Текст книги "Ливонская война"

Автор книги: Валерий Полуйко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 51 (всего у книги 54 страниц)

– Репнин… Михайла Репнин, – тихо, как будто таясь от кого-то, сказал Кашин. – Был у тебя боярин Репнин… Что с ним сталось?

Дрогнул взгляд Ивана, сломился, потухли вонзистые блики зрачков, глаза медленно ушли под тяжёлую нахмурь бровей.

– Его кровь на тебе! – Кашин поднялся с лавки, рука его клеймяще вонзилась в Ивана. – На тебе его кровь, Богом данный нам государь! Вот она, твоя истина, твой свет!.. Вот она, твоя правота, твои достойные стези!.. Вот она, твоя совесть прокажённая! Какое же иго делить с тобой? Иго душегубства?!

– Замолчи!!! – истошно крикнул Иван и в изнеможении, с трудом, будто все силы его ушли на этот крик, договорил: – Замолчи, либо навеки замолчишь.

– Молчу… Пусть камни вопиют! – сказал с надрывом Кашин и решительно направился к выходу.

– Стой! – в злобном отчаянье попробовал остановить его Иван.

Кашин только полуобернулся к нему – уже в самых дверях – и твёрдо сказал:

– Поздно, государь. Сегодня я уже и сам не пойду за тобой.

За Кашиным ушла из палаты как будто и жизнь. Оцепенелость – только одна она была сейчас в каждом, и больше ничего, никаких чувств, должно быть, и мыслей… Но вот, рванув тишину палаты, как крик, раздался чей-то протяжный, унылый вздох, и тут же, вконец разрушая взломанную тишину, поднялся со своего места окольничий Головин и с суровым презрением сказал Ивану:

– Мерзость для царей – дело беззаконное, ибо правдой утверждается престол. Так сказано в святом писании, и сие непреложно! – сказал и с презрением ко всему, что ожидало его теперь, тоже ступил за дверь.

Иван как будто не услышал и не заметил Головина – ни звуком, ни единым движением не выказал своих чувств, только глаза его, потеряв свою остроту, стали глазами слепого.

Разом, словно сговорившись, встали и ушли Шевырев и Куракин. Иван и их проводил зловещим молчанием и страшной слепотой своих глаз. Последним ушёл Немой – не без колебаний, с укором и тайной завистью во взгляде, обращённом к остающимся. Не думал он, конечно, что всё так обернётся, не ожидал, что Кашин бросит царю такое обвинение, но главное – у него и мысли до сих пор не было, что в смерти Репнина повинен царь, а теперь он был полностью в этом уверен. И эта уверенность, эта неожиданная и оттого предельно острая осознанность Иванова бездушия помогли ему одолеть свой страх и последовать за Кашиным и Головиным.

После ухода Немого Иван ещё долго стоял в молчании и неподвижности – ждал следующего, но никто больше не двинулся с места. Не дождавшись, Иван наконец оставил своё убежище и медленно пошёл к трону, с угрюмой сосредоточенностью глядя себе под ноги, словно боясь споткнуться. Подойдя к помосту, он вдруг в изнеможении опустился на него, посидел, потом, по-детски охватив руками колени, устало, равнодушно выговорил:

– Ну а вы?.. Что же вы не уходите?

Ответить ему никто не решился.

– Боитесь, что назад не приму? Ты, Шеремет?.. Только что ты ничего не боялся. Почто же не уходишь? Стоишь истуканом… От чести сидеть при мне отказываешься, а от меня почто же не отказываешься?

– Помилуй Бог, государь, – слёзно ответил Шереметев. – Одно дело правду тебе сказать, другое – вот так… взять… уйти. Паче уж в монастырь…

– Вот и ступай, ступай в монастырь, – указал Иван ему на дверь. – И не кажись мне больше на глаза… Нигде и никогда! – крикнул он Шереметеву в спину и долго, с угрюмым довольством смотрел на затворившуюся за ним дверь. – А ты, Мстиславый? – насытившись видом двери, спросил он.

