Текст книги "Прорицатель (СИ)"

Автор книги: Юлия Пушкарева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 29 (всего у книги 36 страниц)

– Спокойной ночи.

Мысленно он взмолился о пощаде, потом промычал что-то в ответ и отвернулся к стене.

– Мей, – донеслось сбоку через некоторое время.

– Да?

– Спасибо.

– Пожалуйста, – с заминкой ответил Мей – и ощутил, как с души у него свалился тяжкий груз. Той ночью он уснул так крепко, как уже давно не засыпал.

ГЛАВА VIII

Утром никто из них не вспомнил о случившемся – по крайней мере, вслух: Мей – потому что не хотел, а Кнеша – вероятно, потому что вообще предпочитал не задерживаться мыслями на чём-то одном. Они продолжили путь, изредка перебрасываясь колкостями, и ещё пару дней всё тянулось в прежнем русле – пока очередной вечер не застиг их на заснеженной пустынной дороге без признаков человеческого жилья. Кнеша предлагал поискать крышу над головой и наотрез отказывался оставаться на улице ночью; Мей не спорил с вескостью его доводов, но уже подволакивал ноги от усталости и хотел остаться. В самый разгар их вялого спора Кнеша вдруг замер и прислушался. Мей тоже умолк, но ничего особенного не расслышал: подвывание спокойного ветра, шорох крыльев ночной птицы, шуршание мелкого камнепада где-то в горах... И всё-таки его тоже что-то настораживало.

– Я поднимусь, – примиряющее предложил он, указывая на один из пологих холмов чуть справа, – посмотреть, что вокруг. Увижу огонёк – пойдём туда.

– Я с тобой, – быстро сказал Кнеша, и Мей с трудом удержался от язвительного комментария: видимо, ледяной дух из груды сосулек всё же здорово его припугнул.

Застревая в снегу и напрягаясь каждой мышцей, они взобрались на холм и оглядели темнеющие окрестности – в общем, примерно те же, что каждый вечер. Однако неподалёку, у самой подошвы невысокой горы, похожей на великанский колпак со снежным помпоном сверху, было заметно какое-то движение. Несколько человеческих фигурок суетились, раскладывали что-то, а кто-то явно раздувал костёр. Мей с Кнешей переглянулись и молча направились в их сторону.

Пока они добрели до людей, те успели закончить приготовления к привалу, и Мей очень удивился, когда понял, в чём они заключались. Четверо мужчин быстро установили странное сооружение, которое Мей издали принял за дырявую палатку; на деле оно было сделано из костей какого-то исполинского зверя и, видимо, легко складывалось. Поверх каркаса путники натянули шкуру и теперь собирались внутри; над отверстием в «крыше» уже поднимался дым.

Медлить не было смысла; Мей вздохнул и шагнул внутрь. Картина им представилась странная: вокруг огня, над которым жарился насаженный на вертел упитанный поросёнок, расселись по крайней мере дюжина мужчин и одна женщина, без всякого стеснения кормившая грудью младенца. Каждый из присутствующих заслуживал подробного описания: все они мало походили на обычных земледельцев или рыбаков; Мей, пожалуй, никогда не видел такого разношёрстного сброда. Молча грел руки громила с курчавой бородой почти до бровей – такой огромный, что всем прочим приходилось тесниться, и вдобавок с секирой за спиной; возле него притулился, похихикивая, тщедушный, быстроглазый человечек с ненормально длинными пальцами; с женщиной, обвешанной, кстати, разнообразными побрякушками, вполголоса беседовал самый настоящий кову... Но вошедших первым увидел неприметный по сравнению с другими мужчина, чьё лицо обезобразила короста:

– Э, ребята, да у нас гости, – объявил он, и разговоры разом смолкли. Мею стало неловко под пристальными и насмешливыми взглядами; он поклонился, как было здесь принято, и поздоровался.

– Кто будете? – прогудел здоровяк с секирой. Мей уже собрался с духом, чтобы выдать какую-нибудь правдоподобную сказку из их арсенала, но Кнеша опередил его:

– Бесприютные путники, как и вы, всего-навсего. Можно нам обогреться у вашего костра этой ночью?

