Текст книги "Новый мир. Книга 5. Возмездие (СИ)"

Автор книги: Владимир Забудский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 37 страниц)

– Ну, удачи, – напутствовал он, похлопав меня по плечу.

Провожатый уверенно припустил вперед бодрой трусцой, но очень скоро ему пришлось притормозить и недовольно оглянуться на меня, медленно шаркающего позади.

– Прости, приятель. Я не в форме, – вздохнул я, отирая с головы пот.

Меня завели в заводской корпус через одну из боковых дверок. В темном периферийном помещении оказалось полно вооруженных людей. Тут меня обыскали с большим пристрастием. Девушка портативным сканером проверила отпечатки пальцев, сетчатку глаза и голос. Лишь после того, как компьютер согласился, что я похож на того самого Димитриса Войцеховского, один из многочисленных охранников кивнул и жестом пригласил за собой.

– … решительный удар! – услышал я окончание гневной речи какого-то пожилого мужчины в тот момент, когда охранник открыл тяжелую дверь, ведущую в просторное помещение бывшего цеха, с большими ржавыми цистернами и хитросплетениями труб.

Словно на камерном концерте или в кинотеатре, большая часть помещения, в котором находились пару десятков людей, было погружено в полумрак. Были видны силуэты, но сложно было рассмотреть лица, если ты не стоишь вплотную. Лучами мощных ксеноновых прожекторов с синеватым отливом, установленных под потолком, было освещено лишь небольшое возвышение, выполняющее роль сцены. Вдоль боковой стены, перпендикулярно «сцене», были размещены до десятка воздушных дисплеев, один из которых был заметно больше других. На каждом дисплее были видны полутемные силуэты небольших групп людей. На самом большом дисплее силуэт был лишь один.

«Самые важные птицы физически тут не находятся!» – догадался я, глядя на дисплеи. – «Вот почему сообщения властей об уничтожении верхушки на деле всегда оказывались пшиком!»

– Спасибо за твой доклад, командир Мангуст, – произнес невидимый модератор, обращаясь к морщинистому седому мужчине в сером бушлате, стоящему на «сцене».

Тот в ответ кивнул и сошел вниз. В темноте раздалась пара хлопков.

– Теперь – последний вопрос на сегодня. Выскажутся командиры Фиалка, Принцесса, Кореец. И приглашенный. Он уже здесь.

В темноте раздался настороженный шепот. Пока охранник подводил меня к «сцене» вдоль края помещения, туда уже поднялись Клаудия, Лейла и Ши. В центре стояла итальянка – именно ей, похоже, предстояло высказаться. Поднимаясь к ним, я встретился с ней коротким взглядом, и она кивнула. По виду – не испытывала мандража. Приятные и спокойные, но в то же время твердые черты лица, на котором выдержанная зрелая красота органично сочеталась с интеллектом и сдержанными манерами, внушали уважение и желание слушать.

– Говорит Фиалка, – велел модератор.

Говорить здесь было принято лаконично.

– Командиры! Дороги братья и сестры по оружию! Мы предлагаем образовать новую ячейку под руководством освобожденного нами из заточения режима товарища, позывной Грек. Все вы о нем слышали! И это большая удача, что он к нам присоединился!

Ответом ей был оживленный и местами недовольный ропот.

– Что еще за новая ячейка, Фиалка? – выкрикнул кто-то.

– Кодовое имя ячейки – «Мстители». Задача – разыскать и покарать преступников, чьи имена были разоблачены Греком, и раскрыть связи преступников с высшим руководством Содружества, которые, никто из нас не сомневается, существуют.

Ропот резко усилился.

– Как ты себе это представляешь?! – раздался еще один выкрик.

Клаудия явно ожидала такой реакции и перевела взгляд на Лейлу. Та заговорила:

– Высокомобильный отряд особого назначения. Постоянной численностью до десяти человек. Из числа ветеранов, имеющих опыт разведывательной, партизанской и диверсионно-подрывной деятельности. Отряд будет оснащен современной техникой, которую мы получаем от наших союзников. Отряд «Мстители» будет совершать точечные операции по всей планете по поимке или устранению прислужников режима, ответственных за наиболее жестокие и страшные военные преступления.

