Текст книги "Новый мир. Книга 5. Возмездие (СИ)"

Автор книги: Владимир Забудский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 34 (всего у книги 37 страниц)

– Господи, пожалуйста, не убивайте меня! – истерично визжал Боттом, вжимаясь всем своим неуклюжим тельцем в пол и закрыв голову руками.

– Лаура! – закричал я громко, подбегая к двери. – Лори, это я!

Некоторое время там царило напряженное молчание.

– Ты в порядке, любимая?! Ты цела?! Скажи своим, чтобы выдохнули и опустили оружие! Здесь все чисто! Вы в безопасности! – продолжил кричать я, но благоразумно не решался показаться в дверном проеме, чтобы охранники от напряжения не спустили курок.

– Дима, что бы ты мне не сказал – я не могу тебе верить! – надрывным, изнервничавшимся голосом крикнула Лаура. – Ты пришел сюда с ними! С этими убийцами! Ты – один из них!

– Больше нет! Я пытался предупредить тебя! Пытался связаться с тобой! Я…!

– Достаточно! Я не хочу всего этого слышать! Не хочу больше слышать тебя, Димитрис! Здесь со мной люди, которых я не собираюсь подвергать опасности, слышишь?! Если ты, или кто-либо другой из твоих дружков-убийц, хоть мельком покажется в дверном проеме – наши люди будут стрелять без предупреждения! Я не шучу! Ты слышишь меня?!

– Да я на вашей стороне! Послушай вон Боттома, которому я только что спас его тощую задницу! Что скажете, сенатор?! Сенатор!

Его пришлось слегка тряхнуть, чтобы он перестал причитать себе под нос.

– Лаура, эт-то п-правда, – сквозь всхлипы прохрипел ошалевший Боттом. – Эт-тот человек т-только что п-перестрелял всех т-террористов. Спас меня.

– Вы правда думаете, что я поверю словам человека, которые он произносит с дулом пистолета у виска?! Держите меня за круглую дуру?! Вы пришли сюда убить нас всех! Вам не нужны ни заложники, ни переговоры! Столько людей вы уже убили! Мой папа, возможно, тоже мертв!

– Где он?! Где твой отец, Лори?! Я попытаюсь его спасти!

– Иди к черту! Я не верю тебе!

– Где Робер Фламини? – тяжело вздохнув, спросил я у Боттома.

– Я н-не з-знаю. М-может быть, в с-старом замке.

– Лаура, впусти внутрь хотя бы сенатора! Он сейчас зайдет! Сидите там и никуда не выходите, ясно?! Не ослабляйте бдительности! А я – постараюсь найти твоего отца!

Некоторое время продолжалось преисполненное напряжения молчание.

– Дима, Боже мой, – наконец молвила она растерянно, со слезами, и от прежней решительности в голосе не осталось ни следа. – Я так хотела бы верить тебе! Больше всего на свете я бы этого хотела! Но мне так страшно!

– Ты все делаешь правильно, любимая! – заверил ее я, перезаряжая оружие и прислушиваясь к шуму перестрелки со стороны старого замка, откуда я пришел. – Ты – настоящий молодец! Я горжусь тобой, любимая!

– Дима, подожди! Подожди, прошу! Опустите оружие!

– Вы уверены, мэм? – нервно переспросил кто-то из охранников.

– Да уверена я, черт возьми!

Не прошло и нескольких секунд, как она уже была рядом со мной – выбежала и повисла у меня на шее, громко рыдая, уткнувшись лицом в корпус бронированного скафандра. Потрясенный, я прижал ее к себе, стараясь делать это не слишком крепко, так как сложно было рассчитать силу, увеличенную экзоскелетом и стимулятором.

Боттом, отряхнувшись, спешно сиганул внутрь помещения, откуда выбежала Лори, под защиту телохранителей. Оттуда показался один из них, с короткоствольным автоматом в руках, с подозрением оглядываясь вокруг.