– Да уж, зима нынче лютая, – хмыкнул здоровяк. – Небось, кровушка застывает, господа южане?... Сразу видно ведь, что не местные.

– А если не местные, то далеко забрались, – проквакал кову, подозрительно прищурив красные глазки. – К самому хребту Болльдун. Зачем?

– Ну-ну, ребята, что за допрос на пороге, – укоризненно произнёс мужчина с изуродованным лицом и сделал гостеприимный жест: – Прошу, заходите. Бдящий Бог наказывает тех, кто гонит путников. К тому же мы и сами бродяги.

– Говори за себя, Нетопырь, – вскинулся вдруг человек с длинной косой, вожделеюще поглядывающий на поросёнка. – Я не бродяга, а изгнанник...

– Ты не изгнанник, а дезертир, – фыркнула женщина, отнимая от груди задремавшего ребёнка и невозмутимо прикрывая наготу. – Садитесь уже, а то растрещались...

Мей уселся на шкуру, немного робея, а Кнеша поместился рядом и немедленно заговорил с беглым дружинником так, будто они пару лет были знакомы. Вскоре Нетопырь достал нож, и по этому сигналу все принялись за незамысловатый ужин. Реплики лились непринуждённо, даже слишком, и с расспросами никто больше не лез – об их присутствии словно забыли. Мей мысленно составил с десяток версий о том, что это за необычная компания и особенно откуда в ней взялся кову (как он понял, на своём болоте они живут уединённо и крайне неохотно пересекаются с людьми), когда в шатёр вошёл ещё один человек.

Точнее, вряд ли человек. По сравнению с ним даже здоровяк с секирой проигрывал в размерах: вошедший пригнулся, чтобы не удариться об одну из костей. Лицо у него было грубое, точно вытесанное из валуна, под небрежно накинутой на плечи шкурой бугрились мышцы, а кожа напоминала поросшую мхом скалу. Но больше всего Мея поразили его глаза: давно ему не встречался такой пронзительный, печальный взгляд, не вязавшийся с обликом. Мужчина прошёл к огню и скинул к ногам Нетопыря убитую горную козу с перетянутыми верёвкой ногами.

– Тяжко, – гулко пророкотал он. – Еле догнал, – казалось, что слова даются ему с трудом.

– Прости, что не дождались, Тролль, – кивнул главарь, и Мей не донёс до рта кусок свинины, услышав такое обращение. – Спасибо за добычу. Вокруг тихо?

– Видел имперский конвой, но далеко к югу, – отозвался Тролль, осторожно умащиваясь рядом с кову. – Досюда они не дойдут.

– Похож на одного моего раба, Салдиима, – шепнул Кнеша Мею почти одними губами, делая вид, что ищет что-то в вещном мешке. – Но в том не было примесей нелюди...

– Именно примесей, бедный странник, – с едкой иронией сказал Нетопырь. Кнеша вздрогнул: расслышать его фразу с такого расстояния было практически невозможно. – Бедный странник с собственными рабами – это интересно... А впрочем, всякое случается в нынешние времена. Я уважаю чужие тайны, – усмешка собрала морщинами его изъеденные язвами, впалые щёки; зрелище получилось не из приятных. – Тролль – полукровка, мы просто зовём его так. По слухам, его уважаемый батюшка украл и изнасиловал княжескую дочку из предгорий...

– Ложь, – угрюмо бросил Тролль; видно было, что он давно устал на это возражать.

– ... и он каждый раз пытается убедить всех, что их союз заключился по любви, – спокойно закончил Нетопырь. – Наивно, ну да что поделать... Заканчивайте вашу трапезу, не стесняйтесь, дорогие гости. Стерлядь может спеть вам, если угодно.

Единственная дама с готовностью ощерилась, но Мей вежливо отказался: что-то подсказывало ему, что он не выдержит ещё и пения женщины с рыбьим именем. Общая болтовня возобновилась, и он долго смотрел, как ест Тролль: аккуратно и с чувством собственного достоинства, изредка бросая на окружающих неприязненные взгляды. Мея ужасно заинтересовало это существо, и он чувствовал, что Кнешу тоже одолевает любопытство. Поэтому он обрадовался, когда компания стала готовиться ко сну, а Тролль встал и прошагал прямо к ним. Но обстоятельного разговора не получилось: полукровка просто положил Мею на плечо тяжеленную ладонь размером с тарелку и прошептал скороговоркой:

– Ни в коем случае не засыпайте. Как Нетопырь уляжется, выходите, – потом развернулся к главарю и объявил: – Я покараулю.