– Я слуга твой, государь, – ответил спокойно Мстиславский, – как и предки мои, и на большее не притязаю.

– Не притязаешь? – Иван скривил губы, лицо его стало жёстким, презрительным. – Ежели будет у меня когда ни буди враг, которого я не смогу одолеть, сим врагом будешь ты, Мстиславый.

– Я принимаю сие как похвалу, государь.

– Принимай и как похвалу… Токмо знай: и тебе николиже меня не одолеть. И вы все!.. – Иван поднялся с помоста, выпрямился во весь свой рост. – Что бы там ни таилось в ваших душах, знайте: не одолеть вам меня!

Биографические сведения об основных участниках описываемых событий

Басманов Алексей Данилович (ум. 1570?) – видный политический и военный деятель; происходил из старинного московского рода Плещеевых. С 1552 года – окольничий, с 1555‑го – боярин. Участник многих военных походов. Отличился при взятии Казани (1552). В 1555 году при Судбищах вместе с С. Т. Сидоровым во главе отряда численностью примерно 6-7 тысяч человек выдержал нападение основных сил крымского хана (около 60 тысяч человек). В годы Ливонской войны руководил взятием Нарвы (1558), участвовал во взятии Полоцка (1563). В 1564 году, находясь в своём имении, узнал о приближении войск крымского хана, и вооружив своих людей, успешно возглавил оборону Рязани. Один из инициаторов и видных деятелей опричнины. После разгрома Новгорода (начало 1570) был обвинён Иваном IV в измене. По одним сведениям, убит своим сыном Фёдором, также видным опричником и одним из наиболее приближённых к царю лиц; по другим – казнён царём вместе с Фёдором; по третьим – умер в опале на Белоозере.

Бельский Иван Дмитриевич (умер в мае 1571) – военачальник, князь; происходил из рода литовских князей Гедиминовичей. Боярин с 1560 года. Во время Ливонской войны участвовал в качестве воеводы во многих походах; в походе на Полоцк – один из воевод Большого полка. В годы опричнины находился во главе земщины (вместе с князем И. Ф. Мстиславским). Возглавлял оборону Москвы во время нашествия крымского хана Девлет-Гирея (май 1571), но был ранен и погиб во время пожара в Москве.

Владимир Андреевич Старицкий (1533-1569) – один из последних русских удельных князей, двоюродный брат царя Ивана IV Васильевича. После мятежа своего отца, князя Андрея Ивановича (1537), провёл три года в заточении вместе с матерью, княгиней Евфросинией Андреевной. Позже приближен Иваном IV. Отличился при взятии Казани (1552), участвовал во многих походах, в том числе и в походе на Полоцк. В 1552 году, во время болезни царя Ивана, рассматривался боярами как один из возможных кандидатов на престол. Именно это обстоятельство послужило причиной охлаждения отношений между ним и царём; впоследствии подозрительность царя по отношению к своему двоюродному брату переросла в открытую ненависть. В опале – с 1563 года. В 1566 году царь принудительно заменил удел Владимира Андреевича, выведя его из Старицы. Казнён в октябре 1569 года вместе с женой и детьми; тогда же была умерщвлена и его мать, княгиня Евфросиния.

Иван IV Васильевич Грозный (25 августа 1530-18 марта 1584) – великий князь (с 1533) и царь (с 1547) всея Руси; сын великого князя Василия III Ивановича от его второго брака с Еленой Васильевной Глинской. Вошёл в историю как один из наиболее жестоких правителей России. В первой половине царствования добился значительного увеличения территории Российского государства. В 1552 году было присоединено Казанское ханство, в 1556‑м – Астраханское ханство; в зависимость от России попали Большая ногайская орда (1557) и Сибирское ханство (1555). Инициатор Ливонской войны (1558-1583), закончившейся военным и политическим поражением России. Вёл войны с крымским ханом Девлет-Гиреем, однако не сумел организовать защиту южных рубежей России, что привело к сожжению Москвы летом 1571 года. Инициатор введения опричнины (1564-1572) – политики разделения страны и жестокого политического террора.