Тут уж гвалт сделался совершенно невыносимым.

– Да вы что?! Речь идет о колоссальных ресурсах!

– Чушь какая-то! Зачем распыляться ради охоты на пешек?! Зачем искать доказательства каких-то «связей» существование которых очевидно любому дураку?!

– Я уже молчу о том, чтобы этот человек стал лидером ячейки! Бывший прислужник режима! Он – ни дня не пробыл в Сопротивлении! Он – не один из нас!

– Да, вот именно! Откуда нам вообще знать, можно ли доверять этому Греку?!

Клаудия спокойно произнесла:

– Я лично знаю его и ручаюсь за него.

Но ее слова не успокоили остальных.

– Все равно мы не можем ему доверять, Фиалка! Это слишком опасно!

– Кто пойдет в его ячейку?! Ни один уважающий себя надежный повстанец – не пойдет!

Лейла слушала гомон, не моргнув глазом. А затем стальным голосом заявила:

– Значит, братья и сестры, кто-то из вас только что сказал, что я не уважаю себя и не надежна. Мне обидно слышать это после стольких лет совместной борьбы.

После этой жесткой фразы многие крикуны смешались.

– О чем ты говоришь, Принцесса?!

– В тебе мы не сомневаемся!

– Речь о нем, не о тебе!

Лейла же отчеканила:

– Я готова статью частью нового отряда и выполнять задания под руководством Грека.

На секунду повисло молчание. Я обратил на нее удивленный взгляд. Но Лейла даже глазом не моргнула, и так же твердо продолжила:

– Грек имеет не меньше боевого опыта, чем большинство из нас с вами. Он знает врага в лицо. Он доказал твердость и несгибаемость своего характера, подвергнувшись жестоким репрессиям, но не сломавшись. Для меня будет честью сражаться вместе с ним.

– Так же, как и для меня, – добавил Ши. – Мне, после девяти лет на зоне и двух тюремных бунтов, вы тоже не доверяете?!

После паузы хор возобновился, но смешался и сделался нестройным.

– Речь не о доверии к вам! Но вы можете в нем ошибаться!

– Мы не можем так сильно рисковать!

– Да бросьте! Если там будут лично Принцесса и Кореец, если за них ручается Фиалка, то я – «за» создание отряда, пусть им руководит хоть черт лысый!

– Да, я тоже так считаю!

– Вы не учитываете, что?!

Этот базар мог, по всей видимости, продолжаться еще долго.

– Позволь мне, – мягко предложил я Клаудии.

Та кивнула.

– Дамы и господа! – взял я слово, делая шаг вперед. – Вы не доверяете мне. И это меня радует. Ведь это означает, что я имею дело с неглупыми людьми.

Ропот не прекратился, но чуть стих – им интересно было, что я скажу дальше.

– Я тоже никому не доверяю. Все, во что я верил и к чему привязывался в этой жизни, становилось прахом. И от нее мало что осталось. Вы не верите, что человек, столько лет верно служивший Содружеству, может внезапно сделаться пламенным анархистом?! Правильно, что не верите. У меня – свои взгляды, своя борьба. И вам необязательно меня любить. Важно другое – у нас с вами есть интересы, которые совпадают. Если, конечно, в ваших интересах – наказать ублюдков, руками которых в Содружестве десятилетиями делалась самая грязная и кровавая работа. А также узнать и показать всему миру, кто за ними стоит.

– А что, если ты – крот и провокатор?!

– Какова вероятность этого? Ведь я не просился сюда. Ваши товарищи по своей же инициативе вызволили меня из «Чистилища», где я был обречен на смерть.

Но протесты не затихали.

– Все равно мы тебе не верим! Доверие нужно вначале заслужить!

– И почему мы должны потакать твоим личным планам мести?! Гонятся за твоими врагами?! У нас что, думаешь, нет задач поважнее?!

– Мы знаем, кто такой! Твоя девка – дочка политической проститутки, одной из этих подсадных уток, называющих себя «оппозицией», которых создали сами же власти и, чтобы обмануть людей, желающих перемен! Это они наверняка за тобой стоят! Но мы с ними – не за одно!