– Странное рвение, – визгливо протянул длиннопалый человечек. – Весь вечер отлавливать нам еду, потом сторожить треть ночи... Что это ты, Тролль, места себе не находишь?

– Да просто у таких тварей, как он, сейчас время спаривания! – мерзко заржал бывший дружинник. Мей поморщился от отвращения и обернулся, чтобы хоть что-нибудь сказать, но Тролль уже покинул шатёр.

Мей лёг, завернулся в шкуру и глазами велел Кнеше сделать то же самое. Как только с места Нетопыря послышался мерный храп, он тихо поднялся и растолкал его.

– Я не сплю, – шепнул Кнеша, легко поднимаясь, и улыбнулся – той улыбкой, которую Мей особенно не любил; в ней было что-то кощунственное. – Ты заметил каркас этой штуки? – он ткнул пальцем в белевшие в темноте кости. – Никак не связываешь со своим «драконом»?...

Мей вздрогнул; такая мысль не приходила ему в голову. А действительно, кому ещё эти кости могли принадлежать?...

– У кого же мы? У тебя есть версии?

– Только одна, – Кнеша проворно собрал вещи и потянул его к выходу. – Вот сейчас и посмотрим, прав ли я, прорицатель... Твой новый приятель нас дожидается.

И правда – Тролль нетерпеливо расхаживал снаружи, его громоздкая фигура наводила жуть. Едва Мей и Кнеша приблизились, он бросился к ним и резко спросил:

– Кто вы? Зачем здесь?

– Мы бедные путники, – завёл своё Кнеша, – идём по своим делам...

Тролль с досадой отмахнулся.

– Мне можете не врать – времени нет для этого. Лучше бы вы в горах или в лесу заночевали, чем здесь.

– Почему? – спросил Мей.

– Дурное место. Дурные люди. Останетесь – вас обворуют и убьют.

– С чего ты взял? У нас и брать-то нечего, – сказал Мей; кольцо Странника он накануне предусмотрительно спрятал.

– К тому же ты и сам среди них, так с чего же нам тебе верить? – с нажимом добавил Кнеша. Тролль вздохнул.

– Я не как они. Мне просто некуда больше деться. А Нетопырь... Он страшный человек. И все они, все... Они отщепенцы, понимаете? Изгнанники из родов и кланов. От хорошей жизни сюда не приходят.

Мей взглянул на шатёр другими глазами. Значит, изгнанники... Насколько он мог судить, в этом мире ужаснее такого наказания невозможно было придумать. Люди жили и работали большими группами, вплотную друг к другу, опасаясь каждого шороха и каждой тени. Остаться одному – это должно было звучать как приговор. И выносили его вряд ли за срезанный кошель или бранное слово.

– Ну, а ты сам?

– Я... Разве непонятно? – Тролль потупился. – Кровь сделала дело, большего и не надо... Люди не принимают меня, горный народ тоже. Нетопырь подобрал сиротой, я жизнью ему обязан. Но он не щадит таких, как вы. Ненавидит колдунов.

– С чего ты взял...  – поражённо начал Кнеша.

– Я могу видеть, – перебил его Тролль. – Это у меня от отца. И я могу помочь вам. Вы ведь в Лирд'Алль идёте?

– Видеть...  – повторил Мей. Наверное, он имел в виду то самое истинное зрение, которым обладала Галка. И много их тут таких, интересно?...  – Мы идём в Лирд'Алль, но ты же и так помог нам... Ты предупредил нас, спасибо. Мы теперь можем просто уйти.

Тролль помотал головой.

– Вы не здешние, до Лирд'Алля не дойти без проводника... А лучше меня проводника вы не найдёте. На всех картах – только длинный путь, обходной, а я знаю короче. Вдвое быстрее там будете.

