Легковерный дурак.

Да и вообще – какая подлость. Целое государство на грани краха, а он, прорицатель, Одарённый, странник по мирам, думает о том, как устроить свои личные дела. И влюблён, как мальчишка. Неужели он готов допустить, что Пиарт погиб зря?

– Мон Бенедикт, – сказала наконец Нери. Мей заметил, что она покраснела, – это можно обсудить и потом. Сейчас речь о том, что делать с Кнешей. Ты вёл переговоры?

– Было несколько мелких стычек, – Бенедикт вздохнул. – Открытый бой нас погубит. Он сметёт нас и следа не оставит.

– Сделайте меня послом, – предложил Мей.

Бенедикт и Нери разом повернулись к нему; взгляд мона стал цепким.

– Почему? – спросил он. – Ты знаешь Кнешу?

– Нет. Я хочу помочь вам.

– Ни в коем случае, Мей, – сказала Нери не допускающим возражений тоном. – Это опасно; он может и убить тебя.

– Пусть попробует.

– Ты не представляешь, на что он способен.

– Я пойду один и безоружным. Если в нём есть хоть капля чести...

– Чего угодно, только не чести, – задумчиво протянул Бенедикт, продолжая искоса поглядывать на Мея. – Ты правда можешь быть очень полезен нашему делу, хотя...

– Нет, – отрезала Нери.

– ... хотя, конечно, без оружия и охраны я тебя не отпущу. И я даже имени твоего до сих пор не знаю.

Мей уже собрался ответить, но тут снаружи донеслись хлюпающие по намокшей почве шаги. В хижину заглянул один из тех оборванного вида мужчин, которые несли караул, когда осы принесли их с Нери. Лицо у него было такое, будто он ещё раз увидел двух гигантских ос или, по меньшей мере, столкнулся с оборотнем в Заповедном лесу.

– Мон Бенедикт, привезли письмо от самозванца. Тебе в руки.

– Спасибо, Делха, – Бенедикт почти выхватил свиток, одним рывком развернул (Мей успел заметить ряды непонятных значков, выстроившихся в столбцы, а не строки) и погрузился в чтение. Нери нетерпеливо попыталась заглянуть в бумагу, приподнявшись на цыпочки. Вскоре мон сложил послание и ещё больше побледнел, окончательно сделавшись похожим на северянина – он вообще странно выглядел рядом с Нери и её сородичами. Мей заметил, что у него дрожат пальцы.

И ещё кое-что в этих пальцах привлекло его внимание – не просто привлекло, а заставило сжаться и замереть, как под угрозой удара.

Словно гром грянул. Как такое возможно?

Мон Бенедикт носил простой, массивный перстень с чёрным камнем – точно такой же, как у Мея. Перстень Странника.

Их взгляды скрестились – как мечи, со стальным звоном. Нери недоумённо нахмурилась и забрала свиток.

– Да это ультиматум... «Мне известно, что в вашем лагере уже появился или скоро появится прорицатель Меидир аи Онир. Пусть завтра на закате его пришлют на личную встречу со мной, и я обещаю повстанцам мир и покой. Рагнар Кнеша, именем Рагнарата». Откуда он тебя знает – и о том, что ты здесь? И все его пустые обещания...

– Так ты и есть Меидир аи Онир? – изменившимся тоном спросил Бенедикт. У Мея почему-то не было сил оторвать взгляда от его лица, от морщин на высоком лбу. Голова заболела, как накануне видения. – Прорицатель Меидир?

– Да, – сказал он, отгоняя безумные подозрения. – Да, это я. И я поеду, что бы всё это ни значило.

ГЛАВА XVI

«А ныне сыщется ль несчастней кто из смертных?

Томится ль так другой у мук и бед в плену,

Наследовав такую долю?»

(Софокл «Царь Эдип», 1179–1181. Пер. С.В. Шервинского)

Мей всё-таки пошёл один.

Не то чтобы он хотел похвалиться храбростью или решил рискнуть – просто чувствовал, что должен поступить так. К тому же нужно было многое обдумать, а он не смог бы сделать это в окружении кого-то из того пёстрого сброда, который наполнял повстанческий лагерь. Так что он настоял на своём, клятвенно заверив Бенедикта и Нери, что способен себя защитить.