– Прости меня, любимый! – шептала Лори, не сдерживая рыданий. – Прошу, прости! Я просто дура набитая! Я знаю, что ты ни за что не причинил бы вреда мне и нашему ребенку! Я знаю это! Я просто испугалась! У нас там больше двадцати человек! Они все так напуганы! На моих глазах многих убили! Многих убил газ! Это так ужасно! Я просто…!

– Все в порядке, Лори, – прошептал я, погладив ее по волосам. – Ты все делаешь правильно. Ты пережила это. Все кончено. И теперь ты должна успокоиться. Тебе ведь нельзя нервничать, ты помнишь? А сейчас иди спрячься там вместе с остальными. А мне позволь пойти и помочь твоему отцу.

– Дима, пожалуйста, останься здесь, со мной! У папы есть своя охрана! Я уверена, что они его защитят! Скоро здесь будут военные! Они разберутся с этими психами!

– Не уверен, что они успеют. Это не просто психи, Лори. За ними стоит Патридж.

– О, Господи! Ты точно это знаешь?!

– Да. У твоего отца может быть совсем мало времени. Я должен идти.

– Я пойду с тобой!

– Не говори глупостей. Будь тут. Я найду тебя, когда все закончится. А ты, тем временем – объясни своим, что я на вашей стороне. Хорошенько им это растолкуй. Нас здесь семеро: я, Джером, Рина, Миро, Стефан, Рэй и Илай. Я бы не хотел, чтобы черногорские военные сгоряча перестреляли нас, когда явятся наводить тут порядок! Сделаешь?

– Конечно! Ты что, пойдешь туда один?! Пусть с тобой пойдет кто-то из охранников!

– Нет, пусть охраняют вас. Я справлюсь, милая.

Я прижал ее к себе крепче. Стальной стержень, который распрямился во мне под воздействием стрессовой ситуации и дозы «Геркулеса», размяк. Мне безумно хотелось поцеловать ее хотя бы раз, ощутить запах ее кожи и волос. Но на мне был шлем. А время – играло против нас.

– Я скоро вернусь.

§ 48

Переходя по переходу из новой резиденции обратно в старый замок, я воспользовался краткой передышкой, чтобы связаться с остальными.

– Как обстановка, Джером?!

– Я все еще зажат здесь, в этом проклятом сарае! Ублюдки не дают мне высунуться, но и не штурмуют! Держат меня поодаль, и ждут, когда их дружки внутри закончат работу!

– Миро?!

– Едем к вам! Пока не встречаем сопротивления! Расчетное время прибытия – 5 минут!

– Как прибудете – выручайте Джерома! Я обеспечил безопасность сенатора Боттома, и группы гражданских! Лауры, в том числе! Сейчас иду к предполагаемому месту нахождения сенатора Фламини! Надеюсь, он еще жив!

Вернувшись к месту, где я уже был (около лестницы, ведущей на башенку), я повернул налево. Очутился в коридоре, где стояли с обеих сторон рыцарские доспехи в человеческий рост, а под толстыми стеклами витражей пылилось антикварное средневековое оружие. Посреди коридора лежало окровавленное тело мужчины в тесноватом для его широких плеч костюме, под которым был спрятан легкий кевларовый бронежилет, и в противогазе. Очередной охранник.

Грохот не очень интенсивной, но не стихающей стрельбы усиливался, предупреждая о том, что я приближаюсь к эпицентру событий. Интерактивная карта показала, что коридор, по которому я иду, выходит на террасу. Терасса соединяла третий этаж восточного и западного крыльев замка, в которых размещались башенки и откуда два параллельных крытых перехода вели в современную резиденцию. Терраса, огражденная массивными фигурными перилами в готическом стиле, нависала над огромным центральным помещением старого замка, где располагалась П-образная каменная лестница. Спустившись по любому из выходящих на террасу широких пролетов этой лестницы, можно было попасть на другую террасу, располагающуюся напротив. Оттуда три широких и тяжелых двойных деревянных двери вели в различные помещения второго этажа замка – библиотеку, столовую и хозяйские спальни. Еще более широкий центральный пролет лестницы вел вниз, на первый этаж.