– Через горы? – скептически уточнил Кнеша.

– Нет!.. Что я, господин, разве сумасшедший – вести через горы уважаемых людей...  – с искренним ужасом Тролль вытаращил глаза и замахал руками. – Отличная дорога, напрямик через лощину Хёвьюн... Мне же тоже надо в Лирд'Алль, так что, если завлеку вас куда, то и сам попадусь.

– Зачем же тебе в столицу, если люди считают тебя изгоем? – продолжал наступать Кнеша. Идея уходить куда-то среди ночи в сопровождении полутролля его определённо не привлекала. Мей колебался.

Тролль смутился.

– А вот это и есть то, к чему мне ваша помощь, – его рокочущий голос дрогнул от волнения. – Я хочу навсегда уйти от Нетопыря. Стать честным, понимаете? Начать... Как это говорится...

– Новую жизнь, – подсказал Кнеша, сдерживая смех.

– Да-да, – радостно закивал Тролль, не заметив подвоха. – Вот именно. И тут неподалёку лежит одна вещь, которая мне очень нужна для этого... И без вашей помощи её не достать.

– То есть это сделка? – уточнил Кнеша.

– Нет, совсем нет!.. – испуганно воскликнул Тролль – Мей испугался, что он разбудит кого-нибудь в шатре. Видимо, слово «сделка» для него несло смысл чего-то мошеннического, и Мей поспешил его успокоить:

– То есть мы помогаем тебе достать эту вещь, а ты выводишь нас в Лирд'Алль кратчайшей дорогой, верно?

– Точно, господин чужеземец... Какая же в этом сделка, всё честно.

– Тогда веди, – решился Мей, ещё раз оглянувшись на шатёр. Кнеша явно сомневался, но спорить не стал. Тролль ликующе улыбнулся (даже в темноте было видно, какие у него кривые, не отличающиеся чистотой зубы), взвалил на одно плечо вещи Мея, на другое – Кнеши (так, словно они состояли из пуха) и бодро зашагал к горам. «Кровь сделала дело, большего и не надо...», – вспомнились Мею недавние слова, и новая волна тоски охватила его.

ГЛАВА IX

Белка узнавал, что наступило утро, по холоду. Во-первых, конечно, холодно было в общей спальне для оруженосцев; её вообще не отапливали – берегли дрова, – а старые стены скалились щелями. Поэтому первым его ощущением после крепкого сна была струя ледяного воздуха, забиравшаяся под одеяло; даже духота от дыхания нескольких десятков здоровых парней не спасала – слишком большим было помещение. Во-вторых, иногда Карп, который вставал раньше рассвета, сам приходил будить его – и обычно это было ещё неприятнее...

Вот и в это утро Белку подбросило на постели от воды, настойчиво полившейся за шиворот. Карп стоял над ним и, как всегда, широко улыбался. Белка отряхнулся и мрачно посмотрел на него – в такие минуты ему хотелось стать раза в полтора больше и сильнее, чтобы дружиннику неповадно было издеваться.

– Что творится, пострелёныш? – спросил Карп, поднимая кувшин. – Скоро сбор протрубят, а шлем у меня не вычищен, меч не заточен, свежей рубашки нет?... Так-то ты несёшь свою службу?

– Какой сбор, Карп? – возмутился Белка, обозревая вытянутую комнату, заставленную двумя рядами узких коек. Почти все их владельцы всё ещё мирно похрапывали, только некоторые кровати пустовали – скорее всего, оруженосцы в дозоре со своими дружинниками. – До него ждать, как до пробуждения Богини...

– Ну, не знаю насчёт пробуждения Богини, а твоё сегодня запоздало, – назидательно сказал Карп, но в глазах у него дрожали искорки смеха. – Давай-давай, поторапливайся.

Белка вылез на холод, похрустел затёкшими конечностями, запрыгнул в штаны и куртку. Пребывание в крепости Яргли научило его двум основным вещам – быстро собираться и точно выполнять приказы. Собственно, ничего больше и не требовалось от хорошего оруженосца, и пока он находил свою работу вполне посильной.

