Текст книги "Новый мир. Книга 5. Возмездие (СИ)"

Автор книги: Владимир Забудский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 32 (всего у книги 37 страниц)

– Сэр, это разумно, и это часть задумки. Но я боюсь, мы не сможем избежать того, чтобы… – осторожно заметил кто-то из советников.

– Я понимаю, что и на мою долю перепадет, – перебил его Патридж. – Но основным корнем зла должен быть Консорциум. А меня, если угодно, пусть они называют их «маринеткой», и не заостряют внимание.

– Думаю, это возможно, – отозвался Рамади.

– Насколько кроваво все это будет? Я бы не хотел большого количества крови, – изрек Протектор.

– Мы ограничимся минимальными жертвами. Основное – это нагнетание истерии через СМИ. Каждый погибший во время теракта будет восприниматься толпой как тысяча. Но в основе этого должны лежать реальные акции. Иначе…

– Я понимаю. Но никаких крупных акций – без моего отдельного одобрения. Я не позволю, чтобы все это выглядело так, будто ситуация вышла у меня из-под контроля и я не в состоянии обеспечить безопасность своих людей.

– Как скажете, сэр.

– Разумеется, господин Протектор.

– Кто будет знать о том, как на самом деле обстоит дело? – спросил Протектор.

– Никто за пределами этой комнаты, – заверил Рамади.

– Это возможно? – удивился Патридж.

– Да. Даже их лидеры будут принимать все это за чистую монету. Точно так же, как и наши силовики, которые будут мобилизованы для борьбы с ними. Иначе – вероятность утечки слишком велика, – объяснил тот.

– У нас есть пару приемов, как провернуть это, поверьте, – заверил еще один из участников совещания, по-видимому, директор СБС.

– Как будет объясняться отсутствие успехов в противодействии этой организации? Я бы не хотел, чтобы наш правоохранительный аппарат обвиняли в импотенции, – заметил Патридж. – И вы, господа, я уверен, тоже бы не хотели выглядеть никчемными болванами.

– Естественно. Чтобы оправдать их живучесть, мы сможем обвинить в их поддержке евразийцев. Или, может, намекнем на причастность к этому кого-то из оппозиции, кто сильно зарвется. Удобный повод убрать неудобную фигуру с доски. Если понадобится изобразить триумф силовиков, сможем нарисовать уничтожение одной организации, а через какое-то время – появление другой. Или реально прикроем лавочку, если компьютерное моделирование покажет, что существование террористической угрозы приносит нам больше хлопот, чем пользы. Все будет в наших руках. В цифровой век нет ничего невозможно, – заверил Рамади.

– Вы слишком самоуверенны, молодой человек, – недовольно изрек Патридж.

– Простите, я просто… – в голосе Рамади появились нотки волнения.

– Мне не нравится ваш восторженный тон. Не заиграйтесь. Это – всего лишь инструмент, необходимый, чтобы поддерживать стабильность и порядок. Нежелательный, в чем-то мерзкий, но необходимый для общего блага – и лишь поэтому мы используем его. Это ясно?

– Я понимаю это, сэр. Простите, если я…

– Рамади, верно?

– Да, сэр.

– Вы, Рамади, как автор этой идеи – будете лично отвечать головой, чтобы она сработала как надо. Вместе с вашим руководителем. Если у кого-то вас есть хоть тень сомнения – то пусть озвучит это сейчас. Потом я не приму никаких извинений. С последствиями вашей неудачи будут работать уже другие люди. Я ясно изъясняюсь?

– Да, сэр.

– Конечно, сэр.

– Хорошо. Как будет называться эта организация?

– М-м-м, – несмело молвил Рамади. – У меня была идея: просто «Сопротивление».