– Вот именно! Не веришь в наши идеи, в революцию?! Тогда тебе здесь делать нечего!

Я вздохнул и набрал в легкие воздуха, придумав ещё пару разумных аргументов. Но в этот момент огромный темный силуэт на самом большом дисплее властно поднял ладонь – и все, словно по волшебству, умолкли. И если еще минуту назад создавалось впечатление, что в стане Сопротивления царит демократия или даже полная анархия, то оказалось достаточно всего пары слов лидеров, чтобы это впечатление безвозвратно развеялось.

– Достаточно, – раздался механически искаженный аномально низкий голос. – Я принял решение. Отряд «Мстители» будет создан под предводительством Грека. Все необходимые ресурсы будут предоставлены. Другие ячейки будут оказывать ему содействие.

Никто из непримиримых противников этой идеи не произнес ни слова, словно бы никаких жарких споров только что и не было. Темный силуэт лидера повстанцев (теперь я был уверен, что это сам Фримэн) повернулся ко мне.

– Справедливость должна восторжествовать. Доверши начатое – найди преступников и заставь их ответить за свои преступления. Пусть простые люди планеты увидят, что Сопротивление вершит правосудие там, где власти бездействуют. Это все.

Едва экран с лидером Сопротивления погас, как погасли и остальные. Толпа засуетилась.

– Пора, – повернувшись ко мне, коротко сказала Клаудия.

Расходились все быстро и нервно, без долгих прощаний, на ходу пожимая знакомым руки. Клаудия и Лейла на ходу тщательно закутались в паранджи, затрудняющие их идентификацию. Когда мы выбрались на улицу, вокруг стоял рокот моторов и визг шин. Похоже, всем не терпелось поскорее убраться.

– Ну что? Ну как?! – нетерпеливо спросил Джером, когда мы подошли.

– Насколько я понимаю, мы теперь «Мстители», – ответил я.

– Отлично! Я в этом не сомневался! – довольно сжал кулаки Джером.

Мы быстро заскочили в кузов и задвинули брезент. Ронин, не ожидая команды, тут же дал газу, и грузовик затрусил по ухабам.

– Решения всегда принимаются так быстро? – поинтересовался я у Клаудии, которая, оказавшись в кузове, слегка опустила с лица паранджу.

– Верховный никогда не рассусоливает, – подтвердила она.

– «Верховный»? Значит, никакой демократии?

Она дипломатично промолчала. Вряд ли ответ требовался – я и сам все видел. Я перевел заинтересованный взгляд на Лейлу, смуглая кожа и аметистовые глаза которой смотрелись в разрезе паранджи куда более органично, чем светлая кожа итальянки.

– Никогда бы не подумал, что ты согласишься быть в моем подчинении, – прямо сказал я.

– Я подписалась на это не из преклонения перед твоими полководческими талантами, а потому что считаю цель отряда важной. И я верю, что ты способен справиться со своей задачей. Особенно – если я тебе помогу. Надеюсь, я не ошиблась, – сдержанно произнесла Принцесса.

– Можешь не сомневаться, – заверил Джером, и, посмотрев на меня, сказал: – Найдем и прищучим этого ублюдка Чхона!

Поверить в то, что мы всерьез об этом говорим, было все еще сложно. Я никогда не мог бы подумать, что окажусь еще в этой жизни в роли предводителя повстанческого отряда. С другой стороны, в свое время я так же не мог подумать, что окажусь в «Железном Легионе». Или в тюрьме. Пожалуй, пора было уже перестать удивляться причудливым поворотам судьбы.

– Нам потребуется больше людей. И ресурсов, – сказал я, примиряясь с новой реальностью.

– Я готова полностью закрыть вопросы обеспечения и логистики, – сразу же отчеканила Лейла, и, хитро сверкнув глазами, добавила: – Учитывая мой опыт руководства успешной боевой ячейкой, я также полностью готова выполнять обязанности твоего заместителя. Если, конечно, ты примешь такое решение.

– На мой взгляд, это было бы отличное решение, – сразу же подхватила Клаудия.