Да что там посильной – она нравилась ему, в первые дни – до беспредельного восторга. Теперь, когда прошло несколько недель и Белка всякого наслушался от воинов Империи, он уже мог предположить, что в самой Яргли нет ничего впечатляющего, но в первый день она поразила его. Крепость находилась в ложбине между двумя лесистыми холмами и состояла из основного здания, трёх сообщающихся башен и хозяйственных построек. Кроме холмов, Яргли защищали стены и высокий мёрзлый вал, так что она казалась неприступной.

Внутри же была своя жизнь, к которой предстояло привыкнуть. Комендант крепости определил Белку в оруженосцы к целому десятку (оруженосцев не хватало: местные не рвались отдавать на службу Империи своих сыновей, так что это было нормальное соотношение), но Карп, по-свойски пошептавшись с ним, забрал Белку себе в личные помощники. И тот был рад такому исходу: он боялся попасть к Волку или к кому-нибудь похлеще... Впрочем, он так и не познакомился ни с кем «похлеще», и при встрече с Волком его по-прежнему пробирала дрожь, а добитый им дезертир ещё долго являлся в кошмарах.

О родительском доме вскоре пришлось забыть: дни проходили в прислуживании Карпу, бесконечной беготне по поручениям и тренировках. Оруженосцев заставляли нарезать бегом круги по морозу (Белка был в числе отстающих), обучали обращаться с лошадьми (одна из них Белку невзлюбила особенно и вечно норовила лягнуть) и драться на деревянных палках (синяков становилось всё больше, и сходили они как-то неохотно, но дружинники похваливали Белку за ловкость). Кормили здесь просто, но сытно, и относились хорошо: не только оруженосцы, многие из которых были ещё моложе (каких только обидных прозвищ им не давали), но и некоторые дружинники легко приняли Белку в свою компанию – в основном, конечно, благодаря Карпу и Чибису. Иногда он ужинал вместе с ними, слушая рассказы о битвах и старых временах, и тогда, блаженно замерев у очага, мечтал делать ещё больше, тренироваться ещё усерднее, только чтобы хоть чуть-чуть походить на них. Как бы гордился им отец!..

Белка, само собой, скучал по отцу и сёстрам (особенно по крошке Синичке), по дядьям и даже по некоторым из братьев, но... Одним из многих достоинств Яргли было отсутствие Выдры и мачехи, а в глазах Белки оно всё-таки перевешивало.

Народ прибывал ежедневно: войска имперским указом стягивались в Яргли. Заново формировались десятки и сотни, по рукам ходили вощёные таблички со списками (хотя грамотных было мало; Белка поглядывал на них, втайне завидуя), а на ристалищах и в столовой оставалось всё меньше места. Все ждали приказа выступать, но «наверху» (как выражались дружинники и, подражая им, важничавшие оруженосцы) почему-то медлили.

И ещё – пока не сбылось главное Белкино желание: он не видел хайлира.

Какие только слухи не ходили о нём и какие только мнения – от злобы до восхищённого преклонения. Кто-то называл этого хайлира великим человеком, который ни в одном бою не потерпел поражения и чуть ли не своими руками добыл Императору победу (которая ещё не наступила, но о которой все говорили как о данности). Другие, наоборот, плевали сквозь зубы, намекали на подличанье при дворе в Лирд'Алле и тайный сговор с Серым Князем – иначе чего бы тянуть?... Ударили бы, пока слаб, пока не объявился во всеуслышание с новыми силами на своих островах... Карп избегал подобных разговоров, но сам, кажется, придерживался чего-то среднего. А Белку, если тот лез к нему с вопросами, обычно сразу отправлял к местному кузнецу – подковать коня, или за мазью для какой-нибудь своей ссадины, или просто на кухню за ломтём хлеба. При этом поручение неизменно вдруг оказывалось важным и срочным.

Закончив утренние дела у Карпа, за завтраком Белка раздумывал о том, что его ждёт сегодня. Угрюмый коренастый Лис, которому совсем не шло такое имя, обещал позволить ему взять заострённую палку вместо тупой, и к тому же тяжелее. Если он справится с ней, то взлетит в глазах половины младших оруженосцев, да и кое-кто из старших улыбнётся одобрительно – Белка ведь так недавно в Яргли, а уже делает успехи. Он представил себе их лица, и мечты снова далеко увели его – к тем временам, когда в руке у него будет не палка, а самый настоящий меч, как у Карпа...

