Текст книги "Прорицатель (СИ)"

Автор книги: Юлия Пушкарева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 36 страниц)

Осторожно вытащив книгу, Риэти увидела торчащую закладку. «Странно, неужели отец её читает?» Она открыла фолиант на закладке, но текст был непонятен и тёмен. Риэти пролистала находку – множество схем и загадочных рисунков (птичьи лапки, костры, срубленные деревья), роскошное оформление... И пометки отцовской рукой. Все страницы были испещрены ими.

Риэти обыскала весь фолиант, но не нашла названия. А слова, попадавшиеся на глаза, наводили на мысли о чём-то отнюдь не обыденном: «дурман», «сновидения», «враги», «цепи крепче железа»... Она обязательно подумала бы о магии, не принадлежи книга её отцу. Представлять господина Тейно изучающим книгу о колдовстве было так же нелепо, как градоправителя – подметающим пол.

«Отнесу-ка я её к Теигу, – решила Риэти; эта вещь встревожила её, а заодно помогла отвлечься от мыслей о свадьбе. – Уж он-то сообразит, в чём тут дело».

И она поспешила расставить тома так, чтобы отец не заметил пропажу.

ГЛАВА XX

– Ну, и как дела с сочинениями Эннера Дорелийского? – вместо приветствия спросил Гэрхо, сосредоточенно изучавший через лупу что-то, лежавшее у него на ладони. Делал он это так непринуждённо, будто находился в удобном рабочем кабинете, а не под открытым небом на одной из редких проталин. Как только холода оставили Долину, они вновь стали заниматься на прежнем месте.

Мей, притащивший прямо-таки гигантскую книгу по ботанике, хмуро взглянул на него.

– Это жестоко – изучать растения, когда ещё снег не сошёл.

– От теории к практике, человечек, – Гэрхо невинно улыбнулся. – От теории к практике... Иди сюда, посмотри, какая прелесть.

Мей прошёл к нему, стараясь обходить лужи, покрытые тонкой и пузырящейся ледяной коркой, заново наросшей за ночь. От тяжести книги пальцы у него затекли.

На широкой ладони Гэрхо, затянутой в перчатку, лежало нечто крошечное и зелёное. Мей взял лупу свободной рукой.

– Какая-то трава.

– А ничего не напоминает?

Мей вгляделся внимательнее. Действительно, на что-то это похоже... Или на кого-то? Листья напоминают поджатые лапки, часть стебля – приплюснутую голову...

– Лягушка, – удивлённо сказал Мей. Живых лягушек он видел только пару раз – их приносили в Город мальчишки с Большого Озера.

– Вот именно. Лягушачья трава – первая весенняя трава Долины. Это, конечно, ещё росток.

Мей хмыкнул – высоченный и насмешливый Гэрхо, с трепетной нежностью рассуждающий о весенней травке, выглядел забавно.

– И зачем мне это? – спросил он, чувствуя, что скоро уронит проклятый труд Эннера Дорелийского. – Кстати, мне ещё долго держать книгу?

– Так перенеси сюда стол силой мысли – разве наш замечательный Веттон тебя ещё не научил?

– Я думал, Вы меня научите.

– Когда-нибудь потом – обязательно, – пообещал Гэрхо. – А пока учись толковать видения... Об этой траве есть старая сказка. Давным-давно возле Быстроструйной жила лягушка, которая прыгала так высоко, что доставала до древесных крон. Старший той поры сделал ей замечание, сказав, что у каждого в Долине и в мире своё место и что лягушка – не птица, чтобы быть так близко к небу. Но она даже не квакнула в ответ на его слова и прыгнула ещё выше, далеко оторвавшись от реки. Тогда Старший разгневался и превратил её в траву, удалив и от воды, и от ветра и заставив жить у земли, – Гэрхо дунул, и причудливая былинка упала к его ногам. – Вот так.

– Это похоже на историю Аавин, дочери Льер и Эакана. Она не могла решить, что ей ближе – вода или ветер, а в итоге сгорела в солнечных лучах. Вы украли нашу легенду.