Ему предлагали поехать на снурке, – так они называли своих ездовых животных, – но он предпочёл отправиться пешком. Конечно, после ос его было не удивить даже этим подобием саблезубого тигра, и всё-таки новые виды неудержимо манили.

Мей вышел заранее и брёл не спеша, любуясь окрестностями. Впервые за долгое время ему не было ни жарко, ни холодно, а желудок приятно тяготило: в лагере он наконец-то наелся, хоть и казалось поначалу дикостью брать руками и сидя на полу рис из глубокой миски – причём рис обильно приправленный и смешанный с какими-то злаками.

Мею вообще было поразительно спокойно – будто он и не направлялся прямо в логово к человеку, которого заочно считал врагом. Вокруг была холмистая местность, густо поросшая здешней диковинной растительностью; он даже отвык видеть над собой открытое небо и не дышать лесной прелью. Сгущались синеватые сумерки; зеленоватое ночное светило медленно вытесняло два дневных. С задорным чириканьем проносились в вышине последние стаи мелких птичек; в закатных лучах плясали пылинки. Спускаясь с холма и покидая лагерь, Мей видел пожилого человека в ярких шелках; он с безмятежным видом исполнял замысловатые прыжки под звук чего-то похожего на погремушку. Должно быть, местный жрец, поклонявшийся духам.

Лагерь узурпатора невозможно было не заметить или обойти, так что Мея вскоре окружили часовые, и в шатёр Кнеши он попал с завидной пунктуальностью. Рагнар был один: стоял, задумчиво вглядываясь в лезвие лёгкого меча с необычно изогнутым лезвием. На родине Мея таких не ковали.

Доставив его, стражники шумно упали на одно колено, но Кнеша даже не поднял взгляда. Только сказал:

– Оставьте нас.

Их оставили. Некоторое время Мей стоял молча, привыкая к полумраку просторного шатра. Кнеша был ниже его ростом и довольно тонок, но изнеженным не выглядел. Он ответил взглядом на взгляд – в выражении ничего невозможно было прочесть. Красивое, молодое лицо с правильными чертами, в которых, однако, угадывалось что-то хищное; чувственный рот, небрежные пряди волос, тёмные, почти чёрные, глаза – такому прихотливому разрезу, наверное, позавидовала бы женщина.

Разумеется, Нери была влюблена в него. Теперь у Мея не осталось сомнений. Признаться, он ожидал чего-то другого – чего-то более сурового и внушающего почтение.

Но человек напротив всматривался в него не менее пристально. Мей уже находил, что это несколько затянулось. Он ещё раздумывал, стоит ли первым начинать разговор, когда Кнеша сказал:

– Добро пожаловать, Мей.

Надо же, как гостеприимно.

– Меня зовут Меидир.

– Зачем придираться? – он усмехнулся краем губ. – Думаю, ты позволишь мне эту маленькую вольность.

– Откуда ты меня знаешь?

– О, это долгая история, – он неспешно вложил меч в ножны, усыпанные мелкими рубинами, точно каплями крови. – Ты предпочитаешь начать с неё?

– Разве условия ставлю я?

– Можешь попробовать. Задавай вопросы, и я отвечу.

Мей помедлил. К чему он ведёт?...

– Тогда каковы твои планы относительно мона Бенедикта?

Кнеша хмыкнул, прищурившись.

– Вы уже познакомились, конечно. Незаурядная личность, правда?

– Я задал вопрос.

– Хорошо-хорошо... Что ж, однозначного ответа у меня нет. Видишь ли, это напрямую зависит от тебя.

Мей, как мог, скрыл замешательство.

– От меня? Я едва знаком с ним. Я предполагал, что ты знаешь: я только вчера появился в его лагере, – лицемерить не было смысла.

Кнеша улыбнулся, чрезвычайно чем-то довольный.

– Знаю. Я знаю намного больше, чем ты думаешь. Ход с осами был очень неожиданным, признаюсь.

– Это был не ход, – не подумав, поправил Мей. – Просто совпадение.

– Верно, счастливый случай... Один из, не так ли? Ты считаешь себя везучим человеком?