Отключив запись, я молвил:

– Я знаю, что большая часть из вас не поверит мне. Вы скажете, что это фейк, дешевая провокация. Вы имеете все основания говорить так. Быть может, так на вашем месте сказал бы и я сам. Надеюсь, когда-нибудь эксперты смогут подтвердить подлинность этих записей. Сейчас же я могу подкрепить свои слова лишь одним аргументом. Вы все слышали, как на днях так называемый «Фримэн» объявил, что считает теперь своим приоритетом уничтожение лидеров оппозиции. Я знаю, что это не пустые слова. Они на самом деле собираются исполнить свои угрозы. Кому это на самом деле выгодно?! Кому выгодно, чтобы сорвался созыв Совета Содружества, на котором должно обсуждаться отстранение Патриджа?! Подумайте сами. А я, тем временем, сделаю все, что в моих силах, дабы отвратить это безумие. Саммит в Подгорице, который должен состояться через два дня, и предшествующие ему совещания, которые проходят уже сейчас – идеальная мишень для атаки. Прямо сейчас я движусь туда. И если меня слышат сейчас те, кто причастен к организации и проведению всех этих мероприятий, если меня слышит местная полиция, если меня слышишь ты, Лори, любимая, я прошу, умоляю – берегитесь!

§ 45

В установившемся затишье Миро громко присвистнул.

– Отче наш, помоги нам, – перекрестился Илай после того, как я завершил запись.

– Ну ты конкретно обложил дерьмом старика Патриджа, – мрачно прокомментировала услышанное Рина. – Мы все теперь трупы. Ты это хоть понимаешь?

– Да уж, – буркнул Стефан. – Мертвее мертвого.

– Ты надеешься, что запись продержится в Сети хотя бы долю секунды, перед тем как спецслужбы удалят её? – спросил Джером скептически.

– Я вообще не уверен, сможет ли запись попасть в Сеть. Отсюда выложить запись невозможно. Не знаю в чем дело, нет связи со спутником. Если повезет, она загрузится в Сеть во время нашей высадки. Может быть, она успеет дойти до кого надо раньше, чем будет уже слишком поздно. Если, конечно, этому хоть кто-то поверит.

– Звучит чертовски оптимистично! – прыснула Рина.

– Дима, у тебя вообще есть хотя бы что-то наподобие плана? – спросил у меня Миро встревоженно, и тут же расстроенно цокнул языком, прочитав ответ по моим глазам.

– Кто-то бывал прежде в Подгорице? – спросил я.

– Я бывал дважды еще в 70-ых, в бытность адъютантом генерала Думитреску. Тогда это был спокойный приморский городок, чуть побольше нашей Олтеницы, где-то размером с Бургас или Сплит. Но с тех пор, как я слышал, он здорово вырос. Если мне память не изменяет, не то три, не то четыре сотни тысяч людей. А мы ведь даже не знаем, есть ли уже там кто-то из лидеров оппозиции, кто именно, где они находятся сейчас, где будут завтра, а где в день саммита. Мы ведь ни хрена не знаем, правда? Понятия не имеем, где именно в этом городе эти психи задумали нанести свой удар! Но одно я тебе могу сказать точно – сейчас, в преддверии этого саммита, да еще и после открытых угроз Фримэна – могу только представить себе, что там творится!

– Черногорская бригада наверняка стоит на ушах в полном составе, – мрачно кивнул Стефан, уроженец здешних мест. – Вдобавок к полиции в полном составе.

– Никто не стал бы полагаться только на местных копов и нацгвардейцев, – добавил я, задумавшись. – Уверен, сюда вообще стянут все лояльные оппозиции силовики. Через Адриатику наверняка переправили из Италии элитные подразделения Корпуса карабинеров. Могли передислоцировать какие-то центральноевропейские и франко-германские части. Да и без ЧВК вряд ли обошлось.

– Вот именно, – кивнул Миро. – Границы на замке, все на стреме, нервы как струны, пальцы на спусковых крючках. Если мы просто возьмем и сядем в аэропорту Подгорицы – то окажемся в каталажке, не успев даже ступить на землю. И это в том случае, если нас, а особенно тебя, Дима, просто не пристрелят на месте.

– О посадке в аэропорту не может быть и речи, – покачал головой я. – Попробуем высадиться на пустошах, в окрестностях, так, чтобы нас не заметили.

– Ты сам в это веришь? – иронично прыснула Рина. – Уж не знаю, как твои евразийские друзья вообще собираются объяснить вхождение этого корабля в охраняемое воздушное пространство. Но если они попробуют тихо высадить нас возле какой-то рощицы или у тихого болотца – радары нас мгновенно засекут, и это вызовет даже больше подозрений, чем если бы мы просто сошли на землю в аэропорту!