– Не наоборот ли, человечек? – Гэрхо тихо засмеялся. – Впрочем, неважно. Старший думает, что тебе пора посетить Меи-Зеешни.

– Зеркальный дом? – Мей чуть не выронил труд Эннера. Он не надеялся, что его вообще когда-нибудь впустят туда. – Но зачем?

– Увидишь наконец-то, как можно использовать зеркала. Пошли.

* * *

Над входом в Зеркальный дом висели сосульки, пригретые солнцем, и капли, срываясь с них, мелодично позвякивали. Мама когда-то говорила им с Атти, что это зима плачет, уходя. «Где она сейчас – на работе, на рынке, дома?» – задумался Мей. Его кольнула тоска.

Зеркальный дом остался те же непроницаемо-чёрным, приземистым шестиугольным строением. Когда они вошли внутрь, там было пусто. Мей обвёл взглядом зеркала, покрывавшие стены. Они с Гэрхо отражались в них снова и снова – где-то в рост, где-то фрагментами, а где-то – искажёнными, искривлёнными, ненормально вытянутыми или растянутыми. Мею отчего-то стало нехорошо. Он не хотел шевелиться, чтобы сотни его подобий не пришли в движение.

Гэрхо тронул его за локоть.

– Нам не сюда. Пойдём в другой зал.

– Тут несколько залов? – спросил Мей и услышал эхо. Гэрхо молча двинулся вперёд.

Зеркала всё не заканчивались. Потолок тоже оказался зеркальным; но, когда Мей стал смотреть в пол, он и там увидел своё лицо. «Пол только что был дощатым...»

Он кашлянул.

– А Близнецы как-то связаны с Отражениями?

– Только в той же степени, в какой все мы связаны с Цитаделью Порядка, – Гэрхо пожал плечами. – Тебе не стоит брать в голову то, что они – близнецы. В некотором роде это одно, воплотившееся в двух... Мы на месте.

Перед ними вдруг выросла стена, а в ней дверь – не зеркальная, а красного дерева, с позолоченной ручкой. Мей вздохнул с облегчением. Оглядываться ему не хотелось.

Гэрхо повернул ручку.

За дверью находилась маленькая комната, и в ней стояло единственное зеркало – огромное, намного выше Мея и раза в три шире, в раме из местами почерневшего серебра. Комната выглядела довольно тёмной, но Мей смог разглядеть фигуры, украшавшие раму: отчеканенных птиц и зверей, людей с луками, щитами и странными инструментами. По краю всего этого вился искусный орнамент виноградными лозами.

– Здесь ты увидишь то, что приходило к тебе в видениях, – сказал Гэрхо, положив руку на зеркальную раму. – Прорицатели древности пользовались им для этого, а народ Долины иногда пользуется, чтобы воспроизвести событие прошлого и найти лучшее решение какого-то вопроса. Надо только приложить руку, сосредоточиться на том, что ты хочешь увидеть, и зеркало впустит тебя.

– Впустит меня?

– По крайней мере, я на это надеюсь, – Гэрхо отнял руку. – Хотя лучше оно реагирует на зеркальную кровь, но ты всё же прорицатель, и к тому же связан с Городом-на-Сини.

– Причём тут Город-на-Сини? – озадаченно спросил Мей, наблюдая, как Гэрхо постепенно отступает к двери.

– А какую, ты думаешь, воду когда-то применяли для изготовления наших зеркал?... Понятно, что не любую. В мире осталось не так много мест, подобных вашей Сини... В общем, просмотри своё последнее видение и постарайся получше запомнить. Ты обязан узнать Близнецов при встрече.

– Если я с ними встречусь, будет безразлично, узнаю я их или нет, – заметил Мей. – Вы уходите?

– Да, – Гэрхо уже стоял в дверном проёме. – Подожду тебя снаружи. Это всё же нечто личное для тебя... И отдай мне эту книгу, кстати.

«Откуда такая тактичность?»