Приблизившись к террасе, я понял, что еще не опоздал, однако близок к тому. Оставшиеся силы охраны «окопались» на втором этаже – в помещении библиотеки, дверь которой выходила прямо на широкий центральный пролет лестницы, ведущей на первый этаж, и в помещении столовой, дверь в которую была сбоку. Свою зарплату телохранители отработали сполна. На ступенях лестницы лежали как минимум три тела в черных комбинезонах боевиков и искореженные остатки нескольких дронов. Защитники тоже не обошлись без потерь – тело одного человека в черном костюме лежало прямо поперек дверного проема центрального помещения, а невдалеке от него на нижней террасе лежали останки «Автобота» 3-ей серии. В корпусе были прожжены отверстия плазмой.

Основные силы боевиков, похоже, пока оставались на первом этаже замка и не рисковали соваться выше, так как лестница простреливалась охраной. Однако, как я уже успел убедиться в самом начале, некоторое количество нападавших все же успело прорваться на третий этаж. Среди прочего, они заняли и террасу, к которой я как раз подбирался.

Прямо посредине террасы была установлена тренога с самонаводящимся пулеметом «AIWS-10» производства «Нью-Эйдж Армз», управляемым виртуальным интеллектом. Боевая часть пулемета размеренно двигалась на подвижной турели, и время от времени со стрекотом разражался длинными очередями, направленными в сторону двери центрального помещения второго этажа, улавливая там какое-то движение. Рядом с пулеметом залег боевик со снайперской винтовкой, просунув ствол между перил террасы, уперев приклад в плечо и припав к телескопическому оптическому прицелу, зажмурив один глаз. Его противогаз, мешающий прицеливанию, валялся рядом – значит, помещение было чистым от газа.

Терпеливо дождавшись, пока из двери помещения замковой столовой на втором этаже покажется силуэт притаившегося там телохранителя, решившего выяснить причину странного затишья, снайпер сделал точный выстрел прямо бедолаге в голову.

– Баю-баюшки, урод, – довольно прошептал он себе под нос, с удовлетворением глядя, как тело его жертвы бессильно вываливается из дверного проема на пол. – Кто там следующий?

– Приготовиться! – услышал я внизу хорошо знакомый командирский голос Лейлы Аль Кадри, преисполненный стальной решимости. – Наемников там осталось немного, братья! По команде – в атаку! За Сопротивление! За Фримэна! За свободу!

– ЗА СВОБОДУ!!! – вскричали восторженно как минимум двое или трое людей.

По ступеням прокатилась брошенная кем-то снизу дымовая шашка. Миг спустя всю лестницу заволокло густым серым дымом, который был достаточно горячим, чтобы затруднить наблюдение через тепловизор. Взрыв пальбы возвестил о том, что боевики исполнили команду своей предводительницы. Медлить дальше было нельзя.

Выкатившись кувырком на террасу, я первым делом застрелил снайпера. Затем – прицельной очередью сбил треногу с AIWS-10. Прикатившись к перилам террасы, увидел внизу спины как минимум трех людей в черных комбинезонах, которые спешно поднимались по ступеням, не ожидая, что огонь может обрушиться на них со спины. Изображать показушное благородство и окликать их я не стал.

Стрелять я начал одновременно с телохранителем, который высунулся из центрального дверного проема. Я мог ошибаться, но, кажется, это был мужик по имени Сэм – тот самый личный телохранитель Робера Фламини, с которым я пересекся еще полгода назад, в Сент-Этьене, перед попыткой моего похищения. Наш перекрестный огонь скосил всех троих боевиков. Их тела кубарем повалились обратно на первый этаж. В этот момент заряд раскаленной плазмы, выпущенный кем-то с первого этажа, прорезал воздух и испепелил половину черепа предполагаемого Сэма. Охранник рухнул на пол мертвее мертвого. На мгновение установилась тишина.

