Текст книги "Новый мир. Книга 5. Возмездие (СИ)"

Автор книги: Владимир Забудский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 37 страниц)

– Похоже, они настроены серьезно, – присвистнул сидящий рядом Медведь, поглядывая в окошко.

Мы как раз преодолели очередной бугор, и оказались в небольшом овраге. Здесь была скрыта и дожидалась своего часа бронетехника. Нам открылись мрачные силуэты боевых танков М-405 с короткими, толстыми плазменными орудиями, и ракетных танков М-409, вооружённых ракетной установкой. Каждая из этих тяжело бронированных машин весила не менее шестидесяти тонн, а длиной они достигали десяти метров. Позади танков виднелись М-333, сверхтяжелые бронетранспортеры, способные перевозить по 48 солдат в полном снаряжении. Каждое из 12 колес гигантского БТР-а превышало высотой рост взрослого мужчины. А вон и «легкая кавалерия» – прыгучие «Баксы», и легкие танки М-243 на воздушной подушке, развивающие скорость до 100 м/ч – на таком когда-то воевал Сильвестр Торнтон.

– Поверить не могу, что мы это делаем, – проговорила Лейла, которая тоже оглядывала технику встревоженным взглядом.

Голос арабки был недовольным и нервным. Она выступила категорически против этой операции – главным образом из-за того, что наводка поступила не от ее «проверенного источника», а от моего. Пришлось мне напомнить ей о том, кто здесь главный. Послевкусие того разговора немного ощущался до сих пор.

– Напоминает старые-добрые времена, правда, Принцесса? – ухмыльнулся Медведь, ласково погладив чудовищный евразийский гиперзвуковой ручной пулемет «тип 600», который он держал в руках.

– Даже в те времена мы не устраивали такие эскапады, – покачала головой Лейла.

Я сразу догадался, о каких временах они говорят – о тех самых, когда они воевали на стороне Евразийского Союза против Содружества наций, за которое воевал я. Однако мне вряд ли пристало изливать по этому поводу недовольство. Ведь я маскировался сейчас не под кого-нибудь, а под бойца евразийского спецназа. И идея эта принадлежала не кому-нибудь, а евразийским спецслужбам.

– А мне план нравится, – возразил Джером. – Дерзкий и решительный! Такие мне по нраву!

Как и я, Лайонелл был вооружен многоцелевой пехотной системой «тип 707» – дешевой и сердитой евразийской копией современной гиперзвуковой штурмовой винтовки ОКП-7 производства «Нью Эйдж Армз» – той самой, с которой я воевал в Легионе.

Высказавшись, Джером инстинктивно потянулся рукой к шее, намереваясь, кажется, почесаться, но рука уперлась в пулезащитный ворот.

– Если бы только не вся эта хрень! – пожаловался он, досадливо стукнув кулаком о бронированный нагрудник, который отозвался сочням звоном. – Мало того, что она весит как еще один я, так под ней, бляха, все тело зудит! Парень, который носил это до меня, что, не мылся совсем?!

Как и каждый из десяти членов отряда, который теснились в десантном отсеке БТР-а, Джером был облачен в тяжелый боевой скафандр евразийского производства. Скафандр весил в 45 фунтов, не считая шлема, который весил еще 9 фунтов. Если добавить к этому наше оружие, боеприпасы и другое снаряжение – каждый тащил на себе 70-100 фунтов веса.

Экипировка, согласно легенде, была выкрашена в серый и болотно-зеленый цвета, которые чаще всего применялись в Народно-освободительной армии Евразийского Союза, но без знаков различия – чтобы по нашим трупам все же нельзя было однозначно доказать нашу к ним принадлежность.

– Та же хрень! – пыхтя, раздраженно отозвался дородный Гэвин, отерев со лба пот и нетерпеливо поерзал на сиденье, зацепив плечами ближайших соседей. – Нацепить на человека сотню фунтов металла и запихнуть его в металлическую же душную жестянку – да этого хватит, чтобы вывести его из строя безо всякого боя!