Когда Гэрхо ушёл, Мей дотронулся до рамы и представил своё последнее видение так, как помнил; а точнее – так, как было написано в его записной книжке.

Он честно пытался думать о Близнецах, но, закрывая глаза, видел только Анну – и тогда его охватывала знакомая тревожная истома. «Что за чушь?» – с сердитой досадой спросил у себя Мей и прогнал её образ – зыбкий, как дым над костром.

– Близнецы, – проговорил он вслух. Рама нагрелась под его рукой и легонько запульсировала, точно живая плоть; он открыл глаза. Из зеркала на него смотрели они – двое как одно. Они стояли рядом – неподвижные, словно каменные истуканы – и их губы беззвучно шевелились. Если бы Мей не знал, что они не люди, он бы принял их за южан – тёмно-золотистая кожа, иссиня-чёрные волосы и миндалевидные глаза. Тела тонкие и гибкие – такие, наверное, бывают у хищников.

Мей смотрел на них некоторое время, а потом решил убрать руку и прекратить это – он всё равно не разбирал ни слова из того, что они бормотали в унисон. Но его ладонь намертво приросла к раме, и он, сколько ни дёргал, не мог сдвинуть её с места. В горле у него пересохло. Продолжая тащить руку, Мей пару раз позвал Гэрхо, но стояла тишина.

Он понял, что ещё немножко завораживающих взглядов и речей Близнецов прямо нос к носу – и он сойдёт с ума. Может, это замысел Отражений – оставить его здесь приваренным к этому зеркалу, чтобы он лишился рассудка или умер от жажды и голода?... Нет, Отражения защищают его. Он должен этому верить.

– Меидир, сын Кейлы, – прозвенел невдалеке детский голосок. В тот же миг рука Мея легко отошла от рамы, и Близнецы стёрлись со стеклянной глади. Обернувшись, Мей увидел Ридиема – тот стоял, покачиваясь из стороны в сторону и улыбаясь от уха до уха.

– Спасибо, – растерянно сказал Мей. Ридием рассмеялся, поманил его за собой и понёсся по коридору, весело подпрыгивая. Мей побрёл следом. Выход очень просто найти – он хорошо помнил, где он.

Однако зеркала тянулись и тянулись, а мальчишка всё скакал впереди, напевая что-то нечленораздельное. С Гэрхо они явно шли меньше, да и поворотов столько не насчитывалось...

– Куда ты меня ведёшь?

Ридием никак не отреагировал.

– Ридием, постой! Мне нужно к выходу.

Опять никакого ответа. Разозлившись, Мей остановился.

– Я не пойду дальше, пока ты не объяснишь, чего тебе надо.

Ридием медленно развернулся, отражаясь сразу во всех зеркалах. И у Мея перехватило дыхание, потому что его лицо было теперь лицом одного из Близнецов.

– Твою жизнь, – глухо сказало то, что казалось Ридиемом, и неспешно двинулось к нему.

Бежать от семилетнего ребёнка – смешно. Но Мей покрылся мурашками. Оно приближалось медленно и неумолимо – и он знал, что не скроется среди бесконечных зеркал, знал, что ни кулаки, ни Дар тут не помогут.

И тут где-то сбоку мелькнула вспышка бледно-зелёного света и качнулись ветви на седой голове.

– Деос, – успел удивиться Мей, а после его окутала темнота.

ГЛАВА XXI

Двенадцатая книга личных записей Мезора аи Декара, последнего правителя Города-на-Сини из династии Декаров. Отрывок.

«403 год от падения Королевств Обетованного, месяц ручьёв, 16 день.

Айрегу всё хуже. Будь моя воля, я бы назвал день приезда Меакара днём, когда Город умер. Надеюсь, летописцы примут это к сведению.

Сегодня утром он проснулся и не смог встать. Болезнь совсем разбила его.

«Смерть – это неизбежность, Мезор», – сказал он мне, такой же спокойный, как всегда. Даже Меакар был бы лучшим правителем, чем я.