Мей замешкался, окончательно сбитый с толку.

– К чему здесь это?

– Я просто интересуюсь.

– И всё-таки? – надавил он. – Как я могу помочь мону Бенедикту – и могу ли? Или ты звал меня поболтать?

В глазах Кнеши мелькнуло что-то новое, и голос тоже неуловимо изменился.

– Ясно, что нет. Я звал тебя поговорить. Исход нашего разговора всё и решит.

– Исход нашего разговора? – переспросил Мей, подумав, что ослышался. – Это ведь целая война.

– Точно.

– И, по-твоему, всё зависит от нашего разговора?

– Ты всё правильно понял, – новая кривая усмешка. – Прекрасное знание языка для чужеземца.

Мей машинально сжал в кулак руку с перстнем.

– Чего ты от меня хочешь?

– Я же объяснил – пообщаться.

– Так я здесь.

– Да, – Кнеша окинул его серьёзным взглядом. Мею стало неуютно – его изучали, как наколотое на иголку насекомое. – Ты здесь. И ты не представляешь, как долго я к этому шёл.

– К тому, чтобы увидеться со мной? – всё это уже начинало пахнуть бредом. Мей едва не вскрикнул от внезапной боли в висках.

Кнеша кивнул и шагнул чуть ближе, непочтительно переступив через меч.

– Я знаю всё о тебе, Мей. Я знаю, где ты родился и жил, как рос; знаю о матери и сестре, о школе, друзьях, мастерской. Знаю, как ты не хотел быть красильщиком, как тебя дразнили, как ты попал к Отражениям – и всё, что случилось после. Знаю о Близнецах, и о твоих странствиях, и о Городе-над-Пещерами, и об Академии. И о том, как ты оказался в Рагнарате. Всё знаю.

– Но... как? Почему? – хрипло выговорил Мей, вдруг падая в непроницаемую черноту чужих зрачков. По коже пробрал мороз, и он догадался. – Дар?

– Твой Дар, – по-кошачьи бесшумно, пружинисто ступая, Кнеша незаметно приблизился сильнее и стоял теперь в паре шагов, холёными ногтями царапая простую тёмную ткань широких рукавов. Мею ужасно хотелось отступить, но за спиной не было ничего, кроме выхода из шатра. – Я долго погружался в тайны магии, прежде чем узнал о его существовании. Ты тогда был ещё ребёнком. О, Мей, – он тихо засмеялся, – тебе и не вообразить, через что я прошёл. Поверь, в сравнении с моей твоя судьба показалась бы тебе сплошным блаженством... Хотя о чём я – судьба. Я не верю в судьбу, – он помолчал, будто сомневаясь в собственных словах. – Именно из-за этого меня так заинтересовала способность читать её, как книгу – такая простая, каждому хоть раз приходившая в голову, и такая непостижимая. Великая, чудовищная по мощи. И она досталась тебе, – Мей даже не понял, как, но Кнеша подошёл уже вплотную к нему и приподнял голову к его уху. Всё вокруг заполнил вкрадчивый гортанный шёпот – и хотелось то ли сбежать, то ли слушать его бесконечно. – Тебе, простому, глупому мальчишке, который наверняка на первых порах даже оценить не мог такое сокровище. Ты, наверное, думаешь, что я завидовал?... Если только в самом начале. Но потом всё стало куда сложнее.

Ты стал смыслом моей жизни, Мей. Чего я только не сделал за эти годы – и всё ради этой минуты. Поэтому и сложно верить, что она наступила... Так или иначе, я долго к этому шёл, и чего я только не сделал, какие только тайны не открыл! Какой крови, какого вероломства, каких уродств я не видел!.. О Мей, моя власть огромна. Она есть на горных вершинах, и в жерлах вулканов, и в пустынях, и на морском дне. Я не могу переходить из мира в мир, как вы, Странники, но в разных кусках Мироздания есть мои ставленники, безмолвные разведчики, рождённые и сотворённые, обладающие плотью или бестелесные. Они с детства окружали и тебя, но ты их не замечал. Их шёпот приносит мне всё, что я пожелаю. Тот студент, Карлиос, погиб из-за того, что слишком много разузнал – в том числе об одном из них, Ректоре вашей Академии. И Рагнарат на самом деле давно был моим – мне не хватало лишь кое-каких формальностей...