Надо признаться, я и сам был далеко не в той форме, чтобы легко и радостно таскать на себе столько снаряжения. Большую часть времени я пыхтел себе под нос и старался абстрагироваться от неудобств, которые в такой ситуации были неминуемыми. Но жалобы ирландца по праву командира решил сразу же строго пресечь.

– Кончай ныть, салага! Так и знал, что не нужно было брать никого, кто не прошел армейку!

– Я просто хотел сказать, что легкое снаряжение было бы, по-моему, более эффективным… – начал оправдываться тот.

– Много ты прошел боев?! Настоящих боев, я имею в виду, а не таких, где тебе противостоят безоружные заложники?!

Гэвин обиженно засопел, скривился, и открыл было рот, чтобы возразить – но осекся, встретившись с предостерегающим взглядом Ши Хона.

– Раз нет, то лучше заткнись и послушай! – продолжил чеканить я. – Ты сейчас носишь тяжелый боевой скафандр «Бусин Баолей». Переводится как «ходячая крепость». Он защищает практически все тело носителя – включает в себя нагрудный жилет с боковыми панелями и защитой паховой области, наспинный панцирь, наплечники, наручи, налокотники, щитки, ворот. Снаряжение выполнено из современных сверхмолекулярных защитных материалов, которые обеспечивают отличную баллистическую защиту. В каждый скафандр встроен экзоскелет, повышающий силу мышц и амортизирующий удары, а также генератор индивидуального магнитного щита и наспинный реактивный ранец. Это – лучшее, что сейчас состоит на вооружении евразийского спецназа. Лучше защищены только «Ронины». И поверь мне – скоро ты поймешь, зачем все это нужно!

– Да, я знаю, сэр, – покорно кивнул тот.

– Вот именно, – мрачно добавил Ши. – Не позорь меня. Посмотри вон на Принцессу и ее ребят. Ладно еще Медведь – там силища богатырская, и габариты те еще. А девчонки весят футов 100–120, но не жалуются.

Я перевел взгляд в сторону трех девушек, по которым казалось, что броня вот-вот раздавит их своим весом. Но, как и сказал Кореец, те переносили лишения спокойно.

– Расслабься, Джек, – закатив глаза, философски посоветовала Гэвину, он же Джек, его возлюбленная Кира, она же Роза, устало закатив глаза к потолку. – После «Чистилища» – уже на все пофиг. А если вспомнить, что нас, скорее всего, вот-вот прикончат – тем более пофиг.

В такт ее словам где-то позади нас раздался отголосок артиллерийского выстрела. За ним – сразу же последовал еще один. Колонна тут же замерла.

– Похоже на ДСПО, – встревоженно проговорила Лейла, назвав аббревиатуру дальнобойных самоходных плазменных орудий, которые состояли на вооружении миротворцев. – И чего они начали сейчас?!

Тоже встревоженный звуками обстрела и остановкой, я пересел к противоположному борту. Сквозь окошко БТР-а я смог увидеть, что мы приблизились к фильтрационному центру – большому блокпосту, через который проходил последний действующий коридор для беженцев. Он стал «дорогой жизни» после того, как небо над Меридой было объявлено властями Содружества безполетной зоной, и воздушный путь для бегства был закрыт.

Этим утром, когда по осажденной Мериде разнеслись слухи о неминуемом штурме, фильтрационный центр захлестнула необычно крупная волна беженцев, которые до самого последнего надеялись на мирное разрешение конфликта. Однако, несмотря на ажиотаж, процесс пропуска беженцев происходил крайне медленно. Миротворцы останавливали, проверяли личность и тщательно обыскивали вещи всех, кто пытался запоздало унести свои задницы и пожитки из гибнущей Мериды. Людей, о которых были соответствующие отметки в базах данных, бесцеремонно задерживали, и не обращая внимания на их протесты, передавали в руки присутствующих тут эсбэшников.