Я каждый миг умоляю смерть не забирать его, но понимаю, да и все мы понимаем, что это бесполезно. Каждый миг приближает к концу.

Айрег, Айрег, повремени уходить в чертоги богов, в которых ты не веришь. Городу-на-Сини не выжить без тебя, а о себе я молчу. Все, кто был мне дорог, уже и так там.

... , 18 день.

Пейрик, его лучший лекарь, даже не посчитал нужным поговорить со мной и стал теперь мрачнее тучи. Айрег иронизирует, но его явно тяготит моё общество – едва ли не больше, чем присутствие врачей.

Я смотрю – и вижу его молодым и сильным. Вижу наши уроки с учителями из Города-под-Соснами и Академии [4]4
  [4] Академия – учреждение (в прошлом – также одноимённый город), бывшая столица королевства Ти'арг. Крупнейший центр знаний, место образования всеобщего языка Обетованного.


[Закрыть], его успехи и мою тугодумность, свадьбу с Клариссой, вижу конные бега, заседания Совета, обнародование законов... Вижу всё что угодно, и то, о чём больно и стыдно вспоминать, и то, о чём радостно. Только не того немощного старика, который существует сейчас. Он всегда был лучшим.

Интересно, что я должен думать о том, что, видимо, стану последним из Декаров – тех, кто почти два века правил Городом? Не знаю. Я не создан для власти, я давно привык понимать это. Иногда мне кажется, что я создан лишь для того, чтобы оттенять совершенство Айрега... И ещё кажется, что я лет с четырнадцати повторяю здесь эту мысль. Безумие.

... , 19 день.

Для чего я пишу всё это? В который раз спрашиваю и не получаю ответа. Айрег всегда посмеивался над этим обыкновением. Сегодня, когда выдалась передышка (он уснул) просмотрел первые записи – ещё совсем детские каракули. Сколько мне было – одиннадцать?

Сколько времени прошло. И как незаметно. Это пугает.

Дни тянутся медленно и вязко, а я барахтаюсь в них, как муха в смоле. Все желают мне крепиться – будто я юная дева, жених которой уходит на войну. Неужели у меня и правда такой жалкий вид? Смешно. В конце концов, я был смешон всегда, так что же сейчас должно измениться...

... , 21 день.

Сиделка Айрега доложила, что во сне он повторял одно имя – Меидир, Мей. Я не сразу сообразил, кто это, но потом вспомнил – мальчишка с Улицы Кожевников. Не знаю даже, жив ли он ещё.

Отчего-то не отпускает его эта история. Да и меня тоже, признаться. Особенно эта девушка, дочь Кейлы, – вот только имени её не помню... Такая смелая. Куда ушла моя молодость? Наверное, к таким, как она.

«Народ завоёвывают страхом», – всегда говорил Айрег. Но она не боится меня – и правильно. К чему бояться обрюзгшего, больного старика, разряженного в шелка? Даже у дочери моей судомойки больше власти над своей жизнью, чем у меня. Странно это осознавать.

И она проведёт меньше времени с братом.

До чего же грязный случай всё-таки. Как ты допустил его, Айрег? Ты всегда был умён – наверняка сумел бы придумать и что-то против Цитадели Порядка.

Просто это не в твоих правилах, я знаю. Ты бы и меня легко отдал Близнецам, будь это необходимо для Города.

... , 22 день.

Стыжусь этой вчерашней записи. Я не должен ни думать так, ни говорить.

Лицо Айрега совсем посерело, и он сильно осунулся. Голос слабеет, кашель всё чаще. Теперь, после слов Меакара, я даже рад, что не нажил детей – вряд ли вынес бы такое.

Я бы простил племяннику всё – даже эту девку из Города-у-Красной-реки. Но Айрег... Я просто не в силах.

Да помогут нам боги».

ГЛАВА XXII

Мей очнулся на своей кровати, один в комнате. У него пересохло во рту, и всё тело тяжелила дремотная слабость, но в остальном ничего как будто и не случилось.

«Я жив, – сказал он себе. – Деос спасла меня».