Я так и не понял до конца, что заставило Лейлу вызваться войти в отряд на правах подчиненной вместо того, чтобы попытаться самой его возглавить. Учитывая авторитет Принцессы среди товарищей – не приходилось сомневаться, что ее кандидатура была бы одобрена куда охотнее моей.

Лейла была своенравной и сильной личностью, с элементами авторитарности, из тех, кто привык подчинять себе других, а не подчиняться – должно быть, играла роль ее голубая кровь. Она оставалась для меня во многих отношениях загадкой. Иметь такого сложного человека в роли своего старпома на корабле, который в любой момент может пойти ко дну, если команда не будет действовать слаженно – казалось не самым мудрым решением.

Но все было не так просто.

– С моей стороны было бы довольно странно отказать в такой просьбе человеку, которому я обязан жизнью, и без которого отряд вряд ли вообще был бы создан, – откровенно ответил я, дав ей понять, что в иной ситуации мог бы поколебаться.

– Благодарю за доверие, командир, – ожидаемо приняла она мой ответ за твердое «да», но зато произнеся слово «командир» с предельной серьезностью.

– Кто-то еще хочет себе звания? Я много погон могу раздать, – не удержался я от иронии.

– Давай лучше вначале определимся с составом, – предложил Джером.

– Я настоятельно предлагаю включить в отряд своих людей – Ронина, Медведя и Тень, – сразу же взяла инициативу в свои руки Лейла.

– С Ронином мы старые знакомые. Не думаю, что он будет в восторге от такой идеи, – крякнул я, покосившись в сторону кабины.

– Он будет выполнять твои приказы, – заверила Лейла, тактично заменив слово «мои» на более для меня приятное. – Проблем не возникнет.

– А кто такие Медведь и Тень?

– Ты мог видеть их во время боя в тюрьме. Они прошли вместе со мной через множество испытаний. В их абсолютной верности и бесстрашии нет никаких сомнений. Особенно ценна для нас Тень. Ты не услышишь от нее приветствий – она немая. Но за нее говорит ее винтовка, которой она владеет лучше, чем обычный человек ложкой. На ее счету – больше сотни уничтоженных целей.

– Из числа?..

– Из числа тех, кто так или иначе этого заслуживал. Так же хорошо она владеет холодным оружием. Ее тело может показаться тебе хрупким, но не стоит этим обманываться – идеально наточенным лезвием катаны она способна разрубить человека пополам, а со своим шестым даном по карате может одолеть в рукопашную полдюжины мужчин. Что важнее, Тень – самый гениальный боевой инженер, которого я встречала. Она может взломать самые защищенные системы кибербезопасности с допотопного ноутбука.

– Звучит впечатляюще. А что второй парень?

– Медведь – почти так же опытен, как и Тень. Один из самых физически сильных людей, каких я встречал – поговаривают, что он когда-то на спор толкал железнодорожные вагоны. С тяжеленным пулеметом, который выглядит так, словно его сняли с вертолета, он управляется, словно с игрушкой. Лучшего специалиста по тяжелому вооружению я не встречала. Вдобавок, он совершенно бесстрашен. А если придется выносить из-под огня раненых – Медведь возьмет двух, и даже не крякнет.

– После таких рекомендаций отказать было бы сложно, – признал я.

– А я бы взял Джека и Розу, – заметил Ши.

В ответ на мой удивленный взгляд он пояснил:

– Так звали главных героев старого сопливого фильма, ну того, про затонувший корабль.

– «Титаник»?

– В точку. В общем, это позывные Гэвина и Киры. Ты уже видел эту парочку в тюрьме. Они уже давно в Сопротивлении. Очень идейные и непримиримые ребята. Вроде меня. У каждого из них свои счеты к Патриджу и компании. Их схватили вместе в 2089-ом, после их атаки на лаборатории «Андромеды» в Новой Александрии. Ох, и наделали же они там шуму!

– Там погибла куча гражданского персонала, – припомнил я, нахмурившись, и вспомнил кадры показательной казни заложника, снятые как раз на закате моей службы в полиции.