Из узкого окна БТР-а я мог видеть фрагменты этой околовоенной драмы: огромная очередь пеших беженцев теснится в зигзагообразном коридоре из металлических сетчатых стенок; столь же огромная очередь частных автомобилей, нагруженных вещами, включая мебель, стоит в одну полосу перед закрытыми воротами КПП; шум, гам, чей-то плачь, чьи-то сердитые и возмущенные крики; повторяющиеся строгие инструкции для беженцев через мегафоны.

Услышав далекие звуки артобстрела, беженцы засуетились. Некоторые закричали, некоторые вообще попадали на пол. Кто-то начал толкаться и теснить передних. Кто-то из водителей начал сигналить и нервно газовать, как будто это могло помочь им сдвинуть с места пробку.

– Сохранять спокойствие! – раздался над блокпостом усиленный мегафоном приказ.

Однако этого оказалось недостаточно для того, чтобы успокоить людей.

– Что происходит? – спросил я по-русски по своему коммуникатору.

– Сейчас, подожди минутку, уточняют, – ответила Мей.

На протяжении минуты-другой хлопки артиллерийских выстрелов и грохот взрывов повторились еще несколько раз с разных направлений. Мы могли видеть, как беженцы напирают на ворота фильтрационного центра, но стена миротворцев сдерживает их.

– Забавно будет, если окажется, что наш парень сейчас где-то там, – заметил Джером, кивнув на толпы беженцев. – Что тогда сделаем? Напишем на заборе его виллы крепкое матерное словцо – и айда домой?

– Ты что-то рано об этом забеспокоился. Пока больше похоже на то, что мы вообще никуда не проедем, – процедил сквозь зубы Ши.

Через пару минут на связи снова появилась Мей.

– Пока не совсем понятно, что происходит. Ясно только, что локальные стычки несколько усилились. Идет обмен точечными артиллерийскими ударами. Обе стороны предупредили нас о нарушении «безопасного коридора», обвинив в этом друг друга. Предложили нам остановить конвой «до возобновления тишины». Но есть сомнения, что «тишина» вообще возобновится. У нас считают, что это похоже на начало активной фазы.

– Черт возьми, – выругался я.

– Подожди! Возможно, нам все-таки удастся проехать. Хотя бы в режиме «на свой страх и риск». Подсветим колонну цветным дымом, чтобы по ней не била ничья артиллерия. Сейчас по этому поводу проводятся переговоры.

– Вы готовы пойти на такой риск? – удивился я.

– Там – 250 наших людей. Если мы бросим их на произвол судьбы, во время штурма часть из них точно пострадает!

Голос Мей звучал вполне искреннее и убежденно. Но я слишком хорошо знал, или был убежден, что знаю, что представляет собой Евразийский Союз, дабы поверить в бескорыстный и самоотверженный альтруизм партийных бонз и отпетых чекистов.

– Хм. Насколько я знаю, человеческий капитал никогда не считался у вас особой ценностью. Что, товарищи из МГБ решили устроить эффектное представление для СМИ в стиле «как мы спасаем своих граждан»? То-то вокруг колонны постоянно летает дрон с телекамерой…

– Ты правда считаешь, что твой совершенно несправедливый и оскорбительный сарказм уместен в такое время и в таком месте?! – возмутилась Мей, которой явно сделалось не по себе от того, что мои слова слышала не одна лишь она, но и кое-кто из людей, которым был адресован мой сарказм.

– Извини. Не удержался.

– Сидите и ждите. Возможно, все удастся уладить.

Некоторое время я наблюдал посредством камеры, установленной на одном из сопровождающих колонну дронов, как БТРы стоят, не выключая двигателей, замерев перед закрытым шлагбаумом. У шлагбаума сгрудилась группа солдат-миротворцев.

Далеко впереди, за участком пустынного высокогорья протяженностью в пару миль, виднелись очертания осажденной Мериды. Из нескольких мест шли столбы дыма – то ли от горящих покрышек, которые специально жгли защитники, дабы затруднить наблюдение с воздуха, то ли от горящих зданий, ставших жертвами артобстрела.

– Ситуация выглядит довольно дерьмово, – заметил Джером.

– Возможно, это к лучшему, если все так и закончится, – прокомментировала Лейла.