– Ты доел? – осведомился знакомый голос, возвращая Белку к реальности. – Тогда пошли.

Сначала он решил, что это Карп, но, подняв глаза, увидел Чибиса. Тот стоял, небрежно опираясь локтём о стол и перекинув через плечо подбитый мехом плащ. Житьё в крепости и мирная передышка добавили ему блеску; из троих друзей он один, насколько Белка мог судить, вполне оправился от впечатлений из Балури.

– Куда?

– На стрельбище, конечно, – сказал Чибис, будто это само собой разумелось.

– Стрельбище? – Белка привстал, и сердце у него заколотилось от радости. – Ты будешь учить меня стрелять из лука?

– Ну, тебе было бы не вредно, – ответил Чибис, великодушно не замечая Белкиного восторга. – Лису кажется, что для меча у тебя слишком слабые руки...

Последняя фраза несколько омрачила счастье, но Белка не отчаивался. Он уважал и остерегался Лиса, к Карпу успел привязаться, почти как к родичу, а в Чибисе всё ещё видел кумира: никто бы не посмел считать его недостаточно мужественным, однако грязь всего окружающего как-то не липла к нему.

Поэтому Белка с готовностью последовал за ним, на ходу дожёвывая последнюю ложку каши.

Стрельбище располагалось на одном из холмов, на одном уровне со стеной, на выровненной площадке, продуваемой всеми ветрами. Вяло поскрипывали воткнутые в землю мишени – раскрашенные срезы старых пней; вокруг них в этот ранний час было ещё пусто. Чибис швырнул на какую-то колоду колчан со стрелами и принялся показывать Белке, как держать лук.

Вообще, всё это оказалось куда сложнее, чем Белка ожидал. Уже через несколько минут руки у него так устали, что едва поднимались, а он даже ещё толком не натянул тетиву. Стрельбище понемногу заполнялось другими учениками, и некоторые из них, глядя на потуги Белки, откровенно хихикали. Он чувствовал, как горят уши.

– Да смотри же, – не выдержав, Чибис терпеливо забрал у него лук. – Вот как надо... Просто легче, не напрягайся так...

Он преобразился: вытянулся в одну стремительную линию, прищурился, целясь... Лёгкий выдох одновременно с неуловимым движением, свист – и вот наконечник уже вонзился в самый центр, и жёлтое оперение дрожит перед глазами. Белка завистливо вздохнул.

И в ту же секунду зазвучали рога – с разных постов, друг за другом, точно вступая в перекличку. Белка подпрыгнул от неожиданности: он ещё не слышал такого странного, сложного сигнала и сначала был уверен, что это тревога. Серый Князь здесь, его войско под Яргли! Вот почему их не выводили в поход – ждали его удара!.. Всё существо Белки наполнилось ужасом и сладким предвкушением сразу, но Чибис разочаровал его, оставшись совершенно спокойным.

– Так трубят, когда прибывают важные гости... Пойдём на стену, поглядим.

Они встали у одного из зубцов, оперевшись о него локтями; отсюда прекрасно просматривался въезд в крепость. Белка видел, как в какую-нибудь пару секунд все смотровые площадки заполнились народом. Все оживлённо глазели на приближавшуюся небольшую процессию, толкали друг друга локтями, переговаривались...

– Кажется, я понял, – медленно сказал Белка, и Чибис, улыбнувшись, кивнул. Действительно, кого ещё могли ждать вот так?...  – Хайлир.

– Да, приехал наконец...  – Чибис с неоднозначным выражением лица наблюдал за группкой всадников, которую возглавлял один – в богатой мантии имперского жёлтого цвета. – Что и говорить, заждались старика, засиделись мы тут. Скоро можно и в дело... Аккуратнее, парень, а то свалишься.

Белка и правда чересчур наклонился, пытаясь рассмотреть подробности – благо с местом ему повезло. Он даже заподозрил, что Чибис не случайно привёл его на стрельбище именно этим утром.