– Лейла! – закричал я громко. – Все не расстаешься со своим чертовым плазмометом?!

Ответом мне было тягостное молчание.

– Что, не ждала меня тут встретить, а?! После того как ты послала Ши Хона убить меня и Амира?!

Арабка по-прежнему не подавала признаков жизни.

– Ему удалось! Наполовину! Захери мертв! Но он успел кое-что мне рассказать перед смертью?! Знаешь, что?! Твое гребаное «великое Сопротивление» – с самого начало было придумано спецслужбами! Все эти годы вы, идиоты, были всего лишь марионетками в руках Патриджа! У меня есть доказательства! Хочешь увидеть?! Послушать?! Этого вашего Фримэна, вашей «мессии» – не существует! Не веришь?!

Я думал, что она так и не ответит мне. Но я ошибся.

– Какая разница, кто дает оружие, Димитрис? – спокойно и чуть устало произнесла в ответ арабка. – Оно стреляет одинаково. Я ведь уже говорила тебе когда-то. Я буду обращать их противоречия себе на пользу. Пусть думают, что контролируют меня. Пусть дают мне ресурсы. А я буду использовать их ресурсы на пользу делу. Фримэн нереален? Даже если бы это было правдой – это ничего не меняет. Я – точно реальна. И мои товарищи, которые верят в наше дело, и готовы отдать за него жизни.

– За какое «дело»?! Вас использует Патридж! Использует, чтобы сохранить свою власть, которая могла бы перейти к другим людям! Людям, которые хоть немного лучше его!

– «Немного лучше»? – с холодным презрением засмеялась революционерка. – Если отличие между ними и есть, то оно столь ничтожно, что для меня не имеет совершенно никакого значения. Человек, который спрятался сейчас за этой дверью, за спинами своих наемников, всю жизнь плел интриги, лгал и переступал через трупы, стремясь лишь к личной выгоде. Люди для него – просто ресурс. Он и тебя был готов так же легко «убрать с доски», как пешку – в Сент-Этьене, ты уже забыл? Ты считаешь, что таких правителей мы заслуживаем?!

– А чем ты лучше?! Ты не переступаешь через трупы?! Я видел сегодня десятки людей, которых вы убили! Отравили газом! Перестреляли, как собак! Обыкновенных людей! Обслугу! Я не видел такого со времен Новой Москвы! В чем они так сильно провинились?! А в чем провинился Амир?! Человек, который любил тебя, как сестру, единственный в этом гребаном мире – убит по твоей вине, дура ты фанатичная!!!

– Мне жаль. Я не желала вреда Амиру, – после недолгой паузы прошептала Лейла, в чьем голосе послышалась искренняя горечь. – Но это – ничего не меняет. Я не отступлюсь от своей борьбы. Это все, чем я живу. И я готова умереть за это. Я не боюсь смерти.

– Другие люди боятся смерти, Лейла! Люди, которые становятся жертвами твоей бессмысленной «борьбы»! Я боюсь смерти! У меня есть любимая женщина, и будет ребенок, к которым я хочу вернуться!

– Но все же ты здесь, Димитрис. Сражаешься за то, во что веришь, – изрекла Лейла. – И ты не сдашься. Так и меня об этом не проси.

Я и не думал, что этот разговор закончится иначе. На протяжении последних пары реплик я уже медленно сползал по лестнице поближе к нижней террасе, держа наготове осколочную гранату. Активировав гранату, я кинул ее вниз, на первый этаж, а пока она издавала стук, скатываясь по ступеням – стремглав рванулся вниз, в направлении двери библиотеки, на ходу крича:

– Не стреляйте! Свои!

