Текст книги "Валленштейн"

Автор книги: Владимир Пархоменко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 39 страниц)

Глава V
«ЗИМНИЙ КОРОЛЬ» И БЕЛАЯ ГОРА.

(Чехия. Прага, август 1619 года)

После внезапной смерти Маттиаса I 20 марта 1619 года все претенденты на императорский престол, в том числе и Фердинанд фон Штайермарк, долго не могли опомниться от ужаса, пережитого из-за нашествия на Австрию полчищ графа Турна и князя Иктара. Граф Карл Бонавентура де Буко, разгромив под Веной и под Еггенбергом несметные полчища протестантов, стал всерьёз размышлять о перенесении военных действий на территорию мятежной Чехии, однако, пока не был коронован новый император, он не решался на самостоятельные действия. В Пфальце тем временем уже полным ходом разворачивались события, влиявшие на судьбу Чешского королевства. Ближе к середине лета 1619 года восстание чешских противников мессы переросло в так называемую чешско-пфальцскую войну.

Сразу после памятных событий мая 1618 года в Градчанах чешские протестанты вступили в военно-политический союз с Силезией, Моравией, Лаузитцем и Верхней Австрией, а также с князем Семиградья Бетленом Габором фон Иктаром. Для придания видимости легитимности своим действиям чешские протестанты призвали на трон Чехии курфюрста Фридриха V Пфальцского[141]141
  Курфюрст — в Священной Римской империи князья духовные и светские, за которыми с XIII в. было закреплено право избирать императора.
  Фридрих V Пфальцский (1596-1632) – курфюрст, сын Фридриха IV, после ранней смерти отца управление страной в его малолетство находилось в руках пфальцграфа Иоганна Цвейбрюкенского.


[Закрыть]. Этого молодого эпикурейца даже избрали главнокомандующим войсками Протестантского союза. Уговоры, просьбы и даже угрозы Елизаветы Стюарт[142]142
  Старшая дочь английского короля Якова I вышла замуж за пфальцграфа Фридриха, сына курфюрста Фридриха IV в 1613 году. (Прим. авт.)


[Закрыть], которая пыталась противиться втягиванию процветающего богатого Пфальца в опасные политические игры, не имели успеха. Князь фон Ангальт и главный советник Камерариус настолько ловко опутали молодого неопытного монарха, неискушённого в высокой политике, своими сладкими речами, что тот разом отбросил все сомнения, решив заполучить и корону Чехии.

Фридрих V в один из августовских дней принял в своём красностенном замке в Гейдельберге чешских протестантов и дал согласие короноваться на чешский престол. 26 августа чешские дворяне-протестанты провозгласили Фридриха V курфюрста Пфальцского королём Чехии, а спустя всего два дня Фердинанд фон Штайермарк был провозглашён императором Священной Римской империи германской нации и тут же обратился за помощью к странам Католической Лиги, решив во что бы то ни стало вернуть свои чешские владения. На его призыв немедленно откликнулись Испания и Бавария, и был заключён так называемый Мюнхенский договор со странами Лиги. В Чехию началось массированное проникновение иезуитских шпионов, которые в условиях полной секретности готовили почву для восстановления «легитимного» католического монарха на чешском королевском троне, что должно было неизбежно привести к продолжению Контрреформации. Не только над Чехией, но и над всем Пфальцем нависла смертельная опасность.

Новый император горел от нетерпения, мечтая побыстрее подавить восстание чешских протестантов и заодно расправиться с Фридрихом V. Впрочем, новоиспечённый чешский король уже в начале ноября со своей августейшей супругой и в сопровождении роскошной свиты въехал в Прагу. Его бурно приветствовали собравшиеся на улицах и площадях Праги огромные толпы протестантов – все сословия, начиная от родовой аристократии, кончая свободными гражданами, были искренне рады тому, что, наконец, избавились от ненавистных Габсбургов. Королевская чета – молодой красавец-король и его прекрасная августейшая супруга – под восторженные крики черни горстями швыряли в толпу серебро. Фридрих V был приятно удивлён такому радушному приёму и нисколько не сомневался, что занял чешский королевский трон надолго. Елизавета Стюарт была другого мнения на этот счёт, однако она старалась не подавать виду, чтобы посторонние не могли заметить, какие тяжёлые чувства её гнетут.