Курбский Андрей Михайлович (1528-1583) – русский политический и военный деятель, писатель и публицист. Происходил из рода князей Ярославских. В 40-50‑е годы был близок к Ивану IV, занимал высокие военные и административные посты, входил в т. н. Избранную раду – кружок ближайших советников Ивана IV. В 1552 году нанёс поражение татарам у города Тулы. Участник казанских походов, отличился при взятии Казани (1552). Спустя два года возглавлял русские войска, подавившие восстание татар и черемисов. Возглавлял русские войска в Прибалтике во время Ливонской войны. В 1562 году руководил походом на Витебск. Во время похода на Полоцк (1563) – воевода сторожевого полка. После завершения похода назначен воеводой (наместником) в Юрьев Ливонский (нынешний Тарту). Опасаясь вероятной опалы, вступил в переговоры с литовцами и 30 апреля 1564 года бежал в город Вольмар. За свой переход получил от польского короля Сигизмунда II Августа крупные земельные пожалования в Литве и на Волыни, был включён в число членов королевской рады. Принимал участие в военных действиях против России на стороне короля Сигизмунда Августа; в 1564 году возглавлял одну из польских армий. Сохранилась переписка между Курбским и Иваном Грозным (1564-1570), полная взаимных обвинений. Публицистический характер носит и составленная Курбским «История о великом князе Московском» (1571).

Мстиславский Иван Фёдорович (умер 1586) – видный политический и военный деятель. Представитель княжеского и боярского рода, потомок литовских князей Гедиминовичей. Впервые упоминается в источниках под 1547 годом как рында; с 1549 года – боярин. Возглавлял казанский поход 1552 года и поход в Ливонию 1559-1560 годов. В походе на Полоцк возглавлял полк правой руки. После введения опричнины в 1565 году вместе с князем И. Д. Бельским был поставлен во главе земщины. После смерти Ивана IV (1584), согласно завещанию царя, вошёл в состав регентского совета при царе Фёдоре Ивановиче. Однако уже в 1585 году, в результате борьбы с Б. Ф. Годуновым, подвергся опале, был пострижен и сослан в Кирилло-Белозерский монастырь, где и умер.

Скуратов (Скуратов-Бельский) Малюта (Григорий Лукьянович) (умер 1 января 1573) – один из руководителей опричнины, думный дворянин (с 1570). Происходил из верхнего слоя провинциального дворянства. Выдвинулся в связи с репрессиями 1569-1570 годов: в 1569 году «зачитывал» вины князя Владимира Андреевича Старицкого, в декабре того же года задушил бывшего митрополита Филиппа Колычева; в январе 1570 года руководил массовыми казнями в Новгороде. Погиб в бою при взятии ливонского города Вейсенштейна (Пайды).

Челяднин (Фёдоров-Челяднин) Иван Петрович (умер в 1567?) – видный военный и государственный деятель. Представитель старинного боярского рода. Боярин, конюший, воевода; участник многих походов, в том числе и во время Ливонской войны. Наместник Ярославский. В 1565 году, вместе с другими боярами земщины, ведал Москвой. Лидер оппозиционной группировки, раскрытой в 1567 году. Убит самим Иваном Грозным.

Шереметев Иван Васильевич Большой (умер 1573?) – видный военный и государственный деятель. Представитель старинного боярского рода. Участник многих походов Ивана Грозного. Во время похода на Полоцк – один из воевод передового полка, ранен при осаде города. В 1564 году, по подозрению в измене, был арестован, подвергся жестоким пыткам, а затем насильно пострижен в Кирилло-Белозерском монастыре. Казнён в 1573 году или немного позже.

Библиография

Разрядная книга Полоцкого похода // Витебская старина. Т. 4. С. 27-76.

Полное собрание русских летописей. Т. 13. Ч. 2. М., 1965: Никоновская летопись. Дополнения.

Полное собрание русских летописей. Т. 22. Ч. 2. СПб., 1913: Степенная книга царского родословия.