– На войне так случается. А те люди знали, на кого работают, – отрезал Ши.

Увидев, что я не выгляжу убежденным, он насупился:

– Не вздумай крутить носом! Эти ребята нам нужны! Гэвин – рубаха-парень, и хороший технарь. А еще он со студенческих лет экспериментирует со взрывчаткой. Свою первую бомбу собрал в 18 лет из содержимого мусорного бака. Что до Киры… много-много лет она сидела на наркоте. Она, конечно, та еще оторва. Бывает, ее чуть заносит. Но это стоит того. Там, где она выросла, вещества были в дефиците, и она с пеленок бодяжила их сама. Ты даже не представляешь себе, каковы познания этой бестии в химии любого рода. Нужен тебе яд, антидот, боевые стимы, сыворотка правды, болеутоляющее, снотворное, да хоть гребаное приоворотное зелье – уж она придумает, как это сделать или достать!

Я с некоторым сомнением покачал головой.

– У меня тоже будет одна рекомендация, – дождавшись своей очереди, вступила, Клаудия, и протянула мне сложенный листок бумаги. – Здесь пароли и координаты места встречи. Это по пути. Позывной – Скандинав. Этот человек с нами недавно, но уже хорошо себя проявил. У него есть реальный боевой опыт. Он очень хотел бы оказаться в твоем отряде. И что-то мне подсказывает, что ты, возможно, тоже захочешь иметь его в команде. На случай, если это не так – он ничего не знает о задачах отряда. Просто прими решение. Если скажешь «нет» – ему найдут другое применение.

– Ну хорошо, – кивнул я.

Мысленно сосчитав названых, я заметил:

– Если взять всех, кого вы предложили, то по моим подсчетам это уже десяток.

– Больше нам и не потребуется, – заверила Лейла. – Мы не собираемся вести боевые действия. Наша тактика, как я считаю, должна сводиться к тому, чтобы находить этих мерзавцев в щелях, куда они забились, и разбираться с ними без лишнего шума.

– По поводу «щелей»…

– Герман снабдит нас нужной информацией. Он всё ещё в деле. И лучше его в этом деле никого нет. Визит к Герману – это первое, с чего нам следует начать. После того как мы соберём отряд, раздобудем нужное снаряжение…

– … и найдете временное убежище, – закончила за нее Клаудия.

– Согласна. У меня есть кое-что на примете, – сосредоточенно кивнула Лейла.

– Тогда займись этим, – кивнул я.

Все организационные вопросы с легкостью решались почти без моего участия – оставалось лишь кивать. Я был слишком изможден после «Чистилища», чтобы всерьез пытаться брать на себя бразды правления. И чем дальше – тем яснее понимал, что этого от меня никто особо и не ждет.

Сквозь щели в брезенте мы все провожали настороженными взглядами многочисленные машины, которые разъезжались от пустынного промышленного здания, поднимая колесами целые тучи песка. У каждого, я уверен, мелькнула в голове мысль, что такое оживление на этих пустошах практически невозможно не заметить со спутника.

– Я не перестану оглядываться через плечо, пока не окажусь подальше от этого места, где мы так сильно наследили, – признался я.

– А я – никогда не перестану, – угрюмо сказал Ши. – Что и тебе советую.

Грузовик вдруг остановился. За нами притормозил внедорожник евразийского производства. Водитель, смуглый мужчина в чалме, выжидающе уставился на нашу машину. Как и мы, он явно нервничал, оставаясь на открытом месте.

– Все в порядке. Это за мной, – ответила на мой вопросительный взгляд Клаудия.

Я вздохнул и кивнул.

– Выйдешь со мной на минутку? – предложила она.

Машины стояли на перекрестке двух занесенных песком ухабистых пустынных дорог, около покосившейся от времени бетонной автобусной остановки, в паре миль от химзавода, который все еще виднелся вдалеке. Клаудия дала знак водителю джипа, чтобы тот подождал. Мы отошли на пару шагов и спрятались под сенью остановки.

– Жаль, что ты не с нами, – сказал я.

– Я – не боец. И я уже не молода.

– Выглядишь помладше меня.