Фридриху V досталось богатое наследство, и он тотчас велел устроить грандиозный праздник в честь своего въезда в Прагу. Вся столица Чехии расцвела от многочисленных ярких фейерверков, а вино и пиво полилось рекой. По свидетельству современников, даже последние нищие объедались и напивались до такой степени, что многие из них, захмелев, уснули и позамерзали на холодных ноябрьских улицах, другие расстались с жизнью из-за слишком обильного угощения, получив заворот кишок. Вечером развернулся чудовищный по количеству участников праздничный карнавал. Праздник был настолько грандиозным и весёлым, что казалось, будто для Чехии наступил золотой век. Однако действительность оказалась намного прозаичнее.

Вскоре чешские протестанты стали разочаровываться в своём не в меру весёлом короле: бесконечные праздники, турниры, охота, костюмированные балы, роскошные пиры не могли заменить реальных дел. Практически ничего он не сделал для того, чтобы защитить Чехию и Пфальц: не была создана мощная боеспособная армия, не строились новые оружейные и прочие промышленные предприятия, необходимые для нужд войны, а те, что имелись, приходили в негодность из-за отсутствия не только финансов, необходимых для реконструкции, но и самих заказчиков на военную продукцию, деньги же проедались во время нескончаемых праздников и прочих королевских забав. Результаты не замедлили сказаться: король, исходя из потребностей своего двора, велел увеличить налоги, что вызвало глухое недовольство. Нижние и средние сословия в течение зимы 1619-1620 годов и последовавшего не совсем благоприятного для них лета под действием усиленного налогового пресса отшатнулись от нового короля. Между тем, он продолжал себя вести, словно в родном Пфальце, успев за это время полностью разорвать все дипломатические отношения с Габсбургами. Шаг за шагом Фридрих V всё более запутывался в сетях, хитро сплетённых князем Ангальтом и старшим советником Камерариусом.

На территории Чехии уже вовсю орудовали вооружённые отряды католиков, созданные, как правило, иезуитами, орден которых располагал для организации сопротивления достаточными денежными средствами. Среди них выделялся отряд Валленштейна, который приносил особенно много беспокойства протестантам.

Граф Турн после неудачного похода на Вену поклялся поймать Валленштейна и четвертовать его на Староместской площади в Праге, но вскоре ему стало уже не до охоты за графом: в конце лета в Чехию вторглись войска Католической Лиги, возглавляемые фельдмаршалом графом Тилли. В войска Лиги также входили хорошо обученные и вооружённые армии герцога Максимилиана Баварского[143]143
  Максимилиан Баварский (1573-1651) – баварский герцог с 1597 г., курфюрст с 1623 г. Глава Католической Лиги с 1609 г. Проводил политику Контрреформации.


[Закрыть] и графа де Буко.

Максимилиан Баварский пытался перетянуть на сторону Лиги и Мансфельда, посулив графу огромную сумму денег, но тот с негодованием отказался, заявив, что «папистам» и «дьяволу» никогда не продастся. Фельдмаршал де Буко за приличное вознаграждение охотно согласился подчинить свою армию общему командованию лигистов.

5 ноября 1620 года троим главным протестантским вождям и командующим чешскими армиями – князю Ангальту, графу Турну и графу Гогенлоэ – стало ясно, что католики собираются идти на Прагу, поэтому они срочно отправили наспех собранную армию, плохо вооружённую и экипированную, навстречу католикам. Этот марш продолжался больше полутора суток. Зима в 1620 году в Чехии выдалась ранняя, и уже в начале ноября господствовала лютая стужа с пронизывающими до костей ветрами и сильными морозами. К 7 ноября, когда войска протестантов, наконец, добрели до возвышавшейся над холмистой равниной на целых 1200 футов Белой горы, где закрепились католики, стужа из-за резко усилившихся ледяных ветров, дующих с северо-востока, стала ещё нестерпимее. Десятая часть войск протестантов отстала во время изнурительного марша, и ещё почти четверть личного состава свалилась от болезней по прибытии на поле боя. Не лучше обстояло дело и у католиков: у тех из-за болезней тоже фактически произошла самая настоящая децимация[144]144
  Децимация — в Древнем Риме казнь каждого десятого воина легиона или армии как наказание за бегство с поля боя, сдачу крепостей, трусость или невыполнение приказа.


[Закрыть] личного состава. Буко еле держался в седле, страдая от жара, вызванного жестокой простудой. Ему уже казалось, что поход на Прагу сорвался. Однако герцог Максимилиан Баварский был твёрд и неумолим, сделав всё возможное, чтобы командование войск Лиги не отказалось от намерения в ближайшее время войти в Прагу. Казалось, этот коренастый человек с багровым лицом был сделан из железа. И в своей твёрдости и решимости он оказался прав. Вскоре командование войск Лиги было обрадовано сообщением разведки Валленштейна: армия протестантов находится в ещё более плачевном состоянии, солдаты плохо вооружены, плохо обучены, многие свалились от болезней, дисциплина с каждым часом падает. «Это случайный сброд грязных вонючих оборванцев, которым только по недоразумению выдали оружие и которые совершенно не умеют им пользоваться».