Полное собрание русских летописей. Т. 29. М., 1965: Лебедевская летопись; Александро-Невская летопись.

Полное собрание русских летописей. Т. 34. М., 1978: Пискарёвская летопись.

Полное собрание русских летописей. Т. 35. М., 1980: Летописи белорусско-литовские.

Псковские летописи. Вып. 2. М., 1955.

Курбский Андрей. История о великом князе Московском // Памятники литературы Древней Руси. Вторая половина XVI в. М., 1986.

Руссов Б. Ливонская хроника // Сборник материалов и статей по истории Прибалтийского края. Т. 2-3. Рига, 1879-1880.

Ниенштедт Ф. Ливонская летопись // Там же: Т. 3-4. Рига, 1880-1882.

Зимин А. А. Опричнина Ивана Грозного. М., 1964.

Зимин А. А., Хорошкевич А. Л. Россия времён Ивана Грозного. М., 1982.

Королюк В. Д. Ливонская война. М., 1954.

Новодворский В. Борьба за Ливонию между Москвою и Речью Посполитою (1570-1582). СПб., 1904.

Флоря Б. Н. Русско-польские отношения и политическое развитие Восточной Европы во второй пол. XVI – нач. XVII в. М., 1978.

Форстен Г. В. Балтийский вопрос в XVI и XVII столетиях. Т. I. СПб., 1893.

Полоцкий поход глазами современников

Из «Ливонской ХРОНИКИ»
Балтазара Руссова [269]269
  Текст печатается по изданию: Сборник материалов и статей по истории Прибалтийского края. Т.2. Рига, 1879. С.385-399; Т. З. Рига, 1880 С.130-140.


[Закрыть]

Биографические сведения о Балтазаре Руссове (около 1542-1600) весьма скудны. Он родился в Ревеле (Таллинне) в семье извозчика, учился в Германии. С 1563 года и до конца жизни жил в родном городе, был священником и школьным учителем. «Хроника Ливонской провинции», третья часть которой посвящена событиям Ливонской войны, впервые была напечатана в Ростоке в 1578 году. В 1584 году вышло в свет второе, дополненное автором, издание.

В своей «Хронике» Руссов последовательно отстаивал позицию Ревеля в войне, в частности, оправдывал захват Швецией эстонских земель. В то же время он подверг резкой критике политику Ливонского ордена, показал неизбежность его распада под ударами русских войск.

Ниже печатаются отрывки из «Хроники», посвящённые второму этапу Ливонской войны, начавшемуся после нарушения ливонцами перемирия 1559 года: под ударами русских войск Ливонский орден распался, но Россия оказалась перед лицом большой войны с могущественными противниками – Польшей и Швецией. Первоначально, как мы увидим, военные действия шли весьма успешно для Ивана Грозного, что и показало взятие Полоцка в феврале 1563 года. Пожалуй, это был последний действительно большой успех России в Ливонской войне…

Часть II

76. Мариенборг взят русскими, 1560 г.

Зимой в 1560 г. московит снова не сидел сложа руки, но со всем войском напал на Ливонию и после Крещения завоевал и взял прекрасный замок и крепость Мариенборг, сданный ему Каспаром фон Зибергом, комендантом замка, и другими немцами, бывшими с ним в замке. В то же время московит не взял ни одной ливонской крепости силой, или голодом, или продолжительной осадой, но они все были сданы ему из большого малодушия, из совершенного и изменчивого легкомыслия. Завоевав замок Мариенборг, московит страшно свирепствовал в епископстве рижском: убивая и сожигая; он дотла сжёг местечко Шмильтен. Точно так же он бушевал и свирепствовал и в Курляндии, не встречая никакого сопротивления…

   78. Русские в Гарриене, 1560 г.