Он обязан отблагодарить её. Только вот от чего она его спасла? Что случилось с Ридиемом? Мальчишка, очевидно, был слабоумным и раньше, но Мей не слышал о колдовстве, которое могло бы сотворить такое странное превращение. Зеркальный дом – место, где можно ожидать всего, и всё же...

«Они нашли меня, – подумал Мей, вставая и разминая шею. – Им и в Долину теперь легко пробраться. Что бы они сделали со мной, не подоспей Деос?»

Накинув плащ и обувшись, он вышел в коридор и постучал в комнату Веттона, но она была заперта. Тогда Мей обошёл дом, сполоснул лицо на заднем дворе (благо, теперь, когда морозы отступили, не приходилось каждое утро разбивать корочку льда, появившуюся за ночь на воде в бочке) и, вернувшись в сад, направился к калитке. Надо было найти Деос, а потом Гэрхо.

Уже стоял вечер, и Мей задумался, сколько же времени провалялся в беспамятстве. Под ногами у него лежал рыхлый последний снег. Вдали безмятежно тянулись хребты Старых гор с белыми, утонувшими в дымке вершинами.

Мей добрался до обеденного помещения, но там ни Гэрхо, ни Деос не обнаружилось, а ужинавшие и протиравшие опустевшие столы Отражения косились на него вопросительно. Зато Веттон неподалёку беседовал со своим наставником. Мей хотел было подойти к ним и спросить о Гэрхо, но тут сосед заметил его и сорвался с места. Он был почему-то весь в чёрном, и Мей встревожено подумал, всё ли в порядке с Деос.

– Ну вот, очнулся, – сказал Веттон и даже хлопнул его по плечу. – Мы с Гэрхо еле тебя дотащили – ты вырывался и бредил.

О боги, ну этого ещё не хватало...

«Тащил-то, наверное, один Гэрхо, а ты прыгал рядом и причитал», – с непонятным раздражением подумал Мей, но тут же раскаялся в озлобленной мысли.

– А где сам Гэрхо?

– Просил передать, что будет ждать тебя там, где вы всегда занимались. Вместе со старухой.

– Спасибо, – Мей собрался уйти, но Веттон удержал его.

– Завтра я уезжаю домой. Старший решил, что я достаточно обучен...

– Понятно, – Мей не знал, то ли поздравлять его, то ли придать лицу печальное выражение.

– ... и приказывает тебе поехать со мной, – закончил Ниис.

Мей недоумённо уставился на него. Уехать из Долины?...

Скорее всего, Старший хочет обезопасить свой народ от Близнецов, потому и выставляет его. Что ж, это мудрое решение.

Но что в таком случае ему делать? Вернуться в Город-на-Сини и навлечь беду на семью? Или просто проваливать куда глаза глядят?

– Эй, ты меня слышишь? – Веттон деловито щёлкнул пальцами у него перед носом. – Я говорю, поедешь ко мне домой.

– К тебе? В замок Ниис?

Веттон закатил глаза.

– В твоём Городе до всех так долго доходит?... Куда же ещё.

– Но как...

– Иди к Гэрхо, – со вздохом посоветовал Веттон. – Он тебе лучше всё объяснит. Только сразу имей в виду: в нашем замке ни одна потусторонняя тварь тебя не тронет.

«Если добрались здесь – доберутся и там».

Гэрхо и Деос негромко беседовали возле грядок, которые ждали, когда же наконец придёт месяц тепла и на них начнётся работа. Увидев приближающегося Мея, Гэрхо улыбнулся, а старушка взглянула на него со скорбью и сочувствием.

– Мы знали, что ты проснёшься к вечеру, дорогой гость, – сказала она. – Мы погрузили тебя в сон, чтобы ты не пострадал от одержимого.

– Одержимого? – Мей заметил, что её костлявые запястья оплетены лягушачьей травой. – Вы считаете, что Ридием... Одержим Близнецами?

Деос сокрушённо кивнула, качнув ветвями на седой голове.