– Она права, – кивнул Миро. – Нас сразу же найдут и прищучат.

– У нас нет выбора! – раздраженно ответил я, понимая, что они правы. – Я прекрасно понимаю, что нас рано или поздно обнаружат! И что скорее всего это случится рано! У меня вся надежда на то, что к тому времени мне удастся выйти на связь с Лаурой, и она убедит своего отца прислушаться к моим предостережениям, и переключить внимание на настоящую опасность!

– Лучше бы она как следует напрягла свои хваленые ораторские способности, – мрачно проговорила Рина. – На месте местных вояк, приведенных в повышенную боеготовность перед саммитом, я бы для перестраховки вначале перестреляла кучку подозрительных типов, высадившихся зачем-то втайне в окрестностях города с неизвестного транспортника. А потом уж выясняла бы их личности и мотивы. А уж если в вас, ребята, они признают того самого Войцеховского и его подельника Лайонелла – то разговор будет совсем уж коротким.

– Да. И вот еще что. Ты что, правда собираешься высаживаться на этой хреновине? – Джером с тревогой покосился на бронетранспортер, на крышу которого Миро с Илаем и Рэем успели кое-как присобачить танковый парашют. – Что-то я не уверен, что она приспособлена для таких штук!

– А она и не приспособлена. Те, что приспособлены, называют «боевыми машинами десанта». А это – обыкновенный бронетранспортер, – вынужден был признать я. – Но выбор у нас невелик. Пятерым из нас придется десантироваться в бронике.

– Там может быть сильный ветер. Время для прыжка не самое лучшее, – заметил Илай, которому, как и мне, приходилось участвовать в десантных операциях в составе корпуса «Крестоносцы». – Парашют может отнести нас хрен знает куда.

– Подожди. Ты сказал – «пятерым»? – переспросила Рина. – Не семерым?

– Нет. Пятеро – это и так многовато для БТР-а. Два добровольца будут прыгать в этом, – пояснил я, кивнув на евразийские боевые скафандры, закрепленные ближе к кабине.

– В них вмонтированы парашюты? – непонимающе нахмурился Джером, подозрительно косясь на громоздкий скафандр, уже знакомый по Мериде.

– Нет. Но в реактивных ранцах хватит заряда, чтобы затормозить нас перед падением. И даже переместить ближе к цели, – объяснил я.

– Ты сказал – «ранцы затормозят»? – Джером ощутимо побледнел. – Вместо парашютов?

– Да, – пояснил я, и, уловив его дикий взгляд, заверил: – Мне приходилось высаживаться так в Легионе.

– И как? – спросил он, буравя меня таким взглядом, будто пытался окончательно разобраться, полностью ли я спятил.

– Я был тогда под сильными биостимуляторами. Сам знаешь. Страха не чувствовал. Иначе – конечно, обосраться можно было бы, и не раз. Но, если припомнить, я тогда даже ничего себе не сломал. Жестковато, конечно. Но экзоскелет амортизирует приземление и предохраняет от переломов. Если повезет.

– Кто будут эти два счастливчика? – хмыкнула Рина, и тут же красноречиво подергала протезом. – На меня даже не смотрите.

– Я сделаю это, – кивнул я.

– Мне тоже приходилось делать это в «Крестоносцах», – отозвался Илай. – Так что…

– Ну уж нет! – запротестовал Джером, с опаской и ненавистью глядя на бронекостюм. – Не хватало нам еще аттракциона «Летающий пастор»! Мне в этой штуке уже раз приходилось парить яйца в Мериде. Справился тогда – справлюсь и сейчас. Раз уж я взялся прикрывать этому упрямому сумасшедшему сукиному сыну спину, так буду делать это до конца!

– Ты уверен? – уточнил я. – Для этого десантная подготовка все-таки не помешала бы…

– Да уверен я, уверен, мать твою! Давай лучше еще раз обсудим чертов план, если это вообще можно так назвать! Падаем где придется, поднимаем руки вверх и кричим: «Не стреляйте нас, мы на вашей стороне?!»