В 1560 г., после Троицы, русские вторглись в Гарриен и безжалостно опустошили земли этого края. Тогда они сожгли также епископский замок Фегефюр и многие дворянские дворы и деревни, а также и церковь в Кошкуле, по на этот раз только одну эту церковь. Потому что в этом кирхшпиле над русскими подшутили несколько помещиков и добрых молодцев: они собрались в Ниенгофе с 95 всадниками и в туманную погоду напали на 16 000 русских и убили многих русских; но наконец когда начало светать, эти гофлейты должны были спасаться бегством от большого приближавшегося войска русских, находившихся в одном заповедном лесу недалеко от Ниенгофа; при этом было убито несколько добрых слуг и помещиков, а 32 взяты в плен. Там же пал и доблестный Эверт (Эвергард) фон Дельвих, помещик этого же прихода.

   79. Поражение немцев при Эрмесе, 1560 г.

После того тем же летом русский со всем своим войском вторгнулся также и в землю леттов; сановники этой страны по мере возможности вооружились против русских, а именно Филип Шалль фон Белл, ландмаршал зегевольдский, и его двоюродный брат, господин Шалль фон Белль, командор гольдингенский, Гинрик фон Гален, фохт бауский, и Христофор фон Зиберт, фохт кандовский, которые лично сами со значительным войском из немецкого народа двинулись в поход и встретились с русскими у Эрмеса. Но так как они получили ложное известие, что неприятель не особенно силён, то они были окружены большой толпой неприятеля, пересилены и более 500 из них избиты. Тогда вышеупомянутые орденские сановники были все взяты в плен и отвезены в Москву, где их дубинами били по головам и умертвили жалким образом. Это поражение внушило большой страх остальным ливонским городам и землям. Потому что после гибели этих сановников число братьев тевтонского ордена очень уменьшилось и почти весь совет страны был уничтожен.

   80. Ландтаг в Пернове, русские берут Феллин. Ферстенберг взят в плен, 1560 г.

В 1560 г. в июле остальные ливонские сословия и города, маркграф Вильгельм, архиепископ рижский, и его коадъютор, герцог христофор Мекленборгский, герцог Магнус Гольштейнский, администратор епископств эзельского, курляндского и ревельского, и Готгард Кетлер, магистр ливонский, со всеми рыцарями и чинами собрались на ландтаг в Пернове и обсуждали там московскую войну и другие предметы. Когда все господа собрались в Пернов, в то же время ворвался московит с сильным войском и направил свой путь к Феллину; в ночь на День Марии Магдалины[270]270
  22 июля (праздник Марии Магдалины).


[Закрыть], он осадил замок Феллин, обвёл окопами и обстреливал его; стены городка Феллина он разрушил до основания, к тому Же бросил туда большие огненные бомбы и сжёг весь городок за исключением пяти домов, лежавших около самого замка. Когда же господа в Пернове узнали о таком поступке московита с Феллином, то все поспешили как можно скорей добраться домой, потому не вышло ничего толкового из этого съезда. Если бы московит послал тогда в Пернов даже небольшое войско, то всё собрание ливонских чинов претерпело бы большую опасность и приключения, так как в то время городок Пернов был ничто для нападения.

После того как московит 4 недели пробыл перед Феллином и силой ничего не мог поделать ни с замком, ни с городом, этот непоколебимый, крепкий замок был сдан ему без всякой необходимости немецкими кнехтами, находившимися в нём, следующим образом. После того как кнехтам несколько месяцев не платили жалованья, они очень буйно потребовали, когда наступила нужда, своё жалованье от старого магистра Вильгельма Ф. Ферстенберга, избравшего местом своего жительства Феллин. Когда же добрый, престарелый муж заметил злобу кнехтов, то предложил им свои собственные наличные деньги и драгоценности и успокоил их, уговорил быть твёрдыми и просил ради Господа не сдавать без нужды неприятелю такого крепкого замка, так как этим они подверглись бы стыду и позору перед Богом и всем христианством и никогда вовеки не оправдаются в этом. Но кнехты не обратили внимания на эти речи, а продолжали свои изменнические замыслы и обещали отдать московиту замок Феллин с условием пропустить их свободно и беспрепятственно со всем, что они смогут унести. Если им безусловно обещают это, то они передадут замок великому князю Московскому; русские охотно и несомненно обещали им это. Затем кнехты бросились и силою похитили у старого магистра всё его сокровище золотом и серебром, его драгоценности и уборы; они разбили все ящики и сундуки, которые дворяне и крестьяне привезли в замок для сбережения от неприятеля; самое лучшее и удобное для переноски, что им могло пригодиться, они вынули и таким образом сами щедро заплатили себе. Затем, запасшись и нагрузившись большими богатствами, они передали московиту замок. Но они ошиблись, думая, что всё унесут с собой. Московит всё отнял у них, и отпустил их с пустыми руками; магистр же Готгард Кетлер велел повесить на деревьях всех этих кнехтов, которых успели изловить. Итак, непреодолимый замок Феллин достался московиту. Тогда русские отвезли в Москву старого магистра Вильгельма Ферстенберга с его верными слугами; там он и умер в княжеской темнице. Московит взял также и всю артиллерию страны, порученную замку Феллину. Это произошло в 1560 г. в августе.