Однако их мрачные пророчества не оправдались. Через некоторое время шлагбаум открылся, солдаты расступились, и колонна двинулась вперед. Об этом меня сразу же проинформировала Мей:

– Разрешение получено.

– «На свой страх и риск»?

– Да. Помечаем дорогу цветным дымом.

– Я слышу, что обстрел продолжается.

– Так и есть. У нас укрепились в убеждении, что операция, похоже, постепенно переходит в активную фазу. Ради нас ее никто уже приостанавливать не станет. Дипломаты тут, увы, не властны. Так что лучше скрестите пальцы, чтобы в вашу машину не попал шальной выстрел.

Конвой, время от времени выбрасывая впереди себя шашки с зеленым дымом, пополз дальше – по единственной оставшейся асфальтированной дороге, пролегающей меж горными хребтами, среди которых ютился блокадный город.

В обратном направлении продолжали гнать единичные гражданские автомобили. Они силились набрать максимальную скорость, дабы преодолеть простреливаемый участок дороги, и не обращали внимания на ямы с ухабами, которые остались тут после тяжелой техники. Кое-кто за это уже поплатился. На обочине было видно несколько сломанных авто. Их пассажиры в истерике метались вокруг, бессильно разрываясь между страхом за жизнь и за оставшееся в машинах имущество.

– Да уж. Похоже, жизнь с сытым брюхом под крылом у корпораций закончилась, – глядя на их возню без малейшей жалости, жестко изрек Ши Хон.

Его тон, преисполненный всепоглощающей ненависти к части человечества, которая в его мировоззрении именовалась «тупыми, зажравшимися обывателями», меня покоробил.

– В Мериде жили обыкновенные люди, – возразил я. – Такие же, как везде

– Как, например, тот, за кем мы туда едем? Или тот, кого вы с Донни недавно выдернули из его райской жизни в Стокгольме? – иронично хмыкнул он.

– Не всех, кто работают на Консорциум, можно равнять с Брауном.

– Все они виноваты в том, в каком обществе мы живем, Димитрис. Каждый из них внес свою лепту в построение и цементирование несправедливого олигархического общества. Своим трудом в пользу олигархов. Своими мозгами, которые они сдали в наем олигархам. Своим безразличием к тому, на кого и во имя чего они работают, что они помогают создавать. Вот пусть и отгребают теперь сполна!

Минут десять мы тряслись по ухабистой дороге, содрогаясь каждый раз, когда до наших ушей доносилось эхо артиллерийских выстрелов. Несколько раз колонна замирала из-за того, что встречались полностью разрушенные снарядами участки дороги, которые приходилось аккуратно объезжать по обочине – опасно близко к крутому кювету, откуда открывался головокружительный вид на окружающие горы. Но все же опасность миновала нас. И вскоре мы приблизились к цели.

Передовой блокпост Сил обороны Мериды находился примерно в тысяче футов от первых зданий города. Через камеру, установленную на дроне сопровождения, я мог видеть, как нос колонны уперся в шлагбаум, по сторонам от которого были оборудованы огневые точки из мешков с песком и вырыты сети траншей. В специальных танковых окопах были припаркованы несколько бронированных джипов, на которых были установлены пусковые установки противотанковых и противовоздушных ракет.

На блокпосту нас встретили многочисленные вооруженные люди. Они были экипированы лишь немногим легче, чем пехота миротворцев, а выглядели довольно злыми и матерыми. Экипировка была черной, без знаков различия, если не считать шеврона одного из ударно-штурмовых эскадронов «Чи милитари» на одном рукаве и шеврона с цветастым гербом Мериды – на другом.

Блокпост, очевидно, работал в две стороны. Охраняющие его люди не только были готовы к отражению нападения извне, но и очень успешно препятствовали выезду из города отстающих машин беженцев – под предлогом того, что из-за обстрелов «дорога жизни» больше не безопасна.