Слово «старик» к хайлиру, в строгом смысле, не подходило совершенно. Это был зрелый, может – чуть пожилой мужчина, не старше Белкиного отца. Пожалуй, он выглядел несколько более полным и обрюзгшим, чем Белка ожидал, и обводил Яргли цепким взглядом как-то уж слишком самодовольно – так должны смотреть Князья, объезжающие свои земли. Посреди внутреннего двора хайлир остановил коня и поднял руку в приветствии; мантия распахнулась, приоткрыв сверкающую, сложного плетения серебристую кольчугу. Ему ответил многоголосый рёв. Чибис почему-то смолчал; Белка, оробев, тоже. Хайлир выкрикнул что-то, но ветер относил его слова в другую сторону; позабыв о барьерах и приличиях, Белка потянул Чибиса за плащ.

– Да стой смирно, обычные воодушевляющие речи, – зевнул Чибис, отмахиваясь. – Слышали, знаем.

Белка упрямо, но резонно заявил, что он-то как раз не слышал и не знает, однако кое-что отвлекло его от спора. Продолжая говорить, хайлир величественным взмахом руки подозвал одного из своих сопровождающих; тот подъехал, почтительно поднося ему небольшой деревянный ящик.

– А вот это уже интересно, – протянул Чибис. – Вчера у нас в десятке поговаривали о каком-то тайном оружии, которое создали в Лирд'Алле для последнего удара по Серому... Правда, говорил это Петух, а он то ещё трепло...

Тайное оружие?! Белка вытянул шею – и подавился холодным воздухом, когда хайлир достал... шапку. Самую обыкновенную, хотя и дорогую на вид, меховую шапку. Он ожидал чего угодно, но не этого. Покосился вопросительно на Чибиса – а вдруг он сошёл с ума от перевозбуждения и видит шапку вместо какого-нибудь меча или модели осадной машины? – но тот созерцал действо по-прежнему невозмутимо. А хайлир тем временем нацепил шапку поверх шлема и... исчез. Белка протёр глаза – всё так и осталось. Конь стоял с пустым седлом, а там, где только что по его спине стелилась жёлтая мантия, играл прозрачный воздух.

В крепости воцарилась тишина, и даже Чибиса явно впечатлило. Белка поискал глазами Волка – интересно, а он что подумал об этом?... Ещё ему вспомнились байки о колдовстве, сплетни о мачехе и её сестре Змейке, которая якшалась с духами и троллями, а потом стала жрицей Спящей Богини... По спине пробежали мурашки. В его сознании никогда не пересекались магия и имперское войско. Было что-то ужасно неправильное в том, что хайлир воспользовался ею.

Прошло всего несколько мгновений, и их новый вождь снял шапку, снова появившись в седле – целый и невредимый. Он легко и непринуждённо, по собственной воле сотворил чудо. Тишина продержалась ещё пару ударов сердца, а потом Яргли взорвалась восторженными криками, хлопками и топотом; рога завыли вразнобой; люди начали подбрасывать шлемы, хлопать друг друга по плечам – так, будто уже победили. Белка же внезапно понял, что восторг покинул его, и на его место пришло недоумение.

– Ну, теперь-то он точно у нас вот где! – воодушевлённо воскликнул Чибис, сжимая кулак. – Ты представь только: мы же теперь всемогущи! Даже если этих шапок не так много – небольшой отряд может подобраться хоть ночью, совсем незаметно...

Ночью? Незаметно? Но разве так воюют?... Белка не решился спросить и просто отвернулся. Целая толпа хлынула вниз; сотники и десятники выстроились в две линии и салютовали хайлиру обнажёнными мечами, простые воины и оруженосцы протискивались поближе, счастливые от возможности заглянуть ему в лицо, коснуться мантии, придержать стремя, когда он будет спешиваться... А Белку грызло тяжёлое сомнение: некстати он вспомнил дезертира в лесу, рану на его животе... Вернулась забытая тошнота. Разве шапки-невидимки лучше заговорённых мечей? А если нет, чем Империя лучше Серого Князя?...

Отец учил Белку ничего не принимать на веру – и, кажется, он слишком рано начал от этого отвыкать.