Когда пленного, престарелого, благочестивого господина Вильгельма Ферстенберга и других дворян и многих добрых спутников их привезли в Москву ради триумфа и зрелища, то два пленённых татарских царя, а именно казанский и астраханский, должны были смотреть на этот пышный триумф и победу московита; один из них плюнул на ливонских немцев, когда их проводили мимо, и сказал: «Поделом вам, немецкие собаки: вы сами первые подали московиту в руки прут, которым он нас сёк; теперь он этим прутом сечёт вас самих!» Татарский царь хотел указать на то, что порох и свинец и различные боевые принадлежности привозились из Германии; немецкие и ливонские купцы в изобилии продавали их московиту; теперь он мог этими снарядами подчинять себе их самих и другие народы[271]271
  Рассказ о казанском и астраханском царях, разумеется, представляет собой чистую выдумку.


[Закрыть].

   81. Русские у Вендена и Вольмара, 1560 г.

Затем когда московит прочно занял Феллин, то разделил своё большое войско перед Феллином на три части, и послал один отряд в Венден и Вольмар, чтобы опустошить соседние с ними земли. Ограбив и сжёгши всё вокруг Вендена, русские подошли также и к Вольмару и угнали весь городской скот. Тогда бюргеры, ландскнехты (жолнеры) все вышли из города и хотели снова отнять скот от русских. Но вольмарские бюргеры зашли слишком далеко, они почти все, а также три роты жолнеров были окружены, взяты в плен и уведены были в Москву. Сколько горя и печали были тогда между жёнами и детьми вольмарскими, может сам себе представить всякий разумный человек!

   82. Ольденбокем спасает Виттенштейн, 1560 г.

С другим отрядом вместе с артиллерией московит двинулся к Витгенштейну, осадил этот замок в сентябре 1560 г., обвёл его окопами, обстреливал и скоро разрушил половину одной стены, но всё напрасно. Ибо наместник замка Каспар ф. Ольденбокем, молодой, храбрый человек, без всяких ожиданий какого-либо вознаграждения, честно и рыцарски отстоял замок Витгенштейн от московита. После того как московит пробыл перед замком пять недель, стрелял и всё-таки ничего не мог поделать, он отступил с посмеянием; при этом отступлении он страшно буйствовал и свирепствовал, грабя и сожигая; он испортил, уничтожил весь хлеб на полях в округе виттенштейнском.

   83. Русские в Вике, 1560 г.

С третьим отрядом московит двинулся в Вик. Когда же герцог Магнус узнал в Гапсале о прибытии московита, то поспешно приехал на лодке по морю на Эзель и не хотел довериться Гапсалю. В то время всеобщая молва была та, что Вик и все другие местности, принадлежащее герцогу Магнусу, находятся в твёрдом мире с русскими; поэтому викские жители были совершенно спокойны, а также и гарриенские дворяне и недворяне принесли и привели всё своё движимое имущество и скот из Гарриена в Вик, как в безопасное место, и доверяли открытой стране более чем какой-либо крепости. Но не успели они оглянуться, как русский со всем войском явился в Вик, забрал всё и к тому же многих из них увёл в плен в Москву и Татарию. Добрые люди охотно поступили бы теперь иначе, но было слишком поздно: беспечность и людские утешения обманули их; они все полагали, что послами короля датского, бывшими в то время в Москве, получен мир для Вика. Говорят, что причина, по которой на них напали, была следующая: так как герцог Магнус был с другими на ландтаге в Пернове, где все ливонские чины совещались против московита, то московит заподозрил его, будто он тайком заключил союз с его врагами.