Через камеру сопровождающего дрона я видел, как один из беженцев распинается, тщетно пытаясь доказать что-то офицеру с блокпоста. Время от времени мужчина махал рукой в сторону дрона, который рваными линиями барражировал недалеко от блокпоста, распространяя сквозь громкоговоритель информационное сообщение, призывающее все гражданское население, от имени властей Содружества, немедленно покинуть Мериду.

Сердито покосившись на дрона, о котором шла речь, офицер отдал какой-то приказ. Миг спустя в одном из окопов возникла яркая вспышка, с которой в сторону дрона была запущена зенитная ракета. Дрон совершил крутой маневр уклонения, но тот не удался, и он на наших глазах красочно рассыпался прямо в воздухе.

– Что тут происходит? – удивился молчавший до этого Донни, наблюдая за этой сценой.

– Не хотят выпускать из города оставшихся гражданских, – объяснил я. – Понимают, что если в городе не останется никого, кроме сил обороны – то миротворцы смогут применить к ним тяжелое вооружение, и просто раздавят их.

– По той же причине могут не пропустить и нас, – пессимистично предрек Ши. – Евразийские граждане в городе – это тоже своего рода «страховка». Я бы на их месте в жизни евразов не выпустил.

– Консорциум не станет ссориться с Союзом, – покачала головой Лейла.

В какой-то степени правы оказались они оба. Через камеру мы могли видеть, как передняя пассажирская дверца ведущей машины колонны открылась – и руководитель нашего конвоя, пожилой азиат, вступил в дискуссию вначале с дежурным офицером, а затем и с подоспевшим следом начальником блокпоста. Нежелание этих двоих пропускать в город конвой, который был намерен забрать и вывезти отсюда 250 человек, выполняющих роль их «живого щита», было очевидным. Однако нескольких сеансов связи, види с вышестоящим руководством оказалось достаточно, чтобы командир блокпоста, чертыхаясь и яростно отплевываясь, со словами, которые я прочел по губам как «Да пошли вы все!», вынужден был отдать приказ открыть шлагбаум. Его люди грубо оттеснили прочь с дороги беженцев, чтобы никто из них не попробовал просочиться под шумок наружу.

– Сколько бы ни платили этим ребятам – не похоже, чтобы они считали это достаточной платой за верную смерть, – прокомментировал это Джером, наблюдая за весьма кислыми лицами наемников.

Я согласно кивнул. В этом была проблема наемных армий. Опытные бойцы за плату были готовы идти на разумный риск. Но точно не на верную смерть. А значит, оказавшись в ситуации, где противник имеет подавляющее превосходство, и у них нет надежды на победу, они, вероятно, не захотят отдавать свои жизни – в отличие от бойцов регулярной армии, если их мозги как следует промыты патриотической пропагандой.

В данном случае наемники боролись не только за заказчика, но и за свои интересы. Ведь под властью Патриджа, который своим указом запретил деятельность ЧВК, они больше не смогут зарабатывать себе на хлеб. Однако перспектива быть живым безработным все же не выглядела настолько безрадостной, как верная смерть.

– На что они вообще рассчитывают? – спросил я, не обращаясь ни к кому конкретно, глядя на бойцов Сил обороны Мериды сквозь окно.

Но ответила мне по радиосвязи Мей.

– В тактическом плане – они надеются на то, что войска Латиноамериканской федерации, которые, судя по спутниковым снимкам, приблизились к кольцу блокады извне, придут им на помощь в случае штурма.

– Не думаю, что эта надежда оправдана, – возразил я. – Кабрера понимает, что у его самодельной «армии» нет шансов против миротворцев в общевойсковом бою на открытой местности. Если они ввяжутся в это – их уничтожат с воздуха и с орбиты за считанные часы.

– Почему ты говоришь – «его» армия? – удивилась Мей. – Я не сильна во внешней политике. Но, если мне не изменяет память, то президент Латиноамериканской федерации – Мария Кабрера, женщина.

– Я говорю не о ней, а о ее брате, руководителе «Бразилиа трупс» Родриго Кабрере, который там реально всем заправляет. Потому и – «его», – объяснил я.