– Армия протестантов насчитывает не более двадцати тысяч солдат и офицеров, то есть приблизительно двенадцать полков пехот и восемь полков кавалерии, однако солдаты уже не думают о предстоящем сражении, а мечтают только о тёплых зимних квартирах. Самое время нанести удар по этим еретикам, – сделал вывод Валленштейн.

Позже окажется, что граф ошибся, уменьшив численность противника почти на тысячу человек. Войска Лиги, занимавшие господствующие высоты над местностью, окопавшиеся на самой Белой горе, в тот момент насчитывали около 28 000 солдат и офицеров.

Валленштейна поддержал Максимилиан Баварский:

– Еретикам ничего не остаётся, как только занять невыгодные для сражения позиции в долине. Кроме того, они выдохлись за время полуторасуточного марша. Теперь главное – не упустить благоприятный момент, дать им сражение, пока они не опомнились.

С этими словами герцог Баварский грохнул тяжёлым кулаком по столу.

– Я тоже так думаю. Еретиков необходимо атаковать немедленно, пока они не опомнились, – просипел простуженным голосом сидящий у походной печки фельдмаршал де Буко, – завтра утром, когда эти нечестивцы войдут в долину, или никогда!

Фельдмаршал Тилли всё ещё колебался, опасаясь первым начать сражение, поскольку очень не хотел рисковать выгодными позициями. Герцог Баварский, поняв это, рявкнул:

– Кто боится еретиков, может хоть сейчас отступить ко всем чертям! Я же лично со своей армией остаюсь и в одиночку дам сражение этим оборванцам. Можете не сомневаться, послезавтра я войду в Прагу!

– Я тоже буду сражаться, – просипел фельдмаршал де Буко.

Главнокомандующему войсками Католической Лиги графу Тилли[145]145
  Тилли Жан Жерклай (Иоганн Церклас) (1559-1632) – граф, полководец германской Католической лиги, прославился в сражениях против гугенотов во Франции, против турок в Венгрии и против протестантов в Чехии и Германии.


[Закрыть] ничего не оставалось, как дать сражение протестантам у Белой горы. Надо было спешить, разведка донесла, что протестанты принялись оборудовать позиции в долине.

У Фридриха V из-за бесконечных праздников, балов, пирушек и прочих увеселений казна была почти пуста, уже около пяти месяцев не выплачивалось жалованье солдатам. Истощённые от постоянного недоедания, они страдали от болезней и, чувствуя смертельную усталость после изнурительного марша, впали в глубокую апатию, не стали заниматься сооружением полевых укреплений, а только, сгрудившись в тесные кучки, ещё сильнее кутались в свои дырявые плащи. В это же время многие офицеры вообще покинули боевые позиции и отправились в Прагу отогреваться. Король Фридрих V вместе с князем Ангальтом находился в Праге. Таким образом, войска протестантов фактически были брошены на произвол судьбы. Их главари, подняв мятеж, не дали себе труда подумать о последствиях и довести начатое дело до конца.

8 ноября 1620 года ранним утром чешские протестанты предприняли атаку на позиции католиков, но она не могла увенчаться успехом.

Фельдмаршал де Буко еле держался в седле, однако лично повёл свою кавалерию в контратаку. За ним ринулся в бой полк рейтар во главе с оберстом Паппенгеймом[146]146
  Паппенгейм Готфрид-Генрих (1594-1632), граф, с 1614 г. был на службе у Максимилиана Баварского. Наследственный маршал и генерал-фельдмаршал Священной Римской империи.


[Закрыть], который, не дождавшись приказа своего непосредственного начальника – Тилли, – сломя голову ринулся в гущу сражения.

Едва протестанты увидели несущихся на них во весь опор рейтар, побросали оружие и показали неприятелю спину. Протестантские пехотинцы, несмотря на увещевание оставшихся на позициях немногих офицеров, как от ненужной тяжести избавлялись от мушкетов и улепётывали во все лопатки. Пример пехотного полка оказался заразительным, и вскоре началось всеобщее отступление, переросшее в паническое бегство.