   84. Стычка у Ревеля, 1560 г.

С тем же отрядом московит, возвратившись из Вика, показался пред Ревелем и расположился лагерем сначала на Гаркском дворе в полутора милях от города. Тогда ревельцы, и дворяне, и не дворяне, члены магистрата, бюргеры, гезели, ландскнехты и простолюдины верхом и пешком рано утром сделали вылазку из города и взяли с собой два полевых орудия в надежде врасплох застать неприятеля. Пройдя около трёх четвертей дороги, они наткнулись на отряд, который должен был гнать добытый скот; из этого отряда они многих убили, отняли у них всю добычу, взятую в Вике, что составляло несколько тысяч скота и несколько пленных, и велели гнать их к городу. Но тогда другие русские в лагере скоро оправились, бросились на ревельцев и схватились с ними. Но ревельцы, по многочисленности русские, должны были отступить, надеясь получить подкрепление от ландскнехтов и пехотинцев, оставшихся позади. Но ландскнехты и пехотинцы, видя, что дворяне бегут, побежали также в кусты и болота, куда только кто мог забраться, и бросили пушки, которые русские взяли вместе с магистратскими лошадьми, вёзшими их. Но русскому можно было нанести только сильный убыток, если бы хорошенько остеречься. На этот раз пали многие славные герои из дворян, бюргеров и купеческих приказчиков (гезелей), а именно Иоанн фон Гален, Юрген ф. Унгерн и Лаврентий Эрмис из дворян, Людеке ф. Ойтен, член магистрата, Блазиус Гохгреве, бюргер, и ещё многие другие бюргеры и гезели, многие были принесены домой также больными и ранеными. Когда же маленький конный отряд так долго держатся, то русские удивлялись тому и говорили: «Ревельцы или безумны, или совершенно пьяны, если с такой малостью народа сопротивляются большому войску и осмеливаются отнимать добычу». Тогда русские подобрали своих убитых, свезли их в соседние деревни и сожгли деревни вместе с телами и отправились в Витгенштейн к другому отряду. Случилось это 1560 года, 11 сентября.

   85. Восстание крестьян, 1560 г.

Той же осенью, когда страна находилась в таком бедственном положении, в Гарриене и Вике поднялся мятеж между крестьянами; упомянутые крестьяне восстали против дворян из-за того, что должны были давать дворянам большие подати и налоги и исполнять трудные службы, но в нужде не имеют от них никакой защиты, а московит без всякого сопротивления нападает на них. Поэтому они намерены более не подчиняться дворянам или справлять им какие-либо службы, но они хотят быть совершенно освобождены от этого, а если нет, то перебьют всё дворянство. Они исполнили своё намерение и убили некоторых дворян, которых нашли по деревням дома, а именно Якова Укселя ф. Луммата, Отто Укселя фон Киркета, Юргена Рисбитера и Дидерика Ливе. Эти же крестьяне отправили своих послов к городу Ровелю, чтобы заключить дружбу и мир с городом. Но дворянам они не хотели ни в чём уступить. Выслушав их просьбу, один из советников усердно старался уговорить их и убедить оставить своё намерение; но убеждения ничему не помогли: они продолжали начатое и осадили замок Лоде, куда спаслись от них многие из дворян. Чтобы помочь осаждённым, Христофор Меникгузен с несколькими дворянами вооружился и напал на восставших крестьян у Лоде; многие из них были убиты, а предводители и капитаны взяты в плен; они частью были казнены перед Ревелем, частью перед Лоде. Так кончился этот мятеж.

   86. Ревель обращается к Швеции, 1560 г.