– Они проникли в его разум, чтобы убить тебя, – вмешался Гэрхо. – Вероятно, полоумный показался им самой доступной добычей.

– А он... Жив?

– Он сейчас с целителями в Меи-Зеешни, они пытаются его выходить. Но тебя сейчас должна волновать не его, а собственная судьба, человечек, – Гэрхо помрачнел. – Близнецы получили возможность пересечь барьер, и пока мы не видим причин этого. Но, так или иначе, теперь ты должен покинуть нас, чтобы сберечь свой Дар и выжить.

– Веттон сказал мне о Ниисе... Почему именно туда? Меня ведь не спасёт никакая кладка, если даже ваш барьер не помог...

– В Долине ты жил бы ещё много зим и вёсен, дорогой гость, – посетовала Деос, и её холодный взгляд – взгляд Отражения – устремился к горам на горизонте. – Жил бы и учился, как полагается видящему, и вознёсся бы до облаков своим могуществом. Но мы отпускаем тебя, глупое дитя, и это беда, большая беда.

– Деос не согласна с решением Старшего, – пояснил Гэрхо, понизив голос. – У них был долгий разговор, однако он непреклонен... Может, он и прав, человечек. Я не знаю, – он потёр свой шрам. – Так или иначе, тебе невероятно повезло: Деос как раз совершала обход в Меи-Зеешни и сохранила тебе жизнь, а Веттон едет домой и готов захватить тебя. У замка Ниис высокие, крепкие стены, а Белый камень издавна не принимает чужаков. Семья Веттона – славные люди. Так что, если ты будешь вести себя осторожно...

– Я точно не могу вернуться домой? – но он уже знал, каким будёт ответ.

– Исключено, человечек. Именно там они и станут тебя ждать... Ты же понимаешь. Авось свидимся. Иди и собирай пожитки.

– Вы мне это уже говорили, – Мей не удержался от улыбки.

– Да благословят тебя твои четверо богов, дорогой гость, – вздохнула Деос. – И возвращайся к нам целым. Твой отец был честным и смелым. Иногда мне кажется, что ты на него похож.

Сердце Мея пропустило удар. Из-под него будто вышибли землю.

– Вы знали моего отца? Откуда? Кем он был?

– Он был странником, дитя. Он бродил по мирам, потому что утратил свою родину.

– А что случилось с его родиной? И где она?...

– Возможно, ты об этом ещё услышишь... Она так же близко от нас, как и далеко.

ГЛАВА XXIII

Мезору не было покоя. Теперь он неотлучно находился в резиденции градоправителя, пропитанной миазмами смерти. Ею пахли алые ковры и гобелены с историческими сюжетами, резная мебель и книги в библиотеке, документы, очаги и вышитые золотой нитью полги над кроватями. И невозможно было спастись от её зловонного, холодного дыхания, которое подбиралось к горлу Айрега.

И ещё к Мезору начали приходить сны – не только о юности, жене, Айреге и Меакаре, но и о том тощем мальчишке с Улицы Кожевников. Ночь за ночью он видел, как Близнецы, гибкие и безжалостные, будто кошки, перерезают ему горло от уха до уха, жадно вгрызаются в плоть... А потом вскакивал в поту.

Однажды утром, когда Айрег ещё не проснулся (спал он всегда на правом боку, тихо и крепко, со строго сжатыми губами, и ничего не говорило о его хвори, кроме испарины на лбу и лихорадочного жара, исходившего от тела) Мезор собрался наконец исполнить то, что давно планировал. Он велел запрячь лошадей (передвигаться по Городу пешком в месяц ручьёв он не решался), позвал охрану, совершил процедуру одевания в присутствии двух слуг и камердинера и взгромоздился в карету, уже ожидавшую у ворот резиденции. Говоря по совести, Мезор с молодости терпеть не мог эти шаткие колымаги, изящные только с виду, а по сути мало чем отличающиеся от бедняцких повозок. Однако статус есть статус. Может быть, его предки и копались в земле во времена королевств, но теперь Декары – имя чести и славы.