Я знал, что мы должны встретиться. Можешь считать, что это я привёл тебя сюда. Нам обоим хотелось бы – не отрицай, тебе тоже, – чтобы ты мог отдать мне Дар, но это невозможно – он умрёт с тобой вместе, как родился с тобой: всё дело в твоей крови, хотя и при такой крови это всё же уникальный случай... Так что я прошу об одном: позволь мне следовать за тобой, – он впился пальцами в перстень Мея, и прикосновение ненароком обожгло, как клеймо. – Заключим договор, и я клянусь, что покину Рагнарат, он мне уже не нужен – но тогда ты покинешь его вместе со мной. Я буду знать о каждом твоём видении, и вместе мы сможем править всем сущим.

– Ты сумасшедший, – Мей с усилием отстранился; его бросило в жар, и голова кружилась. – Обыкновенный безумец.

– Не больше, чем ты.

– Я не верю тебе. Я не стану заключать никаких договоров; я вообще не понимаю, о чём ты. Предложи нормальные условия, и я рассмотрю их, но никуда с тобой не пойду.

– Нормальные условия? – Кнеша улыбнулся искренне и весело, сверкнув белыми зубами. – А разве ты не готов на всё ради своих новых друзей? Ради Бенедикта... и Ниэре? Она понравилась тебе?

Мей даже сообразить не успел, как Кнеша оказался прижатым к земле – очень легко – и как он занёс кулак, чтобы ударить; мысли непонятно почему заволок кровавый туман. Потом он опомнился – а его собеседник снова смеялся, не пытаясь сопротивляться.

– О, это уже интересно. Вижу, что понравилась. Так что, это недостаточный стимул?

– Умолкни, – прорычал Мей. – Ты даже имя её произносить не имеешь права.

– Между прочим, мне стоит щёлкнуть пальцами – и тебе отрубят голову.

– Угрожать надо было раньше.

– Тоже верно, – согласился Кнеша.

Тут Мей понял, что они выглядят по меньшей мере глупо, ровно беседуя вот в таком положении. Он откатился в сторону и сел, не будучи в силах подняться и не глядя на противника; его трясло.

– Напрасно ты так переживаешь, Мей, – Кнеша ласково, даже как-то по-братски тронул его за плечо. – Поверь, это выгодная сделка для нас обоих. Доступ к твоему Дару за жизнь Рагнарата – как тебе?

– Я не знаю, – прошептал Мей, остро чувствуя своё бессилие. – Не знаю. Как я могу тебе доверять? Откуда мне знать, что с моим Даром под рукой ты не станешь угрозой для всего?

– Придётся положиться на моё слово.

– Я не стану этого делать.

– У тебя есть выбор?

Мей не ответил.

– Есть кое-что ещё, Мей. Может быть, это заставит тебя решиться.

– Куда уж больше, – глухо сказал он. – Немало того, что ты уже сказал. Есть в моей жизни хоть один выбор, который я сделал сам?

– Есть. А если даже и нет, то этот станет первым... Мей, я знаю твоего отца.

Мей повернулся к нему, надеясь найти признаки лжи – и не нашёл их. Те же смешливые, с сумасшедшинкой глаза, и ничего больше.

– Я слушаю.

– Ты не заметил, – Кнеша выразительно указал на его перстень, – черты семейного сходства с моном Бенедиктом?...  – он потянул паузу, явно наслаждаясь реакцией. – Представляешь, сколько чудесных совпадений?... Я давно подозревал, но уверился только после его изгнания, когда нашёл дневники... Бедный, честный мон Бенедикт – надо же было додуматься вспоминать о родине и о прекрасной покинутой Кейле на языке Рагнарата!..

Мей долго молчал, а потом и сам рассмеялся – надолго, пока не заслезились глаза. Ко всему прочему он вспомнил тот разговор мона с Нери: их ведь хотят поженить. И оба они умрут, если он не примет условия этого... язык теперь не поворачивался сказать – человека. Этого существа. Этого порождения Хаоса.