Валленштейн со своим отрядом наблюдал за сражением со стороны, справедливо рассудив, что пока вмешиваться рано, когда же протестанты бежали, побросав оружие, он велел перехватить обоз и разграбить его. Но, увы! Графа постигло жестокое разочарование: им досталась незначительная добыча, у нищих протестантов не нашлось чем поживиться. Воинская казна, за которой охотился Валленштейн, отсутствовала, продуктов, фуража и прочих припасов было мало. Удалось только разжиться изрядным запасом пороха, свинца и брошенного в панике оружия. Во время нападения на обоз чуть не погиб барон Рейнкрафт: при разграблении фургона с продуктами и бочками с вином неожиданное сопротивление оказали плохо вооружённые крестьяне-ополченцы. По примеру гуситов были они вооружены только специальными, окованными железом цепами и железными длинными палицами со звездообразными насадками, так называемыми Моргенштернами[147]147
  Morgenschtern – буквальный перевод: утренняя звезда (нем.) — оружие гуситов. (Прим. авт.)


[Закрыть], очень страшным оружием для рукопашного боя.

Юному мальтийскому рыцарю у одного из фургонов пришлось иметь дело сразу с шестью оборванцами, яростно защищавшими небольшое количество съестных припасов, среди которых оказались мешки с мукой, несколько десятков головок сыра, три бочонка со шпиком. Барона спасла неимоверная сила и невероятная ловкость.

Повальное бегство протестантов продолжалось до самой ночи. С начала сражения прошло меньше суток, а полки удравших с поля солдат уже запрудили улицы Праги.

Фридрих V только что расправился с роскошным обедом и, услышав страшный шум снаружи, выглянул в окно, бросив рассеянный взгляд на площадь и улицы города. Его изумлённому взору предстала страшная картина: реки безоружных людей, лишь отдалённо напоминающих солдат регулярной армии, выпучив от смертельного ужаса глаза, неслись мимо дворца, вопя во всю глотку проклятия и ругань. Они стремились быстрее миновать город и найти убежище в укромных уголках страны, где бы их не достала длинная рука католического имперского правосудия. Фридриху V и его двору ничего не оставалось, как срочно погрузиться в кареты и мчаться до ближайшей границы королевства.

Таким образом, битва при Белой горе стала первым решающим сражением за весь начальный период Тридцатилетней войны. Эта победа католиков была очень необходима для продолжения Контрреформации и для сохранения целостности территории империи и означала конец чешскому протестантскому восстанию, конец имперским привилегиям чешского протестантского дворянства. Победитель – Фердинанд II принял все меры для наведения в Чехии «порядка» в том виде, как его понимали отцы-иезуиты.

Незадачливый «Зимний король», погрузившись в роскошную карету в сопровождении придворной камарильи, помчался в пражское Старое Место, а затем – на Бреслау и далее, обогнув севернее Бремен, Вольфенбюттель и Гамбург, очутился, в конце концов, в Гааге. «Таким образом, отлично вышколенный и экипированный полк королевской гвардии, дворцовые театральные представления, балы и более чем легкомысленные нравы двора пришлось к навсегда оставить, всё пришло к своему логическому закономерному концу»[148]148
  Перевод с немецкого автора.


[Закрыть], – резюмировала одна из газет того времени.

Практически вся канцелярия несчастного Фридриха V попала в руки победителям, и обнаруженные иезуитами письма позволили судить о деловой дипломатической и даже интимной жизни двора, они стали достоянием гласности и широко использовались имперской публицистикой ? для освещения некоторых тайных сторон жизни протестантских монархов. А вот выковырянные из королевской короны драгоценные камни позволили финансировать королевскую чету в изгнании. Уже 21 января 1621 года указом Фердинанда II она была объявлена врагом Священной Римской империи германской нации, а испанская армия под командованием фельдмаршала Спинолы оккупировала Пфальц. Богатое королевство на берегах Рейна оказалось в руках католиков, сбылось самое мрачное предсказание Елизаветы Стюарт.

Столица Пфальца – Гейдельберг – стала первым крупным городом, который серьёзно пострадал от чужеземной оккупации и был разграблен в период Тридцатилетней войны. Максимилиан Баварский хозяйничал в Гейдельберге почти два года – с 1622 по 1623 год – и умудрился разграбить знаменитую дворцовую библиотеку резиденции пфальцских курфюрстов, вывез в Рим более трёх с половиной тысяч старинных манускриптов и больше пяти тысяч драгоценных фолиантов. Таким образом баварский герцог пытался заручиться финансовой и политической поддержкой Римских Пап.