Обращаться мне, оказывается, было не к кому. Последняя из выживших телохранительниц, женщина по имени Кэрол, которую я также встречал в Сент-Этьене, сидела, прислонившись к стене, бледная, как смерть, и окровавленная. Её грудь ещё вздымалась от слабого дыхания, но руки были уже слишком слабы, чтобы удерживать пистолет – и его рукоять вывалилась у неё из ладони.

В библиотеке царил сущий разгром. Часть книжных стеллажей была повалена. Их содержимое высыпалось на пол, словно кишки из распоротого брюха. Старинные фолианты, гордость музейной коллекции, и их отдельные страницы, беспорядочно валялись повсюду, примятые подошвами сапог и добротно присыпанные осыпавшейся с потолка штукатуркой.

Робер Фламини прятался за перевернутым на бок столиком для чтения. Его холеное и умное лицо было бледным, прилизанные волосы – взъерошены, словно его ударило током. Хрупкое тело, облаченное в полосатую рубашку с запонками и дорогой серый костюм, ощутимо тряслось. Но, судя по осмысленному выражению лица, «хитрый лис» не утратил самообладания в такой степени, как его коллега Боттом.

– Ты! – процедил он сквозь зубы, посмотрев на меня со страхом, но в то же время с неприязнью и презрением. – Мне следовало догадаться, что ты лично явишься во главе своих дружков, за мной и моей дочерью, которая имела несчастье так в тебе обмануться!

– Может, мне и следовало рассчитаться за то, как ты продал меня в Сент-Этьене, Робер, – ответил я лишь немногим более дружелюбным тоном, медленно пятясь к нему задом и не сводя прицела с двери, ведущей на лестницу. – Но так уж вышло, что ты – дедушка моей будущей дочери! Так что закрой рот и спрячься в самом дальнем углу! Я буду защищать тебя, пока не прибудут военные!

– С чего я должен тебе верить?!

– А у тебя что, есть выбор?! – раздраженно переспросил я риторически.

Лейла не стала дожидаться, пока я подготовлюсь к ее приему. В дверной проем залетела осколочная граната, брошенная с достаточной оттяжкой, чтобы взорваться сразу же за дверью. Я вовремя сиганул за ближайший книжный стеллаж, чтобы спрятаться от осколков. Высунувшись, сделал очередь в направлении силуэта, который ловко, как ниндзя, заскочил в помещение. Мои выстрелы не были точны и не пробили магнитный щит. Буквально в дюйме от моей головы заряд плазмы прожег книжный стеллаж, подняв в воздух облачко из расплавленных страниц и воспламенив целый ряд соседних книг. Я быстрым кувырком перекатился за другой стеллаж, мельком приметив расположение противника и на ходу сделав неприцельную очередь. В ответ близко от меня пролетел еще один заряд плазмы.

На краткий миг мы оба затаились каждый в своем укрытии. Откуда-то из угла доносилось тяжелое дыхание напуганного до смерти сенатора Робера Фламини.

– Лейла, да успокойся ты наконец! – крикнул я в отчаянии. – Неужели ты сама не видишь, что кукловоды просто играют тобой?! Я знаю, что ты искренне хочешь изменить мир! Знаю, что ты всей душой желаешь справедливости! Но то, что ты делаешь, не приближает ее, а наоборот!

Она так и не ответила. Под прикрытием стеллажа я постарался максимально тихо переместиться, поскорее убравшись из того места, откуда она слышала мой голос. Не было сомнений, что в этот момент так же тихо меняет свою позицию и она.

– Мы приблизились! – услышав я в наушнике голос Миро. – Видим твою позицию, Джером!

– Ну наконец-то! – ответил тот. – У меня уже патроны почти кончились!

– Держись! Сейчас попробуем снять с тебя этих ублюдков! – пообещала Рина.