– Звучит неплохо, – хмыкнула Рина. – Только ты не успеешь произнести столько слов прежде чем тебя превратят в швейцарский сыр. А если серьезно – на что мы вообще рассчитываем, Дима?

Комментарий Рины был здравым, чего не скажешь о моем ответе на него, полдюжины крайне слабых версий которого вертелись на языке. Но я так и не успел вымолвить ни слова. В этот момент из динамика над нашими головами донесся встревоженный голос Мей.

– Прием! Вы слышите меня?!

– Слышу, Мей! – крикнул я в ответ. – Мы уже подлетаем к цели?!

– Вы близко. Но произошли изменения. Придется сворачивать операцию.

– Что?! Нет, нет, нет! – запротестовал я негодующе.

– Только что поступило сообщение из Подгорицы о закрытии воздушного пространства.

Я коротко переглянулся с Джеромом, и мои кулаки невольно сжались. Все мои мысли, вопреки кажущейся собранности, были сосредоточены лишь на одном – на Лауре, и на моих к ней безуспешных звонках.

– Что там происходит?! – рявкнул я, не в силах даже изобразить самообладание.

– Мы не знаем точно, – призналась кореянка, но голос ее звучал встревоженно. – Поступают разрозненные сообщения об интенсивной перестрелке, возможно – в окрестностях замкового комплекса Бесац на Скандарском озере. Вы знаете что-то об этом?! Это как-то связано с вашей просьбой вас туда доставить?!

Соображать приходилось быстро.

– Что за Бесац?! Там может сейчас быть кто-то из лидеров оппозиции?!

Некоторое время Мей молчала – видимо, с кем-то совещалась.

– Есть неподтвержденные данные, что там проходило закрытое совещание лидеров оппозиции. По нашим данным, там могут быть Боттом, Йоргенсен и Фламини. Может быть – кто-то еще. Что вы об этом знаете?! – требовательно спросила она меня. – Хватит уже играть в молчанку! Все это зашло слишком далеко!

Я отчетливо услышал каждое ее слово. Но лишь одно отпечаталось в моем сознании особенно явно и громко. «Фламини». Я отчетливо припомнил слова Лауры во время нашей с ней последней встречи о том, что она сейчас помогает отцу. А затем в моей памяти всплыли длинные гудки, звучавшие во время тщетных попыток до нее дозвониться.

– Это – покушение на них, Мей! – вскричал я. – Спецслужбы Содружества хотят уничтожить их руками Сопротивления! Сопротивление – это проект Патриджа! У меня есть доказательства! Знаю, что это звучит дико, но ты должна мне поверить!

На этот раз молчание длилось долго. С каждой секундой я все более погружался в отчаяние, понимая, что сказал слишком мало, что времени слишком мало, что евразийцы мне не поверят, не разберутся во всем этом хаосе, а если бы даже разобрались – их интересы и намерения вовсе необязательно совпадут с моими.

– Дима, ты не мог ожидать, что мы позволим втягивать себя в игру такого уровня «в темную». Тебе следовало посвятить меня во все заранее, – прогнозируемо отозвалась Мей с ощутимым раздражением и волнением.

– Мей, послушай! Лаура тоже там, ведь так?! Лаура там вместе с отцом?! – вскричал я.

– Дима, как бы там ни было, уже поздно что-либо обсуждать. Небо над Подгорицей закрыто. Любого, кто вторгнется туда без разрешения, собьют без предупреждения. Так что выбора нет. Мы разворачиваем воздушный корабль, – решительно заявила Мей.

– Нет! Не делайте этого!

– Это не обсуждается. Это не мое решение. Ты должен успокоиться, Дима. Корабль доставит вас туда, где с вами побеседуют наши люди, и мы выработаем разумный план действий. Мы будем внимательно следить за событиями в Подгорице. Но на вмешательство в них – санкции руководства нет.

Я уже не слушал ее. Отстегнув ремень (из-за разворота, на который как раз в этот момент пошел корабль, меня бросило о противоположный борт), я отчаянно бросился в сторону, где стояли боевые скафандры.

– Дима, ты что делаешь?! – прокричал Джером, однако тут же отстегнулся и бросился следом.

– Эй, вы двое что, спятили?! – крикнула нам вслед Рина.