– Тогда уж говори об Анатолии Де Вонг, владелице «Бразилиа трупс», которой подчиняется этот Родриго Кабрера, и которая реально всем заправляет. Все равно получается – «ее».

– «Плохо разбираешься в политике», говоришь? – хмыкнул я иронично.

– Но я ведь не утверждаю, что я совсем безграмотна, – не смутилась кореянка. – Продолжая же ответ на твой вопрос – в стратегическом плане эти наемники, ну а точнее – их хозяева, думаю, надеются на то, что власть Патриджа падет под бичом глобального экономического и политического кризисов, спровоцированных олигархами, скорее, чем он успеет задавить их анклавы военной силой.

– Тоже довольно сомнительно.

– А вот я бы на это как раз поставила. Но, боюсь, это произойдет все же не так скоро, как им хотелось бы. Мерида, очевидно, обречена. Это дело считанных часов. Так что заканчивайте поскорее, Дима. И не задерживайтесь.

– Добро, – кивнул я. – Конец связи.

§ 28

Улицы Мериды выглядели совсем пустынно. Несколько месяцев осады нарушили обычный уклад его жизни: большая часть общественных заведений были закрыты, и город покинуло больше половины его 150-тысячного населения; на дорогах почти не осталось гражданского транспорта, а на тротуарах – беззаботных прохожих. Пока колонна ползла по одной из улиц, небо несколько раз озарялась вспышками взрывов. Один из них прогремел, по ощущениям, меньше чем в миле от нас. Земля содрогнулась. В ближайших к нам зданиях задребезжали оставшиеся стекла. В небо взметнулся огромный гриб из огня и дыма – как будто взорвалась бензоколонка или даже небольшой склад горючего.

– Ничего себе! – воскликнул я. – Здесь становится все жарче

– Дороги назад уже нет, – жестко ответила на это Лейла. – Нет смысла повторять, что я была против этой затеи. Теперь нам остается лишь довести ее до конца.

Колонна разделилась на одном из перекрестков. Три БТР-а, в числе которых и наш, свернули в сторону, устремившись по наклонной дорожке в направлении квартала элитных особняков, утопающего в пальмах, окружающих бассейны.

Мы были уже близко.

– Первая группа – приготовиться, – велел я, нацепляя на голову шлем.

– Казак готов, – повторив движение со шлемом, доложил Джером.

– Скандинав готов, – повторил за ним Донни.

– Медведь готов, – передергивая затвор на ручном пулемете, гаркнул здоровяк.

Немая Тень просто молча кивнула.

– Вторая группа тоже готова, – подтвердила Лейла, получив отклик от Ронина, Ши, Гэвина и Киры.

– Будем ждать от вас сигнала, что вы на позиции. Начинаем действовать синхронно.

– Таков план, – согласно кивнула она.

В наушнике, тем временем, раздался голос Мей:

– Ситуация вокруг города резко накаляется. Растет активность авиации Содружества. Нас убеждали в обратном, но такое впечатление, что штурм начнется с минуты на минуту.

– Сам вижу, – буркнул я, покосившись взглядом в сторону, откуда вырвались несколько зенитных ракет, преследуя какой-то скрывающийся среди облаков дрон.

– Дима, наши люди не смогут вас ждать ни одной лишней секунды. Если вас не будет в точке эвакуации точно в оговоренное время – сможете дальше рассчитывать только на себя.

Она предупреждала об этом сейчас, так как после выхода из БТР-а связь со мной поддерживать больше не сможет – за пределами оснащенной шифровальными системами техники слишком велик был риск «прослушки». Евразийцы будут, скорее всего, наблюдать за происходящим с помощью разведывательного спутника – но не более того.

– Принято.

– Удачи.

Наш БТР, замыкающий в тройке, притормозил на круто уходящей вниз живописной улочке, застроенной красивыми фазендами, утопающими в тенистых садах. Пейзаж имел бы идиллический вид, если бы не отголоски разгорающегося сражения. Несколько группок мечущихся в панике людей продолжали туго набивать свои машины вещами, причитая и голося себе под нос, опасливо глядя на небо и пригибаясь от грохота далеких взрывов.