И действительно, всё это чрезвычайно забавно. Прав был Пиарт, когда говорил о преимуществах служения Академии: лучше стены, лучше самые высокие стены, чем эта невыносимая боль.

– Я согласен, – выдавил он, отсмеявшись. Кнеша безмолвно наблюдал за ним, склонив голову набок. – Будь ты проклят, я согласен. Но договор на моих условиях.

ЭПИЛОГ

Они встретились так, будто ничего особенного не случилось. Мей просто зашёл в ту самую каморку, где они беседовали накануне его отбытия, и произошло это тоже на закате, только сутки спустя. Бенедикт о чём-то совещался с несколькими людьми – видимо, командованием; увидев Мея, он как-то беспомощно улыбнулся поверх их голов и сказал:

– Наконец-то!.. Так долго никаких вестей. Мы все волновались.

– Что Кнеша? – отрывисто спросил один из мужчин – хмурый, с шеей как у быка.

– Сворачивает лагерь, – сказал Мей.

Трудно описать, какая буря поднялась в хижине после этого заявления. Заговорили почти все разом; недоверчиво качали головами, всплёскивали руками, засыпали Мея вопросами и уточнениями, хлопали его по плечу; самые впечатлительные бросились обнимать друг друга, как если бы одержали дюжину блистательных побед.

Молчал только Бенедикт. Они долго смотрели друг на друга, и Мею тоже не хотелось ничего говорить. Он не видел никого, кроме человека напротив в окружении каких-то смутных теней и всполохов; не слышал ничего, кроме тишины. За прошедший день для него минула вечность, и не одна; что-то страшное грохотало и ревело у него в груди. Он стоял здесь, целый и невредимый, преуспевший в переговорах с опасным противником, спасший, может быть, тысячи жизней – и был выпит, иссушен, истерзан в кровь.

Бенедикт угадал его желание и отослал всех, приказав пока не разглашать новость. Как только полотнище, прикрывавшее вход, опустилось за последним из выходящих, Мей привалился к стене – он не был в силах стоять, чувствовал, что подкашиваются ноги.

– Как Нери?

– Спит... Воды? Вина? – предложил Бенедикт.

– Нет, – Мей устало потёр переносицу. – Вам, наверное, интересно, как я этого добился. И чего хотел Кнеша. И о чём мы говорили. И кто я такой.

– Да. Но я не тороплю. Ты... Вы можете и позже...

– Не могу. Я расскажу сейчас – или не расскажу никогда.

– Тогда пойдёмте на воздух, – севшим голосом сказал Бенедикт; он заметно побледнел. Они вышли и прошлись немного вниз по холму; небо было багровым, каким-то скалящимся. В лагере затихало вялое шевеление.

И Мей стал рассказывать. Говорил он действительно долго и часто останавливался, чтобы перевести дыхание, но слова подбирать не пришлось – они приходили сами, будто когда-то заученные наизусть. Он говорил и сам поражался спокойствию своего тона. Бенедикт слушал и казался равнодушным; но, когда Мей закончил, у него как-то подозрительно блестели глаза.

– Я понял почти сразу, – тихо произнёс он. – Я представить не мог, что это случится вообще. А тем более – вот так.

– Да. Я тоже.

– Я виноват перед тобой.

– Нет.

– Виноват. Если можешь, прости меня, Мей. Я очень любил... люблю твою мать. И не было дня, когда я не хотел бы полюбить тебя тоже.

Мей сглотнул и попытался улыбнуться.

– Что ж... Прошлое не изменишь. Только будущее. Кто мог знать, что мы встретимся вот так. Я ни разу этого не видел. Ни единого раза.

– Моя вина в том, что ты несчастен. Не будь меня, ты родился бы без Дара.

– Не будь Вас, родился бы не я.

Они помолчали. Темнело. Мей понимал, что Бенедикт... что отец хочет обнять его – и не решается, но не делал ни шага навстречу. Почему-то это было выше его сил.

Он столько раз представлял эту встречу – в разных вариантах, с разными подробностями. А теперь предпочёл бы, чтобы её не было.