– Ты всегда был хорош в комплиментах. Но, так или иначе – у меня другие задачи.

– Я понимаю.

– Теперь ты сам отвечаешь за свой отряд.

– Лейла мне здорово в этом помогает, – не без иронии сказал я.

– Все равно последнее слово теперь будет за тобой. Если позволишь дать тебе совет – будь крайне осторожен. Вплоть до маниакальной паранойи. Никому не доверяй. Лучше не говори никому о вашем местонахождении и ваших планах. Никому! Даже мне.

Несмотря на последнюю фразу, я прекрасно знал, кого она на самом деле имеет в виду, делая ударение на каждом слоге в слове «никому». Клаудия поняла это по моему взгляду. Вздохнула, покачав головой.

– Поступай, как знаешь. Я не вправе тебе указывать. Но…

– Спасибо тебе, Клаудия, – прервал я ее, чтобы не слушать то, что последует за «но». – За всё.

– Береги себя, Дима, – пожелала она на прощание, обняв меня. – И ешь получше, прошу тебя. Твои рёбра всё ещё способны уколоть.

– Обязательно, «мамочка», – беззлобно съязвил я.

§ 17

Много часов утомительного пути на грузовике по бездорожью привели нас в Голестан – поселение, о котором я слышал лишь смутно, и никогда в жизни не думал, что в нем окажусь.

Оно выросло на территории бывшего живописного национального парка недалеко от ирано-туркменской границы. Во время Иранской войны здесь был основан лагерь ООН для беженцев, эвакуированных из зоны американского тактического ядерного удара – того самого, что нарушил почти столетний безъядерный период в воинственной истории человечества. В годы Индо-Пакистанской войны, уверенно закрепившей нарушение человечеством ядерного табу, лагерь вырос, как опухоль, почти до миллиона человек, тут начали строить первые капитальные сооружения. Однако стихийное поселение, погрязшее в нищете, голоде и антисанитарии, стало жертвой Апокалипсиса – более 95 % населения вымерло в Темные времена от голода, холода и «мексиканки». В 2061-ом, когда в Голестане были основаны форпост «Красного Креста» и центр Хаберна, здесь насчитали порядка 5500 человек, и численность продолжала стабильно уменьшаться на 200–300 в год вплоть до начала 70-ых, когда поселение дождалось своего первого озоногенератора, парка солнечных панелей и современной водоочистной установки. Это стало катализатором роста, и население постепенно вновь выросло до 10 тысяч, в пределах которых оно держалось и до сих пор.

За годы своего существования несчастное поселение так и не взяла под свое крыло ни одна из сверхдержав. Долгое время оно находилось под влиянием Консорциума, так как находилось на периферии иранских нефтегазовых месторождений, которые, хоть и были почти истощены, все еще не утратили промышленного значения – в это время порядок в городе, кроме местного ополчения, поддерживал военизированный персонал ЧВК «Инновейшн дифенс». Однако к концу 70-ых месторождения окончательно истощились, и корпорации утратили интерес к этой глухомани. В начале 80-ых к власти пришли сторонники самопровозглашенного «Великого аятоллы», объявившие тут жесткие законы шариата. Однако роковой ошибкой исламистов стало насилие в отношении сотрудников Красного Креста и центра Хаберна, после которого их изгнали посланные Содружеством миротворцы. Однако и они задержались тут ненадолго. Во второй половине 80-ых Голестан попал в зону влияния Евразийского Союза, здесь была создана ячейка Компартии и некоторое время квартировался небольшой гарнизон Народно-освободительной армии – вплоть до 93-го, когда им пришлось уйти по условиям мирного договора с Содружеством.

К началу 96-го было совершенно непонятно, кто именно удерживает здесь власть. Однако здесь был небольшой аэродром, связывающий это место с внешним миром, где позволяли взлет и посадку всему, что способно было летать и платить за себя пошлины. И это делало Голестан хорошим временным перевалочным пунктом для тех, кто по самым разным причинам не жаждал посещать территорию цивилизованных государств.

– Ну наконец-то место, где есть выпивка, – заметил Джером.