С негромким хлопком от БТРа по улице прокатился электромагнитный импульс. Он был призван вырубить любые камеры видеонаблюдения, которые тут находились, чтобы те не зафиксировали момент нашей высадки, и у Евразийского Союза остался шанс формально отрицать свою причастность к тому, что случится дальше.

– Пошли! – скомандовал я.

Мы впятером высыпали на улицу. Раньше, чем испуганные люди начали тыкать пальцами в вооруженных людей – мы нырнули в узкий тенистый переулочек между двумя особняками, соединяющий эту улицу с соседней. Здесь мы замерли – на пару секунд, которые понадобились Тени, чтобы активировать заготовленный заранее комплект из четырех мини-дронов. Словно майские жуки – переростки, наша мини-эскадрилья с жужжанием разлетелась по сторонам.

– Отлично, Тень! Шикарная картинка, – кивнул я, наблюдая за изображением с их камер на четырех вспомогательных мини-дисплеях, которые выдавала мне встроенная в шлём тактическая система управления боем.

Тень кивнула. Затем, разбежавшись, она с ловкостью акробатки перепрыгнула забор справа, скрывшись на частном участке, поросшем эвкалиптами. Ей предстояло вломиться в стоящий на этом участке четырехэтажный дом (к счастью для его владельцев – покинутый ими заблаговременно) и забраться на его плоскую крышу, где были установлены солнечные панели. Это была едва ли не единственная высокая точка, откуда открывался хороший обзор на особняк Окифоры (если, конечно не считать еще более удобной в этом плане колокольни католической церквушки, которая высилась на холме с противоположной стороны особняка – однако церковь, по данным спутникового наблюдения евразийцев, все еще функционировала и могла оказаться полна прихожан – так что от ее использования пришлось отказаться). Со своей позиции Тени должна была управлять нашими дронами и, по возможности, поддерживать нас снайперским огнем.

– Вперёд! – поторопил я остальных.

Мы преодолели остаток переулка – и замерли перед выходом на улицу, на которой стоял особняк Окифоры. К счастью, здесь было совсем безлюдно. Отсюда мы уже могли увидеть забор особняка на противоположной стороне улицы – вычурную конструкцию из природного камня высотой никак не меньше девяти футов и протяженностью гораздо больше, чем мог охватить взгляд. Из-за забора невозможно было увидеть даже краешка крыши двухэтажного особняка, который, как я знал, стоял на дальней от нас стороне громадного земельного участка.

К счастью, у нас были дроны. С помощью их камер мы могли увидеть практически весь земельный участок. Почти пяти акров были засажены идеально покошенным пышным зеленым газоном с редкими художественно подстриженными кустиками, которые отлично ощущали себя под озоновым куполом, который все еще мерцал над Меридой. Здесь располагались: теннисный корт, мини-поле для гольфа, конюшни, манеж для верховой езды, множество уютных беседок, спа-комплекс, отдельно стоящий комплекс домиков охраны и обслуживающего персонала, и, конечно же, сам особняк. Двухэтажный дом был выполнен в современном стиле. Большая часть стен и многие сегменты потолка были выполнены из стекол с изменяемым уровнем тонировки, обеспечивая внутри отличное освещение.

Окифора устроился отлично как для военного пенсионера.

– Вижу движение! Там есть люди! – воскликнул я возбужденно.

В поле зрения дронов попали охранники. Они были одеты и экипированы примерно так же, как бойцы Сил обороны Мериды. Может быть, они к ним и принадлежали. По крайней мере, у евразийцев были данные, что Окифора рассматривается местными властями как уважаемая VIP-персона. Телохранители прохаживались по садовым дорожкам, которые раскинулись по всей территории имения. Время от времени они с тревогой поглядывали в небо, которое озарялось вспышками взрывов, и переговаривались по радиосвязи. Первый, второй, третий, четвертый, пятый… Их силуэты, излучающие тепло, фиксировались и мгновенно автоматически наносились на интерактивную тактическую карту.