– Дима, не делай глупостей, – прокричала по интеркому встревоженная Мей, которая явер соедила за нами через видеокамеру. – Корабль сейчас где-то над Средиземным морем. Ты что, хочешь прыгнуть в воду и добираться туда вплавь?! Давай будем взрослыми людьми, в конце концов!

Я не слушал ее – был сосредоточен на том, чтобы одеть скафандр.

– Грека, то что она говорит, звучит довольно здраво, – счел нужным заметить Джером, одевая на себя второй скафандр. – Выпрыгнув сейчас в чертово море, мы делу не поможем.

– А я разве говорил, что собираюсь куда-то выпрыгивать? – спросил я шепотом, сжав зубы от злости, один за другим застегивая и затягивая ремешки и крепления.

– Но если нет, то?.. – Джером замер на полуслове, и бросил на меня напряженный взгляд.

– Кто-нибудь объяснить мне наконец, что творится?! – тщетно пытался привлечь наше внимание Миро, махая руками.

Я не ответил – лишь подпрыгнул на месте. Металлические подошвы сапог ударились о днище десантного отсека с гулким лязгом. Скафандр неспроста назвали «Ходячая крепость». Экзоскелет существенно усиливает массу и физическую силу своего носителя. Оставалось только надеяться, что достаточно существенно.

– Мей, я прошу тебя в последний раз – прикажи чертовому пилоту разворачиваться! – прокричал я голосом, тембр которого был призван оповестить о полном отсутствии желания шутить.

– Дима, ты должен сделать вдох и успокоиться. Я обязана удержать тебя от каких-либо безумных выходок. Поэтому никто не откроет тебе десантную дверь. Ради твоей же безопасности. И когда ты придешь в себя – ты еще скажешь мне за это спасибо!..

– Ну ладно, – вздохнул я, и с мрачной решимостью водружая на голову шлем, а рукой хватая и перебрасывая через плечо ремень пехотного огневого комплекса «тип 707».

– Это чертовски плохая мысль, – предупредил Джером, следя за тем, как я делаю один за другим решительные шаги к кабине пилотов.

Лишь в этот момент, кажется, Мей поняла, что происходит.

– Остановите его, кто-нибудь! – истерично прокричала она по интеркому, а затем попробовала изобразить строгий голос. – Это зашло слишком далеко! Мне приказано сообщить, что любая попытка причинить вред имуществу или персоналу евразийских ВВС будет воспринята как враждебный акт! Вы меня слышите?!

Пилотам, кажется, уже сообщили о том, что происходит в десантном отсеке, либо они наблюдали за этим через камеры видеонаблюдения. Корабль принялся вилять крыльями и делать крутые виражи. Перегрузка навалилась на меня, словно обух, ударивший по голове. Нас с Джеромом, не пристегнутых, бросило куда-то, как тряпичных кукол – но я в последний момент успел ухватиться за выступ на борту.

– Мей, прости меня! – прокричал я сквозь рев напрягшихся двигателей, направляя винтовку на дверь кабины пилотов. – Но я не буду сидеть и ждать, пока где-то там убивают Лауру!

– Дима, остановись! Если ты проделаешь хоть одну крохотную дырочку в фюзеляже во время полета на гиперзвуковой скорости, вы все умрете в течение доли секунды!

Я вздохнул и опустил винтовку, а затем убрал палец с курка.

– Знаю, – произнес я. – Ты права.

– Вот видишь. Это был просто нервный срыв. Ты должен оставаться спокойным и…

Я не слушал ее. Я сделал несколько шагов назад, разгоняясь. А затем со всей возможной прытью спринтом ринулся прямо в массивную дверь, отделяющую кабину пилотов от десантного отсека.

– Дима, что ты де?!.

Мощи бронекостюма хватило – дверь-таки слетела с петель. Жалобно взвизгнув, она ввалилась внутрь пилотской кабины. А следом за ней – ввалился я. Китаец средних лет и молодая блондинка славянской внешности в евразийской военной авиационной униформе и высокотехнологичных шлемах, сидящие в креслах командира и второго пилота, оглянулись с таким ужасом, словно в кабину ворвалось торнадо. Должно быть, с их стороны это где-то так и смотрелось. Второй пилот, так и не успев закрыть рот, запоздало потянулась за личным оружием, который был спрятан где-то под сиденьем – но я, поднимаясь, решительно ткнул ей в лицо дулом винтовки.