Интенсивность стрельбы снаружи резко усилилась. Стреляли прямо под окнами замковой библиотеки – именно там, похоже, находился сарай, в котором зажали Джерри. Кувырком преодолев разрыв между двумя стеллажами, я мельком увидел Лейлу – и в ту же секунду арабка увидела меня. «Геркулес» подарил мне совсем крошечное преимущество в реакции – и я сделал очередь за долю секунды до того, как она выстрелила из плазмомета. Я успел увидеть, как по крайней мере одна из трех пуль преодолела магнитный щит и впилась ей в корпус. Раненая Лейла отчаянным броском скрылась за одним из столиков для чтения, на миг исчезнув из моего поля зрения. Спринтом бросившись к ней, я на ходу сделал очередь в поверхность стола, надеясь, что пули настигнут лежащую под ним цель. В этот момент она выстрелила из лежачего положения – и заряд плазмы попал мне в нижнюю часть левой ноги.

Из-за стимулятора я почти не ощутил боли – мозг просто хладнокровно осознал, что обугленное отверстие, проделанное в моей ноге, не совместимо с каким-либо ее дальнейшим использованием. Уже начав терять равновесие, я в последний момент оттолкнулся правой ногой от пола, перелетел через стол (в долях дюйма от моего плеча пролетел еще один заряд плазмы), и рухнул около Лейлы.

Я успел перехватить и отвести в сторону ее руку Прежде чем она наставила плазмомет мне на голову. Очередной заряд плазмы прожег насквозь и воспламенил соседний столик. Не давая ей времени опомниться, я навалился на нее всем своим весом, так, что наши лица оказались бувально в дюйме друг от друга.

Лейла была намного сильнее, чем можно было судить по ее хрупкому телу, но сейчас ее сопротивление было слабым. Она обвила меня ногами и извернулась, попробовав скинуть с себя – но тщетно. По бледному выражению лица и слабеющему дыханию женщины, от которого запотевало стекло моего шлема, было ясно, что полученные ранения серьезны. В сознании ее держали только стимуляторы.

– Все кончено, Лейла, – прохрипел я гневно, крепко держа ее за оба запястья. – Остановись. Прошу тебя.

– И что тогда, Димитрис? – спросила она с усмешкой, посмотрев прямо мне в глаза своими необычайно яркими аметистовыми глазами. – Ты считаешь, что оказываешь мне милосердие? Не позволяя умереть в бою и обрекая на вечность в Чистилище», откуда я тебя когда-то вызволила?

– Это не «бой», Лейла! Это – резня, устроенная спецслужбами Содружества ради сохранения при власти Уоллеса Патриджа! Нет никакой чести погибнуть здесь! Опомнись, я прошу тебя! Никогда не бывает поздно! Я ведь знаю, что, несмотря на все сделанное, ты – не плохой человек! И Амир – всегда это знал!

Она посмотрела на меня странным взглядом. Сколько же всего в нем было! И грусть. И сожаление. И понимание. Но была в нем и вера. И решительность, которую не в состоянии пошатнуть никакое сомнение.

На секунду мне показалось, что я очень отчетливо увидел сквозь пыль лет и невероятных испытаний, через которые прошла эта железная женщина, ту самую крохотную девочку из трущоб Нового Бомбея, нищую и голодную маленькую принцессу без королевства, которая в отчаянии озиралась на руины жестокого постапокалиптического мира, безуспешно пытаясь найти в нем хоть какой-то смысл, хоть какой-то свет и добро, хоть капельку любви и сочувствия. Она так и не нашла его. Вокруг была лишь тьма, анархия, жестокость, злоба, отчаяние, бесправие и несправедливость. И поэтому девочка решила сама изменить этот мир. Создать в нем смысл. Этого хотели так многие. Но лишь у единиц хватало силы воли и смелости, чтобы идти до конца.