Этот комментарий он отпустил, когда мы вошли в полутемный бар, он же харчевня, он же гостиница, он же всё, что душе угодно – бордель, притон, казино и место для рандеву самого разного рода. Поморщившись от звучания музыки из дурно хрипящего динамика и витающего в помещении табачного дыма, я ощутил флэшбэк – память вернула меня в «Однорукий бандит» в Свештарях и другие такие же злачные места, где я бывал, скитаясь с Локи и Эллоем по Центральной Европе под личиной евразийских карателей.

– Обязательно накатим с тобой, дружище, – положив руку на плечо Джерому, заверил Ши. – Я по этому делу очень соскучился. Но вначале давай встретим наших ребят. Вон они, там, за дальним столиком!

Кореец приветственно махнул рукой, и ему ответил таким же взмахом человек в капюшоне, в котором я лишь теперь узнал Гэвина. Рядом с ним сидела, крепко держа мужчину за руку, худощавая женщина с татуировками и в черном платке – та самая Кира, которая вместе с ним была освобождена из «Чистилища».

Лейла, тем временем, дала короткий знак Хуаю – и тот отправился на разведку в смежные заведения в поисках возможной опасности. Повернувшись ко мне, она сказала:

– Тень и Медведь будут здесь через следующим утром. Они организуют транспорт, на котором мы сможем добраться до убежища.

– Что за транспорт?

– Y-67.

Я кивнул. Речь шла о многоцелевом конвертоплане евразийского производства со средней дальностью действия, одном из самых массовых после «летающей коровы» Y-62 «Фунчжан». Много сотен таких были списаны после войны и проданы в частные руки.

– Кто пилот?

– Я.

В ответ на мой вопросительный взгляд она не моргнула и глазом.

– Есть опыт, кроме симулятора? – по праву командира задал я правильный вопрос.

– Хватает.

Я продолжал выжидать и она, смело посмотрев мне в глаза в ответ, сказала:

– С августа 2090-го по апрель 2091-го служила офицером в составе 6-ой добровольческой интернациональной штурмовой бригады, приписанной к составу 12-ой армии НОА Евразийского Союза. Многие из наших воевали на стороне евразийцев в те времена. Когда была надежда, что они победят. Тень, Медведь и Ронин – тоже там были.

Я в изумлении покачал головой.

– А как насчет тоталитаризма? Трудовых лагерей? «Меланхолии»? Это нормально сочетается с вашей тягой к свободе? – съязвил я.

– Союз способен был свалить Содружество. Попутно и те, и другие ослабли бы. И тогда настал бы наш час. Это был вполне сносный план. Не стану напоминать, чем в это время занимался ты.

– Я не горжусь многим, что делал. Но в том, что я помог тогда Содружеству остановить евразийцев – не раскаиваюсь.

Лейла пожала плечами.

– Многие из нас делали много разных вещей в разные времена. Как правило, каждый из считал, что делает как лучше. Или не задумывался о том, что делает. Я не люблю копаться в прошлом. Наши жизни забросили нас туда, где мы сейчас. Давай лучше думать о том, что будет делать дальше.

– Ну добро. Только давай договоримся сразу – мы будем делать это по-моему.

Арабка усмехнулась.

– Я не так наивна, чтобы рассчитывать, что человек твоего типа станет марионеткой в моих руках. Не беспокойся. Я знаю, что такое субординация. Буду даже величать тебя «командир». Проблем со мной у тебя не будет. До тих пор, пока мы делаем то, ради чего созданы.

– А если ты решишь, что мы делаем «не то, ради чего созданы» – что это будет? Честный разговор? Или пуля в затылок во благо революции? – прямо спросил я.

– Обещаю, что я скажу тебе, если возникнет проблема, – спокойно сказала Лейла.

Я выдохнул, заметив, что последний вопрос задал излишне жестко. Должно быть, я все еще не вполне примирился с откровением, что во время войны мы воевали по разные стороны. Да и вообще – со своей новой ролью и новыми союзниками, которых еще вчера я считал опасными маргиналами и нигилистами.

– Я не хочу быть с тобой резок. Просто пытаюсь держать все под контролем.

– Это и есть задача командира, – бесстрастно ответила Аль Кадри.