– Ложимся на прежний курс, – приказал я по-русски.

– Это невозможно! – ответила та испуганно. – Нам поступили другие указания!

Китаец вторил ей на мандарине, одаривая меня рассерженным взглядом.

– Мне плевать на ваши указания! Я не буду повторять дважды! Или вы делаете это, или я пристрелю вас обоих, и сделаю это сам! Летим в Подгорицу! Место высадки – замок Бесац!

– Ты с ума сошёл! Ты разве не слышал товарища Чанг?! Нас же собьют!

– Дима, ты спятил! – раздался из интеркома голос Мей, которая явно уже и сама утратила самообладание. – Меня расстреляют из-за того, что я, дура, убедила коллег поверить человеку, который затем ворвался в кабину нашего воздушного судна и угнал его ради сумасбродной затеи, которая забросит наше государство в самый центр грандиозного международного скандала! Остановись! Прекрати это!

– Мей, всё что я сказал тебе – правда! Если мы сейчас ничего не сделаем – то будут уничтожены единственные люди, которые способны сменить Патриджа! Руководство вашей партии хочет и дальше иметь дело с этим сукином сыном?! Или с адекватными лидерами, которые положат конец вражде и начнут конструктивный диалог?! Так и спроси у своих «товарищей»! Спроси их, черт возьми! Ведь они слышат нас сейчас!

– Да послушай себя, Дима! Ты просто сошел с ума! Сошел с ума, и я – страшная дура, что не поняла этого раньше! Ты…!

Её голос вдруг оборвался. А затем – резко преобразился. Из гневного и взволнованного – мгновенно сделался чуть испуганным и раболепным. Я не расслышал всего, что она пролепетала на мандарине невидимому мне собеседнику. Расслышал лишь три фразы: «так точно», «будет сделано» и «товарищ председатель».

Некоторое время на ее стороне царило напряженное молчание. Пилоты продолжали смотреть на меня со смесью ужаса и злости, не отпуская штурвала. Затем – вновь раздался голос Мей на мандарине, уже более ровный и спокойный. Командир корабля несколько раз переспросил у нее что-то, продолжая коситься на меня с неодобрением. Затем – в сердцах выругался, одарив полным гнева взглядом выбитую мною дверь.

– Только что пилотам было приказано вернуться на прежний курс, – изменившимся, чужим, холодным и официальным тоном произнесла Мей.

В ее голосе отчетливо был слышен благоговейный страх, появившийся в тот момент, когда она сказала «товарищ председатель». Такого страха в голосе этой уверенной в себе женщины, которая, как я успел сегодня убедиться, явно занимала в евразийской иерархии более высокое место, чем пыталась меня убедить, я не слышал никогда.

– Мей, прости, что втянул тебя в это. Но…

– Сейчас не время для выяснения наших личных взаимоотношений. Настоятельно прошу больше не произносить ни слова, если ты не готов адресовать его непосредственно высшему руководству Коммунистической партии Евразийского Союза.

Я выдохнул. Ее тон подействовал на меня подобно холодному душу. Абсурдность и серьезность происходящего доходила до меня постепенно, по мере спадания горячки, в которой я вломился в кабину, мало думая о последствиях. Однако пути назад уже не было.

– Я прошу прощения, товарищ председатель, – молвил я, так и не понимая до конца, к кому обращаюсь. – Сейчас все это выглядит как безумие. Но я верю, что спасаю этот мир от того, чтобы он окончательно полетел в тартарары. Все обиды в прошлом. И я…

– Товарищ Войцеховский, от имени руководства Военно-воздушных сил Евразийского Союза я требую покинуть кабину и не мешать пилотам выполнять их обязанности, – строго ответила Мей, к этому времени преодолев избыток волнения. – Ты добился своего! Так что прекрати истерику! И оставь свои бессвязные попытки объясниться неизвестно с кем!

– Так я и сделаю, Мей, – кивнул я. – Прости.

– Готовься! И делай, что собрался!