Мне хотелось так многое ей сейчас сказать! Хотелось бы волшебным образом перенестить в какое-то тихое и спокойное место, без оружия, без фатальных ранений, без преследователей на хвосту – и поговорить. Проговорить много часов. Если бы понадобилось – дней. Я был почти уверен, что я смог бы все объяснить ей. Смог бы сказать то, что не успел или не сумел сказать Амир. Смог бы доказать, что я хочу того же, что и она. Тоже хочу, и всегда хотел, найти в этом долбанном мире хоть какой-то свет! Но, в отличие от этой несчастной сироты из трущоб, я знаю, где искать этот свет. Знаю, как его создать.

Потому что я уже когда-то видел добро. Я видел свет в глазах своих родителей. Чувствовал тепло в их объятиях. Я потерял все это очень рано. Но память о нем всегда теплилась в моей душе. И лишь она, эта память, помогала мне иногда, не без проб и страшных ошибок, но находить дорогу во тьме. Она помогала мне находить в себе силы, чтобы, несмотря на все, любить, жалеть, прощать. И лишь эти чувства, а не месть и холодный расчет, когда-либо приносили в мою жизнь что-либо светлое. Они помогли мне обрести друзей. Встретить любимого человека. Помогли мне остаться человеком, несмотря на все, что сотворили с моим геномом, а позднее с моей жизнью, все эти Гаррисоны, Чхоны, Патриджы и Дерновские.

– Мне жаль, что все так закончилось, Димитрис, – произнесла Лейла тихо, не замечая, что начинает хрипеть, а из уголка ее губ уже течет струйка алой крови.

Я смотрел в глаза человека, который спасал мне жизнь чаще, чем кто-либо другой на этой планете. Три раза, или четыре – этот наш спор так и не был решен, и он не имел никакого значения.

– Ничего еще не кончено, Лейла, – прошептал я.

Она не ответила. Я так и не узнал, как она активировала бомбу – ведь я держал ее за обе руки, не отпуская. Я понял, что это произошло, как только услышал медленный, неумолимый писк таймера, отсчитывающий секунды до взрыва. Она ничего больше не говорила, не удерживала меня – просто смотрела.

Сколько у меня времени – я не знал. Допускал, что считанные секунды. Но что-то внутри меня не позволило сдаться. Оттолкнувшись от пола руками, я вскочил, и что есть силы поскакал на одной оставшейся в рабочем состоянии ноге в дальний конец библиотеки.

– Робер! – крикнул я на ходу.

– Что происходит?!

Сенатор, с опаской показавшись из своей укрытия, осторожно вышел мне навстречу. Его силуэт маячил у меня перед глазами на фоне широкого витражного окна, невесть как уцелевшего после всего, что здесь произошло. Я слабо понимал, что творю, на что рассчитываю. Действовал практически инстинктивно. Вцепился что есть силы в Робера, прикрыв своим телом от того места, где вот-вот должен был раздаться взрыв, и толкнул нас обоих прямо в витраж.

Благодаря эффекту стимулятора, всё по-прежнему происходило словно в замедленной съёмке. Взрывная волна догнала меня в спину уже в тот момент, когда мы с сенатором вываливались сквозь рассыпающийся под весом наших тел витраж. Я ощущал себя тряпичной куклой, подхваченной шквальным ветром. Но, даже оказавшись в воздухе, на высоте третьего этажа замка, не выпустил сенатора, который выпучил глаза и истошно орал мне в лицо.

Реактивный ранец, кашлянув, все-таки включился, но сумел продержать нас в воздухе не больше секунды, прежде чем окончательно издохнул. Прежде чем падение ускорилось, я успел бросить прощальный взгляд на выбитый витраж, за которым пылали книги и стеллажи в разрушенной взрывом библиотеке, в которой закончила свой путь Лейла Аль Кадри. Я сгруппировался, чтобы падать вниз спиной, удерживая над собой тело Робера – и зажмурился, отдавшись неизбежному.