– Мы почти на месте, – сообщила, тем временем, Лейла. – Судя по тем данным, которые мы получаем, с дронов, на территории обнаружено… семнадцать энергетических сигнатур.

– Вижу, – кивнул я, поморщившись.

Надежду на то, что Окифора вполне уверен в своей безопасности, и ограничится всего лишь парой-тройкой телохранителей, очевидно, приходилось отбросить.

– Обратите внимание на фигуру на балконе! – воскликнул Ронин Хуай.

На широком крыльце на втором этаже особняка был заметен силуэт очень высокого и широкоплечего чернокожего мужчины. Он был одет почти так же, как телохранители – во что-то неброское, удобное и темное. Однако что-то в его позе заставляло сомневаться в его принадлежности к охране. С ракурса, с которого снимал дрон, лица было не рассмотреть. Но, судя по затылку, выглядывающему из-под черного берета, он был чернокожим.

– Это Окифора? – догадалась Лейла.

– Скорее всего. – кивнул я, насупившись, и тут же гаркнул: – Пусть дроны держатся на безопасном расстоянии, не подлетают слишком близко!

Некоторое время я хмурился и раздумывал. Дроны зафиксировали уже двадцать один объект. Может быть, среди них были дворецкие, садовники, уборщицы, банщики и массажисты, которым не позволили уехать из Мериды, несмотря на военное положение. Но большая часть обнаруженных людей точно была вооруженными до зубов телохранителями Окифоры, готовыми защищать своего клиента. Даже если все пойдет по плану, и мы сможем извлечь максимальное преимущество от неожиданности нападения – нас ждет жестокая, кровавая схватка.

Чтобы добраться до Окифоры, мне придется пройти по трупам многих людей – своих и чужих. Снова сделать то, что мне никогда больше не хотелось делать. От чего я зарекся, пытался очиститься и избавиться почти два года после своего выхода из комы. Стоит ли такого этот вонючий ублюдок? Правда ли я рассчитываю сделать этот мир лучше, выдавив из него правду о его преступлениях и отправив его самого к праотцам? Или кровь породит лишь кровь, как это обычно бывает?

Что подумает Лаура, когда увидит это в очередном выпуске новостей? Что подумали бы об этом мои родители?

– Вторая группа готова! – сообщила мне Лейла. – Ждем приказа, командир!

– Ну, чего медлим? – переспросил Джером.

Я тяжело вздохнул. Слишком поздно было сомневаться. Я ступил на путь, который не принесет мне покоя и успокоения. Не позволит мне чувствовать себя тем, кем мне бы очень хотелось быть. Тем, кем я пытался стать наперекор Чхону. Нормальным человеком. Но все же мне, похоже, предстоит пройти по этому пути до конца.

Я встретился взглядом с Медведем и коротко кивнул. Поняв знак, он отложив в сторону свой увесистый пулемет. Затем втащил из-за плеч ручной гранатомет, и ловким движением зарядил снарядом с боеголовкой, помеченной красным цветом – он содержал в себе усиленный фугас.

– Внимание! – это был беспокойный голос Ронина Хуая. – Кажется, один охранник что-то заподозрил! Заметил дрон! Передает что-то по рации!..

Медлить дольше было нельзя. Снова вздохнув, я сделал, пожалуй, самое сложное и неприятное, что мне предстояло сделать этим днем – нажал на маленькую кнопку на правом рукаве своего скафандра, позволив инъекционной системе впрыснуть в кровь «коктейль Аткинса» – набор боевых стимуляторов, которые применялись в миротворческих силах Содружества. Нам предстоял слишком непростой бой, чтобы лишать себя преимущества в силе, выносливости и скорости рефлексов, которые способен дать этот набор препаратов.

– Начинаем, – велел я, ощутив, как сердце начинает биться быстрее.

Медведь выстрелил – и чудовищный взрыв снес изрядный участок каменного забора до основания, открывая нам проход с юго-западной стороны территории особняка. Столь же мощный взрыв раздался вдали, с северо-восточной стороны – оттуда предстояло зайти группе Лейлы.