– На Улицу Кожевников! – крикнул он кучеру. Тот хлестнул лошадей, и они пошли, покорно буравя копытами смёрзшиеся за ночь остатки снега. Мезор задёрнул занавески. Конечно, из-за этого станет только душнее, но это лучше, чем терпеть взгляды уличных зевак.

На скамейке напротив него ютились двое дюжих охранников – у каждого короткий меч на поясе и пара ножей в запасе. Возможно, скоро их станет ещё больше – и они так же безмолвно, будто тени, продолжат его сопровождать.

От тряски и спёртого воздуха Мезор вскоре ощутил дурноту и поэтому даже обрадовался, когда его швырнуло вперёд от резкой остановки.

– Приехали, господин мой, – объявил кучер. Первым из кареты вылез один из охранников; он выдвинул ступеньку и помог спуститься Мезору.

Это место встретило его теми же грязью и запустением, что и тогда. Хотя, пожалуй, эта улица ранней весной представляла собой ещё более неприятное зрелище, нежели тёплой осенью. Старые дома жались друг к другу, как голодные воробьи. Мезор подумал, что Айрегу и Совету следовало бы больше заниматься этим кварталом, но тут же упрекнул себя за эту мысль – Айрег и так сделал для Города всё, что мог.

«Если эта кровь пролилась, она на моих руках, – думал Мезор, подходя к знакомому дому и вспоминая свои сны. – Я ведь мог бы отговорить Айрега. Мог бы, но не сделал этого. Трус. Не было, наверное, раньше в Городе правителей-трусов... Ничего, после моей смерти они сами начнут избирать своих повелителей. Нет больше крови Декаров – Меакар не принадлежит Сини... А ждать им недолго».

Он велел страже подождать снаружи и постучал. Как и в прошлый раз, открыла ему беззубая старуха, закутанная в какое-то тряпьё.

– Что угодно господину? – прошамкала она, пытаясь согнуться в поклоне.

– Пройти к семье Онир.

Старуха почтительно отошла в сторону, но, уже поднимаясь по лестнице, Мезор краем уха услышал, как она что-то сердито шепчет своему дряхлому мужу.

Дочь его судомойки ставила что-то в печурку, когда он вошёл. Мезор заметил, что она бледнее, чем прежде, и сильно осунулась; несколько тёмных прядей выбилось из-под её косынки, а бедненькое платье прикрывал тот же застиранный передник. Заметив его присутствие, она поспешно подвинула печную заслонку и поклонилась, глядя в пол.

«Она красива», – снова подумалось Мезору. Идеальный профиль, густо-бархатные ресницы, стройное, здоровое тело. Она стала бы украшением любого замка, теки в её жилах другая кровь.

Так могла бы выглядеть его дочь, если бы она существовала. Но Лилиан умерла много лет назад, разродившись мёртвым мальчиком, так что нечего и помышлять об этом.

– Вижу, Вашей матушки нет, – сказал он, чтобы нарушить затянувшееся молчание.

– Нет, господин мой. Она работает в резиденции господина градоправителя.

Это правда – большинство его слуг следом за ним перешло в дом Айрега. За кем им ухаживать, кроме одинокого хозяина?

– Простите, что помешал Вам. Я скоро уйду.

– Всё в порядке, господин Декар.

– Я думал, что Вы торгуете на рынке. Не надеялся застать.

«Боги, как же её зовут?...»

– Сегодня – нет.

Он осмотрел всё ту же нищенскую обстановку их комнатушки.

– Ваш брат до сих пор не вернулся из своей поездки?

Она вздрогнула и вскинула на него карие глаза, смотревшие серьёзно и подозрительно.

– Нет, господин мой. Вам что-то известно о Мее?

Мезору ничего не оставалось, кроме как беспомощно покачать головой.

– Я просто спросил... Простите, но я забыл Ваше имя.

– Атти.

– Ах да... Вы бедно живёте, Атти. Вы голодаете вместе с Кейлой, и у вас нет никакой опоры. Я прав?