Возмутителем спокойствия теперь оставался Пфальц: пытаясь вернуть свои родовые владения, Фридрих V вскоре вступил в союз с Нидерландской республикой. Война, почти заканчивавшаяся, получила новый мощный импульс. Католики не на шутку обозлились, и высокий титул курфюрста, а также весь Оберпфальц Католическая Лига передала герцогу Максимилиану Баварскому. Сам же Фридрих V и его двор в сущности стали заложниками протестантских главарей, которые продолжали вынашивать планы «немецкой и религиозной свободы».

После победы в битве при Белой горе император Фердинанд II в середине ноября торжественно въехал в Прагу и устроил грандиозный праздник, который по размаху превзошёл праздники сбежавшего короля. Праздник удался на славу, и добрые католики вволю насладились плодами своей победы. Затем последовал целый ряд других торжественных мероприятий, самым захватывающим из которых была кровавая расправа над не успевшими удрать главарями мятежников. Сбылись самые мрачные прогнозы графа Кински, который благополучно унёс ноги в Саксонию под покровительство курфюрста Иоганна Георга.

Особый трибунал под председательством нового оберштатгальтера Карла фон Лихтенштейна приговорил сорока трёх мятежников к смертной казни. Однако Фердинанд II, движимый человеколюбием и христианским милосердием, шестнадцать из них помиловал, и лишь двадцать семь осуждённых получили высочайшее подтверждение на приведение приговора в исполнение. Местом для торжественного ритуала казни выбрали так называемый Староместский Ринг в Праге, где в срочном порядке соорудили эшафот и три виселицы. 21 июня 1621 года на этот эшафот поочерёдно взошли двадцать четыре чешских дворянина-протестанта, которым празднично одетый палач в торжественной обстановке одному за другим под одобрительный гул, восторженные крики добрых католиков, вопли отчаяния и слёзы противников мессы ловкими ударами меча посносил головы. Три мятежника, не имевшие дворянских титулов, были повешены.

Пехотный полк пикинёров на всякий случай обеспечивал порядок на площади во время этого захватывающего зрелища, ибо в запрудившей весь Староместский Ринг толпе было немало тех, кто откровенно сочувствовал смертникам. По свидетельству современника: «Много людей со слезами и воплями отчаяния повсюду выражали своё сочувствие и жалость к казнённым, не скрывая своё горе»[149]149
  Перевод с немецкого автора.


[Закрыть].

Приговорённые к смерти чешские дворяне должны были сами позаботиться о том, чтобы их благородные шеи могли встретить мастерский удар меча опытного палача. Двенадцать отрубленных голов были насажены на длинные шесты и выставлены на всеобщее обозрение в Градчанах на башне, как раз у ворот Пражского замка. В течение целых десяти лет обглоданные вороньем, омытые дождём и снегом, высушенные и выбеленные солнцем и ветром, оскаленные черепа внушали всем противникам Габсбургов священный ужас, заставляли трепетать от страха чешских протестантов. Только в 1631 году саксонцы, ненадолго захватив Прагу, удалили это жуткое свидетельство человеколюбия и христианского милосердия Фердинанда II.

В то самое время, когда в Праге расправлялись с протестантами, в далёкой Гааге советники изгнанного короля искали по всей Европе союзников для борьбы с ненавистными Габсбургами. Первейшей задачей они считали возвращение собственности законному хозяину, ибо, как утверждал Христиан фон Ангальт: «Никакое тщеславие, никакое честолюбие не вернёт нам Чехию», – и сокрушённо добавлял: «... ни бедность, ни даже нищета, вероломно выпавшие на нашу долю от Господа, не могут лишить нас остатков совести и чести».

Пфальц, однако, удалось освободить на очень короткое время – да и то только в 1632 году при помощи войск доблестного шведского короля – рыцаря Густава Адольфа, его трагическая гибель под Лютценом в ноябре 1632 года перечеркнула планы «Зимнего короля» на возвращение родовых имений. Лишь на две недели пережил «Льва Полуночи» Фридрих V. В Бахарахе-на-Рейне он заразился чумой и умер. По свидетельству очевидцев, за время изгнания в свои тридцать с небольшим он успел превратиться из статного физически сильного красавца в измождённого, почти дряхлого, спившегося старика, и его с трудом узнавали даже близкие родственники.

Только Карлу Людвигу – одному из шестнадцати детей Фридриха V – наследнику трона в изгнании – суждено будет после подписания Вестфальского мира[150]150
  Вестфальский мир 1648 — два договора, подготовленных в Мюнстере и Оснабрюке (Вестфалия), завершили Тридцатилетнюю войну (1618-1648), по нему Швеция получила устья почти всех судоходных рек Северной Германии, Франция – часть Эльзаса, за германскими князьями были фактически признаны права суверенных государей.


[Закрыть] вернуть себе Пфальц.