Я вздохнул, и, смягчив голос, изрек:

– Я не забыл, что ты спасла мне жизнь.

– Четыре раза, – добавила она, не моргнув глазом.

– Тогда, в 89-ом я насчитал два. Тот случай, когда ты освободила меня из цепей, в которые сама же и заковала, не считается. Так что – всего три раза.

– Что ж, три смерти не в пример менее страшны, чем четыре, – прокомментировала она, ни одним движением мускула или ноткой в голосе не выдав сарказма. – Но ты можешь не беспокоиться насчет возврата долгов. Делай свою работу. А я буду делать свою.

Я кивнул, соглашаясь с твоим подходом. Чуть поколебавшись, произнес:

– Вынужден задать личный вопрос. Для меня важно понимать боеспособность каждого члена отряда. Так что я…

Лейла ни словом не выдала, что вопрос, который я не успел озвучить, ее задевает. Но упредила его. И в ее голосе появилось столько металла, словно каждым словом она вбивала в стену гвоздь:

– Вирус в моём организме никак не влияет на моё физическое состояние. Я принимаю препараты, которые блокируют его развитие. И по «боеготовности», без обид, но я дам тебе фору. И не только в нынешнем твоем плачевном состоянии. Так что этот вопрос не имеет никакого отношения к нам как к боевой единице. И я бы настоятельно просила не поднимать его больше… командир.

– Договорились, – кивнул я.

Некоторое время мы молчали.

– Я удивлен, что не увидел среди вас еще одного человека, – заметил я.

Лейла подняла на меня вопросительный взгляд. Не поняла или делала вид, что не понимает, на кого я намекаю.

– Амир Захери, – наконец произнес я прямо.

Ее взгляд остался непроницаемым. Но где-то глубоко под этой маской можно было разглядеть что-то мрачное и печальное.

– Его больше нет с нами, – молвила она ровным тоном.

– Как это произошло? – спросил я, решив, что Захери мёртв.

Но, оказалось, всё сложнее.

– Он отстранился от борьбы. Не принял ее в той форме, которую она приобрела. Выбрал путь затворника и пустынника. К этому он всегда был склонен.

Такой ответ удивил меня. Я вспомнил, как 7 лет назад Лейла отзывалась об Амире с восхищением, как о святом, или о пророке. Сейчас от этого обожания не осталось и следа.

– Захери ведь был вашим идейным вдохновителем. Основателем, как мне казалось. Я даже подумал в какой-то момент… ну, подумал, что он – вдруг это есть ваш таинственный «Фримэн»?

Лейла отрицательно покачала головой.

– Мне казалось, вы с ним были довольно близки, – добавил я.

Лишь после паузы она выдала спокойный, пространный, уклончивый ответ:

– Революционер – это профессия, в которой карьера обычно бывает недолгой. К ней принадлежат те, чей путь окутан тьмой. У нас нет будущего – мы жертвуем им ради будущего других. И об этом нельзя забывать.

Я подумал, что она закончила. Но после долгой паузы, во время которой ее взгляд застилала пелена задумчивости, она продолжила:

– Большинство людей подвержены привязанностям. Но привязанности делают человека слабее. Уязвимее. Не позволяют ему отдаться делу всей душой. А даже когда они исчезают, казалось бы, без следа – они все равно оставляют за собой скорбь, ностальгию, муки совести, бессмысленные сожаления. У каждого из нас есть призраки, глядящие из прошлого. Но на каждом из нас лежит слишком большая ответственность, чтобы мы могли позволить себе меланхолично оглядываться на них. Мы не можем быть сентиментальны. Не можем думать о ком-то, кого нет рядом. Ведь тогда этим воспользуются те, кто жаждут нас уничтожить.

Я слушал ее в такой же задумчивости. В памяти невольно всплыло лицо Лори.

– Так что я давно зареклась от привязанностей, – продолжила арабка. – К кому угодно – товарищам, наставникам, подопечным. Лучшее, что я могла оставить от них в своей жизни – это уроки, которые они помогли усвоить. Вот что на самом деле может сделать меня лучше и сильнее.