В 1560 г., осенью, когда город Ревель находился в большой опасности от московита, который непрестанно свирепствовал перед воротами ревела и угнал не только городской скот, но и бюргерский и скот всех жителей, когда никто более не осмеливался выйти за ворота и неоткуда было ждать ни помощи, ни совета, тогда ревельцы, по безвыходной нужде, должны были искать помощи и утешения у своего соседа, государя Эрика XIV, короля шведского, и отправили своих послов, Иоанна Шмедемана, городского ратмана, и Иоста цур Гаке, старшину общины, к его величеству королю Эрику с поручением добыть у него сумму денег под надёжную запись, в пользу города; а также узнать у него, чего они могут ожидать от него в нужде, если московит осадит их. На это они получили следующий ответ: государство шведское не может давать в долг денег. Но так как город находился в большой опасности и покинут всеми и если московит овладеет городом Ревелем, то и для королевства Швеции будет нестерпимым соседом; поэтому если город желает сдаться под покровительство шведской короны, то король, не из желания города или земель, которых у него и так довольно, но их христианской любви и во избежание московитского соседства примет Ревель и охотно пришлёт на помощь городу Ревелю не только денег, но и орудия, пороху и свинцу, а также и различного провианту и необходимых вещей для домашнего обихода; он оставит им все старые права и привилегии, к тому же будет поддерживать и защищать их против всякого…

88. Конец орденского владычества

В то время, когда Ливония пришла в жалкое состояние, так что многие земли, замки и города были разорены, все запасы земли истощены, число служивых и сановников крайне умалилось и совет Остался теперь только у одного магистра и он был слишком слаб, чтобы противиться такому сильному неприятелю, которому так благоприятствовало счастие в победах, магистр счёл самым лучшим передаться вместе с остальными землями и городами под защиту польской короны для того, чтобы московиту ничего не досталось. Польский король Сигизмунд Август, по предложению великого магистра Готгарда Кетлера, принял под своё покровительство оставшиеся земли и города в Ливонии; он отдал в наследственный лен магистру некоторые земли и замки в Курляндии и в епископстве рижском, и назвал его герцогом курляндским и графом семигальским. Тогда окончилось магистерство тевтонского ордена в Ливонии, и были образованы два потомственных светских княжества: одно курляндское, дарованное герцогу, другое в земле леттов и епископстве рижском, которое король удержал за собой и которое теперь называется задвинским княжеством.

Часть III

1. Как город Ревель сдался шведам в 1561 г.

Когда таким образом провинция Ливония находилась в большой нужде и опасности и московит после завоевания многих городов и замков всё ещё свирепствовал в стране, в особенности же в Гарригене и у города Ревеля; когда знатнейшие сановники, орденские власти и правители страны разбежались, частью были уведены в плен в Москву и истреблены; когда у магистра ливонского и у других оставшихся в ничтожном числе орденских сановников не было никакого средства привести в порядок разорённые земли, к тому же немалый страх наведён был на остальные земли и города тем, что старый магистр Вильгельм фон Ферстенберг был взят в плен московитом и отослан в Москву из замка Феллина, безо всякой помощи и выручки со стороны его преемника и настоящего магистра, чего не случалось до сих пор ни с одним ливонским магистром с существования ордена, поэтому подданные тем не менее могли надеяться на помощь и утешение в нужде и притеснениях; когда наконец сам магистр отдался под защиту польской короны от московита и сделался светским князем, каковым поступком совершенно уничтожался в Ливонии сан магистра тевтонского ордена, которому единственно до сих пор были подчинены и обязаны клятвой все орденские города и сословия, тогда и ревельцы, по причине большой опасности, которой подвергались ежедневно, принуждены были с другими землями и городами также заботиться о своём благе, искать защиты от московита и обратиться к другому государству. А так как король польский находился далеко от города Ревеля, и ревельцы никогда не получали никакого кормления (выгод) от королевства Польского, или от Литвы, как получала Рига, да и не могли получать, потому они и решились отдаться королю шведскому, который был к ним ближе и подручнее…