§ 46

– Знаешь, что, грека? – спросил Джерри задумчиво, когда мы с ним, оба в боевых скафандрах, со шлемами в руках и пехотными огневыми комплексами напротив груди, стояли вдвоем вплотную к дребезжащей двери десантного отсека.

– Что?

– Я всегда думал, что я – эдакий безумный сорвиголова, а ты – пай-мальчик. Это ведь я вечно попадал в разные неприятности, а ты, староста и зубрила, меня отмазывал. Так ведь было в школе, разве нет?

– Примерно так, – кивнул я.

– Так вот, я и представить себе не мог, до какой охренительной степени я в тебе ошибался, староста хренов. Ты – настоящий псих. И это чудовищный каприз судьбы, что это я, а не ты, называю себя Казаком.

– Джерри, я рад, что ты со мной, – сказал я, с благодарностью глянув на Джерри. – Что мы нашли друг друга после всех этих лет. Снова стали друзьями. Хочу, чтобы ты знал: ты – лучший друг, который у меня был.

– Перестань, еще слезу на меня нагонишь, – отмахнулся тот. – И знаешь, насчет «снова» – ты не прав. Я никогда не переставал считать тебя другом. Не из-за той выходки твоей мамаши с моим папкой. Не из-за сучки Мей, которая с тобой тогда переспала, а мне не дала…

– Я слышу то, что ты говоришь, Лайонелл, – донесся полный сдержанного гнева голос кореянки из интеркома. – И много кто слышит, кроме меня. Я полагала, что вы двое уже не в состоянии сделать со мной ничего хуже того, что уже сделали, вломившись в кабину пилотов военного корабля. Но вы, оказывается, решили еще и опозорить меня перед руководством.

Несмотря на серьезность момента, мы с Джеромом оба невольно прыснули. Ощутили себя идиотами, вполне довольными своим идиотизмом – как в подростковые времена.

– Да брось, Мей! То было дело молодое! – отозвался Джером беспечно. – И потом – если бы у нас с тобой тогда все завязалось, ты бы вряд ли сделала такую блестящую карьеру в своем МГБ, или где ты там работаешь. Так что все счастливы: у меня есть моя Катька, у тебя – этот дрыщ Ссы, или как там его зовут.

– Прошу, закрой ты наконец свой рот, Лайонелл, – взмолилась она ворчливым голосом, который был странно похожим на голос старой-доброй Мей Юнг из Генераторного, и затем, словно этого эпизода и не было, деловито сообщила: – Вы уже вошли в воздушное пространство, которое контролируют черногорские власти. Вас обнаружили и направили предупреждающий сигнал. Мы попытались скосить под дурачков – сообщили о поломке и необходимости совершить аварийную посадку. Но их, конечно же, это все равно насторожило. Вам навстречу уже выдвинулось звено беспилотников-перехватчиков.

Я кивнул. Этого следовало ожидать.

– Есть новости об обстановке на земле? – спросил я.

– Зона закрыта для спутникового наблюдения. Из разрозненных сообщений в Сети мы понимаем, что неизвестные боевики штурмуют замковый комплекс Бесац.

В такт ее словам я вывел в воздух голографический дисплей, на котором отобразилась интерактивная карта-схема замкового комплекса. Небольшая старинная крепость, некогда наполовину разрушенная, в 30-ых годах была отстроена в виде, близком к первозданному. Крепость была соединена двумя крытыми переходами с современной резиденцией, построенной прикупившим развалины богачом. Стоящий на холме комплекс и его вспомогательные строения окружала красивая лесистая территория. Идеальное место для тихих встреч.

– Очевидцы в соцсетях пишут о взрыве на энергетической подстанции, – продолжила докладывать Мей, и подстанция на схеме подсветилась красным. – Сейчас во всем комплексе, по-видимому, нет электричества.

– Надо проверить, в порядке ли прибор ночного видения и тепловизор, – забеспокоился Джером, надев на голову шлем, который тут же зашипел, герметично стыкуясь со скафандром.

– Откуда они напали? – спросил я.

– Вероятно, основные силы атаковали с юго-востока. Там проходит единственная ведущая на холм дорога. Но, возможно, небольшие группы ударили и с других направлений, взобравшись на холм пешком по пересеченной местности. Сейчас нападавшие, похоже, ведут бои с охраной на подступах к комплексу.