– Я нашёл Вас и теперь не могу остаться в Рагнарате, – проговорил он, глядя, как зажигаются огни вниз по склону – точно распускаются ночные цветы. – А Вы не можете уйти. Мы с Кнешей заключили договор: теперь я должен увести его за собой. Тогда Вы сможете восстановить страну.

– Сын...  – взволнованно начал Бенедикт, и Мей вздрогнул.

– Не надо. Мы оба знаем, что нет другого выхода. Ваше место здесь. А моё...  – он чуть не впал в новый приступ нервного хохота, подумав об этом. – Моё теперь рядом с Кнешей. Ему был нужен только мой Дар. Всё просто.

– Ты не должен был... Не обязан взваливать на себя такое бремя. Оно не твоё. Что ты сделал?

– Заставил его пройти один обряд – довольно древний и сложный, потому меня так долго и не было... Вы слышали об Узах Альвеох?

У Бенедикта вырвался стон.

– Не говори, что ты решился на это!.. Безумец! Вам никогда не разрушить эту магию.

– Я знаю, – Мей дотронулся до горла, которое всё ещё жгло – к нему будто незадолго до того приложили горячий воск. – Она и сейчас во мне; нам даже нельзя надолго разлучаться.

– Это вечная, непреодолимая связь, Мей, во всех мирах и эпохах. А ты связал себя с человеком, которого ненавидишь. Теперь каждую его боль ты будешь чувствовать как свою... Что же ты наделал?

– А у меня был выбор?... Зато теперь он никогда не будет грозить Рагнарату – или чему-то ещё. Он обезврежен.

– Ценой твоей жизни.

– Я жив.

– О Мей, такой жизни я не желаю и Кнеше!..

– Значит, оно того стоило, – Мей вздохнул, окидывая прощальным взглядом лагерь и потемневшие небеса. – Я буду знать, что в безопасности Вы... И Нери. Пожалуйста, берегите её. Я не очень-то разобрался в вашей политической ситуации, но, кажется, Вам правда следует взять её в жёны и сделать рагнарой. Уверен, любой народ мечтал бы о таких правителях.

– Мей, – с усилием сказал Бенедикт, – я заметил... Я видел, как вы смотрите друг на друга...

– Не надо.

– Но я не хочу, чтобы ты думал...

– Не надо, прошу Вас. Это бессмысленно, и я должен уйти, – он помолчал, набираясь решимости. – Просто укажите мне ближайший портал, и я уйду вместе с Кнешей.

– Мей...

– Нет.

– Мне так жаль.

– Мне тоже, – Мей запустил за пазуху руку – она плохо слушалась – и выудил свёрток шёлка из Города-во-Льдах, который, непонятно зачем, сохранил и по пути к Бенедикту достал из своего узелка. – Передайте это ей. Скажите – на память... о Лесе. Или просто на память.

– Мей, нам нужно поговорить о стольких вещах...

– Главное сказано. Главное для Вас – Рагнарат, Вы за него ответственны.

– Мей...  – Бенедикт снова и снова обречённо повторял его имя, точно пробуя звуки на вкус. – Я не должен был уходить.

– Не мне решать. Я знаю, что значит быть Странником, – сказал он, и на плечо ему легла тяжёлая рука. Совсем недалеко от них зажгли сигнальный костёр, и его отца озарило огненным светом. Мей увидел его лицо и отвернулся. – Знаю. Всё знаю. Это и правда крайне грустная история. Но вчера мне было видение – я видел Вас на троне, рука об руку с Нери. А мои видения имеют дурную привычку сбываться.

Рука на его плече дрогнула, и Бенедикт отступил, склонив голову.

– Хотя бы дождись рассвета. Утром я отведу тебя к порталу. Тебя и Кнешу.

– Спасибо, – искренне сказал он. – Значит, до рассвета?

Бенедикт ничего не ответил – просто понуро побрёл прочь, ласкаемый то темнотой, то отблесками костров.

Мей долго стоял и смотрел ему вслед. И рвалось на части нутро, и хотелось не то бежать следом, не то прирасти к земле – а он стоял и смотрел; и сверху, из сонмов чужих звёзд, кто-то не то справедливый, не то жестокий посылал ему новые видения.