Пролетев не меньше двадцати футов, я врезался спиной в крышу легкового автомобиля, припаркованного под стенами замка. Экзоскелет боевого скафандра, сконструированный евразийскими инженерами, сделал все возможное, чтобы сохранить мои кости в целости – но у него не было шансов в этом преуспеть. Картинка перед глазами затуманилась. Сползая с раздавленной под моим весом крыши автомобиля на сырую землю, я ощущал катастрофические дисфункции своего организма – мышцы уже почти не слушались команд моего мозга.

Робер был все еще жив, и, кажется, даже невредим – приняв удар на себя, я спас его. Однако он был до такой степени парализован страхом, что оставался неподвижен, и молча съежился, прижавшись к искореженной нашим приземлением легковушки. Вокруг стреляли, но я уже не мог понять кто и в кого.

– А-а-а, – простонал я глухо, почувствовав прорывающуюся сквозь защитную пелену, созданную «Геркулесом», страшную боль.

Лежа на сырой земле и с огромным трудом дыша (легкие никак не желали набирать в себя воздух, упираясь, возможно, в сломанные ребра), я практически безучастно наблюдал, как к нам подъезжает знакомый бронетранспортер. Видел, как Стефан Дукович из снайперской винтовки одного за другим сбивает двух дронов, принадлежащих Сопротивлению, прежде чем падает, изрешеченный огнем их пулеметов. Не упирался, когда Джером и Рина начали тащить мое тело в бронетранспортер, куда Рэй Гао уже грубо заталкивал сенатора.

– Ну же, поехали! – закричал Джером на сидящего за рулем Миро, постучав по корпусу. – Рэй, давай за пулемет!

Лёжа на холодном полу бронетранспортера, который резко начал движение, я окосевшим взглядом наблюдал, как Рэй спешно занимает место в орудийной башенке и какое-то время интенсивно поливает невидимых мне противников шквальным огнем – но затем падает вниз, с пробитой пулей шеей. Джером, чертыхаясь, занимает его место. Рина – бросается к Рэю зажимать рану.

– Да что здесь происходит?! – в ужасе спрашивал Робер Фламини, прижавшись к холодной стенке БТР-а. – Кто вы такие?! Куда вы меня везете?!

– Заткнись! – угрожающе крикнула Рина, чертыхаясь при попытках наложить жгут на рану Рэя.

– Гони что есть мочи, Миро! – проорал Джером с пулеметной башенки. – Подальше от этого грёбаного замка!

Какое-то время нас подбрасывало на ухабах. Затем кто-то в ужасе крикнул «ракета!» Произошла резкая встряска – и мы во что-то врезались, либо же что-то врезалось в нас. Мое тело бросило куда-то. Ударило обо что-то. Долгое время перед глазами была тьма. Затем вездесущий боевой скафандр «Бусин Баолей», который, несмотря на пройденные испытания, все еще функционировал, впрыснул мне в вену инъекцию дополнительной дозы «Геркулеса».

Я плохо помню, как Джером вытаскивал меня из БТР-а, который угрюмо уперся носом в полуразрушенную энергетическую подстанцию, так и не успев покинуть территорию замкового комлекса.

– Не вздумай умирать, слышишь, грека?! – сопел он.

Вокруг вдруг стало шумно и светло. Пропеллеры дронов. Прожектора. Какой-то топот и угрожающие крики. Джером оставил меня. Поднял руки вверх. На лбу у него застала точка лазерного прицела.

За нашими спинами раздался усталый голос:

– Не стреляйте! Я – сенатор Робер Фламини! Эти люди – со мной! Не стреляйте!

Какое-то время царила неразбериха.

– Это сенатор Фламини! Опустить оружие! – наконец скомандвал кто-то с черногорским ацентом.

– Нам нужен медик, срочно! У нас тут тяжелораненые! – гневно крикнул Джером.

В этот момент сознание окончательно меня покинуло.