– Что с охраной? Это место должны были чертовски хорошо охранять!

– Охраны там, по-видимому, немного. Это было тайное, закрытое совещание – несколько политиков со свитой и личной охраной, и обслуга, которая работает в замковом комплексе. Об этом мероприятии нет данных в СМИ, хотя репортеры пристально следят за событиями в Подгорице. Подозреваю, что местные власти о нем тоже не уведомляли. Участники полагались на секретность в большей степени, чем на защиту.

– Но ведь это происходит в десяти милях от Подгорицы! – возмутился я. – Там же наверняка в преддверии саммита плюнуть некуда из-за военных и ментов!

– Я ещё не закончила, – прервала меня Мей. – Наша разведка получила информацию как минимум о дюжине мощных электромагнитных импульсов в районах базирования ближайших к месту событий воинских частей, а также аэродрома Подгорицы. Вероятно, это были электромагнитные заряды, запущенные с дронов. Если наша оценка их мощности верна – последствия должны быть разрушительными для всей электроники. В городе нет связи, Интернета и электричества. Навигация не работает. На военных объектах – большая часть техники выведена из строя, а личный состав – дезориентирован. Военным потребуется время, чтобы оклематься и выдвинуться в сторону замка хотя бы пешим порядком.

– Вот ублюдки чертовы! – выругался я. – Ты понимаешь, что это значит, Мей?! Такие мощные ЭМИ-заряды практически невозможно раздобыть на «черном рынке»! Если не вы передали им их, то это сделал Патридж!

Мей не ответила. Я и сам понимал, что оружие могло быть и евразийским, что его могли передать Сопротивлению во время войны или позже без определения конкретной цели, для которой оно будет использовано. Сейчас уже не было смысла об этом думать.

– Как насчет тех воинских частей, которые не попали в зону поражения ЭМИ? – спросил, тем временем, Миро.

– Они тоже уже наверняка подняты по тревоге. Но им потребуется время, чтобы прибыть. Так что нападавшие выиграли себе какое-то время.

– Сколько там этих ублюдков?! – спросила Рина. – Есть ли у них тяжелая техника?!

– Мы не знаем. Но, судя по всему, боевики отлично вооружены и оснащены. Они также хорошо подготовлены и мотивированы. Они не могут не понимать, что, несмотря на фокус с ЭМИ, скоро в районе их действий будет полным-полно войск, которые не позволят им уйти. Это – отряд самоубийц.

– Долбанные фанатики! – сплюнула Рина.

– Несчастные идиоты, – раздосадованно покачал головой Джером.

– Комплекс все еще под контролем охраны? – продолжал допытываться я у Мей.

– Я же сказала – никто не знает, что там происходит. Ясно лишь, что продолжается активная стрельба. Есть неподтвержденные сообщения о возможном использовании боевых газов.

– Проклятье! – выругался я.

В памяти невольно всплыли картины из осаждённой Новой Москвы, пораженной ударами «Зекса» – картины, которые мне хотелось больше никогда не вспоминать. Старый химический ожог на щеке, словно услышав этот разговор, казалось, начал саднить – хоть я и понимал, что это игра воспаленных нервов.

– Какие газы?! – требовательно спросил я.

– Нам это не известно. Боевые скафандры «Бусин Баолей» имеют закрытую систему дыхания и способны защитить носителей от большинства известных видов химического оружия. Все, кто не в скафандрах – пусть будут предельно осторожны.

– Миро, остальные – вы поняли?! – требовательно спросил я.

– Принято, – сообщил слышавший этот разговор Миро.

– Чем дальше, тем больше «приятных» сюрпризов, – проворчала Рина.

– Надо высаживаться прямо туда, – решительно молвил Джером, закончив педантично проверять, хорошо ли функционирует противогаз, встроенный в шлем, и насколько герметично шлем примыкает к скафандру. – Прыгать чуть ли не на самый шпиль чертового замка. Если упадем где-то на подступах, за спинами атакующих – внутрь не пробьемся. Во всяком случае, не раньше, чем они всех внутри «зачистят».