Она опять опустила голову и промолчала. На щеках выступила краска.

– Я пришёл, чтобы дать вам вот это, – он достал заранее приготовленный, тяжёлый от золота кошель и положил его на стол рядом с собой. – Это единственное, чем я могу помочь, Атти, и единственное, чем могу загладить свою вину, – он перевёл дыхание, – ибо я виноват перед всеми вами. Не спрашивайте, в чём, но виноват.

– Заберите эти деньги, господин Декар, – очень тихо, но твёрдо попросила она. – Я не возьму их.

Он ожидал такой реакции.

– Я просто оставлю их здесь, но не заберу – они в вашем с матерью распоряжении. Можете выбросить их в окно или раздать бездомным. Просто знайте, что этих денег хватит, например, на покупку добротного сельского дома. Они пригодятся Вам и Вашей матушке, когда Вы выйдете замуж.

«Я ведь умоляю её о милосердии, – внезапно понял он, – умоляю пощадить меня. Боги, как всё это ужасно».

Он развернулся и вышел из комнаты.

* * *

За время его отсутствия Айрегу не стало ни лучше, ни хуже. Выглядел он так же плохо, только лежал теперь на спине. На фоне запавших щёк и исхудавших рук поверх одеяла особенно выделялись его глаза – прежние, похожие на лёд.

– Оставьте нас, – сказал градоправитель своим слугам и сиделке, когда Мезор вошёл в опочивальню. Двери закрылись, и он произнёс: – Ты был на Улице Кожевников.

– Откуда ты знаешь? – удивился Мезор, но осёкся, увидев выражение его лица. Айрег всегда всё знал.

Он сел на край кровати и осторожно дотронулся до его лба – такой же огненный. Айрег усмехнулся.

– С утра они опять пустили мне кровь, и будь я проклят, если ещё раз подпущу к себе этого шарлатана. Ох...

Он закашлялся, и Мезор подал ему кружку с водой, которая стояла тут же. Айрег осушил её, и кашель унялся.

– Ты завтракал?

– У тебя хорошо получается быть курицей-наседкой, Мезор, – поморщился Айрег, – но лучше не надо. Что ты там делал? Мальчишки нет?

– Я как раз проверял, там ли он.

– Будь любезен, лги кому-нибудь другому. Так его нет?

– Нет.

– Отлично. Ты отнёс им что-то? Еду, деньги, сведения?

Мезор ощутил себя преступником на допросе.

– Немного денег... Это неважно.

– Да неужели? И сколько же?

– Три сотни золотых, – скрывать не было смысла. Айрег слабо застонал.

– О милосердные несуществующие боги, надеюсь, вы простите меня за то, что я дарю Сини градоправителя-идиота... Ты мог ограничиться хотя бы сотней? Я полагаю, для них и двадцать серебряников – целое состояние.

– Это мои личные деньги, Айрег. Им они нужнее.

– Ты уверен? А скольким людям негде укрыться от снега и дождя? Сколько сирот, сколько юродивых, калек? Сколько нищих шатается от деревни к деревне, от фермы к ферме? Почему им ты не раздаёшь городское золото? – Айрег снова зашёлся в кашле, и Мезор налил ему кружку. – Пожалей тогда фальшивомонетчиков, воров, гулящих девиц, разбойников... Пожалей их, Мезор. Ты же сама доброта.

– Это бессмысленный разговор. Просто мы поступили с тем парнем неправильно. Он ничего не сделал.

– Ты не знаешь, что он сделал или не сделал. И я не знаю. Но его жизнь поставила бы под угрозу весь Город, если не нечто большее. Нельзя недооценивать Цитадели. Короли не искали связей с ними и жестоко за это поплатились.

– Может быть, он жив.

– Тогда нас ничто не спасёт. Мы и так позорно упустили его.

– Если он до сих пор у Отражений, Близнецы не достанут его там.

– Близнецы достанут его везде, – Айрег тихо зашипел и схватился за грудь, комкая сорочку. – Уходи. И пришли ко мне казначея.